Лето за городом

***

      Прошла неделя. Неделя полного спокойствия и относительного умиротворения. Будто бы не было никакого воскресшего Третьего Рейха, никакого договора, никаких угроз… Казалось, что это был чёртов сон…       — Радует, что он почти из своего дома не вылазит, — СССР смотрел в окно на кухне, параллельно поедая бутерброды с чаем. Своеобразный перекус. Погружённый в чертоги разума, коммунист не сразу заметил, что к его дому подошёл один человек. Вспомнишь говно называется…       — Эй, ты что здесь делаешь? — крикнул Союз, увидев нациста, стоящего у калитки. Тот только приставил палец к губам, показывая, чтобы этот идиот не орал на всю округу, — можешь либо через дверь зайти, либо забор перелезай, — Рейх посмотрел на своего собеседника как на умственно отсталого, но не говоря ни слова в один прыжок перемахнул через забор.       — Idiot, ich bin geschäftlich zu dir gekommen. — процедил наци, подходя к открытому окну.       — Что ваше Фюрерское Высочество от меня хочет? Территории аль ресурсов побольше? — широко улыбнувшись, Союз с превеликим удовольствием наблюдал за злобным нацистом. Натуральная истеричка.       — Придурок. Короче, можешь меня спокойно и адекватно выслушать? — Совок кивнул, продолжая улыбаться и поедать бутерброды, — Kurz gesagt, jemand kommt, um mich zu besuchen… Deshalb bitte ich Sie um Gottes willen, versuchen Sie, nicht den Kopf herauszustrecken und nicht in die Nähe meines Hauses zu kommen. — Союз смерил немца взглядом а-ля «с вашей головушкой всё в порядке?»       — И в мыслях не было к тебе в дом лезть. Больно надо, паникёр. Ты мне нафиг не нужен. Я к тебе не лезу и ты ко мне не лезешь, — абсолютно безразлично произнёс Союз, отпивая чай из кружки. Рейх только скривился в оскале, обнажая обычные человеческие зубы, а не свои пираньи, — кстати, ты операцию на зубы что ли сделал?       — Нет, das ist ein falscher Kiefer. Меня мои зубы вполне устраивают, а челюсть никак не мешает есть. Всё? — быстро объяснил немец.       — Да, иди отсюда по своим делам, не буду я к тебе лезть, — произнёс Союз, закрывая окно. Нацист кивнул, и снова преодолев забор в один прыжок, пошёл домой.

***

      — Одним глазом посмотрю и ничего не будет, — так как особых дел у коммуниста не было… То почему бы немного не поиграть в шпиона? Посмотрит чем там нацист занимается, да и уйдёт домой.       Перепрыгнув через забор и обойдя дом, Союз подошёл к открытому окну, которое вело на кухню. Рейх явно что-то собирался готовить. Ибо на столе, который располагался у противоположной стены, было довольно-таки много различных продуктов, таких как: овощи, специи и тому подобное.       — Судя по количеству этого добра, он собирается кормить футбольную команду, — усмехнулся Советы. Спустя несколько секунд раздался щелчок и в кухню вошёл ариец… И всё было бы ничего, но Совка немного передёрнуло от его вида. Он был одет в тёмно-коричневый длинный фартук, чёрную футболку и домашние шорты. А на руках красовались серые перчатки. Но проблема была в том, что и фартук, и перчатки были полностью перепачканы в крови. В руках немец держал довольно большие куски мяса, напоминавшего то ли говядину, то ли свинину.       Со стороны Третий напоминал маньяка-каннибала, его лицо было максимально довольным и спокойным. На голове висели большие, накладные, беспроводные наушники.       Подойдя к столу, Рейх начал что-то напевать, музыка как раз подходила для готовки.

