Тёмный и Сестра

Когда корабль входит в Имматериум, вокруг разрывается пространство и на нижних палубах разгорается буйство эмоций. Половина экипажа сопротивляется тому, чтобы свалиться в хаос, но никем не контролируемые эмоции продолжают хвататься огромными зубами за слабые души. — Не сжалюсь, не пощажу и не пожалею о том, что погубила врагов Твоих… — под звуки выстрелов и стоны умирающих Арджента уверенно продвигалась вперёд в боевом трансе, истребляя всех еретиков перед собой. Казалось, что враги всё подходили только лишь для того, чтобы попытаться остановить бесстрашную воительницу, облачённую в веру в Бога-Императора. Но даже ткани её одежды не смогли осквернить улетучивающиеся ядовитые испарения, уходящие всё дальше и дальше в потайные уголки темноты, ибо сила молитв обвела силуэт девушки золотистой каймой. Маражай замечает остывшие гильзы у себя под ногами. Сестра совсем не похожа на ведьм, чьи смертельные выступления захватывали дух искушённой публики Тёмного города. Танец их был лёгок до невесомости — они делали всё возможное, чтобы не оставаться прикованными к земле. Но Арджента… его зверюшка, скрывает в своих костях несгибаемую сталь, в мышцах и коже — неотступный огонь. Она уверенно держит оружие в руках, выставляет вперёд то одну ногу, то другую, отчего брюки натягиваются на её крепких бёдрах. Этот вид Тёмному очень приятен, в его теле возникают эйфорические побуждения, и он им не сопротивляется. — За этой дверью остался ещё один сектор для зачистки, — Арджента кивает на проход прямо перед ней. Она тяжело дышала, со лба стекал пот. Свет Его отпустил Сестру, когда очередь выстрелов прошла сквозь толстый металл труб, выпуская вместо крови еретиков горячую струю пара. — Ты первый, я прикрою. Маражай ножом разрезал лёгкие своему единственному противнику в этой битве и отбросил бездыханное тело. — О? Неужели моя ненасытная Сестра наконец позволит вести в этом танце мне? — Холодное дыхание тёмного эльдара будто сжало её горло. — Только не перепутай меня с врагом. И Маражай устремился как можно скорее вперёд. Его насмешки, растворяясь в эхо, отражали брошенные в спину ругательства и обещания неизбежной смерти.