Лето за городом

***

      — Мы подъедем к тебе примерно в шесть-семь вечера, хорошо? — поинтересовался Россия, СССР на том конце провода согласно кивнул.       — Да, хорошо, как вам с Беллой будет удобно.       — Отлично! Тогда до завтра! — Россия сбросил вызов и вновь сосредоточился на дороге. Метель, разыгравшаяся ещё утром, всё никак не желала утихать. Напротив, казалось, что она только усиливалась, засыпая всю округу пушистым снегом. Дальше трёх метров практически невозможно было что-либо разглядеть. Посему автомобилистам приходилось быть максимально сосредоточенными и движение на дорогах было чертовски медленным.       — О Господи… — Росс был готов удариться головой о руль и взвыть от безысходности. До дома он доберётся, наверное, только поздно вечером, если не ночью. Отвратительная погода, отвратительные водители, всё просто ужасно!       — Так, всё, нужно взять себя в руки… — вдох-выдох, нервы уже ни к чёрту.       Прошло уже несколько месяцев с того момента, как Россия и Беларусь решились всё же наладить отношения с отцом. Тогда будто бы тяжеленный груз упал с плеч и жить стало как-то легче. Даже СССР, спустя ещё немного времени, смог, вроде как, окончательно смириться с утратой любимого человека. С этим фактом обоим воплощениям пришлось смириться, хоть это и звучало максимально бредово. Их отец и этот уже мёртвый фриц крутили шашни у всех за спиной? Кто бы им раньше это сказал — окрестили бы безумцем, а РФ мог бы и в лицо врезать. Но факт оставался фактом. Советы вернулся к своей обыденной жизни до всех этих событий. Жил по принципу как будто ничего и не было.       Германия же воспринял такой удар ничуть не лучше СССР. Немец пытался брать на себя ещё больше работы, забивал график разнообразными занятиями, он мог до позднего вечера задерживаться после трудового дня в спортивном зале, лишь бы не оставаться в одиночестве своей квартиры. Странно, что раньше это чувство покинутости он практически никогда не ощущал, может только в далёком детстве… Но другие страны не предавали значения таким маленьким переменам в поведении ФРГ. Возможно, некоторые коллеги и забеспокоились, что он, можно сказать, испытывает на прочность свою нервную систему, но тактично промолчали, в душу со своими вопросами не полезли и сделали вид, будто бы не заметили.       — О Господи, да неужели мы сдвинулись с места?! — вслух произнёс русский, разведя руки в стороны. Автомобили медленно, но верно двинулись вперёд. Так, со скоростью около двадцати километров в час, РФ смог проехать половину квартала и, свернув в переулке, через несколько минут оказался в своём родном дворе. Те же небольшие деревца, посаженные пару лет назад, те же лавочки с облупившейся краской. Всё сейчас было припорошено снегом. И повсюду тишина, люди уже давно сидят у себя в квартирах. Единственное, что выделялось из этой обыденности — это фигура, сидящая на одной из скамеек. И как ему только не холодно?       — О, какие люди… Ты чего тут так поздно делаешь, Герман? — слегка усмехнувшись, поинтересовался Россия. Почему-то он совсем не удивился, увидев своего друга именно у себя во дворе. Немец встрепенулся, услышав знакомый голос, и, встав на ноги, подошёл к Россу. На его лице была вселенская усталость, будто он уголь в одиночку таскал недели две.       — Es tut mir leid, dass ich uneingeladen gekommen bin — еле как ворочая языком, проговорил Германия. Ему определённо нужно было отдохнуть, хотя бы морально. Просто лечь на диван и выпить пивка в компании друга, а потом уснуть спокойным сном без кошмаров прошлого.       — Да всё нормально… Я просто гостей не ждал, да и пробки эти чёртовы… — Росс выудил связку ключей из кармана, — Что ж, пойдём? — немец слабо кивнул.       — Извини… — секунда — и Герман оказался в крепких объятиях. Взявшийся из ниоткуда порыв ветра присыпал лица парней лёгким снегом. Метель уже утихала. Герман вздохнул полной грудью: морозный воздух вперемешку с запахом какого-то одеколона и старого тёплого шарфа Росса.       — Горе ты моё луковое… За тобой глаз да глаз нужен. — Россия тихо хихикнул и, отпустив немца, открыл дверь в подъезд.       — Übertreiben Sie nicht, ich bin unabhängig und kann auf mich selbst aufpassen. — прошептал он, но, не став спорить с Россией, прошёл внутрь.       — Тебе нужен покой, мурчащий кот — в моём случае кошка — и пара банок пивка, — с улыбкой произнёс Россия, поднимаясь по лестнице.       — Ты не мурчишь ни разу, ты ночью храпишь как не знаю кто…       — Я? Храплю?! — Росс резко остановился.       — Конечно! — уже с улыбкой сказал немец. Видно, что шутит, — Тебя в соседней комнате слышно!       — Ну конечно! — спрашивать почему же ФРГ решил нежданно-негаданно появиться русский не стал. И так всё было понятно, да и Росс лишний раз с расспросами в душу не лез. — Так я тебе и поверил! Ничего я не храплю, — Герман лишь закатил глаза, но продолжать перепалку не стал.       — Was hast du morgen vor? — Россия в это время искал по карманам ключи.       — К отцу завтра в гости поеду с сестрой, день рождения у него как-никак… — открыв входную дверь, Росс пропустил гостя в квартиру.       — Он как?.. — тихо поинтересовался Герман, снимая верхнюю одежду. Где-то на кухне послышалось мяуканье, но пушистик не спешил встречать своего хозяина.       — Кое-как оклемался. Живёт, занимается своими делами, старается не сидеть на месте… — Росс снял верхнюю одежду и закинул шапку на верхнюю полку, — Только он иногда «отключается» от реальности…       — Витает в облаках?       — Можно и так сказать, — РФ пошёл мыть руки, а из кухни наконец-то появилась белая кошечка.       — Hallöchen, — «О, меня она значит встречать не захотела…» — послышалось из ванны. Герман хмыкнул и осторожно протянул руку к Дусе. Обнюхав гостя, она потёрлась о ноги и, вильнув хвостом, ушла в спальню.       — Эй, ты куда? — подхватив животное на руки и чмокнув, Россия ушёл в гостиную. Герман же последовал за ним и сел на диван, — А ты сам как?       — Я?.. — немец не сразу сообразил, что следует говорить. Физически он совершенно в порядке, а морально… Только пустота, разве что сейчас она на некоторое время рассеялась, — Я в порядке… Кошмары не снятся и уже хорошо… — через секунду Герман почувствовал, как руки русского немного взлохматили его шевелюру и крепко обняли со спины. Сам он положил голову на плечо Геры.       — Теперь лучше?       — Немного, — что ж, это будет точно неплохой вечер. И кошка была тоже с этим согласна.       — Вот и хорошо… — Россия прикрыл глаза, — Всё обязательно наладится, Гер. Всё будет хорошо…       — Успокаиваешь…       — Нервов на тебя не напасёшься. Совсем же не бережёшь себя, — Росс приоткрыл один глаз, смотря на реакцию друга.       — Спасибо, спасибо, Росси… — где-то сбоку послышалось негромкое «мяу» и, улыбнувшись, оба парня, прекратив объятия, сели на диван.       — Ну что, какой фильм включаем?

