blindness

— Гарри, расскажите о вашей истории любви с Мистером Томлинсоном. Нам всем очень интересно узнать, как вы познакомились и сумели стать теми людьми, которыми вы сейчас являетесь, — интервьюер мило улыбается, пока Гарри прикусывает нижнюю губу и опускает глаза в пол, пытаясь скрыть за этим жестом яркую и глупую улыбку, которая появляется каждый раз, когда ему задают вопрос по поводу Луи. Потирая серебряное кольцо на безымянном пальце, Стайлс раздумывает над тем, как бы начать свой длинный рассказ, который наверняка не сумеет передать всех чувств, переполняющих сердце мужчины. — Что ж, — начинает Гарри, поднимая взгляд на Джесси. Ее поза максимально расслаблена, а глаза горят желанием услышать, наконец, историю любви ее кумиров. Само интервью в формате подкаста проходило в загородном доме девушки, являющейся блогером, который был благоустроен так уютно и эстетично, чтоСтайлс, будучи дизайнером, не мог не поражаться воображению девушки. Гирлянды на графитовых шторах светили мягким желтым светом, а вельветовые кресла были настолько удобными, что на них можно было запросто заснуть. Не будь Гарри сейчас на записи видеоролика, он бы с радостью потягивал Йоркширский чай, читал бы какую-нибудь литературу и заснул в ожидании своего любимого человека.       Вся гостиная, в которой проходило интервью, была пропитана существом Джесси. Гарри будто попал в ее внутренний мир, и он не был для него дискомфортным. Наоборот, все вокруг притягивалоСтайлса, ему было приятно находиться в столь прекрасном месте, этим прекрасным вечером в прекрасной компании миловидной девушки, с который был знаком до этого момента лишь немного благодаря мероприятиям и концертам, где они встречались и только пожимали друг другу руки, одаривая друг друга приветливыми улыбками. — Я ждал этого вопроса, Джесс, — честно признается Гарри, получая в качестве ответа от блогера смущенную улыбку. — Мы с Луи долго скрывали свои отношения. На это были причины. Мы создали вокруг нас стены, которые разделяли нашу публичную жизнь и личную, но недавно, после свадьбы, мы все-таки решились открыть миру правду и рассказать обо всем. Мы долгое время не хотели выходить из нашей зоны комфорта, постоянно скрывались и шифровались, но больше этого терпеть мы не можем. Невозможно вечно жить в тени, не так ли? — Гарри берет с кофейного столика чашку с принтом котика и делает глоток Йоркширского чая, вкус которого наверняка бы понравился Луи, потому что напиток был заварен идеально. — Первым шагом к этому была фотография в соцсети, где мы оба выложили одинаковые посты с кольцами. Фанаты и мир поняли наши намеки. Теперь же я и Лу готовы сделать большой шаг и открыться миру. Я отклонил остальные предложения по поводу интервью, потому что знал, что не смогу там раскрыться. Здесь же, сидя в комфортной и располагающей атмосфере, — Гарри взмахивает рукой, намекая на обстановку в гостиной, — и с комфортным человеком, я готов поведать тебе историю наших отношений. — Очень приятно это слышать, Гарри, — Джесси слегка покрывается румянцем и также делает глоток из своего стакана с водой и долькой лимона, после чего ставит его на столик и выжидающе смотрит на мужчину, который читает этот взгляд и продолжает: — Когда я встретил Луи, мне было 19 лет…

