никто из нас, не останется один

Уже вторые сутки продолжался террор города. Сокрушающая и злобная сила, пробуждая древние проклятия, возвела над руинами прошлых сражений тень нового ужаса. Стены домов, изрезанные шрамами боёв, тихо шептали о том, что ночь принесла с собой. Духи, жаждущие мести, вновь обретали свободу, и в этом хаосе не было… Ничего в нём не было, только ненависть и желание уничтожить. «Кажется, я сломал ногу. Чёрт», — угрюмо подумал Итадори, зная, что это лишь капля в море несчастий. Он прятался в развалинах, уже не надеяясь на помощь. Проклятой энергии совсем не осталось. Внутри него насмешливо звенел голос Сукуны — его ненавистный и, к сожалению, вечный собеседник поглощающий разум, высасывающий волю к борьбе. И самым большим несчастьем было то, что от него нельзя было спрятаться. Он был внутри… Выворачивал душу наизнанку. -Слабак, — протяжно и ядовито произнес Сукуна, его смех, словно леденящий ветер, проникал в каждую клеточку Юджи, — Ты ведь понимаешь, что вокруг тебя витают лишь твои страхи? Они присасываются к тебе, как мухи к гнилушке. Итадори решил игнорировать его слова, хотя тень сомнения уже губила его уверенность. Он чувствовал, как к нему приближается дух особого типа — его язвительный смех раздавался над руинами, как зловещая симфония, зная, что его жертва уже не сможет ответить. Внезапно, взрывная волна ударила в него, откинув его в бетонные обломки. Тело Итадори пронзило болью. Проклятье пользовалось техникой, оставляя новые раны, которые смеялись над его страданиями. -Всё, что ты защищаешь, — подчеркивал Сукуна, — обречено. Ты играешь с огнём, но на самом деле ты лишь пепел в бушующем пламени. -Ты мне тут философом нанялся? Но в эти мгновения, когда всё казалось потерянным, Итадори почувствовал, как в нём всходит лава ярости, нежданная и первобытная. За гранью страха и отчаяния пробуждалась неумолимая решимость. Он собрал все силы, все оставшиеся крохи надежды и, как яркая молния, взорвал их в себе. Словно бы объединившись с духами, что сражались до последней капли, он встал на ноги. Нет… Умереть так глупо это кое слишком… Да, дедушка? Глядя в ненавистные глаза врагов, он словно переродился, став обоим — воином и жертвой. И уже не зная страха, он произнес: «Я не сдамся. Не сегодня». Эта решимость взорвалась в нем, разрывая чары проклятия, и в свете нового дня загорелась неистовая борьба за свободу. -И это ты сосуд Короля Проклятий? Как-то больно жалок его облик в твоём теле. -А теперь, повтори, юнец. *** Сукуна — монстр во плоти. Не так. Он монстр, заключённый в плоть человека. В его плоть. Итадори полностью исцелённый физически и умирающий внутри, сидел на сырой горе обломков бетона. У его ног лежало так много трупов… Так много трупов, убитых Сукуной. Или убитых им? Спустя долгие часы над ним витала тяжелая тишина, лишь изредка нарушаемая странным шёпотом, исходящим из самых глубин его сознания. В голове вновь и вновь смешивались события той роковой ночи — тени, пронзающие темноту, и крики, разрывающие душу. Он не мог избавиться от видений. «Что ты творишь…» Собственное предательское эго прокатывалось в его сознании, словно горькие слова, произнесённые в судный день. «Я опять виноват.» Каждая мысль резала, как нож, оставляя глубокие раны в его душе. «Почему я так слаб…» Он был проклят самим собой, и это проклятие жило в его внутреннем адском вихре. «Если бы не я…» Он снова и снова вспоминал о том, как всё это началось, о том, как тьма охватила его жизнь. Нет. Он определённо сожалеет о многих вещах… И в сожалениях он, пока что не может позволить себе умереть. Душащие мысли, жуткие образы мёртвых тел, хохот проклятья, которое ему не выкинуть из головы, долбили по вискам с нечеловеческим напором. Его словно заполняли до краёв. Поднявшись и сделав шаг вперед, он неожиданно рухнул. Он упал лицом вниз на эту бесконечную кровавую кучу, словно сам стал частью этого ада. Лёжа и трясясь от боли, страха и паники, он продолжал сопротивляться Сукуне и навязчивым мыслям. Паника охватывала его каждый раз, когда он смотрел на свои руки, полностью покрытые чужой кровью. Боровшись с вновь всплывшими образами, он не мог понять, где начинается он и где заканчивается ужас того, что он сделал. Странный вой под ухом мучительно отзывался эхом в его сердце, но он всё ещё не мог встать. Время потеряло для него смысл, когда вдруг раздались приближающиеся шаги. Он закрыл глаза, надеясь, что это всего лишь иллюзия, но тут его перевернули на спину и легонько потрясли. -Итадори! Очнись. Знакомый голос пробился сквозь его мрак, но разве это могло его спасти? От непонимания