Город Цветных кварталов

      Берилл стояла в энергетическом коконе, ее пронизывал свет бегущей по венам и плоти магии, сжимал, давил, насыщал. Она чувствовала каждой клеточкой, как холодная ярость затапливает все ее существо, все, во имя чего она была создана и возвращена на Землю. Гнев. Белый. Ослепляющий. Необратимый. Он выдавливал все, что когда-то волновало Берилл, и оставлял только Зло. Только жажду мести. Жажду обладания властью. Ужас. Берилл ощущала себя раненым животным, рассвирепевшим от боли и унижения. Она оступилась. Она снова совершила ошибку.       — Берилл, — прохрипело Нечто, завернутое во тьму и несуществование.       Никто не называл Берилл так — по имени. Она была госпожой. Повелительницей. Хозяйкой. И то, что Нечто может называть ее по имени, каждый раз вызывало у Берилл благоговейную дрожь страха.       — Мой король… — в ее голосе сама собой скользнула мольба; Берилл боялась пошевелиться.       Белый гнев уступал место всепоглощающей тьме. Такой черной, что Берилл переставала видеть саму себя. Переставала существовать.       — Ты собрала сегодня много энергии, молодой и прекрасной. Энергии надежд, первой любви и мечтаний. Ты наконец отыскала Свет.       — Да, мой король, — робко согласилась Берилл. — Я нашла его. Нашла Серебряный кристалл. В Ренационе.       — Он у тебя?       Берилл сглотнула. Тьма окутывала ее. Дышала на лоб и ресницы. Целовала в похолодевшие губы.       — Нет, мой король, но я завладею им, мне нужно еще немного времени, еще немного сил.       — Я дал тебе достаточно.       Берилл онемела. Нечто никогда не угрожало ей, но оно было слишком могущественно, слишком всесильно. Оно держало Берилл на открытой ладони, пальцы которой в любое мгновение могли сжаться. Нечто дало ей воспрять из пепла, дало цель и вдохнуло в нее жизнь, но оно могло это отобрать — в секунды. Она — его создание. Творение. Инструмент. Она не может разочаровать его.       — Ты на волоске, Берилл. Ты либо станешь королевой, либо будешь низвергнута туда, откуда явилась.       — Я не подведу вас, мой король.       Берилл резко вздохнула, словно вынырнула из темной заводи. Белоснежный потолок ее кабинета плыл перед глазами, по вискам и шее струился холодный пот. Берилл лежала на полу, не помня, как на нем оказалась. Еще недавно, кажется, она была в своей зеркальной зале, и вот она здесь, словно брошенная, уже не нужная никому кукла. С трудом поднимаясь в своих алых анкл-стрэп и узкой, стянувшей бедра, юбке, Берилл нетвердым шагом добралась до светло-коричнего кожаного кресла и рухнула на него. Ее горло нестерпимо сушило. Ее руки и ноги казались ватными. Король Металлия дал ей все: могущество, власть, магию. Но взамен забрал свободу.       Берилл открыла ящик черного глянцевого стола и закурила тонкую вонючую сигару. Им с Рио удалось собрать в Ренационе столько энергии, сколько они собирали не меньше чем за полгода, но вместе с тем, Берилл понимала: они проиграли. Они вступили в открытую конфронтацию, которой никогда еще не было, обнажили ее личность перед Эндимионом, выдали ее слугу. Призвали еще одного воина в матроске. Берилл ожидала, что операция пройдет более быстро и безболезненно и не рассчитала последствий. Эти жалкие людишки должны были просто побыть ее донорами, и все. Без продолжения. Без фатальных битв и ходов слоном.       — Госпожа?       Берилл выпрямилась. Голос Рио раздражал ее, но Берилл сдержалась. Он тоже виноват в провале, однако Берилл уже контролировала свой гнев. Король Металлия отрезвил ее.       — Госпожа, — умоляюще пронеслось в сознании Берилл, и она кивнула, не удостоив Рио приглашением.       