Остаться в Абу-Даби

2.

Несмотря на напряжение внутри, глобально месяц проходил в спокойном режиме. Дофламинго явился на назначенную консультацию перед операцией, твёрдо не желая сдавать назад, принёс пакет нужных анализов и заключений от профильных врачей (всё в порядке), Ло смоделировал ему нос в программе, Бепо отснял нужные материалы для портфолио и клиники на фотоаппарат, и Дофламинго был отправлен в добрый путь — сопровождён в палату Калифой. В присутствии ассистента-Бепо залипать друг на друга было лишним, так что отчасти Ло остался ему благодарен — нет ничего хуже, чем играть в гляделки с тем, кому завтра предстоит вывернуть нос наизнанку. Да и вообще следующие три дня стоило смотреть на Дофламинго исключительно как на пациента, как бы он ни упражнялся в подкатах — у него всегда останется возможность выпросить личный номер Ло, а не переписываться на рабочем. Хотя на личном номере аккаунт у него назывался «хирургсмерти1996» — с подачки Эйса — но определённо будет честнее, если Дофламинго узнает сразу, что вне работы Ло долбоёб, не выросший из подростковых шуток. Может, на этом всё закончится, и Киду больше не придётся терпеть нытьё по поводу. Может, так будет лучше. Может, конечно, всё может быть, даже нечто до тошноты неожиданное; Ло ведь смог… зацепиться. Он забрал с ресепшена заказанный ранее обед и пошёл на кухню, надеясь подцепить там кого-нибудь из своих знакомых; если у самого Ло рабочий месяц прошёл спокойно, то в клинике за это время нарисовалась абсолютно выдающаяся личность — Требол. Естественно, Ло точно так же обсуждали за спиной, когда он только пришёл работать, не укрылись от сплетен странные татуировки (татуированных хирургов вообще в мире мало), его миловидная внешность и практически полное отсутствие опыта для раскрученной клиники — просто за него ручался ментор из Кореи. Потом всё наладилось, Ло влился в коллектив, но сходу дружелюбно отнёсся к нему лишь Марко, занимающийся абдоминопластикой. Он тоже немного неформально выглядел и слушал тяжёлую музыку. Но вот Требола все обсуждали вполне заслуженно. На счастье Ло, на кухне нашёлся именно Марко. Он пил кофе и что-то листал в телефоне, используя положенный перерыв на полную. Ло сразу же подсел к нему, разворачивая обед — кабса с бараниной. — Читал канал про Требола? — сразу спросил Марко, обратив на него внимание. Они обсуждали это ранее. Жертвы кривых рук Требола создали канал в телеграме, где объединились и пытались усадить того за решётку — безуспешно. Он был крупной шишкой со связями и наверняка замутил с руководством какую-то выгодную им обоим схему, потому что всех пострадавших де-факто оперировал не Требол, а его ученики — в результате получалась кривая, гниющая грудь. Ло бегло просмотрел все эти жалобы, не без отвращения поглядывая на Требола после. Он даже выглядел как что-то, что надо обходить стороной: лохматый бородатый урод с сальной улыбкой и засохшими соплями под носом. А какой Требол в общении, не знал никто из знакомых. Он будто бы игнорировал коллег, не имевших миллиона подписчиков в инстаграме и такой же славы, поэтому что Ло, что Марко не удостоились его внимания. К лучшему. — Читал. — Такое ощущение, что это начало конца. Нормально Требол оперировал исключительно звёздных пациентов — Ло понимал, это хороший пиар для клиники, но в то же время (после всех скандалов) Требол притащил за собой тучи — если не настоящий смерч. — Боишься, что Требол кого-нибудь убьёт и нас закроют? — Ло насадил на вилку кусок баранины и отправил в рот. Он часто заказывал обеды из этого ресторана, а сегодня положили какие-то обрезки. — Ты как всегда прямолинеен, йой. — Нет, правда, я тоже ничего хорошего в этом не вижу. — Когда скандалы дойдут до нас, под раздачу попадём все: я не думаю, что Требол не понёс за собой свой гениальный план. — Я бы не хотел уходить отсюда из-за одного мудака. — А кто хочет? Даже если хорошо подумать, Ло не смог бы назвать причину, по которой вообще мог держаться на любой работе — свою команду он просто заберёт с собой, а коллеги твои друзья ровно до тех пор, пока вы коллеги. Да и после Дофламинго увольняйся — хоть сразу. Только бы досмотреть до конца, к чему приведёт их сотрудничество. У самого Марко была семья с ребёнком, так что ему терять работу точно несподручно, а что Ло? Из благородного — Ло скидывал некоторые деньги отцу в качестве помощи, если у того возникали нужды, но родители достойно жили и без его подачек. Остальные траты — чисто обеспечение жизни, нормальная квартира и клининг раз в неделю. А, ещё Кид любил пожрать за его счёт. Йой. Они с Марко ещё немного побеспокоились за будущее клиники и разошлись по делам — Ло надо было навестить неприятную пациентку, которой не очень нравился вид её отёкшего лица.

