Вопрос свободы воли

…Степанов Святослав Олегович шёл по коридорам Летнего Дворца, прокручивая в голове последние донесения. И не понимал, зачем его мог позвать государь. Агентства по отлову колдунов и прочей криминальной живности со своей работой справлялись хорошо. Заговоров против власти не наблюдалось… пока. Но глава Тайной Стражи держал в уме здоровую паранойю и подозревал в измене чуть ли не каждую мышь. Разумеется, проверял он всех самостоятельно. По возможности. Благо, что собственные ментальные заклинания превосходили таковые у подчинённых. Естественно, ведь они были из разряда высшей магии. И очень редко кто ускользал от его следящих шпионских плетений. Как правило, если такое случалось, к аномалии обращалось более пристальное внимание. Обо всём он сам немедленно докладывал Царю, причём прямо в мозг. Тут уже спасибо его собственным артефактам двух- и трёхсотлетней давности. Ему многого стоило сделать свои шедевры зачарования династическими вещами. Зато не приходится теперь, как угорелому, носиться между лицами во власти, как было несколько веков назад. Тайной оставались только личные секреты, некоторые из которых вообще подлежали забвению. Но они в своё время были выжжены у него в разуме, как духовное клеймо. В назидание за ошибки сложного прошлого. Так что… С чего вдруг Царь вызвал Святослава, понятнее не становилось. Но мысли о возможных причинах сего вызова прервало появление другого сознания в пределах видимости. Глава Тайной Стражи отвлёкся и улыбнулся, уловив знакомую обеспокоенность. На перехват к начальнику спешил помощник. Светлый маг остановился и подождал, когда он вынырнет из-за угла. Фома Тихонов, невзрачный серенький человек с неслышной походкой, как всегда, улыбнулся в ответ. «Здравствуйте, Святослав Олегович.» И, как всегда, немой телепат предпочитал общаться буквально текстом, что читался каждым, к кому он обращался, собственным внутренним голосом. Как ни странно, это получалось даже быстрее, чем при стандартном ментальном общении. Слова просто вспыхивали в сознании, и никакого сигнала наружу не выходило. Начальник кивнул подчинённому и махнул ему, чтобы тот шёл следом. — Есть что сказать, Тихон? «Да. Разрулили то дело с вампирами.» — Потери? «Одного молодого огневика убили. Пришлось расщепить бедолагу, чтоб не обратился. Кровососов казнили всех.» — Допрашивали? «Увы.» Святослав подумал о малом боцманском матерном загибе. Телепату этого было достаточно, чтобы почувствовать себя бедным нерадивым матросом или мелким бесом, которых прямо тут отматерили. — Я сколько раз говорил брать в такие дела мозголома? «Много.» — И? «Остальные поторопились.» — Значит, ищите теперь некроманта с лицензией и не скупитесь на оплату. И не надо мне напоминать, что дерут эти сволочи втридорога, чем незаконные. «Может, тогда прижмём незаконных, на кого у нас есть компромат?» — Рано пока. Не всех знаем. Придёт время, они либо будут служить, либо прозябать в Мирах Смерти. «Хорошо. Вы уже говорили. Ещё мы нашли несколько тёмных культов. Поклоняются разным демонам. Зачастую враждебным друг другу. Разумеется, они мечтают снять Границы и утопить всех в крови и разврате, но мы отслеживаем все их сети сообщения и вовремя купируем.» — Плохо. Сколько из них промышляют работорговлей? Я не потерплю, чтобы наших граждан безнаказанно гребли под нож и кандалы. «Работаем. За рабами охотятся все, но знают, что это опасно. Так что такое у них редкость. За такими редкостями мои агенты и охотятся.» — Успешно? «Пока ищем все-все ниточки, чтобы на корню пресечь эту заразу.» — А сколько людей в это время мучаются в руках слуг инферналов? «Много.» — Ускорьтесь. Я не хочу, чтобы наша земля и дальше пропитывалась кровью. «Сделаем. Кого привлечь к работе?» — Всех тёмных, каких сможете. Даже этого, как его… Наум-беса, во. Да, я знаю, что эта скотина затребует души за свою работу, но он ни за что не оплошает. «Вы в нём уверены, Святослав Олегович?» — Уверен. Даже больше, чем в Бескрылом. «Почему?!» — Не каждый бес с радостью мочит сектантов своего прямого начальства. Не боясь при этом получить по башке от демона. «Вы о…» — Да. Я о том… происшествии сто лет назад. «Так это вы его наняли?» — Нет. Не я. Бескрылый… Они остановились у дверей в тронный зал. Отсутствие чужих разумов за ней напрягало. — Фома, иди. Приказываю выйти на связь со всем подпольем и предложить самую большую посильную цену за услуги. Культы Смерти ещё смирные, но вот инферналы… их уничтожить всех до последнего. Никого не щадить. Казну не жалеть… «Но мы потонем в долгах!» — Выберемся. Зло должно знать своё место. А деньги? Деньги — тлен. Ступай. Тихонов молча поклонился и исчез. Святослав вздохнул и толкнул створки дверей. Да, Царь был один. Ходил от картины к картине у Стены Памяти, разглядывал своих предков. Каждый был чем-то похож на него. Светлые волосы, разнокалиберные бороды и усы, высокий рост. Глаза часто разного цвета. У прапрадеда были карие, а у праправнука — зелёные. А ведь пятому царю уже служит глава Тайной Стражи. Многие черты характеров повидал, ещё до того, как возвёл династию на престол. У каждого пытался воспитывать силу духа и воли. Получалось не всегда. Не всегда позволяли обстоятельства, пока магия не была узаконена на тайной основе. И пока что открывать каждому новому царю то, что их глава Тайной Стражи из века в век — одно и то же лицо, Святослав был не готов. Пока. Однако… Тем