Остаться в Абу-Даби

10.

Утро началось не с похмелья, а с простого сообщения: «Привет, Сабо, мне нужна твоя помощь». Ло не знал, что именно хотел узнать у Сабо — Сабо просто имел кое-какие связи и работал с чем-то мутным, и в теории мог накопать информацию на человека. Блядь, как нелепо. Стыдясь самого себя, Ло заблокировал телефон и откинул к ногам. Он правда раскапывал информацию о мужике, с которым переспал, только сейчас? Они ведь даже не особо общались с Сабо, по характеру он сильно отличался от их компашки утырков и интересовался противоположными вещами. Вот всё дошло до точки невозврата — так, как Ло хотел. Он поворочался на кровати, собираясь, чтобы встать и умыться. Сабо ответил удивительно быстро — когда Ло вернулся, уведомление висело уже несколько минут. «Если пишешь за Эйса — пусть напишет мне сам. У него что-то случилось?» Эйс обблевался в баре. «Нет, я за себя. Слушай, ты нигде не встречал имя Донкихота Дофламинго?» «Дофламинго? Дай минутку». «Ага, есть такой псевдоним. Зачем он тебе? Ло, ты меня удивляешь». «Насколько я знаю, этот чел был брокером?.. Его посадить хотели, он вроде как в бегах. Не видел новости? Год назад где-то было». Гарп, их разговор — кажется, пазл собирался. Деловая поездка, блядь. Встреча, нахуй. С ебучим Донкихотом Дофламинго. Ло отложил телефон и вцепился в волосы. Злость — на себя, на Дофламинго, да даже на блядского Мегеру — сожрала всё остальное. Иллюзии разбились вдребезги, а бежать по осколкам больно, и Ло вернулся к диалогу, когда пришло новое сообщение. «Ты же понимаешь, что это подозрительно звучит? Ло, как у тебя дела? Что случилось?» «Я недавно сделал ему нос». Господи, ну почему это происходило именно с ним? Дофламинго — можно поклясться — прекрасно видел, как Ло танцевал вместе с Кидом, как Эйс наблевал на пол, и они вели его под руку. Что он думал? Почему он не писал? Почему не сказал, что видел Ло, что встречался с дедом Эйса, он же, блядь, в курсе их дружбы, что за хуйню он мутил в тени, блядь?! От злости Ло швырнул телефон в стену, и тот отскочил, упав экраном вниз. Может, ему не стоило покупать пятнадцатый айфон. Может, не стоило, сука, становиться чьим-то курортным романом — ведь Дофламинго прямо сейчас ускользал из его рук, оставив вопрос нерешённым — ждал, тварь, чтобы Ло приполз к нему сам. Что он мог обсуждать с сенатором Калифорнии, кроме как не совсем честное возвращение домой? Ло был готов расплакаться — вот как это, когда тобой пользовались, и Дофламинго выбрал себе идеальную жертву для грязных игр: молодой, красивый и неопытный, полный идиот в отношениях — Ло. Ло действительно расплакался. С нескрываемым стыдом, пряча лицо в подушке. Такие люди, как он, не должны плакать, должны быть серьёзными, опытными во всех делах и пить чай с оттопыренным мизинчиком — общество вешало слишком много обязанностей на врачей, но Ло оставался малолетним непонятым гением и, пожалуй, больше не хотел себя сдерживать. Он поднялся, утирая нос ладонью, взял с пола телефон — разбилось стекло, залило чёрной полосой экран. Дрожащими пальцами набрал Киду, игнорируя то, что написал Сабо: «Кид, ты где щас?» «Жру». «Можешь прийти ко мне, как пожрёшь? Тут, блядь, пиздец просто». «Да я прям щас подойду». Кид реально пришёл быстро, когда истерика Ло уже унялась, но нахлынула с новой силой, стоило вспомнить о том, что именно они собирались обсудить. Ло встретил его, не утирая слёз — не было вещей, которые надо скрывать друг от друга. — Ло, господи, что случилось? — торопливо заговорил Кид, захлопывая дверь. — Почему ты плачешь? — Дофламинго, блядь, — гневно выпалил Ло, обнимая себя за плечи. — Он брокер, и он в бегах. Кид осторожно обнял его, прижимая к широкой груди, в которую Ло от души расплакался, высвобождая собственные руки, обнимая, комкая в пальцах его майку — просто нужно выпустить всё то, что накопилось за эти короткие отношения. Мужики не плачут — они рыдают как твари. — Ну тише. — Похлопал по спине Кид. — Сейчас мы всё решим. Он отвёл Ло к кровати и усадил на неё, сам пошёл к столу и налил в стакан воды из бутылки. Ло выпил предложенную ему воду одним махом. — Рассказывай. Голос у Кида был необычно мягким. — Блядь, в общем. — Ло громко шмыгнул носом. — Вчера я заметил, как Дофла разговаривает с Гарпом, сегодня написал Сабо и попросил узнать, кто он вообще, блядь, такой. Оказывается — брокер в бегах. Кажется, он просто хочет съебаться обратно в Штаты с помощью Гарпа. Да ладно, сука, даже хуй с этим. Он преступник. — И ты не знал об этом? Гнев пронёсся волной кипятка от головы вниз, моментально убив обиду на Дофламинго; всегда знал, блядь, и именно поэтому раздвинул перед ним ноги. Да, Кид не стал говорить: я же тебе говорил. Он, сука, опасный и нихуя не герой-любовник. Ты будешь жалеть. Ты долбоёб. Кид — он просто Кид. Не умел подбирать слова. Ло протёр глаза и похлопал себя по щекам, пытаясь прийти в норму. — Нихуяшеньки, Кид, не знал. — Но он всё равно сорвался на жёсткий, злобный тон. — Я не знаю, что он за человек, но он просто решил меня отъебать и бросить. Блядь, какой