поскандалим?

Горящая зажигалка падает на пол, после чего тот ярким пламенем вспыхивает. Дорожка из огня в секунду рядом с дверью, ведущей домой оказывается. И дверь покрывается оранжевым дождем. Пламя, словно хищник окутывает каждый миллиметр коридора, сжирает, поглощает историю. В тот день ярким пламенем, будто в жерле вулкана горел центр для трудных подростков. Греческие боги действительно ценность в этой истории имели. Только вот Кроноса Аид победил. Поломанные души смотрят на то, как разрушается их мир. *** Перед собой кинотеатр видит своеобразный, с телевизором большим. На том каких-то животных показывают, а дядька противным голосом о каждом рассказывает. — У нас новенькая? — странный мужик с бородой говорит, и фильм останавливает, а подростки все назад оборачиваются. — Блять, — шепчет Вилка и капюшон надевает. Надеется, что её не заметят. — Как тебя зовут? Представься, пожалуйста, — неумолимо тот вторит. Виолетта рядом с Муслимом встает и топчется на одном месте, улыбается глупо и пытается его на эмоции вывести. Кто знает, может у брюнетки дар такой, людей доводить. — Мы ждем, — тепло Муслим Мурзаевич отвечает, и взгляд на аудиторию переводит. — Я Виолетта. *** — Успокойтесь, наконец, — добавляет свои пять копеек Саша. — Мирон, кажется, оторвались. И парень за рулем с шумом выдыхает, скорость сбавляет, едет в сторону гаража. А там ребята снимают черную изоленту с номеров, разбирают рюкзаки с вещами и расходятся по домам. Так обыденно и правильно. Потому что, по правде говоря, они вовсе и не друзья, а связывает их только ненависть к государству, в котором те живут. Тем временем Виолетта уже на кровати дома лежит, ногами болтает, смотрит новостную ленту в телефоне и не может перестать улыбаться. Заголовки пестрят информацией о том, что на Савельева заведено уголовное дело. Что теперь его счета арестованы. Что так и не открыл он свой новый ресторан. И где-то в глубине души Малышенко все-таки желает быть часть скандалистов. *** — Что вы сделаете первым делом после того, как все закончится? — начинает свой опрос Чикина, усаживаюсь в машину на заднем сиденье. Там душно, не работает кондиционер и пахнет машинным маслом. А еще машина эта отсылает в воспоминания трехлетней давности, когда Мирон без прав мониврировал среди полицейских бобиков и удачно довозил друзей с очередной вылазки. Три года машина часа своего ждала, и только в этот особенный для скандалистов день наконец-то весь мир смог услышать гул мотора старой рухляди. — Куплю мороженое, сяду на лавочку и буду есть его во время метели, — спокойно отвечает Виолетта на вопрос, будто что-то серьезное произносит. — Заболеть хочу, чтобы не так паршиво было в этот новый год. — Я снова уеду из города, — старается так ответить, чтобы никто вопросов на задавал. Потому что Мирон действительно к этому городу привязан. В родном городе улицы и люди особое притяжение имеют. — Думаю все-таки пойти на курсы учителя. Начну жить обычную жизнь, буду работать и годами копить на отпуск, — пожимает плечами Руслана. — Мне кажется я стала готова, вот к такой вот скучной жизни. — Буду есть мороженое рядом с Вилкой, чтобы болеть вместе, — отшучивается Кира, ведь неизвестность будущего не только остальных скандалистов пугает. — А вот я хочу кружок для детей открыть, где буду учить их трюкам разным. Знаете, шпаги глотать и огнем кидаться! — Чикина радостно произносит, будто всю жизнь это мечтала сказать. — Круто же! — А я буду следить за Чикиной, чтобы она не натворила дел и не сожгла свой кружок, — подает голос Мишель. И все в машине смеются. Как в старые-добрые. — Саша, ты чего молчишь? — с некоторой грусть в словах Руслана спрашивает, от нервов начинает крутить прядь волос на пальце. — Что? — будто из транса возвращается парень. — Не знаю, поживем, увидим. Руслана сжимает губы в полоску и отводит взгляд в окно, стараясь не показать свою слабость. Потому что она уже все распланировала. И как же больно может оказаться то, что Саша Третьяков может не стать частью этой распланированной и просто жизни. А тем