Альтернатива

Простыню Лайн ещё кое-как постелил, а вот засунуть подушку в наволочку оказалось сложнее. Дома постельным бельём всегда занималась мама, а когда юноша вынужденно гостил у Эми — то Эми и стелила. Теперь же Лайн был один, и приходилось в срочном порядке учиться вроде бы нехитрому делу, которое, однако, с непривычки выходило из рук вон плохо. Но не искать же того, кто поможет? Представив, что обращается к Нейтану с подобной просьбой, Лайн передёрнул плечами и потёр ягодицу. Вот уж кого, а врача видеть лишний раз не хотелось. Хуже всего в заправлении постели оказалась необходимость наклоняться. Рубашка раскрывалась, полностью оголяя зад, и Лайн ничего не мог с ней поделать — полы соскальзывали вперёд, и хоть ты тресни не держались где следовало бы. Наконец подушка соизволила запихнуться полностью, Лайн попробовал нащупать и расправить уголки, но не нашёл и плюнул на это неблагодарное дело. И так сойдёт. Тем более, ещё предстояло повозиться с одеялом. С ним юноша не справился — запутался, психанул и бросил одеяло на тумбочку, решив укрываться пододеяльником: всё равно лето. Вряд ли кто-то привяжется к такой мелочи, а если и да — пусть сами и застилают. Мысленно придя к такому выводу, Лайн подошёл к окну. Давно хотелось, а тут как раз никого рядом не было, а значит, и втык никто не даст в случае чего. Подоконник располагался примерно на уровне груди. Пришлось почти лечь на него, упереться локтями и подпрыгнуть, болтая голыми ногами в воздухе, чтобы дотянуться до стекла и выглянуть наружу. Пятый, мать его, этаж. Лайн прижался носом к стеклу: внизу зеленели деревья, прогуливались люди, а он тут должен проводить лето в палате, без штанов даже. И вдруг за спиной раздались шаги, парень вздрогнул, стукнулся лбом об стекло и быстро спрыгнул на пол, надеясь, что успел и никто не заметил, как он тут корячился. — По правилам мне следовало бы тебе всыпать, — молодой врач у входной двери улыбался, глядя на Лайна. — Но ты тут первый день, да и знакомство портить не хочется. Окна, кстати, сверхпрочные — не разобьёшь. Просто к сведению. Лайну казалось, что он привык к обстановке и виду всяких там… этих, в белых халатах. Но нет — при виде очередного врача в груди тревожно ёкнуло, и юноша, не задумываясь, шагнул в сторону, сохраняя дистанцию. — Н-да, запугал тебя наш «доктор Айболит», — хмыкнул мужчина, а потом и сам мельком оглянулся на дверь в коридор. — Только не вздумай его так назвать. Иди сюда, хватит отползать. Выглядишь так, будто подозреваешь во мне склонность к каннибализму. Я Келл, кстати. На протянутую руку Лайн покосился настороженно, приближаться не хотелось. Да, в отличие от Нейтана этот врач был молод, но кто ж его разберёт, что он делать-то собрался. — Лайн, — кивнул парень, решив-таки проигнорировать жест приветствия. Здороваться за руку с врачом? Ну не-е, тут бы сдержаться и не удрать от него куда-нибудь в туалет. — А вам, выходит, можно его так называть? Ну, Айболитом. — Не в лицо, — Келл улыбнулся, и на этот раз Лайн шутку поддержал, криво улыбнувшись в ответ. Интересно, Нейтан и молодым коллегам по заднице раздаёт или только пациентам так не повезло? Лайн мысленно хмыкнул, представив вот этого высокого мужчину лежащим на коленях у Нейтана и получающего тапком. Бр-р, лезет же в голову всякое… Тем временем, Келл заметил разворошенную постель. — Уже второе послабление: цени. Заправляй скорее, пока больше никто не заметил этот бардак. Он отошёл и демонстративно отвернулся, открыв папку с бумагами, которую до этого держал в руке. Но зачем заправлять кровать, когда в ней сказали лежать? Странно это всё. — Да зачем? Мне же всё равно там лежать полагается, — решил всё же уточнить Лайн. — Может, фиг бы с ней? Удрать от врача куда-нибудь подальше всё ещё хотелось, и мужчина находился слишком близко к кровати, чтобы спокойно туда подойти. — Специально нарываешься? — не глядя на юношу, поинтересовался Келл. — Поправь постель и сложи одеяло, полежать тебе не скоро светит. Сейчас пройдёмся, покажу тебе что тут и как; куда можно ходить, а куда — нет. Потом