***

      — Тат, ты ўпэўнены, што нам не трэба нічога табе купляць? Можа хаця б торцік? — Беларусь нервно накручивала локон на палец, ходя из стороны в сторону по комнате.       — Бел, прошу, успокойся… — Советы слегка улыбнулся, — Мне будет достаточно если вы просто приедете, — девушка вздохнула, что-то прикидывая у себя в голове.       — Ну хорошо… Если ты настаиваешь… — Советы усмехнулся. Конечно, когда там в последний раз его дети делали именно то, что он скажет? В пять лет, кажется… Большинство своих «деяний» его спиногрызы благополучно умудрялись скрывать, да так, что один раз мужчина только через три дня узнал, что дети каким-то волшебным образом проломили крышу гаража, — ты чым плануеш заняцца?       — В магазин схожу и, может, погуляю ещё немного… — дальнейший разговор и последующий поход в магазин в памяти мужчины практически не отпечатался. Остановившись неподалёку от своего подъезда, Советы прикрыл глаз. Время сейчас близилось уже к десяти вечера. Температура снизилась до минус двадцати, а снег переливался мелкими искорками в свете уличных фонарей. Вдох-выдох, небольшое облако пара быстро растворилось в воздухе. Где-то справа от него послышался быстрый звук хруста снега. Кто-то явно спешил. Не обратив на этот звук никакого внимания, СССР прошёл ко входу в подъезд. Тусклый свет жёлтых ламп создавал какую-то свою атмосферу безысходности. Да и скорая встреча с абсолютно пустой и тёмной квартирой настроение СССР не улучшало.

***

      — Uff, Signore, sembra che non si sia accorto di noi… — тяжело дыша, кое-как проговорил Королевство Италия, смотря на свою спутницу. Японская Империя же выглядела ничуть не довольнее итальянца.       — 真っ逆さまに走る必要はない、ただ待っていてもいいって言いましたよね！ — недовольно проговорила японка, мужчина на это лишь махнул рукой, мол, что сделано, то сделано.       — Argh, perché questo dannato gioielliere ha deciso di stabilirsi qui, proprio accanto all'URSS?! — проигнорировав обвинения в свою сторону, фашист страдальчески пожал плечами и, оперевшись о стену здания, попытался перевести дух. Японка уже открыла рот, чтобы что-то спросить, но её перебили.       — È a posto, non preoccuparti, non sono così storto… — империя кивнула и, окончательно убедившись, что коммунист уже скрылся за подъездной дверью, произнесла:       — 分かった、行こう、彼はもう行ってしまった、 — негромко проговорила она.       — E perché diavolo ha bisogno di andare da qualche parte così tardi… Di solito sta seduto a casa a quest'ora… — Королевство Италия вопросительно уставился на свою спутницу.       — ただの事故 — отрезала империя, — 以上、無駄なおしゃべりはもう十分、行きましょう、まだやることはたくさんあります、 — прошипев себе под нос пару-тройку нелестных слов, итальянец, поправив шапку, быстро пошагал к выходу из двора, ЯИ же последовала за ним.

