Диалог Глаз

Рассвет застает поместье Кирамман уже в суете и сборах. Молли носится взад-вперед, упаковывая вещи, Тобиас неустанно советует, что еще стоит прихватить в новую обитель, Кейтлин беспрерывно сыплет распоряжениями, Вай безучастно восседает в прихожей и провожает глазами снующую по коридорам служанку. Ее собственные пожитки, а именно: заношенные потертые брюки, майка и алая куртка мирно теплятся на теле хозяйки еще с момента пробуждения и в бережной упаковке не нуждаются. Она уже смирилась с тем, что вопросы: "А это куда?" и "Зачем?" пролетают мимо цели незамеченными. Кейтлин лихо сгребает в охапку все необходимые вещи, к числу которых относится половина ее домашней библиотеки, занимающая добрых пять коробок, три саквояжа с нарядами, не считая праздничных, небольшой походный патефон, стопка файлов с документами и картами высотой в человеческий рост, и охотничья винтовка матери с коробом патронов. Вай готова биться об заклад, что она прихватила бы с собой и любимый рояль, если бы просторы новой квартиры позволяли. Девушка порывалась перевезти еще и Декстера, но в апартаментах запрещалось держать питомцев, да и Тобиас наотрез отказался расставаться с верным сторожем поместья. Кейтлин выходит за ворота - командовать погрузкой; Тобиас тепло поглядывает на нее с порога. Вай тихо подступает к нему сзади. - Я могу тебе ее доверить? - спрашивает он, не отрывая глаз от ворот. Вай смотрит вслед его взгляду, туда, где в окружении громоздких коробок и чемоданов мелькает любимая ими обоими синеволосая фигурка. - Я позабочусь о ней. - уверенно кивает она, и преданность в собственном голосе удивляет ее саму. Тобиас чинно опускает голову, молчит минуту-другую, задумчиво подергивая густыми усами, потом поворачивается и доверительно протягивает Вай руку. - Уж постарайся... - благосклонно хрипит он. - Она - все, что у меня осталось. Вай с готовностью пожимает жилистую ладонь. - И у меня. *** Новая квартира не богата убранством, за то уютной ее назвать вполне можно. Небольшая комната, объединенная с кухней, располагает односпальной деревянной кроватью, потертой скрипучей тахтой, резным комодом, возрастом явно в сотню лет, крохотной холодильной камерой и газовой плитой. Из неудобств - газовая колонка, работающая лишь от увесистого удара кулаком; эту обязанность Вай согласилась взять на себя, душевая кабина без бортиков и сосед сверху, чихающий с каким-то ужасающим противоестественным звуком; делает он это крайне непредсказуемо и оглушающе громко - в этом девушки убедились в первый же час заезда. Пока Кейтлин безуспешно пытается запихнуть в старый комод хотя бы половину привезенной одежды, Вай тихонько выскальзывает изучать балкон: совсем крошечный, под стать квартирке, настолько, что два человека уместятся на нем только боком. Огорожен он только кованой решеткой, что придает ему, скорее, вид роскошного цветника. Вай сама не знает, почему, но в это местечко она влюбляется с первого взгляда. Улица раскинулась под ней, как на ладони: прямо под ее ногами снуют прохожие, соседки мирно кудахчут на лавочках, влюбленные парочки воркуют за столиками на террасах кафе, ребятня заливисто хохочет, играя в салки, а где-то вдалеке доносится надрывный звон трамваев. Ветер доносит запахи со смежных закоулков, и это не привычный запах плесени и перегноя, смешанный с букетом табачного дыма, крысиной шерсти и аммиака, нет - воздух штурмует аромат кофе и домашнего печенья из чьих-то окон; к нему мешается, и запах гортензий с соседских балкончиков, и редких тополей, и многое, многое другое, что Вай даже не удается различить. Смесь настолько яркая, что дурманит голову. Но слаще всего - это пряное солнце, бьющее прямо в лицо ослепляющими, жгучими лучами. Свет проникает в комнату, отражаясь от белых стен, заставляя мерцать зависшие в воздухи пылинки, и глядя на них, Вай кажется, что весь мир остановился и затих. - Черт, я напрочь забыла, что здесь солнечная сторона, - с досадой роняет Кейтлин, укладывая рубашки. - А шторы, считай, прозрачные: утром спать будет невозможно. Она заметно щурится и трет уставшие глаза. Вай неприкрыто любуется ей. В солнечных лучах сине-вороные волосы вспыхивают почти небесными оттенками, завораживают. - Твоя-то кровать все равно в тени, так что сможешь спать спокойно. Мне солнце - вообще не проблема. Кейтлин удивленно оборачивается. - Моя(!) кровать? - А чья еще? Ты сюда кого-то третьего подселить надеешься? - легонько усмехается Вай. - Нет, но мы ведь еще не обсуждали, кто-где спит... Ты уверена, что хочешь спать на диване? - Я уверена, что ты(!) не хочешь на нем спать. - Пф... Вай... Времена феодализма давно позади. Ты не моя прислуга, и вполне можешь дрыхнуть там, где тебе удобней, - утомленно вздыхает Кейтлин, и усаживается на тахту. Выражение ее лица стремительно меняется, стоит ей слегка поелозить бедрами по обивке, вызывая симфонию скрипов всех возможных высот. - Впрочем... если ты настаиваешь... - неловко тянет она, чуть дергаясь, наткнувшись бедром на пружину. - Я не против. - Идет. - кивает Вай с кривой усмешкой. - Кстати, раз уж мы заговорили о феодализме и прислуге, а точнее - об ее отсутствии, давай заодно договоримся и о хозяйственных делах. Все обязанности - пополам. Уборку делаем вместе, готовим по очереди... сегодня так и быть, моя вахта: я уже притащила продукты, - указывает она на корзину на кухонной тумбе. - Ты... готовишь? - вопрос настолько подозрительный, что похож на оскорбление. Вай безмятежно подходит к корзине и принимается раскладывать баночки с соусами и приправами. Кейтлин настороженно подступает сзади и заглядывает за ее плечо. Больше всего в наборе продуктов ее пугают замороженные скрюченные организмы, похожие на нечто среднее между креветками и пауками, и отрубленные птичьи лапы с мертвенно-бледной кожицей. - Не хочу хвастаться, кекс, но в "Последней капле", в ее лучшие времена, мою стряпню нахваливали. Да и в тюрьме стоять у плиты нас заставляли часто, так что сноровку я не потеряла. - Вай, я за тебя безумно рада, - пространно подмечает Кейтлин, - но ты не будешь готовить это(!) на нашей кухне! - Неужели? Ладно, без проблем. Тогда сегодня твоя очередь, принцесса: готовь то, что хочешь ты. - на удивление спокойно парирует Вай. Кейтлин хочет что-то возразить, но осекается и мнется. - Я планировала пообедать в кафе, если честно... - бормочет она, воровато уводя взгляд в сторону. - Кексик, ты видишь на мне пенсне и фрак? Нет? Облом. Похоже, я слегка в неглиже. А еще мы, кажется, уже полдня разгребаем завал коробок, поэтому признаюсь честно: я без сил. - Мы могли бы заказать еду на дом... Вай подозрительно щурится и склоняет голову в попытке выцепить ее взгляд. - Кекс... - Мм? - Ты, что, не умеешь готовить? От того, как обиженно хмурятся ее тонкие брови, и щеки плывут румянцем, Вай просто не может сдержать улыбки. И не хочет. - Я знаю, как готовить! - Знать и уметь - не одно и то же, кекс. Кейтлин поджигает ее уязвленным огоньком в глазах, поджимает губы, и, гордо вскинув голову, сдергивает с ручки ящика цветастый фартук. - Пожалуйста... - буркает она, споро хватаясь за сковороду. Вай неспеша отходит к балконной двери, освобождая пространство, притуливается к косяку, и, сложив руки на груди, принимается с азартом наблюдать за сказочным зрелищем. Кейтлин выпрямляется под ее взглядом, словно на экзамене. Более глупого ощущения она и себе представить не могла. Она тянется к бутылке оливкового масла, уверенно заливает им сковороду, ставит ее на конфорку и поворачивает ручку. Горелка отвечает лишь глухим щелчком. Кейтлин пробует еще раз. И еще раз. И еще. Безуспешно. Тянется к другой ручке - ничего не меняется. Когда проваливается шестая попытка, она обреченно замирает, не решившись обернуться. - Если поджечь, то лучше будет... - журчит ликующая усмешка. - Да. Я не умею готовить, - побежденно чеканит Кейтлин. - Поздравляю, ты меня раскрыла! Она все же поворачивает голову, уже готовая столкнуться с довольной ухмылкой. Сталкивается. Но ухмылка на удивление теплая. - Можешь смеяться. Разрешаю. - Над чем? - уточняет Вай вполне спокойно. - Ну как же... Избалованная, разнеженная принцесса, с которой служанки сдували пылинки, научилась стрелять из винтовки, охотится, драться, ездить верхом, но так и не научилась за всю жизнь включать плиту... Чем не повод поржать? - Тоже мне открытие... Будто я не догадывалась, что Молли тебя на пушечный выстрел к плите не подпускала. - Голос все такой же ровный, без намека на издевку. - Ты вообще никогда к сковородке не притрагивалась, да, кексик? Кейтлин невольно закатывает глаза, в попытке хоть что-то припомнить. - Можешь не отвечать, - вздыхает Вай. - Ладно. Сегодня будем готовить вместе. Хоть узнаешь, чем отличается масло для жарки от того, которое ты сюда налила... Кейтлин кисло улыбается уголком губ. - Учиться придется долго... *** - Какого хера тут творится? - Ошеломленно выпаливает Вай, застыв в дверях. Кейтлин испуганно дергается, и роняет на пол яйцо. Яйцо разбивается с глухим хрустом; вязкое содержимое разлетается в стороны, попадая, и на тумбы, и на стены, и на ноги девушки, и, к сожалению, это - далеко не единственная потеря на кухне. Все помещение выглядит так, словно его прочесало стадо голодных свиней: посуда перевернута и вымазана, где-то - тестом, где-то - пригоревшим маслом, на кафеле - жирные потеки, на столешницах мелкой россыпью - крупа и приправы, удушливый запах гари витает в воздухе, а в центре этой композиции - взмокшая, взъерошенная Кейтлин в изгвазданном фартуке с кастрюлей в руках. В саму кастрюлю Вай заглядывать не решается. - Ты так рано? Семинар уже закончился? - пыхтит Кирамман, сдувая с влажного лба прилипшую прядь. - Рано? Сейчас шесть вечера! Я, наоборот, задержалась на час, пока пыталась отвязаться от Шейн! - ворчит Вай, чуть понизив голос. - Не уходи от темы! Что здесь, черт возьми, произошло? - Ну... я ужин готовлю. - Одна? - А что такого? - Что такого?... Ты кухню нашу видела? Да проще банкет на сто человек приготовить, чем отмыть все это! Зрачки голубых глаз медленно уходят в сторону, очерчивая периметр кухни, и чем дальше они ползут, тем гуще в них смятение. - Прости. Я... решила попробовать... - Что? Раздолбать кухню? У тебя получилось - мои поздравления! - язвит Вай, разводя руками. Она тянется-было за тряпкой на раковине, но натыкается на руку Кейтлин, опередившую ее. Кейтлин вяло убирает в сторону кастрюлю, промакивает лоб запястьем, и с понурой головой принимается стирать следы муки со столешницы. Венки на ее ладонях заметно вздулись; под большим пальцем налилась красным широкая полоска кожи; похоже на ожог. Сама Кейтлин заметно взмокла: лицо влажно блестит на солнце, выбившиеся вороные прядки волос то и дело липнут к щекам, крошечные капельки выступают на кончиках склеенных ресниц; под левым глазом мелькает размазанное пятно присохшей муки. А она ведь и правда старалась. Вай тяжело вздыхает и еще раз обводит кухню оценивающим взглядом. - Для первого раза... - вкрадчиво протягивает она, - ...сссойдет. Могло быть и хуже. Голубые глаза ехидно поблескивают из тени.