сходишь на санобработку перед осмотром у Нейтана. Это по желанию, но очень рекомендую не пренебрегать. Наш Айболит слишком строг по части нечистоплотности. Оу, да… Ту строгость Лайн прекрасно помнил, и хоть и не горел желанием посещать никакую обработку, но на этот раз, пожалуй, стоило послушаться. Видя, что набрасываться со всякими шприцами/тапками/или чем похуже на него Келл не спешит, Лайн подобрался к кровати и вернулся к попыткам привести все эти тряпки в более-менее приемлемый вид. Получалось плохо — только натянет с одной стороны, с другой всё опять складками. И по новой. — Блин! Не могу я! — наконец с досадой бросил Лайн. — Не расправляется оно! И тут же покосился на Келла, чтобы оценить, насколько тот рассержен. Но нет — то ли Келл в принципе строгим не был, то ли просто относился к новичку снисходительно, но по заднице мужчина надавать не спешил. Вместо этого он убрал свою папку на тумбочку, а сам подошёл и принялся показывать как надо. — Придётся научиться, и как можно скорее, — посоветовал Келл. — Когда выходишь из палаты, обязательно поправляй постель. И старайся, чтобы ничего нигде не валялось. — Эм, спасибо. Лайн даже растерялся от такого неожиданного участия. Впрочем, пребывание в диспансере от этого менее кошмарным не стало, но вот то, что Келл решал научить, а не сразу наказывать — прилично к нему располагало. Ещё б халат свой пугающий убрал — вообще бы стал нормальным парнем. — Хорошо, с этим всё, — выпрямился мужчина. — Вот, держи — здесь режим дня и правила, почитаешь на досуге. А лучше выучи наизусть, — Келл протянул два листа бумаги с напечатанным текстом. — Убери пока в тумбочку. Открыв дверцу — пришлось сесть рядом на корточки, чтобы не наклоняться и опять не светить голым задом — Лайн обнаружил, что тумбочка-то не пустая. Там обнаружилась запечатанная зубная щётка, мыло и новая паста в нетронутых фабричных упаковках, а также расчёска и полотенце — тоже в запаянных прозрачных пакетах. Всё было недорогим и явно похуже, чем привык пользоваться юноша, но хоть что-то. Впрочем, он бы предпочёл получить привычное из дома. Вопросы вызывала только деревянная штукенция — плоская и с ручкой. Лайн не мог вспомнить, где он такие видел, но точно доводилось. Она напоминала расчёску-массажку, как если бы её лишили всех щетинок. — А это что за зверь? — поинтересовался Лайн, взяв в руки деревяшку. Она была гладкой, лакированной и довольно лёгкой. Документы юноша положил вглубь ящика, как и было сказано. Надо потом почитать, что там за режим с правилами такие. — Не догадался? Твой персональный дисциплинатор и палач, кхем, — Келл объяснял вроде бы весело, но в глазах мелькало сочувствие, если, конечно, Лайну не показалось. — Это паддл, не тапком же тебя шлёпать. А так как личная гигиена превыше всего, то тебе полагается собственный. Мыть его тоже будешь сам. — Вы издеваетесь? Лайн аж воздухом подавился и чуть не отбросил «персонального палача» куда подальше. Нет, серьёзно? Серьёзно?! Мало ему было на лечение попасть, так ещё и вот так. Со специальной личной шлёпалкой в тумбочке, ага. — А похоже? — Келл посерьёзнел и показал куда-то в район Лайнового бока. — Там карман есть. Носи паддл с собой, если не хочешь получить более строгое наказание. Ты, кстати, голоден? Обед уже прошёл, но могу что-нибудь принести, пока есть время. — Спасибо, не хочу, — Лайн совсем скис, просовывая паддл в особый карман, нашитый на рубахе. — Я вообще от местных порядков в шоке. — «Вот и прекрасно», как сказал бы Нейтан, — криво усмехнулся Келл. — А серьёзно, постепенно привыкнешь. У нас в приоритете организовать лечение так, чтобы молодые балбесы — вроде тебя, да, больше всего на свете не хотели бы оказаться здесь снова. Даже если придётся для этого отказаться от некоторых удовольствий. Тебе повезло, что только раз попробовал, и не требуется основательная чистка организма от наркотиков, — он пролистал бумаги в папке, — ага, знахарка постаралась. Полное очищение тот ещё кошмар, так что можешь радоваться, что туда тебя не отправляют. Особых поводов для радости Лайн не видел, а