же я тупой! Он нашарил свой телефон под подушкой и протянул Киду открытую переписку с Сабо, куда тот уже скинул пару скриншотов с новостями про Дофламинго. — Так. — Кид внимательно ознакомился с выданной ему информацией и вернул телефон. — Сейчас мы напишем этому уёбку и ты с ним порвёшь. Раз и навсегда. Окончательно. Оно только звучало легко. На деле — словно добровольно залезть в удавку. Но Ло согласился. Это правильно. Пора взять в руки собственную жизнь. — Что писать? Недолго думая, Кид придумал тупой ответ в любимой манере: — Пока, тупое уёбище, я достоин лучшего. Соси писос. Ло вымученно посмеялся. — Мой писос он уже сосал. — Ладно, если серьёзно, — собрался Кид, кашлянув, — позови поговорить. Я так понимаю, он сейчас в этом же отеле. — Да. — Это шанс, Ло. Ло прочитал присланную Сабо биографию Дофламинго: с самого детства им помыкала мафиозная группировка, желающая угнать бизнес его семьи — в десять подначили застрелить собственного отца, потому что с ребёнка не будет никакого спроса, в семнадцать он пошёл учиться, в двадцать восемь занял кресло босса по факту смерти предыдущего (ну нихуя себе крутой; вот что он имел в виду, когда сравнивал их заработок). Где-то между строк проскальзывал его брат Росинант, держащий на поводке полицию, правда, не очень крепко — год назад на Дофламинго всё же состряпали обвинение, но тот затерялся, и Ло даже понял, при каких обстоятельствах сломал нос — конспирации ради. Ну, и да — звали его по-другому. Донкихот Дофламинго — псевдоним. А человек, скрывающийся под этим псевдонимом, владел международной сетью отелей класса «люкс»; Ло горько усмехнулся сам себе. Дофламинго приехал сюда не ради одного лишь Гарпа. Последнее время Дофламинго сотрудничал с Мегерой, помогая тому со сделками по оружию. Простое, известное всем мошенничество; Мегеру взяли за жопу и посадили — Дофламинго играл в страдашки и потрахивал красивых парней в Эмиратах. Блядь. Сука. И как Мегера отреагирует на измену, если узнает? Ло надеялся лишь на одно, не в силах повлиять: по всей строгости закона. Он замахнулся, чтобы окончательно разбить свой телефон, и Кид вовремя взял за руку, останавливая. — Я тебе экран поменяю, конечно, но не надо его добивать. Хватка у Кида некрепкая. Почти нежная. Ло не надеялся, что биография хоть сколько-то соответствовала действительности, но в неё верилось; Дофламинго — совокупность всего тёмного, существующего в мире, по крайней мере, для самого Ло. Жить на вершине, должно быть, слишком одиноко и холодно, поэтому приходится цеплять кого-нибудь снизу. Беспринципность миллиардеров не была чем-то тайным, недосягаемым, Ло просто добровольно пожрал говна — так думал он сам, так наверняка думал Кид. — Ладно, нахуй это. — Ло утёр слёзы. — Я пишу. Диалог с Дофламинго так и висел в «важных». Пальцы дрожали. Печатать приходилось отчасти вслепую: «Дофламинго. Я знаю, что сейчас мы в одном отеле, и ты знаешь это тоже: нам нужно поговорить». — Ну, ты даже не задел его гордость. — Кид наблюдал за перепиской из-за плеча. — Подожди ещё: посмотрим, что ответит. У Дофламинго точно включены уведомления, потому что зашёл в сеть он почти сразу же. Из-за разбитого экрана немного проблематично читать сообщения, но это было меньшим из зол — звонить Дофламинго Ло совсем не хотел. Как и называть его настоящим именем — неизвестно, какая реакция последует. Псевдонимами пользуются не просто так. «Хорошо. Я буду ужинать в «Гранд-Лайн» где-то в девятнадцать часов, приходи. Желательно, без друзей». «Гранд-Лайн» — тот ресторан, где Луффи нажрался мяса в первый день. Ресторан… Дофламинго. Даже не так. Этот номер, этот отель — принадлежал Дофламинго. Ло просто заперт в птичьей клетке. — Мы все втроём можем посидеть за дальним столиком. — Кид положил голову на плечо и обнял за талию одной рукой (протез, видимо, стоял на зарядке в его номере). — Если что… Ло почти испугался, представляя, как к ним подойдёт Луффи и стащит что-нибудь с тарелки Дофламинго, наивно думая, что они друзья (а друг Ло — друг Луффи тоже). — Не надо. Бля, не надо. — Я шучу. Пусть лучше один Кид обнимает его вот так — тепло и приятно. Ло долго пялился в разбитый экран, думая, что очень хотел ответить едко, но получилось как всегда жалко: «Почему ты не сказал, что видел меня?» — Ло, ты всё портишь, — пробормотал Кид. — Просто сказал бы ему, что он пидор дырявый. — Заткнись. Дай мне испортить всё до конца. «Потому, что ты сам сказал, что дашь ответ после отпуска. Я не бегаю за людьми, Ло». «За Гарпом ты очень даже бегал». — Он с ним ебётся! — сделал шутливое предположение Кид, отрываясь от Ло — потому что Ло отодвинул его рукой. — Фу, блядь, я же это представлять буду! Да он вообще с братом ебётся, но пусть Кид узнает это когда-нибудь потом, когда они будут обсуждать бывших — вот теперь уже бывших. «Это называется сделка, милый Ло. Впрочем, ты уже многое обо мне знаешь, да?» «Достаточно». «Ладно. Поговорим вечером». Кид заранее придержал руку Ло, чтобы тот не рвался добить телефон в очередной раз. Всего-то дожить до вечера. Всего-то.