Рио материализовался в ее кабинете и тут же подобострастно поклонился. Его виски были мокрыми от очевидного страха, а лицо почти таким же серым, как форма.       — Что тебе надо? — грубо спросила Берилл, выдыхая вонючий дым в сторону Рио, и тот поморщился:       — Я принес вам вести, госпожа.       Что он мог принеси ей, кроме головной боли? Берилл молча разглядывала юношу, скользя от носов начищенный сапог до каштановой макушки. Невыразительный. Слабый. Как она доверила ему такую операцию?..       — Если бы ты был настоящим военным, тебе следовало бы застрелиться, — Берилл лениво размазала окурок прямо по столешнице, и Рио съежился, глядя на пепельный след; над его дрожащей губой тоже стало мокро. — Что у тебя?       — Сейлор Мун… Госпожа, Сейлор Мун тоже была в Ренационе, она студентка.       Можно было бы и догадаться. Эта крыса всегда вертелась подле Эндимиона. Но, быть может, так даже проще: если учесть, что у Берилл остался нож Сейлор Мун, вычислить ее на такой небольшой территории, как Ренацион, будет куда легче, чем если бы им вслепую пришлось шерстить НеоТокио. Хоть где-то Рио оказался полезен.       — Что-то еще? — холодно уточнила Берилл, не показывая, что новость слуги имела для нее хоть какую-то ценность.       — Демон. Пробудился еще один демон, госпожа.       Берилл села прямее, лицо ее дрогнуло:       — Какой еще демон?       — Студент. Мне пришлось погрузить его во временный сон, — Рио взмахнул рукой, и из ниоткуда появился молодой человек.       Он зависал в нескольких сантиметрах над полом; прекрасное, умело выточенное лицо в ореоле каштановых кудрей казалось спокойным и безмятежным, но Берилл тут же ощутила вибрацию, исходящую от незнакомца. О, это был не просто демон! Это было нечто… неординарное? Как плачущий звук скрипки, заставляющий душу выворачиваться наизнанку. Если бы только у Берилл была душа, она бы затрепетала, ощутив влияние энергетики этого юноши. Нечто похожее она уже ощущала… когда-то очень давно.       «Когда нашла Джедайта и выпустила наружу его сущность, — вспомнила она, подходя к спящему демону. — Мы больше никогда так не резонировали, как в тот день».       Берилл дотронулась до щеки юноши, и его глаза распахнулись. Бессмысленные. Синие-синие, почти как у Эндимиона.       Что заставило его очнуться сегодня? Темный ритуал?       — Пробудись, — велела Берилл и коснулась чистого лба.       На юноше появилась серая с оранжевой каймой и алыми эполетами форма.       «Не может быть…»       — Лорд Нефрит, я призываю тебя служить мне и нашему всемогущему королю Металлии! Стань частью корпорации «Темная нация» и воскреси зло, что выжжено в твоих венах!       Глаза Нефрита преисполнились смыслом, влияние Рио рассеялось. Перед ними во всем своем величии пробуждения стоял демон Нефрит.       «Вот он. Вот тот, кто поможет мне добыть Серебряный кристалл и уничтожить Сейлор Мун», — сгорая от торжественного предчувствия, подумала Берилл; упаднического настроения как ни бывало. Судьба дала ей новый шанс преломить ситуацию в свою пользу.       «Дать ему в напарники Джедайта? Нет, Джед — не командный игрок, он сам по себе. Общая задача с Нефритом может пробудить в нем чувство соперничества и погубить всю миссию».       — Госпожа? — Нефрит поклонился, но в его жесте не было ничего низкопоклоннического, как в расшаркиваниях Рио; он, как и Джедайт, был независим, как может быть независим только Верховный Демон.       В нем чувствовалась удивительная, необузданная энергия сильного мага. Сильного самого по себе. Все же Джедайт, которого Берилл взрастила на своем покровительстве с подросткового возраста, не обладал столь четко очерченной аурой.       — Добро пожаловать, лорд Нефрит, — радушно улыбнулась Берилл. — Лейтенант, ты свободен.       — Но госпожа… — побледнел несчастный Рио; милости, на которые он, видимо, рассчитывал, и которые не получил, разлетелись на осколки.       Рио с ненавистью уставился в спину Нефрита, которого сам же и привел на свою погибель. Однако Берилл не удостоила лейтенанта и взглядом, лишь пренебрежительно махнув изящной наманикюренной рукой. Ее взгляд был прикован только к новому подчиненному.       — Как прикажете, — склонился Рио и вышел вон.       Его голова судорожно работала, кровь бурлила от зависти и зла. Только он думал, что устранил с пути выскочку Джедайта, как появился этот неизвестный Нефрит, и хозяйка растеклась перед ним слабовольной лужей. Немыслимо! Рио снова позади! После безбрежной преданности, после всех заслуг! После всех этих мерзких тумаков, что он получил в операции в Ренационе! Но нет, он так просто не сдастся. Не для этого Рио так долго выбивался в первые ряды, выгрызал себе дорогу к вершине. Он вернет свое заслуженное место фаворита и станет генералом. Посмотрим, перед кем станет расточать улыбки госпожа!       ***       Это был самый грустный вечер воскресенья, какой помнила за последнее время Макото. Они сидели с Ами в комнате и практически не разговаривали. Вернее, разговаривала только Ами, а Кино слушала, стараясь уложить в голове все, о чем рассказывала ей подруга. Как она могла скрывать так много, засыпая с ней в одной комнате, учась в одном универе и считая друг друга друзьями? Как все происходило у Макото перед самым носом, а она даже и не догадывалась, насколько мир вокруг превращается в сумасшедший дом? Переливания магии, кражи, приступы агрессии и двуличные Берилл с Рио… И все же во всей этой истории Макото в большей степени думала о том, насколько в случившемся замешан Нефрит Ли, и правда ли, что он может быть преступником? Наверное, думать об этом было верхом эгоизма, но обида была еще слишком свежа.       — Ты в порядке? — ни с того ни с сего спросила Ами, и ее сочувствие даже слегка кололо; по крайней мере, Мицуно не укоряла Макото за ее личные переживания в сложившейся обстановке локального апокалипсиса.       — Как девушка, которая, ужасно переживая, пригласила парня на свидание, а потом еще три часа ждала его и так и не дождалась. Хреново, — мрачно заключила Мако, лежа на своей кровати и глядя в потолок. — А если учесть, что он еще и исчез и подозревается в каких-то преступных махинациях…       — Мы не можем сказать наверняка, — попыталась утешить ее Ами, прижимая колени к груди. — Зойсайт не верит в его виновность, и мне тоже не хочется. Я все еще надеюсь, что все это — большая ошибка.       — Зойсайт — его друг. Святой долг — выгораживать своего приятеля. А я вот знаешь что думаю? Нефрит виновен. Он — часть заговора, — сощурилась Мако мстительно.       — В тебе говорит обида.       Ну да, как парень, который увлекается вязанием и до сих пор не прибил своего неряху-соседа, хотя на его месте даже святоша слетел бы с катушек, мог быть частью страшного магического ритуала? Мако не была уверена, что настолько хорошо знает Ли, чтобы что-то утверждать. Поправка: она вообще его не знает.       — А в тебе говорит Зойсайт, — парировала Макото, усаживаясь на кровати. — Ты стала смотреть на мир его глазами.       — Почему? — набычилась Ами. — Я считаю Нефрита милым парнем. Зойсайт тут не причем. И все его поведение никогда не говорило, что он может оказаться кем-то вроде прихвостня Берилл, пусть и на первый взгляд он мне не понравился.       — А Рио? Разве Рио казался тебе плохим парнем?       