***

В общем-то, на следующий день Ло был полностью готов к тому, что мог пережить. Кажется, Дофламинго или не волновался, или умело делал вид — шутил с медсестрой и пытался улыбаться, хотя было заметно — устал. Сутки сидеть в палате в ожидании часа «икс» в любом случае тяжело, каким бы сильным человеком ты не был. Есть нельзя, пить незадолго до операции тоже — нервно листать соцсети, готовясь пережить будущее. Ло последний раз осмотрел его и утвердил желаемый результат; Дофламинго уже одели в больничный халат и компрессионные чулки, он снял серьги и близоруко щурился, заглядывая в глаза в процессе разговора. Ло, блядь, эти жесты не улавливал — немного неуместно, учитывая, что этот человек вот-вот будет тебя оперировать. Похоже, оно просто в духе Дофламинго. Экстравагантной, гордой розовой птицы. — Я доверяю вам, доктор, — сказал ему Дофламинго напоследок, и Ло со скрипом обуздал эмоции, не попадаясь на эти чары. Руки он всё равно мыл немного нервно, чистя ногти щёткой дольше, чем вообще требовалось. Шапочку напялил обычную, зелёного цвета, хотя были у него и с рисунком, и с котятами. Может, даже с фламинго — давать лишних поводов для обсуждения не хотел. Медсестра помогла надеть фартук с перчатками, открыла дверь. Началась обычная рабочая рутина, и почему-то Ло бесило, что Дофламинго болтал с анестезиологом, совершенно ничего не боясь — ну должны же у него быть какие-нибудь переживания? Хотя бы один дрогнувший мускул? Трясущиеся пальцы? Казалось, будто Дофламинго удерживал в руках любой мир, в который попадал, а операционная — это обитель Ло, где грёбаный Донкихот Дофламинго не должен иметь никакой власти. Перед тем, как его погрузили в сон, он успел пошутить: — Поехали. Поехал и Ло — куда-то в космос. Обрёл мысли Ло только тогда, когда эту экзотическую птицу вывели из наркоза и попросили перелечь на другую каталку, чтобы его отвезли в реанимацию на пару часов — Дофламинго ничего не говорил после того, как Ло вынул из его горла эндотрахеальную трубку, но явно был сильно дезориентирован. В четыре руки его переложили и, наконец, увезли. Ло стянул перчатки, маску, скинул оставшийся чистым халат и свободно выдохнул. Всё прошло нормально. Никто не помер. Осталось заглянуть к удивительно живучему фламинго вечером.