***

      — Может всё же подарить папе хотя бы что-то? — немного устало, но всё так же настойчиво спросила Беларусь. Россия на том конце провода устало вздохнул и посмотрел на Германа, что сейчас мирно спал у него на диване. Стараясь не разбудить спящего, он вышел из комнаты и прошёл в спальню.       — Белл, я бы с удовольствием, но он же сам сказал, что ему ничего не… — его перебили.       — Мало ли что папа сказал! Он уже который год подряд так говорит! — Росс тяжело вздохнул. — У тебя есть идеи?       — Могу кота с улицы принести, — началось. Если его попросили быть нормальным, то мозг резко включает режим дурачка.       — А можно что-то более адекватное и осуществимое? — Беларусь легла на кровать, уставившись в потолок. «Неплохо было бы люстру помыть, нужно будет перед Новым Годом генеральную уборку устроить».       — Не знаю, Белл, может спать пойдём, а?       — Росс…       — Беларусь, — Росс прикрыл глаза, — отцу просто морально тяжело. Как и нам всем, — Россия негромко зевнул, прикрыв рот рукой, — давай насчёт подарков завтра всё обсудим, а сейчас иди спать, — девушка вздохнула, в этом плане её брат был абсолютно прав — нужно немного выспаться, и авось на свежую голову придут идеи.       Уже лёжа в кровати, оба воплощения думали о своём, не смыкая глаз. Оба смогли уснуть лишь около часа ночи и то от простой усталости.       «Шкада, што ўсё не можа быць як раней…» — как-то сквозь сон подумала девушка. Раньше было лучше: и трава зеленее, и небо голубее, и их отец был морально в порядке. Лучше бы он тогда не покупал этот чёртов дом за тридевять земель от города…

***

      — Рейх, догоняй! — крикнул рыжий мальчик лет четырнадцати, который сейчас активно убегал от своего недовольного друга.       — Sofort anhalten! — крикнул немец и, прибавив ходу, стал приближаться к Союзу, который лишь заливисто засмеялся и только ускорился. Под ногами зашуршала трава, а где-то вдали шумели кроны деревьев, щебетали птицы. Красное солнце медленно опускалось за горизонт.       Резко свернув в лес, СССР стал лавировать между деревьями, стараясь не споткнуться о коряги. Наци же упорно следовал за другом, не отставая ни на шаг.       — Das ist nicht fair! Deine Beine sind länger! Du bist zu schnell! — прокричал Рейх, замедляя ход. Уже и ноги слегка побаливали от такого марафона, и дыхалки не очень хватало, но Союз не стал поддаваться другу, лишь понёсся вперёд, крикнув:       — Кто-то каши мало ел!       — А кто-то вырос как шпала… — прошипел немец, переводя дух. Оперевшись о ствол дерева, наци так постоял пару минут, а затем вновь принялся бежать. Только бы не заблудиться в этом чёртовом лесу!       «Mein Vater wird mich umbringen…» — промелькнула не самая позитивная мысль в голове немца, поэтому, не желая получить нагоняй от Германской Империи, Рейх только прибавил в скорости, не замечая как порезался о парочку веток шиповника. Главное найти Союза, а то эта рыжая бестия могла уже на дерево залезть.       — Ja, er sitzt irgendwo in einer Birke und lacht über mich. — прошипел Третий себе под нос, сбавляя ход. Где-то между кустами мелькнуло знакомое рыжее пятно. Тихонечко хихикнув, наци стал аккуратно идти на цыпочках, стараясь не издавать ни звука. Осторожно раздвинув кусты, Рейх увидел сидящего к нему спиной СССР. Его медно-рыжие кудри слегка колыхались на ветру, напоминая небольшое пламя костра. Чуть левее коммуниста было видно ярко-алое солнце, которое плавно уходило за горизонт.       — Красиво… — негромко озвучил свои мысли вслух Союз, обернувшись, — Ты чего там стоишь? Садись рядом, — парень похлопал сбоку от себя.       — Ich hatte gehofft, dich zu erschrecken… — пробубнил немец, садясь рядом с другом, тот лишь хмыкнул и приобнял Рейха за плечи.       — Честно, не хочу идти домой сейчас… — немец лишь согласно угукнул и прикрыл глаза. Он тоже не особо горел желанием видеть недовольное лицо отца и его будничное: «Где ты шлялся?» У Союза, по его словам, ситуация была схожей. Российская Империя будет не в восторге, что СССР ушёл из дома в столь поздний час, ведь не дай Бог с царским отпрыском что-то случится.       — Weißt du, es gibt etwas, das ich dir schon immer sagen wollte… — голос Рейха неожиданно стал очень и очень неуверенным, он чуть ли не с заиканием произнёс это. Социалист насторожился.       — Что-то случилось?       — Да, к сожалению… Случилось… Кое-что… — Рейх отодвинулся от друга, — Ты… Ты пообещаешь… — наци сглотнул и с трудом смог договорить предложение, — du wirst doch nicht unsere Freundschaft aufgeben, oder?       — Нет конечно! — Советы ответил моментально, не задумываясь. Они столько лет дружили, поддерживали друг друга, переписывались. Коммунист уже мало представлял свою жизнь без этого немца, — Что случилось? Это из-за отца? — немец отрицательно помотал головой.       — Н-нет, но он разозлится, если узнает… — Союз уже даже не понимал что ему думать, предполагая самое худшее.       — Ну, не томи, пожалуйста, Рейх! Что случилось?! — Советы схватил за плечи своего друга и развернул к себе лицом. Наци зажмурился и выпалил:       — Ich liebe dich nicht als Freund!       — Что?.. — не веря своим ушам выдавил СССР, смотря в небесно-голубые глаза друга. Это не шутка? О, Матерь Божья… Неожиданно весь мир вокруг них стал будто бы сжиматься, и сам парень стал испытывать непреодолимое желание прижаться к немцу и закрыть глаза.       — Рейх…       — Ich liebe dich von ganzem Herzen, aber leider gibt uns das Schicksal keine Chance für Liebe, nur für Leiden… — и вот, весь мир будто бы схлопнулся в одну точку, вокруг которой была лишь темнота.