не менее, мысли молодого царя говорили о том, что он откуда-то это узнал. Святослав смутился и нахмурился. Михаил II Дмитриевич Добролюбов снял свои родовые артефакты! Идиот… — Святко, подойди. Царь махнул ему рукой. Маг подошёл. Они встали напротив первого в роду правителя всей страны, целой и единой, а не какого-то количества мелких и больших княжеств. Крайний же, сложив руки за спиной, сказал: — Я на днях получил от деда письмецо… Ложь. Он узнал об этом иначе, судя по эху в его мыслях. Но дед его и впрямь был весьма осведомлённым правителем. Тот ещё был хитрый лис… — …Там много интересного про тебя написано. — Изволите рассказать, государь? Правитель чуть пожал плечами. — А ты разве уже не знаешь? Кстати, а у этого зала есть уши? — Только мои, государь. И я не лезу в голову без необходимости. Михаил был поразительно спокоен внешне, но то же эхо выдавало, что он счёл это такой же ложью, которую сказал сам. Поэтому Святослав решил поправиться: — К тем, кого я уважаю, я не смотрю в разум из чистой вежливости. Но это не мешает мне слышать эхо ваших мыслей, государь. Оно происходит само по себе. Это неуправляемая особенность телепатии. Опять же, внешне реакция смертного не-мага выразилась в почти неуловимом движении бровей. Внутренне его напряжение слегка ослабло. Хотя несведущим в телепатических практиках знать о том, что, вообще-то, хорошие телепаты превосходно умеют фильтровать и отсеивать такие мысли, было не обязательно. — Вы не расскажете, откуда узнали обо мне больше, государь? Я не хочу узнавать это самостоятельно из вашей головы. Я верен своему слову. — Действительно? — Я дал вашему деду слово, что, если следующий царь узнает о моих способностях, то я подробнейше расскажу и о них, и о своей работе в нашей нелёгкой жизни. Было это почти сто лет назад. И что я сейчас делаю? Царь улыбнулся. — Хорошо. Мне… своеобразно донесли свыше. Святослав закатил глаза и обматерил тех, о ком говорил и думал Михаил. Жёстко, хлёстко, поэтично и с размахом. Царь удивлённо уставился на своего подчинённого. Так богохульствовать, тем более в адрес самых верных подчинённых Всеотца, это какой твёрдости причинное место иметь надо? Вопросу задавать магу было не нужно, царское лицо красноречиво выражало сей вопрос. И маг с напускным спокойствием ответил: — У меня с этими голубями неощипанными был договор. И они его похерили в одностороннем порядке. Но, допустим, это может быть и впрямь знаком. Вы ведь вызвали меня на откровенный разговор? Михаил кивнул. Святослав вздохнул. — Можно тогда без лишнего официоза и субординации? А то я старше тебя на добрых полтысячелетия с гаком. Царь усмехнулся. — Ну что ж. Можно. И, наверное, лучше тогда и говорить в менее официальном месте. Знаешь такие? Маг улыбнулся в ответ. — А что, знаю! Далековато, правда, но у меня есть способ туда попасть и вернуться обратно прямо сюда. Годится? — Насколько далеко? — Аж за Границей. Совсем за Границей. — Годится. Я так понимаю, речь идёт не о границах государства и ничейной земле? Святослав сформировал в мыслях связку переноса, остановившись в полушаге до релиза её в подпространство. — Разумеется. Ты готов? Царь моргнул и вдруг понял, что вокруг уже не тронный зал, а перед ним не Стена Памяти. Ветер зашелестел в кронах деревьев, донёсся щебет птиц. Михаил ещё более удивлённо огляделся. — Как ты это сделал? — Тебе подробно рассказать? Хочешь лекцию по магии послушать? — Э-э… не, давай коротко. — Я телепат. Оперирую в мысленном пространстве. Это значит, что вслух произносить мне мои заклятия необязательно. А ещё я вероятностник… ну, то есть, управляю нитями вероятностей, а не потоками стихийных энергий. Это то, что их формирует. И я был связан с этим местом одной из этих нитей. По ней мы и переместились. Михаил непонимающе хмыкнул и покачал головой, но ничего не сказал. Маг приглашающе указал рукой на край земли неподалёку. Они подошли к нему, и Царь увидел, что они оказались на каком-то острове, парящем высоко-высоко над горами. Святослав указал на тёмно-серый громадный пик, покрытый снегом. Тот возвышался над остальными хребтами на добрых вёрст десять, не меньше. — Это Чёрный Трон. Твой дед любил бывать здесь и смотреть на эти горы. Отсюда можно рассмотреть все земли вплоть от Небесного Престола и до Русалочьего Моря в хорошую погоду. Это два места в противоположных концах Континента, если что. Он посмотрел куда-то в сторону восхода Солнца. Там было довольно пасмурно. — Небесный Престол должен быть там. Но Граница закрывает обзор. А чтобы увидеть море, придётся перейти к другому краю острова… Затем указал вниз. Там облаков было поменьше. Посреди гигантской лесистой впадины между горными грядами было идеально круглое, небольшое море. — …А это Лунное Око. Один очень тёмный и очень могущественный маг когда-то поспорил с Истинным Драконом, что тот не заставит летать целый остров в четверть Дома Капеллана. И всячески мешал ему. Таков был спор. Как видишь, дракон выиграл. Мы сейчас стоим на том самом острове. — Лунное Око стало там, где был этот остров? — Ага. Идём. Там дальше вглубь есть беседка с волшебным самоваром и столом со скатертью-самобранкой. Царь недоверчиво посмотрел на мага. Тот ответил: — Что? Ручная работа Бабы Яги, между прочим. И не надо делать такие глаза, Миш, сказочные персонажи тысячи лет назад были вполне реальны. Лучше этой бабули всё равно вкусняшки сделать не