Другой Эрен Йегер

      После Битвы за Трост, выигранную, по сути, исключительно кадетами сто четвёртого разведывательного корпуса и тремя таинственными титанами, к нам со стороны Гарнизона ожидаемо возникло немало вопросов.       — Вы отлично показали себя в бою! Человечество гордится вами, а двери Гарнизона будут открыты для каждого, кто пожелает вступить в наши ряды. С внеочередным повышением звания, конечно же, — Дот Пиксис прищурился и улыбнулся, увидев радостные выражения лиц перед собой.       Любой человек любит, когда его хвалят. А если это делают за дело, да и сама похвала исходит от целого командующего Гарнизоном — это втройне приятно.       — Однако, — Пиксис вмиг переменился в лице, добавив тому строгости, — некоторые ваши действия в городе вызывают определённые подозрения. Один из моих командиров, наблюдавший за ходом сражения до моего приезда, даже требовал вас арестовать... Он утверждает, что вы вошли в сговор с титанами и действовали с ними заодно.       Наш строй зароптал. Всего единицы испугались сказанных слов, а вот остальные им скорее возмутились.       — Командир Пиксис, это даже звучит смешно, — отреагировала Микаса. Как только она начала говорить, остальные кадеты тут же замолкли. — Всем известно, что титаны — лишь неразумные монстры, жаждущие сожрать первого человека, которого увидят.       — Что же, вы абсолютно правы, — Пиксис вновь продемонстрировал свою «добрую улыбку безобидного старика», — Считалось, что титаны не обладают хоть каким бы то ни было интеллектом или зачатками разума. Так думали вплоть до сегодняшнего дня, хотя сомнения появились ещё пять лет назад — в то время, когда пала стена Мария... Но в данный момент у меня есть целая сотня свидетелей, которые находились в непосредственной близости к одному из титанов, когда эвакуировались из города. И никто из не был сожран... Теперь мне видится очевидным тот факт, что существуют особые виды титанов, движимые не инстинктами, но разумом. И как минимум четверо из них сегодня присутствовали в Тросте.       Энни, что стояла рядом со мной, немного напряглась.       — Всё верно, командующий, — ответила ему Микаса. — Часть кадетов находилась на стене, когда Колоссальный Титан разрушил ворота. Он лишь исполнил свою задачу и сразу исчез, разрушив напоследок пушки, что стояли на стене. Также, три титана, которых мы повстречали в городе, тоже демонстрировали разумность и осознанность.       Браво, Микаса. Вместо того, чтобы доказывать что-то Пиксису и ставить себя в заведомо оправдательное положение, ты заставила его самого в первую очередь признать разумность титанов, чтобы строить диалог, исходя из его утверждения. Не зря я взвалил на тебя столь ответственную задачу — за годы в кадетском корпусе ты очень многому научилась...       — И, как мне доложили, вы не предпринимали враждебных действий по отношению к тем трём титанам. Более того, было несколько раз замечено, как той или иной кадет рисковал своей жизнью, чтобы защитить кого-то из них от прочих титанов. Что это, если не сговор? — Пиксис хмыкнул.       Я скосил взгляд в сторону колонн, что окружали плац, на котором мы построились. И увидел там четверых до боли знакомых человек, которые внимательно следили за ходом беседы.       Это был сам Эрвин Смит со своими капитанами — Леви Аккерманом, Ханджи Зое и Миком Закариасом. Весь цвет Разведкорпуса собрался здесь, чтобы услышать версию кадетов, которые в одиночку смогли защитить целый город от прорыва титанов.       — Как вы верно заметили, командующий Пиксис, неразумные титаны нападали на них ничуть не меньше, чем на обычных людей, — выделила его слова Микаса. — Из этого можно сделать вывод, что эти «особые» титаны явно не действовали сообща ни с неразумными собратьями, ни с Колоссальным Титаном.       — Насчёт неразумных я согласен, сам же об этом сказал, — Пиксис усмехнулся. Ему явно доставляло удовольствие разговаривать с Микасой. — Но с чего вы взяли, что Колоссальный Титан и они — не заодно?       Если бы я находился на месте Микасы, то непременно бы взглянул на Пиксиса таким взглядом, который как бы спрашивает — «ты что, идиот?». Но провозглашённый лидер нашего корпуса оказалась куда сдержаннее меня:       — Всё просто, ведь Колоссальный Титан разрушил ворота, дабы титаны пробрались в город. А эти титаны закрыли проход огромным камнем, то есть помешали его планам.       — Но, раз мы пришли к одинаковым выводам об их разумности, но почему вы не рассматриваете версию, где всё это было сделано специально? Один титан создаёт угрозу, а другие от неё избавляются... Очень удобно, не думаете?       