Тёмный Хогвартс. Третий курс

Ребро мятежника, челюсть царя, ключица палача,

Если собрать, получим великана-силача.

Он будет выше облаков, но не увидит свет,

Его глаза безжизненны, как на вершинах снег. (с)

***

      Взрывы. Стрельба. Кровь, очень много крови. Она пропитывает землю, бурным потоком движется в мою сторону, а в её алых волнах виднеются тела знакомых мне ребят...       Я подскочил с кровати, старясь унять глубокую и прерывистую одышку. Протёр рукой лицо, сгоняя остатки страшного сна. Посмотрел на ладонь — на коже оказались растёртые линии влажного холодного пота.       Сон, это был лишь сон... Грюм со своим первым занятием наградил меня чёртовыми вьетнамскими флешбеками.       Настроение после вчерашнего ада было на самом дне. Оставшуюся часть прошлого дня мы приходили в себя, отлёживались после жестокого отходняка от столь мощного зелья и прощались с ещё одним учеником с нашего курса.       Останки Майкла Корнера так и остались лежать в землянке на той злополучной поляне. Одному дьяволу известно, что с ними в итоге стало, но похороны в Хогвартсе были не в почёте, как и траур по умершим.       Студенты пообсуждали очередную смерть за ужином, некоторые ребята из Когтеврана даже посмурнели после столь мрачных известий, но я более чем уверен, что совсем скоро о Майкле забудут и все будут вести себя как ни в чём не бывало. Таковы были реалии школы чародейства и волшебства — на рефлексию не было времени и сил, а излишняя скорбь могла аукнуться студентам, если её излишнее проявление заметят преподаватели.       Мораг МакДугал удалось спасти ценой одной метки у мадам Помфри. Уэйну Хопкинсу же лучше не стало — он окончательно лишился памяти о своих социальных связях, не узнавал никого из учеников или преподавателей, но при этом отлично осознавал, кем является, где находится и как себя здесь нужно вести. В какой-то степени парню даже повезло — он лишился лучшего друга и памяти, но ни по одной из потерь особо не горевал, по-новому вовлекаясь в знакомство с однокурсниками.       — Новый день. Новые открытия, — прошептал я задумчиво, прежде чем окончательно встать с кровати и отпустить всё то, что произошло со мной вчера.       Не стоило отвлекаться на дела минувших дней. Сегодня должен был пройти мой первый урок Ритуалистики у профессора Весс, и все мои мысли переключились исключительно на это. Не хотелось бы ударить в грязь лицом перед единственным преподавателем, который не вредил мне, а помогал.       Завтрак прошёл как обычно.       — Давайте, ребят, удачи вам с Ритуалистикой, — сказал мне Симус, собираясь вместе с Гарри на собственное первое занятие.       — А вам с Проклятиями, — кивнул я. — Люпин вряд ли устроит что-то хотя бы отдалённо похожее на Боевую магию, но всё равно — будьте осторожны.       Распределение нас на профильные предметы сложилось так, что ни у кого из третьекурсников, кто выбрал Ритуалистику с Некромантией, не было выбрано Проклятий, так что частенько эти уроки шли параллельно друг с другом. Остальные занятия уже имели одних и тех же студентов, так что в расписании у нас впервые появились окна без уроков.       — Мы надеемся, что всё пройдёт как и на первом курсе — тогда ведь он был единственным, кто провёл первый урок более-менее адекватно, — сказал Гарри. — Это потом уже... Ну, ты помнишь.       — Ага, помню...       Гарри имел в виду тот случай, когда истинный Люпин вырвался наружу и избил меня до полусмерти. До этого момента мы считали его наилучшим преподавателем, а потом всё встало на свои места.       Но что, если и Лилиан Весс скрывает собственную натуру? И, подобно Люпину, в один прекрасный момент она выкинет нечто такое, от чего кровь застынет в жилах...       Надеюсь, этого никогда не произойдёт. Должен же существовать хотя бы один лучик света в этом непроглядном мраке!       — Уэнсдей, ты идешь? — окликнул я девочку, которая до сих пор не особо горела желанием принимать участия в наших обсуждениях за приёмом пищи.       — Не спи, Аддамс, — сказал ей Рон. — А то опоздаешь.       — Не трогай её, Рон, — Гермиона дёрнула его за рукав мантии, — у неё сегодня ночью Астрономия.       