Vires in nexu

      Холодный утренний воздух ударяет ей в нос, когда Грейнджер ступает по мощеной тропе. Середина ноября грозит перерасти в преждевременную зиму. Гермиона выдыхает  пар изо рта, когда направляется во внутренний двор.       Прошлая ночь была спокойной. Наверное, самой спокойной за все это время. И нет, Грейнджер не ругала себя за потерю хватки. Вместо этого решила, что это было ей нужно. Она так и не поняла, что произошло вчера с Тео, но это дало ей покой.        Вокруг темно. До рассвета еще не доходит. Солнце только начинает подниматься. Пение птиц уже давно сменилось карканием ворон.        Она идет вдоль сада когда-то цветущих роз. Многие уже завяли, кроме тех самых. Тех, что Грейнджер определила, как свои. Алые не сдаются.       Гермиона идет по усиливающемуся звуку голосов. Во внутреннем дворе около фонтана она видит четыре фигур в мантиях.        — А вот и наша Грейнджер, — тянет парень, стоящий возле Драко.        Этот голос Грейнджер помнит. Со времен Хогвартса этот голос сопровождал принца Слизерина всю ее школьную жизнь. Блейз стоит вальяжно, опустив руки в карманы.        Гермиона подходит ближе и видит Тео. Он слегка улыбается и приставляет руку к виску, отдавая ей честь. Чуть правее от него стоит Астория, высокомерно оглядывая ее с ног до головы. Затем сам Драко и Блейз.        — Как спалось тебе, принцесса? — загадочно ухмыльнувшись, спрашивает Нотт.        Брови Забини взлетают. Драко как обычно контролирует свое лицо маской безразличия. Но почему-то Гермиона отчетливо чувствует, как сильно в нее вцепились его глаза.        — Нормально, — почему-то нервно сглотнув, отвечает Грейнджер.        — Что? — сдерживает смех Забини. — Да ты, Грейнджер, вообще без тормозов.        — Только не начинай, Блейз, — слышится из-за спины голос подходящей Пэнси. — Меня сейчас стошнит. Так мы идем?       Все обращают головы к Малфою, тот коротко кивает. Грейнджер мимолетно бросает на него глаза, поймав его убийственный взгляд, обращенный к Теодору.        — Аппарируем попарно. Как обычно.        Попарно? Зачем? Гермиона видит, как негласно, взявшись за руки, исчезают Блейз и Тео. За ними Пэнси с Асторией. И остался только Драко.        Он просто стоит в расслабленной позе. Не смотрит на нее, вглядывается в небо.        — Разве не было бы легче остаться и тренироваться здесь, как все остальные? — спрашивает Грейнджер в его спину.        — Люблю отличаться от остальных, — он даже не оборачивается, просто пожимает плечами.        Гермиона сжимает челюсти, отводя взгляд в сторону.        — А попарно зачем?       — Тебе официально портключ нужно удостоверять каждый раз?       — Какая разница, министерство все равно пало.        Теперь Малфой разворачивается к ней лицом.        — Дело практики, — вот так. Коротко и ясно.        Он подходит к ней, предлагая локоть. Гермиона вопросительно смотрит на него. Что за приливы джентельменства? Она поднимает глаза выше и видит его с напускным интересом разглядывающего фонтан. Ну конечно.        — Куда мы аппарируем? — локтя еще не касается. Только неуверенно приподнимает руку.        — Увидишь.        — Ты всегда отвечаешь так подробно?       — Привыкай, — раздраженно бросает он. — Быстрее, я устал держать локоть на весу.        — Так и быть, избавлю тебя от муче…       Едва Гермиона ощущает кожу его мантии, как их закручивает. Хлопок.        На краю обрыва скользко из-за начавшегося дождя. Гром гремит почти над головой. Настолько они высоко. Молния каждые несколько секунд разрывает небо яркой ломаной полосой.        Грейнджер щурится, оглядываясь. Никого не различает, только насчитывает пять фигур в капюшонах. Она натягивает свой. Еще раз смотрит вниз, отступая назад.        Господи, как высоко. Он точно больной. Такой же, как его хозяин.        — Пять кругов по вершинам скалы, перепрыгивания с расколом по три подхода, — кричит Малфой. — Аппарировать запрещается.        Гермиона находит Паркинсон.        — Не говори, что мы будем делать это здесь.        — Я бы могла, но…       — О, не парься, Пэнс, — из ниоткуда появляется Блейз, закинув руку на плечо Паркинсон. — Да не, Грейнджер. Ну мы просто пришли сюда глянуть на небо поближе, на горы, скалы, знаешь, — глубоко вдыхает, — освежает…       Гермиона закатывает глаза. Блейзу всегда весело, он ничуть не изменился. Тучи сгущаются сильнее, когда неожиданно близко для Грейнджер звучит его голос прямо ей в ухо.        — Хорошо стоится вам тут?       Кожа покрывается мурашками. Гермиона смотрит на него через плечо.        — Мы…       — Живо, выстроились! — резко перебивает он ее.        И все как по команде, кивнув, становятся в очередь, впереди которой стоит Пэнси. За ней Тео, Астория, Блейз и Гермиона. Драко оказывается за ней, и она чувствует, как он дышит ей в макушку, вороша кудрявый волосы.       Близко. Зачем так близко? Не выдержав, Грейнджер оборачивается к нему с презрительным взглядом. Запрокидывает голову из-за разницы в росте, чтобы встретиться глазами.        — Разве командир Отряда, уж тем более Генерал, не должен возглавлять нашу очередь? — скорчив вежливую гримасу, с интересом спрашивает Гермиона.        — Зачем?       — Ну знаешь, чтобы показать, как надо.        Он прищуривается, склонив голову. У Грейнджер постепенно затекает шея, но черта с два она прервет зрительный контак.        — У нас Паркинсон для этого есть.        — Тогда ты не будешь наблюдать за нами? Вдруг будет что-то неправильно?       Малфой лишь расплывается в холодной ухмылке.        — Я тоже тренируюсь. Нельзя же позволять расти только вам.        Сзади слышится боевой клич Пэнси. Кажется, она уже начала. Очередь сдвигается на один шаг, и Гермиона отступает назад, когда Драко идет на нее, не разрывая контакта.        — Отлично, Пэнс, — выкрикивает он, сверкнув алыми зрачками на миг. — И я все равно вижу каждого.        — Но…сейчас дождь. Как ты можешь?       — Просто могу, — безразлично пожимает плечами.        Он снова приближается на шаг, и Грейнджер чувствует жар от его тела. Малфой стоит почти вплотную. Но никто еще не продолжил после Пэнси, так ведь?       — Ты хочешь меня задавить? — прямо спрашивает Гермиона.        Драко коротко хмыкает, приподнимая левый уголок рта.         — Если бы. Нотт начал, — кивает вперед.        Теперь и она делает шаг назад. Уже пошли Пэнси и Тео прыгать по скалам. Без возможности аппарировать. Это слишком быстро.       Грейнджер разворачивается и успевает заметить, как Теодор выполняет перевороты и перекатываения на соседней скале. Аккуратно и четко. Она сглатывает, снова поворачиваясь к Малфою.        — Я…я так еще не умею, — признается дрожью в голосе. Всю уверенность как пылью сдуло головокружительной боязнью высоты.        Она смотрит на руки. Но когда решается поднять глаза на него, видит, каким цепким взглядом он следит за Тео. Он обращает на нее взгляд, и на мгновение Драко искренне удивляется, но затем снова надевает маску безразличия.        — Генерал! — сквозь шум дождя зовет Астория.        Малфой не шевелится. Только ждет, когда Гермиона шагнет назад, чтобы снова подойти ближе.        — Генерал, посмотрите! — повторяет Гринграсс.        Он поднимает на нее глаза, коротко кивнув. Астория, довольно улыбнувшись, начинает с легкого перекатывания и с помощью инерции тела перепрыгивает на соседний выступ. У нее не так чисто получается, как у Пэнси или Тео, она несколько раз поскальзывается, но это все равно было неплохо.        — Неплохо, мисс Гринграсс, — бросает ей Малфой, словно прочитав мысли Грейнджер.        А у Грейнджер сердце стучит быстрее. Остался только Блейз.        — Как жаль, — холодно говорит Драко. — Постарайся не упасть. Не люблю размазанных солдат, — он больше не смотрит на нее, только снова наступает.        Нет. Не может быть. Уже Забини пошел. Пульс ускоряется, а Гермиона так и не получила дельного совета. Хотя что она могла ожидать от него. Доверять самой себе — все, что у нее осталось от советов Пэнси.        Гермиона отступает и прикрывает веки, пытаясь представить. Сейчас она перекатится и окажется на другой стороне скалы. Да, так она и сделает.        — Хорошо, Забини! — одобряюще кричит Малфой.        Грейнджер ступает вперед, находит устойчивую стойку. Она с разбегу срывается на перекат. Получается не так уж плохо. Вот только дальше все идет как в замедленной съемке.       Капли дождя попадают ей на нос, губы, глаза, тарабанят по макушке сквозь капюшон.        Кап-кап.        Гермиона представляет, как перепрыгнет по инерции…Но все, что она сейчас слышит — непрерывные капания этого дождя.        Кап-кап.        Глаза ее против воли зажмуриваются инстинктивно в ожидании звенящего укола боли в голове. Грейнджер распахивает их, как только возвращается в реальность, но уже поздно. Ее ноги, ватные и непослушные, соскальзывают с края обрыва, и Гермиона теряет равновесие. Падает, хватая руками воздух.       Хочется аппарировать.        Но аппарировать нельзя…       Нет, она справится.       Грейнджер выбрасывает ногу, цепляется ботинком за какой-то неустойчивый выступ и за это мгновение тянется рукой за всаженный в стену камень. Ей хочется идти дальше, ведь во время войны, сражаясь за Орден, она могла и больше. Она уже заносит вторую руку, чтобы…       Кап-кап.        Ботинок соскальзывает, и Гермиона снова падает. Только теперь ей уже ничего не поможет. Удар коленом о скалу выбивает из нее дух. Она пытается представить место, куда аппарировать, и…       Хлопок.        Гермиона катится по мокрой траве, схватившись за что-то. В глазах темно. Только когда инерция ее тела исчерпывается, Грейнджер останавливается.       Зрение постепенно проясняется, и она обнаруживает, что лежит на чем-то большом и твердом.        — Господи…Малфой! — привстает на локтях, снимая капюшон и откинув волосы с лица.        — Блять, Грейнджер, — стонет он. — Напомни мне больше никогда тебя не спасать.        Она возмущается.        — Это ты так спас меня? — упирается руками в его грудь, пытаясь встать, но его рука тянет ее за предплечье, заставляя снова перекатиться.        Теперь Малфой сверху. С его высыхающих прядей стекает вода на макушку Гермионы.        — Да, Грейнджер, это я тебя так спас, — шипит сквозь зубы. — Или ты предпочла бы свалиться с этого сраного обрыва и разбиться?       — Ты мне даже ничего не объяснил, чего ты ожидал?       — Уж точно не ожидал, что ты настолько слабая. Скалолаз из тебя так себе.        Она пуще возмущается, злостно сверкая глазами.        — Я бы поднялась, если бы не дождь. А ты вообще вцепился мне в ногу.        — Да, конечно. За нее я и поймал тебя, Грейнджер, — приближает лицо, обжигая дыханием. — Хочешь секрет?        Гермиона даже замирает, прекращает свои попытки скинуть его.        — Никогда бы не подумал, что ты невероятно тяжелая.        — Пошел ты, — снова елозит ногами.        Малфой только издает смешок.        — Думаешь, зачем я аппарировал нас на землю? Тащить тебя было бы самой глупой идеей, — он не прекращает смеяться, глядя на нахмуренную Грейнджер под ним.        Салазар, ее недовольный вид заставляет Драко удерживать ее на месте, наслаждаясь. Его это действительно забавляет.        Гермиона поднимает на него глаза и, прищурившись, шепчет:       — Придурок…       — Эй вы, голубки.        Гермиона замирает, тут же повернув голову в сторону источника звука. Сбоку от них стоит Пэнси, скрестив руки на груди.        — Дайте угадаю, — появляется позади нее Блейз, — это не то, что я думаю? Так не пойдет. Я ведь ревную, Грейнджер.        Ей хочется смутиться, но только голос под ней направляет ее в совершенно другое русло.        — Откуда нам знать, о чем ты думаешь? — слышится тихий смешок.        Малфой еле слышно смеется. Грейнджер чувствует его сотрясающуюся грудь, пока поднимается на руки. Почему-то легко. Ей сейчас до ужаса легко и, позволяя себе прочувствовать момент, Гермиона сама кое-как давит улыбку.        Она закатывает глаза. Вылезает из-под Драко, который большее ее не удерживает, и только сейчас замечает, что дождь закончился.       Небо чистое и ясное, цветущее в рассвете, оно сверкает всеми оттенками розового и оранжевого. Обворожительно и невероятно. Вдохнув полной грудью, она оборачивается к Забини.        — Не волнуйся, Блейз. Я ничего не успела, — подмигивает ему. — Но тебе стоит присматривать внимательнее за ним. Он сам провоцирует.        С каждым ее шагом от Малфоя к ним с Пэнси лицо Забини неверяще вытягивается из-за опускающегося подбородка.        — Челюсть подбери, — помогает ему Паркинсон, гордо оглядывая Грейнджер с ног до головы словно впервые. — Это моя девочка.        Гермиона сама не понимает, что творит. Чувствует только. Оно передается от гордости Пэнси за нее сквозь их невидимую ментальную связь, отдавая призывно покачивающимися бедрами. Даже подойдя к подруге, Грейнджер ухмыляется ей.        — Ты плохо на нее влияешь, Пэнс. А ты, Грейнджер…не провоцируйся, — кидает ей вслед Забини.        Кажется, он говорит что-то еще, но только слышится демонстративный кашель.        — Генерал, — Астория ждет, выжидающе смотря на Малфоя. — Мы закончили задание.        Она презрительно оглядывает Гермиону, стоящую рядом с Паркинсон. Драко, непонятно когда успевший встать, отряхнуться и вновь выправить складки, скрещивает руки на груди, коротко кивнув, когда Гринграсс, словно кем-то удерживаемая от собственного желания, подходит к Малфою. Томно и нежно поглаживает его плечо.        Малфой сжимает челюсти, не смотря на нее. Легонько, с вежливой улыбкой на губах он отодвигает ее от себя.        — Дорогая, у вас есть еще одно, — спускает ее руку со своего плеча.        Грейнджер довольно резко поворачивается к Пэнси. Не смотрит туда, на них. Ей это попросту не нужно. Разницы нет никакой от ее действий.        — Как мило, не правда ли? — хмыкает сбоку от Гермионы Тео, затягиваясь.        Она игнорирует его. Потому что все равно ответ и не требуется. Остаток утра весь Отряд провел в тренировочных дуэлях. Гермиона искренне надеется, что это не потому, что она не справилась с прыжками над обрывами.        Уж точно не ожидал, что настолько слабая.        Слабая. Грейнджер не хочет быть слабой. Она не будет.        Малфой ставил всех попарно, заставляя их меняться, и вызывал каждого к себе. Сначала Грейнджер была против Блейза.       — Ну давай, иди сюда, — манит он пальцем. — Ты же не думала, что я так просто тебя оставлю за твой поступок? — театрально сводит брови от злости.        Гермиона издает смешок, заняв стойку, а затем вмиг серьезнеет.        — Признаю, — поднимает свободную руку в примирительном жесте. — Я покусилась на твое, но, — она обходит его, когда он делает то же самое, — я ничуть не жалею.        Блейз вскидывает палочку, а Грейнджер лишь закусывает губу, приготовившись.        Да. Это неплохой спарринг. Гермиону давно так не гоняли.        — Быстрее перебирай ногами, Грейнджер, — кричит Малфой.        Заканчивается тем, что Забини поставил ей подножку в самый неожиданный момент, после чего она падает. Проиграла. Но почему-то это не было плохо или обидно. Это только разжигает в ней пламя дуэлировать больше. Блейз протягивает руку.        — Надеюсь, ты больше не будешь распускать руки, — рывком поднимает ее на ноги, подмигнув.        — Я подумаю.        — Потому что это будет фатальной ошибкой.        — Люблю ошибаться, — она расплывается в такой ехидной улыбке, что приходит в себя только, когда щеки сводит.        — Мы подружимся.        Он все еще держит руку Гермионы, пока пожимает ее. Это немного странно и неожиданно, но почему-то нормально для нее. Грейнджер не могла и представить, насколько просто тут все окажется. Кажется, здесь, с Блейзом, у них сформировалась связь. Такая смешливая и драматичная. Позволяющая забыться хоть на мгновение.        Но с некоторыми выводами никогда нельзя торопиться. Потому что следующей встает Астория.        — Ну привет, Грязнокровка…— шепчет она, занимая позицию.        Бой с ней агрессивный. Безжалостный и яростный. Иногда Гермионе кажется, что она действительно пытается ее убить. Такое количество проклятий у Амбридж она видела только у последних девушек. Которые все возрастали в своем безумстве.        