Даже я не в своих размышлениях не дошёл бы до подобной гипотезы. А вот Пиксис сказал это так, будто бы и правда верил в свою теорию. Чёртов параноик...       — Но, — Микса тоже немного замешкалась от столь неожиданного предположения, — зачем бы им могло понадобиться всё это? Я не понимаю...       — Это лишь одна из версий, которую не стоит окончательно сбрасывать со счетов. Не берите в голову, — Пиксис вновь улыбнулся.       Хитрый старикашка... Проверял Микасу, сказав всё это наобум? Выглядит вполне правдоподобно. Ведь, если бы и правда имел место какой-либо сговор, то по реакции Микасы можно было бы это понять — она всё это время отвечала подготовлено и уверенно, и если бы даже на этот вопрос ответила также, то подозрения со стороны Пиксиса бы усилились многократно...       Хорошо, что командующий решил копать в немного другом направлении, так как не видел всю картину в целом.       — На чём это мы остановились? Ах, да. Мне любопытно узнать, почему кадеты сто четвёртого корпуса, действовавшие вне сомнений доблестно и бесстрашно, решили помогать титанам, пусть и в борьбе с другими титанами?       — Когда всё это закончилось, — сказала тихо Микаса, — я провела опрос всех кадетов, что участвовали в битве. И никто, — она посмотрела на Пиксиса серьёзным уверенным взглядом, — никто ни разу не видел, чтобы эти три титана убили кого-то из людей.       — К чему вы клоните, кадет?       — К тому, что они действовали в наших интересах, — твёрдо заявила Микаса. — Когда мы это увидели, то был простой выбор — либо сражаться и с ними, и с остальными монстрами в одиночку, что неизменно привело бы ко множеству жертв среди нас, либо объединить усилия с неожиданным временным союзником, который не проявлял к нам никаких признаков агрессии. Это было исключительно моё решение... Если кого-то и следует подозревать в сговоре с титанами, то меня.       Это было не совсем правдой. Разные группы встретились со мной, Имир и Энни в разное время, и не всегда в этот момент рядом присутствовала Микаса. Да, большинство командиров групп, кроме разве что Райнера, знали о том, кто является титанами, и их решение исходило именно из этого знания и преждевременной договорённости. А Микаса таким образом просто выгораживала всех остальных, сосредоточив всё внимание на себе — именно так и поступает настоящий лидер.       — Союзники, значит... — выделил Пиксис одно слово из её речи. — Вы и правда считаете их союзниками?       — Человечество знает о титанах преступно мало, — ответила Микаса. — Как они появились? Чего добиваются? Почему ведут себя таким образом? Мы лишь теряемся в догадках... Я и мои товарищи стремимся поступить в Разведкорпус, чтобы это выяснить. И в той ситуации я и правда предпочла считать их союзниками. Они убивали других титанов, — Микаса загнула один палец, — не трогали гражданских и солдат, — второй, — спасли несколько кадетов от смерти, — третий, — закрыли брешь в стене, — четвёртый, — и могли воспринимать людскую речь, действуя в соответствии с информацией разведчиков, — пятый. — Этого было вполне достаточно, чтобы отбросить предрассудки и объединить усилия, раз они были направлены на благо всего человечества.       Сильная речь. Проникновенная. Микаса умеет сформулировать мысли так, чтобы впечатлить практически любого слушателя. Это был один из тех талантов, которые раскрылись в ней во время обучения в кадетском корпусе.       Вон, даже Эрвин Смит явно оказался обескуражен, и его капитаны тоже не остались равнодушны.       — Вы хотите сказать, что сообщали титанам информацию, полученную от разведчиков, а они её слушали и воспринимали? — Пиксис вновь смог вычленить самое главное из слов Микасы.       — Именно так. Когда я сообщала группам кадетов о наличии титанов в той или иной части города, то «особые» титаны прокладывали свой маршрут именно к тому месту, о котором шла речь, — подтвердила Микаса.       — Это... Любопытные сведения, кадет Аккерман. Что же — мне понятны ваши мотивы, и я не уверен, что не поступил бы точно также на вашем месте. Как я и сказал ранее — все вы героически сражались с возникшей угрозой и собственной кровью доказали несостоятельность любых подозрений от тех, кто в это время находился в безопасности. А сейчас, отдыхайте. Нам ещё предстоит большая работа по восстановлению города...       Мы дружной компанией отправились в казармы, где нас решили временно разместить.       Группа под предводительством Микасы чувствовала себя как никогда единой.