Heute treff ich einen Herrn Der hat mich zum Fressen gern Weiche Teile und auch harte Stehen auf der Speisekarte Denn du bist, was du isst Und ihr wisst, was es ist Es ist mein Teil (nein) Mein Teil (nein) Da-das ist mein Teil (nein) Mein Teil (nein) Die stumpfe Klinge gut und recht Ich blute stark und mir ist schlecht Muss ich auch mit der Ohnmacht kämpfen Ich esse weiter unter Krämpfen Ist doch so gut gewürzt und so schön flambiert Und so liebevoll auf Porzellan serviert Dazu ein guter Wein und zarter Kerzenschein Ja, da lass ich mir Zeit etwas Kultur muss sein Denn du bist, was du isst Und ihr wisst, was es ist Es ist mein Teil (nein) Mein Teil (nein) Denn das ist mein Teil (nein) Yes, it's mein Teil (nein) Ein Schrei wird zum Himmel fahren Schneidet sich durch Engelsscharen Vom Wolkendach fällt Federfleisch Auf meine Kindheit mit Gekreisch Es ist mein Teil (nein) Mein Teil (nein) Denn das ist mein Teil (nein) Mein Teil (nein) Es ist mein Teil (nein) Mein Teil (nein) Denn das ist mein Teil (nein) Yes, it's mein Teil (nein)

      «У него совершенно отсутствует слух», — подумал СССР, смотря на это «представление» с дёргающимся глазом. А Рейх даже не замечал чьё-то постороннее присутствие, с большим удовольствием орудуя ножом. Видимо, ему доставляет реальный кайф что-то готовить.       — Пф, почему я не удивлён, что ему нравится музыка подобного рода… — усмехнулся Союз, не опасаясь, что хозяин дома что-то услышит. Закончив все манипуляции с мясом и частично с нарезкой овощей, Рейх вымыл руки. Собравшись выйти за чем-то из кухни, он вдруг развернулся и стал наблюдать следующую неожиданную картину: СССР стоял, оперевшись локтями о подоконник, при этом смотря на нациста, как на человека без мозгов. Повисло молчание, которое ни один из присутствующих пока не решался нарушить; оба были шокированы. Союз не думал, что его так быстро раскроют. А Рейх… Он просто немного «завис». Атмосферу первым решил разрядить СССР:       — Рейх, ты отвратительно поёшь, — отличное начало диалога. Лучше не бывает. Реакция от Тройки не заставила себя долго ждать. Действия были не совсем стандартные, но вполне в его стиле. Секунда — и фриц, схватив большой кухонный нож, швырнул орудие в Совка. Тот, благо, был наполовину зрячим и успел среагировать: присесть. Нож пролетел над головой и между прутьями забора, упав на землю где-то неподалеку, — а ещё ты косой!       — Du! Du, du dummer Idiot! Was zur Hölle machst du hier?! A?! Was zum Teufel vergisst du hier?! — прокричал Рейх, подходя к окну. Союз предпочёл отойти назад и в сторону. Улыбаясь, он с превеликим удовольствием наблюдал, как Третий бесится.       — Ich wusste, dass du so etwas tun würdest! Dann hätte ich dich erschießen sollen! — улыбка Союза стала ещё шире. Стараясь не заржать в голос, он попытался сказать что-то адекватное.       — Ну… Ты же сам принял это решение.       — Es war die falsche Entscheidung!       — А это уже не мои проблемы, товарищ, — усмехнулся, — я вас никак физически не травмировал. А про моральные травмы в нашем договоре ничего не говорится. А вот ты… Ты мог мне мозг пробить!       — Halt die Klappe! — крикнул ариец, закрывая окно.       — Истеричка, — с улыбкой изрёк Советы. Развернувшись, он направился прямиком домой, тихо насвистывая какую-то незамысловатую мелодию.

***

      На часах было только-только семь утра. Некоторое люди ещё не планировали вставать в ближайшие два часа, а некоторые только собирались ложиться.       На территорию посёлка въехала чёрная Mazda. Неспешно лавируя по улочкам, авто подъезжало к дому Третьего. Сам хозяин уже стоял на крыльце, облокотившись о дверь. Ворота были открыты.       Из машины через секунду после того, как был заглушён мотор, вышел Италия.       — Dio mio! Non sei ancora morto?! Speravo di non rivederti mai più! — радостно прокричал Фашистская Италия, подходя к Рейху, тот только закатил глаза и пожал руку итальянца.       — Ich freue mich auch, dich zu sehen, Ita, — произнёс он. Следом за европейцем из машины вышла Японская Империя. Лучезарно улыбнувшись, она подошла к немцу и слегка по-дружески обняла.       — お会いできて嬉しいです、ライヒ。 — произнесла японка. Ариец счастливо улыбнулся, открывая входную дверь.       — Komm herrein, — кивнув, оба гостя вошли в дом. Вещи было решено занести попозже, а сейчас все члены этой «святой» троицы желали исключительно еды и отдыха.