напоминание о помощи Эми раскаянием кольнуло сердце. Ну вот как-так? И ведь даже извиниться не успел, а телефон отобрали. Впрочем, это не телефонный разговор. — С алкоголем сложнее, но его следы тоже выведены, да? Проверим. Однако случай не единственный, а значит, как минимум восстанавливающая терапия, поддержка витаминами и физические упражнения, — Келл задумался, но махнул рукой. — Впрочем, решать всё равно будет Нейтан, а на мне — мелочи, не заслуживающие его внимания. Пойдём. — Куда? — вздрогнул Лайн. — На экскурсию. Ну… Это можно. Просто походить и посмотреть, в принципе, не так уж и страшно. Вот только рубаха раскрывалась слишком уж смущающе. И завязок ниже середины спины предусмотрено не было. Тоже — в воспитательных целях? — Мне бы хоть трусы какие, — смущённо пожаловался юноша. Келлу он, пожалуй, мог бы довериться в некоторых вопросах. — Задолбало задницей светить. Но, к сожалению, мужчина лишь отрицательно покачал головой. — Увы, только сам: заработай примерным поведением право носить пижаму с нормальными штанами. Нижнего белья, впрочем, всё равно не полагается. — Ещё скажите, что и стирать придётся самому, — проворчал Лайн. — Рубашку, там, или пижаму. Про три дня послушания без замечаний парень запомнил хорошо. Вот только, кажется, с этим могли возникнуть сложности — только от Келла уже трижды мог отхватить. Повезло, что мужчина пока смотрел на промахи сквозь пальцы. Они вышли из палаты, и Лайн заинтересованно огляделся по сторонам. Пусть и страшно, но азарт опять начинал шебуршиться где-то внутри, пробуждая в животе приятную щекотку. Будто в опасный донжон забрался, где в любой момент может произойти что угодно, но до чего ж захватывающее приключение. — Стирать — нет, но относить в прачечную придётся. Будет второй комплект на смену, — Келл остановился, будто вспомнил что-то важное. — Кстати, предупреждаю на всякий случай сразу — не носись по коридорам и не устраивай драк с другими пациентами. Серьёзно, лучше вести себя как можно более дисциплинированно, причём с первого же дня. Зарекомендуй себя с хорошей стороны и отношение сразу заметно улучшится, вот увидишь. — Учту, — вздохнул Лайн, пытаясь расправить дурацкую рубашенцию, чтобы хоть как-то прикрыть ягодицы. К советам Келла стоило прислушаться, и Лайн почти проникся к молодому врачу определённой симпатией… правда, опасался его пока больше. Коридор здесь был шире, чем те, по которым вёл Нейтан. Просторнее как-то. Келл показывал на двери, поясняя, что вон там — другие палаты, здесь — туалеты, а рядом с ними душевые, которые открыты дважды в день: утром и вечером. — О, а там телек, — Лайн сунулся, было, в распахнутую двустворчатую дверь, но в последний момент был схвачен за рубаху внимательным Келлом. — Стоять, — быстро пояснил мужчина. — В комнату отдыха только в пижаме. «Рубашечники» таких привилегий лишены, а если зайдёшь сам — нашлёпают паддлом и выведут за ухо в коридор. Оно того не стоит. Ну отлично. Лайн обиженно засопел, но дал себя отволочь от двери в комнату, где привлекательно чернел экран, возле которого, кажется, лежала игровая приставка. В просторной комнате, кроме телевизора, и ещё много чего интересного высматривалось — в высоких шкафах пестрели корешки множества книг, с краю, у стены — можно было сыграть в настольный теннис, в углу стоял музыкальный центр с наушниками, а пушистый ковёр и мягкие кресла создавали уют и позволяли забыть о больничной обстановке. Лайн заметил даже гитару! «Хочу», — подумал юноша, в последний раз оглянувшись на дверь в комнату отдыха, и последовал за Келлом, который продолжал придерживать его за рубаху. — Отпустите уже, я ж не идиот, — буркнул Лайн. — Понял, нельзя так нельзя. — Три дня потерпи, — Келл выпустил парня и похлопал по плечу. — А потом — можно. Даже бассейн есть и зал для игр с полным погружением. — О-о-о, — восторженно протянул юноша, не найдя подходящих слов. — Звучит недурно! — Хороший повод вести себя получше, верно? — Угу… — да задолбали своим «вести себя получше». — А почему в этой самой комнате отдыха никого? — этот момент больше