- Не нужно меня жалеть.

- Кейт... я рада, что ты учишься работать руками... Правда. Рада. Просто... давай, не все сразу, ладно? В следующий раз, когда ты... Черт возьми, да потолок-то каким хером? Кейтлин удивленно вскидывает голову и также натыкается взглядом на вязкие рыжие вкрапления на потолке. - Кажется, это соус... - задумчиво тянет она, - ...Вроде бы. - Ты - талант, кексик, - горько усмехается Вай, опустив голову. - Ладно. Давай убирать этот кошмар. - Пирог-то хоть попробуешь? - осторожно интересуется Кейтлин. Вай болезненно кривит губы, выкатывает остекленевшие глаза, и поворачивается так медленно, словно ждет небесной кары. - Какой пирог? - Мясной, - указывает Кейтлин на стеклянную миску на тумбе, любовно прикрытую кружевной салфеткой. - Я по рецепту делала... Должно быть вполне съедобно. Вай недоверчиво переводит взгляд, сначала - на миску, затем - на подругу.

- Я ведь обязана это попробовать, да?

- Боюсь, что так.

Она медленно втягивает носом воздух и обреченно кивает. Она долго, пристально вглядывается в подгоревшие корки и чуть сыроватую начинку в отрезанном куске, настороженно принюхивается; запах вроде бы сносный. Делает первый укус. Под завороженным взглядом Кейтлин челюсть почти отказывается двигаться, а жевать и без того не очень-то просто. Вкус прелый, тесто непропеченное, что-то похрустывает на зубах... Вай надеется, что это просто яичная скорлупа. - Ну как? Вай всерьез задумывается над ответом. "Лучше, чем в тюрьме.", - нет, плохо. "Если быстро глотать, то ничего...", - тоже не очень. "Выкинь чертову книгу с рецептами!", - нет, не пойдет... Чем дольше длится молчание, тем тяжелее становится взгляд сапфировых глаз. - Что, все настолько плохо? - досадливо вздыхает Кейтлин. Вай через силу сглатывает мучнистую массу. За глоток воды она бы сейчас гору свернула. - Вкусно. - выдавливает она сквозь плотно сжатые губы. И снова замирает тишина.

- Врунья. - улыбаются бирюзовые глаза.

- Обаятельная врунья!

*** Жить вдвоем необычно... даже странно, но они постепенно учатся. Каждый день полон небольших, но довольно любопытных открытий. Вай приживается в новой квартире так легко и быстро, словно всегда тут жила. Скрипучая тахта кажется ей мягче двуспальной кровати с балдахином в поместье Кирамман. Ей ни почем ни знойное солнце по утрам, разящее сквозь тонкие шторы, ни перебои с горячей водой, ни даже грохочущее чихание соседа сверху. Она привыкает и к новым обязанностям на поприще миротворца, и к скучным семинарам, и даже к новым коллегам. Она не возражает и когда Кейтлин, с присущей ей чопорностью, бросается по утрам счищать пылинки с ее кителя, кропотливо заправлять ей рубашку, словно маленькому ребенку, и застегивать ей пуговицы. Вай упорно старается скрыть краску на лице, чувствуя тепло ее тонких пальцев у себя на груди в такие моменты, но неловкость в глазах не спрячешь. Кейтлин видит, но к счастью, воздерживается от колких реплик. За несколько дней вдали от родного дома со всеми застывшими в нем воспоминаниями и горем, Кейтлин заново расцветает. Бледное, осунувшееся лицо вновь наливается красками, как и бездонные небесные глаза - жизнью. Пусть новая обитель не так велика, и не так роскошна, но Кейтлин осваивается и здесь. Вай ни разу не слышала, чтобы она жаловалась. Кирамман привыкает не только к малой площади помещения, но и к отсутствию письменного стола: раскладывает на полу карту и папки с документами, блокноты с пометками, фотографии и книги, и проводит дни, лежа над ними прямо на пушистом ковре в окружении доброй дюжины чашек чая и кофе и блюдец с всевозможными лакомствами. Чему Вай не перестает поражаться - так это ее безграничному аппетиту. Тоненькая, как тростинка, изящная, как лань, Кейтлин умудряется уничтожать все запасы провизии в доме с усердием саранчи. Печенье, булочки, сэндвичи, шоколадки, иными словами - все, что не требует готовки, исчезает из буфета, в тот же день, что и появляется. И если поначалу Вай радуется тому, что ее подруга стремительно набирает прежний вес, то потом уже начинает откровенно беспокоиться. В какой-то момент она предпринимает хрупкую попытку спрятать еду на верхних полках, только напрочь забывает о том, что Кейтлин выше ее на добрых полголовы, и попытка терпит решительный провал. На этом Вай сдается. Она также быстро обнаруживает и то, что Кейтлин, уходя с головой в работу, не замечает вокруг абсолютно ничего. Не видит плесени и мошек, утопающих в остатках чая, в расставленных по комнате кружках, не чувствует, как бежит время, не замечает и зачарованного взгляда Вай, прикованного к изгибам ее тела, когда она растягивается на ковре в тоненькой ночной рубашке. Однажды, когда Вай укладывается рядом, с любопытством изучая ее записи, Кейтлин зачем-то кладет на нее свободную руку и начинает бережно наглаживать ее спину. Вай замирает в недоумении, переводит на нее заинтригованный взгляд; голубые глаза равнодушно бегут по странице блокнота, и никаких озорных проблесков в них нет. Только Вай это не смущает. Она лениво потягивается, выгибая спину под чуткой рукой, довольно щурится, расплываясь в лисьей улыбке, и плотнее льнет к ладони. Кейтлин отрешенно листает страницы. Нежная ладонь плавно скользит по лопаткам, опускается вдоль позвоночника у талии, оглаживает оголенную полоску кожи на крестце, слегка отстраняется, возвращается обратно к верху и начинает путь заново. Снова и снова. Прикосновения такие спокойные и отточенные... словно машинальные. - Кейт... - Мм? - Не хочется тебя прерывать, но... я - не Декстер. - Чего? - Кейтлин недоуменно оборачивается, упирается размытым взглядом сначала в Вай, потом - в свою руку, и, застыв на секунду, неловко отдергивает ладонь. - Прости... - тихо бросает она куда-то в пол. - Ничего. Продолжай, я не против. - усмехается Вай с оскоминой в голосе. Повисает недолгая пауза; Кейтлин успевает прийти в себя. - А пузико тебе не почесать? - интересуется она с долей вызова. - Не откажусь. - пожимает плечами Вай, и с наслаждением вглядывается, как по молочным щекам вновь ползет румянец. Она нарочно замолкает, въедается в темнеющие от смущения сапфировые радужки, растягивает уголки губ в медовой улыбке, и ждет. Кейтлин быстро сдается под ее взглядом. Медленно тепло выдыхает, покачав головой, протягивает руку и кладет ладонь на лиловые волосы. Чуть ворошит их, слегка царапая затылок острыми ноготками, плавно спускается на шею, мягко сдавливает упругие мышцы вдоль позвонков. Вай безмятежно прикрывает серебристые глаза, расслабляет плечи, и выгибает шею ей навстречу. Того и гляди, еще заурчит. Ладонь скользит к лопаткам, гладит усыпляюще-бережно, невесомо: так, что Вай невольно растекается по ковру, укладывая голову на руки, и млеет от нахлынувшего тепла. Она уже давно забыла, что так бывает... Кейтлин ее вид откровенно трогает.