***

      — Вось, потым, як аказалася, Росс увесь гэты час прасядзеў у кабінеце ў іншай краіны! У Сербіі накшталт… Жах… — эмоционально рассказывала Республика Беларусь историю, которая случилось недавно, а именно сегодня. Советский Союз же внимательно слушал её, параллельно жаря блинчики на сковородке и мысленно поражался бесконечной энергии и, что уж скрывать, похуизму России. Более цензурно это описать СССР вряд ли бы смог. Если описать сегодняшний день со слов Беллы, то, как понял Союз, его сын что-то натворил: то ли поругался с Америкой, то ли ещё что-то такое… В любом случае, ему пришлось скрыться с «места преступления», а времени видать было в обрез, поэтому его мозг не придумал ничего лучше, чем просто залететь в кабинет Сербии и сидеть там, пока США не уйдёт.       — Мда… Весело у вас там, — выдохнул Союз, закидывая в тарелку готовый блин.       — Да не то слово «весело», пап! — согласилась Беларусь, — Дарэчы, а што ты зараз робіш?       — Да готовлю просто, — произнёс СССР, переворачивая очередной блинчик, — да, а как там Росс? Я про его свидание с девушкой.       — Да я сама не знаю, если честно… — вздохнула Белла, — он мне отказался говорить, может сам его спросишь?       — Спрашивал, только вот он сказал: «В моей жизни есть только два важных представителя женского пола: моя сестра и моя кошка Дусенька», — усмехнулся Советы, — так что я не думаю, что он мне хоть что-то расскажет… Кстати, а как там Дуся? — «Дусенькой» именовалась, как вы могли понять, кошка Роськи, которую он ещё маленьким котёнком принёс холодной зимой с улицы к себе в квартиру. Маленькая и пугливая, за время проживания у русского она похорошела, пополнела и стала похожа на пушистый комочек. Сейчас ей было уже около года.       — Дуся? З ёй усё добра. А ты что планируешь делать вечером?       — Хм, ну, может одного соседа напугаю сегодня тёмной ночью… — абсолютно серьёзно проговорил он, убирая сковороду в раковину, а тарелку с блинами ставя на стол.       — Тат, ты зараз не жартуеш? Гэты не самы лепшы занятак… — неуверенно начала говорить Республика.       — Бел, ну конечно я шучу, — усмехнулся СССР. На том конце облегчённо выдохнули, — всё-всё, успокойся, я из ума ещё не совсем выжил.

***

      — E come va? Non hai ancora un animale domestico? — наступил вечер. Вещи уже были давно разобраны. ФИ и ЯИ отоспались до полудня после долгой дороги. А сейчас просто тихо-мирно сидели и обсуждали все вещи, что произошли с их последней встречи.       — Nein, — просто и лаконично ответил Рейх на вопрос. Японка же пока культурно молчала, поедая печенье, — Ich hoffe, dass wir heute auf Witze darüber verzichten können, dass ich schon seit vielen Jahren keine Beziehung mehr hatte.       — いいえ、ライヒ、悲しいかな、そんなことは決して起こりません。 — немец закатил глаза и уронил голову на стол.       — Oh nein… Ich habe dir schon eine Million, wenn nicht eine Milliarde Mal gesagt, dass ich keine Beziehung brauche! Ich brauche keine Frau oder Geliebte. Mir geht es alleine gut! Ich bin es gewohnt, allein zu sein. — и так вот каждый раз… Каждую их встречу эта тема поднималась. И Рейх каждый раз говорил, что ему не нужны отношения, любовь и тому подобные вещи. Но что итальянец, что японка — оба понимали, что в абсолютном одиночестве у Рейха окончательно поедет крыша, которая уже потихоньку сползала набекрень.       — Reich, renditi conto, testa di rapa, sei pazzo da molto tempo! — крикнул итальянец, поднимаясь со своего места, — Devi smettere di evitare il contatto umano!       — Ita, du willst doch nicht, dass hier ein Kampf ausbricht, oder? — японка же ощутимо пихнула Рейха в плечо. Ещё чего не хватало, чтобы уже драка началась… Они только-только приехали! — Okay, okay… Ich höre dir zu.       — Reich, sei stato dimenticato molto tempo fa. Nessuno indovinerà mai chi sei veramente! Allora perché sei così riservato? Avresti potuto trovare una ragazza molto tempo fa, sposarla e vivere per sempre felice e contento in Canada. E infine dimentica, metti fine al tuo passato. — Рейх на такую длинную тираду только лишь закатил глаза. Опять та же песня! Идея-то сама по себе хороша, но Третий не особо-то хотел таскаться по психологам, психиатрам и тому подобным личностям, чтобы решить эту проблему недоверия к людям. Недоверие, конечно, было вполне оправдано. Пусть официально Третий Рейх считается мёртвым, в современном сумасшедшем мире есть точно такие же сумасшедшие люди, которые, может быть, и не верили в его самоубийство. Мысленно наци всё это прокручивал в голове не один десяток раз и всегда приходил к выводу: «Мне и одному хорошо». Никто не делает мозги, ни за кого не нужно переживать, никаких расставаний, никаких ссор. К тому же, у него есть два дорогих ему человека: ЯИ и КИ. Зачем ещё кто-то третий?       — それでは、紳士諸君、今は争わずにやりましょう。 — строго произнесла японка. Итальянец предпочёл заткнуться, ибо разборки с этой чудо-женщиной обычно приводили к его поражению. Рейх же только пожал плечами, ничего не говоря.       — Reich, grazie per il cibo. Sorprendentemente, era abbastanza gustoso. E il cibo non era avvelenato, — с улыбкой произнёс Италия, отпивая немного воды из стакана.       — 伊太さん、やめてください。 そしておいしいディナーをありがとう、ライヒ。 — поблагодарила японка, прожигая ФИ недовольным взглядом.       — JR, Schatz, mach dir keine Sorgen um den Idioten. Früher oder später werde ich ihm Zyankali unterjubeln, — спокойно произнёс ариец, улыбнувшись. А фашист чуть не подавился водой. Взяв в руки две тарелки, немец убрал их в посудомойку, — Übrigens, welches Datum ist heute?       — ちょっと待って… — ЯИ быстро достала телефон из кармана и включила его, — 今日は6月21日だ。       — Danke, JR.