сможет… да, наверное, никто и никогда. Пошли уже… Лес был приятный, ухоженный. Михаил, с интересом смотрящий по сторонам, спросил у своего ближайшего соратника: — И кто следит за этим лесом? — По-разному. Чья очередь, те и следят. Тут и тёмные, и светлые, и серые, и человечные, и не очень. Разумных рас на свете много, государь. Не только люди. Мне вот интересно, что же ты хотел узнать в первую очередь, потому что про мир магии можно рассказывать долго. Он очень разнообразный. — Хм… Ты сказал, что тебе полтысячелетия с гаком. А сколько на самом деле? — Идёт… пятьсот сорок девятый год, вроде. Или пятьсот пятидесятый уже? А чёрт его знает. Служить-то я начал далеко не сразу. Силы сперва копил. Потом, как отгулялся, вернулся домой и начал порядок наводить. И вот, в твоих руках единая сильная страна с очень духовным народом. Царь скептически фыркнул. — Ой ли, прям-таки в моих? — А в чьих ещё, в моих, что ли? Я тут больше по исполнительной части, как страж мира, чем как кукловод. Вся основная политика на тебе. Да, работа неблагодарная, но поверь, это лучше, чем собственноручно копаться в мозгах всяких злобных недругов. И я сказал это отнюдь не в фигуральном смысле. — У-у… Кошмары не снятся? Маг поморщился. — Я редко сплю. А если сплю, то без рук и без ног. Там не до кошмаров… Тропинка привела их к пресловутой беседке. Царь не без удовольствия отметил про себя старинный русский стиль резьбы по дереву и общую архитектуру. Беседка была весьма просторной, на целую толпу народу, а не на двоих-троих человек. Самовар и правда стоял на большом дубовом столе. Кажется, тот сделали из сплошного среза ствола. Это где ж такие древа-то стоят и растут? Человек десять бы его обхватило, если не больше. А узорная цветастая скатёрка была аккуратно повешена напротив пузатой посудины. Святослав нежно снял её с вешалки и, пробормотав какой-то невнятный стишок, резка развернул и постелил на стол. Скатерть подёрнулась дымкой, и секунду спустя огромный стол скрипнул по полу от появившихся на нём яств. У Миши разбежались глаза. Такого изобилия он не видел ни на одном из праздников у себя дома. А вот светлого мага сие зрелище ничуть не удивило, и он с той же улыбкой пригласил друга за стол: — Присаживайся и угощайся. Не бойся, всё настоящее, не иллюзия. Яга сделала эту скатерть, уже когда состарилась и и подобрела, так что не отравишься. Разве что лопнешь, если жрать не перестанешь. — Шутишь? — А это похоже на адские подколки? Нет, тут есть ограничитель, скатёрка спрячет всю еду, как почует, что ты объелся. Садись давай, не бойся. Я тут не первую сотню лет кушаю. Михаил поверил ему и уселся за стол. Маг сел рядом с самоваром и спросил: — Тебе что налить? — А что есть? — Чаи травяные, ягодные, грибные. Компоты разные, кисели. Шоколад горячий, кофе всякий. Царь хмыкнул. — Много умеет машинка колдовская. Давай кофе по-царски. Святослав легонько постучал по самовару, поднёс кружку к крану и налил крепкий чёрный кофе. Себе налил компот, пододвинул сладости. — Ну? Что ещё тебя интересует? — Ты сказал, что вся страна в моих руках, а сам ты копаешься в мозгах врагов наших. А мне привиделось, что ты дёргаешь за ниточки… довольно буквально, кстати. Маг пожал плечами. — Если эти нити были цветными, то примерно так и выглядит моя магия. А так да, дёргаю. Но не за те, о которых ты подумал. Уж тебя-то я постарался обезопасить от контроля разума и всю жизнь втолковываю тебе здравомыслие. Мне не нужно, чтобы ты упивался властью и разорял простых людей, или же чтоб ты танцевал под дворянскую дудку. Я хочу сильного монарха на троне, который печётся о благе народа, а не прогибается под мелкие страстишки и интриги. Уж если я сам умею видеть людей насквозь, то подковёрная возня мне явно попроще будет, чем тебе. — Это я понял. Дед то же самое говорил когда-то. Мне интересно, какие именно нити в твоих руках. За что ты отвечаешь? Ты ведь служишь моему роду вот уже пять поколений. — Я возглавляю Тайную Стражу вот уже больше двухсот лет, Миш. Под моей ответственностью вся внутренняя безопасность. Твоя в первую очередь. И на тебя довольно часто точат зубы всякие группировки наёмных убийц. Так же я слежу за безопасностью и простых граждан. Вот прямо сейчас мои люди уничтожают культы разных демонов, которые мы нашли. Эти сволочи похищают людей, пытают их и приносят в жертву треклятым инферналам. Вот даже на фоне одного этого, как думаешь, мне есть резон манипулировать тобой? Царь согласно кивнул. — Не знал, что у нас такое есть. Но ты и без моих приказов с этим справляешься. — Я просто давно живу на этом свете, давно служу и давно работаю. Увы, пусть я и забочусь о твоём роду, о тебе и о простом народе, своих собственных людей мне часто приходится рассматривать исключительно как инструменты. Не как живых существ. Я стараюсь не превращать их в расходный материал… Но это не всегда получается. — И ты оберегаешь меня даже от этого? — Особенно от этого. Чтобы ты не чувствовал себя палачом, как я. Михаил глотнул кофе, поморщился для виду и уважительно посмотрел на кружку. — А что у нас с казной? Не то сдаётся мне, ты о ней знаешь больше, чем наш казначей. Святослав улыбнулся. — Ты прав. Знаешь, почему? Потому что я сам лично ставил на каждое сокровище и на хранилища десятки охранных и защитных заклятий. Обычным ворам туда не проникнуть. А я в итоге знаю точное количество наших богатств. Кстати, казначей