- Нравится, когда гладят?

- Нравится, когда не бьют...

- Мне нужно работать, Вай... - вздыхает она, нехотя оборачиваясь на стопку документов, водруженных на карту. - Не отвлекай меня, хорошо? - Угу. Час проходит в полной тишине. Вай увлеченно вглядывается, как подруга сосредоточенно прикусывает пальцы, вчитываясь в очередной отчет, хмурит тонкие изящные брови и что-то неразборчиво бормочет себе под нос, и не устает ей умиляться. Чуть влажные губы заманчиво приоткрыты; оголенная хрупкая шея мелькает так близко, словно сама просится под укус... Теперь уже Вай кладет руку на точеные лопатки и плавно оглаживает; сквозь синюю ткань шелковой сорочки она чувствует каждую впадинку на них. Кейтлин и бровью не ведет. Обнадеженная ее спокойствием, Вай ведет подушечками пальцев по позвонкам вверх. Чуть пробегается по подъему плеча, очерчивает глубокий изгиб шеи, касается пушистого кончика плотного синего хвоста, шутливо дергает за него, играется с шелковистыми прядями... Кейтлин равнодушно встряхивает головой, словно отгоняя назойливую муху. Вай возмущенно изгибает бровь, но не останавливается: укладывается сверху на гибкую узкую спину, обвивает рукой грудную клетку; острые ребра ритмично перекатывается под ее предплечьем; каждый тяжелый вдох разносит искры куда-то в кончики пальцев... - Вай... Мешаешь, - ворчливо откликается Кейтлин, все также буравя взглядом бумагу. Вай не хочет слушать. Склоняется к выступающему позвонку у основания шеи, обдает бледную кожу струйкой горячего дыхания и хищно прикусывает. - Вай, прекрати. Ты тяжелая, - не меняя тона, бросает Кейтлин, норовисто елозит плечами, пытаясь скинуть надоедливы груз, потом, вдруг, резко вскидывает голову и попадает Вай затылком в нос. Вай вздергивается, слово ужаленная, откатывается в сторону и с досадой растирает ушибленную переносицу. - Если нечем заняться, лучше завари нам чаю, - безучастно протягивает Кейтлин, хватаясь за новую папку. - Чаю? - едва ли не рычит Вай. - Зеленого. Вай замирает с отваленной челюстью, проедая глазами в подруге дыру. Девушки отказывали ей по разным причинам, но еще ни разу ее компанию не меняли на чашку чая! Спустив сокрушительный вздох, она отходит к кухонной тумбе, яростно отщипывает пучок заварки и ставит чайник на плиту. "Не оборачивайся, не оборачивайся, не оборачивайся...!" - взвывает голос разума. Вай не слушает... Кейтлин с кошачьим спокойствием лежит к ней спиной, все также монотонно перелистывает файлы, ритмично покачивая согнутыми ногами, отчего шелковая сорочка задирается к самым бедрам. Солнце ложится на молочно-белую кожу, открытую синим подолом, складки шелка обтекают округлые изгибы, отдавая влажным блеском, мелкие тени пляшут по разлому фарфоровых плеч. Она медленно сладко потягивается, прогибая спину до предела и глухо урча... В чайнике с ехидным шипением закипает вода. - Ты куда? - вяло интересуется Кейтлин, слыша быстрые шаги за спиной. - Пойду - побьюсь обо что-нибудь головой... *** Если запасы еды за работой, Кейтлин уничтожает почти непрерывно, то вот про сон она может просто взять и забыть. Так решает Вай, впервые вернувшись домой лишь под утро, после внепланового похода в таверну с Шейн и Беном. Прокравшись в квартиру без единого скрипа, она застает Кейтлин уснувшей прямо на ковре, свернувшись в очаровательный клубок и смешно уткнувшись носом в ворох разложенных бумаг. Вай, хоть и шатается от усталости, все равно не может отказать себе в удовольствии полюбоваться ей подольше: усаживается рядом, и зачарованно разглядывает раскинувшиеся по белым листам иссиня-черные пряди. Половина их закрывает лицо девушки рваной занавеской, умилительно прилипая к уголкам влажных губ, и подрагивая от прерывистого сопения; обмякшие нежные щеки в их обрамлении выглядят совсем белыми. Вай, не удержавшись, касается их кончиками пальцев и бережно заправляет прядки за ухо. В ответ - протестующее сонное мычание. - Вай... ты вернулась? - бормочет Кейтлин, нехотя разлепляя заспанные глаза. - Который час? - Пятый уже. - Утра? - Утра. - Ну и как вы сходили? Без происшествий? - На удивление... Приятно. Шейн не такая звонкая, когда напивается... Правда довольно тяжелая. Повезло - хоть Бен помог ее дотащить до дома. А ты, я вижу, вообще не ложилась? - интересуется Вай, украдкой оглядывая десяток кружек с недопитыми остатками чая. - Мфф... не спалось... - Не спалось? Я ведь предупредила, что задержусь. Ты могла не беспокоиться. - Работы много... - Пф. Отдых, кексик. Знаешь такое слово? - Мм... не припомню. Ты-то можешь себе позволить расслабиться, но вот за меня эту гору отчетов разобрать некому. - Что значит "некому"? А я, что, по-твоему, только лбом кирпичи ломать могу? - Ты правда хочешь знать? - Вот сейчас обидно было! - Ох, Вай... - Кейтлин нехотя поднимается и похрустывает затекшей шеей. - Поверь, я бы с превеликим удовольствием свалила на тебя половину этой стопки, - Она легонько пинает башню из файлов, водруженную на карту, - но для этого нужно хоть немного разбираться в документации. А ты, боюсь, таким навыком не обладаешь. - Так научи. В чем проблема? - Пфф... - Да что такого? Мне ведь все равно придется заниматься этой херней, когда получу звание, верно? Так не лучше ли начать сейчас? - Тц... не знаю... Можно попробовать. - Я справлюсь, кексик! Она и вправду справляется. Не без труда, не без ругани и стонов, но справляется. За один день они слаженным дуэтом разбирают всю стопку отчетов, освобождая Кейтлин от головной боли до самого конца недели. Каково же удивление Вай, когда, спустя сутки, она приходит домой в середине ночи и обнаруживает Кейтлин, клюющую носом на диване с книжкой в руках. Свет зажжен во всех углах: не только в спальне, но и на кухне и даже в ванной. Окна наглухо закрыты, несмотря на духоту, и задернуты на все шторы. Из патефона разливается надрывный струнный оркестр. - Кейт, - неуверенно зовет Вай, вырывая подругу из полудремы, - ты в порядке? - А... да, - трясет головой Кейтлин, сгоняя сонную поволоку. - Я... зачиталась. - Зачиталась? А музыка тебе не мешает? - Мм... нет. - А соседям? - Они... пока не жаловались. Вай меряет ее пристальным взглядом полминуты, отходит к патефону и снимает с пластинки иглу. Она замечает, как Кейтлин неуютно съеживается в нависшей тишине. - Тебя долго не было... - пространно подмечает она. - Я ведь говорила, что приду поздно. - Но не настолько поздно! Я ждала... - Зачем? Ты не моя жена, кексик, и вполне можешь ложиться спать без меня; я уж как-нибудь переживу. - усмехается Вай, но Кейтлин не разделяет ее веселья. Молчит. Молчит и прячет глаза куда-то в пол. - Кейт... - Мм? - Ты боишься спать одна? Кейтлин прикусывает губу, раздумывая над ответом, но Вай уже его знает. - Джинкс... да? - осторожно спрашивает она. - Что? Ах это... Нет. Все не так плохо... - устало качает головой Кетйлин. - А что тогда? - Ничего