***

      Солнце быстро скрылось за горизонтом. На землю опустилась тихая июньская ночь. Земля, прогревшаяся под жарким солнцем, медленно отдавала тепло. Небо было усыпано звездами. Они переливались розовым, желтым, голубым цветами. Тишину прерывало лишь стрекотание сверчков и кузнечиков.       Большинство жителей этого села уже давным-давно спали. Но было одно исключение — Фашистская Италия. В комнате было чересчур душно, и сон практически не шёл. Уже под утро проснувшись окончательно, Ита решил сходить и охладиться, а то такими темпами скоро расплавился бы.       Выйдя из ванны, итальянец прошёл на один из балконов. Оглядевшись по сторонам, он увидел то, что совершенно не ожидал увидеть. Во дворе показался тёмный силуэт. Толком разглядеть кто это был, ФИ не смог. В утренней синеве маячила лишь довольно высокая мужская фигура.       — Ma che diavolo?! Cosa ci fa qui?! — тихо прошипел фашист, продолжая настороженно наблюдать за действиями незнакомца. Мужчина, оглядевшись по сторонам и не заметив ФИ, стал подниматься вверх. Ловко цепляясь, он смог залезть на крышу.       — Ehi, tu! Che ci fai qui?! Esci di qui o ti sparo! — мужчина вздрогнул и резко обернулся, чудом удержав равновесие. «Perché diavolo il Reich non ha un'illuminazione esterna?!»       — Ты… Точно… Совершенно забыл… — прошептал он, а ФИ недоумённо уставился на силуэт, — заткнись, пожалуйста… У меня тут есть одно дельце, — более он не обращал никакого внимания на итальянца, быстро, но довольно-таки бесшумно и аккуратно продвигаясь вперёд.       — Я, блять, сейчас полицию вызову! — крикнул ФИ, перейдя на русский. Но предполагаемый грабитель-убийца никак не отреагировал на это. Фашистская Италия быстро рванул к себе в комнату, по дороге дважды споткнувшись на поворотах. «Oh, cazzo! Dov'è quel telefono?» — мобильник затерялся под кучей одежды, которую КИ не повесил вечером. Наконец-то найдя телефон, он уже собирался набрать соответствующий номер, но тут раздался выстрел. Выронив мобильник из рук, фашист рванул в комнату к Рейху. Мозг уже сам достроил самый худший вариант развития событий, что Рейх, обманув чуть ли не половину мира и прожив столько лет… Умер…       «Cazzo, forse c'è un motivo per cui era così paranoico?! Forse lo stavano osservando?!» — распахнув дверь, ФИ увидел одну из самых странных картин: Третий Рейх с пистолетом в руках сидел на кровати, а напротив стоял ошарашенный СССР. Самый настоящий причём.       — Mach dir keine Sorgen, Ita. Es war ein gezielter Schuss. И это был холостой выстрел только потому, что я не хочу «украшать» свою стену дырками!       — Да ты псих недоделанный! Ты же мог меня пристрелить! — нервно крикнул Советы, уставившись на нациста.       — А нехуй по домам чужим лазить!       — Che diavolo è successo qui?! — прокричал Италия, подойдя к арийцу. Тот только тяжело вздохнул и, убрав пистолет в ящик тумбочки, произнёс:       — FI, sei eine Freundin, bitte geh und wecke JR, sonst schläft sie mit Ohrstöpseln und hat das alles wahrscheinlich nicht gehört. Ich erkläre euch beiden alles.       — Ma… — но словив на себе два злобных взгляда, предпочёл быстренько уйти к ЯИ. В течение пятнадцати минут фашист упорно пытался объяснить злой и сонной японке, что она должна сейчас встать и пойти с ним. Недовольно пробурчав ругательство себе под нос, ЯИ, накинув халат, последовала за ФИ.       — ライヒ、お願いだからここで何が起こったのか説明してくれる？ — на последних словах Империя замолчала, потеряв дар речи.       — JR, Liebes, sei bitte nicht nervös. Видите ли, этот товарищ уже два дня как в курсе, что я не мёртвый… — слово «товарищ» Рейх произнёс так, будто бы он целый лимон съел.       — А… Извините… У меня нет слов… — нервно проговорила японка, смотря то на нациста, то на коммуниста, которой всё никак не сдвинулся с места.       — Ладно, я не очень хочу слушать тут длинную тираду в исполнении этого… — не очень лестное слово, обозначающее Рейха, Союз заменил молчанием, — его… В общем, я не следил за ним все эти годы, просто так судьба распорядилась. Как и при каких обстоятельствах мы встретились не важно, просто скажу, что мы заключили договор, по которому не можем причинять друг другу физический урон. А насчёт этой ситуации… Я просто подумал, что это была бы забавная шутка.       — Какая к чёрту шутка?! — чертыхнулся итальянец, японка же была более вежлива и молчалива. Даже если и материлась, то делала это молча, про себя.       — Ох… Ита, какое сегодня число?       — Э… Двадцать второе июня?..       — Молодец, — с сарказмом произнёс Третий, — а теперь напряги свои извилины и вспомни, что я сделал в этот день восемьдесят два года назад, — наступило недолгое молчание. Союз улыбался как придурок, а ФИ усердно думал. Но в один прекрасный момент на его лице отобразилась крайняя степень недоумения.       — Хорошая шутка… — тихо проговорила ЯИ, итальянец лишь слегка кивнул.       — Мне действительно показалось это отличной шуткой. Но кто же знал, что эта псина вооружён! — на последних словах лицо Рейха преобразилось из просто недовольного в недовольное и дико злое, — ты оказывается ещё и умный.       — Ein Kompliment von Gott! Das habe ich gestern erraten, als ich mich daran erinnerte, welches Datum es war. Und da ich Sie und Ihren idiotischen Charakter kannte, war ich mir sicher, dass Sie sich ohne Vorwarnung um vier Uhr morgens dazu entschließen würden, zu mir zu kommen! — крикнул наци.       — Я настолько предсказуем? — с грустью произнёс Советы, наклонив голову.       — Я тебя знаю с самого детства… — повисло молчание. В головах присутствующих с бешеной скоростью крутились шестерёнки. Нужно было думать, что делать дальше. Обстановку решил разрядить Союз.       — Ну что ж… Было приятно поговорить. Я, пожалуй, пойду домой. Можете не беспокоиться, я не собираюсь вызывать полицию и рассказывать всем странам о Рейхе… И я могу выйти через входную дверь?       — Okay, ich öffne jetzt die Tür, — выдохнул ариец, поднимаясь с кровати. И под взгляды до глубины души удивлённых ЯИ и ФИ, они направились на первый этаж.       — Tesoro, non sai cos'è stato?!       — 残念ながら分かりませんが、争いが起こらないことを祈ります。

***