***

Ресторан находился прямо на берегу. Ло проигнорировал всех и всё, двигаясь к террасе, проходя сквозь главный зал; пахло морем и жареным маслом, едва слышно играла музыка, посадка практически полная — вечер, самое время. Терраса заставлена круглыми столами, скучную картинку разбавляла растительность. На каждом столе по горшочку с какой-то зелёной хренью. Очень… Неоригинально. Ло остановился, присматриваясь. Дофламинго сидел за столиком у деревца в горшке: невозможно не признать, что он по-прежнему очень красивый, особенно на фоне залива, переливающегося закатными бликами. Всё внутри сжималось, и шёл Ло на слабых ногах, сомневаясь в каждом своём выборе. Прежде чем подсесть к Дофламинго, он обратил внимание на сидящих рядом — похожие на охрану, в приметно-неприметной одежде, белые рубашки с длинным рукавом. О, серьёзно? Дофламинго нанял себе охрану? Или Ло никогда не замечал её раньше? Он сел на плетёный стул напротив, убирая цветастую подушку из-под спины, и ожидал подлый выпад, но ничего не случилось. На столе вино, на тарелке у Дофламинго порезанный стейк полной прожарки. Разложены его пожитки на тряпочной салфетке: телефон и «айкос». — Ну привет, Ло. — Дофламинго старался выглядеть дружелюбно. Он обвёл рукой территорию вокруг: — Как тебе моё детище? — Полное дерьмо. «Дрессроза» — на какой-то славянский манер — ничем не отличалась от «Хилтона» или «Марриотт». Здесь не было выхода к морю, здесь скучно и много развлечений для богатых старпёров: спа, массаж, выход к торговому центру, тренажёрка и несколько кабаков. Не то, что нужно Ло. Грубо говоря, ему в принципе ничего не нужно, кроме душевного равновесия. У подошедшего официанта Ло попросил минералку и больше ничего. Дофламинго явно не удовлетворился ответом, однако смолчал. — Я так много хочу тебе сказать, что не знаю, с чего начать, — нехотя признался Ло, начиная разговор. — Начни с того, что грызёт тебя сильнее всего. А Дофламинго непринуждённо ел. Действительно, ничего такого: всего лишь его злой любовник и какая-то сделка с Гарпом за спиной. — Ты, Мегера и Гарп. Что это за связка? Это дерзкий тон, каким не разговаривают с властными людьми. Дофламинго поправил съехавшие с носа очки, прожёвывая мясо. Потом ответил: — Борю посадили, а я сбежал. Мне от Гарпа ничего не нужно, кроме поиска связей и возможных путей отхода. Свою репутацию я отбелил. «Боря» — славяне так странно сокращали имена. Он вытаскивал своего любовника из тюрьмы. Просто до кровавой блевотины мило; воспоминание о том, что Дофламинго рвало кровью после операции, сделало Ло приятно — никаких осложнений, простая физиология, но хоть когда-то ему было страшно и больно. Принесли ледяную минералку и стакан. Ло от нервов выпил сразу половину. Защипало горло, холодный ком прокатился по пищеводу. В голове повисло одно: — Ты просто заполняешь эту дыру мной. Дофламинго съел ещё кусочек мяса. — Да, — согласился он. — Мы состояли в отношениях семь лет и, пожалуй, это достаточный срок, чтобы остаться в них навсегда. — Не очень крутой поступок — спать с кем попало, пока твой любовник чалится в тюрьме. Мораль у Дофламинго своя, конечно. Это не мешало, впрочем, судить поступки по общему значению. Он расслабился и тихо посмеялся. — Пока это не приносит вреда лично тебе, всё в порядке. — Ты не врал, что ты мудила. — Я никогда не вру, Ло. Какие люди, по-твоему, становятся властью в этом мире? — Неужели нельзя было заниматься чем-то честным и полезным? — почти по-детски обиженно вскинулся Ло. Того, что он узнал, хватило, чтобы составить набросок картины: не одно лишь владение сетью отелей кормило Дофламинго. Из его биографии явно вымараны убийства. Возможно, распространение наркоты или её производство. Какой-нибудь российский бизнес, организованный вместе с Мегерой, а у Мегеры чёрным по белому написано: рэкет. От осознания собственной ничтожности затряслись колени. Ло не успел влипнуть в криминал или ещё какое мутное дерьмо — чудо, не иначе. Хотя, оставалось только гадать, не дотянулась ли ловкая рука Дофламинго до клиники, ведь с Треболом тот знаком, и Требол знаком с Цезарем, и прямо на глазах родилась новая связка. Ло сжал в руках холодный стакан. Дофламинго продолжал есть и пиздеть. — Нельзя, Ло. А когда идиоты отказываются от власти, за ней непременно приходят, подгибая под себя всех и всё. Если ты с самого детства варишься в котле, у тебя нет выбора, кем стать — всё придумали за тебя, разжевали и вложили в рот. Твоя прерогатива — глотать. — О чём ты? — Об отце. Ты же нашёл новости про меня? — Ты убил его. Дофламинго почти нервно усмехнулся. — Я искренне ненавидел человека, который заставил меня опуститься до такой жизни. Потом я подрос и понял, что просто подгребу всех под себя. Инструмент становится оружием. Они всегда меня ценили. — Отомстил? — Вполне. — Поверить не могу, что ты действительно… Такой. — Можешь, — пожал плечами Дофламинго. — У меня давно нет никакой неприязни к обычным людям. Я держал дистанцию между нами, чтобы у тебя всегда оставался шанс просто уйти, но ты же ничего не боишься, Ло. — Вот только не пытайся обвинить во всём меня. — Если ты думаешь, что ты идеальный партнёр, то это не так. В конце концов, больно должно