особенного. Просто... Будешь смеяться? - Возможно. - лукаво протягивает Вай. - Хочешь - верь, хочешь - нет, но я ни разу в жизни не спала одна в доме. Ни разу. Ни одной ночи. И так... непривычно, когда все тихо: никто нигде не возится, не ходит, не шуршит... Ну вот, говорила же - будешь смеяться! - Эй, я не смеялась! - Ага... у тебя глаза от улыбки сейчас лопнут. - бурчит Кейтлин, обиженно опустив нос. - Ладно... Звучит, как нытье трехлетней девочки, боящейся монстров под кроватью, сама знаю. Обхохочешься. - Да брось, кексик. Это мило. - пожимает Вай плечами. - Мило? - недоверчиво косится Кейтлин. - Ну, ты, ведь всегда вся такая собранная, серьезная... дотошная... А сейчас боишься даже лечь без лампы с оркестром. - Ничего я не боюсь! - Почти рычит Кейтлин. - Просто... не привыкла к одиночеству. - Как скажешь, кексик, - журчит Вай, не теряя улыбки. Кейтлин борется с ней упрямым взглядом, но быстро сдается. - Давай спать. - Ворчливо бросает она, встает, и направляется к ванной. - Проверить у тебя под кроватью? - Шутливо бросает Вай вполуоборот. - Иди ты...! Умывшись и расчесав вьющиеся после плотного хвоста волосы, она обессиленно валится на кровать и стремительно отворачивается лицом к стене. Даже так она чувствует на себе озорной серебряный взгляд... - Хочешь, можем спать вместе. - летит медовый голосок ей в затылок. - Очень смешно... - Я вполне серьезно. Кейтлин хранит молчание, в надежде, что Вай, наконец успокоится. Тишина длится довольно долго. Можно было бы и уснуть, но вот, сон, как назло, будто рукой сняло. - Паудер тоже боялась... - прерывает устоявшееся молчание Вай, словно видя, что подруга до сих пор не заснула. - Даже при том, что мы спали в одной кровати... она все равно дергалась от каждого шороха. Я ложилась с краю и в шутку говорила, что если чудовище придет, то оно первой схватит меня, а Паудер успеет спрятаться под одеялом... Хреново помогало. Кейтлин плавно переворачивается на другой бок. Небесно-синие глаза кажутся еще глубже и ярче в тусклом свете бра; их взгляд пронизывает Вай насквозь, и ластиться где-то в самом подреберье. - Даже когда она выросла, - продолжает Вай, ныряя в эти бездонные глаза, - она все равно не могла уснуть в одиночку. Майло с Клаггором постоянно смеялись над ней, и подливали масло в огонь: начинали рассказывать страшилки на ночь. Я пыталась им запретить, но Паудер сама начала упрашивать, чтобы мы ей что-нибудь рассказали. Не знаю... может хотела доказать всем, что не боится, а может и правда любила эти истории... - Какие истории? - с любопытством поднимает голову Кейтлин. - Ну... разные. Ты, что, страшилок не слышала? - Слышала. В школе, в летнем лагере... Но у нас они по большей части скучные. - Скучные? - В основном все про Нижний город. - подмечает она с усмешкой. - Про чудовище в кислотном озере, про Джонни-слепителя, про мясника без головы... Хм... кажется, еще что-то про призрака безрукого шахтера... - И это все скучные истории? - фыркает Вай. - А впрочем... для вас, верхних, наверно так. Это ведь мы жили и гуляли там, где все это, якобы, происходило. Я видела каждое место из этих страшилок: и озеро, и лавку мясника... Там, кстати, такая лютая тетка работала: не удивлюсь, если эту историю сочинили именно с нее. Ты бы только видела ее глазищи... А как она орала! В ее лавку только Вандер не боялся соваться... А от истории про шахтера у нас вообще вся мелкота в районе тряслась и ревела. Родители запугивали ей детей, чтоб не таскались по заброшенным шахтам. И наши тоже. Паудер от нее так вообще один раз... Кхм, а нет, прости, вот об этом я уже клялась никому не рассказывать... - осекается Вай, усмехнувшись. - Я поняла, - деликатно вставляет Кейтлин. - Моя любимая история была про труп в заброшенном колодце... - Про колодец, кстати, правда. Мы с ребятами заглядывали - видели кости. Кейтлин округляет глаза и мелко вздрагивает; Вай лукаво улыбается, довольная эффектом. - У меня любимая - про человека-акулу, который откусывал рыбакам правые руки и вешал их на крючки. - Хмм... - задумчиво тянет Кейтлин, чуть закатив глаза, - ... не слышала такую. - Серьезно? У нас ее все наизусть знают. - Тогда рассказывай. - А кое-кто потом не будет трястись и хныкать? - Если испугаюсь - переберусь спать к тебе на диван. Вай бодро усаживается на тахте, звучно прочищает горло, и прикрывает бра сброшенной рубашкой так, чтобы рыжий свет ложился ей лишь на пол-лица. - Кхм-кхм... В черную-черную безлунную ночь, в забытой проклятой гавани... - начинает Вай гортанным хищным голосом. Кейтлин увлеченно укладывается на боку, пристроив голову на согнутую руку, и внимает каждому слову. Сама история впечатляет ее далеко не так сильно, как сопровождающие ее мимика и жесты. Из Вай вышел бы превосходный оратор, подмечает она про себя. - ... И он отправился туда снова... Чтобы чудовище отгрызло его правую руку, а левой... он задушил бы его изнутри... ведь он родился левшой. Только больше его никто не видел. Но рыбаки поговаривают, что на берег до сих пор раз в три года волны выносят человеческие руки с воткнутыми крючками. - Заканчивает Вай и замолкает. Трепещущая тишина повисает в воздухе. До тех пор, пока ее не нарушает приглушенный хохот Кейтлин. - И это самая жуткая история из всех, что вы слышали? Да мне отец и то пострашнее рассказывал... - Рхепхер! - раздается душераздирающее чихание сверху, и обе девушки испуганно подскакивают на месте. Вай громко чертыхается; Кейтлин поглядывает на нее с укором. - Предлагаю как-нибудь сочинить историю про этого хрена сверху... Тут даже долго думать не придется! - Давай, - зевает Кейтлин и лениво взбивает подушку. - Только не сейчас. На сегодня с меня ужасов хватит. - Что, испугалась? Милости прошу ко мне на диван! - Ты тоже испугалась. Еще громче, чем я. - Но уговор-то был... - Уговор был о твоей истории. А не о нашем чахоточном соседе. Так, что сладких снов! Кейтлин снова напоказ отворачивается к стене, укромно накрывшись одеялом чуть ли не с головой. Вай лишь тихо хмыкает, но глаз от нее не отводит. - Знаешь... Если подумать, я тоже никогда не спала одна. То есть... да, в Тихом омуте меня могли хоть неделю держать в карцере, но там... не до страха. Но до тюрьмы... я ведь и правда не провела ни одной ночи в одиночку. - Она чуть закатывает глаза, капаясь в воспоминаниях. - Ну да... ни одной. Рядом со мной всегда кто-то был. Паудер, Клаггор, Майло, Вандер, родители... когда-то. - Рыхлый горький ком подступает к ее горлу; она поспешно сглатывает его, и чуть повышает голос, стараясь звучать бодрее. - Так, что, отчасти, могу тебя понять. Одной и правда неуютно. Кейтлин вздыхает с невесомой улыбкой, переворачивается на спину и встречается уголком глаза с серебряным блеском в других глазах. - Вам повезло. И тебе, и Паудер... Вы были друг у друга. Вай горько улыбается уголком губ.

