Сборник драбблов с Саймоном Райли

Первым это заметил Прайс. Он гордился своей невероятной наблюдательностью, особенно когда дело касалось его ребят. Он заметил, что всякий раз, когда у них был перерыв в тренировках или встречах, он каким-то образом всегда находил вас двоих в одной комнате. Но никогда настолько близко, чтобы дать ему повод что-то сказать. Ты за одним столом делаешь записи в отчете о пациенте, Гоуст за другим, его стул расположен под таким углом, что он может наблюдать за тобой краем глаза. Заметил, как рука Гоуста на мгновение легла на твою спину, когда ты вошла в дверной проем раньше него. Всего лишь легкое касание его массивной руки, достаточно быстрое, так что его можно было принять за случайное прикосновение. Заметил, как глаза Гоуста, казалось, постоянно скользили по тебе из столовой. Не так часто, но достаточно, чтобы Прайс случайно обернулся и увидел ту самую медсестру, которой Гоуст, похоже, отдавал предпочтение. Сначала Прайс думал, что сможет помочь, став своего рода ведомым. Когда Гоуст получал ранения на задании, Прайс сопровождал его в медблок и наблюдал, как он отшивал медсестру за медсестрой, пока наконец не появилась ты, готовая его лечить. Прайс задерживался, насколько мог, прежде чем ты неизбежно отмахивалась от него, нахально напоминая, что ты всегда хорошо заботишься о его команде и что лейтенант Райли скоро вернется. Единственное, что он смог уловить, это то, как плечи Гоуста расслабились на волосок, когда ты задернула за собой занавеску. Он попробовал еще раз во время встречи со своими ребятами. Предложил им взять с собой на задание медика. Сказал что-то о том, что лучше иметь возможность подлатать рану в любой момент. Поддерживать боевую форму команды в реальном времени, а не ждать, пока они вернутся на базу. Прайс заметил, как Гоуст слегка напрягся в своем кресле, как под балаклавой дернулись мышцы его челюсти. На эту идею быстро наложили вето. Гоуст ворчал, что не хочет нянчиться с детьми еще больше, чем он уже делает. Что это еще больше бумажной волокиты, с которой он не хочет иметь дело. Он попробовал еще раз, зайдя вечером в офис Гоуст. Он чуть было не развернулся, как только понял, насколько нелепо так настойчиво выяснять, не влюбился ли лейтенант в эту милую медсестру, которая, похоже, всегда задерживается рядом с ним. Но в конце концов он решил, что это хорошая практика больше знать о своей команде лично. Ведь лучшее сплочение означает лучшее взаимодействие на поле боя, верно? Он попросил Гоуста переделать кое-какие бумаги. Добавить "ближайшего родственника" в его досье на случай, если что-то случится и нужно будет кого-то предупредить. Гоуст посмотрел на него немного недоверчиво, но отмахнулся от просьбы. - Я не просто так оставил это, капитан. Он хрипловато сказал, махнув рукой. Он едва поднял глаза от своего стола. Прайс поджал губы, слегка сместив свой вес. - Ты уверен, Саймон? Никому не интересно узнать, что с тобой случилось? Гоуст потер переносицу, словно этот разговор доставлял ему больше хлопот, чем стоило, и снова пожал плечами. Наконец он поднял глаза от стола и слегка откинулся в кресле. - Вы планируете отправить меня куда-нибудь и не вернуть обратно? Прайс слегка рассмеялся. Он покачал головой. - Не могу сказать, что планирую. - Тогда за ваше здоровье. Отстаньте. Любопытство Прайса на некоторое время утихло, и он не смог придумать никакой другой причины, чтобы заставить Гоуста уступить ему. Это несомненно, немного задевало его эго, думая о том, что его лейтенант и один из самых близких друзей был так твердо намерен держать свою личную жизнь под строгим контролем. Он отбросил эти чувства, списав их на усталость от своей работы. Он был слишком вовлечен в жизнь Соупа и Газа. Возможно, Саймону было полезно иметь что-то свое личное.