***

      — Блять! — вскрикнул Советский Союз, подскакивая на кровати. Сердце бешенно колотится о грудную клетку, ещё чуть-чуть и оно пробьёт рёбра. По вискам текли капли пота, казалось, что в комнате была температура плюс сорок. Оглядевшись по сторонам, СССР окончательно убедился, что сейчас он находится в своей квартире.       — Это сон… Это просто сон… — такое простое объяснение ничуть не улучшало ситуацию, хотелось лечь и заплакать. Почему ему снится именно он, именно тот человек, которого он полюбил, и который так скоро покинул его…       «Нужно прийти в себя», — разумно решил коммунист и, откинув одеяло, он встал на ноги и медленно пошагал на кухню за водой и, видимо, снотворным. А он-то надеялся, что эти таблетки ему больше не пригодятся…       Сощурившись от света лампочки, Советы налил себе стакан воды и стал искать в своей импровизированной домашней аптечке (которая представляла собой просто большую коробку) эти чёртовы пилюли. Наконец найдя нужную упаковку, Советы закинул в рот две таблетки и запил их водой. Должно стать легче. Если ему не изменяла память, то должно подействовать через полчаса.       По квартире резко прозвучала неприятная трель домофона. Кто такой умный будет звонить так рано?! Злобно зыркнув на часы, Советы убедился, что для гостей ещё очень и очень рано. Нормальные люди в четыре утра спят, а не по домам шастают, а у самого жителя ключ должен быть.       — Да? — недовольно буркнул ещё охрипшим ото сна голосом Союз. Секунд пять помолчали, а потом сквозь громкий гул ветра мужчина смог разобрать:       — Да, здравствуйте, это ваш сосед снизу! Простите, но я случайно задержался у друга, а ключи забыл дома. Моя жена не берёт трубку, она спит, пожалуйста, откройте дверь! — было понятно, что человек нервничал и из-за холода у него уже зуб на зуб не попадал. Хмыкнув, Союз молча нажал на кнопку, открывая соседу дверь.       Через пять минут уже лёжа в кровати, Союз услышал не менее отвратительную трель звонка.       — Я, блять, тебе врежу… — прошипел коммунист, резко встав с удобного места. По всей видимости, снотворное начало действовать, раз резко захотелось спать, но игнорировать этот поистине адский звук было невозможно, — Да что тебе, блять, нужно?! — через глазок было почти не видно, опять лампочки перегорели. Да что ж сегодня за невезение под вечер?!       — Вам пришла посылка, — проговорил из-за двери мужской голос. Уже переполнившись злости, коммунист рявкнул:       — Слушайте, на дворе четыре утра! Идите отсюда со своими посылками, вы ошиблись дверью, — но то ли за дверью был чокнутый, то ли идиот, но он раз за разом повторял одну и ту же фразу: «Вам пришла посылка». После третьего раза, особо не думая о последствиях, Советы резко распахнул дверь. Незнакомец аж вздрогнул, едва не выронив какой-то пакет. Это был явно высокий мужчина, который натянул шарф на лицо выше носа и только через щель между шапкой и шарфом выглядывали глаза.       — Послушайте, вы…       — Endlich treffen wir uns wieder, meine Liebe… — прошептал до чёртиков знакомый голос… Именно его Советы часто слышал в своих снах. Нет, не может быть… Это глюк, нет! Мужчина же молча стянул с себя длинный шарф и снял шапку, встряхнув головой. Нет…       — Рейх… — только и смог пролепетать Союз, а дальше лишь кромешная темнота…