приворовывает понемногу, на свои дела деньги пускает. Но пока ничего во вред государству он не делал, так, маленькие производства всякой полезной мелочи, которую он потом людям продаёт. А он с того свои проценты имеет. — О, как. А отчего ж он частичку этих процентов обратно в казну не кладёт? Глава Тайной Стражи посмеялся. — Не успевает просто. Мои люди сами у него эти деньги подкрадывают. Мы-то всяко лучше найдём на что пустить лишнюю копеечку. Вот, собственно, на уничтожение культистов, например. Но, к чести его признаю, что он частенько думает о том, чтобы воздать государству за эти не слишком-то честные деньги. — Но не получается? — Нет. Каюсь. Я же сказал, что своих людей мне сильно жаль посылать на смерть. А вот подпольщики и преступники всех мастей не прочь подзаработать. Даже если это будет стоить кучи жизней. Царь ответно ухмыльнулся. — Втихую пользуешь авторитетов? Хитро. Свят приподнял свою кружку. — И я привык знать, сколько средств и сил осталось в моём распоряжении. Плюс, с тёмной стороной можно сотрудничать. В разумных пределах, конечно. Если криминалы начинают шалить, то уже сами становятся объектами моего внимания. И они это знают. А становиться таковыми чревато. — А на прочие проступки ты, значит, закрываешь глаза? — Совсем нет. Я внимательно слежу за ними и собираю грязь на некоторых сволочей. Этим выгодно их шантажировать, если условные «пряники» не работают… Он взял вполне настоящий пряник и отправил себе в рот. Царь запил шоколадный кексик кофе. — И ты так двести с лишним лет? Святослав поправил: — Триста. Царство-то ещё следовало построить. А это была работёнка не из простых. И сейчас я работаю над постепенной легализацией магии и сочетанием её с научным прогрессом. Но пока вывести магию из тени не получается. Хотя то, что все законные и частью незаконные маги и волшебные существа теперь работают на государство, пусть и тайно, уже достижение. За последние лет пятьдесят. И у меня хорошо получается поддерживать иллюзию того, что магии не существует. — И что твои люди делают с теми, кто случайно узнал правду? Надеюсь, мои деды и батя не прослыли тиранами-диктаторами? — Прапрадед твой был диктатором. Сына он воспитал хреново. По крайней мере, того, который на трон потом сел. Я тогда не имел ещё сильной власти, так что приходилось вообще постоянно втихую работать. Уже твоего деда у меня получилось сделать человеком. А вот с отцом твоим не вышло, его власть испортила. Хотя ребёнком он был многообещающим. Сам обжёгся, теперь вот так у нас. А что с теми, кто узнаёт правду? Тут уж от случая зависит… Он снова повторил перекус. — …Часто люди сами списывают увиденные чудеса на сон или глюки. Таково общественное мнение. «Магии ведь не бывает.» Если же дети видели что не положено, то им, как правило, и не верит никто. А вот раньше-то да, приходилось стирать память великим множеством способов. Я и сам отрабатывал кучу ментальных заклинаний. Кстати, могу наглядно показать тебе, почему мои амулеты снимать не стоило… Царь моргнул, не успев ответить. Забыл, что хотел сказать. Рядом с его тарелкой лежали часы. Они что, с самого начала тут лежали? Кружка была пустая, но пахло от неё не кофе. Он взглянул на своего доверенного. Тот спокойно пил чай. Увидев, что Михаил недоумённо смотрит на него, маг приподнял брови и, поставив кружку, кивнул на часы. — Глянь на циферблат, государь. Он снова посмотрел на часы, и в голове щёлкнуло… «- …Как работает простое заклятие забвения — я охватываю чужой разум свои духовным полем, узнаю мысли и отпечаток информации в отделах кратковременной памяти в мозгу другого существа. Это и есть основа направленной телепатии, кстати. Затем с помощью ментального тела я взаимодействую с этой информацией. Там, переписываю её, меняю её местами с другими воспоминаниями или вовсе удаляю, как будто её и не было. Не суть важно. Потом я закрепляю ложные данные в чужом мозгу и заставляю его уверовать в истинность этих данных, иначе цель быстро поймёт, что что-то пошло не так. Маг снял со своей руки часы и положил перед Михаилом. — Смотри, сейчас половина пятого. Когда я снова скажу тебе посмотреть сюда, ты всё вспомнишь, так что не серчай. Расписной изогнутый крест я сделал четыре с лишним века назад, когда научился создавать артефакты, и с тех пор магии в нём только прибавлялось. Что делает он — рунные контуры замыкают внешние слои духовного тела на себя и заставляют внутреннюю энергию циркулировать только в пределах тела физического, причём с переменными частотой, скоростью и длиной волны. Это само по себе затрудняет даже простую телепатию, потому что среднему магу-телепату сложно услышать и увидеть замкнутые энергетические контуры чужого сознания. А если он попытается это прочитать, то очень быстро запутается в таких мыслях и увидит лишь белый шум. Как по телику, когда сигнала нет. Чтобы читать мысли сквозь этот артефакт, надо подстроить свои собственные помыслы под его ритм. А, не зная его, это почти невозможно. И это твой родовой артефакт, мне он больше не подчиняется, так что я не знаю его нынешних настроек. Которые он, кстати, давно делает сам, чтобы вам, не-магам, было удобно его носить и не путаться в собственных мыслях. Родовым он стал двести лет назад, так что представь себе сложность чар на сегодняшний день. Он улыбнулся, поднося кружку к губам. — Ведь он помнит всех своих хозяев. Включая и меня. Отпил чаю. Продолжил: — Я сделал этот крестик ещё в те времена, когда заботился о своём выживании. А в таких делах нельзя не быть параноиком. Недостаточно умелому телепату, вздумай он взломать эти чары, крест может сварить мозг. Если это попытаюсь сделать я, то он мне обеспечит неделю сильной головной боли. Минимум. Царь посмотрел на свой кофе. Покрутил его в кружке. — Странно. Мне казалось, что маги властолюбивы, и ты скорее попытаешься управлять мной через артефакты, чем будешь настолько всё усложнять. Святослав пожал плечами. — Я говорил, что не хочу этого. Да и зачем? Если сызмальства воспитывать в тебе чувство чести и достоинства, если ты будешь верен своему слову и справедлив как правитель, то тут никакие манипуляции и не нужны. — Ясно. Так, а что делают перстень и браслет? — Их я сделал уже позже, когда познакомился с гномами из Домов Стали. Да-да, не делай такие глаза. Живут в горах далеко-далеко на северо-запад отсюда. Гномы всегда и везде умели обращаться с металлом и камнем. Заручиться дружбой того мастера, с которым мы сделали перстень и браслет, стоило многих трудов и моего здоровья. Зато он выковал их из такого металла, даже просто чтобы расплавить который, нужен не адский жар, а небесный. Михаил удивлённо уставился на друга. — Небесный? Разве на Небесах горячее, чем в Аду? Маг ухмыльнулся. — Думаешь, в Аду жарко? Не-е, Ад — это про лаву, вулканы, пепел и кислоту. А я говорю про звёздный жар. Он и от планет может ничего не оставить, куда уж до людей. Так помимо того, что металл этот крайне тугоплавкий, он ещё и магию отталкивает. Но это ничуть не мешает гномьим мастерам отливать из него то, что нужно, и гравировать на нём нужные узоры. А узоры-то как раз составлял я. Все эти руны, непохожие ни на один известный язык, на самом деле упорядочивают тот маленький хаос, что творится в мире стихий, и в сочетании с таким неординарным материалом создают небольшое поле. Которое, в свою очередь, отталкивает любую стихийную магию и значительную часть вероятностной. Скажем, если я попытаюсь схватить тебя телекинезом — не важно, на какой основе — то это будет сродни попытке схватить голыми руками очень скользкую рыбину в бушующей горной реке. И это всё само по себе. Удивление царя взлетело до небес: — Постой-постой, так ты ещё и чары на него навесил?! Довольный Святослав кивнул, запивая печеньку. — Угу… Камни-то с магией дружат, в отличие от металла. Лично мне они в своё время помогали направлять внутреннюю энергию за пределы антимагического поля. Это даже облегчило сотворение магии. Я бросал крошечный заряд на внутреннюю сторону металла, заряд разгонялся в замкнутом пространстве, потом проходил по поверхности одного или нескольких камней и замыкал внешние энергии в нужное мне плетение. И я получал эффект лавины. Всё с помощью колебаний самого антимагического поля, которое возмущалось моей магией изнутри. — Магия через антимагию? — Именно. Но это архисложно и, поверь, есть достаточно способов этому противостоять. Например, сделать и эти артефакты родовыми, только для не-магов. Что я, собственно, и сделал. Каждый драгоценный камень тонко настроен на несколько цепочек генов в твоём роду. И, спустя сотни лет, и кольцо, и браслет тоже попривыкли к твоим дедам, отцу, а теперь и к тебе. Они уже примерно знают, каким будет следующий смертный, который наденет их. Вот они и сидят на твоих руках, как влитые. Чем дольше ты будешь их носить, тем крепче будет твоё тело. Увы, от старости это тебя не убережёт. И снять их с себя можешь только ты. Никто другой. — Крепче? Насколько? — Ну… к годам так сорока холодного оружия уже можешь не бояться. А вот, скажем, выстрел в упор с двустволки или очередь с автомата уже нет, причём пули в тебе застрянут, так как упрочнение тканей относится ко всем тканям, а не только к коже. — Так и погиб мой отец? Маг вздохнул. — Тебе официальную версию рассказать? Или то, что было на самом деле? — На самом деле, разумеется. — Он попал в драку в одном трактире, и проблема была в том, что всех моих топтунов кто-то умудрился перебить за один миг. И никто не успел его защитить. А он в пьяном угаре полез на огнестрел, думая, что стал неуязвимым. Я лично вытащил из его груди пятнадцать пуль. И камни против отравления не помогли ему отрезветь после трёх литров водки. — И что, они бы и тебя не спасли? Даже от старости? — Да. Я смертен. Пусть и долго живу. А про камни мне это гном рассказал. Не та это вещь, чтобы от старости спасать. — А что это за камни? Свят усмехнулся. — Это профессиональная тайна. Он не сказал. Но, думается мне, тоже встречаются в природе нечасто. Главное, что они крайне восприимчивы к магии. Настолько, что способны заставить антимагическое поле волноваться и влиять на материальный мир. Ну, а так как ты всё это снял, то уж прости, но придётся тебе забыть всё это… скажем, минут на пять…» — …Вспомнил? — Вспомнил. — Всё ещё волнуешься, что я могу контролировать твой разум? — Да. — Тогда надень их обратно. Царь послушался своего главы Тайной Стражи и вернул кольцо, браслет и крестик из кармана обратно на себя. Самочувствие сразу улучшилось, а усталость как рукой сняло. Свят улыбнулся. — Вот и ладненько. Теперь, когда мы разобрались, что я тебе не враг, а очень даже друг и вовсе первый твой защитник — спрашивай, что душе твоей угодно. Разумеется, и у меня есть свои личные тайны, но я же не лезу к тебе в душу. Могу подсказать, что та или