***

Соуп не так легко было остановить, как только он понял, в чем дело. Не такой проницательный, как остальные, но он достаточно хорошо знал Гоуста, чтобы понимать, что тот ему говорит. Это было после долгого задания. Долгих месяцев. Изнурительная, дерьмовая, изматывающая работа. Они вернулись ранним вечером и были избавлены от необходимости докладывать о результатах до следующего дня. Соуп каким-то образом затащил Гоуста в бар в нескольких кварталах от базы. Он постарался быть убедительным, когда упомянул, что сегодня вечер пятницы и они заслужили несколько напитков и немного женского внимания после того, как столько времени обходились без него. И они действительно получили внимание. Двое симпатичных военных, сидящих за стойкой бара, просто не могли не привлечь внимания. Соуп знал, что Гоуст не из тех, кто заигрывает с кем-то, но это было холодновато даже для него. Он игнорировал девушек, которые подходили и пытались завязать разговор. Закатывает глаза или вздыхает, как будто ему в тягость даже отмахнуться от них, барабанит пальцами по стенке своего бокала, как будто ему скучно. Это озадачивало. Еще больше озадачивало то, как колено Гоуста слегка подпрыгивало на табурете. Движение было незначительным, но по тому, как оно привлекло внимание Джонни, казалось, что Гоуст чуть ли не подпрыгивает. Он казался чуть ли не встревоженным. Ему не терпелось встать и уйти. - Черт возьми, что с тобой? Голова Гоуста дернулась в сторону Джонни, холодные глаза сузились так, что еще несколько лет назад - до того как он к этому привык - это могло бы вызвать ужас. - Куда-то собрался, да? В его голосе звучит легкое возмущение. Как будто он не верит в то, что видит. Гоуст по натуре стойкий, но с подобным он еще не сталкивался. Этого достаточно, чтобы оскорбиться. Заставить его задуматься о качестве своей компании. - Может, и так. А тебе-то что? Гоуст хмыкнул, допив содержимое своего бокала до дна. Он поставил его обратно на стойку и принялся барабанить пальцами по барной стойке. - Месяцами не был в стране и думаешь, я поверю, что у тебя есть планы на вечер? Это вызвало вздох, достаточно низкий, чтобы принять его за рычание. - Ты теперь ведешь мой социальный календарь? Он встал, покопался в бумажнике, а затем бросил деньги на стол рядом со своим пустым стаканом. Он не дал Джонни возможности предъявить ему еще какие-либо претензии. Затем он кивнул на прощание и выскользнул из бара. Бормоча что-то о том, что ему нужно вернуться в свою квартиру и кое-что проверить. Соуп не мог понять, в чем дело. Конечно, Гоуст был неуловим, но что-то было не так. Он был спокоен, хладнокровен и собран. Он бы не смог показать свое нетерпение внешне. Он ерзал и ворочался на своем месте. Первое, что пришло в голову Соупу, - может, Гоуст умирает? Это было бы единственным разумным объяснением его поведения. Но даже в этом случае оно казалось слишком абсурдным. На следующий день после совещания, которое было почти таким же жестоким, как и сама командировка, Соуп все еще был настолько погружен в свои мысли о поведении Гоуста, что почти не заметил симпатичную медсестру, которая, казалось, ждала кого-то в конце коридора. Более того, он настолько погрузился в свои мысли, что лишь мельком увидел спину Гоуста, обогнувшего угол с медсестрой под руку. Тихий разговор исчез вместе с ними. Голос был мягче, гораздо приятнее, чем у Саймона. Он подумал, стоит ли последовать за ними, чтобы получить ответы на вопросы, которые не давали ему покоя. В итоге он решил, что стоит. Он двинулся по коридору за парочкой, которая, похоже, направлялась обратно в кабинет Саймона. Они шли не настолько близко, чтобы соприкасаться, но Соуп сразу уловил напряжение между ними. Словно расстояние служило какой-то цели. Соуп задержался в коридоре на несколько минут после того, как эти двое скрылись в кабинете Гоуста, пытаясь рассортировать кусочки головоломки, которую он едва начал собирать. В конечном итоге он решил пойти по наиболее удобному для него пути. Не любитель подкрадываться, он просто подошел к двери кабинета и распахнул ее. Ты сидела на одном из стульев перед столом Саймона, а он стоял со сложенными на груди руками рядом с тобой. На взгляд Джонни, это недостаточно компрометирующе, но он все равно широко ухмыльнулся и кивнул тебе. - Забыл, как стучать? Голос Гоуста был достаточно спокойным, но его глаза смотрели на Джонни как кинжалы. Ты же выглядела неподвижной, как доска, и жевала внутреннюю сторону губы сквозь натянутую улыбку. - Извини, Л.Т. Мне нужно было узнать, будешь ли ты еще тренироваться сегодня днем. Он не упустил, как твои глаза метнулись к Гоусту, сообщая что-то, что он не мог расшифровать, а затем ты принялась изучать свои ногти на коленях. Гоуст прочистил горло и провел языком по щеке. Он прорычал что-то нецензурное себе под нос. Раздражение накатывало на него волнами. - Нет. У меня другое задание. И с этими словами Соупа вышвырнули из офиса. Весь процесс он расспрашивал о "другом задании". Саймон теснил его к двери, пока он наконец не захлопнул ее за собой. Позже он узнал, что Гоуста видели в медблоке с инструментами, ругающегося на рентгеновский аппарат, который уже месяц не давал покоя. После этого Соуп следил за вами обоими, как муха за дерьмом. Никогда не упускал возможности поддеть тебя и наоборот. Он, как бы в насмешку, невзначай обмолвился о тебе Гоусту за ужином. Спросил, нравится ли ему ты. Когда он ответил "нет", Джонни пожал плечами и кивнул. Сказал, что рад, потому что планировал пригласить тебя на свидание в следующий раз, когда будет ранен. Это заявление привело Соупа в палату раньше, чем ожидалось. Сопроводив его к другой медсестре в палату и простояв на страже все время, пока ему прикладывали лед к глазу. Ругал его за то, что он не смог блокировать несколько ударов, когда они спарринговали после ужина.