быть не только Дофламинго. Ло весь сжался под пристальным взглядом, загнанный, как мышь в клетке, и просто слушал, что ему говорили: — Мне тяжело с тобой. Я уже говорил, что твои нерешённые проблемы портят отношения? Ло кивнул. Он подумал, что не услышит ничего нового, но морально приготовился к невыносимо оскорбительному. — Это неприятно, когда тебя постоянно пытаются задеть. Я никогда не был с тобой груб и не пытался сделать что-то, чего бы ты не хотел — ты всегда вёл себя так, словно я какой-нибудь мудак, постоянно задевающий твои тонкие душевные струны, уж называй как хочешь. Но, опять же, я не спасатель и разбираться с твоими проблемами не буду, в моих силах только разойтись по-доброму. Ты не принял моё прошлое — окей, твоё право. Не нравится Борис — тоже имеешь право, я не ангел, я могу ходить налево. Блядь. Ло выдохнул, сложив ладони у лица. В чём была проблема сказать это раньше? В чём вообще кайф терпеть его крутому птичьему бизнесмену? Хотя, нет, ответы не требовались. Его тело, которым получилось воспользоваться. Ло вспылил по-настоящему: — Всё потому, что у тебя уже есть человек, который полностью подходит под твои запросы. Подогнул под себя Крокодила, да? — Ло, я не собираюсь разговаривать с тобой в таком тоне. — Да что мне теперь твой тон? Всё конечно. — Я надеюсь, ты не ведёшь себя так с Кидом. — Мне с ним комфортно, в отличие от тебя. Дофламинго облизал губы, вытирая рот салфеткой. О, это война. — Тебе было интересно попробовать любовь, мне было интересно с кем-нибудь переспать: давай будем честными людьми. Это не могли быть долгие и счастливые отношения. — Настолько не с кем трахаться, что ты решил выебать своего пластического хирурга? — У меня встречный вопрос: почему я? Твой Кид же без ума от тебя, Ло. — Дофламинго пафосно (нет, совершенно обычным движением) отхлебнул из бокала. — Не мучай его, он же в тебя влюблён. — А ты прямо мысли читаешь? Что сказать, выдержка — то, чему стоило поучиться у Дофламинго. Ло просто не мог впредь поддерживать с ним адекватный диалог. — Нет, правда, я смотрел, как вы танцуете. Он же буквально светился. Можно ли допустить, что Кид когда-либо был влюблён в Ло? Господи, нахуй, ещё этот Хит — неужели всё именно так, как казалось? Ранее у Кида отношения были только с девушками, никаких гомосексуальных желаний он не высказывал; шутил про геев, но шутки — это же просто шутки, так может каждый. Спать друзьям в одной кровати нормально, обниматься, делиться одеждой тоже, поддержка, открытость, доверие — так вообще основа дружбы. Что может быть не так? Но Ло почему-то почувствовал себя очень, очень паршиво, словно предал Кида прямо сейчас. — Ты не замечал ничего странного в его отношении к тебе? Дофламинго что, хотел помочь? Пожалуй, сейчас он действительно выступал как его взрослый опытный друг. Ло упёрся лбом в ладони и выдохнул. — Абсолютно всё сейчас странно в наших отношениях. — А как долго вы дружите? — Больше десяти лет. — М. — Дофламинго допил и отставил бокал в сторону. — Попробуй поговорить с ним, в конце концов. Вы достаточно близки, раз обсуждаете секс. — Мы вообще спим вместе. Ло не понял, почему сказал это. Просто собирал в единую картину разрозненные крупицы, пока не выпалил: — Он говорил, что переехал в Эмираты, чтобы быть ближе ко мне. — И не заводил отношений? — Нет. Я вообще всегда думал, что он говорил мне это как другу, но теперь ты всё испортил. — Я просто умею видеть вещи, которые некоторые не могут разглядеть в упор, — хвастался Дофламинго, сверкая некрасивыми винирами. — Натуралов, которые выглядят примерно как твой Кид, невозможно уложить в одну кровать с мужиком, будь он сотни раз их другом. А ещё они не будут говорить такую романтичную херню, если захотят переехать в другую страну. И уж точно, друг мой, не будут так откровенно танцевать под российскую попсу со своим полом. Дурачок. Дофламинго вытянул руку и щёлкнул по носу абсолютно потерянного Ло. Тот же Эйс вряд ли согласился бы с ним спать, заявив, что это по-гейски, а Луффи придурок, которого нельзя воспринимать всерьёз, он может спать хоть с собаками на улице — получается, в каком-то варианте развития событий Дофламинго окажется прав, и это убило Ло. Кид был бы его идеальным партнёром, господи. И было бы гораздо проще, признайся он однажды, что кроме вагин любит ещё и члены. Но Ло сам всегда строил стены вокруг себя, боясь переступить их, а теперь… Что же, расхлёбывать эту хуйню — горько. — Возможно, я не порчу, а лишь начинаю, — улыбнулся Дофламинго. Нечто злое внутри умоляло размазать эту улыбку по столу — и одновременно благодарить. — Что ты собираешься делать теперь? — сдался Ло, выдыхая. Он уже всё выплакал, разбил телефон, настрадался — эти отношения оставили лишь пустоту и, наверное, теперь уже Ло не испытывал к Дофламинго никаких чувств — ни гнева, ни жалости, ни чего-либо ещё. Им попользовались, как половой тряпкой, однако, теперь уже этого не изменить. Неудачный первый опыт. Он правда старался любить Дофламинго. Но он не то, чего хотел человек, у которого под ногами крутился земной шар. Это нормально. Это закономерно. Так бывает в холодном жестоком мире, что строили мужчины с некрасивыми зубами и красивыми