иная княгиня думает и хочет от тебя. А вот рисковать или нет — решать тебе. На этом мои полномо… Тут вдруг у него зазвонил телефон. Судя по очень удивлённым глазам мага, он прекрасно знал, кому принадлежит эта мрачная оркестровая музыка, полная пафоса и эпика. А ещё это значило, что он совсем не ожидал звонка здесь. Михаил, признаться, тоже. Ни одно из мест, упомянутых его доверенным, не было ему знакомо. — Сюда долетает радиосигнал? Глава Тайной Стражи в прострации достал телефон и так же неверяще уставился в экран. — Магия, государь. — И кто это? Неужели кто-то смеет прерывать тебя и твоего царя? — Это… — Он запнулся и медленно проговорил: — …мой… личный враг. Михаил скептично нахмурился. — У твоего врага есть доступ к твоему телефону? Маг полностью пришёл в себя и пожал плечами. — Ну, он ведь на то и личный, чтобы быть только у меня… И, нажав иконку «принять», пододвинулся к царю и повернул телефон, чтобы ему тоже было видно. На экране появилось холёное дворянское лицо с ровной чёлкой. Рыжий, как закат. Разумеется, царь не узнал этого дворянчика, но возраст и удивление друга ему подсказывали, что это не простой человек. Если вообще человек… — О! Святик! Здравствуй. Глянь-ка, чего нам с Аишей на её юбилей ветром принесло… «Личный враг» Святослава повернул свою камеру, и они увидели, как в большой игровой комнате между игрушечный композицией поля боя ходила взрослая деваха и мелкий пацан. Оба лица во власти сразу узнали на девушке форму агента Тайной Стражи. Только без знаков отличия. — …Ну нет, Вить! Куда ты десант швыряешь, у неё ж грёбаный монолит! Мелкий огрызнулся, командуя заколдованными солдатиками: — Да знаю я! У них куча пушек с плазмой, пусть броню ему пожгут. — А пехтура твоя что будет делать, когда её черепушки железные с лучами смерти прижмут? Мальчик не ответил. Но он явно хотел улыбнуться. Камера телефона на той стороне опустилась, чтобы показать игру. Солдатики схлестнулись в битве, как только закончился промежуток тактики. Маленькие скелеты двинулись на позиции людишек, а со стороны тех в сторону врага раздались лазерные вспышки. И тут из-под скелетов, едва дошедших до линии атаки, вырвались десятки небольших подземных буров. Они высадили прямо посреди полчищ металлической нежити целую роту закованных в массивную броню десантников. И уже они спокойно потеснили скелетов, как из огнестрела, так и не менее громким оружием ближнего боя. Девушка, матерясь сквозь зубы, перебросила к летающей зелёной пирамиде (высотой ей до колен) отряд тяжёлой техники. Мальчик звонким голосом приказал своим штурмовым войскам отступать. Бронированные скелетоны преследовать их не стали. Камера вернула изображение очень довольного происходящим дворянина. — И вот так уже битый час, господа. Она нападает, он разворачивает её обратно. Кстати, что ещё за мода пошла, живых людей номером называть? А казнить своих же слуг за отказ от невозможного задания? Мне казалось, это черта диктаторства. Святослав нахмурился. — Поясни. — А то и есть, Святик! Кристи была честна, как на духу, даже мыслей читать не надо было. Ну, это не значит, что я не убедился в этом. Её послали убить Аишу за полсотни тонн золота… И глава Тайной Стражи, и царь выпучили глаза, услышав сумму. Вот только, если Михаила она ошарашила: — Так много?! То вот Свят вместе с ним выдал: — Так мало?! Чем вызвал крайне обескураженный взгляд с его стороны. А рыжий тем временем продолжил: — …Ага. Кристину бросили ко мне домой, как котёнка в пруд, даже не сказав, что Аиша вообще-то не одна. Она со своим напарником следила за нами с месяц, и только потом решилась пойти на контакт. Знаешь, Святик, она мне напоминает одну твою прабабку, но я пока не уверен, за две тыщи лет до тебя, или за все шесть… Царь снова вопросительно посмотрел на друга. Тот непонимающе глянул в ответ и пожал плечами. — …Короче, она была твёрдо уверена, что её казнят. И её учили быть бесчувственной убийцей. Нет слов, хорошее качество для убийцы, но что-то я думал, что ты как мог чурался такой мокрухи. Новый царский взгляд в сторону главы Тайной Стражи был полон иронии. Святослав тяжело вздохнул. — Да. Как могу, всё ещё чураюсь. — А… то есть, ты был в курсе. — Нет. Иначе бы её там не было. У меня о демонических культах голова болит, а не о тебе или Аише. Она же не устраивает кровавых оргий и жертвоприношений? Экран на миг погас и показал вид купающейся в джакузи тёмной эльфийки. Обилие пены закрывало её тело кое-где, а сама эльфийская ведьма с холодной усмешкой смотрела на людей по эту сторону экрана. Она собрала в ладонь пены и кинула в них, и царь с магом получили мылом в лицо. Когда они вытерлись, на экране снова был рыжий. — Да нет, вроде. Но кто-то про неё узнал, и мы повстречали неожиданных гостей на её дне рождения. Две гостьи по личным счетам пришли, а остальных кто-то нанял. Маг задумчиво потёр подбородок. — Так, ну, я знаю всех ей подобных на моей территории. Они сами все на ножах с демонами и даже иногда готовы сотрудничать за определённую цену. Кто-то начал резать ведьм? — Причём твоими руками, Святик. Кристи уже счёт ведёт, сколько милых коллег Аиши она постреляла. Святослав вновь тяжело вздохнул. — А это прошло мимо меня. Нехорошо. Я-то думал, что повывел у себя крыс. Ты как, не занят? Есть что обсудить. Рыжий кивнул на царя. — Твоё коронованное начальство против не будет? Михаил немного возмущённо ответил: — Начальство