Стреляй не в голову, а в сердце

Новый день казался хуже предыдущего. Саки старался прятаться от матери, чтобы зря не беспокоить. Его внешний вид явно требовал объяснения. Особенно большой синяк под глазом. Он уходил в школу, прятался за последней партой, отсев от Нигеля и ждал окончания занятий. Грустно было просто пересекаться взглядом с другом и сразу же его отводить. Пока они оба не в силах говорить. После уроков, вновь проскочив мимо всех комнат, Саки лежит на кровати. Когда он слышит, что дверь приоткрывается, то прячет лицо в подушку. Родительница заходит и замирает. Говорит она уставшим и обессиленным голосом: — Милый, ты в последнее время такой опустошенный. Я даже толком твоë лицо не вижу. Нигель не приходит... Вы поссорились? Никакой реакции не следует. Саки в панике. Неужели прямо сейчас придëтся показывать последствие драки? Женщина напрягается, думает, что сын равнодушен или зол на неë, поэтому повышает голос. — Ну, в конце концов, посмотри на меня! Саки отлипает от подушки. Фиксируется в определенной позе, наблюдает за реакцией матери. На лице сначала шок, потом мелькает лëгкое осознание скрытности подростка. Глаза поблëскивают от поступающих слëз. Женщина сгребает его в обьятия, шепчет едва различимо: — Кто это сделал? Тебе кто-то угрожает? Ты вляпался в какой-то конфликт? Не молчи, прошу. Я всегда за тебя. Мы всë решим. Этого Саки и боялся. Видеть на лице матери такую печаль невыносимо. А реальную причину рассказать он ей не может. Остаëтся только надеяться на воображение. — Мам, успокойся, пожалуйста. Сам упал... Знаешь какие полы в школе скользкие. — Не ври. Если бы ты правда просто упал, то спокойно сказал об этом... — Я боялся, что не поверишь. И ещë... У меня к тебе важный вопрос... Мне предложили перевестись из этой школы, потому что я выиграл крупный конкурс. Директор дал время подумать. Мне интересно твоë мнение. Женщина вздохнула, обдумывая каждое слово подростка.

***

Руку тянуло от слишком мощных ударов по чужому лицу. Нигель жил в прежнем режиме, за исключением того, что больше в жизни его не было Саки. Оба приняли решение разойтись, даже не обсуждая. Нигель чувствовал каждый взгляд на себе. Ощущал свою ничтожность. Липкое чувство собственной неправоты, тошнота от своей же жестокости. Он мог поговорить, мог нахамить, но бить, зная в каком состоянии был его друг... Он не просто бил, он добивал. Если Саки его любит, то этот акт ощущался, как отсечение головы на гильотине. Глядя в зеркало, он видел чужое лицо, плавно приближающееся к ниму. Вспоминал аромат, неприятное чувство страха от раскованности Саки, будто его мнение вовсе не учитывается. Хочется жить как раньше, но не выйдет. Должно было настать время, когда придëтся отвечать за собственные слова и поступки. Нигель ненавидит Саки, презирает, но вместе с тем... К себе он относится ещë хуже. Ему не отмыться от прикосновений, собственной нелепости, грубости. Но с другой стороны... Саки - друг. Давний друг. И в нëм было идеально всë, кроме чрезмерных чувств. В голове идеи были не самые весëлые. Он гнал их, но не мог. В коридоре висело ружье, которое отец обычно берëт на охоту. Руки сами потянулись к нему. Дрожащими руками он взял оружие, оглядел его. Тут же аккуратно повесил обратно... Слишком тяжело... Не стоит действовать так радикально. Нигель чувствовал как вновь поступает тошнота. Резко он побежал до уборной. Пережив этот неприятный фразмент, он вновь вернулся в комнату.