лицами. Ха. Ло протёр защипавшие от подкативших слёз глаза. — Улетаю в Москву, — холодно выдал Дофламинго. — Твой Борис узнает об этой интрижке? — Может и да, а может и нет — у него будут проблемы покрупнее моих связей на стороне. Ло хотел по привычке посмотреть на часы, но осёкся: часов нет. Блядь! Вот что его смутило вчера! Сначала он думал, что оставил их дома. Затем пытался вспомнить, были ли они вообще, когда он приехал в аэропорт, собирался, возвращался домой, дорабатывал последние дни. И понял: он не видел часы с тех пор, как переспал с Дофламинго. — Твои часы лежат у меня в ванной, — сказал Дофламинго, когда увидел его замешательство. — Я забыл их тебе привезти. — О, какое блядство. Это можно было бы простить, если бы часы не стоили пятьсот евро. Господи, как он вообще забыл? — Поздно ты заметил. — Мне не до этого было, если ты ещё не понял, — злобно прошипел Ло. — Я буду здесь до конца месяца, потом я улетаю. У тебя есть время их забрать. — Привези мне их с таксистом. Дофламинго поджал губы. Потом налил себе ещё вина, а Ло так и цедил свою минералку. — Не хочу. Вот же вредный уёбок. — Оставь тогда себе. Не такие уж и дорогие часы, если хорошо подумать. — У меня самсунг. — Дофламинго взял свою курительную игрушку, закурил. — Не выёбывайся, Ло, я пытаюсь по-хорошему разойтись. Кофемашину я сам покупал, так что могу отдать. Безвозмездно. — Так я сам уезжаю. Ло ни секунды не думал — просто сказал. Да, он уедет отсюда. Без ужимок, хождений вокруг да около — ему хватило такого поведения с Дофламинго — даже если Кид не согласится, если весь мир будет не согласен, если от него отвернётся каждый человек на планете, Ло уедет и больше не вспомнит этот город, такой красивый, но лживый в своём блеске небоскрёбов. Он просто не сможет жить в месте, где его раздавили. И точно будет шарахаться от подсолнуховых полей некоторое время. — В другой город или страну? — решил поинтересоваться Дофламинго, словно ему интересен этот разговор. — Страну. Дофламинго кивнул головой вперёд: куда? — В Штаты, — так же, не думая, ответил Ло. — Кид американец. — Хороший выбор. Свобода, равноправие и демократия. То, каким тоном это было сказано, не оставило пространства для мыслей — тупая насмешка, однако Ло и сам смеялся над противоречиями американской жизни. — Наверное, лучше, чем в России. — Как знать, Ло. Как знать. Выкинув скуренный стик в пепельницу, Дофламинго вылил остатки вина и поднял бокал вверх: — За что-нибудь. Культура горит, и если это конец, мне весело — и кажется, я наконец прощаюсь с вами. Он знал, какую песню заказать в том ресторане.

***

Освободившись от Дофламинго, Ло взял в баре стакан пива и пошёл к бассейну, чтобы просто посидеть одному, раскладывая мысли. Сев на шезлонг, скинул тапки и поставил ноги на холодную плитку. Ночью купаться было запрещено, желающих из воды выгоняла охрана, так что за своё одиночество Ло не беспокоился. Хорошо. Итак, похоже, он расстался с Дофламинго. Дофламинго озадачил его вопросом отношений с Кидом. Кид странно себя вёл и ничего не говорил. Похоже, он в дерьме. Надо что-то делать. Вывести Кида на откровенный разговор? Он может отшутиться, а то и вовсе дать понять, что Ло никак не привлекает его в романтическом плане — это будет ожидаемо и не больно. В противном случае… Тоже на свидания его звать? Они и без этого часто бухают вместе. Спать с ним в одной кровати? И так спят. Плакаться друг перед другом? Тут говорить не надо. Что вообще должно поменяться в их отношениях? Придётся трахаться, прервал сам себя Ло, и внизу живота как-то неприятно скрутило — не вожделением, нервно. Обнажёнными друг друга они не видели, хуями в подъезде не тёрлись, не сосались даже по пьянке — ничего, что намекнуло бы на сексуальные намерения кого-то из них. Хотя, конечно, из интереса Ло думал, каково будет поцеловать Кида или что у него в трусах — естественные мысли, так или иначе посещающие любого человека. Но вот прямо реально заняться с ним сексом? — О, Траффи, вот ты где. Да твою мать! Луффи упал на соседний шезлонг. В руках у него здоровенный кусок пиццы; последний, кого Ло сейчас хотел видеть, — это Луффи. Но ладно, будет странно его прогнать, как назойливую муху. — Чего тебе, Луффи? — Ло лениво повернул голову в его сторону. — Поговорить хочешь? — Ага. — Луффи откусил от пиццы и придержал начинку, посыпавшуюся с куска. — Там пиццу свежую приготовили, хочешь, принесу тебе? — Я не хочу есть. Поглощать всё в радиусе метра — его задача, не Ло. Очередь за пиццей он заметил, когда брал пиво, но не высмотрел там к своему сожалению Луффи — так бы спрятался где-нибудь в саду. — Ладно, — улыбнулся Луффи, облизывая жирные пальцы. — Траффи, тебе же нравятся парни? Его передёргивало каждый раз, когда к нему обращались этой ебланской кличкой, но Ло стерпел. Он вообще не очень любил свою фамилию. Поменять бы её на что-нибудь другое. Юстасс? — Ты хочешь что-то узнать по этой теме? — Я хочу встречаться с парнем! Ло, хоть и узнал про Альфа Ромео от Эйса, всё равно чуть не подавился пивом. Ну вот, сейчас он выполнит просьбу и поговорит с его тупым братом — сделает хоть что-то хорошее. — Тебе не нужно чьё-то разрешение, чтобы встречаться, Луффи. Ты