временем скандалисты решают остановится на местной заправке, дабы заполнить бак бензином и перекусить перед сложным днем парой хот-догов. Первым делают достают сладкие одноразки, а кто-то и вовсе отходит подальше чтобы закурить сигарету. Сегодня было довольно тепло для последних дней зимы. Снег отражал свет уличных фонарей, переливаясь словно блестки на свадебном платье. Солнце поднималась из-за горизонта, стараясь пробиться сквозь пасмурное зимнее небо. Погода так и кричала о том, что сегодня последний день старой жизни. Скандалисты компанией своей заходят в здание и сразу же направляются в сторону горячей еды, пока Мирон на кассе достает купюры, чтобы бензин оплатить. — К новостям на сегодня. Открытие нового магазина Елены Волковой состоится уже сегодня. Подготовка идет полным ходом. Наш корреспондент будет следить за развитием событий и возьмет интервью у этой прекрасной женщины, — голос диктора из телевизора слышится. Местные новостной канал с утренней передачей. Скандалисты тут же приостанавливают разговоры, переглядываются между собой и стараются не подать хотя бы капли эмоций. Потому что сегодня совершенно обычный день для обычных людей. — Елена, не могли бы вы побольше рассказать об открытие нового магазина? Весь город с интересом наблюдает за вашей деятельностью. Насколько мне известно, прославились вы вовсе не бижутерией. — Это правда. Украшения это просто хобби, которое помогает мне расслабиться после тяжелого рабочего дня. Главная мысль моего существование, это помогать людям. Делать их богатыми, здоровыми и успешными, — женщина с белыми зубами, дорогим блондом и красными ногтями закидывает ногу на ногу и натягивает улыбку на все лицо. Даже через экран телевизора можно почувствовать эту фальш. — Не плохо было бы отметить, что все деньги с открытия магазина пойдут в детский дом. — Не тот ли это детский дом, который потерпел смену директора? — Все именно так. После той ужасной трагедии, я просто не могла оставить маленьких детой без внимания. Скандалисты вновь переглядываются. — Или хочет отмыть деньги за свою долю в бизнесе Высоцкого, — закатывает глаза Вилка и шепчет на ухо Кире. — Что ей еще остается делать, когда на твоих руках тоже осталась кровь детей. *** Вокруг настоящая вакханалия происходит. Силовики Высоцкого скручивают бедных детей, подростков и взрослых людей, наряду со стариками и бабушками. Смотря на беспредел, кажется будто здание горит. Нет, утопает в корысти, подлости и жадности. Высоцкий Владлен Викторович, как принято владыке ада, смотрит на все со стороны. Смотрит на слезы, мольбы о помощи. Смотрит на то, как некоторые в сторону тоннелей бегут, не подозревая, что именно они смогут спастись от его хватки. Все потому что недооценивает, а еще думает, что скандалисты одни работают в этот раз. Иногда взор кидает на голограмму их знака, ухмыляется и старается скрыть страх в глазах. Ведь в этот раз опасность близко. Но разве кучка детей сможет его остановить? *** И скандалисты молча покидают заправку, не желая больше слушать эту женщину. В глазах мелькают ужасные воспоминания из прошлого, которые они не в силах остановить. Виолетта еще пару секунд смотрит в сторону телевизор, а после направляется в след за друзьями, едва ли касаясь локтя. Потому что даже через толстое худи можно почувствовать шрам, оставшись после той роковой ночи. Шрам, который будет напоминать об этом дне. Всю жизнь. Скандалисты в машину возвращаются, а Саша неожиданно для всех садится за руль. На первом же повороте автомобиль съезжает с нужного пути, направляясь в другую сторону. — Третьяков, ты поворот пропустил. Пусть Мирон сядет за руль, — закатывает глаза Мишель. Но Саша ничего не отвечает, продолжает свой путь. Машина рядом со школой останавливается, где раньше центр для трудных подростков был открыт. Там, на входе скандалистов ждал Илья Владимирович с доброй улыбкой на лице и уставшим взглядом. — Третьяков, что происходит? — первая решает заговорить Вилка, после молчания долгого. — Вы не рады видеть меня? — смеется директора школы, как только