Удивительно, как в Гринграсс такая красота граничила с повернутым рассудком. Хотя давно уже пора уяснить. Здесь такие все.        Такую агрессию Грейнджер видела в маггловских фильмах. Когда жестокая влюбленная подруга детства вызывает на дуэль женщину, которую любил главный герой.        Астория словно брошенная подруга детства, что сражается за Драко. Вот только Гермиона не его возлюбленная. Ее даже мутит от этого. Возможно, еще от цепкого взгляда, который не отпускает ее ни на секунду с тех пор, как они с Асторией начали дуэль.        Астории удается задеть Грейнджер по касательной пару раз. Та шипит, прижав руку к боку, и позволяет своему гневу и адреналину плескаться в венах.        — Хорошо, Гринграсс. Наставляй палочку четче, — замечает Малфой.        — А ты, Грейнджер, ускоряй уже работу своего мозга. Используй свое преимущество.        Боже, ей не послышалось?       Грейнджер еле сдерживает ухмылку от одного только осознания. Он только что принизил Асторию. Теперь та настроена еще более враждебно, напрасно теряя силы на пустые выбросы заклинаний мимо.        Укол в руку. Взгляд вниз. Черт, кажется, у Гермионы ослаб щит. Левая рука горит.        Это было неосторожно. Хорошо. Гринграсс хочет играть грязно — она это получит.        Грейнджер не психолог, но с женщинами у нее опыт был. В три месяца. И это точно что-то сродни ревности. Зависть? Вряд ли, конечно. Но в душе Гермиона думает наоборот, отчего погано ухмыляется. Скорее всего, то, что рядом нет отражения хорошо. Потому что от шока она бы потеряла сознание безо всякой возможности дуэлировать.        Грейнджер использует неожиданное нападение снизу, когда перекатывается, будучи пораженной на мгновение. Та даже наклоняется к ней искренне удивленная. Но вот гораздо более приятным зрелищем становится вскрик Астории, когда она, не увернувшись, падает на траву.       Пока Гринграсс лежит с наложенным дополнительно Остолбеней, Гермиона рвано выдыхает, оперевшись о колени. Восстанавливает дыхание, опустив голову вниз, когда наполовину расплетенная коса свисает у нее над затылком.        Дальше в очереди оказывается Теодор. Она быстро принимает стойку, выставив палочку вперед. И мысленно готовится к очередной атаке. Грейнджер сконцентрируется на собственном нападении, учитывая ошибки с Гринграсс и Забини и вспоминая занятия с Пэнси. Набирает разгон и уверенно шагает вперед, маневрируя между вспышками проклятий. 

***

      — Отлично поработали.        Малфой хлопает рядом стоящего Забини по плечу и обращается ко всем.        Весь Отряд стоит перед ним, выстроившись в шеренгу. Драко обходит каждого, оглядывая его с ног до головы, будто припоминая его действия.        — Паркинсон, хорошая работа. Как всегда.        В ответ кивок и обращенное «Генерал».        — Нотт, спешивайся с полета быстрее, — идет дальше. — Гринграсс, работай над реакцией.        Астория нервно, но все же кивает, скрывая внутреннюю ненависть к грязнокровке.        — Забини, хорошо, но можешь лучше, — в ответ очередной кивок. — Грейнджер… — щурит глаза, когда она даже головы не поднимает.        Ощущая демонстративную паузу, Гермиона смотрит на него в ответ, стойко выдерживая его пронзительный взгляд.        — Генерал?       — Тебе надо научиться полагаться на свои инстинкты и продолжать улучшать навыки в дуэли.        Драко не указал на ее боязнь высоты и звуков капель. Он промолчал и проигнорировал это. Зачем? С этим негласным вопросом на лице вскидывает брови.        Он смотрит ей в глаза еще долю секунды, поднимая левый уголок рта, а затем уходит.        — На сегодня все, — Малфой разворачивается и бросает последнее: — Возвращайтесь.               Хлопок. За ним исчезают Блейз и Тео. Потом Астория. Гермиона подходит к Пэнси, ожидающей ее у дерева и лениво прислонившейся к стволу.        — Так мы…сами? То есть просто уходим?       — Да, аппарируем. Ты же не забыла, как? — улыбается.        Гермиона едва прикрывает веки, прежде чем закатить глаза. Это становится уже какой-то шуткой. А для Грейнджер — все легче воспринимать их как должное. Она хмыкает, слегка улыбаясь.         — Он всегда такой? Такой… — Гермиона спрашивает самое простое, что приходит в голову. Просто чтобы разрядить обстановку.        — Мудак? Ну почти. Ты удивлена?       Этот вопрос напрашивается на откровение. Грейнджер не к тому готовилась. Что ж, что-то о нем ей все равно придется узнать, раз он такой скрытный.        — Я просто никогда с ним не говорила, ты знаешь его лучше, — она опускает взгляд на руки, сжав те в кулаки и прижав к бедрам. Лишая тех возможности дрожать.        Почему она говорит правду? Зачем ей нервничать? Гермиона пытается убедить себя, что ничего не выдает, разведывает только. Поэтому продолжает говорить. Честность как-никак подкупает, как Клэр говорила. Обратить эмоции в оружие.        — Там, в Ордене, никогда не требовалось знать его вообще. Никого из вас. Просто одна цель: убить, — правило войны, которое с тяжелым сердцем выучил Орден.        — Не могла не заметить, — хмыкает Паркинсон. — Но даже больше, он самый конченый мудак. Только это не мешает ни ему, ни кому-либо еще.       Она протягивает Грейнджер руку. Дожидается, пока ее пальцы скользнут по локтю.        Хлопок. 