***

      Луи работает в этой кофейне уже три месяца, и он ни разу не смотрел на своих покупателей, как на потенциальных партнеров, но этот парень перевернул его мир с ног на голову, заставляя подавлять жгучее желание зарыться пальцами в русые кудри на затылке и ткнуть пальцем в очаровательную ямочку на щеках, запищав от милоты. Впервые он пришел сюда в октябре. Золотые листья ковром ложились на улицы Донкастера, а в воздухе начал витать аромат предстоящих зимних холодов, но солнце все еще радовало жителей своими теплыми лучами, которые не закрывало ни одно облачко на нежно-голубом небе. В тот день Луи в очередной раз звонил мастеру, чтобы пожаловаться на его плохую работу — труба, пускающая воду в кофемашине, продолжала протекать после трех починок, оставляя лужи, вытекающие за границы кассы в гостевой зал. Тем ранним утром в кофейне никого не было, потому Луи мог позволить себе язвить и ругаться в трубку с мастером, который, в свою очередь, терпеть такое отношение к себе не стал, отвечая Томлинсону тем же. Будучи злым от кривых рук рабочего, парень не заметил звон колокольчиков, говорящих о том, что в кофейню пришли гости. Лишь неловкий кашель заставил Луи отвлечься от словесной перепалки и метнуть гневный взгляд на источник звука. — Черт… — Луи ругается себе под нос, потирая свою шею от неловкости, возникшей между ним и брюнетом, стоящим напротив кассы. — Чарли, я жалуюсь своему начальству на тебя. Неудачного дня, кретин, — Томлинсон заканчивает звонок и убирает телефон в задний карман джинсов, громко вздыхая, — приношу свои извинения, — обращается он к брюнету, который в ответ усмехается и снимает свои солнцезащитные очки, карими глазами осматривая баристу, стыдливо прикусившего нижнюю губу. — Ничего, я понял, что у тебя неприятности, забей. Это все из-за этой лужи? — гость кивает в сторону той самой лужи, из-за которой настроение Луи опустилось ниже плинтуса в кофейне. Томлинсон молча кивает, и незнакомец вновь усмехается. — А кофемашина в итоге работает? Нам нужен заряд бодрости перед нудными парами. — Конечно, это никак не влияет на работу кофемашины и на вкус кофе. Что вы желаете заказать? — Луи показывает ладонью на доску рядом с кассой, висевшую на стене, на которой художник мелом искусно написал все меню напитков, выпечки и десертов.       Вернув свой взгляд обратно к гостю, Томлинсон наконец замечает, что брюнет не один: рядом с ним стоит очаровательный парень, от чего-то расплывшийся в улыбке. Кудрявые шоколадные волосы, мускулистое телосложение, заметное сквозь белую хлопковую рубашку, и яркие изумрудные глаза, взгляд которых обращен прямиком на Луи. Сердце Томлинсона внезапно уходит в пятки от осознания того, что он не сумел заметить этого очаровательного парня сразу. Как такую красоту можно было упустить из вида?       В тот момент Луи еще не осознавал, насколько сильно падет перед этим незнакомцем с самой прекрасной улыбкой. — Мне, пожалуйста Американо со льдом и горячий сэндвич с сыром, — Луи возвращает в реальность голос брюнета, заставляя его вбить заказ в кассовый аппарат. –А что ты будешь заказывать? Я могу прочит… — Нет, Зи, я знаю, что хочу, — резко обрывает его парень, опуская взгляд в пол. Луи не обращает внимания на слова о предложении этого «Зи» прочитать их меню, наблюдая, как красиво вздрагивают ресницы парня, когда тот хлопает своими глазами, в которых Томлинсон сумел утонуть всего за каких-то пару секунд. — Мне Раф с лавандовым сиропом и шоколадный маффин. Он же у вас есть, да?.. — Луи моргает пару раз, будто загружая информацию о столь неуверенном вопросе от парня, больше походящего на ангела со столь бархатным и глубоким голосом. — Конечно. Это все? Вам с собой? — Луи вбивает в систему второй заказ, после вопросительно глядя на парней. «Зи» только кивает в ответ, на что Томлинсон расплывается в своей