Ами поежилась.       — То-то и оно. Мы не знали ни Рио, ни Нефрита. Мы были заложниками их хорошей репутации и сносного поведения. После всего, что я от вас с Като услышала, после пропажи Нефрита, мне трудно поверить в его невиновность, хотя я очень хочу. Ох, если бы не это сорванное свидание!.. Наверное, я бы охотнее его защищала! — покачала Мако головой.       — Зойсайт хочет выяснить правду. И о Нефрите тоже. Хотя, наверное, из-за него в первую очередь. В отличие от нас, он знает Нефрита давно и уверен в его невиновности. Он думает, что Нефрит попал в беду.       — Ну не знаю…       Мако все еще было страшно, что, на самом деле, Неф намеренно обманул ее, а то и как Рио пытался заманить Ами в ловушку, настаивая на ее вступлении в команду по алтимату. Быть может, соглашаясь на свидание, он хотел избавиться от нее лично? И не перебарщивает ли она, используя слово «избавиться», ведь вроде бы никто, если верить ребятам, серьезно не пострадал? Мако, как и Ами с Зойсайтом, все еще не понимала, зачем Берилл устроила темный ритуал в Ренационе, но если Нефрит был ее подпевалой…       — Мако, признайся: ты же тоже не веришь, что Неф виноват.       Макото фыркнула:       — И все-таки ты слишком сильно стала зависима от Зойсайта.       Ами поджала губы, но сердитой не выглядела:       — Знаешь, он не так ужасен, как мне казалось еще неделю назад.       — Не обольщайся, Ами. Если ты попала в поле его интересов, это вовсе не значит, что он лапочка. Зойсайт не одним днем создавал свою дурную репутацию, и, похоже, его любят только там, где ему выгодно, чтобы его любили.       — Мако, меня тоже особенно никогда не жаловали, считали зазнайкой и зубрилой.       Мако присвистнула:       — Ты его защищаешь. Все еще хуже, чем я думала.       — Вовсе нет! — горячо возразила Мицуно, краснея. — Ты думаешь, я забыла, как Зойсайт со мной обращался? Как он пытался превратить мою жизнь в кошмар?       — Да, Ами, я думаю, ты забыла.       Ами вскочила с кровати. Ее щеки пылали натуральным огнем:       — Мне жаль, Макото, что ты так обижена. А может, ты и права. Может, как только наши с Зойсайтом интересы разойдутся, он будет все также гадко обходиться со мной, как раньше. Но все же я верю, что мы можем быть друзьями, потому что то, что происходит с нами сейчас, то, как мы поддерживаем друг друга, гораздо важнее наших прошлых ссор. Он попросил прощения, и я поверила ему, даже если это делает меня наивной дурой. А верить ли тебе, можешь решить только ты.       Ами вышла из комнаты и даже хлопнула дверью. Макото вновь почувствовала перед ней вину. Ей бы хотелось быть великодушной, храброй и отчаянной, той самой «идеальной подружкой», чтобы встать на сторону своей подруги и быть ей в помощь. Но, на самом деле, ей все еще управляло огорчение. Разочарование. Обида. Им надо объединиться, а не ссориться на пустом месте. Вот зачем Мако понадобилось выводить Ами из себя?       Вздохнув, Макото вышла из комнаты и постучалась в двери Зойсайта, который тут же открыл ей с мрачным красноречивым видом «И что ты там уже успела испортить?» Мако и так знала, что Като ее не слишком-то жалует, однако все-таки надеялась, что на демонстрацию своих чувств Зойсайт лишних сил тратить не станет. Не тут-то было!       — Ами у тебя?       Зой с тем же выражение приоткрыл двери шире, и Кино увидела, что Ами уже по-турецки восседает на постели Зойсайта, скомкав подушку у груди.       — Я хотела сказать, что я на твоей стороне. Мне кажется, вы правы. Нефрит может нуждаться в помощи.       Плечи Зойсайта слегка расслабились, а Ами вымученно улыбнулась. Похоже, завтра их ждет очень непростой понедельник.