***

В одноместных вип-палатах есть телевизоры, которые никто никогда не смотрел, но вот Дофламинго по известной только ему причине включил новостной канал на арабском — ни слова не понимая, пытался всмотреться в пробегающую по строке внизу вязь. Вошедший Ло тут же привлёк его внимание. — Здравствуйте. Я не умер. Захотелось ответить колкостью. — Как ваше самочувствие? Ло положил на тумбочку планшет с картой Дофламинго, сделать чисто отчётно-протокольные записи о его состоянии, и сел на стоящий рядом с кроватью стул. — Голова кружится и кровью рвёт. Пить хочется. — Кровь стекает в пищевод из носа. — Попутно Ло записывал сказанное в карту. — Я распоряжусь, чтобы поставили кровоостанавливающее. Лицо Дофламинго заплыло сильным отёком: свежие (пока ещё) красные синяки вокруг глаз могли напугать кого-нибудь из его родственников, но не весь состав клиники, ведь открытый метод ни разу не щадящий — и последствия уже отразились на некогда симпатичном лице. Он шумно дышал ртом. Где-то в глубине души его было жалко. Это больно. Ло отложил ручку и потёр лоб, напоминая очевидное: — Пить пока нельзя, придётся потерпеть. — Я помню. В сущности, Дофламинго точно такой же пациент, как десятки уже прошедших через операционный стол, поэтому можно отрабатывать по скрипту. Пересказав ход операции, Ло получил стандартный вопрос: — Я говорил что-нибудь после наркоза? — Нет. — Жаль, столько интересного можно было бы услышать. У вас такая классная задница, доктор Трафальгар. Или: доктор, я хочу вас прямо в операционной. Что мог поведать этот грязный рот? — Я ничего не помню, — добавив, пожаловался Дофламинго. — Мало кто помнит, — пожал плечами Ло, — практически никто. Дофламинго взял с тумбочки пульт от кондиционера и выключил его, почти сразу обратившись с просьбой: — Можно попросить вас приоткрыть окно? Ло не мог отказать, поэтому встал и подошёл к окну, открывая жалюзи и стеклопакет. Палата находилась на углу здания, конкретно из этой вид на город, постепенно уходящий на покой — на дороге скопилась пробка из возвращающихся домой рабочих, было шумно и этот шум не хотелось слушать. Ло вскинул руку с часами — два часа до конца его рабочего дня. Гнусавый голос Дофламинго заставил обернуться: — Спасибо. Позволите мне один очень глупый и личный вопрос? Ло посмотрел на него, отвратительно отёкшего, ослабшего и несчастного, и сжалился: — Только не откровенный. — Я вот всё на ваши глаза смотрел и хотел спросить: от кого из родителей достались? Иметь арабу голубые глаза довольно необычно, но Ло не посчитал этот вопрос уж очень странным, потому что слышал его не раз. — От матери. Она полукровка. Дофламинго удовлетворённо посмеялся, насколько ему позволяло состояние. — Ещё раз спасибо. Это сексуальное домогательство. Ло отошёл от окна и вернулся на стул, наклонившись к Дофламинго — не интимно, не близко, просто немного вперёд, но даже так в полной мере ощутил, как от того пыхнуло жаром. Все мысли этого ублюдка — наизнанку. — Не стоит заигрывать со мной хотя бы до тех пор, пока я не сниму всё лишнее с вашего носа, мистер Донкихот, — вкрадчиво проговорил Ло, немного щурясь. — А если я ослушаюсь? — Тогда я сделаю это больно. — В каком-то роде я мазохист. — В таком случае — я буду предельно нежен. — Вы мне и так горло трубкой поцарапали. Болит. Он сделал это не специально. — Ах, приношу глубочайшие извинения. — Ло взял оставленный планшет и встал, не собираясь больше задерживаться. — Больше никаких жалоб и возражений? — Нет. — Увидимся через три дня. Вынем турунды и поменяем повязки. Как же очаровательно и самодовольно Дофламинго улыбался: рыбка клюнула на его крючок. — Спокойной ночи, доктор Трафальгар. Выходя из палаты, Ло едва удержался от соблазна хлопнуть дверью. Любая встреча с Дофламинго превращала его в урода, позабывшего обо всех правилах субординации — если так пойдёт и дальше, он рисковал остаться без работы. С позорной новостью вроде «пластический хирург Трафальгар Ло домогался до пациента». С другой стороны, не он всё