всего напрягал Лайна. Неужели попасть туда так сложно, что вообще никто не сумел? — Развлекаться разрешено только в соответствующие часы, — пояснил Келл. — Сейчас время дневного сна. Для тебя сегодня исключение, раз только поступил. Настроение моментально скакнуло вниз на порядок. Дневное — что?! Он что, ребёнок? Ну нет, это уже беспредел. Позволять загонять себя в кроватку после обеда Лайн не собирался. Это же… ну совсем позорище получается!.. — К-какой ещё к чертям собачьим — сон? — даже забылся Лайн и дал волю возмущению. — Я вам не мелочь пузатая! — Прекрати, — поморщился Келл. Но Лайна уже несло. — Всё здесь, блин, просто бред больного идиота! Какого чёрта я должен слушаться, а? Лечить — лечите, а выполнять тупые прихоти я не нанимался! — Чёрт, парень, это последнее предупреждение: немедленно закрой рот, — быстро оглянувшись по сторонам, шикнул Келл. — Тихо! Но взять и замолчать, когда его права вообще ни во что не ставили, юноша уже не мог. Иногда он позволял себе вздремнуть днём, но — отправляться спать в принудительном порядке, без права отказаться и с угрозой отхватить по заднице за непослушание? Обращение как с детсадовцем, не иначе. Этот факт бесил больше всего, и потому Лайн злобно бросил, вместо того, чтобы замолчать: — Да пошли вы в жопу. Келл хлопнул себя по лбу и укоризненно произнёс: — Зря. Понимаю, что в первые дни непросто, но сейчас ты перешёл черту. Давай сюда паддл и поворачивайся задом. — Нет! — Лайн вздрогнул и попятился, придерживая карман — неосознанно, вероятно, чтобы деревяшку не отобрали силой. — Вы не посмеете!.. Келл, впрочем, не приближался, а стоял там, где и раньше. И правильно, потому что — шагни он ближе, Лайн бы пустился наутёк. И чёрт бы с ними, со всеми предупреждениями и осторожностью! Достали. — Если не послушаешься сам, придётся позвать санитаров, — ровно заговорил мужчина. — А это — множество проблем, которых тебе не хочется, поверь. Или мечтаешь получить укол успокоительного и перейти в изолятор на сверхстрогое положение? Но тогда ко всем привилегиям доступ закроется надолго. И ещё одно: судя по взгляду, ты готов удирать. Лучше не делай этого: бегуны отправляются на внушение розгами, — в конце мужчина заговорил ещё строже. — Дай мне паддл и упрись ладонями в стену. Ой, влип. Лайн замер, обдумывая сложившуюся неприятность. Бежать — не выход, он и сам это понимал, а с учётом всего перечисленного, выбора, похоже, не оставалось. — Ладно, — буркнул парень, решаясь. Лучше уж не тянуть тогда. — Что, прям тут? — Именно, — Келл требовательно протянул руку ладонью вверх, и Лайн неохотно вытащил из кармана и протянул врачу паддл. — Тебе стоит скорее усвоить, как не следует себя вести. Повернись. Лайн скривился недовольно, но послушался — развернулся лицом к ближайшей стенке и упёрся ладонями в прохладную гладкую поверхность. Когда сзади подошёл Келл, юноша напрягся, но тот не шлёпать стал, а сделал нечто куда более смутившее и буквально вогнавшее в краску. Мужчина завернул больничную рубаху куда-то к плечам и чем-то закрепил, оставив Лайна практически голым посреди коридора!.. Не заматерился парень только из-за опасения, что сделает себе ещё хуже. Хотя — куда хуже-то уже?! — Да, стыдно, — видимо, покрасневшие уши было заметно и Келлу. — Более того, после отшлёпов полагается вот так и стоять — в коридоре, или в углу палаты — с завёрнутой к плечам рубашке или спущенными пижамными штанами. К слову, пижамы лишают после пяти внушений — то есть, опять в рубашку и зарабатывать репутацию. Запоминай. — Ужас, — еле слышно выдохнул Лайн, покраснев сильнее. А если увидит кто? Ну что за больница такая ненормальная… Тем временем, мужчина без спешки перешёл к наказанию, и Лайн вспомнил, что не узнал, сколько раз полагается… по заднице. За такое. Каждый шлепок разносился по пустому коридору с казавшейся оглушительной перепуганному и пристыженному парню громкостью. Если в первый день так стыдно, то каково будет дальше? А каково провести целый месяц в диспансере? Лайн уже готов был поклясться, что больше ни при каких обстоятельствах не прикоснётся