было бы не против, если бы вы назвались, сударь. Дворянин на той стороне мило улыбнулся. — Правда? Ах, где мои манеры… Владимир Лазарев, к вашим услугам, ваше величество. Царь, услышав имя знаменитого фокусника и не узнав в его лице актёра столь же знаменитого сериала, ошарашенно уставился сперва на него, потом на мага. Тот состроил кислую морду. — Давай потом, а? А Володя гордо задрал нос и менторским тоном сказал: — Да будет вам известно, ваше величество, вся «магия» заключалась лишь в ловкости рук и маленьком мошенничестве с деньгами. И только лишь. — Вот хоть что мне говорите, ни за что не поверю, что так и было. Лазарев пожал плечами. — Как хотите. Я не считаю нужным повторять несколько раз то, что является правдой. А Святик пусть приезжает, посидим, чай-кофе попьём. Вспомним старые времена. Или пусть меня приглашает, почту за честь посетить ваш дворец. И он отключил связь. Царь пару раз моргнул и язвительно спросил у подчинённого: — Ах, значит, твои старые враги вот так запросто приглашают тебя в гости, Святко? Тот тяжело вздохнул и убрал телефон обратно в карман. — То, что я считаю его своим врагом, не означает, что он считает врагом меня. Просто в своё время я… скажем так, учился у него. А потом… — Снова вздох. — …Потом я узнал, кто он на самом деле. Что он из тёмных. Да таких тёмных, кого всем светлым положено называть чистым Злом. Ну, я и бросил ему это в лицо, когда узнал. А он… Он замолчал. Михаил спросил: — Он что? — Он… рассмеялся в ответ и сказал, что быть чистым злом не в его стиле. Нет, конечно, добрым его назвать у меня язык не повернётся, но… Он уже тогда, полтысячелетия назад, жил в такой глухой безвестности и забвении. И на все подобные моей претензии отмахивался тем, что выращивает картошку. Маг как-то странно усмехнулся. — И весь сюр в том, что он и впрямь её выращивает! Причём как самый обыкновенный крестьянин, вручную! Он покачал головой с отсутствующим взглядом. Царь снова тупо моргнул. — Ла-адно… Так, а что это была за красивая дева? Судя по иронии в глазах друга, Миша в чём-то сильно ошибся. — «Дева», говоришь? Ну, очевидно же, что это эльфийка. И, чтоб ты знал, государь, на момент МОЕЙ первой встречи с ней, ей уже было не меньше пяти тысяч лет. Михаил грустно вздохнул. — А ведь красивая бабулька… Ровно на том же месте, где был телефон мага, открылся небольшой портал, вновь показав вышеупомянутую обнажённую деву. Но на этот раз она замахивалась не рукой с пеной, а всей водой из ванны, собранной в сферу. И в её глазах горел недобрый огонёк. Вода плотным потоком окатила царя, сбив его со стула. Портал закрылся. Михаил, протерев глаза, рассмеялся. — Ладно, ладно, дева — так дева… Он поднялся, отряхнул руки и раздражённо посмотрел на свою насквозь мокрую одежду. Святослав пробормотал ещё одно заклинание, взмахнул рукой, и правителя обдало паром. — Я бы не советовал тебе восхищаться ею, равно как и хулить. Это баба с крайне скверным характером и огромной магической мощью. Она очень высокомерная, надменная расистка, считающая нас, людей, чем-то вроде насекомых. Но да, что она красива, с этим никак не поспоришь. Царь недовольно пробурчал, садясь на сухой стул: — Почему нелюдь красивее любой нашей бабы? Маг спокойно ответил, наливая из самовара нечто пенное по кружкам: — А ты с кем сравниваешь? — С княгинями нашими, ясное дело… Он принял кружку из руки друга, но прежде, чем отпить, сказал: — …Вот только не говори мне, что самые красивые из них — тоже нелюди. Святослав промолчал. Но взгляд его достаточно красноречиво подтвердил правдивость царского высказывания. Михаил всего двумя словами красочно описал всех женщин своего дворянства. Маг согласно улыбнулся и отпил из своей кружки. — Как минимум треть дворянских родов не является людьми. И, как правило, это самые древние и самые влиятельные. — И те, кому МОЙ род на престоле костью поперёк горла. — В точку. — Следи за оппозицией, чтобы носу в мои дела не совали, Святко. — Я это делаю уже триста лет и прекращать не собираюсь. — Вот и славно. Кого мне стоит считать врагом, а кого другом? А то я собираюсь кое-какие реформы провести. Святослав по-деловому спросил: — Касаемо чего? — Податей с богатых родов в казну увеличить, а производства их удешевить, чтоб люд простой не страдал. В войска царские вложиться, солдат натаскать, обучить нечисти давать по рылу. И чтоб воины мои не бедствовали в старости, как при прадедушке моём было. Глава Тайной Стражи кивнул. — Мысль дельная. Откопаю указы твоего деда о войсках, притащу, будем смотреть, что изменить, а что оставить. — А о своих людях ты как заботишься? — Спрашиваю строго. Плачу щедро. Кому в отставку пора, обеспечиваю безопасную и хорошую жизнь. В дворяне их не пихаю, не хрен им обратно в большую политику на старости лет лезть. И живут они порой лучше, чем некоторые твои приближённые. Не в смысле жируют, а в смысле качества жизни. Но не дай Бог кому хоть пальцем тронуть моих людей, я тех даже на том свете достану и устрою им кары небесные. Лично, если потребуется. Вот они и ко мне по-людски потом, честь по чести. Царь усмехнулся. — И что, гнид у тебя не водится? Светлый маг пожал плечами. — Те, кто надо, знают — я всех насквозь вижу. А остальные догадываются, потому как подлостей не прощаю. Что можно использовать — использую, но вот грязь и дерьмо подковёрное стоит мразям намного больше, чем провал по службе. На таких условиях