***

      В общей спальне девушек уже уверенно прорываются сквозь портьеры лучи солнца, когда Гермиона возвращается. Устало бросает маску на кровать и плюхается на матрас. Тело ноет. Икры горят, а пятки она вообще не чувствует.        Это было мощно. Совсем не так, как у Амбридж. Это было опасно и сильно. Так, как нужно ей. Очень хорошо, что так, находясь в Отряде Малфоя, Грейнджер может расти больше. Потому что ей это пригодится. Вот только остается один недостаток. Она все еще не такая быстрая, как он. Его скорость просто поражает.        Как он мог успеть оказаться на другой стороне скалы? Невозможно. Даже учитывая мгновенную аппарацию, он не мог переместиться. Для этого нужны хотя бы три секунды и еще десять, чтобы быть там, где была она.        Господи. Гермиона, кажется, никогда не сможет стать достаточно готовой для этого.        Нужно что-то другое. Что-то незаметное и мгновенное. Совсем как он сам.        Грейнджер пускается в раздумья, пока скидывает с себя мокрую одежду. Быстрое и резкое. Неожиданное и незаметное. Гермиона расстегивает свой слишком длинный ремень, мучаясь с кончиком. Он ее до невозможности раздражает. И тут ее осеняет.        Гермиона хватает палочку и отсекает лишний кусок кожи простейшим заклинанием. Рассматривает со всех сторон и примеряет его к бедру. Идеально. Просто отлично обхватывает бедро. Можно использовать для холодного металла. Ножи или… кинжалы. Да, лучше будут кинжалы. Остается только раздобыть их и научиться метать.        Грейнджер скидывает ботинки, направляясь в душ.        Горячие струи приятно согревают кожу, проходятся по мышцам. Гермиона блаженно прикрывает веки. Она совершенно точно распустит до невозможности нагло свои руки. Блейз будет рвать волосы на голове. Грейнджер ухмыляется в воду, подставляя лицо под душ.        Да, Забини разряжает атмосферу даже в ее собственной голове. Они даже не друзья. Коллеги, наверное, в какой-то извращенной степени. И это…немного отпускает. Но только чуть-чуть.        Что еще ей там предстоит пройти, пока она будет реализовывать свой план? Дохрена. Грейнджер придется вливаться в их компанию и завоевывать себе место, расположение. По крайней мере пока. Они ведь еще не дошли до самого Ордена, так ведь?       — Грейнджер, — слышится из-за двери знакомый голос Пэнси.        Она колотит по дереву еще несколько раз, когда Гермиона быстро накидывает полотенце с вешалки себе на плечи.        — Вытаскивай оттуда свою мокрую задницу и пошли со мной. У нас дела.        Последнее Грейнджер слышит, уже подходя к двери, достаточно серьезно. Настолько, что несколько капель, стекающих по шее вниз, кажутся ледяными.        Щелчок отворяется, и Гермиона видит Паркинсон, сложившую руки на груди и оценивающе окидывающую ее взглядом. И Грейнджер не может распознать ее настроение, все еще находясь в подвешенном состоянии. Лицо ее выглядит непробиваемой маской.        — Что именно?        — У нас встреча с президентом Норвегии.        Гермиона несколько раз моргает, перекинув волосы через плечо. Игнорирует внимательно следящий за этим движением взгляд Пэнси. За время, проведенное в этой общей спальне девушек Грейнджер и не к такому привыкла.        — У нас всех?       — Конечно, — Паркинсон хмыкает, отступая назад и пропуская ее вглубь спальни. — Ты же не думаешь, что Малфой мог сделать все это, — Пэнси указывает на плечо, на котором виден статус Пожирателя, и пальцами в воздухе отрезает себе нос, — сам.        Гермиона коротко смеется с пародии Темного Лорда, уже успев надеть брюки. Разворачивается к Пэнси лицом, встречаясь с ней глазами. Взгляд больше не такой безразличный и отстраненный. В ее глазах горит веселье. Здесь им всем оно присуще, кажется. Грейнджер даже думает, что одним только юмором Блейз с Пэнси вполне могли бы выиграть любую войну.        — Так вот оно что, — тянет она. — А я все думала, почему меня смущает его такой скорый рост в карьере.        — Да. Ты даже не представляешь, насколько это обидно, — Паркинсон сводит брови, надув губы. — Он ведь даже ни разу не упомянул нас…       — Какой негодяй.       — Точно.       Они почти одновременно кивают, давя улыбки. Грейнджер накидывает рубашку, параллельно взмахом палочки высушив волосы.        — Ты разве не заплетешь их?       Гермиона опускает взгляд на волнистые и все еще немного влажные кончики и хмыкает.        — По дороге. Не люблю терять время.        Она подхватывает с изголовья своей односпальной кровати мантию. Цепляет маску к ремню и, дойдя до двери, еще раз окидывает комнату взглядом. Хорошая привычка. Когда-то этому ее научила Клэр. На глаза попадается кусок обрубленного ремня на тумбе. Гермиона левитирует ее в руку, пока Пэнси выходит.        Только они пересекают порог спальни, как сразу обе натягивают маски, застегнув мантии на плечах.       