начал (так удобнее думать). И стоило ли действительно бояться Дофламинго — или тот блефовал, притворяясь кем-то, кем не являлся? Оставалось надеяться на собственную хорошую репутацию — рассказам про флирт могут и не поверить, если не будет веских доказательств. Спустился к себе Ло по лестнице, игнорируя лифт. Остаток рабочего дня листал соцсети, пока в кабинете не появилась Калифа с конвертом. — Донкихот оставил тебе небольшие чаевые. По очевидным причинам клиника работала по наличке — и при этом они с Марко удивлялись, как сюда пролез Требол? Ло взял конверт и недоверчиво пересчитал вложенную тысячу евро. — Ну нихрена себе. — Он наигранно вскинул брови и задвинул конверт под клавиатуру, чтобы забрать позже. — Спасибо. Калифа села в кресло для пациентов, подозрительно ухмыляясь: — Мне пошутить или не стоит? — До меня не домогались. — Требол уже снял у нас видео, как лапает грудь пациентки. Видел? — Не. Ему протянули телефон с открытым видео в инстаграме: девушка лежала на операционном столе, пока Требол рассказывал, какие импланты поставил — и недвусмысленно жмякал только что сделанную грудь. Как не должен делать хирург. Хирург вообще не должен снимать подобные видео. — Ну и мерзость. — Ло вернул телефон Калифе. — Согласна. О чём думает Цезарь? — О том, как заработать больше денег, очевидно. — Мне жалко девочек, которые приходят к нему с горящими глазами и кредитами на операцию. Ло откинулся на спинку. Зажмурился и потёр глаза одной рукой. Он устал, он хотел домой, к нему прилипло розовое перо фламинго — и Требол — Требол это гвоздь в крышке гроба. — Задницей чую, что всё ведёт к скандалу. Калифа посмотрела время на телефоне и кивнула в сторону двери: — Покурим? Пятнадцать минут осталось. — Окей, встретимся на улице. Курили обычно на парковке, прячась у заднего входа. Калифу пришлось немного подождать, прежде чем она торопливо вышла из-за угла. Ло периодически таскал у неё сигареты — тонкие, дамские, с кнопкой. Вкус мяты, мыла и совсем немного лесных ягод. — Ты ещё не думал уволиться? Я вот… Не знаю. Меньше всего хочу со скандалами разбираться, а это видео уже нормально так разошлось. Сейчас ещё старое подтянут. В СМИ закинут. — Пока нет. — Думал, но ещё рано делать выводы. — Эта история обязательно раскрутится вокруг нас, но корабль ещё не тонет, и крысы на местах. Калифа кивнула, прикладываясь к сигарете. Ло сел на корточки, кинув сумку на асфальт, и начал лениво листать накопившиеся за день новости в каналах. Во-первых, он устал. Во-вторых, женщина со страшными отёками просто физически не сможет увидеть своего хирурга, сидящего на корточках с сигаретой. Окно в её палате выходило на другую сторону. — А ты сам как? Всё нормально прошло? — Ну, да. Сложный нос, но, в конце концов, не бегать же мне от этого. Они немного пообщались на тему работы, пока Калифу не забрал её ухажёр, чьё имя Ло умышленно не хранил в памяти — не первый и не последний. «Спокойной ночи, доктор Трафальгар», — в шутку улыбнулась ему Калифа на прощание, и от этого прощания неприятно повело. Доктор Трафальгар спать не собирался. Задумчиво ходил между стеллажами с алкоголем, не понимая, чем хотел догнаться. Плечом прижимал телефон к уху, пытаясь дозвониться до Кида — тот не отвечал на сообщения. С Кидом точно ничего не случилось, он либо играл весь день, либо спал, либо совместил эти две вещи — Эйс также не смог до него достучаться, хотя сказал, что днём они играли по сети. Ничего не придумав, Ло взял бутылку водки и банку «ред-булла». Кид ответил, когда Ло уже стоял на кассе. Голос у него (пожалуй, у них) хриплый и сонный. — Ты что, спал весь день? «Ну типа того». — Я за день извёлся, между прочим. «Шутишь или реально устал?» — Я прооперировал Дофламинго, но он даже после наркоза рот не закрывает. — Ло вышел из магазина и огляделся по сторонам, ища взглядом своё такси. — Мне кажется, я скоро не сдержусь и сделаю что-то, о чём пожалею. Молчание на том конце трубки заставило Ло почувствовать себя ненужным — ровно до тех