***

А Газ, милый мальчик, которым он и является, всегда был более эмоционален. Наблюдательный в мелочах. Он умел уловить очередность, которую Соуп и Прайс могли пропустить за эти годы. Он был внимателен и молчалив, держа все свои маленькие находки при себе. За эти годы у него накопился небольшой арсенал моментов, которые он не считал достаточно важными, чтобы о них вспомнить. Вещи, которые он мог представить себе, если бы подумал о них хорошенько. Он не хотел делать поспешных выводов. Но он заметил невероятно тонкую линию загара на левой руке Гоуста. Заметил, как он нетерпеливо постукивал ногой, когда затягивалось совещание после долгой командировки. Заметил, как ты всегда оказываешься на площадке, когда они приземляются после миссии. Как опускались твои плечи, когда ты видела, что все четверо вернулись домой. Словно тебя только что освободили от долга держать небо. Он не сразу понял, что к чему. Поначалу он решил, что тебе просто особенно понравилась оперативная группа. Все-таки они были одними из самых частых твоих посетителей. Прайс практически признал тебя за своего. Специально попросил, чтобы только ты латала их раны, утверждая, что другие медсестры не могут сравниться с тобой в профессионализме. Он не возражал. Ему нравились беседы, которые вы вели вдвоем, когда занавески на койке были задернуты. Маленькие посиделки, в которых ты болтала обо всем на свете. О работе, о раздражающих пациентах, о проваленных миссиях, о сплетнях по всей базе. Однажды, после особенно неприятной стычки на задании, у всех четверых мужчин были жуткие раны. Ты выглядела более уставшей, чем обычно. Немного более напряженной. Твои ответы были чуть плоскими, чем обычно. Так что первая часть осмотра прошла в молчании, если не считать нескольких мягких "спасибо" с его стороны. Только когда ты перевязывала рану на его бедре, он заметил на твоей левой руке под перчаткой кольцо. Тонкое кольцо аккуратно обхватывало палец. - Не знал, что вы замужем, док. Это было мимолетное замечание, скорее для того, чтобы избавить его от мучений, связанных с попытками скрыть свои тихие стоны боли в густой тишине. Ты хмыкнула в знак подтверждения, больше сосредоточившись на том, чтобы аккуратно наложить швы на его кожу, нежели на чем-то другом. - Повезло парню. Надеюсь, он будет добр к вам. Это не было флиртом или коварством, как многие солдаты. Это была искренняя мысль. Он всегда считал тебя милой. С тобой легко общаться, ты всегда улыбалась и приветствовала его, когда проходила мимо в коридоре. Думал, что ты заслуживаешь того, чтобы кто-то разделял твою доброту. Ты улыбнулась, слегка нахмурив брови и сосредоточившись на швах. - Он неплохо справляется. Ты тихонько хихикнула, выпрямляясь на табурете и слегка откидываясь назад, чтобы встретиться с ним взглядом. - Столько лет, а вы ни разу не упомянули. Мне больно. Он произнес эти слова так легко, что ты вернулась к своей обычной игривой болтовне, не пропустив момент. Он улыбнулся, осторожно сгибая и разгибая ногу. Ощупывая только что залатанную рану. Сняв перчатки с рук, ты выбросила их в корзину. Встав с табурета, ты сделала несколько записей в его карточке. - Никогда об этом не заходила речь. - А теперь да. У него есть имя? Как давно вы вместе? Ты снова захихикала, оглядываясь на него через плечо с изогнутой бровью. Слегка скептически относясь к его любопытству. - Достаточно долго. Он заметил, как ты уклонилась от ответа на его вопрос, словно уже делала это раньше. Это только подогрело его любопытство. - Вы боитесь, что я его узнаю? Или смущаетесь? Не очень-то выглядит? Ты весело фыркнула и отвернулась от карточки, над