доброжелательной улыбке, предлагая друзьям присесть в зале, пока он готовит заказ. Внезапно он понимает, что не спросил имя ребят для того, чтобы написать их имена на стаканчиках. — Парни, — Луи чуть повышает голос, чтобы привлечь внимание гостей, сидящих на диванчике возле окна, расположенных в двух метрах от кассы, — не подскажете свои имена? Мне нужно написать их на стаканчиках. — Меня зовут Зейн, — брюнет показывает большим пальцем на себя, а затем переводит его на своего компаньона, что-то ищущего в своей сумке-почтальонке — А его зовут Гарри. — Спасибо, — с улыбкой говорит Луи и принимается готовить кофе, параллельно поглядывая на ангела, волосы которого отливают бронзой в солнечных лучах, проникающих в помещение из окна.       «Гарри»       Луи произносит имя того парня в своей голове, будто пробуя его на вкус. Оно определено подходит ему.       Спустя пару минут помещение начинает заполнять аромат кофе, и Луи, закончив готовить напитки, ставит их в подстаканники, ставя рядом пакет с сэндвичем и маффином. — Гарри, Зейн, ваши заказы готовы, — сообщает Томлинсон и начинает печатать чек, — оплачивать будете вместе или отдельно? — Сегодня твоя очередь платить, Хаз, — с хитрой улыбкой говорит Зейн, стоя напротив кассы вместе с Гарри. Последний шутливо закатывает глаза и тянется к своей сумке. — Картой, — Гарри достает из почтальонки бумажник и раскрывает его. Отвечая, он не поднимает свой взгляд на Луи, что Томлинсона немного расстраивает, потому что он понимает, что ребята скоро покинут кофейню, и, возможно, они с Гарри больше не увидятся никогда, а Луи желает насладиться зеленью радужки Гарри напоследок настолько, насколько это возможно.       Луи называет нужную сумму и достает терминал для оплаты, в то время как Гарри протягивает карту, которую берет в свои руки Зейн и расплачивается. Томлинсону кажется это странным, но он не сосредотачивает свое внимание на этом, наблюдая, как брюнет отдает банковскую карту владельцу и делает глоток кофе. — Черт, чувак, — Зейн кидает взгляд на черную футболку Луи, на которой висит бейджик с его именем. — Я впервые пробую такое Американо. Оно великолепно, Луи. Попробуй свой Раф тоже, — брюнет протягивает Гарри его напиток, аккуратно передавая его в протянутую ладонь парня. Сердце Луи второй раз пропускает удар, когда Гарри делает глоток кофе и смакует его вкус. Томлинсон чувствует нервный ком в горле в ожидании вердикта парня — он так не волновался, даже когда готовил какао владельцу этой кофейни. Вдруг Гарри не понравится его кофе, и он более не захочет приходить в это заведение? — Очень нежно. Вкус кофе насыщенный, но не горький и не кислый. Идеально. И сироп не такой приторный, как в других кофейнях. Теперь я точно знаю, куда стоит ходить за кофе, — на губах Гарри расцветает улыбка, когда он делает второй глоток горячего напитка. — Спасибо вам. Я обязательно зайду к вам еще, — Гарри надевает свои солнцезащитные очки, ранее находящиеся в нагрудном кармане рубашки, и растягивает губы в довольной и благодарной улыбке. — До свидания… — Луи, — подсказывает шепотом Зейн, но Томлинсон этого не слышит, полностью сосредоточившись на соблазнительно пухлых губах ангела. — Да, до свиданья, Луи. Хорошего вам дня, — вежливо прощается Гарри, на что Зейн усмехается. — Ну и официоз. Спасибо за кофе, Луи. Оно реально чумовое. Мы с Гарри будем твоими постоянными клиентами, — брюнет подмигивает Луи, а после забирает пакет с маффином и сэндвичем. — До встречи, — Зейн машет Луи на прощание, после сразу покидая кофейню вместе с Гарри.