пор, пока Кид не нашёлся: «Ну, бля. Если уж так горит, можешь как-нибудь аккуратно дать ему свой номер. Просто не трахайся с ним на работе, чувак, ты знаешь». «Убер» заехал на парковку, и Ло поспешил сесть в машину, поскорее освободить руки. Судя по шуршащим звукам на фоне — Кид встал с кровати и выпил воды. — Тоже об этом думал. Ты когда-нибудь мешал энергетик с водкой? «Плохая идея». — Хорошая. «Лучше просто подрочи. Тебе же ещё работать завтра?» — Да. — Ло уселся назад. Перед водителем как-то не хотелось обсуждать вслух, что ему нужно делать для расслабления. — Я сел в такси, давай в лс. Наверное, Кид дал не самый плохой совет. Ло подумал об этом, поставив бутылку экспортного «Русского стандарта» в холодильник, а «ред-булл» закинул в сумку на завтра. Дрочил он не особо часто — чтобы хорошенько возбудиться, ему надо было долго искать гейскую порнуху с ВПН, что всегда было откровенно лень делать, но теперь, кажется, использовать эти костыли и не придётся. Ло доел приготовленную на выходных паэлью, съел полплитки шоколада и пошёл в душ. Помывшись и высушив волосы, долго стоял перед зеркалом и думал, стоит ли ему делать это. Потом всё-таки открыл шкафчик, пробежавшись взглядом по скромному набору косметики — остановился на банке с корейским гелем алоэ-вера. Блядь, он серьёзно это делал? С ним точно что-то не так. От подобного позора отмываются только в кабинете психотерапевта. Поставив кондиционер на «сон», Ло упал на кровать, вспоминая гладкую кожу Дофламинго в вырезе больничного халата — интересно, какая она на вкус? — и как назло мысли прерывались видом хрящей под этой загорелой золотистой кожей. Анатомия носа ничуть не возбуждала. Но сказанное гнусавым голосом «я мазохист»… Ло сдался и снял трусы — он беспомощен перед самим собой. Немного оттянул мошонку, второй рукой погладил лежащий на боку мягкий член. Если бы Дофламинго сорвал с него штаны прямо в палате и отсосал — то бы задохнулся и, что хуже, обблевался. Если бы он сделал это на консультации, всё мог бы испортить внезапно вернувшийся Бепо или заглянувшая в кабинет Калифа. А вообще, Ло даже и не мог представить, каково это, когда твой член кто-то сосёт. Наверное, очень горячо и влажно. Почувствовав, как он постепенно возбуждался, Ло открыл банку и зачерпнул приличное количество геля — всё равно не пользовался. К счастью, эта хреновина не жгла кожу и уретру. Просто было… Прохладно. И скользило реально хорошо — почему он не додумался до подобного ранее? Ло смазал член, покружил сжатыми пальцами у головки, скользнул чистой рукой между ягодиц, погладил анус — он не собирался трахать себя в зад, но хотел почувствовать, как это было бы, если бы Дофламинго захотел его взять, подготовить. У Ло отличный просторный кабинет, крепкая кушетка, хороший кондиционер — трахаться на рабочем месте было бы как минимум не неприятно, а хотя, почему именно там? Квартира у него не хуже. Господи, какой он жалкий. Он дрочил медленно, с нажимом, остерегаясь собственных фантазий, из которых не пропадал Дофламинго, горячий чёрт прямиком из преисподней. Наверное, он грубый и резкий в сексе, такое порно — не кинк Ло. А может, внутри было и что-то мягкое? И делал он всё так, как нравилось наблюдать со стороны (в порно) — аккуратно, с заботой, без ёбаных грязных фраз. Ло правда хотелось, чтобы в постели его любили, а не ебали. Он провёл рукой по животу, задевая волосы, поднялся к груди, погладил соски ладонью — о, такие прикосновения вызывали жар, и Ло поддался бёдрами вверх, толкаясь в сжатые пальцы с усилием. Сраный Кид. На себе бы свои советы испытывал. В какой-то момент Ло поймал себя на мысли, что откровенно трахал собственный кулак, представляя, что это дрочил ему Дофламинго — и кончил, не успев додрочить для особо яркого оргазма, когда рука соскользнула с члена. Господи. Блядь. Жалкий, вонючий слизняк. Не расставаясь с мыслями о собственной никчёмности, Ло помыл в раковине руку, живот и член, и сразу лёг спать, не желая растворяться в соцсетях перед сном — тошно.