- Были...

- В детстве я мечтала о сестренке. - Вдруг вспоминает Кейтлин, не зная зачем. - Мне безумно хотелось играть с ней в дочки-матери, в догонялки... в зайца и охотника... - хихикает она. - Я уговаривала родителей купить мне сестру, и ужасно удивлялась, почему они так смеются... Помнится, я даже платье для нее сшила. Хотела бы я сейчас не него взглянуть: представляю, что там получилось... Правда потом, меня начали задирать в школе, и тогда я стала мечтать о старшем брате. Большом и сильном, что бы смог меня защищать. - А в итоге получила нечто среднее между тем и тем. - ухмыляется Вай. - Похоже на то, - чуть улыбается Кейтлин, поворачивая голову. Нежное мерцание вороных волос и васильковых глаз в шелковистом сумраке придает ее лицу совершенно ангельский вид. - Жаль, что мы не виделись в детстве. Мне бы понравилась такая сестренка. - Не думаю, - усмехается Вай. - Всем, кто был единственным ребенком в семье, кажется, что братья и сестры - это сплошное веселье, игры и милая болтовня по ночам... От части, это правда, конечно, но есть и обратная сторона... Слезы, сопли, крики... в основном крики. Жалобы, ссоры, драки... Паудер в свое время мне вздохнуть спокойно не давала: отбирала игрушки, таскала сладости, ходила за мной хвостиком, без конца дергала за волосы... Да и я - не подарок: доводила ее до слез, когда шутила, что она приемная, или пугала, что продам ее в рабство на черном рынке... - Это такая сестринская любовь? - подтрунивает Кейтлин. - Вроде того, - весело протягивает Вай. - Но ведь это все не всерьез... - Как знать... Были моменты, когда я действительно порывалась засунуть ее куда-нибудь в ящик и пустить в море. Да и у нее, уверена, подобные желания возникали. - Мда... Ты просто божий одуванчик. - ехидничает Кейтлин. - Но согласись: все равно, гораздо веселее, когда у тебя хотя бы есть кто-то, с кем можно подраться подушками, посплетничать... или, на кого свалить вину, когда разбиваешь мамину вазу. Мне этого не хватало. - Вот как? Тебе не хватало человека, который будет тебя пинать, хватать твои вещи, и доводить тебя до истерики?

- Какой тонкий намек...

- В каком-то смысле... да. - Хочешь, скажу тебе кое-что... чисто по-сетрински... на ушко? - хищно сужает глаза Вай. Кейтлин заинтригованно поднимает брови. Вай плавно поднимается, подходит к изголовью кровати; Кейтлин инстинктивно отползает к стене. Нависает сверху, затаив дыхание, склоняется к оголенному краю бледного уха... - Ты приемная, - терпко выдыхает она, обдав горячим дыханием вороные прядки, и тут же получает в нос подушкой. *** Кейтлин не перестает поражаться тому, насколько разной может быть Вай. Ее настроение и манеры меняются чаще, чем окраска у хамелеона. То, что Вай вспыльчивая, она знала и раньше, но вот то, насколько внезапно она может вспыхнуть и начать метаться из угла в угол, разражаясь самыми звучными и хлесткими выражениями, так что стены трясутся, для Кейтлин всегда - сюрприз. Сюрприз, от которого ей самой зачастую хочется отпрыгнуть подальше, вжаться в стену, или убежать. Поводов для злости у Вай всегда даже больше, чем ругательств в лексиконе, и она умудряется каждый раз находить новый. Спасает Кейтлин внезапное открытие, что с набитым ртом ее подруга, закономерно, утихает гораздо быстрее. И с тех пор, стоит только Вай нахмурить брови и приоткрыть рот, как в зубах у нее тут же оказывается что-нибудь съестное, а на плечах - руки Кейтлин, настойчиво удерживающие ее на месте. Пока она угрюмо дожевывает втиснутое угощение, постепенно растворяясь с тепле чутких рук, она уже успевает забыть, что ее разозлило. Шума в доме убавляется почти вдвое. Иногда Вай бывает и одуряюще милой. Когда она тихо лежит на тахте, с каким-нибудь бульварным романом в руках, увлеченно покусывая губы, смешно болтая ногами и сосредоточенно морща нос, Кейтлин не может отвести зачарованного взгляда. Вот и сейчас. Вай со всей присущей ей развязностью облизывает палец и с тихим скрипом перелистывает страницу и упоенно впивается взглядом в новую. Только в ее руках сейчас не очередной роман, или детектив, в которых она вязнет с головой, а обычный альбом с пейзажами, по-видимому найденный где-то в коробках у Кейтлин. - Это сборник картин Ван Рейса? - усаживается рядом Кейтлин. - Откуда вдруг такая тяга к прекрасному? - Вдруг? - ухмыляется Вай, - Я всегда любила его картины. - Серьезно? И где же ты их смотрела? - В Заунской галерее, где ж еще... - Ты ходила по галереям? - едва не давится Кейтлин. - А что? - уязвленно сверкает глазами Вай. - Я, что, по-твоему головой стены долбила все детство, от нечего делать? - Хм, я б не удивилась... Ладно, прости. Просто... не ожидала от тебя. - Конечно, куда мне! Я же бродяжка из Зауна: мое призвание - бухать, стоя у станка, крошить кости об камни, и купаться в сточных ямах! - Я же, сказала: "прости", - мягко обрывает Кейтлин, и кладет ей руку на шею. Вай это успокаивает - она уже знает. Вай ворчит что-то себе под нос, но быстро затихает, и снова утыкается носом в альбом. На странице во всю ширь раскинулась репродукция с пенящимся на горном склоне водопадом, разбивающем малахитово-черный столб воды об острые скалы; если приглядеться, можно уловить на них мельчайшие отблески серебряных капелек. - Почему именно Ван Рейс? - Не знаю... У него красивые пейзажи, - пожимает Вай плечами. - К тому же, он тоже родом из Зауна. У нас его все любят. - Но он ведь не единственный пейзажист... - У нас их не так много в галерее. И все картины в основном с изображениями наших же улиц. Они тоже неплохие, но эти... - кивает она на страницу, - ... выделяются. Они будто окно в какой-то другой мир. Все такое яркое и... настоящее. Правда в Зауне висели в основном копии. Если честно, я толком не знаю, какие там краски в оригинале. - Ах да... оригиналы, ведь, у нас, в Пилтовере, - вспоминает Кейтлин. - В основном все в Шеферской галерее. Недалеко отсюда, кстати... - Правда? - оборачивается Вай с внезапным энтузиазмом. - Ну да. Там, конечно, иногда меняют экспозицию, и, чуть ли не каждый год, открывают новые залы, но Ван Рейса оттуда, вроде, никуда не переносили... По крайней мере, когда я в последний раз там была, я его видела. - Может... сходим как-нибудь? - неуверенно предлагает Вай. По чистому детскому азарту, пляшущему в серебряных глазах, Кейтлин догадывается, что этой участи ей все равно не избежать. - Сходим, - кивает она со смиренным вздохом. - Как тебе откажешь... *** Бывают моменты, когда Вай воистину невыносима... - Задача пятая. - Утомленно бормочет Кейтлин, растирая зудящие глаза. - В процессе подготовки проекта Конституции Пилтвера в одном из них было предусмотрено, что изменения и дополнения в текст Конституции могут вноситься конституционным законом, а в некоторых случаях – Указом Совета... Ее и саму порядком усыпляют чернеющие тонны текста на страницах учебника с однотипными заданиями, но без нее Вай с ними не справится даже, если бросит на это все силы, поэтому приходится скорбеть над уроками вместе. - Угу, - безжизненно отзывается Вай, пространно таращась куда-то чуть ниже ее ключиц. - ... Возражая против такого порядка изменения, ученые-юристы утверждали, что текст Конституции должен изменяться в особом порядке... - чуть повышает голос, Кейтлин, надеясь вырвать подругу из оцепенения. - Угу, - летит в ответ все с тем же энтузиазмом. Кейтлин, наконец, отрывает взгляд от книги и чуть склоняет голову. - Вай... Куда ты смотришь? - Угу. В суровую реальность Вай возвращает только увесистый удар учебником по темени. (!!!) *** За считанные дни Кейтлин настолько привыкает к ее несносному, неудержимому флирту, что уже принимает его, как неотъемлемую часть жизни. Взаимные остроты, полные пикантных намеков, и колкие шутки витают в воздухе в такой концентрации, что девушкам уже почти не нужны слова, чтобы ими обмениваться; каждую из них они по глазам могут прочитать наперед. - Пора поработать руками, кексик! - хлопает Вай по подушкам, радостно уваливаясь на кровать. Свою часть уборки она уже выполнила: протерла пыль, отмыла плиту и кухонные тумбы, прочистила раковину; настала очередь Кейтлин мыть полы. - Как давно ты заготовила эту фразу? - украдкой интересуется Кирраман, отжимая тряпку. - Хмм... кажется, еще в тюрьме. - И ничего остроумнее с тех пор не придумала? - Придумала. Тебе по списку выложить? - Запиши - я перед сном почитаю... - бросает в шутку Кейтлин и тут же осекается.