совершеннолетний. — Да, но, типа, как встречаются мальчики? — Улыбка никогда не сходила с лица Луффи, он до ужаса несерьёзный, и Ло смотрел на него снисходительно. — Так же, как и девочки, — не подумав, ответил Ло. Потом исправился: — Ну, я на свидания ходил, гулял там, всё как обычно. — Ты с Кидом встречался? — Чего, блядь? — тут же вскинулся Ло. Луффи хихикнул. Ладно, он не тупой, просто альтернативно умный; даже если этот дурачок о подобном подумал, точно надо что-то решать. — Ну, вы много общаетесь. — Луффи доел и снова облизал (грязные) пальцы. — Он даже переехал к тебе. — Мы близкие друзья. — Это теперь так называется? — Луффи. — Чего-о-о? — протянул он с улыбкой. — Я бы тоже выбрал встречаться с другом, а не незнакомым человеком. — Я буквально только что расстался со своим мужчиной. — Ло даже не понял, почему рассказывал это Луффи, просто пил и смотрел на его реакцию. — Мой тебе совет: сначала проверяй, потом доверяй. — Ой. — На лице Луффи буквально отразилось всё: от шока до глубокой жалости. — Прости, Траффи, мне жаль… — Да не жалей. — Я могу тебе помочь? Уйти отсюда нахуй. Ло шлёпнул себя по лбу, собираясь с мыслями, и просто съехал: — Не думаю. Да забей. Ничего ужасного не случилось. — А кто это был? — осторожно спросил Луффи. — Ты нам с Эйсом практически ничего не рассказывал. Максимум — обозначил, что теперь в отношениях — и теперь уже не в них. — Скажем, я был с одним богатым и не очень честным человеком. — Вау! А где вы познакомились? — В клинике. — А мы с Бартом в колледже познакомились… Барт — это Альфа Ромео. Ло чувствовал себя отвратительным другом, но ему было так похуй на рассказы Луффи. Из них он выцепил главное: этот странный чувак, кажется, действительно был влюблён в Луффи самой что ни на есть чистой любовью, был с ним на одной волне по заскокам поведения и хорошо общался с компанией его припизднутых друзей — какая плодотворная почва для отношений. Как будто у Ло не было так же с Кидом. Как будто он не знал этого с самого начала. О, боже. Его песочные замки смыло одной большой волной — гнев, разочарование и одиночество. Понимание ударило тяжёлым по голове, вызывая неприятную, отрезвляющую боль: Ло может перецеловать сотни мужчин, но непременно вернётся к Киду. К долгим разговорам ни о чём и обо всём одновременно, к их встречам, ночёвкам, да даже на ебучие гонки он теперь с удовольствием пойдёт, будет сидеть в его засранном гараже, жрать на кухне заварную лапшу, гонять на тачке — его любимый, самый близкий и замечательный Кид. — Блядь, Луффи. — Ло обтёр мокрую от конденсата руку о шорты и приложил холодные пальцы ко лбу. — Ты сам поймёшь, как вести себя в отношениях, когда в них вступишь — главное, следи за тем, чтобы ты чувствовал себя комфортно. Чтобы не было каких-то стрёмных тайн, чтобы ты хорошо знал его… Да кому он это говорил. Он просто сейчас отрывался за себя. — Траффи. — Луффи коснулся его колена своей тёплой влажной рукой. — Ты мне так душу изливаешь, да? — Да, — согласился Ло. Луффи пересел на его шезлонг, обнял обеими руками, крепко прижался; не то чтобы он не привык к излишней тактильности Луффи — просто это не то, что Ло требовалось. Ему требовалось поговорить с Кидом, а Кид сидел в его номере, терпеливо ожидая развязки истории с блядским розовым фламинго, и страшно подумать, какие сюжеты он сочинял в голове, пока Луффи сдавливал Ло до хрипа — надо уходить. Вечер давно закончился. Точки расставлены. — Всё будет хорошо, Траффи. — Луффи хихикнул и растрепал волосы. — Ты классный и очень добрый, тебя невозможно не любить. Он грубый, может, немного злой, глупый и нелепый, очень вспыльчивый, но Луффи прав — добрый просто до пизды. Даже не смог нормально насрать Дофламинго в душу напоследок. — Спасибо, Луффи, — нехотя поблагодарил Ло, выпутываясь из объятий и поднимаясь. — Мне надо идти, меня Кид ждёт. — О, ладно. Давай, до завтра! А завтра они с Кидом будут выселяться. От бассейна он уходил неспешным расслабленным шагом, но, стоило выйти из поля зрения Луффи — сорвался. Он бежал со всех ног, огибая плетущихся по дороге людей, ничего не слыша и не замечая вокруг. В холле постарался отдышаться и прийти в себя, чтобы оно не выдавало взыгравшие нервы, почти поддался желанию окунуться мордой в фонтан. Зашёл в лифт с какой-то семьёй, вжался в угол, отсчитывал секунды до нужного этажа. В коридоре долго топтался у кожаного диванчика, выпил стакан воды из кулера, стёр со лба пот. Ладно. Пора идти. Дверь не заперта, просто захлопнута — Кид внутри, магнитная карта в кармане для подачи электричества. Ло не знал, как он выглядел; наверное, плохо, раз Кид посмотрел на него так — нервно, взволнованно и очень заинтересованно. Он сидел на кровати и смотрел гонки. Затем уменьшил громкость, обратившись: — Итак. Давай сначала в двух словах. — Он ебёт богатого русского мужика и не собирается его бросать. — Ло вошёл в глубь номера и раздражённо швырнул телефон на тумбочку, уже не беспокоясь за его целостность. Кид хрюкнул. — Я тоже так хочу. Память о их разговоре с Дофламинго свежа как никогда, и больше гейские шутки Кида не казались Ло шутками, но сейчас, пожалуй, не время переходить черту, и всё-таки вслух вырвалось: — Я богатый, но не