***

Спустя три дня, как и положено, экзотическая птица запорхнула в кабинет. Отёк сошёл с лица, но налились синяки, расплываясь тёмно-фиолетовыми пятнами под глазами — Дофламинго выглядел как побитая собака, чему, очевидно, не был рад — морда кислая и уставшая. Ло вымыл руки, надел перчатки и достал из стерилизатора инструмент, открывая дверь локтем — ванночку с пинцетом. Дофламинго терпеливо ждал его, сидя на застеленной одноразовым покрывалом кушетке, сложил пальцы в замок и всё-таки рассматривал кабинет, как это следовало ему делать во время консультаций. — Будет больно, — предупредил Ло, — но недолго. — Ну давайте, доктор, сделайте мне больно. Какой бархатный, сексуальный, блядь, голос, даже будучи гнусавым что-то цепляющее в нём оставалось. Если бы руки не были дополнительно скрыты халатом — Дофламинго бы увидел, как Ло повело мурашками. Чёртов говнюк. — Поднимите голову. Дофламинго послушался — а, точно, у него же нет выбора. Удовольствие рассмотреть его вблизи стояло выше разума: гладкое, ухоженное лицо, мелкие сетки морщин вокруг глаз, едва заметные носогубные складки. Может, он даже делал инъекции. В его возрасте богатые люди обычно разочаровываются в своём внешнем виде и бегут к косметологу. Ло взял ванночку в левую руку, в правую пинцет — резко вытянул влажную, пропитанную кровью турунду из ноздри. Дофламинго зажмурился и едва слышно выругался: ох, блядь. Почему-то это было смешно. На процедуру реагировали по-разному: кто-то вслух ругался, кто-то пищал, кто-то стойко терпел — любой затем так или иначе чувствовал облегчение от отсутствия в носу чего-то лишнего. Итак, теперь Дофламинго дышал носом. Осталось промыть ему этот самый нос, дать рекомендации и отпустить на волю. Хотя, спустя два дня тот должен объявиться вновь и поменять гипс, с чем может разобраться и Бепо. — Вы перелёт не планируете? — поинтересовался Ло, пока заполнял формальные документы. — Нет, я здесь живу, — ответил Дофламинго, закидывая ногу на ногу. — Это хорошо. То, что он жил в Эмиратах — или то, что не собирался лететь на самолёте? Ло не смог ответить. — От перепада давления может пойти кровь из носа? — Грубо говоря, да. — А вообще, доктор, вы же тоже здесь живёте? — Практически всю жизнь. — Ло повёл плечом. Почему-то ему очень не хотелось, чтобы эти сучьи документы закончились — так можно избегать прямого контакта. — Посоветуете какие-нибудь места? Интересные, — сделал жирный намёк Дофламинго, ухмыляясь одной из своих фирменных улыбок. Так. Разговор заходил не в ту степь. А впрочем, Бепо возился с пациенткой в палате. Или Ло додумывал нечто, не сказанное вслух? Он уже нарушил все существующие правила, так что можно идти ва-банк: — У меня скучнейшая жизнь: я сплю на выходных и иногда пью пиво. — О, понимаю. Да нихера он не понимал. Если Ло и уволится из этой клиники, то точно не по собственному желанию, а из-за нарушения субординации — как в таком случае ему быть лучше Требола? — Я не очень люблю жирные намёки, поэтому давайте так: я дам свой личный номер. — Какая большая жертва, доктор. Ло взял телефон и быстро напечатал Дофламинго свой номер — ну вот, он сделал это. Как же он слаб перед чем-то, что в десятки раз сильнее его самого, такая ирония. — В таком случае, на «ты»? — Давай. Теперь захотелось поскорее выпроводить его из кабинета, лишь бы больше не видеть — твою мать, что с ним делал этот мужчина? Уже не получится разойтись и сделать вид, словно ничего не произошло — замахнулся — дерись до победного, даже если тебе размажут ебало об асфальт. Ло вздохнул и почесал лоб, сковырнув прыщ. — Тебе ещё надо показаться через два дня, я поменяю гипс. На двенадцатый снимем и увидишь свой новый нос. — Твой милый ассистент будет присутствовать? — Бепо? — зачем-то переспросил Ло. — Возможно. — Тогда нам не стоит так свободно перед ним общаться. — Ну разумеется. — Ло помолчал. Затем обозначил правила игры: — И вообще не стоит выносить это за пределы кабинета. Только между нами. — Боишься, что я смогу испортить твою карьеру? Дофламинго лениво крутился на стуле, сложив руки замком на своём паху. Ло подумал, что ему было бы к лицу носить какую-нибудь бижутерию на пальцах — длинных, жилистых. Но не было обручального кольца — и