Стреляй не в голову, а в сердце

      Перемешались все чувства в голове после осознания содеянного. Нужно было просто держаться в стороне, не потакать своим слабостям. Никакая иная тактика просто бы не сработала. Всю неделю после этого он проходил как в воду опущенный. Не выходил из дома, нагло соврав матери, что подцепил ангину тëплой весной.       Выяснять причину по которой Саки не хотел идти в школу она не стала. Сын ей был за это очень благодарен. Не было слышно в его комнате ни телевизора, ни музыкальных колонок. Тишина. Несмотря на то, что в комнате было душно, окна были занавешены, а сам прогульщик лежал под двумя одеялами.       Руки его были как у покойника. Холодные, чуть ли не синие. Свет он не включал, потому перед заходом солнца, когда лучи изредка касались лица, он прятался под плед с головой.       Если бы можно было также спрятаться от всех, то он с удовольствием сделал это. Голова безумно раскалывалась, как будто били молотком отчаянно пытаясь убить этой болью.       Опираясь на тумбочку, он аккуратно подходит к столу. Находит один из чистых прозрачных пакетов. Быстро отрывает краешек от пакета и наливает туда немного клея. От запаха уже начинает кружится голова, а в руках шуршит незамысловатый прозрачный предмет. Он старается быть как можно тише, зная, что дома его мама.       Пару минут он ждëт, после кладëт свëрток на колени. Наклонив голову, он делает первый вдох и чувствует, как тяжело держать голову. В носу неприятно щиплет, а в лëгких происходит нечто неприятное, что заставляет поëжиться.       Отвлекаясь от проблем, он снова вдыхает испарения, но вместо привычной эйфории чувствует лишь тревогу. Глаза немного прикрыты, парень чувствует, что снова попадает в состояние дремоты.       Разум делает с ним кульбиты намного хуже, подкидывая воспоминания. Те, которые лежат на крайний случай, от которых ощущаешь странные чувства.       Ещë зимой всем классом они поехали на какую-то экскурсию. В лифте был перегруз, поэтому весь класс единогласно выгнал Саки и Нигеля. Они возмущались, хотели потащить кого-то следом на выход, но не успели. Лифт уехал.       Через пару минут они наконец зашли в это небольшое пространство. Было намного свободнее, нежели толпиться с остальными. Работал лифт плохо, потому наверно, Саки и нажимал на все кнопки подряд. Это помогло и они начали медленно подниматься на нужный этаж.       Вдруг они услышали треск, лифт остановился. Настолько резко, что они чуть не упали.       — Що це означає? — нервно выдавил из себя вопрос Нигель.       — Мы, кажись, застряли.       Друг мгновенно побледнел, хватаясь за сердце и пытаясь отдышаться как будто пробежал только что марафон. Стены давили, душили и мешали адекватно думать. Саки заметил изменение в поведении друга моментально.       — У тебя клаустрофобия, — констатировал Саки. — Посмотри на меня.       Нигель неуверенно глянул. А Саки в этот момент понял, что сделал правильный вывод. Его друг боится замкнутых пространств.       — У тебя сейчас зрачки как у нарика. Ты очень боишься.       — Пиздец як боюсь, — подтвердил Нигель. — Прошу, зроби хоч щось.       Он нажал на кнопку вызова. Ему неохотно ответили, что починят лифт только минут через двадцать. Часть экскурсии они точно пропустят и не ясно вспомнят ли одноклассники, что потеряли двух придурков где-то на входе.       — Слушай внимательно меня. Нас скоро выпустят, дыши глубоко, забудь где мы. Лучше даже сядь.       Нигель сел, колени придвинул к корпусу, обхватил руками. Буквально страдал от ощущения стеснëнности. Саки пытался придумать как облегчить страдания друга. Сел рядом, дрожащими руками ослабил яркий галстук. Нигель в благодарность кивнул, не в силах говорить.       Парень устроился рядом с до жути боящимся Нигелем. Стал рассказывать ему что-то отстранённое, чтобы просто переместить фокус внимания. Неожиданно заметил, что на плечо его упала светловолосая голова. Почти шëпотом, немного севшим голосом он сказал:       — Я сейчас упаду в обморок.       От такого заявления Саки напрягся. Достал телефон в надежде, что есть связь, но нет. Аккуратно оставив друга у стенки, он начал активно стучать, чтобы привлечь внимание. Его никто не слышал. Друг его начинал потихоньку прикрывать глаза, он вовремя это заметил.       Начал бить по щекам, призывая не отключаться. Взял его за плечи, потрепав, щëлкал перед глазами пальцами. Из последних сил Нигель держался, но все-таки вырубился.       Саки, в полнейшей панике, прощупал его пульс, подумал стоит ли делать ему искусственное дыхание или это другой случай. Раз сто нажал на кнопку, уже придерживая старшеклассника.       Время тянулось, он уже сам стал ощущать, что воздуха становиться всë меньше. Взяв за плечи друга в отключке, он сказал жалобно, как будто друг его слышит:       — Мы выйдем. Всë будет хорошо. Не смей так шутить, придурок. Ты же просто закрыл глаза, да? Я ж тебя не прощу, если не проснëшься. Мы же друзья лучшие, а ты просто храпу дал.       — Есть кто живой? — наконец сказал незнакомый голос по ту сторону лифта.       — Быстрее, тут человек без сознания.       Дверцы лифта были открыты, узнав где можно получить медицинскую помощь, он побрëл в кабинку охранников, где была аптечка. Единственное, что в данной ситуации можно было сделать - дать понюхать нашатырный спирт.       Нигель поморщился, приоткрыл глаза. Выглядел он всë ещë бледно, его немного потряхивало. Саки был просто рад, что друг очнулся. На экскурсию в тот день они так и не попали.