Город Цветных кварталов

      Усаги не придумала ничего лучше, кроме как перенести Нефрита и Макото в дом Сецуны. Это место было уже рассекречено, но другого такого просто-напросто не имелось. Можно было попытаться спрятать их в закрытых закоулках Ренациона, однако Усаги не хотела перемещать врага так близко к осколкам Серебряного кристалла. Кто знает, на что он способен? И хотя сейчас изможденный, бессознательный Нефрит не казался чем-то опасным, Усаги и Мамору решили не обольщаться.       Дом Сецуны все еще был по-тоскливому тих, в нем все осталось ровно таким, каким его покинули Уса и Мамору. Не развоплощаясь, они спустили Нефрита и Макото в подвальчик, переоборудованный в медицинский кабинет, и заперли за собой двери. Нефрита уложили на кушетку, на которой совсем недавно лежал и сам Мамору, а Мако как менее пострадавшую пристроили на крошечной софе полусидя.       — Надо связать им руки, — невозмутимо предложил Мамору, и Усаги кивнула; его лицо за маской казалось абсолютно непроницаемым, однако Уса прекрасно видела, что пальцы его, ощупывающие пульс Нефрита, мелко дрожат.       В медкабинете, конечно, веревок не было, и Цукино пришлось оставить Мамору с пленниками. Сец жила в частном доме, увлекалась растениеводством, и у нее хранились запасы всего, присущего образу жизни загородного жителя, поэтому Усаги легко нашла моток веревок в сарае за домом. По возвращении она тут же перевязала запястья Макото у нее за спиной и, подумав, сделала то же самое с щиколотками. Мамору же взялся за Нефрита; ему пришлось положить его на бок, чтобы завязать руки.       — Ну, что? — неопределенно поинтересовалась Сейлор Мун, устало опустившись на край кушетки в ногах однокурсника.       Ей было до невозможности странно от мысли, что она проучилась с этим парнем несколько лет, и вот теперь он лежит перед ней, связанный, жалкий, в форме генерала Темного королевства. Усаги никогда с ним особо не общалась, однако все равно ощущала небывалую горечь и разочарование. Почему она ничего не почувствовала? Почему злу в который раз удалось обвести их вокруг пальца?       — Пульс скачет, — ответил Мамору, устало опустившись на стул рядом с кушеткой. — У него словно кровь вскипает — то жар, то холод.       — Как думаешь, почему?       Мамору с минуту молчал, а когда заговорил, голос его звучал неуверенно:       — Возможно, он болен. Или… — он замолчал, хмурясь.       — Или? — поторопила его Усаги.       — Или его пробуждение действительно было недавним. Помнишь? В тот день, когда Берилл пыталась провести темный ритуал, мы сомневались, давно ли был завербован Нефрит. Если нет, то… то, быть может, в большей степени он все еще человек, и его тело сопротивляется полному обращению.       Усаги повела плечами. Это были всего лишь догадки.       — Я никогда не ощущала его темной ауры. Ни одного намека. Мы учимся бок о бок третий год.       — Я не могу сказать что-то точно, — задумчиво привел по подбородку пальцами Мамору и, раздраженно вздохнув, снял нелепый цилиндр с головы. — Мы пытались изучать юм, но ведь это совершенно другое. Юмы примитивны. Они — бесхребетные рабы, запрограммированные на одну-единственную функцию — качать энергию. Для этого юмы должны бороться, и они снабжены возможностью атаковать и защищаться. Но темный генерал — это не раб и не пушечное мясо. Это такой же воин. Вспомни Джедайта.       Они виделись один лишь раз, но Усаги была уверена, что уже никогда не сможет забыть встречу с ним. Быстрый, ловкий, озлобленный, Джедайт совершенно не походил на безвольную тень. Он был хозяином своей магии. И он распорядился ей не в пользу добра.       — Тогда что мы можем сделать? — с надеждой спросила Усаги. — Если Нефрит сопротивляется, мы должны помочь ему лишиться влияния Берилл.       — Я не знаю, — покачал головой Мамору, и его лицо на мгновение исказилось. — Когда-то, жизни назад, он был моим другом.       Да, был. История повторялась. И тогда, и сейчас они теряли своих соратников, становились их смертельными врагами, и развести их по сторонам в итоге могла только смерть. Опальным лордам не было места в новом мире.       — Это тогда было поздно, — тихо, но твердо проговорила Усаги, возражая собственным мыслям, и Мамору поднял на нее глаза, — тогда мы ничего не могли поделать, мы упустили момент, когда души лордов были осквернены. Что, если теперь у нас есть шанс все исправить? Ведь были же они нашими друзьями, были! Почему не могут быть ими и в этой жизни?       Усаги дотронулась до безжизненной, заведенной за спину ладони Нефрита. Мамору дернулся, словно желая ее остановить, но ничего не предпринял. Он как завороженный смотрел на их соединенные руки.       — Мы должны хотя бы попытаться, Мамору. Мы потеряли Джедайта. Неужели мы позволим Берилл забрать и Нефрита?       За спиной прозвучал неровный вздох, и Усаги обернулась. Это Макото пришла в себя и с ужасом смотрела на них с Мамору.       — Если попытаешься встать, мне придется снова отрубить тебя, — пригрозил ей Джиба безжалостно, и девушка, поморщившись, откинулась на спинку софы.       Она смотрела с вызовом, из-под полу-опущенных век — удивительная, безрассудная храбрость в ее положении.       — Я видела тебя, Макото, — медленно проговорила Усаги, поднимаясь. — Видела, как ты разговаривала с Нефритом, а потом куда-то ушла с ним. Помнишь, — обратилась она уже к Мамору, — тогда, когда я вела слежку за Зойсайтом?       Мамору посмотрел на пленницу с новым интересом, но ничего не ответил.       — Так вот, значит, какие вы… — презрительно протянула Макото, силясь не показывать страха, однако Усаги видела: бравада была абсолютно показной. — Сейлор Мун и Такседо Маск. Или… не Такседо Маск? А Мамору Джиба.       Усаги дрогнула, а Мамору, напротив, жестко усмехнулся:       — Информация в «Немезиде», как я погляжу, поставлена хорошо. Но это бесполезно, потому что твой дружок, — он кивнул в сторону по-прежнему безжизненно лежащего Нефрита, — тебе не поможет.       Макото тоже кинула на него взгляд и непроизвольно облизнула пересохшие губы. Наверное, это иррационально, но Усаги чувствовала к ней жалость — хотя бы за всю ее силу духа.       — Ты хочешь пить? — спросила она.       — Не подходи ко мне, — огрызнулась Макото. — Из твоих рук я не возьму ни капли.       — Какой апломб, — холодно съязвил Мамору.       Он держался так неприступно, что даже Усаги становилось не по себе. Она редко видела Джибу таким жестким, и в ее голове мелькнула нелепая мысль, что она очень рада быть с ним по одну сторону.       — Сегодня не будет вежливых уговоров, — с обманчивой мягкостью поднялся со стула он и прошел к Макото.       Усаги знала, что без острой необходимости он не прибегнет к насилию, однако все равно задержала дыхание. Макото, кажется, тоже чуть побледнела, но смотрела по-прежнему колюче.       — Мы хотим узнать, как пройти в «Немезиду».       Макото молчала. Усаги слышала, как оглушительно трещат люминесцентные лампы под потолком.       — Тебе что-то непонятно? — елейно спросил Мамору, чуть наклоняясь — почти что галантный джентльмен, однако в его движениях скользила неприкрытая опасность.       — Послушай, Макото, — встряла Усаги, практически физически ощутив необходимость встать между ними. — Мы не хотим причинить тебе зла. Тебе или Нефриту. Наоборот, мы хотим прекратить то, что с ним происходит.       — Ха, — с вызовом вскинула голову Макото, — да кто тебе поверит? Это же ты напала на Ами и Зойсайта?       — Но они тоже обманывают тебя! — горячо возразила Усаги.       — Подожди, Сейлор Мун, — прервал ее Мамору и мягко отстранил ее от Макото. — Эта девица явно заодно со всей этой шайкой-лейкой в лице Берилл и ее прихвостней. Так зачем церемонии? Сейчас она просто скажет нам, как пробраться в «Немезиду», и все. Не вижу смысла тратить время, — он неожиданно навел на Макото материализовавшуюся трость и остановил ее в миллиметрах от подбородка девушки.       Макото с силой откинула голову прямо на стену, но совершенно не заметила этого. Зеленые глаза ее сузились.       — Говори, — спокойно повторил Мамору.       — Даже если бы я что-то знала… я бы ничего не сказала, — процедила Макото гневно.       — Хочешь сказать, что никогда не была в «Немезиде»?       — Такседо Маск, убери трость! — потребовала Сейлор Мун, но Мамору не обратил на нее никакого внимания.       Он шагнул еще ближе, однако в этот момент случилось невероятное: Макото словно засветилась изнутри, а на ее лбу, полыхая зеленым, высветился знак «♃». Трость выпала из руки Такседо Маска и покатилась по полу.       — Это… это… не может быть! — вскричала Сейлор Мун и рухнула на колени прямо перед Макото. — Сейлор Юпитер!       Усаги не верила своим глазам. После всего, чего они так и не смогли достичь. После всего, что потеряли…       Ошеломленная Макото попыталась вжаться в софу еще сильнее, но Усаги, обильно рыдая ей на грудь, уже обнимала ее.       — Сейчас, — пообещала она, развязывая путы и постоянно всхлипывая, несмотря на протестующий возглас Мамору за спиной.       Все еще испуганная, не в силах даже закричать от шока, Макото постаралась отстраниться, однако Сейлор Мун села на коленях в ее ногах, и из ее лба, на котором появился полумесяц, полился мягкий розовый свет. Макото не могла оторвать от него глаз. Она смотрела прямо на этот полумесяц как парализованная.       — Скажи: «Меня зовут Макото, и я — Сейлор Юпитер.       Голос Усаги звучал как обычно, но в нем крылась странная, гипнотическая власть. Ничего подобного ей еще не приходилось испытывать.       — Меня зовут Макото, и я — Сейлор Юпитер, — как во сне повторила Макото, и в этот момент ее всю и весь кабинет затопило слепящим зеленым светом, таким ярким, что Усаги с Мамору пришлось зажмуриться, а когда он схлынул, на софе уже сидела не просто Макото, а Сейлор Юпитер.       — Что… что все это значит? — пролепетала Юпитер, глядя на свои ладони в белых перчатках, но Усаги ничего не могла произнести: она разразилась новой порцией рыданий — радости, облегчения, всеобъятной любви.       — Одна из воинов, — тих произнес ошеломленный Такседо Маск, глядя на Юпитер. — Одна из нас.       Макото вздрогнула. Ее взгляд, брошенный за спину Мамору, застыл, и Такседо Маск обернулся.       Кушетка, на которой лежал Нефрит, была пуста.