Мятежник и колдун

      Это возвращение в страну и город, ставшие ему практически родными оказалось далеко не таким приятным, как Тибул ожидал.       Не только потому что у него до сих пор не получалось найти даже кого-то, похожего на возможную пару.       Над дружбой, а конкретно - одним из самых близких друзей тоже, кажется, хотела нависнуть серая туча.       Просперо не везло, наверное, аж со дня штурма городской крепости...       И, кажется, удача, насколько Тибул в неё верил, так и не собиралась поворачиваться к его другу лицом.       И когда всё станет хорошо или хотя-бы спокойно, тоже было совершено не понятно.       Хотя... С другой стороны, теперь Тибул, да и далеко не только он, мог уверенно сказать, хотя-бы себе, что спокойно точно будет.       Правители прежнего режима этого бы даже не пообещали.       Просто выпустили бы из подполов Охотников на нечисть и прочих особенно суеверных и агрессивных членов общества, как когда-то туда загнали.       Да и сам Просперо честно старался не поддаваться ни унынию, ни страху, ни обиде, что бы ни случалось с ним последнее время.       Как-то Тибул пересëкся с другом во время перерыва своей репетиции, и не нашёл у оружейника никаких следов истерики, что не так и давно случилась у него в жёлтом доме кроме, может быть, слегка постаревшего на вид и заострившегося лица.       А в выходной день им, несмотря на прописанный Просперо строгий режим, удалось прогуляться куда дальше, чем до ближайшей от дома Просперо лавки.       Они заглянули в городской парк, прошлись по набережной.       Потом свернули на Якорную улицу, потом на улицу Колесников...       Потом...       - Тибул... А где мы? - чуть встревоженно спросил Просперо, оглядывая почти пустую и явно старую не то секцию, не то переулок.       Тибул тоже огляделся и тоже начал слегка волноваться, не оказался ли он с хромым на обе ноги другом на каком-нибудь пустыре.       Но тревога тут-же сменилась удивлением, даже приятным.       Случайно ли они сюда попали?       Или эта дорога так запала ему в память, когда ему было пять или шесть?       И как эта улица после стольких потрясений в стране осталась похожей на себя?       - Ты не представляешь, - немного сбивчиво от внезапно нахлынувших воспоминаний, не все из которых были приятными ответил акробат, - Но это - улица Сосен... Это та улица, по которой я приехал в Гринландию! Здесь... - он прервал себя на секунду, выбирая, чего бы такого не слишком мрачного из прошлых лет рассказать. - Здесь начинается дорога к границе страны и к Лесу Древних тайн!       Просперо наклонённой вбок головой и поднятой бровью дал понять, что слышит это название первый раз в жизни.       - Говорят, этот лес - единственное место, где не вымерли животные времён Ледникового периода. - продолжил Тибул. - Например, саблезубые тигры. Я в детстве даже боялся, что они нападут на нас с стариками Марино, когда мы там проезжали. А улица Сосен примерно в это-же время считалась одним из самых надёжных убежищ для тех гринландцев, кого король подозревал в колдовстве. И почему мы тогда не остались жить здесь! Как знать, может быть, я бы сейчас жил самой обычной, нормальной жизнью с нормальной семьёй...       Завершил рассказ Тибул усмешкой непонятного цвета и оттенка.       - Ну... - задумчиво заговорил Просперо, - Может, да... А может, и нет... Я... сомневаюсь, что тебе удалось бы жить нормально при старом режиме. Ты же помнишь, что о тебе и твоих коллегах говорили король, министры и их верные духовные наставники! И о большинстве музыкантов, и о актёрах в театрах и... Ты же знаешь! "Похоть — это музыка плоти!", "Карнавалы - осколок тëмного язычества!", "Ремесло артиста не достойно приличного и добродетельного человека!" и так далее... Считай, ты как раз завоевал право на нормальную жизнь. Себе и ещё неизвестно, скольким артистам!       - Ой! Не льсти мне! - ответил Тибул таким-же непонятным тоном. - Кто бы послушал нашего брата, а тем более одного меня, если бы Эрнст Андерсон и сочувствующие ему не поставили датское "приличное" и даже высшее общество на место!       - Э-э... А кто такой Эрнст Андерсон? - снова не понял Просперо. - Я слышал о нём хоть раз? Столько последних новостей прошло мимо меня!       - Ещё совсем недавно был просто школьным учителем, который сам только что окончил университет. Но неожиданно смог почти в одиночку защитить право детей из простых семей учиться в хороших школах и, собственно, убедил семью губернатора отметить Новый год походом в тот театр, что в их городе, а не только балом.       - Сразу захотелось познакомиться! - почти без тени сарказма сказал Просперо. - Если хоть половина из этого правда, то, быть может, хотя-бы в Дании революция, когда придёт её время, пройдёт мирно...       - Мечтать не вредно... Что бы ни ждало впереди.       После этого вывода Тибул посмотрел на небо и, убедившись, что солнце ещё высоко, пошёл дальше, разглядывая старые, опустевшие, а кое-где - начавшие разваливаться и покрываться вьюном дома.       На минуту, две или даже три гимнаст провалился под поверхность своей памяти и не услышал, как шаги за его спиной сперва прекратились примерно на столько же, а потом тихо раздались вновь.       "Эй... Тибул..." - голос друга прозвучал негромко, но так внезапно, что Тибул почувствовал лёгкий холодок по всей спине.       - Да-а... - ответил Тибул, по ощущениям поняв, что с вскриком или резким поворотом он на секунду опоздал.       - Я хочу тебе... - Просперо вышел из-за спины друга и довольно серьёзно посмотрел ему в глаза, - рассказать кое-что... не очень приятное. О себе.       Тибул снова немного напрягся.       - Оно ничего особо не значит! Тем более - сейчас... - молниеносно понял это оружейник, - Но... Из-за этого могут быть недоразумения... Так что я хочу, чтобы вся моя семья знала об этом...       - Что? - хотел было не понять или попросить сказать покороче Тибул.       - Не волнуйся, - снова поймал его настроение Просперо, - вся моя родня приёмная...       - М-м... Просперо? - всё ещё не понял Тибул.       - А ты был рядом со мной всю подготовку к государственному перевороту и все восстания. А ещё я разок помог твоему сыну с арифметикой. За день до того, как ты его усыновил.       - И-и что? Я тебе за это... должен?       - Что?! Нет! - заторопился Просперо, - Это тут на самом деле вообще не причём! Дело в моих родителях...       - И причём тут твои родители?       - Не те! Мои родные родители... Моя мать... Ты ведь слышал, что ни на кого из своих не похож...       - Не только слышал, но и видел. Но это же не всегда что-то значит... Тебя просто всё детство дразнили. Дети маленькие ни в чём не разбираются и не хотят!       - Нет! Дело не в этом. Мне соседи и старики Дюбуа рассказали. Сказали, что моя родная мать - какая-то знатная дама, которую казнили Охотники на нечисть... Я и сам до конца не верю, что всё это было и так недавно!       Просперо встал перед другом, ожидая его ответа.       Выражение лица того, к удивлению рыжеволосого не только особенно не изменилось, но и сделалось куда спокойнее.       - Ну-у и что? - Тибул слегка заулыбался, - И что, даже если это всё - чистая правда? Ты, без этого факта или с ним, прожил при "Железном Льве" всю жизнь. И что-то твоя кровь не остановила тебя от общения с гринландским подпольем и не удержала от того чтобы возглавлять восстания против духовных братьев и сестёр!       - М-м-м... Да... - осторожно сказал Просперо.       - Ну и? Это всё, что ты хотел мне рассказать?       - Да.       - Теперь спокоен?       - Теперь - да.       - Вот и хорошо! - это Тибул сказал немного резче и чуть нахмурившись. - И больше меня подобным образом не пугай! Себя тоже! И поменьше слушай сплетников под своим окном! Выходи из дома... куда-нибудь, например... А то с ними совсем одичаешь, пока выздоровеешь! Но им самим, да и соседям поговори, лучше ничего не говори, конечно. А то признают и графом, и принцем, и императором и, чего доброго, закончишь ты в жёлтом доме, где этим трём и место!       - Не говорил и не скажу! За кого ты меня принимаешь! - ответил Просперо не то весело, не то обиженно. Не понятно, в какой пропорции.       - Кто знает... Ты, когда волнуешься, можешь поэму в пять томов вслух прочитать!       - Ну знаешь! - Просперо сделал небольшое ударение на последний слог, изобразив шипение. - Усложнить жизнь может и одно слово, сказанное не в то время и не в том месте! А ещё - чьи бы дети копались в моих самых деликатных проблемах и писали об этом в письмах!       - Своих племянников лишнего не трогай! - Тибул в один прыжок оказался на половине стены какого-то большого каменного дома с обвалившимся верхним этажом. - А то плюну и прямо сейчас улечу на работу! Быстрее сопли!       - Да... - чуть помявшись, сдался Просперо, - Прости! Из-за чего бы это всё ни случилось, а они уж точно ни в чëм не виноваты!       - Ла-адно! - голос Тибула тут-же смягчился, и гимнаст оказался внизу так-же быстро, как и на стене, - Всё равно тебя надо будет кому-то проводить домой!       На этой ноте оба про себя решили прервать разговор и продолжить рассматривать остатки пусть и скромных, но красот улицы, с которой, в какой-то степени, и начались координальные изменения в жизни гринландцев.       Кроме того, один из друзей был здесь первый раз в своей, казалось бы, весьма насыщенной жизни.       Чем дальше они шли, тем больше улица становилась похожа сначала на парк, потом на рощу, а потом даже на негустой лес.       Звуки города медленно, но верно отдалялись, уступая место шелесту деревьев и даже, изредка, щебетанию птиц.       В месте вроде этого или Чëрного кладбища, как бы близко они ни были с человеческими жилищами, вряд-ли ожидаешь людей встретить. И тем более не ожидаешь увидеть экипаж...       Однако же, прямо перед носами двух друзей пронеслась самая настоящая, хотя и не самая дорогая с виду карета.       Пронеслась, и, только оба друга подумали о том, чтобы что-то крикнуть или просто сказать , как остановилась в шагах ста.       Друзья почувствовали, как слегка вздрогнули.       Безусловно, в экипаже мог быть кто угодно, а если бы этот кто-то и вздумал начать спор с целью обвинить их в чём-то посерьёзнее, чем прогулка по, быть может неположенному месту, то теперь закон был бы не на стороне скандалиста... Но... Трёх-четырёх лет было, увы недостаточно для изменения образа мыслей, порой недостаточно даже для изменения каких-то мелких бытовых привычек. Не то, что даже самая толстая стопка документов!       Тибул сам не заметил, как пригибается, как-будто это пошло бы ему на хоть какую-то пользу при его нынешнем росте.       Просперо наоборот, сам не зная, почему, изо всех сил вытянулся, а от страха, что сейчас, вполне возможно, по его милости в какое-нибудь самое неподходящее место угодит молния с чернильным дождём в придачу или что-нибудь столь-же неподходящее охватит пламя одного из оттенков лимонного или малинового.       Получились не то две большие испуганные птицы, притворяющиеся кустом и деревом, не то дуга с оглоблями и малярная кисть в красной краске.       Тем недолгим временем из окна кареты высунулась женщина в тëмно-синей шляпе с перьями и, кажется, тëмной вуалью.       Тибул попробовал рассмотреть её лицо, но ничего не вышло. То ли грим доктора Арнери как-то повлиял на его зрение, то ли женщина слишком быстро приставила к глазам что-то вроде лорнета или театрального бинокля.       Следующие несколько секунд показались друзьям несколькими минутами и даже больше, однако, похоже, это нелепое ожидание пообещало быть вознаграждено. Дама молча скрылась в окне экипажа.       Тибул и Просперо выдохнули и, наконец, обратив внимание на себя, приняли более-менее обычное для живых обычных людей положение.       Но только это они и успели сделать.       Карета не сдвинулась с места, кучер не проронил ни слова и, похоже, не шелохнулся, а женщина, кем бы она ни была, открыла дверцу кареты, так быстро и ловко, что ни акробат, ни оружейник этого не заметили, совершенно самостоятельно и бесшумно, несмотря на вполне пышное с виду платье и направилась прямиком к ним.       Что чувствовать и что делать никому из друзей было нисколько не понятно, да и времени хорошо подумать было решительно недостаточно.       Мужчины переглянулись и приветливо, но неестественно одновременно сказали: "Простите, гражданка, Вы не заблудились?".       Других причин нахождения кареты на почти заброшенной, постепенно приобретающей сходства больше с лесом улице они припомнить не успели.       "О, благодарю вас за беспокойство, но нет. - так-же вежливо и совсем не громко ответила дама. - Я приехала сюда по важному делу. Но кое о чём я всё-же спрошу."       Она окинула взглядом Просперо:       - Вы случайно не знаете, где живёт знаменитый здесь Просперо Фабро?       Что-то в обоих друзьях, в хозяина произнесённого имени, конечно-же несколько сильнее, сжалось.       - Нет. - выдавил как можно естественнее хозяин имени.       Не отойдя ни на шаг, дама выудила из серебристо-синей складки одной из юбок два сложенных вчетверо листа бумаги, развернула их, внимательно посмотрела на них в свой лорнет, будто что-то читая, затем повернула их другой стороной и почти так-же спокойно, только слегка удивлённо задала ещё два вопроса: "Разве это не Вы, господин Фабро? Почему Вы лжёте? Вы ведь, если я не ошибаюсь, не преступник и не невольник.".       Просперо, да, наверняка, и Тибул чуть не прикусили свои языки до крови от такой откровенности и такого спокойствия со стороны кого-то столь не похожего на простого человека за исключением учёных и сочувствующих третьему сословию чиновников.       Не то, чтобы таковых было слишком мало, но слишком мало времени прошло с конца Последнего восстания, а настроенных враждебно скрылось за границами страны, всё время казалось, слишком много...       И хоть ничего не предвещало возвращения врагов, особого внимания других королевств к маленькой Гринландии, а тем более - войны, пока не покидало ощущение затишья перед бурей.       И сейчас встреча с этой незнакомкой казалась её началом.       Особенно, когда оба увидели, что один из листков оказался аккуратной вырезкой из гринландской газеты старого режима одного из самых любимых среди аристократии изданий.       Со страницы смотрел огненными, если не пускающими молнии глазами сынишка рельефов горгоны и дьяволов с гравюр времён Старых королей. Под шедевром располагались знакомые, наверное уже всем гринландцам слова об Апокалипсисе, который нужно непременно остановить, о том, какой страшный грех неповиновение людям, что стоят выше тебя и, конечно же, размере награды за чью-то рыжеволосую голову.       Второе же изображение вызывало и страх, и недоумение.       Это были совершенно обычные, почти точные профиль и анфас той-же головы, а под ними - совершенно точно совершенно не известной Просперо, но похожей на него если не как родная сестра, то как кузина молодой женщины.       "Откуда? Шпионаж? Если шпионаж, то почему в нём так мало тайны?" - И у Просперо, и у Тибула начал зреть ещё десяток подобных вопросов, но и первые три даже толком подумать не удалось.       "Я ведь права?" - продолжила дама.       - Вы правы. Никогда не был ни рабом, ни крепостным и чист перед законом. - зацепился Просперо за эту соломинку, хоть не мог даже гадать, куда она ведёт. - Единственное - недавно меня попытались незаконно обвинить в колдовстве. Но это, естественно, нигде даже для приличия рассматривать не стали! Это же похоже на горячечный бред!       - Очень хорошо! - улыбнулась женщина в синем. - Прекрасно! Значит, ничто не помешает Вам удалить пару дел, связанных с Вашей семьёй и с Вашим городом!       Тибулу в жизни приходилось разговаривать с немалым количеством самых разных людей, в том числе и абсолютно неприятных для него, порой - вплоть до взаимного желания убить, но в разговорах с сумасшедшими опыта у акробата было меньше всего. Да и может ли помочь опыт при встрече с теми, чьи слова и поступки предугадать невозможно?       У Просперо сего навыка при определëнно имеющихся ораторских способностях тоже не было.       Но, так как ему не повезло начать отвечать незнакомке, он и продолжил говорить:       - О... Боюсь, я не понимаю, о чём Вы говорите. Видите ли, я не так давно сломал обе ноги и повредил голову. - один из редких случаев, если не единственный, когда Просперо порадовался, тому, что его конечности, да и голова были три года назад разбиты вдребезги и до сих пор не зажили. Не пришлось изображать дрожь в коленях. - До этого дня я почти не вылезал из кровати и не знаю, что сейчас делается в стране. Да что там! Я даже не успел спросить соседей по улице, как их дела! А моему приятелю и подавно ничего не известно! Он был слишком занят на работе и только что приехал из-за границы.       