Точно. Астрономия. Уже завтра мы, надеюсь, поймём, чем так опасен данный предмет, который имеет очень странную и очень дурную славу среди студентов — все уверены, что это самый худший урок в школе, но никто не может сказать конкретно, почему именно.       Из нашего клуба на неё оказались записаны двое — Лили Мун и Уэнсдей Аддамс. С одной мы во время выбора предметов на втором курсе почти не общались и Лили просто не хватило активности, чтобы выбрать второй предмет. Уэнсдей же была новенькой и если Лилиан Весс согласилась принять её на свой факультатив, то остальные учителя девочке в этом отказали, несмотря на то, что её мать, вообще-то, стала новым преподавателем Зельеварения.       Пока я жил жизнью простого третьекурсника, в школе продолжали происходить самые разные интриги. Хорошо, что некоторые из них обходят меня стороной — я и так обратил на себя слишком много внимания со своей затеей с клубом.       — Вот же... — Рон пристыженно осёкся и замолчал.       Уэнсдей же встала со своего места и молча присоединилась к нашей троице. Она даже никак не съязвила, как это обычно любит делать в ответ на любые реплики Рона. Девочка была погружена в собственные мысли. Наверное, переживала, хоть и не показывала этого прилюдно.       — Ребят, я с вами! — к нам подскочил Роджер Мэлоун, который заприметил нас со своего стола когтевранцев. — Ну что, айда на новый урок!       Его благодушное настроение выделялось из общей массы. Понятное дело — парню повезло и на Боевую магию его Грюм не взял, так что всех тех вчерашних ужасов Роджер не видел, а смерть соседа по комнате Майкла Корнера перенёс стоически, так как изначально был с ним в натянутых отношениях.       Джек тоже присоединилась, а за ней в отдалении маячила Меган Джонс и переминалась с ноги на ногу. Я знал, что несмотря на то, что Джерри и Меган отступили и вернулись в Клуб Исследователей, Джек их простила и поддерживала контакт, так как их троица с самого первого курса была довольна дружна. Но всё же в нашу компанию им дорога была закрыта, и пуффендуйцы это прекрасно понимали, а сама Джек между друзьями с факультета и нашим клубом неизменно выбирала второе.       Так мы и отправились на Ритуалистику вшестером. Парвати Патил вроде бы сидела рядом с нами, но как-то незаметно прибилась к собственной сестре Падме и шла на то же самое занятие, но только вместе с ней. Подобное произошло и с Гарри и Симусом — Лаванда тоже поступила на Проклятия, но вместо того, чтобы отправиться вместе с ними, ушла за стол к пуффедуйцам и отыскала Сьюзен и Ханну, которые были с ней в Женском Клубе и тоже были выбраны Люпином в качестве учениц.       Я подмечал подобные моменты и всё больше понимал, что мы и правда становимся некими изгоями. Вон, уже даже девочки с нашего факультета, на которых я возлагал большие надежды, сторонятся нас, пусть это и было в какой-то степени взаимно.       Клубам явно не понравилось, что мы всё же сумели вывернуться и сохранить собственную, пусть и формальную, независимость от них. Да, вместо большинства учеников со второго и третьего курса в наших рядах осталось всего двенадцать человек включая меня. Да, никакого авторитета и уж тем более популярности для того, чтобы составлять остальным конкуренцию мы пока что не имели. Но вот сам прецедент... Оставалось самое сложное — пройти испытательный срок и получить подтверждение от МакГонагалл, придумав достойное занятие, которым наш клуб будет заниматься. А потом старшекурсники постепенно будут выпускаться из школы, и всё потихоньку изменится в лучшую сторону...       Наша шестёрка подошла к кабинету профессора Весс самой первой. Потом прибыли Парвати и Падма, пуффендуец Найджел Рокстон и когтевранка Куини Ранкорн, что были вместе в Клубе Ремесленников, Меган в обществе Блейза Забини со Слизерина и азиатка Сью Ли, с которой у нас совпадали профильные занятия. Милисента Булстроуд и Пайк Блетчли пришли последними и держались в стороне.       Пятнадцать учеников с нашего курса. Меня безусловно радовало, что и на Боевой магии, и на Ритуалистике с Некромантией наша компания была самой многочисленной из всех. Клубы клубами, но однокурсники при таком раскладе оставались послушными моим указам в тех случаях, когда следовало объединить усилия. Боевая магия была тому ярким примером — несмотря на неприязнь, ребята без пререканий приняли моё командование и даже в столь критической ситуации в большинстве своём не спасовали.       