русский. Нищий по сравнению с Мегерой. Кид неопределённо повёл бровью, однако Ло не мог сказать, что тот был против. А может?.. — Тогда закажи нам поесть, богатый нерусский человек. И обсудим всё подробно. Сервис позволял сделать заказ через мобильное приложение отеля, так что Ло лёг за спину сидящего на кровати Кида и взял свой телефон. Кид сразу упал рядом, выбирая что-нибудь себе на ужин. От него веяло теплом и свободой. Человек, который никогда не загонял себя в рамки, бесконечно сильный, не теряющий веру в будущее — каким бы смутным оно не казалось на горизонте. Ло видел его разбитым лишь однажды, когда сорвался с ординатуры и на пару дней улетел из Кореи, чтобы навестить Кида после аварии, но даже тогда он улыбался и говорил, что всё будет заебись. Всё будет заебись, Ло. Не жертвуй своей карьерой ради такой мелочи. Эта мелочь лежала с головы до ног перебинтованная и без руки. Тогда же Ло понял, что едва заработает деньги — поможет сделать ему нормальный человеческий протез. Потом он вспоминал, как они долго обругивали водилу на грузовом такси, потерявшегося перед концом маршрута. Стояли у выхода аэропорта с привезённым Кидом барахлом, пытались дозвониться и дописаться до поддержки. Подбирали жильё, пока Кид жил в квартире Ло вместе со своими чемоданами, бесстыдно опустошая холодильник. Вместе обивали пороги автосервисов, ища подходящее место работы — чтобы Кид мог общаться с клиентами по-английски (научить Кида арабскому Ло так и не смог). Спустя год Кид купил машину и первым делом попросил Ло снять видео, как он проезжал мимо его окон, чисто покрасоваться. Весело было. За ужином Ло пересказал Киду весь их разговор с Дофламинго: Кид ещё раз напомнил, что тот дырявый пидор и не стоил даже капли внимания, но ни ругаться, ни обвинять Ло не стал — плохой опыт — это тоже опыт. — Блядь, какая пиздатая история получается. — Они ели на кровати за неимением других подходящих поверхностей для приёма пищи (стул в номере всего один), и Кид изо всех сил старался не уронить на постель креветки из лапши. — Чувак вытаскивает своего любовника из тюрьмы, выдумывая какие-то ебейшие схемы. — Поёбывая своего хирурга. — Не, ты вообще лишний в этой истории. Хуёвая история. Как быстро он изменил своё мнение. — Кстати. — Ло бросил взгляд на левую руку, где по-прежнему не хватало часов. — Мои часы остались у него дома, и он хочет, чтобы я забрал их лично. — Отлично, мы сожжём его дом. — Этот дом — съёмный. — Тогда придётся сжечь его самого. Ло смеялся, но внутри него клубился мрак. Кид сидел так близко, что они едва не касались коленками. Его загоревшая под жарким солнцем кожа, его красивое лицо и его отношение к Ло; как он присасывался влажными губами к горлышку бутылки, курил в открытое окно, поворачивал голову и натягивались мышцы на его толстой шее. Как он смеялся и шутил. Каким хорошим человеком он был — спаситель, спустившийся с небес. Подсолнуховые поля в голове Ло горели рыжим пламенем, и мрак вырывался наружу. — Блядь, Кид, я сейчас тебе что-то странное скажу. Унять дрожь в голосе и теле ничего не помогло, ни считать в голове до десяти, ни пить — пить вообще не стоило, всё стало только хуже. Кид замер, уставившись на него. Выглядел так, будто сейчас умрёт. Ло выдохнул. Говорить — так сразу прямо: — Дофла предположил, что ты в меня влюблён, и мне кажется, это действительно так. Кид моргнул. — Да. И что — да? Легче не стало. — Ну, теперь, когда ты сам до этого дошёл, я не буду скрывать. — Он постарался легкомысленно пожать плечами, хотя в тот же момент потянулся к открытому пиву на тумбочке. — Ты мне нравишься, Ло. Ло провалился под землю. Ему вдруг стало так мерзко от осознания того, что он мог буквально дотянуться до своего счастья рукой, но предпочёл строить отношения с незнакомым человеком. Кид… Это же Кид. С ним всегда хорошо, он комфортный, он, блядь, крутой — просто никому из них не хватило смелости поговорить о чувствах раньше, нужен был повод. Хуёвый, откровенно говоря, нашёлся повод. Да и всё намёки, знаки он игнорировал. Какой же Ло долбоёб. — Но я, типа, пойму, если ты не захочешь романтики со мной, — продолжал говорить Кид. — Мы просто останемся друзьями. Без обид и всё такое. — Да… Блядь. — Ло выдохнул и закрыл лицо руками. Его оболочка окончательно растрескалась и упала. — Я не против вступить с тобой в отношения. Ты, блядь… Да я просто не знаю человека, который бы вытерпел всю эту хуйню с Дофламинго, как я ныл про него, как ночью звонил, нахуй. Я люблю тебя, Кид. Мне жаль, что я заставил тебя пережить всё это. Слова, которые он до последнего придерживал на языке. Кид неопределённо усмехнулся. Поставил пустую бутылку на пол. — Поцелуешь меня? Ло не понял, кто первый сократил расстояние между ними до опасного. Но первый был точно Кид — он прижался губами в поцелуе, и Ло больше ничего не боялся. У Кида не такие ухоженные губы, как у Дофламинго, но, чёрт, как же это приятно морально — целоваться с близким, почти что родным человеком. Кид был с ним осторожен, словно мог разрушить момент в мгновение, и Ло перенял инициативу на себя, залезая на колени, целуя глубже и жёстче. Какой же Кид… Замечательный. Однако было нечто, пережимающее Ло горло. — Ты ведь