***

      — Беларусь, чёрт тебя подери, собирайся давай! — недовольно пробурчал Россия, стоя в прихожей. Через несколько секунд из глубины квартиры донеслось негромкое: «Да-да, я сейчас, подожди ещё пять минут», — Росс лишь хмыкнул. «Сейчас, сейчас, через час, блять!» — подумал славянин, поглядывая на настенные часы. Уже половина седьмого, им выдвигаться пора.       — Всё! Я готова! — крикнула девушка и в тот же миг выбежала в прихожую. Росс выдохнул, слава Богу не пришлось ждать полчаса.       — Ну наконец-то… — Республика быстро накинула на себя пальто и, прихватив с собой небольшой пакет, в котором находился подарок, вышла на лестничную клетку. Быстро спустившись вниз, воплощения запрыгнули в автомобиль и отправились в путь.       — Надеюсь, аварий сегодня не будет, — озвучил Росс свои мысли вслух. Белла лишь пожала плечами. Остаток пути они провели практически в молчании, лишь временами девушка что-то рассказывала. Росс конкретной темы не уловил, пребывая в своих мыслях. Где-то на краю сознания было странное предчувствие. Россия даже не мог чётко понять, плохое оно или хорошее; просто ясно понимал, что что-то должно случится.       — …Гэй, ты мяне ўвогуле слухаеш? — получив слабый тычок в плечо, Росс наконец-то вернулся в реальность, — Ау, Земля вызывает Российскую Федерацию, как слышно, приём?       — Да слышу я, слышу, — пробубнил Россия.       — Что-то я сильно в этом сомневаюсь, Росс, — вздохнула Белла, — ты иногда сам не свой становишься, глубоко уходишь в себя… — чуть тише проговорила девушка, обеспокоенно смотря на брата.       — Да забей, не обращай внимания, — буркнул русский, притормаживая на светофоре. Беларусь же недоверчиво на него посмотрела, но, понимая, что вряд ли братец ей что-то внятное скажет, просто отвернулась, уставившись в окно. Негромко блямкнул телефон, оповещая о новом сообщении. Мельком взглянув на экран, Росс увидел короткое сообщение от Германа, которое гласило: «Ich hoffe, du kommst nicht zu spät. Du und Bella, ihr werdet eine kleine Überraschung erleben.»       «Это ещё что за новости?» — получается ФРГ сейчас тоже находится у отца? Но какого ему там могло понадобиться? Почему именно сегодня Германия решил наведаться? Ох, что-то грядёт…       — Белл, слушай… — неуверенно начал Россия, — Вот чисто теоретически, зачем Герману мог понадобиться мой отец? — Республика, мягко сказать, была ошарашена, услышав странный вопрос.       — Эм, не знаю… — осторожно проговорила она, — А что?       — Да, походу, он у бати дома, — сказал Россия, показывая Беларуси экран телефона. Девушка сдвинула брови к переносице и вздохнула.       — М-ды ўжо, ён нешта задумаў? Я яму зараз не вельмі давяраю. — РФ пожал плечами, ещё судить рано, но всё же… Что немец забыл в квартире их отца? — Мне это не нравится…       — Мне тоже, Белл, — светофор наконец-то загорелся зелёным, и машина тронулась вперёд. Доехав до дома, воплощения выскочили из автомобиля и чуть ли не бегом побежали к зданию.       — Учти, я если что за себя не ручаюсь и могу ему врезать…       — Надеюсь, до рукоприкладства не дойдёт, — Россия неуверенно открыл скрипучую подъездную дверь. Девушка хмыкнула, но согласно кивнула. Лучше, конечно, воздержаться от драк, но за себя и за тех людей, кто ей дорог, Республика точно сможет постоять. «Надеюсь, это не тот, о ком я думаю» — всю дорогу прокручивал Росс в голове эту мысль. Трижды постучав в дверь, оба воплощения замерли, услышав приглушённые шаги, приближающиеся к двери.       — Oh, gut, ich dachte schon, du würdest dich verspäten. — щёлкнул замок, и на пороге появился ФРГ собственной персоной. Вид у него был вполне себе счастливый и отдохнувший. Беларусь поспешила задать мучавший её вопрос:       — Что ты здесь делаешь?       — Как «что», я тоже приглашён на праздник, — тут девушка ещё больше удивилась, — и, добавлю, что ещё два гостя придут, — Россия, подойдя вплотную к немцу, из-за плеча стал осматривать помещение.       — Он ведь здесь, да? — от Германии лишь последовал кивок. Особо не церемонясь, Россия прошмыгнул в квартиру и, не раздеваясь, но сняв обувь, прошёл на кухню. Беларусь уже было хотела идти за братом, как тут раздался громкий возглас:       — Ты! Ты! Ты! Ты, блять, живой?! — и последующий за ним ответ:       — Ross, ich bin lebendiger als je zuvor. — голос всё тот же уверенный и твёрдый.       — Тат, можа ты растлумачыш нам усю сітуацыю? — девушка с недоумением смотрела то на офигевшего Россию, которого за плечи придерживал Германия, чтобы тот не дай Бог ни на кого не накинулся; то на воскресшего Рейха; то переводила взгляд на отца, который лишь глупо улыбался, смотря на остальных.       — Я думал, вы адекватнее отреагируете на моё появление… — слегка усмехнулся Рейх, по-прежнему с настороженностью глядя на РФ. Германия же смотрел то на отца, то на друга.       — Росс, успокойся, пожалуйста, — Герман с мольбой посмотрел на Советского, надеясь, что тот всё же что-то предпримет. Тот, видимо, увидел эту просьбу и, подойдя к своему отпрыску, отвесил ему лёгкий подзатыльник.       — Я не потерплю рукоприкладства в моём доме! — Россия чуть поостыл и Герман отпустил его, — Всё, успокоился?       — Да, да… А теперь, бать, можешь нам объяснить как он, — парень показал пальцем на наци, — оказался здесь, у тебя дома, живой! — последнее слово он чуть ли не прокричал.       — Nun, das ist eine ziemlich lange Geschichte… Vielleicht ein anderes Mal? — Беларусь и Россия с недоверием и недовольством посмотрели в глаза наци, на что тот лишь хмыкнул. Но, посмотрев на отца, дети все же решили, что лучше они его спросят тет-а-тет, пока Рейх не слышит и не видит. Их отцу-то он наверняка что-то рассказал, потом неплохо было б опросить и Германа, но это потом, а пока…       — З днём нараджэння, тат! — Белла протянула СССР подарок, на что тот лишь мило улыбнулся и, заключив детей в свои объятия, поцеловал обоих в макушки. Неожиданно раздалась трель звонка.       — Пап, ты ещё кого-то ждёшь? — поинтересовался Россия.       — Ну, можно и так сказать, — уклончиво ответил коммунист, не разжимая объятий.       — Eine weitere kleine Überraschung. — хитро улыбнулся Рейх, Герман же скрылся в коридоре.       — Il traffico è terribile in questa città! Abbiamo quasi incontrato tre incidenti sulla strada per arrivare qui. — у бывших советских республик буквально глаза от шока округлились.       — Ты и их позвал? — пролепетала Белла. И будто в подтверждение этих слов раздалось негромкое: うん       — Да, и их тоже…       — Весёленький у тебя в этот раз выдался день рождения… — немного нервно усмехнулся РФ, отстраняясь от отца. ЯИ и КИ неторопливо прошли на кухню.       — Oh, vedo che ci sono tutti. — итальянец усмехнулся, смотря на немного офигевшее лицо Беллы, а вот Россия уже просто смирился, что придётся как-то со всеми этими, пускай и бывшими, воплощениями общаться.       — Ну-с, прошу к столу!