- Можешь даже не говорить... до меня уже дошло.

- Плюс один в списке... - жалит ее гортанный ликующий голос. - Прочтешь - заценишь... Можем и вместе почитать... Кейтлин с таким жаром втягивает носом воздух, что мурашки бегут по телу.

- Чем бы тебя заткнуть...

- Есть один способ...

- Ведро на голову - устроит?

- Молчу.

Кейтлин неуклюже и криво надевает тряпку на швабру; Вай не торопится ее поправлять - пусть сама учится, и, деловито кряхтя, начинает собирать пыль по углам. Застоявшаяся в комнате духота наливается влажной взвесью; бьющие в окно густым потоком лучи солнца наполняют светом клубы пара, и прожигают Кейтлин насквозь, но она уже оставила попытки занавесить окно - Вай не дает. Она давно заметила, что уроженка Зауна никогда не задергивает шторы, каким бы ярким и жалящим не было солнце. Она задергивает их, когда солнца нет. - Черт, эта жара меня убивает... - фыркает Кейтлин, собирая взмокшие волосы в хвост. Вай вгрызается упоенным взглядом в блестящую влагу на лебединой шее, только делать это не заметно у нее не выходит. Впрочем, она и не особо старается...

- Ну, давай... говори.

- Что говорить?

- То, что собиралась. Я уже жду.

- Без одежды легче будет... - Ненавязчиво подмечает Вай. Ей удается сдержать кошачью улыбку, но вот глаза ее все равно выдают.

- Браво, Вай.

Кейтлин поддевает пальцами края взмокшей майки, тянет-было вверх, но останавливается на полпути, и завязывает их на груди большим узлом, оголяя крутой излом талии.

- Молчи!

- Я молчу.

- Ты громко думаешь.

- Не хочешь мне помочь? - нарочито вежливо интересуется Кейтлин.

- С превеликим удовольствием...

- ...Помыть пол! - чуть ли не по слогам добавляет она.

- Ах вот оно что...

- Так я помогаю. - радостно отзывается Вай. - Воон там пятно - ты пропустила. Кейтлин скрипит зубами и раздувает ноздри, но все же направляется со шваброй в указанную сторону.

- Что, приятно когда пилтовская белоручка драит за тебя полы? - шипят сапфировые огоньки в полуоборот.

- Век бы смотрела.

- Смотри, как бы я тебе эту швабру...

- На кухне под тумбами тоже протри, - командует Вай, как ни в чем ни бывало. Кейтлин нехотя пригибается и елозит тряпкой возле тумб. - Подальше. Там куча пыли и крошек скапливается. - гаркает Вай ей в спину. Кирраман послушно заводит тряпку глубже. - Еще дальше! Давай, ручки гибкие - достанешь! Кейтлин встает на четвереньки и почти ложится грудью на пол. Сделав пару движений тряпкой, она вдруг озаренно замирает, и медленно обращает пристальный взгляд к подруге. Вай с беззаботной улыбкой, подперев подбородок руками, гипнотизирует взглядом ее бедра. Нахальные серые глаза торопливо моргают, ощутив на себе прицел двух сапфировых всполохов.

- Ну и как тебе вид? - скупо интересуются они.

- Волшебно.

- Смотри, слюной не захлебнись.

Голубые глаза утомленно уплывают вверх, прекращая диалог, а их хозяйка с тяжелым вздохом ныряет обратно в щель под тумбой. Пока она возится, Вай беспрепятственно гуляет глазами по ее телу, жадно очерчивая каждый изгиб. Это дело ей никогда не надоедает. - Знаешь, кекс, а с этого ракурса ты... - Крыса! - кричит Кейтлин, в ужасе отпрыгивая назад. - Где? - Вай в один рывок достигает кухни и нагибается к щели. Действительно. В самом дальнем углу, среди клочков пыли и мелкого мусора мелькает скукоженный пушистый силуэт с крошечными ушками, длиннющим скользким хвостом и черными глазками-бусинками, сверкающими от страха, глядя на Вай. - Осторожно! - только и успевает она вскрикнуть, как крыса вылетает из под тумбы, и с истошным писком бросается метаться по комнате, выискивая хоть одно укрытие. - Держи ее! - кричит Кейтлин, вжавшись в стену. Вай молниеносным движением опрокидывает ведро; вода заливает комнату, и нерадивый грызун поскальзывается. Трепыхаясь и визжа, он что есть сил перебирает малюсенькими лапками, пытаясь улизнуть, но мокрый кафель не позволяет. Вай быстро хватает банку из-под джема, кидается к центру комнаты, подняв волну брызг, и накрывает крысу одним ловким движением. - Есть! - победоносно кричит она. Промокший черный грызун замирает, выкатив испуганные глазенки и оголив острые желтые резцы, и дышит так мелко и часто, словно вот-вот разорвется. - Убей ее! Чего ждешь! - звенит повелительный возглас. - Зачем? - удивленно оборачивается Вай. - Что значит "зачем"? - едва не давится воздухом Кейтлин. - Это же... крыса! - И что с того? - ... Крыса, Вай...! - Да вижу, что не слон! - Так убей! - Да с какого хрена мне ее убивать? - Да потому что она... - она вскидывает руки, раскрывает рот, отчаянно жестикулируя, но больше слов выдавить так и не может. - ... Крыса. - твердо заканчивает Вай. - Да. При том, мокрая, облезлая и грязная! - Кексик... крыса не виновата в том, что ты ее боишься. - Вай... - вздыхает Кейтлин, чуть убавив жар в голосе. - Это вредители, которые воруют еду, прогрызают трубы, нападают на детей и разносят заразу... - Мне-то можешь не рассказывать: я с ними выросла. - скрипит уязвленный голос. - То же самое говорят и про жителей Зауна. Кейтлин прерывается на полу-слове, таранит Вай упрямым взглядом, потом переводит его на дрожащего зверька, и медленно протяжно вздыхает. - Ну и что предлагаешь с ней делать? - Выпустить на улицу. - ... Чтобы она забралась еще в чей-нибудь дом? - Кексик, я видела крыс размером с буханку хлеба, таких, которые могут на равных тягаться с собаками, таких, которые могут бетон прогрызть! Поверь, по сравнению с ними, этот пушистый комок - просто насекомое: он безвреден. Глянь сама, он сам чуть от страха не помер. Кейтлин раздосадовано разводит руками и качает головой. - Делай, что хочешь. Вай наклоняется, осторожно подсовывает под банку крышку и умело закручивает. Крыса протестующе барабанит лапками по стеклу и вертится волчком, но ловушка уже захлопнулась. Девушка смело берет банку в руки. Кейтлин от этого зрелища кривится так, словно ей кислоты в рот налили; колени и плечи мелко подрагивают. Вай соврала бы, если бы сказала, что ее это не забавляет. - Хочешь посмотреть поближе? - нарочито ласково спрашивает она, поднимая руку выше - Нет, спасибо. - дрожит сконфуженный голосок сквозь стиснутые зубы. - Да брось, смотри, какая красавица... - сладко протягивает Вай, делая пару плавных шагов вперед. - Вернее... красавец. - добавляет она, приглядевшись к зверьку повнимательнее. - Унеси. - шипит Кейтлин, сравнявшись со стеной. - Быстро. Или я за себя не отвечаю, помяни мое слово! Сверкнув удовлетворенной коварной ухмылкой, Вай торопливо выходит за дверь. Выйдя на улицу, она останавливается у ближайшего мусорного бака, приседает на корточки и осторожно снимает крышку с банки. Крысак боязливо ставит лапки на землю, неуверенно оборачивается, словно ждет подвоха, смотрит глазками-бусинками... Вай готова поклясться, что с благодарностью. - Да не бойся, не съем! Чеши, брат, - усмехается она. Крысак все смотрит, надрывно вздувая пушистое брюшко, смотрит... И пулей срывается с места, несется прочь, и скрывается в ближайшем водостоке.