не в шутку меня целуешь? — Ло отнял Кида от себя, удерживая его голову, пальцами перебирал волосы. — Мы же бухаем весь вечер… — Нет, Ло, — абсолютно серьёзно ответил Кид. — Ты мне нравишься. Я тебя как мужика люблю, Ло, успокойся уже. О, правда? Ло целовал его до исступления. Кид целовался нежно и аккуратно, прижимая к себе, и это было странно, так непохоже на него неспокойную натуру. Вот какой он может быть в отношениях. Его друг. Лучший друг. Голос гоночного комментатора мешался со звуками влажных поцелуев, в номере вдруг стало ужасно жарко, а в голове пусто — лишь дым догорающих подсолнухов. Нацеловавшись, Ло сполз с колен Кида на пол, чувствуя, что это будет правильно — оказаться перед ним на коленях, замаливая все грехи. Он посмотрел снизу-вверх: — Когда ты начал думать обо мне не как о друге? Ответ, который наконец заполнит все пробелы. — Четыре года назад. Бонни бросила меня, окей, да. И, блядь, ты столько сделал… Стал самым лучшим человеком вообще среди всех. Я долго думал, это такая благодарность у меня или чё, но потом тупо переехал и во всём разобрался. Не могу без тебя. — Господи. — Ло спрятал лицо в его коленях. — Почему ты молчал? Четыре года, сука, Кид. — Ты всегда говорил, что не ищешь отношений, да и, блядь, знаешь, было страшно, что это испортит нашу дружбу. Ну, ты понимаешь. Платоническая любовь — тоже любовь. — Долбоёб, — кисло усмехнулся Ло. Кто из них больший долбоёб — ещё можно поспорить. Слепой Ло или немой Кид. За четыре года можно успеть многое. Найти пару, пожениться, заделать ребёнка. Купить дом, купить машину. Выбрать жизнь, выбрать работу, выбрать карьеру. Сдохнуть. Ло не знал, смог бы он вытерпеть четыре года, скрывая свои чувства — скорее, похоронил бы их, забыл, потерял интерес. Он быстро отказался от Дофламинго, потому что тот ебал ему голову с самого начала, потому что всё внутреннее отвергало его, но Кид. От Кида Ло не откажется никогда. Ло ужасно хотел объясниться. — Ага, учусь у лучших, — вторил ему Кид. — Я не искал отношений потому что отвратительно схожусь с людьми. — Ло сложил руки на коленях Кида и поднял голову. Кид положил единственную руку ему на затылок и погладил. — У меня из друзей, по сути, только ты и Эйс. Ло не смог бы назвать всех друзей Кида — даже в Эмиратах он легко влился в компашку Киллера, в Штатах у него остались Апу с Хокинсом, а там ещё друзья этих полудурков — при желании целую армию собрать можно. — Сейчас из друзей у тебя только Эйс. Суть сказанного не сразу дошла до Ло. Когда дошла — он перехватил руку Кида и поцеловал пальцы, задевая губами содранную кожу. Вечно в каких-то ссадинах и царапинах, ожогах от сварки или ещё чего. — Ну вот, теперь мы пара. Давай, встань, мне неловко. Ло задел ногой пустую бутылку, залезая на кровать, ложась рядом с Кидом, и тот подтянулся повыше, к подушке. Внезапный интерес цепко схватил за яйца: — Кстати откроешь секрет, от кого был тот засос? Не от девушки, я уже понял. Кид нервно посмеялся, краснея. — Ржать не будешь? — Нет. — От Хита. Ло не заржал, но был близко. Кид реально послушал плохой совет и засосал парня — и при этом не получил в морду. Интересно, Хит узнает об их отношениях? Отношениях. Блядь, как же здорово это звучало. — Что, он согласился тебя поцеловать? — начал извиваться Ло. — Нет, ты предлагал ему поцеловаться? — И не только. — Блядь, Кид. — Ну, мы пососались в гараже, потом он мне член сосал: да я знать не знал, что он по мужикам ходит, ёбаный рот. Сам охуел. — А парень у него есть? Девушка? — Девушка. — Девушка, значит. — Ло перелез на Кида и уложил подбородок ему на грудь. — Не завёл с ним интрижку? — Зассал. Да, Хит странный. Чем-то похожий на Дофламинго, скачущий по чужим членам при живом партнёре. Скорее всего, он реально испытывал чувства к Киду, однако Кид оказался в других руках, и это не могло не радовать. Такое злорадное веселье, периодически захватывающее Ло. — М, отлично. А то он похож на жабу… — Так, ты будешь красоту моих друзей или мою оценивать? — А ты у меня самый красивый. — Ло приподнялся, чтобы сжать щёки Кида, погладить его лицо, приласкать. — Мне очень нравится твой типаж. — Жирный рыжий чёрт? — Жирный — это когда на тележке для инвалидов по «уоллмарту» передвигаешься. С тобой всё в порядке. — Меня всегда парило, что я разжирел после аварии, — нехотя признался Кид. — Ты же, блядь, помнишь, какой машиной я был. — Мы можем вместе пойти в зал, потому что я давно хочу, чтобы у меня хоть какие-то мышцы на теле появились. Строить планы на будущее — ужасно романтично. — Кстати, Кид. — М? Ло не планировал, что разговор случится в подобной обстановке. Романтической — он избегал этого слова, однако это тот самый момент признания. Шанс высказаться о наболевшей идее; Ло носил её под сердцем достаточно долго, чтобы та начала казаться правильной и нужной. Переезд. Невозможно остаться в Абу-Даби и прожить долгую счастливую жизнь с мужиком под боком. — Я хочу уехать отсюда. — Ло опустил голову на грудь. Прикрыл глаза, прислушиваясь к сердцебиению под ухом, ровному и чёткому. — Вообще. В другую страну. Кид почесал бровь, прежде чем легкомысленно выдать: — Да поехали ко мне в Америку. Поживём какое-то время у Апу — не сдохнет.