даже бесы и прочая нечисть может у меня работать, потому что знают, что я своих не предаю и не бросаю. Ну, а по мелочи гадить все горазды. Есть же разница между ссаньём в молоко и ножом в спину? Михаил согласно кивнул. — А какие из родов — нелюди? Хотя бы самые опасные. Свят слёту ответил: — Савские. Древний род вампиров. Их патриарх раз в лет пятьдесят-сто инсценирует свою смерть, а потом прикидывается молодым князьком. Я его уже лет двести прибить пытаюсь. Живучая скотина. И грязи на него есть столько, что можно хоть сразу в Ад звонить и вызывать демонов-приставов судебных, а ведь поди ж ты — он многим владеет и о жизнях простых печётся. Я-то в курсе, что крови ради. Но увы, от его влияния люди только выигрывают. Людей-то всяко больше, чем его отпрысков. — И к моему роду он верноподданный. Сука. Насколько он мразь? Святослав фыркнул. — Абсолютно. Детскую кровь любит, ублюдок. Но где-то с полвека назад он нажил себе мятежного сына, что не полностью унаследовал проклятую кровь. Рулит главным детдомом и периодически выуживает из папкиных когтей краденых детишек. Если старый клещ их родителей убивает или обращает (что, в общем-то, одно и то же), то он воспитывает сирот сам. — А это не Романов, случаем? Максим, который? — Он самый. И я сам удивляюсь, как он там ещё держится. Савский хрыч ненавидит его лютой ненавистью. Кстати, советую держаться подальше от Марины Савской, она… — Да я уже понял! — …Нет, не понял. Виды она на тебя имеет. В царицы хочет влезть. Миша недобро улыбнулся. — Можешь передать ей моё пожелание отправиться в путешествие до далёкого и неприятного места в неудобной позе. Кто ещё? — Воронцовы. Тоже вампиры, но с другой кровью. Эти уже не полунежить, они — истинные. А такие из людей не получаются. И жажда крови их не мучает. Как зовётся их клан на их родном языке, я так выяснить и не сумел. Но это семейка небольшая, плюс держит низших сородичей в узде, да ещё и проклятым кровь портят. Они будут опасны, только если мы сами на них полезем. А так… играют в политику, но держатся нейтралитета. Про меня знают и стараются не привлекать к себе моё внимание. Не любят демонов. Уж не знаю, почему… — Ясно. Как к людям относятся? — Это от каждого из них лично зависит. Видел я как-то драку двоих князей из их семьи, дрались из-за мнения, люди — это выпивка или разумные существа. — Понятно. А Волковы, часом, не оборотни? — Миш, ну сам подумай, какой волколак в своём уме, каким бы благородным он ни был, взял бы себе фамилию «Волков»? — Так я и подумал. Если это бред собачий, то почему этим нельзя пользоваться? Никто ж не подумает. Или это Овечкины? — Пастуховы. — А-а, какие хитрые… — Детский сад, штаны на лямках, Миш. Ну будь серьёзнее, мы о монстрах в человечьем обличии разговариваем, а не про Серого Волка и Красную Шапочку… Он вспомнил фамилию дворян-оборотней и закатил глаза. — …А… Красномаковы. Род не такой уж древний, сделали состояние на охотничьем промысле и тканях. Терпеть не могут химию. Княгиню Дарью Красномакову помнишь? — Она Савской голову взглядом оторвать хотела на прошлом Тезоименитстве. Вот уж не думал, что бабы так люто могут ненавидеть. Что, тоже в царицы метит? — Хуже. Волчат от тебя хочет. — ХА! Ну, пусть дальше хочет. Пришли ей обычных щенков, не собираюсь я на волколачке жениться… Святослав подавился смехом. — Шутка в стиле моего учителя. Но в целом они стараются жить с людьми бок о бок. Мои поглядывают за ними, ловят взбесившихся, успокаивают. А кто умудрится человечину попробовать, тех они сами на охоте забивают, как обычных зверей. И ещё есть куча прочих родов разной степени долбонутости. Куда опаснее некромантские роды. Царь нахмурился. — Не знал, что такие есть. Поподробнее расскажи-ка. А то думается мне, похоронные услуги все за ними могут быть. Маг его поправил: — Могли. Я не дал. Но они всё ещё пытаются. Константиновы, например. На бумаге и в свете это род вполне живых людей, и они хорошо разбираются в хирургии и врачевании, но в тени у них стоит лич. Втрое меня старше и могучей. Но у него какой-то договор с моим учителем, так что в прямой конфликт он не лезет. Учитель же молчит, что за договор. А я и не спрашиваю. Меня больше беспокоят совсем другие, которые на вид православнее остальных. — Это почему? — Да видишь ли, в головах их и в разумах их ангелов частенько мелькали мысли, что было бы неплохо раздвинуть наши границы и нести всё доброе и вечное другим жителям этого мира. У царя глаза на лоб полезли. — Завоёвывать?! — Это ты в первую очередь подумал о войне. Собственно, я тебя за это и уважаю. — Так ведь надо сначала хотя бы внутренних врагов извести, прежде чем на внешних кидаться! Что за глупцы? Война ж просто пропасть какая трата сил и крови людской и не только… — Именно. А им подобного рода мысли разумы почему-то не посещают. Им почему-то претит, что есть кто-то не такой, как они. Хотя внешне они такие добрые, что хоть всех скопом в священники записывай. И, что самое худшее, это почти все самые лояльные престолу дворяне. Он тяжело вздохнул. — И нам тут балансировать между ними и теми, кто хочет вернуть всё, как в старину, когда было много княжеств и все рвали друг другу глотки, упиваясь своей абсолютной властью… — А чего хочешь ты сам? Маг поднял на царя усталый взгляд. — Я? Чего хочу? Сделать мир лучше. Не только страну. Не только все страны. Мир. Просто чтобы все смертные могли жить хотя бы мирно…