***

      «Scheiße, Scheiße, Scheiße! Warum musste ich das tun, Gott?!» — мысленно кричал Рейх, стоя у себя во дворе. Холодный осенний ветер раскачивал ветки деревьев, заставляя их скрипеть. За спиной раздавались звуки активной работы — на все окна устанавливались решётки, причём всё должно быть сделано качественно, рабочие уже второй день активно трудились, иногда ворчали из-за срочности и объёма работы, но тут им напоминали, что владелец дома — то бишь наци — заплатил им кругленькую сумму за срочность.       За ним следят. Это факт, и опровержению он не подлежит. Рейх всё время чувствовал, что на улице, за тёмными углами, за каждым поворотом кто-то стоит. Он чувствует на себе пристальный взгляд, когда вечером выходит из дома. Даже плотные занавески от этого не спасают. Только рядом со своим любовником, со своим сокровищем, ненадолго паника и паранойя отступали. СССР правда мог успокоить одним своим присутствием и лёгким чмоком в макушку. Улыбнувшись своим мыслям, Третий Рейх продолжил смотреть по сторонам, временами поглядывая на рабочих и их процесс.       Хах, забавно, что наци больше беспокоился о своём любимом, который сейчас находился от него в двух часах езды. Всё-таки у него было сердце, и сейчас оно громко стучало, беспокоясь. Сощурив голубые глаза, ариец увидел вдалеке одиноко стоящую фигуру. «Wenn er versucht, sich meinem Haus zu nähern, werde ich ihn auslöschen…» — надеяться на помощь правоохранительных органов было бессмысленно, всё равно не помогут, так ещё и заподозрят в чём-то. Наци какой-то своей чуйкой понимал, что здесь замешаны не только простые люди, но и страна, а может даже и несколько стран.       «Vielleicht wusste jemand anderes vor der Union, dass ich nicht tot war… Vielleicht wussten sie es, sagten es aber niemandem und suchten intensiv nach was? Rache? Um mich mit seinen eigenen Händen zu töten? Meinen Sohn und meine Liebste zu verletzen?» — эти размышления список «подозреваемых» сужали. Фактически половина европейских стран ему может так мстить. Даже тот же Израиль мог такую схему провернуть, почему нет? Или Франция, как вариант. Польша?       — Как же всё достало… — выдохнул Рейх, возвращаясь в дом. Ему нужен отдых, а ещё неплохо бы посоветоваться с друзьями, может ЯИ или КИ подскажут что-то дельное. Не очень их конечно хочется беспокоить, но на кону стоит жизнь его и, возможно, его любимого.