И это тоже уже стало привычкой. Своеобразный ритуал, чтобы переключиться в рабочий режим. Здесь, в холодном коридоре, даже аура начинает давить на плечи. Заставляет забыть и оставить те невинные и не очень шутки где-то далеко позади. Чтоб не отвлекались.        Они доходят до кабинета Малфоя в полном молчании. Двери его распахнуты, из-за чего уже в коридоре слышатся голоса.        — Значит мы идем туда только из-за этого старого президента? — снова переспрашивает Забини.        Драко откидывается в кресле, сжимая переносицу.        — Да, Блейз. Представь себе, — медленно выдыхает он.        — И только ради этого ты вытащил меня из моей тепленькой постели с прелестной крошкой? Я правильно тебя понимаю? — он отворачивается от Малфоя, натурально дуясь. — Я ведь планировал хоть в этот раз нормально расслабиться, попробовать например…       — Фу, заканчивай, Забини. Никого не интересует, чем и кем ты занимаешь свое свободное время,— вмешивается Пэнси, рукой развеяв маску и пристегнув к ту к ремню. Демонстративно окидывает его полным отвращения взглядом  и обращается к Драко. — Где остальные?       — Нотт и Астория? Я их освободил, — легко пожимает плечами Малфой. — На эту операцию я беру доверенных людей.        Грейнджер, все еще стоящая у входа, повторяет за Паркинсон, сняв маску, и складывает руки на груди, чем притягивает общее внимание из-за застывшего молчания. Медленно выгибает бровь, встречаясь взглядом с Драко. Но в его глазах нет намека на ошибку или неловкость. Ни разу. Он только приподнимает в ответ свою вместе с уголком губ.        — Какова настоящая цель визита? — спрашивает Гермиона, шагнув ближе к его столу.        Малфой шире ухмыляется. Ему нравится. Никто не задал этот вопрос. Но Грейнджер как чувствовала, что здесь есть что-то еще. Драко не берет туда даже Тео с Асторией, ограничиваясь исключительно доверительными отношениями с Забини и Пэнси.        Единственное — Астория…они ведь были вместе. Хотя, возможно, он пользуется их отношениями в совершенно ином плане, не раскрывая никаких своих мотивов и движений на фронте. Что было логично. Гермиона вообще-то даже осуждать за это его не станет. Сама, вероятнее всего, поступила бы так же, будь на его месте.       Грейнджер точно не знает, как смогла определить статус близости всего Отряда. Просто чувствует, наверное. Ощущение не из новых. Знакомых, скорее. Оно отзывается где-то глубоко внутри. Драко совершенно точно имеет двух своих подчиненных, наиболее близких ему. И это ясно. Пэнси была права. Одному было бы сложно все проворачивать в таких масштабах.        Но интереснее было другое. Зачем он берет с собой Гермиону…       — В их центральных регионах заметили двух волшебников.        — Неудивительно, — прерывает сразу она, прищурившись и вздернув подбородок.        — Подозрительно похожих на одноглазого нашего бывшего профессора по Защите от темных искусств, — Малфой продолжает, тщательно разделяя слова между собой и проговаривая четко каждый слог. — С парнем в очках и шрамом на лбу.        Вот сейчас. Ее сердце подпрыгивает будто до самого горла и застревает там комом, не смея сдвинуться.        Гарри. Даже имя в своей голове ей произносить трудно. Слишком по-родному. Слишком далеко. Слишком…слишком. Прошло столько месяцев, а она не позволяла себе даже думать о нем с тех пор, как получила метку. Она вообще затолкала все эти воспоминания глубоко в железную коробку своего сознания, чтобы забыть на время. Чтобы быть сильнее, пока находилась тут.        Но…черт. Крышку сорвали слишком рано. Одним предложением. За каких-то пару секунд.        Сколько прошло с тех пор, как она здесь? И все это время Грейнджер не слышала ни слова о нем. О ее друге. Ее первом друге. Сначала Гермионе кажется, что она способна держать лицо и равновесие психики. Но секунды проходят. А горло сдавливает сильнее.        В Мэноре она уже так привыкла находиться. Просто жить, просыпаться, тренироваться, защищаться. Ни разу не задумываясь о войне с Сопротивлением. Словно та была далеко за пределами ее переживаний, совершенно ее не заботя.        Грейнджер с трудом проглатывает ком, поднимая глаза на Малфоя. Тот смотрел на нее, ожидал реакции. И Гермиона только приподнимает подбородок, задавая вопрос.        — И что они там делали? — почти без дрожи в голосе. Ей просто необходимо знать, что они живы и что-то еще делают. Выживают хотя бы.        — Никто не знает, — подает голос Блейз, совершенно другим голосом. Лицо его серьезное, безо всякого остатка от былого настроения. — Несколько наших разведчиков видели их в белом доме, выбегающих с женским гребнем в руках.        — Диадема? — прерывает Паркинсон, наклонив голову. — Исключено. Они не могли ее там взять и просто сбежать.        — Разве она не пропала? — вставляет свое Забини.        — Диадема — крестраж, — неожиданно даже для себя бросает Грейнджер.        