которой работала. - Нет ничего плохого в том, что я хочу сохранить свою личную жизнь в тайне, верно? Ты подмигнула ему, отодвинув занавеску, которая отделяла небольшую зону осмотра от остальной части отсека. Он издал небольшой звук протеста, не делая пока никаких движений, чтобы встать с койки. - Ладно, забудьте. Я все равно не хотел этого знать. Он был похож на ребенка, которому отказывают в сладком. Он даже изобразил это, надув губы. Ты тихонько хмыкнула, сделав как можно более насмешливое и сочувственное выражение лица, а затем попросила его встать. - Поговорим позже. Капитан с меня спустит шкуру, если я задержу тебя дольше, чем это необходимо. Еще один звук протеста, а затем горловой стон, когда он наконец поднялся с кровати. Он не знал, драматизирует ли он ситуацию или последствия миссии действительно так сильно на него повлияли. Он всегда был склонен к драме. Он пробормотал слова благодарности и обнял тебя за плечо, пока шел к выходу. Ты пообещала пообщаться с ним попозже. Он задержался в отсеке, давая себе несколько минут покоя, прежде чем вернуться к работе. Когда он наконец повернулся, чтобы уйти, то увидел, что Гоуст неловко движется - как будто пытается скрыть хромоту - в сторону твоего небольшого смотрового помещения. По какой-то причине эта сцена показалась ему немного странной. Он не удержался и заглянул к тебе. Он уловил, как ты смотришь на него большими, обеспокоенными глазами. Как ты впивалась ногтями в ладони, пока он наконец не оказался на расстоянии вытянутой руки. Как ты быстро оглянулась по сторонам, чтобы проверить, не обращает ли кто на вас двоих внимания, а затем твои руки метнулись к его шее, пальцы ловко скользнули под подол маски и задрали ее на нос. Не грубо и не со злостью, но с такой настойчивостью, которая говорит о том, что ты можешь умереть, если не увидишь хотя бы кусочек его кожи. Убедиться, что он действительно был с тобой. Самое странное - Гоуст позволил тебе прикоснуться к маске. Позволил твоим маленьким ручкам нарушить его личное пространство. Руки, которые по сравнению с его собственными были просто маленькими, их можно было бы схватить, скрутить или оттолкнуть, как это много раз случалось в спаррингах с солдатами. Но Гоуст просто позволил этому случиться. Это был шквал движений, столь быстрых, что Газ был уверен, что мог бы моргнуть и не заметить их. Застыв, он наблюдал за вами двумя из другой комнаты. Он почувствовал, что вторгся, даже не имея на это права. А потом он увидел, как большие руки Гоуста обхватили твою талию, притягивая тебя к себе. Ты приподнялась на носочки, чтобы приблизить свое лицо к лицу лейтенанта. Пылкий поцелуй. Ты обнимаешь его за шею. Твои плечи задрожали. Небольшой сдавленный всхлип, который, как кажется Газу, ему показался. Все остальное заглушили шум в отсеке. Он был шокирован тем, что после этого мир продолжал жить. Он был шокирован тем, как что-то, казавшееся столь грандиозным, могло произойти в укромном уголке. Он был шокирован тем, что ваше воссоединение не остановило время и пространство для всех остальных, как это произошло для вас двоих. Он чувствовал себя грязным. Ему казалось, что он должен подойти и извиниться за то, что задержался и увидел то, что увидел. Но он так и остался стоять на месте, не в силах сдвинуться. Самым неприятным моментом стало то, что он успел мельком увидеть твой значок перед тем, как занавес задернулся. Значок, который ты бережно прикрепила к своей форме лицевой стороной внутрь по причине, которую он не мог понять до сих пор. Освободившись на мгновение, он наконец соединил воедино обрывки информации, которую собирал годами. Т/и Райли