к выпивке... Ну, как минимум, будет скрываться лучше. А всякие порошки вообще станет обходить десятой дорогой, тем более, что и не очень-то понравилось. Зажмурившись, Лайн думал лишь о том, чтобы поскорее закончили шлёпать и никто не успел заметить его в таком до чёртиков смущающем положении. Боль была вполне терпимой, и от хлопков паддла юноша только молча вздрагивал. — На стояние у стенки тратить время не будем, но только на первый раз. Надеюсь, урока достаточно, чтобы запомнить? — Келл отстегнул рубашку и одёрнул края вниз. — На, — вернул он паддл Лайну. — И больше не пытайся проверять чьё-либо терпение. Идём. Я не хотел тебя пугать лишний раз и собирался сводить посмотреть на бассейн и зал для игр с полным погружением, но теперь завернём в изолятор и процедурную номер пять. Звучало как-то пугающе, особенно с номерком этим. Как в тюрьме. Ладно, как в фильмах про тюрьму, потому что за решёткой побывать Лайну не довелось (исключая единственный визит в отделение и виртуальные приключения в ЛеМе), и он особо не представлял, что там и как происходит. Но от комнаты с номером отдавало чем-то тюремным. — Там что? — полюбопытствовал Лайн. — Увидишь. Свернув в узкий коридор, отходящий от основного, врач поторопил приотставшего юношу. Лайн туда не хотел даже на экскурсию, и потому еле переставлял ноги. Действительность оказалась ещё страшнее, чем он думал. Железная, в отличие от остальных: деревянных или пластиковых, дверь с надписью «изолятор» зловеще скрипнула. За ней обнаружился небольшой коридор, заканчивающийся тупиком с дверью в ту самую процедурную, а по бокам располагались входы в одиночные палаты. Рядом с основным выходом стоял стол, но за ним никого не было. — Сейчас в изоляторе нет пациентов, поэтому и на посту никого, — прокомментировал любопытный взгляд Лайна Келл. — Заходи в палату. Он открыл дверь и кивнул Лайну входить. Юноша помедлил, но быстро с собой справился: в конце-концов, его сюда не запирать привели, всего лишь экскурсия… От той палаты, куда определили Лайна, эта отличалась меньшим размером — одноместная всё-таки; и кроватью странной конструкции — меняющая форму, что ли? Не цельная, и стыки как бы намекали. По краям вообще были приделаны скруглённые бортики и какие-то крепления. Тумбочки в палате не было, зато имелся столик и шкаф. — Забирайся, — Келл подошёл к кровати и приглашающе похлопал по жёсткому, как на кушетке, покрытию. — Оцени, так сказать, все прелести изолятора. Может, осторожности прибавится. — Эй, — Лайн неосознанно шагнул назад, в испуге округлив глаза. — А можно не надо? Я и так впечатлился дальше некуда, правда! И был готов юркнуть под стол, лишь бы только отстали. Но, вот беда, Келл после взбрыка Лайна посреди коридора был настроен куда менее миролюбиво. — Залезай-залезай, — велел он непреклонно. — Не волнуйся, всё чистое. Чистота койки — последнее, что волновало Лайна, он глубоко вздохнул, набираясь решимости, и полез на кровать, не желая выставлять себя совсем уж законченным трусом. Впрочем, через минуту юноша пожалел, что не попытался отговорить Келла от тестирования кровати. Надо было извиниться и попросить получше, Келл бы, может, понял… А так — страх затопил с головой, когда мужчина нажал какие-то кнопки и из щелей выстрелили гибкие полосы ткани, притянув Лайна к кровати за пояс, грудь и за каждую ногу в отдельности. Руки оставались свободными, но толку? До кнопок юноша не дотягивался, а ткань выглядела прочной и никаких завязок на ней не имелось. — При необходимости можно привязать и руки, — пояснил Келл, то ли не замечая, то ли игнорируя испуг пациента. — Конструкция позволяет проводить любые процедуры, не снимая фиксации. Вот, например, если кое-кто капризничает и отказывается идти на клизму… — он нажал другие кнопки, и Лайн вздрогнул, когда кровать под ним загудела и пришла в движение, трансформируясь в некое подобие смотрового кресла. Ноги оказались широко раздвинуты, а край ничего не скрывающей рубашечки оставалось только задрать, что врач и проделал, после чего демонстративно натянул перчатку на правую