- Мне интересно, как так получается, что к крысам ты проявляешь больше милосердия, чем к людям, а? - спрашивает Кейтлин, стоит Вай вновь появиться на пороге. - Просто не люблю напрасные жертвы. - отмахивается та, вольготно укладываясь на тахту. - Кто бы мог подумать... - Ты знала, что крысы умеют сочувствовать? Серьезно. Над ними ставили опыты: сажали одну крысу в отдельную клетку, рядом с ее сородичами, и каждый раз, когда она начинала есть, обливали всех остальных ледяной водой. Когда крыса понимала, что другие из-за нее страдают, она отказывалась от еды до тех пор, пока не умирала с голоду... Люди(!) бы далеко не все так поступили. - Занятно. - буркает Кейтлин. - Ты это у меня в энциклопедии вычитала? - Ну, может и да. Но, то что крысы - адски умные твари, я знала и до этого. Считай - с рождения. - Мм. А хочешь дам тебе почитать о том, как пятьсот лет назад бубонная чума выкосила почти весь мир? Угадай, кто ее разносил... - Это было пятьсот лет назад; чумы сейчас даже в Зауне нет. Так, что расслабься: худшее, что могут сделать ваши пилтоверские крысята - это напугать какую-нибудь утонченную, изнеженную красотку... - подтрунивает Вай. - Я не испугалась! - Ага. Это ты от восторга(!) тряслась и визжала... - Я не...! Ррхх... - Ходи теперь - оглядывайся, а то вдруг этот крыс вернется и тебе отомстит... - хохочет Вай. - А ведро на голову я тебе все-таки надену... *** Иногда Вай просто до смешного упряма. Кейтлин с трудом подавляет смех, глядя, как она болезненно кривится, если жует что-то холодное, или кислое, или слишком сладкое, а на все вопросы сухо отвечает: "Я в порядке.". Она подолгу ворочается ночами, раздраженно шипя, от каждого резкого хруста в костях, но упорно отвергает все предложения подруги поменяться кроватями. Даже, когда ее сгибает пополам от спазма по зову природной женской участи, она отмахивается и от грелки и от имбирного чая и глухо цедит сквозь стиснуте зубы: "Бывало и хуже...". Кейтлин быстро надоедает молча стоять в стороне, наблюдая за ее мучениями. - Мы только снимем тебе швы... - почти сюсюкает она, ритмичными пинками и толчками подгоняя подругу в сторону клиники. - Да их голыми руками снять можно! - рычит Вай, упираясь ногами в брусчатку. - А заодно посмотрим, что с твоими суставами. И печенью. И почками. И... - Все с ними в порядке! - не сдается Вай. Они достигают ступенчатого порога клиники; Вай упирается в него ступнями, и дальше не идет. Даже вложив в толчок весь свой вес, Кейтлин все равно не удается сдвинуть ее с места. Прохожие оглядываются на них с любопытством и усмешкой. Так дело не пойдет. - Вай, тебе, что, пять лет? - предпринимает последнюю попытку Кейтлин. - В гробу я видала этих костоправов! Меня в тюрьме уже латали однажды - спасибо, мне хватило! - Вай... - переводит дух Кейтлин, сдувает со лба намокшую прядь, и наклоняется к ее уху. - Сделаешь это - получишь вознаграждение... - Ага... витаминку! - язвит Вай, но в серебряных глазах уже пляшут бесята. - Кое-что получше... - шелестит обещающий голосок над самым ухом, и Вай сама не замечает, как оказывается в приемной. Доктор быстро осматривает затянувшийся порез на боку, тихо присвистнув, завидя длинный узор татуировки, и осторожно снимает швы. На этом Вай порывается-было ускользнуть домой, но не тут-то было... Кейтлин с уверенностью матерой няньки хватает ее за шкирку и тащит через весь коридор к терапевту, от терапевта - к хирургу, от хирурга - к урологу, от уролога - к окулисту и далее, далее, далее... - Кексик, ты меня на органы продать решила? - изнуренно стонет Вай, прижимая к вене окровавленную ватку. - Тебе все равно пришлось бы пройти медосмотр, перед сдачей экзамена для возведения в должность, - успокаивает ее Кейтлин, пробегаясь глазами по длинному списку прописанных лекарств. - Выше нос - последний остался... - Только не это... - шелестит трепещущий голос, на подходе к кабинету дантиста. - Я на это не подписывалась! - Это просто обычный осмотр, - твердит Кейтлин, крепко стиснув подругу за плечо. - Зачем? У меня ничего не болит! - У тебя два коренных зуба выбиты! - Вот они-то как раз и болели. Видишь, как удобно: ничего и лечить не нужно! - елозит Вай, опасливо косясь на дверь кабинета. - Сидеть! - рявкает Кейтлин, на весь коридор, так что все участники очереди синхронно вздрагивают, и Вай послушно садится на лавку. Садится, складывает руки в замок и вяло изучает плакат на стене, где радостный йордл, лучезарно улыбаясь в оба ряда, показывает задранные вверх большие пальцы. Его энтузиазма она явно не разделяет, ровно, как и все другие томящиеся в очереди. Рядом под ритмичные причитания изможденной матери, хнычут и канючат два кудрявых карапуза. - Доктор просто разок посмотрит - и все! Совсем не больно - как комарик укусит! - тараторит женщина скороговоркой. - Аааааааааааааааааа! - раздается вдруг из кабинета надрывный истошный визг. Дети отвечают еще более протяжным воплем и разражаются слезами. Трое человек молча поднимаются и поспешно покидают очередь. - А ты куда? - крякает Кейтлин, хватая Вай за локоть. - Курить. - тупо выпаливает Вай. - Ты не куришь! - По-моему самое время начать... Дверь кабинета открывается; здоровенный, как племенной бык, плечистый бородатый мужчина с кисло перекошенной физиономией уныло выходит в коридор, прижимая к щеке руку; сразу за ним выглядывает и сутулая фигурка доктора в малюсеньких очках. - Так... Кто у нас следующий? - тихонько скрипит он. - Вперед! - толкает Кейтлин оцепеневшую Вай. - Ты говорила - это только осмотр! - ворчит Вай, с трудом двигая обезболенной челюстью, пока они в вдвоем поднимаются домой. - Не бухти. Сама потом спасибо скажешь, когда сможешь грызть яблоки без боли. - отмахивается Кейтлин. - Твоя рана затянулась - можно спокойно отправляться на миссию, как только доделаем тебе документы. - Наконец-то. Теперь снова можно ломать кости всяким уродам... - Вай мечтательно хрустит кулаками. - Да... Горбатого только могила исправит... Они обе замолкают, когда вдруг замечают в коридоре громадную сутулую фигуру Бэна, неприкаянно ожидающего их у порога с букетиком розовых фиалок в руках. Здоровяк заметно теряется, завидев их, и едва не роняет букет на пол. Он неловко сдергивает с головы кивер, засовывает его под локоть, учтиво склоняется, и чуть не роняет его тоже. - О, эммм... Привет. Это вы.... Я не застал вас дома и... решил подождать. Извините, что так внезапно; я тут был неподалеку... и решил... проведать вас. - выговаривает он, запинаясь на каждом слове и глядя себе в ноги, и нервно мнет пальцами стебельки фиалок. Девушки увлеченно переглядываются. Таким(!) смущенным и взволнованным, ни одна из них его еще не видела. - Я... уммм... тут подумал... В общем, если ты не против... если ты не занята завтра, я бы хотел... - Он звучно сглатывает, облизывает пересохшие губы и делает глубокий вдох. - Я бы хотел пригласить тебя на ужин. С мной. - договаривает он на одном дыхании и слепо протягивает вперед цветы. Вай косится на них с хищным блеском в глазах, и быстро поднимает вопрошающий взгляд на подругу. - Бэн, я очень польщена, - поспешно отвечает Кейтлин, - но, боюсь, ты немного не вовремя, у меня сейчас совсем другие интересы... - Эм... Я имел ввиду Вай. - осторожно прерывает Бэн. - Что? - переспрашивают девушки хором. - Ну... я хотел бы... поужинать с тобой... Вай. Вай с ошалелым видом принимает протянутый букет и так и застывает с приоткрытым ртом, бездумно таращась в розовые лепестки. Кейтлин секунду любуется ее изумлением, и тихонько пихает ее бедром. - Скажи что-нибудь. - Эм... Спасибо. Бэн воодушевленно вздергивает брови и чуть расправляет плечи. - Так ты... согласна? Вай мнется секунду-другую, украдкой озираясь на Кейтлин.

- Прости, я тебе тут ничем помочь не могу. - звенит смех в голубых глазах.