В миг повисает тягучее молчание с примесью каждого пораженного взгляда присутствующих в кабинете. Они разом удивленно и ошарашено вскидывают брови, обращаясь взглядом к Гермионе.        А вот Гермиона мысленно прикусывает кончик своего длинного языка.        Господи. Как неосторожно.        — Что ты сказала? — спрашивает Малфой.        Шестеренки в голове Грейнджер крутятся с особой скоростью. Сказанное уже не воротить. Только продолжать в выходном русле. И Гермиона решает, что ничего не теряет, давая эту информацию. Диадему все равно забрали.        — Темный лорд поместил туда часть своей души.        — Мы знаем, что такое крестраж, — выдыхает Блейз. — Разве не кольцо Мраксов было одним из них?       — Да. То есть очевидно, что есть и другие. В Ордене мы пришли к этому выводу на основе прошлого… — Грейнджер тщательно подбирает слова, — опыта.        Малфой одаривает Паркинсон сощуренным взглядом, немного приоткрыв рот. Он удивлен. Боже, кажется, это первый раз, когда Гермиона видит его таким. Застигнутым врасплох. И она улыбается этому, искренне радуясь почему-то даже больше, чем побегу Гарри.        Паркинсон же только еле заметно кивает, опуская глаза. Этот разговор никто не слышит. Он только между их взглядами, которые жадно ловит Грейнджер. Это странно. С этим надо разобраться.        — Значит, они нашли способ проходить сквозь барьерные щиты в Европу, — констатирует факт Пэнси, немного сведя брови.        — Они могли прикинуться нашими, — предполагает Забини, прислонившись спиной к стене. — Мало ли кого там новобранцы могут пропустить.        — У нас стоит барьер, — снова акцентирует внимание Малфой. — Он не позволяет трансгрессировать порт-ключом без получения разрешения президента. Которого мы подчинили два месяца назад, — последнее он говорит с особым удовольствием.        — То есть вашего, — протягивает Гермиона, стараясь не думать о том, жив ли этот человек еще и не удерживают ли его против воли.        Теперь она чувствует взгляд Драко на себе с нечитаемым выражением лица. Конечно, все так и было. По-другому они и не умеют. Грейнджер сама не понимает, откуда вдруг у нее такой резкий прилив мягкосердечия, но, ощущая колючий натиск глаз Малфоя, прогоняет мысли прочь.       Когда-нибудь она поставит их всех на колени, и поднимет остальных с них, дав то, чего они заслуживают. И в первую очередь падет генерал. А за ним и армия.        Гермиона просто коротко улыбается.        — В каждом правиле есть исключение, как и сквозь каждую материю можно найти щель. В любой ситуации существует лазейка, а значит, и ваш барьер не совершен, — она заправляет прядь за ухо, склоняясь над столом Драко, заглядывая ему в глаза. — Даже несмотря на змею, прожигающую мое предплечье, я искренне удивлена и одновременно горда за свой Орден.        Лицо его не меняется. Только сужаются глаза. А руку как по команде шпарит колючим движением.        Свой.        Гермиона намеренно сделала акцент на этом слове. Она выдерживает его тяжелый взгляд, наклоняясь еще ниже. Так, чтобы без труда видеть его глаза, но при это все еще оставаясь на миллиметр выше, оставляя возможность смотреть сверху вниз.       Она ведь его предупреждала, еще когда он определил ее в свой отряд.        — Какого черта ты берешь меня, генерал? — она спрашивает только его и достаточно тихо, чтобы это не долетело до чужих ушей. Наклоняет голову, сканируя взглядом.        — Ты в моем Отряде, — не отводя глаз на одном дыхании, слышится от него.        — Ты сильно рискуешь.        — Посмотрим на твою преданность, — он нарочито закатывает еще выше рукава черной рубашки на левом предплечье.        Гермиона на секунду отвлекается на это движение и снова поднимает глаза, когда он продолжает.        — Здесь рискуешь скорее ты. Для них ты либо мертва, либо уже превратилась в размазанную массу сдачи информации, либо чья-нибудь рабыня. Выбирай на свой вкус, — на мгновение ей кажется, что зрачки его снова вспыхивают алым, когда он ухмыляется. — Даже на их месте предпочел бы считать тебя мертвой. А когда они увидят, кем ты стала, никто тебя не примет.        Улыбка у него выходит хищная. С клыками. Грейнджер даже немного передергивается. Он прав, но лишь отчасти. Здесь, в этой комнате, все знают насчет Гермионы. Они в курсе ее ярой преданности Ордену и всему Сопротивлению.        И никто из них не встревает в этот приватный разговор. Забини, кажется, вышел на балкон. А Пэнси довольно быстро удаляется с поля ее зрения куда-то вслед за Блейзом.       Вот только Грейнджер не знает, сделали они это по своей воле, или это каким-то образом на уровне легиллеменции приказал им Малфой, потому что никаких действий он не предпринимал. Но в комнате отчетливо слышится потрескивание дров в камине, и чувствуется атмосфера уединения.        — Ты отлично знаешь свой Орден. Поэтому я беру тебя, Грейнджер, — отмерев первым и чуть отклонившись назад, говорит Драко. — Ты хотела знать, почему. Вот причина. На твою личность они-то и клюнут. А ты их знаешь лучше всего.        — Это не сработает, — она мотает головой, делая шаг назад.        — С чего ты взяла?       — Они не увидят меня. Я буду в маске. К тому же, они давно уже ушли, — складывает руки на груди, отчего коса с плеча соскальзывает за спину.       — Почему ты так уверена? — глаза Малфоя сужаются, пока он складывает руки в замок перед собой.        — Может, ты и считаешь себя самым умным. Но они точно уже смотались оттуда. Эта поездка бессмысленна.        На это Драко лишь ухмыляется. Никак не опровергает ее высказывание. Подается вперед, заглядывая в глаза, не скрывая холодной улыбки.        — Вот об этом ты узнаешь позже.        Как загадочно. Грейнджер даже глаза закатывает. Хорошо. Она все равно узнает с его помощью или без. Остается только один вопрос. И Гермиона решает воспользоваться случаем, пока они одни.        — Здесь нет Астории, — приподнимает подбородок, все еще держа руки скрещенными на груди. — И Тео. Ты не доверяешь им. Забини — твоя правая рука, Пэнси — советник. Ты ведешь собственную игру, — она щурится, наклоняя голову в сторону. — Игру, в персонажи которых ты неустанно пытаешься вписать меня. Признаюсь честно, это комплимент для меня.        Гермиона вдруг чувствует необходимость снова приблизиться. Чтоб показать, что не боится. Пусть это и не является полной правдой. Он все равно не знает.       В этом мире ей так или иначе придется выживать. Поэтому она облокачивается о его стол кистями, переместив вес вперед.        — Не обольщайся, — холодно и хлестко. В его глазах на миг мелькает легкое удивление и уважение, но Грейнджер не может быть точно уверена. Он слишком быстро надевает маску. — Это ненадолго.        Гермиона не реагирует на этот выпад. Только лениво приподнимает одну бровь, медленно моргая.        Возможно, за эту секунду она что-то пропустила. Потому что в комнату снова входят Забини и Паркинсон.        Их даже не было слышно все это время. И Гермиона задается вопросом, оставался ли их с Малфоем разговор приватным.       Она успевает заметить на лицах обоих маску полного неведения. Так смотрят, когда пропустили что-то интересное и с огнем в глазах хотят это наверстать. Особенно ярко указывают на это взлетевшие брови Блейза, как только он видит эту картину.        Грейнджер, нависшую над Малфоем и находящуюся так близко, что со стороны это может показаться совершенно в другом ключе. В котором Забини это и видит. Или хочет видеть. Для него разницы нет.        Вот только никто вопросов не задает. Либо они актеры, либо Драко очень искусно наложил заглушающие чары, незаметно даже для нее.        И Гермиона подается назад, смерив его самым уничижительным взглядом, которым только обладает. Смещая вес на отступающую ногу, и задает уже прямой вопрос, слышный каждому.        — Где именно Астория и Тео?       — Уже соскучилась? Разве они тебе не равятся? — усмехается Драко, откидываясь на спинку кресла.        Она хочет тут же сказать, что Тео не при чем. Только Астория…       — О нет, Грейнджер, здесь мы принимаем всех такими, какие они есть, — встревает Блейз, снова вливаясь в свое обычное приподнятое настроение.       Грейнджер только закатывает глаза. Кажется, Гермиона понимает. На службе и во время обсуждения военных дел никто не позволяет себе лишнего. Не то, чтобы она когда-либо позволяла. Просто на примере Забини и Паркинсон этот контраст нельзя не заметить.        — Как будто тебе есть дело до чувств остальных, — фыркает Грейнджер, на мгновение указывая взглядом на Драко.        — Вообще-то да, — хором отвечают Пэнси и Забини.        Только у Пэнси это звучит, как серьезный аргумент. А у Блейза — как капризный протест ребенка, который даже нижнюю губу выдвинул, чтобы в случае несогласия успеть обидеться.        — Однажды он дал мне списать домашку по арифмантике на шестом курсе, когда я был занят всю ночь с одной крошкой, и потом прикрыл, когда я проспал на следующее же утро, — добавляет Блейз.        — Это дружеский долг.        — Нет-нет, ты не путай. Это была забота. О моих чувствах. Ну знаешь, когда два человека испытывают что-то химическое между собой, то такие чувства нельзя обрывать. Так что Драко заботливо дал мне сполна насладиться этим… — он мечтательно поднимает глаза к потолку, предаваясь воспоминаниям, — моментом.        — Каждый раз ты приплетаешь сюда секс, — бросает Паркинсон, закатывая глаза. — А для меня… это было кое-что очень важное, — смотрит на Малфоя каких-то пару секунд, но даже за это короткое время здесь мелькает что-то такое признательное и больное.        И Гермиона не интересуется подробностями. Когда-нибудь она сама ей расскажет. Да и время сейчас неподходящее. Драко встает из-за стола, ловко призвав мантию, заставив ту висеть аккуратно на локте.       — Выдвигаемся.       Все разом коротко кивают, отцепляя маски. И только трое из них знают, зачем они туда идут.