Гад.

— Марго, может прогуляемся, пока не совсем стемнело…?       Вьёлет дважды постучал в дверь и дождавшись разрешения войти заглянул в комнату девушки. Шторы задёрнуты, графиня плачет. Плачет уже пол дня, потому что только-только она крутилась возле мастерской, наблюдая за работой отца, а вот уже отказывается выходить на обед. Пропустила даже ужин.       Он был первым, кому Марго за весь сегодняшний день позволила зайти в свою комнату и поговорить наедине. Изначально маг и не надеялся получить положительного ответа, тем более не расчитывал на откровенный разговор, поэтому неожиданный шаг навстречу значительно подогрел градус ответственности. Это доверие, пожалуй, стоило тернистого пути. И потерять его было страшно. — Что случилось? — мужчина присел рядом, сложив пальцы в замок. — Снова Петя? Ты только скажи, если нужно разобраться, уж я-то на него найду управу… — Только без драки. Папенька не оценит. — девушка мягко улыбнулась и, промакнув слезы платочком, подняла голову. И без того недавно кончившаяся истерика окончательно уступила место усталости.       Обнимая её Вьёлет думал, что был бы круглым идиотом, если не принял бы тогда помощь Якова и не остался с башне. Если вспоминать прошлое, то он крайне редко был действительно счастлив. Да, не со всеми получилось ладить, особенно с Петей, который наглел на глазах, так ещё и стал заметно выше со времени их первой встречи. Про себя магистр очень переживал за то, что пройдет ещё года два и гардемарин вымахает ростом с Яшку, а может и выше. И тогда будет совсем тяжело с ним управляться.       К Марго же он быстро начал испытывать почти что отцовские чувства. По крайней мере подружиться у них точно получилось, потому что до появления магистра девушка ни с кем не могла сплетничать и болтать настолько долго, обсуждать личные проблемы.

***

      Темнота была им на руку. Марго бы не вышла такая заплаканная днём, а магистра не сбивал с мыслей шумный народ и солнечный свет. Правда Яков сначала поворчал немного на француза, что тот на ночь глядя собрался прогуливаться, но переспорить не смог и отпустил. — В общем меня дурой назвал. Мол не мешайся, делом займись! — Марго, получившая поддержку, уже не плакала, хотя до сих пор злилась. Пётр почему-то медленно и незаметно изменился. Стал более дерзким, колким, только Яков в упор не хотел замечать перемен: с ним ученик вёл себя так же, как прежде.       Визард предполагал, что парень просто возомнил себя великим чародеем и больше не считает нужным уважать кого-то, кроме учителя. Ну ведь действительно: изгнанный тёмный маг ему не авторитет, а с Марго он ведёт себя так из-за возраста. — Петя сам дурак и дураком еще долго будет! Не мозгами, конечно, но характером. Ты не переживай, он тебе ещё надоесть своей любовью успеет, такие уж мальчишки бывают… Я в его возрасте тихим был, стеснительным, так что по своему опыту не могу сказать. Но что-то мне подсказывает, что таким в молодости мог быть Яков. Это временно, он просто вырос и обнаглел.       Середина довольно снежного декабря, красота… Ветра нет, потому спокойно и даже тепло. В другую погоду Вьёлет бы и носу на улицу не высунул.       Бродить без цели вдвоём по темным улицам оказалось приятно. За разговором всё остальное как-то отходит на второй план… тёмный маг даже с лёгкой улыбкой подумал, что стоит погулять так же с Брюсом, когда тот освободиться от дел. — Ой, кстати! — девушка спохватилась, когда ей напомнили про отца. — Папенька сказал попросить вас меня французскому при случае поучить, не против? — Не против, ma chérie, не против. И Якову Вилимовичу, между прочим, тоже не помешало бы, у него отвратительное произношение. — Вы в лице всегда так меняетесь, когда о нём заходит речь. — девушка хитро улыбнулась. Они теперь шли в неловкой тишине, которую разбавлял только хруст снега и редкий вой псов. Очень неожиданно это было сказано… — Ну… не знаю. А что у меня с лицом такого? — Вьелет вздохнул, выпустив изо рта облачко пара. Холодные, все-таки, в Мосвке для него зимы. В Южной Франции зима, по воспоминаниям, теплее здешней осени, правда там он очень давно не был и пока не собирался возвращаться. У него там уже ни дома, ни знакомых, ни родни давным давно нет… — Сложно объяснить, всегда по-разному. Сейчас вот улыбаться сразу начали. — мага немного напрягло, что девушка замечает больше, чем он сам или даже Яков. А говорить про это как-то неловко, тем более не обсудив заранее графом… остальным знать не обязательно про такие вещи. — Странно… Но с кем бывает, может задумался. — магистр предпочёл сменить тему, потому что и так уже был в неловком положении.

***

— Мне кажется, Марго что-то заметила.       Яков спокойно хмыкнул, с закрытыми глазами поглаживая волосы француза. Он уже засыпал и участвовал в разговоре очень лениво. — А что такого она сказала? — он толи вздохнул, толи зевнул. — Да ничего, вроде… но мне так кажется… И ещё кое-что: Яшка, твой ученик очень обнаглел! — Воронёночек… — ласковое слово прозвучало немного раздражённо, но без злобы. Скорее с шуточной угрозой. — Я очень спать хочу! — Ой, простите, ваше сиятельсво, замолкаю немедля! — Вьёлет фыркнул и накрыв мага с головой одеялом отвернулся. Яков тихо посмеялся и обняв француза зевнул. — Спи давай.

***

— Да чтоб тебя! — рычит Вьёлет, метко швыряя в голову графа подушку с небольшого расстояния. Пока Яков краснеет и смеётся, маг шипит что-то неприличное на родном языке и кидает следом вторую, снова попадая в цель. — Ну прости, прости! — Брюс не может перестать хохотать, хотя ему стыдно за своё поведение настолько, что покраснели кончики ушей. — Что ты позволяешь себе вообще! — Визард тоже покраснел, с недовольным лицом потирая укушенную ягодицу. У него просто в голове не укладывалось, как такое можно сделать со спящим человеком. — Зато, как видишь, ты очень быстро проснулся. — чародей положил подушки на место и продолжил давиться смехом, развалившись на кровати. Столько мата он ещё от Визарда не слышал. Вьёлет накинул на него с головой одеяло и придавил всем своим телом. Выжидал, когда Брюс выдохнется и перестанет хохотать. — Придушу, гадёныш! — его сейчас невыносимо раздражало веселье графа, устроившего ему воистину бодрое пробуждение. Яков полежал так немного, успокаиваясь, но когда стало душно выбрался из «плена». — Ну прости пожалуйста. Не удержался. — он погладил недовольного француза по голове. — Слизняк безмозглый.