Мальчики и девочки

Кровать прогибается, кто-то ложится рядом, и Хэйдзо открывает уставшие глаза. Сколько часов прошло с тех пор, как они оказались в заточении? А может быть, дней или недель? Поморщившись и помотав головой дабы отбить мрачные мысли, парень повернул голову в сторону недавнего движения. Рядом с ним лежала его давняя напарница, Арукатава Ойни, такая же уставшая и обессиленная. Ее холодные руки слабо дрожали на нем, но лицо казалось все таким же безмятежным и веселым. — Тот онни продолжает резать демона, — пробормотала девушка, прижимаясь носом к шее Хейдзо, — Кажется, у него все нормально.. Еда давно закончилась, и желудок, уже привыкший к голоду, перестал так яростно крутить, оставив только чувство теплоты внутри. Рана на боку, полученная в результате взрыва стресса некоторых своих коллег из-за продолжительного заточения, перестала кровоточить, и, кажется, даже не загноилась. Чертов демон вечности запер их в бесконечном помещении, откуда хрен пойми как выбраться. Чуть улыбнувшись, Хэйдзо прикрыл глаза, наклонив голову навстречу своей напарнице. Арукатава Ойни, двадцати пяти лет отроду, родилась в землях Наруками и переехавшая в Инадзуму в возрасте шестнадцати лет одна, отправив младшую сестру в Ватацуми. Она была старше Хэйдзо и рано записалась в охотники, показав себя как умелого ловца даже без Глаза Бога. Все-таки, у нее была хорошая репутация даже среди гражданских охотников просто за то, что выжила во время массового нападения демонов в Наруками. Даже Хэйдзо, работавший на гражданке полицейским за несколько лет до становления госслужащим охотником, слышал о ней и ее малых заслугах, а особенно о задержаниях за мелкие проступки в пьяном виде. Тогда Арукатава громко засмеялась, завидев удивленное лицо молодого парнишки при первой встрече, ведь именно он пару раз и вел ее дело. Было иронично иметь в качестве наставника бывшего пьянчугу, которого ты сам задерживал. — Эй, Хэйдзо, — позвала Ойни без всяких уважительных суффиксов. Она никогда не использовала их по отношению к нему, сразу обозначив как близкого человека, которому готова подставить спину во время боя. Она приблизилась к парню и подняла руку, как бы препятствуя другим услышать их разговор. Кажется, своего громкого голоса она не замечала, — А ты когда-нибудь занимался.. этим? От нее разило алкоголем, и молодой охотник лишь раздраженно-смущенно зажмурил глаза, криво улыбаясь, услышав смех своих коллег. — Арукатава-сан, я уверен, на следующее утро вы пожалеете об этом, так что.. — Не-а! – сразу выпалила девушка, указательным пальцем накрывая губы Хэйдзо, — Сиканоин Хэйдзо, я запрещаю использовать эти саны, это неуважительно! Бывший детектив моргнул, не улавливая хода мыслей своей напарницы. — Мы же так близки, а ты все прож-жолдаешь давить эту вежливость, фу! Вот так, помимо зависимости от никотина и еженедельных посиделок за саке с коллегами Ойни приписала своему бедному напарнику еще и привычку говорить без уважительных суффиксов, которая распространилась на все его ближайшее окружение. Но Хэйдзо был не против, принимая все влияние дурной женщины. На улице стоял дождливый октябрь, но еще не все красные листья клена опали. Форма давно промокла, но парень не спешил уходить, предпочитая оставаться рядом с неподвижной и молчаливой женщиной. Перед ними, на недавно взрыхленной земле, была воткнута каменная табличка с выгрированным именем. Хэйдзо не помнил его, но догадался, что под землей сейчас лежит коллега Арукатавы. — Хэйдзо, — женщина громко шмыгнула носом. Она не плакала, никогда не плакала, но легко расклеивалась попросту из-за холодной погоды, — Если я умру.. Ты будешь оплакивать мою могилу? Ее всегда веселый и легкомысленный вид в такие моменты сменялся кем-то другим, словно чужим человеком. Хэйдзо это не нравилось, но он прекрасно понимал такую перемену. Находясь в постоянной войне с демонами, простые охотники часто ломались внутренне, после чего либо умирали, либо становились первоклассными служащими. Сломанная кость руки постоянно ныла, особенно ночью, мешая спать. На улице теперь стоял ноябрь, и кое-где даже выпал снег, хотя не все листья клена опали. Мокрый и тяжелый снег превращался в дождь, скатываясь по сухим листьям и падая прямо на бордовую макушку. Недавно его коллега исполнила мечту – получила Глаз Бога. Жаль только, что он так скоро потух, сжимаемый в чужой ладони. Теперь Хэйдзо тоже ощутил эту резкую перемену сполна. Его пустые глаза неустанно проходились по надписи на табличке, такой же невзрачной, как и сотни других могил на этом бесконечном кладбище охотников. «Арукатава Ойни».