руку. — Так вот, можно, конечно, не слушаться, — он прикоснулся к вздрогнувшему пареньку прямо между раскрытых ягодиц и слегка нажал, разминая чувствительную точку. — Можно спорить, — мужчина нажал чуть сильнее, но вводить палец не стал, почти сразу убрав руку. — Но здесь, в изоляторе, всё равно проведут всё, что назначит тебе Нейтан, это понятно? — Да, — пискнул Лайн настолько перепугано, что даже сам смутился оттого, как жалко прозвучал его голос. — М-можно встать? Я понял уже, понял! — И ещё кое-что, пока ты на удивление готов слушать, — говоря, Келл одновременно вернул кровать в прежнее положение и убрал стягивающие юношу повязки. — Помни, что здесь тебе никто не стремится навредить, и если тебя беспокоит что-нибудь важное, об этом всегда можно и нужно рассказывать врачам. Слова прозвучали искренне, и это Лайн заметил несмотря на перепуганное состояние. Возможно, из-за контраста между строгостью врача и внезапным участием. Кивнув, юноша быстренько соскочил с койки и отошёл на несколько шагов — для надёжности. Хотя его и не укладывали. Келл снял и выбросил перчатку в мусорное ведро, после чего открыл дверь и, пропустив Лайна вперёд, повернул в сторону двери с пугающей надписью «процедурная» и номером пять. Понадобилось собрать в кулак все оставшиеся внутренние резервы, чтобы последовать за мужчиной, а не рвануть к выходу. Притом, если бы наказание за побег ограничилось шлёпкой паддлом, Лайн бы предпочёл его, а не неизвестность за этой дверью. Однако существовал реальный шанс самому оказаться пациентом изолятора, поэтому юноша не рискнул протестовать и даже возражать вслух, а неохотно поплёлся следом. — Ох, бл...ин, — не сдержался и брякнул Лайн, попятившись и врезавшись в косяк. «Процедурная» больше напоминала какую-то покрытую кафелем пыточную из ночных кошмаров: с огромным многообразием пугающих предметов, вроде слишком больших шприцов и спинцовок для клизм с толстыми наконечниками, впрочем, назначения большинства приборов Лайн не понимал. Зато прекрасно опознал скамью для порки розгами. — Ложиться не предлагаю, — сразу успокоил Келл. — Вижу, впечатлился. Сюда отводят за драки, попытки побега, наиболее дерзкие выходки и случаи откровенного неподчинения. Те, кто вместо обычной палаты лежат в изоляторе, за непослушание тоже отвечают здесь — вместо паддла им полагаются розги и быстродействующая регенерирующая мазь. Поэтому, для своего же блага, Лайн, если ты не хочешь сюда — постарайся соблюдать правила. — А… ага, — тихонько закивал парень. Пробрало его просто до дрожи и слабеющих коленей. — Правила, да. Я выучу. — Хорошо, — Келл улыбнулся краешком губ и повёл Лайна к выходу, прямо как Нейтан недавно — положив руку на плечо. — Пойдём отсюда, сходим посмотреть более приятные помещения. Вернувшись в обычный коридор, Лайн понял, что по сравнению с изолятором, остальное пугает значительно меньше. Поэтому уже куда более охотно прогуливался рядом с Келлом, запоминая расположение кабинетов, других процедурных, столовой, классной комнаты… Да, имелась и такая, но Келл объяснил, что на каникулах туда водят только на лекции о вреде вливания в организм всяческой дряни и на тренировки внимания и памяти. Во время учебного года проводили полноценные уроки — правда, в электронном формате и наушниках, но зато с объяснением новых тем и домашними заданиями, чтобы молодые пациенты не отставали от программы. Лайн даже несколько обрадовался, что учебное время застанет только краешком своего здесь пребывания, потому что ещё и учиться при таких строгих местных порядках не было желания абсолютно. К бассейну сходили тоже, и даже заглянули к игровым компьютерам с виртшлемами. Разумеется, внутрь юношу не пустили, позволив только заглянуть через дверь. Лайн только вздыхал потихоньку. Вывод был однозначен: слушаться придётся. Потому что привилегии выглядели приятно сами по себе, а вот отношение к бунтарям… не очень. Однако возмущение по поводу дневного сна пусть и отступило, но не улеглось полностью. Пф-ф, не на того напали. Лечь-то он ляжет, но вот спать не заставят, садюги в халатах.