Женщина не огорчилась, не рассердилась, кажется, во всё поверила, но и уходить не собиралась.       - Ах, конечно! - воскликнула она, - Вы же почти не знали своих родителей, не то что город! Их обоих не стало слишком рано, Вы тогда были едва-едва не младенцем! А потом ещё этот пожар...       На последних словах в её голосе показалась печаль.       - Простите... - ответил Просперо, хоть уже кожей чувствовал, что скоро будет загнан в какой-то угол, - Я... Сочувствую Вам и... Вашим знакомым, но Вы меня с кем-то путаете. Да, я сирота, но я потерял родителей не так рано и не в пожаре...       - Значит, Вас кто-то спас и приютил... Впрочем, это очевидно. Ведь Вы живы и... почти здоровы.       Тибул начал уставать от странной, совершенно непонятной, но точно не приятной атмосферы и бросил на Просперо просящий и растерянный взгляд.       Просперо, пребывавший в примерно таким-же положении и состоянии ответил другу примерно таким-же взглядом.       "Но-о... Ведь в мире тысячи сирот! - сказали друзья словно по данной друг другу молчаливой команде. - Столько детей потеряли семью в пожаре и стольких взяли к себе и родня, и чужие люди!"       "Но только у детей волшебников и только у детей из благородных семей есть фамильные предметы, которые знают своих хозяев. - был настойчивый ответ. - Прошу вас, не уходите. Взгляните на это, и тогда станет ясно, ошибаюсь я или нет."       Дама в синем отправила газетную вырезку и странный портрет обратно, судя по всему, в карман, а затем вытащила небольшой блестящий предмет.       Это оказалась то ли стеклянная, то ли слюдяная шкатулка с золотым узором на рёбрах и без единой цветной вставки на какой-либо из стенок.       Ни Тибул, ни, тем более, Просперо были не в состоянии спросить или хотя-бы подумать, почему шкатулка прозрачная, настолько, что больше напоминала, скажем, вазочку для конфет или маленький аквариум. Потому что содержимое или, если его можно так назвать, обитатель аквариума оказался знаком обоим друзьям. Слишком знаком, чтобы ошибиться.       То самое животное неизвестного вида или медальон, чем бы на самом деле ни являлась возможная причина всех последних бед Просперо, с первого своего знакомства с ним не отказалась от своего намерения добраться до ноги, руки, а лучше - до шеи оружейника.       Неизвестно, зачем, ведь у блестящей, как золотая фигурки дракона очень вероятно, не было желудка, но её рвению мог бы позавидовать отряд капитана Бонавентуры.       Благо, стенки шкатулки были прочнее витрины в музее, и на них не а и подобия царапины.       В памяти Просперо всплыл и без того вполне свежий образ злополучного похода в музей.       А потом - миниатюрную, но самую настоящую бурю в своей квартире и отшатнулся.       И, наверное, упал бы, если бы не Тибул.       - ...Что с Вами? - теперь спокойный женский голос не просто вгонял в замешательство, но раздражал и пугал. Точнее сказать, пугал и тем раздражал. - Вы и сейчас мне не верите? Или у Вас шок от...       - Не то слово! Не то слово... Не то слово... - только и смог пробормотать Просперо.       Хорошо сейчас было лишь то, что помощь Тибула, как всегда, не заставила себя долго ждать.       - Если... Если это всё правда, - гимнасту явно было точно так-же нелегко от полнейшего непонимания, что происходит и происходит ли на самом деле, - То кто Вы? Откуда Вы знаете... знали... его... настоящих родителей?       Карета на почти заброшенной улице, какие-то знатные лица, которым Просперо Фабро понадобился зачем-то кроме его казни при всём честном народе, волшебство... Всё это действительно было похоже на горячечный бред, сон или ложь, причём весьма неубедительную, безвкусную и наглую. Такую Тибул, да и, наверное, каждый простой человек в Гринландии слышал бессчëтное количество раз и ни разу не думал, что настанет день, когда он по ней заскучает.       Однако же, в данный момент Тибулу чуть ли не до тоски хотелось, чтобы всё, что он услышал, оказалось наглым враньём неумелой шпионки. А лучше - чтобы всё, что случилось за последнее время, оказалось дурным сном после того, как на него, как и на Просперо в Королевском дворце упала проклятая люстра...