встречает молодых людей на пороге. — В такой тяжелый день я опять приехала на работу, — уныла тянет Чикина. — Конечно, я рада вас видеть! Скандалисты смеются и по привычке идут следом за Ксеном. — Ксен Владимирович, вы расскажете нам, зачем мы здесь? Вы, типа, решили нас таким способом в последний путь отправить? — Виолетта не унимается. — Лично я умирать сегодня не планировала, — руки на груди Кира складывает, не прерывая движения. Мужчина ни говорит ни слова. Останавливается рядом с той самой дверью, которую три года никто не открывал. За ней разруха и стены обгорелые, которые не подлежат ремонту. Да и можно святую святых ремонтировать для спиногрызов учеников школы? — Я окончательно запуталась. Ксен Владимирович, это тимбилдинг? — Руслана облокачивается на стену спиной и осматривают злополучную дверь. Илья Владимирович искренне улыбается и дверь отворяет. Желтые стены, покрашенные свежей краской. Турник, так похожий на тот самый, из воспоминаний. Круглый стол посередине и даже самодельная карта, напоминающая план здания. Это пятиклашки помогли директору школы сюрприз устроить. В углу лежат будто бы те самые маты, на полке канаты новые, снаряжения для вылазок. Снаряжения, которые будут украшением пылится на полке. Снаряжения, которые никто никогда не использует. Руслана прикрывает рот руками от удивления, а Кира сжимает губы, стараясь сделать вид, что в уголках глаз не собираются слезы. Подвал точной такой же, как и до пожара. Будто скандалистам снова по семнадцать лет. Будто они снова молодые и готовые творить добро. — Вы даже картину нашу повесели! — удивляет Виолетта, когда видит знакомый постер. — Так вот куда все это время уходили мои штрафы, — смеется Чикина. — Спасибо вам, Ксен Владимирович! — Это в память о том что было. Это не просто комната трудных подростков. Эта комната, которая помогала вам. Стены все еще хранят эти добрые воспоминания. Точно также, как и хранят ужасным, — Ксенофонтов запинается, вспоминая роковую ночь. — Я уже не молод, поэтому буду очень рад видеться с вами хотя бы раз в год. Слушать, как проходят ваши дни. Как строите семью. Вы же мои дети, я вас действительно очень сильно люблю. — Ксен Владимирович, что вы такое говорите! — возражает Чикина со слезами на глазах. — Вы ещё ого–го! — Илья Владимирович, вы стали для нас отцом. Вы сделали больше, чем сделали биологические родители. Вы подарили нам веру в будущее, — произносит Руслана, стряхивая пальцем наступившие слезы. — На этот сюрпризы для некоторых из вас не закончены, — хитро улыбается директор и в то же мгновение свет в комнате потухает. — Ксен Владимирович, вы решили даже проблемы с проводкой сделать, как раньше? — шутит Мирон. Через минуты две свет включается, а на турнике своеобразно воткнуты живые цветы, напоминая арку. Рядом с тем стоит Илья Владимирович с красной папкой в руках. — Рус, подойдешь поближе? — набравшись смелости произносит Саша. — Третьяков, ты чего устроил? — с недоверием брюнетка тянет, но все-таки ближе подходит, встает с другой стороны от Ксена. — Ты меня пугаешь… — Знаешь, я очень долго копил на самое лучшее кольцо, купил его, но не мог понять, что мне не хватает. Сегодня я понял, что нас связало не кольцо. Это, — из кармана достает балаклаву Русланы, а после и свою. Ефремова в сторону отворачивается, шмыгает носом, не в силах сдержать эмоций. Кусает губы, а лицо краснеет от наступивших слез. Саша Третьяков встает на одно колено и протягивает свою балаклаву девушке, в то время как остальные скандалисты восторженно следят за развитием событий. — Ты станешь моей женой? Молчание. — Рус, в такой ситуации надо что-то отвечать, — неловко говорит Третьяков. — Я… да! Да, да я согласна, — дрожащим голосом произносит девушка, а после парню помогает подняться с колена. — Конечно, я согласна! — Властью данной мне мной самим, я богословляю вас на счастливую жизнь в браке, — с улыбкой Илья Владимирович проговаривает. — Только отпуск за медовый месяц просите хотя бы за год до отъезда, — шепотом, между строк. — Жених, можете поцеловать невесту.