***

      — Хах, Рейх, признаю, ты отлично умеешь готовить, — с улыбкой проговорил итальянец, отправляя в рот очередной кусок.       — Ты это говоришь каждый раз, — Рейх скептически посмотрел на него, — и каждый раз убеждаешься, что я хорошо готовлю, — Беларусь на это тихо-тихо хихикнула. Кто бы мог подумать, что, в целом, где-то в узком кругу Рейх вовсе не серьёзный и строгий, даже имеет чувство юмора.       — Я всё ещё помню, как из-за твоей стряпни я чуть не отправился на тот свет.       — Не преувеличивай, всего-то было один раз, и через два часа у тебя всё прошло, — всё так же спокойно ответил наци, Союз, сидевший рядом, негромко усмехнулся. Россия с Беллой переглянулись, атмосфера не была напряженной, но по-прежнему было ощущение некой нереальности. Страны Оси и их отец сидят за общим столом… А ведь с одним он продолжает строить отношения, но нужно будет уточнить на всякий.       — Вы как дети малые, — японка отпила немного воды, — никогда ругаться не перестанете.       — Tesoro, ammettilo, non cambierò mai. — мило улыбнувшись, проговорил Королевство.       — Не, ну, насчёт еды… Это правда вкусно, — признал Росс, Рейх самодовольно улыбнулся. Так, слово за слово, начал клеиться диалог между всеми присутствующими. Больше всех, конечно, радовался Союз. Ему наконец-то не придётся выбирать между детьми и любимым, не будет больше того, что выбрав одно, он потеряет другое, которое тоже ему очень дорого.       — Du siehst so glücklich aus… — прошептал Рейх, пока никто из гостей этого не слышал. Советы мягко улыбнулся.       — Ты не представляешь, насколько я сейчас счастлив, — немец после этих слов ничего говорить не стал, лишь переплёл их пальцы в замок, под столом всё равно никто не увидит. Голубые глаза арийца слегка поблёскивали в свете ламп, будто искорки солнца отражались на воде.       — Гер, слушай… — неуверенно начал говорить Россия, когда они оба вышли из комнаты. Благо, на их уход особого внимания не обратили и все продолжили тихо-мирно беседовать.       — Да?       — Что тебе отец рассказал? — решив не ходить вокруг да около, спросил Росс, скрестив руки на груди и приподняв бровь. Германия чуть помрачнел, отводя взгляд в сторону. М-да, и как ему «преподнести» информацию, что его дорогой отец ничего толком и не сказал, зачем он решил временно умереть. Почему не звонил, не писал? Как бы Герман не хотел думать о своём отце плохое, всё же его поступки даже в современности нельзя было трактовать как однозначно правильные, но ведь он изменился… В это Германия точно верил, так как чувствовал, видел, да и просто надеялся.       — Росс… Он мне ничего толком не рассказал, — видя перемену эмоций на лице друга, он поспешил добавить, — только не злись, слушай, он обещал. Попозже всё расскажет.       — Ага, лет через сто, а потом снова «исчезнет» в неизвестном направлении, — буркнул Россия, — ладно, ты извини за мой «оптимизм», просто… Не знаю… Не доверяю я твоему отцу, но, признаю, кулинар он отличный, — на последних словах немец улыбнулся, — что есть, того не отнять. Видимо, он не только рисовать умеет.       — Он, кстати, до сих пор практикуется в живописи.       — Но, я так понимаю, скорее для себя? Или он на продажу свои картины выставляет? — Герман пожал плечами. Ну и ладно, этот мистер скрытность сам расскажет когда-нибудь. Из кухни раздалось отчётливое:       — Союз, ты хоть после обморока оправился? — чуть настороженно спросила японка. Беларусь от этого заявления чуть не уронила печенье в чай, а Росс мгновенно нарисовался в дверном проёме.       — Па-а-ап… Что ты ещё скрываешь?! — СССР неловко почесал затылок и перевёл взгляд сначала на шокированную Беларусь, а затем на недовольного Росса.       — Кхм, ну, тут, наверное, немного моя вина… Я появился неожиданно. ***       — Послушайте, вы…       — Endlich treffen wir uns wieder, meine Liebe… — прошептал до чёртиков знакомый голос… Именно его Советы часто слышал в своих снах. Нет, не может быть… Это глюк, нет! Мужчина же молча стянул с себя длинный шарф и снял шапку, встряхнув головой. Нет…       — Рейх… — только и смог пролепетать Союз, а дальше лишь кромешная темнота…       — Чёрт! — выругался немец, кое-как успевая подхватить Совета, который уже успел отключиться. Ну и тяжёлый же он. Пакет, который наци до этого держал в руках, преспокойно валялся на полу. Осторожно приоткрыв входную дверь чуть шире, он шагнул в квартиру. Посадив Совета на пол и прислонив его к стенке, Рейх, затащив пакет в квартиру, запер дверь и включил свет. Теперь можно уже окончательно осмотреть СССР, мало ли. На первый взгляд, у Союза вроде бы не было никаких повреждений, да и головой он удариться не успел. Максимум просто сильное потрясение. Дыхание и сердцебиение было в норме, ничего не говорило о каких-либо повреждениях.       — Тебя нужно до кровати дотащить, — озвучил Третий Рейх свои мысли вслух. Конечно, транспортировка этой «каланчи» — дело не из лёгких, но, в любом случае, наци должен справиться.       Дотащив СССР до его комнаты и водрузив на кровать, нацист смог спокойно вздохнуть. Слабо улыбнувшись, он укрыл любимого одеялом и, чмокнув в лоб, вышел из комнаты, прикрыв дверь. Ох, завтра будет «весело», особенно забавно будет увидеть реакцию СССР на, практически в буквальном смысле, воскресшего Рейха. Причём второй раз за его жизнь. «Я его до инфаркта чуть не довёл…» — нервно усмехнулся немец, хватаясь за голову. Как же он устал… Неплохо бы немного вздремнуть, авось пару часов проспит, главное встать раньше СССР, а то криков не оберёшься. Сложив одежду на стул в гостиной, наци лёг на диван и задремал.