слава богу. — Как я могу не бояться тебя? Он наклонил голову, рассматривая Ло; должно быть, все эмоции отразились на лице, смущение, страх и совсем немного гнева. Заяц в клетке со львом — даже в своём собственном кабинете он больше не хозяин, когда здесь сидел Дофламинго. Слабый. После операции. И при своём умении хорошо пиздеть. Земля продолжала вращение только ради него. — Меня не надо бояться. Я не страшный, пока мне не наступают на горло. Ло поцарапал ему горло после операции. Точно. И ничего не сказал по этому поводу. Не дал рекомендации. Забылся. Блядь. — Как, кстати, твоё горло? — Твой Бепо посоветовал мне сосать таблетки, так что всё в порядке. Сосал бы ты лучше хуй, Донкихот Дофламинго. Ему бы пообщаться с Кидом, закалённым подобными богатыми хмырями — тот точно не станет сдерживаться, крепко пошлёт нахуй. А Ло, наверное, нравилось. — Сексом я бы тоже не рекомендовал заниматься хотя бы две недели. Ну или делать это аккуратно. — Какой-то рефлекс на слово «сосать»? Злой ты, Трафальгар Ло. — Противный. — Ло сел в похожую позу, повернувшись к нему. — Нет, это стандартная рекомендация. — Как будто после ринопластики кого-нибудь тянет на секс. — Есть какие-то жалобы? — Жалоб нет, просто я выгляжу как дерьмо. Ло посмеялся. — Синяки сойдут в течение недели. И он снова будет красивый, как блядская модель — может, если Дофламинго знаком с Хэнкок, он как-то причастен к модельному бизнесу и стоило искать его откровенные фото в интернете? По крайней мере, то фото с аватарки тянуло на что-то с припиской «модель». Гуглить его имя Ло как-то не решился, мало ли, что неприятное можно узнать — а так, ну, это интересно, играть с завязанными глазами. К счастью, время на приём не бесконечное, и Дофламинго всё же покинул его, оставив с пустой головой. Разве что воздушный поцелуйчик на прощание не оставил. Пиздец. После работы Ло забрал Кид, потому что очень хотел (дословно) «нажраться говна» — купить еды в Макдональдсе. Из привычного Киду фастфуда в «Далма молл» был ещё Сабвэй, но тот не нравился никому из них. Заняв столик рядом с европейскими туристами, они ненадолго разошлись, чтобы купить еды. Ло с тяжёлым вздохом окинул взглядом фудкорт. Прожив почти восемь лет в Корее, он никак не мог заново привыкнуть к женщинам в хиджабах, мужчинам в халатах и их шумным детям, словно эту часть культуры из него безвозвратно вырезали, хотя он рос вместе с Лами таким же придурком. Разве что, семья у него не верующая. После жизни в гораздо более яркой, разнообразной стране всё вокруг казалось чужим, таким… душным, что ли, как здешний воздух. Даже на родном языке он общался лишь по работе, но что говорить, его страна — мелодия из трёх нот: песок, деньги и ложь, монотонная и некрасивая. Здесь скучно. Здесь негде расслабиться его неприветливой душе. Существуй и рассыпайся в стеклянной пустыне. Но у Ло никогда не было достаточно времени, чтобы растворяться в рефлексии. Его ужин был готов. Купив себе курицы тандури, салат и пару лепёшек, он вернулся к Киду, который уже охотно поглощал «биг-мак». Один плюс в фастфуде есть — готовили быстро. — Какой ты скучный, Ло. — Кид кивнул на его ужин. — Да не хочу я твой макдак. — Ты вообще сегодня сам не свой. Ло взял вилку и поковырял курицу. Он не привык заедать стресс, как это делал Кид, и делал успешно — под футболкой у него уже давно нарисовалось пузо. — Меня снова выебали на приёме. — Дофла? — Кто же ещё. Дофла. Забавно. — Я дал ему свой номер, — признался Ло без ужимок. Киду дозволено знать. — Ого. — Салат из бургера Кида повалился прямо ему на штаны, и тот просто скинул зелень на пол. — События развиваются. — Да ну тебя. — Ну ладно. Что бы ты хотел от этого? Познакомиться с ним как с мужчиной? — Понятия не имею. И говори потише, блядь. Ло оглянулся по сторонам, но их никто не слушал — и знакомых лиц не наблюдалось. — Я понятия не имею, как начинают отношения мужчины, но с девушками обычно ходят на свидания и гуляют, — поделился чересчур логичными соображениями Кид. — Ты же просто переписывался с ними и всё? — С Бонни мы сначала дружили. Бонни оказалась той ещё тварью, но Кид, кажется, уже давно это переварил. Во всяком случае, Ло даже и не думал обрывать общение с Кидом после аварии — никто из их компании, блядь. — Не упоминай её имя в разговоре со мной больше никогда. — Ладно. — Кид кисло улыбнулся. — Так вот, если он дохуя смелый, может, сразу всё в лицо скажешь? — Как это будет выглядеть? Эй, чувак, пошли ебаться. — Да ну нет. — Твои чудодейственные подкаты сработали — можешь разложить меня хоть на рабочем столе. Кид доел и вытер рот салфеткой. Устало вздохнул: — Как же с тобой тяжело, сука. Ло пожал плечами. Чего можно ожидать от человека, который отвечал пассивной агрессией в любой нервной ситуации? Состоял из пассивной агрессии на двадцать процентов, остальные восемьдесят занимала вода. Телефон в кармане неожиданно завибрировал, и Ло достал его; от уведомления на экране прошибло волной ледяного ужаса. Дофламинго. — Он написал мне. Собственный голос показался забитым и хриплым. Конечно, когда ты даёшь кому-то номер, им могут воспользоваться. Так надо, так правильно, так… Нервно. Ло положил телефон экраном вниз. Кид выпучил глаза в интересе: — Что? — Посмотришь сам? — Ты долбоёб. — Но телефон Кид всё-таки взял и разблокировал своим отпечатком. — Он просто спрашивает у тебя, чем лучше промыть нос. Ло что, так с ним заигрался, что забыл дать рекомендации? Или это такой осторожный предлог попереписываться? — Давай. — Он сдался и вытянул руку, чтобы забрать телефон. — Напиши ему, что сперма подойдёт. — Про мочу ещё скажи. Подходила любая «промывашка» из морской воды. Ло ответил и кинул телефон на стол. Курица съедена наполовину. Кид доедал картошку, выскребая из упаковки остатки соуса. Дофламинго что-то ответил, Ло надеялся, простое «спасибо». — Тяжело, — вздохнул он. — Да забей хуй. — Кид собрал мусор в кучу, зачем-то запихнув в стакан из-под колы картонную коробку. — Можешь пустить всё на самотёк, в конце концов, не обязательно брать инициативу в свои руки. — Мне кажется, ему нравится надо мной издеваться. — Это взаимно? — Взаимно. — Будь спокойнее, Ло. Легко говорить. Без удовольствия Ло доел ужин — блядская навязанная привычка из детства, что еду надо обязательно доедать. Потом они собрались, вышли на улицу, а там до машины Кида. Благо, район Ло находился буквально через дорогу, доехали быстро; Кид остановился на парковке около мечети, рядом с принадлежащими соседней больнице «скорыми», легко и просто предложил: — Может, остаться у тебя на ночь? Посмотрим вместе хуйню какую-нибудь, расслабишься. — Погнали, — так же легко и просто согласился Ло. Оставаться наедине с прожитым днём ему было бы ещё тяжелее, чем пытаться переварить всё это говно за коротким совместным ужином. Да и в холодильнике стояла так и не открытая водка, на всякий случай, а ехать Киду до себя далековато, будет проще встать пораньше с утра, чем доехать до своей койки и лечь поздно. Одежды, которая подошла бы Киду, у Ло не было, но зато тот не поленился разложить и застелить диван посередине комнаты, предварительно скинув на пол всё сложенное на него барахло вроде недонесённого до корзины шмотья. Кид же и включил бесполезный телевизор, огромную плазму на стене, запустил стрим по «Baldur’s Gate» и лёг рядом, поверх одеяла, в своей уличной одежде. Ло, помывшийся и переодевшийся, вопреки всему, хотел просто спать. — У меня в холодильнике стоит водка, — вспомнил он, сонно прикрывая глаза, и уже не особо понимал, какие мысли транслировал в полусне. — Пей, если хочешь. — Ты всё-таки пил водку с энергетиком? — Нет, я прислушиваюсь к твоим советам. — Хуйни не посоветую. Ло больше не нравились игры так, как продолжали нравиться Киду. Ло вообще сильно изменился, получение специальности и работа превратили его в амёбу, чьи интересы сократились до скромного нихуя, в которое неожиданно ворвался Дофламинго. Какого же терпения Киду стоило выносить это стереотипное поведение влюблённого дурака — он даже забывал про истории о своей работе, а их было не меньше, ведь работал он по большей части с мажорами на дорогих тачках. Под комментарии стримера хорошо засыпалось: внезапно Ло понял, что лежал в полудрёме, пока Кид мылся, ставил стирку и выключал телек, укладываясь спать. Ему можно хозяйничать в его квартире. Ему можно всё — даже если бы он лёг с ним, проигнорировав диван, Ло ни разу не был бы против. Спалось без сновидений.