***

      — Они поверили? — задал я главный интересовавший меня вопрос.       — Скорее да, чем нет, — Энни опустилась и села рядышком. — Я вела себя убедительно, но Райнер и Бертольд были слишком шокированы, чтобы можно было прочитать их реакцию со стопроцентной уверенностью.       Мы с Энни выработали целую историю, из-за которой всё случилось так, как случилось. И про её регенерацию обычной болячки, благодаря которой я догадался о том, что она является титаном. И про то, что Энни смогла обвести меня вокруг пальца и уверить, что является единственным титаном, и что получила свои силы естественным путём при рождении, из-за чего я подумал, что марлийцы потеряли одного из Разумных Титанов в бою и сила просто перешла случайной элдийке за стенами.       Энни поведала Райнеру, что я и Микаса являемся агентами короля, которые оказались в кадетском корпусе по его поручению из-за пролома стены Мария. Рассказала, что мы попытались её завербовать, как это ранее проделали с Имир, когда узнали о её силах.       Райнер с самого начала подозревал нечто подобное, о чём даже говорил как-то с Энни, так что наша ложь легла на благодатную почву. Моя перевербованная подруга убедила его, что рано или поздно сможет завербовать меня и убедить предать короля, выдав его местоположение, так как в столице король был ненастоящим и всего лишь играл роль ширмы.       Мы играли на грани фола. Я разыграл свои карты настолько хорошо, насколько вообще был способен. И если смог где-то проколоться, то Райнер и Бертольд вскоре должны сбежать. Надеюсь, этого не случится...       — Понимаю. Три года обучаться совсем рядом с двумя другими Разумными Титанами и ничего не заметить — тут любой испытает шок, — ответил я меж тем Энни.       — Я всё равно не уверена, почему мы сразу от них не избавились, а решили провернуть всё это, — внезапно заявила она. — Если Райнер догадается о нашем обмане и сможет сбежать... — вторила она моим опасениям.       — Не догадается, — сказал я с уверенностью, которую на самом деле не испытывал. — Если поверил тебе сейчас, то беспокоиться не о чем. О них знают только ты, я и Микаса. И никто из нас не даст даже повода для появления лишних подозрений.       — Я могла бы и в одиночку выманить Зика, — сказала Энни. — Если же в решающий момент нам будут противостоять три титана, а не один, то мы можем и не справиться своими силами...       — Три на три не самый худший расклад. Но на нашей стороне будут ещё и люди, не забывай об этом. А что же до твоей идеи сработать в одиночку... Если Звероподобный сорвётся с крючка, то это всё многократно усложнит. Нам придётся действовать на территории врага, чтобы достать его. Нет, Энни. Райнер и Бертольд нужны нам. Они добавят достоверности, и значительно.       — И всё равно я не уверена...       — С каких пор ты воспылала такой кровожадностью к ним? Я думал, ты тешила себя надеждой перевербовать их на нашу сторону.       — С того момента, как ворота Троста оказались разбиты в щепки, — заявила она яростно. — Я видела лица беженцев, Эрен. Видела трупы людей, что погибли в давке или в желудках титанов... Теперь я понимаю, какое зло творит Империя Марлии. Понимаю, о чём ты говорил всё это время.       — И ты зла на них за это, — сказал я понимающе. — За то, что сама сделала правильный выбор, а они продолжили хранить верность врагам, даже тогда, когда их руки оказались по локоть в крови. Но, думаю, тобой движет ещё и страх за отца. Ведь если они сбегут, то он окажется в опасности, — сделал я догадку.       — И это так... Скажешь, что я не права насчёт них? — Энни внимательно на меня посмотрела. — Думаешь, что всё ещё можно исправить и раскрыть им глаза? Переманить на нашу сторону?       — Нет, — ответил я со вздохом. — Райнер и Бертольд — мертвецы. Я понимаю и соглашаюсь с твоей злостью. Сам испытываю нечто похожее. Но, Энни, — я заглянул в её глаза, — сохраняй рассудок в чистоте от эмоций. Руководствуйся не импульсами, а пользой, которую их жизни ещё могут принести. У нас есть инициатива, есть план и вера Райнера в сказанное тобой. И мы воспользуемся этим сполна, ради лучшего будущего.       — Эй, Эрен, Энни! — Жан открыл дверь и посмотрел на нас слегка нетрезвым взглядом. — Неразлучная парочка... Все шушукаетесь? Ик-к! Там сейчас будет тост за погибших товарищей. Вы идёте?       — Да, Жан. Сейчас подойдём, — ответил я.       — Когда ты успел напиться? — спросила Энни. — Мы же только пришли.       — А я времени зря не теряю, ик-к! — Жан вновь икнул, что выглядело донельзя потешно.       Мы с Энни выбрались из нашего укромного уголка и присоединились к толпе веселящихся кадетов. Несмотря на повреждения, что получил Трост во время прорыва, невзирая на эвакуацию тысяч жителей, все жители за стеной Роза сегодня праздновали победу.       Первую победу, что человечество вырвало для себя из лап титанов. Экстренно вернувшийся из экспедиции Разведкорпус помог Гарнизону зачистить оставшихся в городе титанов, после чего горожанам сделали объявление, и всё жизненное пространство с обратной стороны внутренних стен Троста встало на уши, празднуя успех.       И я был причастен к этой победе. Можно сказать, что сыграл в ней ключевую роль, о которой знали лишь единицы моих самых доверенных друзей. И пусть ими это знание и ограничивалось, но ощущать себя героем и спасителем было чертовски приятно...       Оригинальный Эрен тоже принёс неоценимый вклад в Битве за Трост, только вот чуть ли не половина кадетов и элитные солдаты Гарнизона тогда погибли, а сам он вместо своеобразной вечеринки отправился в холодную камеру — дожидаться суда за способность, превращающую его в титана... И как только Рейсс совместно с Верховным Советом ещё тогда не выкрали Эрена, дабы вернуть Титана Прародителя королевской семье? Непонятно...       Я же в любом случае не собирался, чтобы меня судил какой-то фетишист по пыткам, что за неизвестные мне заслуги стал главнокомандующим целого Королевства. Вот ещё... Я, конечно, хочу помочь Парадизу расцвести и окрепнуть, но только вот совсем не спешу доверить свою жизнь прогнившей верхушке насквозь прогнившего государства, которое целую сотню лет давила любое инакомыслие и подчинила своим грязным делам целый род войск.       Людям вскармливали с молоком матери мысли о том, что все титаны — это монстры воплоти, к которым нельзя испытывать ни жалости, ни сострадания. Да и человеческую природу не стоило списывать со счетов — я отлично помнил, как в каноне образованная Элдия чуть ли не праздновала, пока тысячи Колоссальных Титанов своей поступью уничтожали человечество. Потеряй я контроль над ситуацией — а в случае с преждевременным раскрытием меня как титана именно это и случится — и механизмы запуганного и изолированного общества будет уже не остановить. Люди за стенами либо слишком сильно испугаются и попросту убьют меня, либо номенклатура станет меня использовать в своих целях, которые абсолютно точно будут расходится с моими стремлениями и убеждениями.       Нет, в подобной ситуации нужно действовать куда хитрее и скрытнее. По крайней мере, до того момента, пока с основными угрозами, такими как Звероподобный Титан, не будет покончено. Именно это я и делал, и именно поэтому продумал Битву за Трост так, чтобы и город спасти, и друзей по мере сил обезопасить, и разумность титанов показать, и остаться при всём этом неузнанным.       — Эрен, Энни! Налетайте! — Конни увидел нас и подозвал к себе. Он показал руками на накрытый разной снедью стол, который нам организовали за заслуги по защите города.       — Эм, Конни. Я понимаю, что это должно выглядеть завлекательно, но не думаю, что физиономия объедающейся Саши справляется с этой ролью в полной мере, — сказал я, на что Энни прыснула.       — Что... Саша! — Конни обернулся и увидел, как его подруга уже сидит с набитыми щеками и невероятным усилием запихивает в рот всё новую и новую еду. — Остановить! Так же нельзя! Какое впечатление ты оставляешь о сто четвёртом?!       Слова возмущённо Конни привлекли внимание всех остальных.       — Во эфо фак фкуфно! — привела непробиваемый аргумент Саша, не в силах остановится. — Фуф вавэ мяфо ефть!       — Эм, Конни! Ик-к! Останови её! — возмутился следом за своим товарищем поддатый Жан.       — Я пытаюсь! Она вцепилась в стол с каким-то звериным упорством...       — О, Франц, Ханна, привет! — я помахал другим кадетам рукой, — Как твоя нога, Ханна?       — Эрен, Энни, — Франц подошёл и кивнул нам в ответ.       — Ходить с этой штукой неудобно, — Ханна показала на гипс, технология которого была известна в Королевстве, — но всё лучше, чем быть сожранной титаном, — сказала она напоследок. — Ой, наверное, зря я так сказала.       — Да нет, всё в порядке, — я подбодрил её. — Ты осталась жива, и это главное.       — И всё благодаря тому юркому титану, — сказал хмуро Франц. — Если бы не он, то Ханна бы...       Имир в это время находилась поблизости и перекинулась со мной хитрым взглядом, усмехнувшись.       — Да, они здорово помогли нам всем, — сказал я в ответ. Хвалить самого себя было странно, но что поделать — многие кадеты всё ещё находились в неведении о наших силах.       Когда настанет время, я расскажу им. Но сейчас хватит всего одного болтуна, который не удержится и расскажет эти невероятные сведения кому-то ещё, и тогда спустя пару дней о нас будет судачить чуть ли не всё Королевство.       — Так вы... Вместе? — вдруг спросила Энни, глядя на Франца и Ханну.       Франц закашлялся, так как именно в этот момент решил отпить из своей кружки. У меня возникли подозрения, что Энни решила задать свой вопрос специально в этот момент, дабы проказа удалась на славу.       — Ну... Мы... — Ханна в нерешительности посмотрела на Франца в поисках поддержки.       — Кхэ-кхэм, ну, в общем, как бы... Да? — Франц тоже не был в этом уверен.       На их горе, наш разговор услышала главная сплетница всего корпуса — Мина Каролина.       — Вы слышали?! — воскликнула она на весь зал, выпучив глаза. — Франц и Ханна встречаются!       — Вау! Поздравляю!       — Серьёзно? Я думал они давно вместе...       — Выпьем же за это! Ик-к!       Мы с Энни переглянулись и с молчаливым согласием решили ретироваться в другой конец зала от Франца и Ханны, которые на какой-то момент стали эпицентром всеобщего внимания, сплетен и шуточек на любовную тему. Не хватало ещё, чтобы и нас с ней задело по касательной...       — Микаса, — я подсел к своей верной подруге. — Праздник в самом разгаре?       — Да, ребята во всю веселятся, — ответила она, с улыбкой оглядывая зал.       — Я лишь хотел сказать, что горжусь тобой, — сказал я ей на ухо, чтобы никто другой это не услышал. — Ты стала отличным лидером, Микаса.       Девушка зарделась и опустила глаза — через всю эту выращенную броню непоколебимости и уверенности могли пробиться только мои слова.       — Спасибо, Эрен, — ответила она еле слышно. — Я старалась...       — С тобой кто-нибудь разговаривал? После построения.       — Да, — она огляделась в поисках лишних ушей поблизости, но так и не нашла их, — Эрвин Смит подходил ко мне.       — Командующий Разведкорпусом? — Энни присвистнула. — И чего он хотел?       — Познакомиться, или узнать меня получше... Я не уверена, — ответила Микаса. — Ему доложили про мои слова перед битвой. Про наше стремление вступить в Разведкорпус всей группой.       — И что он на этот счёт думает? — спросил я заинтересованно.       — Командующий признал наши заслуги по обороне города, и отметил мои лидерские качества. Сказал, что в будущем я вполне могу стать капитаном Разведкорпуса...       — Он сказал что-то ещё, верно? — подметил я погасшее настроение Микасы.       — Да... Он посоветовал, чтобы я не питала надежд на то, что вся наша группа решится стать разведчиками. Сказал, что многие убеждения рушатся после первой встречи с живым титаном. Говорил про смертность, и про людские страхи...       — Как всегда, командир стращает своих будущих подчинённых, — сказал я задумчиво. — Держу пари, что и на церемонии он не будет завлекать кадетов к себе, а обрисует всё так, как видит на самом деле. Это и правда может кого-то отпугнуть... Эрвину Смиту не нужны воодушевлённые идеалисты. Когда настанет пора хаоса и неразберихи боя, они ему только помешают. Он ищет смертников, которые будут готовы погибнуть по одному его приказу.       — Звучит паршиво, — заметила Энни.       — Таковы реалии современного Разведкорпуса, — я пожал плечами, — Но, эй! — я несильно стукнул кулачком в плечо Микасы. — Не смей раскисать! Посмотри на них, на наших друзей, что сейчас празднуют свою первую победу, — я обвёл рукой зал, в котором мы находились. — Это ли не доказательство ошибочности его слов? Мы изменим Разведкорпус, Микаса. То, что мы знаем... Стратегия Эрвина Смита вредна, хоть сам он этого ещё не ведает. Да, он добивается поставленных целей, но каждый раз платит за них невероятно высокую цену людскими жизнями... И, боюсь, что если так будет происходить и дальше, то пока он доберётся до всей правды, то потеряет вообще всех, и сам вполне себе может погибнуть. И именно это мы изменим.       — Ты собираешься ему рассказать? — спросила Микаса, нахмурившись. — Ты же вроде бы хотел действовать самостоятельно.       — Рассказать так и так придётся. Но на наших условиях, — я поднял палец вверх. — Мы будем в его распоряжении, как только вступим в Разведкорпус. Все с этим связанные ограничения будут мешать нашим планам. Да и помощь способных борцов с титанами при проведении нашей операции уж точно не будет лишней.       — Это не опасно? — забеспокоилась Энни. — Если информация уйдёт дальше...       — Обезопасим себя настолько, насколько возможно. Нам нужна сделка с офицерами Разведкорпуса и предоставленная свобода действий. И мы либо получим это, либо станем независимой группой, которая будет сама по себе.       — Ребята! Выпьем за погибших, ик-к! За Даза! За Ролло! — Жан взобрался на центральный стол и высоко поднял свою кружку с хмельным напитком, — Они останутся в наших сердцах!       — За Даза!       — За Ролло!       — Ребята отдали свои сердца!       Мы тоже присоединились к почитанию погибших товарищей. В другой ситуации ребята бы неизбежно скорбели о тех, кого потеряли. Но в текущей обстановке — с невероятной победой и столь малыми жертвами — ребята жаждали праздника, а вовсе не траура.       — А что с Жаном? — спросила у Микасы Энни, отвлекая нас от мыслей о Разведкорпусе и его верхушки, — Чего это он так напился? На него совсем не похоже...       — Каждый справляется по-своему, — Микаса в ответ лишь пожала плечами. — Если мы восприняли битву спокойно, то многих кадетов до сих пор потряхивает от пережитых впечатлений. Кто-то находит утешение в любовных утехах, — она кивнула на Франца и Ханну, — кто-то заедает накопившийся стресс, — другой кивок в сторону Саши, — а кто-то глушит своё потрясение в кружке с пойлом. Не вижу в этом ничего плохого.       — Такими темпами твой Жан станет тем ещё выпивохой, — хмыкнула Энни.       — Жан не мой, — ответила грозно Микаса. — И с завтрашнего дня он больше не притронется к алкоголю. Я прослежу за этим.       — А говоришь, что не твой, — я усмехнулся, смутив Микасу ещё больше.       Сто четвёртый кадетский корпус гудел в заведении до поздней ночи и даже успел под конец влипнуть в драку с солдатами Гарнизона. Благо, закончилось всё хорошо — во-первых, мы выиграли, а во-вторых, последствий за это не последовало, так как участники отделались лишь парой синяков и обоюдно решили замять столь банальный пьяный конфликт, возникший по сути на пустом месте.       Микаса оказалась права. Каждый переживал отходняк после битвы по-своему. Даже я вдруг понял, что и сам испытываю тот ещё нервяк. Я ходил по очень тонкому лезвию и со страхом ожидал, когда же мои грандиозные планы начнут проходить свою первую проверку на прочность. А это обязательно случится — не может же всё постоянно идти так, как я задумал... Без осечек, сложностей и непредвиденных обстоятельств в будущем было просто не обойтись — таков уж реальный мир. Пока что знания канона выручали меня, но сколько это ещё продлится? И когда настанет тот момент, когда будущее безвозвратно изменится до неузнаваемости?       Хорошо, что у меня есть Энни, с которой можно было уединиться и найти собственное утешение... Микаса всё же была чертовски права — всем нам нужна отдушина.