Я очень надеялся, что и на Ритуалистике, если возникнет подобная нужда, исход будет таким же.       Когда мы зашли в кабинет и расселись по своим местам, профессор Весс уже находилась за учительским столом и поглядывала на нас с интересом.       — Третий курс весь в сборе, — сказала она удовлетворённо. — Прекрасно, — она заметила, что мы с Уэнсдей сели рядом и одобрительно мне кивнула.       Да, профессор. Не знаю, зачем вам понадобилась Уэнсдей Аддамс в моём клубе, но я исполнил ваше условие.       — Ритуалистика, — сказала профессор Весс, как только прозвенел колокол на урок. — Некоторые из вас, наверное, наивно считают, что данная магическая дисциплина применима исключительно к серьёзным обрядам и ритуалам... Сможет ли кто-нибудь из вас дать собственное краткое и ёмкое определение того, что такое Ритуалистика?       Гермиона подняла руку.       — Да, мисс Грейнджер?       Она встала и заговорила:       — Ритуалистика — это магическая наука о действиях, условиях и объектах, необходимых для достижения наилучшего результата при колдовстве любого толка.       — Отличный ответ, мисс Грейнджер, — сказала профессор Весс, кивнув Гермионе. — Сразу видно студента, который не упустил случая ознакомиться с дополнительной литературой моего авторства. Вы буквально процитировали моё собственное определение.       — Эм... Да, профессор, — Гермиона немного заволновалась.       — В будущем я ожидаю, что вы сможете подобрать свои слова. Мне хотелось услышать то, как понимаете Ритуалистику вы сами. Именно поэтому я спросила про собственное определение. Минус пять баллов, за невнимательность. Впредь, мисс Грейнджер, слушайте вопрос лучше — во всём, что касается моих предметов, любая ошибка может дорого стоить.       — Простите, профессор.       Что же, из огня да в полымя — явно не тот случай. Пока что профессор Весс пусть и имела полный контроль на занятии, но держала себя в рамках адекватности и приличий. Вон, даже за ошибку всего лишь отняла пять баллов. Хороший знак, как по мне.       — Не страшно. Вернёмся к Ритуалистике. Как правильно заметила мисс Грейнджер — это наука о действиях, условиях и объектах. Но что же это означает? Излагая определение наиболее кратко, порой может потеряться суть. Мисс Ли, не могли бы вы развернуть определение? Не бойтесь импровизировать в собственных соображениях.       Азиатка Сью Ли встала и задумчиво посмотрела в пол:       — Я опираюсь лишь на собственные знания. И в моём понимании действия и условия — это определённые ритуалы, которые совершает или выполняет волшебник при соприкосновении с волшебством.       — Именно — ритуалы. Отличная мысль, пять баллов, присаживайтесь. Не путайте ритуалы как помощники при применении волшебства и Ритуал как место действия — это совершенно разные понятия, которые называют одним и тем же словом. Мистер Голден, — назвала она мою фамилию. — Сможете ли вы привести примеры подобных ритуалов?       Я уже успел пожалеть, что за время летних каникул не уделил Ритуалистике достаточного внимания, так как был занят совершенно другим или находился в неподходящих для подобного изучения условиях. Но за ходом беседы между преподавателем и студентами я следил внимательно. Профессор Весс как бы намекала, что база её предмета присутствует чуть ли не во всех дисциплинах...       — Я могу ошибаться в своей догадке, — заранее предупредил я профессора, — но мне кажется, что под услышанное определение ритуала можно подвести множество базовых действий. Например, определённые движения палочкой во время сотворения чар.       — Вы мыслите в верном направлении. Ещё примеры?       — Слова заклинания, произносимые волшебником, — предположил я следом за первым примером.       — Берите глубже, мистер Голден.       О чём это она? А что, если...       — Сама палочка? Можно ли её наличие посчитать частью ритуала? — как бы спросил я у профессора, стараясь нащупать через её намёки правильный ответ.       — Всё верно, только волшебная палочка не часть ритуала — это и есть ритуал, — ответила профессор Весс. — Каждое выполненное условие, каждое совершённое действие и каждый объект, влияющий на исход волшбы, является отдельным ритуалом. Это основа основ в моей дисциплине. Присаживайтесь, мистер Голден. Пять баллов за находчивость и правильные примеры.       Я сел обратно за парту донельзя довольный. Казалось бы — такая мелочь, как похвала от преподавателя, но в Хогвартсе этого достигнуть ой как не просто, а в большинстве случаев тебя скорее искалечат, чем похвалят.       — Волшебники издавна знают об этом, — продолжила говорить профессор Весс. — Первые колдуны древности пользовались посохом — первым доступным человеку ритуалом. Но они были способны овладеть лишь малой частью от того, что могла предложить им магия. В какой-то момент один из них, чьё имя оказалось утеряно в веках, попробовал совместить четыре довольно универсальных ритуала, благодаря чему пространство возможного расширилось многократно. Сама волшебная палочка, причём особенная, которая подходила бы определённому колдуну. Движения этой самой палочкой — тоже разные, зависящие от того, какое именно волшебство необходимо сотворить. Слова, что произносит волшебник — не придуманные, а подобранные под требуемое заклинание. Мисс Патил. Та, что Падма. Есть ли у вас идеи, что может быть четвёртым ритуалом в данной связке?       Падма встала, но так и не смогла ответить на вопрос.       — Если ли идеи хоть у кого-нибудь из вас?       Гермиона вновь подняла руку.       — Да, мисс Грейнджер.       — Я думаю, — начала Гермиона, — думаю, что это желание самого волшебника. На уроке чар профессор Флитвик большое внимание уделяет не только двум аспектам — движению палочкой и словам заклинания, но и третьему — мысленному усилию, направленному на применение магии.       — Что же, в моей книге подобного ответа я точно не припомню. Пять баллов, мисс Грейнджер, вы довольно быстро исправились.       — Спасибо, — ответила смущённая похвалой Гермиона и села обратно.       — Желание волшебника. Не удивляйтесь — нечто абстрактное тоже может быть ритуалом, причём в некоторых случаях куда более действенным, чем всё остальное. При помощи четырёх ритуалов колдунам всего мира, к кому добралось изобретение в виде волшебной палочки, открылось невиданное доселе поле для экспериментов... С тех пор любая магическая отрасль, от зельеварения до зачарования, от изготовления артефактов до прикладных наук от мира магии — всё это использует в своём деле множество подобранных ритуалов. Да, мисс Джонс?       Меган Джонс подняла руку, чтобы задать вопрос преподавателю:       — А как понять, является ли тот или иной объект ритуалом или нет?       — Всё зависит от того, для чего вам нужен этот самый объект. В зельеварении, например, не обойтись без чугунного котла — не только из-за его устойчивости к разного рода нестабильным жидкостям, но и в качестве ритуала. Доказано множеством испытаний лучших зельеваров мира, что чугун — наилучший материал для варки зелий. Он позволяет увеличить эффективность одних зелий, делает более безопасными другие и долговечными третьи. Другой пример — метла для полётов. Задумывались ли вы, почему предметом для зачарования выбрали именно метлу? Она не является самым удобным транспортом и в других характеристиках может заметно уступать множеству аналогов. Но как ритуал именно метла делает наложенные на неё зачарования, связанные с полётом, наиболее стабильными и качественными. Отвечая на ваш вопрос, мисс Джонс, я скажу, что никакой формулы волшебники ещё не придумали. Всё, что окружает вас в волшебном мире, было создано при помощи бесконечных проб и ошибок. Разнообразие самих ритуалов, их комбинирование и абсолютно разное воздействие на различные проявления магии дают невообразимое количество вариантов...       Профессор рассказывала об этом довольно увлечённо — было видно, как сильно она погружена в свой предмет и как охотно готова делиться подобным знанием.       — Волшебники меж тем сосредоточились на четырёх универсальных ритуалах, — продолжила говорить профессор, — и именно из-за этого в волшебном мире известно столь много разнообразных чар и заклинаний. К сожалению, экспериментаторов в других областях в разы меньше, и, соответственно, готовых шаблонов и констант тоже очень и очень мало. Это переводит нас к непосредственно Ритуалистике как к науке, которая занимается более комплексными ритуалами. Представьте себе десятки, а может даже и сотни подобранных ритуалов, собранных воедино. Время — полночь, полдень, рассвет или закат; явление — затмение, парад планет, северное сияние... И это лишь вершина айсберга. Место, область проводимого Ритуала и его геометрическая фигура, воля волшебников, заклинания, десятки разных предметов — зажжённые свечи, кровь, жертва, и не одна... Порядок действий, начерченные руны, подходящая температура, уровень освещения, продолжительность действа, яркие эмоции, нужное одеяние... Очень, очень много различных ритуалов. Представьте себе, что все они окажутся подходящими и дополняющими друг друга. Что ритуал будет идеален — каждое действие будет сделано в нужный срок и в полной мере, каждое условие окажется выполненным, каждый объект будет находится на своём месте и исполнять отведённую ему роль. Я не сильно слукавлю, если скажу, что в подобных условиях магия способна практически на всё. Хотите отправиться в прошлое или будущее? Пожалуйста. Желаете остановить само время? И это возможно. Грезите об артефакте, что подарит вам безграничную силу? Магия способна и не на такое. Вопрос лишь в том, сможете ли вы учесть все нюансы Большого Ритуала, и получится ли наполнить его достаточным количеством подходящих ритуалов. Как я и сказала, множество ритуалов подбирается наобум или опираясь на исследования и эксперименты предыдущих поколений волшебников. Так что лишь единицы могут провести достаточно мощный Большой Ритуал подобного рода. Это — то, к чему вы должны стремиться. Практически недостижимый идеал. Вершина в области применении магии, завязанная в первую очередь именно на Ритуалистику. В течение следующих пяти лет мы с вами будем изучать и проводить Ритуалы куда меньшего масштаба. И кто знает — возможно, кто-то из вас окажется тем, кто подберёт ключ к секрету определения подходящих ритуалов и станет самым могущественным волшебником на всей Земле...       — Профессор, можно вопрос? — спросила вдруг Милисента из Слизерина.       — Да, мисс Булстроуд. Задавайте.       — А вы... Вы когда-нибудь проводили... Ну...       — Проводила ли я когда-нибудь Большой Ритуал? — профессор Весс улыбнулась. — Приятно знать, что вы оцениваете мои способности столь высоко. Да, один раз я попробовала ступить на эту тропу. То было несколько лет назад, а подготовка началась задолго до этого.       — И... Как?       — Спешу вас огорчить — что-то пошло не так. Я преследовала одну цель, но добилась совсем иной, — ответила профессор уклончиво. — Но когда-нибудь, я надеюсь, мне удастся завершить начатое.       Интересно, какую такую цель преследовала профессор Весс? И может ли это быть как-то связано с Хогвартсом и его состоянием? Я очень хорошо помнил то пророчество, которое увидел благодаря способности Уэнсдей...       — Но не думайте, что раз даже у меня пока не получилось провести нечто столь грандиозное, то и вам рассчитывать не на что. Отнюдь — Ритуалистика с самых ранних этапов своего обучения предоставляет возможности любому заинтересованному волшебнику. Именно поэтому раньше она считалась чем-то тёмным и жутко опасным, а в школе её и вовсе не изучали. Я наслышана, — вдруг сменила тон профессор Весс на более хитрый, — что первое занятие со студентами принято проводить в особой обстановке. Вы, наверное, уже прочувствовали эту традицию школы в полной мере, верно?       Третьекурсники закивали, а у меня засосало под ложечкой. Как она элегантно назвала издевательства над студентами, иногда и со смертельным исходом... «Особая обстановка» — ну-ну... Не нравится мне эта её внезапная смена темы, ой не нравится... — Что же, в таком случае и мне не следует отрываться от остальных профессоров. К тому же, стоит также продемонстрировать вам весь потенциал ещё одной дисциплины, которую мы будем с вами проходить параллельно. Третьекурсники — следуйте за мной.       Профессор Весс встала со своего рабочего стола и двинулась к боковой двери, ведущей в пугающую неизвестность.       Некромантия. Она определённо говорила про некромантию... Про демонстрацию одной из самых опасных направлений магии, которую я вызывался изучать.       