и страха он лишь сжал свои глаза крепче, желая навсегда уйти в тьму. Но реальность вновь тянула к себе, как безжалостный предатель, не давая забыть о тех, кого он потерял… о тех, кого он убил. Мегуми держал Юджи в руках. Когда тот наконец открыл глаза, Итадори отполз от Фушигуро прочь. Он опомнился и словно выйдя из транса, открыл глаза. -Нет. Прости. Не приближайся! -Что с тобой? — спросил Мегуми, немного смущённый реакцией друга. -Не подходи! — паренёк с отчаянием смотрел на свои ладони, замаранные чужой алой кровью, — Я ведь… могу навредить тебе. Мы должны держаться порознь. Сукуна что-то замышляет и я не хочу, чтобы ты м попал в его планы… В его ладонь поместилась чужая рука, и вдруг возникло ощущение неожиданного внутреннего разлада. В голове его крутились тревожные мысли о том, что произошло. Он чувствовал, как-то нечто, что он назвал собой, стало непонятным, размытым, и эта кровь лишь подтверждала его страхи. Мегуми, стоявший рядом, не собирался уходить. Он сжал руку Юджи крепче и произнёс: -Не неси чушь. Ты не сможешь мне навредить. Всё хорошо. Но сам он не был так уверен в этих словах. В его глазах отражалась решимость, но внутри черти сомнения, гнездившиеся там после недавних боёв, не оставляли его в покое. -Не делай вид, будто ничего не произошло! Я убил их всех… Я виновен. — Юджи вырывал свою руку из хватки Мегуми, но тот не отпускал. -Это наша ошибка не только твоя. Мы не смогли уберечь их от гибели. Но знаешь, для начала спаси меня. — Юджи поднял глаза на парня, — Ты должен довериться мне, мы справимся вместе. Ты не убийца. Мегуми помог Юджи встать на ноги, при этом его собственное состояние оставляло желать лучшего. Шум вокруг начинал угасать, и со временем они оказались на заброшенной лестнице, ведущей вниз в полутемное помещение. Здесь было безопасно, но атмосферу напряжения не удавалось избежать. -Послушай, — начал Фушигуро, когда они остановились. — Нам нужно поговорить. Сукуна опять вырвался бесконтрольно.? Спустя некоторое мгновение воздух разрезал нерешительный голос Итадори. Парень дрожал, а его ноги вновь стали подкашиваться. Мегуми сжал его руку сильнее. -Да. Юджи присел на бетонную ступень, не в силах встретиться с тяжёлым взглядом Мегуми. -Ты не виноват в том, что произошло. Мы делаем всё, что в наших силах, чтобы изгнать проклятия и… защитить людей. Ты же знаешь это, верно? — заговорил Мегуми, пытаясь скрыть собственную тревогу, -Ты прошёл через столь сильный стресс и ужас. Нормально чувствовать себя потерянным после этого. Важно быть рядом с теми, кто может поддержать. Юджи ещё раз посмотрел на свои испачканные и пострадавшие руки, затем рвано выдохнул. Его затошнило. -А если эта тьма поглотит меня? Если она навредит тем, кто мне дорог? -Я не позволю этому случиться. — слова Мегуми звучали твердо, как обещание, в поток безусловно хотелось верить, — Мы уже все вместе в этом дерьме. У тебя есть люди, которые помогут справиться с этой тьмой. Мы сами можем стать сильнее. Юджи тихо усмехнулся и этот смешок превратился в глухое эхо, что глухо трещало о стенки нежилого здания. -Почему ты всегда говоришь такие вещи так… по-особенному и по-свойски… Как ни кто другой сказать не сможет… Наклонившись к нему, Мегуми произнёс: -Просто скажи, когда тебе станет легче. Хорошо? *** Травяной чай медленно остывал, но тепло его аромата всё еще окутывало Юджи. Свет из окна едва пробивался сквозь шторы, создавая уютную полутень в комнате. Он чувствовал, как дрожь в теле постепенно утихает, но сердце продолжало биться тревожным ритмом. Весь вечер он провел закутавшись в одеяло. Музыка в наушниках давно смолкла, но мысли Юджи не переставали вертеться в голове. За окном слышался свист холодного ветра, и в душе угасала надежда на возвращение спокойствия. Фушигуро вернулся с новыми эмоциями на лице. На этот раз он выглядел иначе — решительно и немного настороженно. Юджи что-то бормотал, когда Мегуми направился к тумбочке с новой кружкой чая. С мягкими движениями, параллельно закутывая себя в одеяло, он чувствовал покалывание в груди — то ли от ощущения присутствия кого-то, кого он не мог увидеть, то ли он уже совсем спятил… -Горячий… Ты себя хорошо чувствуешь? — спросил Фушигуро, касаясь лба Юджи тыльной стороной ладони, как будто пытаясь проверить не только жар, а и его внутреннее состояние. -Наверное… Не очень замечательно, — отозвался Юджи, всё же пытаясь улыбнуться несмотря на холод в голосе. Но Мегуми не поддался его оптимизму. -Что ты ощущаешь? — его голос стал мягче, но в нём слышался оттенок беспокойства. -Нуу… Мне кажется, что у меня слезятся глаза и ещё… Меня тошнит. Фушигуро