***

— В тот момент Луи был очень забавный, — Гарри произносит это с мягкой улыбкой, слушая нежный смех Джесси, которой их первое знакомство показалось забавным. — Лу был таким… молодым и дерзким? Я бы сказал, что от него исходила та энергия юности, которая во мне в то время погасла, но позже благодаря нему этот огонек зажегся во мне вновь. Казалось, будто мы вместе могли свернуть горы, а море было нам по колено. — По твоему рассказу понятно, что Мистер Томлинсон был тем еще… Тинейджером? Ну, знаешь, в котором течет сила молодости, как ты и сказал, с щепоткой чего-то такого острого. — Да, в этом был весь Луи. Можешь не обращаться к нему официально, ему такое не особо по душе. — Ох, хорошо! — девушка явно расслабилась, когда ей позволили опустить рамки приличия и перейти к неформальному обращению. — Помнишь ли ты, каким Луи был в тот момент? В плане внешности. Что в нем поменялось с годами? Я уверена, что он всегда был красавчиком. — Эй, я ревную, — шутит Гарри, вызывая смешок у блоггера и у всей съемочной группы вместе с парнем Джесси, который также сидел с ними в гостиной, но за кадром. У него был микрофон, закрепленный на воротнике футболки, потому в процессе записи интервью он тоже мог что-то сказать или спросить у Гарри. Данный факт добавлял еще больше уюта в обстановку, в которой находился Стайлс. Он будто сидел не на съемке, а в гостях у старых друзей, растворяясь в их семейном гнездышке. — На самом деле… Нигде не говорилось об этом, но я был лишен зрения на тот момент. После аварии, где погибла моя сестра и мама, я стал слепым. Этот недуг лечился, но нужна была дорогостоящая операция, которую я, будучи студентом, живущим со своим другом на пенсионные по инвалидности, не мог позволить. Но не был полностью слеп. Меня не окружала темнота. Весь мир просто был в цветных пятнах, но даже так я все равно плохо ориентировался в пространстве. Мне легче было носить солнцезащитные очки и закрывать глаза при передвижениях, нежели постоянно мучаться от головной боли и от факта, что я был слеп.       Глаза Джесси начали блестеть при свете софитов, и Гарри взял ладонь девушки в свою, стараясь тем самым успокоить, пока ее парень вышел из-за кадра и сел рядом с ней, обнимая за плечи. Такая реакция несколько шокировала Гарри, но он не подавал виду, стараясь сейчас утешить Джесс. Никто раньше не плакал, когда узнавал про слепоту Стайлса, потому соленая дорожка из-под одинокой слезы на щеке блоггера его поразила. — Хей, Джесс, не плачь, все в прошлом, сейчас я ведь вижу. Той боли больше нет. Я преодолел этот ужасный период своей жизни, и теперь могу видеть твое очаровательное мелирование и вязаный свитер с розовыми цветочками. — Ох, прости, Гарри. Просто… Это сложно принять. Ты такой сильный, раз не сломался в такой страшный момент. — Нет, Джесс, я сломался. Тогда я лишился семьи и зрения, но зато обрел Луи, который сумел заменить мне все, что я потерял. Он подарил мне любовь и научил наслаждаться жизнью заново. Он был тем человеком в тот момент, понимаешь? Не плачь, детка, все хорошо. — Что-то я и вправду растрогалась, — Джесс вытирает слезы и, переплетя пальцы вместе с Майклом, откидывается на спинку кресла, — прошу, продолжай свой рассказ. Мне слишком интересно! — ее пухлые губы вновь озарила улыбка, и Гарри отпустил маленькую ладонь девушки, также откидываясь на спинку кресла и складывая ноги по-турецки. Благо, его парные кеды с Луи стояли на полу, потому он мог спокойно позволить себе эту удобную позу. — Потом я часто заглядывал в ту кофейню. Раза три-четыре на неделе перед парами. Луи всегда варил мне прекрасный кофе, мы мило общались, но тогда я не знал, что он ухаживал за мной. Этот дурачок не знал о моем недуге, так что одаривал меня теми знаками внимания, которые были видны в плане зрения. На этой почве у нас и возникла первая ссора за. Два месяца. Да, два месяца...