***

      — Нет! Ты не можешь находиться здесь! Ты мёртв! — прокричал Советы, отходя назад. Было страшно, ужасно страшно. Сердце бешено стучало, желая просто пробить грудную клетку и выпрыгнуть на волю. Нет, такого быть просто не может, нет! Не существует мистики, волшебства и прочей ереси. Почти всё можно объяснить логически. «Но как объяснить логически, что Рейх в моей квартире…» — входная дверь была распахнута, а в самом дверном проёме стоял наци. Он будто бы стал выше на добрые десять сантиметров, из-за чего был почти одно роста с СССР, даже чуть выше. Чёрная нацистская форма была вся в земле и грязи, из волос частично торчали сухие ветки с листьями. Сапоги были покрыты толстым слоем грязи вперемешку с чем-то тёмным и пахнущим железом.       — Ich habe mich nie verändert! Menschen wie ich ändern sich nie! Ich war immer ein Monster, ich habe dich benutzt! Ich war schon immer ein Monster, du hast es nur nicht gemerkt, als du ein Kind warst! — кричал голос, но Рейх молчал, а крик вокруг всё нарастал, твердя одно и то же: «Я всегда был таким».       — Прекрати! Прекрати! Ты умер! Ты не здесь! Ты всего лишь галлюцинация! — а наци всё молчал, молчал и медленно приближался. Шаг за шагом, голос больше не кричал слова, был просто нескончаемый ор, крики боли, ужаса. Советы просто не знал куда деваться.       — Не подходи ко мне!       — Du weißt, dass ich ein schlechter Mensch bin… — крики вокруг стихли, голос наци был хриплый, будто ему было тяжело выговаривать слова.       — Рейх…       — Я… Я поступил очень плохо, знаю. И я признаю это… Ты не должен меня прощать ещё раз, свой второй шанс я уже давно упустил… Просто, прости, я знаю, что слова эти ничего не изменят… Но, правда, извини… — к этому моменту Советы окончательно упёрся спиной к стене, идти дальше некуда. А мертвец уже подошёл впритык; расстояние было буквально в парочку сантиметров, — Прости…

***

      — Рейх! — резко проснувшись и приняв сидячее положение, Советы стал нервно озираться по сторонам, всё ещё до конца не осознавая что сон, а что реальность. Спустя некоторое время, когда сердце и мозг чуть поуспокоились, а руки прекратили дрожать, Советы осторожно откинул одеяло и встал на ноги. Окна были плотно зашторены, а сквозь щель проглядывало яркое солнышко. «Снова чёртовы кошмары…» — потянувшись, Советы посмотрел на часы. Десять утра, нехило он так поспал, хотя… Учитывая ночной визит.       — Так, стоп… Это же был Рейх! — или это очередная галлюцинация? Или это тоже был всего лишь сон, и на самом деле Советы всё это время просто спал? — Я же ещё упал в обморок… — и это было вполне реалистично, но вдруг правда… Снова сон и снова глюки? — Мне точно нужно уже в психушку ложиться, — нервно усмехнувшись, Советы подошёл к окну и одёрнул шторы, запуская в комнату солнечные лучи. Так, ладно, не время для грусти, в конце концов на календаре тридцатое декабря, его день рождения. Дети уже обещали приехать, а значит не время грусти! Как минимум придётся что-нибудь приготовить. Время, конечно, у него есть, но за продуктами неплохо было бы сходить сейчас. Причесавшись и умывшись, Советы направился на кухню, дабы приготовить завтрак, но в итоге он встал в дверном проёме, как вкопанный. На столе уже стояла тарелка с омлетом, парочка бутербродов и сосиски.       — Это ещё что за цыганские фокусы… — на всякий случай коммунист дотронулся до тарелки. Нет, всё настоящее. Вдруг в замочной скважине послышался звук поворота ключа. Дети приехали? Глупая идея… Слишком рано, да и у них работа… СССР просто сел на стул и закрыл лицо руками. Его точно нужно лечить, что сейчас вообще творится?       — С добрым утром, дорогой, надеюсь, ты выспался, — первые слова, которые услышал Советы. «Это… Это его голос…» — перед ним стоял Рейх, живой и здоровый. На щеках у немца был морозный румянец, который ещё не успел сойти, а глаза с нежностью смотрели на мужчину.       — Ты… — Рейх аккуратно подошёл и сел рядом.       — Я понимаю, что ты меня сейчас возненавидишь ещё сильнее… Чем раньше, но… Я всё равно хочу извиниться… Прости, что снова доставляю тебе столько боли… — пока наци произносил это, в голове СССР был ураган мыслей. От «почему» до «это, наверное, сон». В груди была злость, но это была скорее злость из-за неведения, ведь, если он был жив, то почему заставил страдать?! Почему?! Но другая часть буквально была готова плакать от счастья и осознания, что вот, его любимый человек наконец-то рядом, наконец-то до него можно дотронуться и обнять крепко-крепко.       — Ты просто натуральная скотина, Рейх. У меня слов нет, чтобы описать насколько ты говнюк… — после этого он резко подался вперёд и заключил наци в крепкие объятия, — Ненавижу тебя… — затем последовал быстрый поцелуй в щёку.       — Прости… Я правда поступил как последний мудак… — наци осторожно гладил Совета по спине, — Но, правда, обещаю, что больше от тебя никуда не исчезну…       — Это не отменяет того факта, что ты просто последняя скотина… — в уголке глаза уже образовались слёзы.       — Поешь сначала, а потом, обещаю, я тебе всё расскажу.

***