Вай долго набирает в грудь воздух. - Ффф. Пойдем - поговорим, - наконец выдыхает она. Дружелюбно хлопает здоровяка по плечу и легонько подталкивает в сторону лестницы. - Мы скоро. - бросает она вполуоборот. - Не торопитесь. - тихо роняет Кейтлин, глядя им в спину. Она прекрасно знает, что за колкое чувство скребется где-то под ребрами, но признаваться в нем не хочет даже себе. Навязчивые едкие мысли гудят в голове, не давая выдохнуть ни на минуту. Ожидание чего-то, неизвестно, чего, перекашивает нервы. Она кидается мыть посуду и случайно разбивает стакан, ложится писать отчет и проливает на бумагу чернила, утыкается носом в книгу, но даже буквы отказываются складываться в слова... Вай появляется на пороге, как ни в чем не бывало, и с непроницаемым выражением лица проходит на кухню. Берет вазу с подоконника, наполняет водой, аккуратно ставит в нее фиалки и с нахальным показным спокойствием расправляет пальцами лепесточки. - Ну? - Не выдерживает молчания Кейтлин. - Что ты ему сказала? - Ей почти удается звучать равнодушно, вот только голос предательски дергается на последнем слове. - Сама-то, как думаешь? - фыркает Вай вполуоборот.

- Не томи! - сдавленно шипят бирюзовые глаза.

- Деликатно намекнула ему, что парни - не моя целевая аудитория. - Ты... уверена? - голос выравнивается, но почему-то становится только тревожнее.

- Ты не рада?

- Я...

Она сама не знает, можно ли ей радоваться. Не знает. Но хочет. - Бэн сильно расстроился? - Знаешь... по нему хрен поймешь, когда он расстроен, а когда он просто в своем репертуаре. Но вряд ли обрадовался. - пожимает плечами Вай. - Ты... не была с ним слишком сурова? Бэн ведь такой ранимый... Он неплохой парень, если узнать его поближе. - Я знаю. Но изменять своим вкусам ради него не собираюсь. Не парься, кекс, мы нормально поговорили. - Что, и на ужин не сходишь? - осторожно интересуется Кейтлин. - Чего ради? - Вопросом на вопрос отвечает Вай. - Не знаю. Вдруг тебе бы понравилось... Ирония на лице Вай говорит за нее. - У меня на завтра есть планы поинтереснее. У тебя, кстати, тоже. Помнишь уговор? - Помню, - тихо отвечает Кетйлин, удерживая невесомую улыбку поджатыми губами; ее глаза наливаются теплой синевой и ласково искрятся на свету. - Получишь свое вознаграждение... *** Уговор - есть уговор. Кейтлин, как и обещала, ведет ее в Шеферскую галерею. Они бодрыми шагами обследуют зал за залом, уворачиваясь от занудных экскурсоводов, донимающих группы школьников монотонными лекциями. Кейтлин была здесь столько раз, что при желании, могла бы заменить любого из них, вот только желания нет. Вай обводит ряды картин отрешенным взглядом и не обращает ни малейшего внимания на ее мимолетные попытки вставить хоть какую-то историческую справку, и Кейтлин покорно с этим мирится. Они быстро оставляют за спиной залы ренессанса и барокко, бегущей походкой минуют анфилады с портретами, к которым испытывают абсолютно солидарное равнодушие, но потом Кейтлин все же хватает Вай за рукав и, пресекая все попытки сопротивления, тащит в зал современного искусства: единственный не изученный ей ранее. Пока Кейтлин упоенно елозит носом по холстам с хаотично размазанными яркими пятнами и скульптурам из фольги и жестянок, Вай устало водружается на причудливый перекошенный железный табурет в центре зала и разглядывает сзади свою спутницу. Это развлечение она находит куда более занимательным. Так продолжается до тех пор, пока и она сама вдруг не ловит на себе чей-то увлеченный и очень сосредоточенный взгляд. Молодой человек со странной козьей бородкой, в узком строгом свитере и квадратных очках неотрывно меряет ее взглядом, задумчиво приложив палец к губам. Смотрит, обходит, то слева, то справа, останавливается и все смотрит, смотрит... - Парень, у тебя с глазами проблемы? - с вызовом интересуется Вай, уже вынимая из карманов кулаки. - Вай...! - шипит Кейтлин, подлетая к ним. - Расслабься, кексик, я не собираюсь его бить! - Ты сидишь на экспонате! - Хм... А так по-моему даже лучше... - отрешенно протягивает парень. - ... Хотя один разок все-таки стоит... - заключает Вай, после недолгой заминки. Кейтлин, не дослушав, сдергивает ее за воротник с сиденья и тащит в следующий зал; позади слышится удрученный вздох парня. Когда они доходят до пейзажей, Вай заметно приободряется: начинает подолгу стоять у каждого полотна, впытываясь взглядом в мелкие детали, сосредоточенно изучает мазки краски... даже читает таблички. Но, между делом, продолжает юрко бегать глазами в поисках тех картин, что знакомы ей с детства... - Ван Рейс - налево, - как бы невзначай бросает Кейтлин, и Вай мгновенно устремляется туда. *** Кейтлин едва узнает ее, когда они достигают цели. Такую Вай она видела, наверно, лишь раз. Вай меняется. Все черты лица, все мышцы в напряженном теле, даже ее движения - все преображается, сглаживается, и становится до невозможного легким. Серебристые глаза залиты неземным благоговением; они впиваются в каждый образ на холсте так, словно надеются в нем раствориться. Еловый бор, заволоченный молочным туманом, морской берег, с вздымающимися лазурными волнами, бурные речные потоки в каньонах... Вай даже не шевелит зрачками, глядя на них; стоит без движения и дышит: глубоко, беззвучно и упоенно. Когда они входят во второй зал Ван Рейса, она замирает прямо в проходе. Напротив входа, по всей стене, от пола до самого потолка, раскинулось изображение горной долины. Вай молча садится на лавку в центре зала и водит завороженным взглядом по цветущим склонам, тонущим в прозрачной облачной дымке. Где-то там, далеко под ними шелковистые луга искрят отсветами солнца, бегущими по изумрудной траве, а вдали - синие-синие вершины, пронзают бесконечно голубое небо. Вай готова поклясться, что видит, как колышутся травинки и движется завеса облаков. С картины словно веет свежим горным ветерком. Кейтлин тихо подходит сзади и пристраивается рядом. Они молчат долго. Они никогда вместе так не молчали. И никогда не думали, что это может быть так чертовски приятно. - Я и подумать не могла, что она такая огромная, - отрешенно роняет Вай, не отрывая взгляда от полотна. - У нас в Зауне эта картина была шириной всего в два локтя. Она и тогда мне нравилась, но это... это... - Да. - отзывается Кейтлин почти шепотом. Она сама не знает, как давно на ее лице застыла улыбка. - Хм. Знаешь... хоть мне с детства и твердили, что искусство - великая сила, я не придавала этому особого значения. Но глядя на тебя сейчас, я, кажется, начинаю в это верить. Похоже, ты умудрилась открыть для меня что-то новое... - Я? - Ты. - Это ты мне открыла... все это, - произносит Вай, едва шевеля губами. - Спасибо. Кейтлин тепло хмыкает в ответ, легко, сладко вздыхает и укладывается головой на ее голову. - Может быть, когда в наших городах изведутся все воры и убийцы, когда закончится вековая вражда между верхом и низом, и воцарится мир и порядок... мы сможем отдохнуть. Сможем со спокойной душой поехать туда, куда захотим. Мы с тобой. - чуть слышно журчит серебряный голос. - Может, чуть-чуть пораньше...? Когда изловим Джинкс... - Если доживем... согласна. - Обещаешь? - Обещаю. Вай бережно обнимает рукой ее талию. Поцелуй напрашивается, как что-то само собой разумеющееся. Нежный, откровенный, и глубокий... совсем не по-дружески. Настолько взаимный и желанный, что Вай не торопится срываться в жар: тянет момент, наслаждается теплом мягких губ и податливого тела неестественно бережно. Гладит узкую спину, скользит подушечками пальцев по хрупкой шее, ласково касается бархатистой щеки, и Кейтлин льнет еще плотнее; сама прижимает ее крепче. Кейтлин... такая тонкая и гибкая в ее руках и такая уверенная в поцелуе... Все настолько слаженно, очевидно и просто, словно по-другому и быть не могло. Мир не перевернулся. А они вдвоем, наконец, встали в нем на свое место: одно на двоих. Прерываются они только, когда их обдает возмущенный кашель экскурсовода, пригнавшего на обзор очередную школьную группу. Шеренга школьников в белых рубашках и клетчатых шортиках мгновенно теряет последний интерес к картинам, и направляет синхронные любопытные взгляды на застывших в обнимку девушек. - Свалим куда-нибудь? - интересуется Вай, даже не оборачиваясь. - Тут рядом выставка супрематистов, - подмигивает Кейтлин, - туда точно никто не зайдет...