на мгновение потупился, затем поджал губы. Он знал, что это больше чем просто болезнь. Что-то в Юджи цепляло его за душу, и он понимал, что несмотря на любые внешние факторы, проблемы были глубже. Он знал этого парня довольно давно и многого насмотрелся. Что-то было не так… видимо последние события действительно его потрясли, и на их осмысление и принятие на этот раз Юджи нужно больше времени. -Ясно… Сейчас принесу компресс. А ты лучше ложись и постарайся поспать, — сказал он, но его голос звучал скорее как команда, нежели предложение. Когда парень отходил от кровати, от него донёсся едва уловимый шлейф запаха сигаретного дыма… Смиренно направляясь в ванную за компрессом, Фушигуро оставил своё присутствие рядом с Итадори в виде этой несвойственной, но уже являющейся частью его запаха. Юджи медленно пригубил чай, стараясь отвлечься от беспокойства, которое всё глубже проникало в его сердце. Аромат мяты напоминал ему о спокойных вечерах, проведённых в компании друзей, однако сейчас атмосфера накалялась. Вскоре Фушигуро вернулся, весь в брызгах воды и с мокрой тряпкой в руках. Он поставил тазик на пол, всё ещё пытаясь скрыть за собранностью мрачное выражение на лице. Мегуми выжимал полотенце, разглядывая комки льда в воде и одновременно пытаясь укрыть свои переживания за безразличием. Холод неприятно покалывал кожу и слегка напрягал суставы. Юджи бросил взгляд на друга, чувствуя, как в его душе поднималась непреодолимая печаль. Мегуми всегда страдал в тишине, никогда не делясь своими переживаниями. Он постоянно помогал Итадори находиться в тонусе, но теперь и ему нужна была помощь. Хотя… Им двоим определённо нужна была помощь. -Знаешь, — начал он, пододвинув к себе чашку, — иногда курить — это единственный способ разобраться с тем, что у тебя в голове. Я не осуждаю. Но … просто знай, что если ты почувствуешь, что это становится невыносимым, я всегда здесь. Фушигуро прищурился, а затем помотал головой, не находя скорого ответа на такое заявление. Он знал, что значит быть сильным. Но в последнее время ему совершенно не удавалось оставаться таким. Он аккуратно сложил влажное полотенце и уложил его на лоб парня. -Ты не понимаешь… после всего, что произошло, мне как-то проще делать вид, что ничего не случилось. События прошлого остаются в прошлом, я даже не знаю может ли всё поменяться спустя стольких лет… — произнес он наконец. — слова Мегуми стали как удары по грубой поверхности его души. В сознании, навязчиво всплывали картины прошлого. Помимо боёв и жертв, его внутренний мир продолжала отравлять учесть сестры, — Не стоит морочить себе э им голову. -Тяжело видеть, как стойкость человека, который учил не сдаваться, рушится. — взгляд Юджи был почти пустым. Он отвёл взгляд от Юджи, поборов желание накричать, и лишь усмехнулся, как если бы Юджи вновь предлагал ему чай. Он закрыл глаза и вдруг, в эту минуту, почувствовал, как всё несоответствие собственного существования связано с присутствием друга. Юджи мог бы быть его опорой, но всё это казалось невероятно сложно. -Я просто… слишком долго не показывал, как это влияет на меня, — наконец произнёс Фушигуро, опуская руку с тряпкой в таз. — Может быть, на это уходит слишком много сил… -Не надо пытаться бороться одному. Мы не одни — и это не слабость. Ты сам так говорил! — Юджи положил руку на плечо Мегуми, сжимая его в поддержку. Фушигуро остался неподвижным, но ком в его горле стал медленно ослабевать. Он чувствовал тепло Юджи и, как будто прикосновение пробуждало в нем давно забытую надежду. -Да… — наконец произнёс он покорно и добавил: — Спасибо. Мгновение прошло в тишине, в которой развивались их мысли. Они понимали, что борьба не окончена, но с каждым словом, с каждым действием они приближались к тому, чтобы разделить свою тяжесть. Медленно, коридоры их отношений начинали заполняться светом. Фушигуро, забыв о своих страхах, уселся рядом с Юджи, обняв колени. -Скажи, что ты на самом деле чувствуешь. — настойчиво добавил Юджи. Он не хотел, чтобы вновь воцарилась тишина, он хотел знать, что в душе у его друга. Фушигуро сделал глубокий вдох, собравшись с мыслями, и наконец проговорил: -Я боюсь, что не смогу услышать её смех вновь. Или ещё хуже, что потеряю кого-то вновь. Эта мысль меня убивает. -Ты не один, — произнёс Юджи, закрывая свои глаза. — Это нормально. Ты… Навещал её сегодня? Мегуми кивнул. -Ну, как она? -Ничего не поменялось. Юджи поникше посмотрел на Мегуми, тот сидел рядом, поджав колени. Он опять чувствовал себя одиноко. Юджи переместил свою руку на голову Мегуми. Поглаживая тёмные волосы, Юджи и сам стал успокаиваться.