Моя паника с каждой новой мыслью только усиливалась.       — Будьте бдительны, — шепнул я ребятам, а сам трясущейся рукой пытался нащупать свою волшебную палочку.       Меня до сих пор потряхивало после Боевой магии, а тут вновь надо быть настороже... Моему организму определённо нужна была передышка.       Профессор Весс, а за ней и пятнадцать учеников, включая меня, перешли в соседнее помещение, которое оказалось куда больше и просторнее, чем все мы ожидали.       — Я думала, что на этом месте располагается ещё один обычный кабинет, — сказала удивлённая Гермиона.       — Вы даже не представляете, насколько сильно Хогвартс пропитан чарами расширения пространства, мисс Грейнджер, — сказала профессор Весс, услышав слова девочки.       Это был полноценный зал с высокими потолками и колоннами... Зал для проведения Ритуалов. На это однозначно намекала специально оборудованная в середине зала площадка с широким круглым углублением в полу.       Что-то большое и непонятное находилось внутри этой ниши и было закрыто от нашего взора полотном толстой ткани. Рядом с этой загадкой стоял самый настоящий алтарь — из камня, похожего на тот, из которого строили Азкабан. Вокруг же располагались те самые атрибуты, присущие Ритуалам, про которые говорила профессор Весс — восковые свечи были расставлены по всему периметру круга, во множестве мест были начерчены красного цвета руны... И вряд ли для их нанесения была использована обычная краска.       Находились внутри и другие предметы — семь склянок с ярко-зелёной жидкостью были поставлены на старинный изысканный поднос, у самого края лежала массивного вида дубина с человеческий рост, а на самом алтаре лежала книга, в сторону которой было страшно даже смотреть. И я не утрирую — хватало лишь мига, за который мои глаза задерживались на переплёте таинственного фолианта, чтобы мозг начинал паниковать и требовать отвести взгляд от греха подальше.       — Уи-уи! — донеслось с обратной стороны зала.       Профессор Весс движением руки зажгла факелы, развешенные на стенах, благодаря чему мы увидели источник шума — ну другой стороне от нас находились в железных клетках три розовые молодые свиньи. Рядом с ними присутствовали и клетки поменьше, что предназначались для чёрных воронов и которых было целых двенадцать штук.       — Лучший способ понять, на что способна Ритуалистика — показать результат на примере несложного Ритуала средней силы, — сказала довольная произведённым впечатлением профессор Весс. — Смотрите за моими действиями, запоминайте и наблюдайте. Только в процессе вопросов лучше не задавать — даже мне в момент действа нужна полная концентрация. И ни в коем случае не заходите на саму площадку, если не хотите всё испортить и увидеть моё недовольство воочию, — добавила она напоследок, после чего занялась делом.       Лилиан Весс начала с животных. Связкой заклинаний, которые вылетали из её волшебной палочки с поистине молниеносной скоростью, она отперла клетки, зафиксировала животных и переместила их в круг, создав из них своеобразную живую очередь, начинающуюся от самого алтаря. Следующим своим действием она взмахом руки сняла полотно ткани — оно взлетело в воздух и истаяло прямо на наших глазах.       Все ребята ахнули, да и я, увидев столь одиозную картину не остался равнодушным:       — Великан... — прошептал я еле слышно.       — Мёртвый великан, попрошу заметить, — вставила Уэнсдей Аддамс. Она была единственной из нас, кто сохранял пусть и слегка заинтересованный, но достаточно равнодушный к происходящему настрой.       И правда — под навесом находился огромный полуразложившийся гуманоид. Что примечательно — разложение будто бы остановилось, так как никаких мух или прочих насекомых не было ни видно, ни слышно. Даже запах мертвечины отсутствовал.       — Ведёшь себя так, будто бы каждый день видишь мёртвых великанов, — сказал ей Рон, которому с виду могло поплохеть в любую минуту.       — Моя семья знакома с Некромантией, — сказала вдруг Уэнсдей, обратившись ко мне.       — Я это понял по той ожившей руке, что является твоим компаньоном, — ответил я ей.       — Ты про Вещь? Да, я бы познакомила вас, но он довольно стеснительный... Любит прятаться ото всех, кто не имеет фамилию Аддамс. Впрочем, как-нибудь представлю его тебе.       — Договорились. Пожму ему при встрече руку, — сказал я, продолжая нервно наблюдать за действиями нашего преподавателя.       Однако, у меня получилось заметить подобие улыбки на лице Уэнсдей — моя шутка ей явно понравилась.       Профессор Весс же тем временем стала проводить самые разные манипуляции на алтаре и сопровождать свои действия неразборчивыми словами на латыни. Она стала поочерёдно умерщвлять животных и обагрять их кровью чашу на алтаре, совмещая это действо с выливанием содержимого тех самых склянок. Трупы зверей профессор перетащила, уложив рядом с мёртвым великаном, окружив его тем самым тушами со всех сторон.       — Раз ты знаешь, к чему всё идёт, то, может, поделишься? — спросил я Уэнсдей.       — Разве непонятно? Она оживляет великана.       — Да. А минусы будут? Ну, ожидать нам что-то ещё? — сказал я напряжённо.       — Я не знаю. Будет плохо, если она не сможет подчинить его своей воле. Тогда он может и напасть на нас. Но я не думаю, что профессор Весс не справится со столь простой задачей — это основа основ некромантии. Так что, скорее всего великан очнётся, она прикажет ему сделать какую-то базовую вещь и на этом представление окончится. Он же будет туп как пробка, так что для большего зомби, даже столь огромный, не годится, — выдала она свою аналитическую сводку.       — Спасибо и на этом. Надеюсь, профессор не заставит нас с ним сражаться. Потому что я не знаю, как убивать оживших великанов, — сказал я с нервной улыбкой.       — Не беспокойся на этот счёт. Я знаю, — ответила мне Уэнсдей, отчего у меня забегали мурашки по всему телу.       Всё-таки хорошо, что мы с Уэнсдей вроде как на одной стороне. Очень хорошо.       Ритуал тем временем набирал обороты. После того, как все зелья были вылиты, а животные принесены в жертву, Она открыла ту самую книгу, на которую не хотелось даже смотреть. Латынь сменилась на другой язык, которого я прежде не слышал. Профессор Весс продолжала речитатив и вместе с этим опустила свою руку в чашу, после чего подошла к туше великана и окропила её полученным варевом. С телом мертвеца стали происходить метаморфозы — оставшаяся плоть зашевелилась, а сам великан покрылся полосами с зелёным сиянием магии.       Лилиан Весс подошла к голове гиганта, продолжая произносить слова из страшной книги. Она приложила собственную ладонь, обмазанную кровью и зельем, к его затылку. Буквально прокричала последнее предложение, отчего свечи сами собой погасли, а туши мёртвых животных начали гнить с невероятной скоростью и через каких-то пять-десять секунд уже превратились в кучки трухлявых костей.       Великан открыл глаза, светящиеся всё тем же ядовитым зелёным светом. Он посмотрел на профессора и начал подниматься.       — Ну и махина... — сказал один из мальчишек.       — Мне страшно... — пропищала Падма, скрываясь за спиной своей сестры.       — Искусная работа, — одобрительно цокнула Уэнсдей.       Я уже подумал, что ничто не сможет её удивить. Да и сам как-то проще стал относится к происходящему — мы вроде как находились в безопасности, а Лилиан Весс решила просто показать нам, как проходит Ритуал оживление мёртвых. Золото, а не преподаватель!       Но козырные карты профессора на этом не закончились. Великан встал окончательно — с хрустом поднял сначала одну ногу, а затем вторую. После этого он сделал один твёрдый шаг и...       И поднял ту огромную дубину, обхватив его своей гигантской рукой.       — Ты вроде бы говорила, что он туп как пробка, — прошептал я Уэнсдей.       — Да, должен быть... — сказала она, не веря своим глазам.       И тут великан поспешил нас добить окончательно. Он повернулся к профессору Весс, которая в столь значимый момент выглядела крайне довольной и властной, и пророкотал хриплым, замогильным голосом:       — При-ика-азывайте-е, Госпожа-а.       Милисента грохнулась в обморок. Рон тоже был к этому близок. И даже Уэнсдей не осталась равнодушной:       — Твою-то мать, он разговаривает! — воскликнула она.       Может, кто-то из нас и сомневался в том, что Ритуалистика является полезным прикладным предметом. Но после первого занятия с профессором Весс таковых попросту не осталось.