Sapphire Town

— Тебе надо — ты и убирайся! — доносилось с порога у входа в одну из комнат. — Я всё папе расскажу! — скалит зубы подростковый альфа. — А я отцу! Отстань от меня, немощь! И как таких как ты земля носит! — более звонкий голос повышался с каждой репликой, тем самым разражался брата. Перенося одеяния после стирки в корзине, родитель успел услышать всю крупность ссоры, проходя в коридор, наблюдая своих сыновей в гневе. — Вы опять что-то не поделили? — выдыхает старший, поставив корзину на пол, — Мы ведь с отцом вам уже говорили, что следует искать компромисс и выслушивать друг друга. — Да пап! Он всё равно ни черта не поймёт! — возмущался старший сын, захотев вернуться в свои покои, однако мужчина успел подойти, остановив за плече. С другой стороны от родителя встал младший сын, сложив руки на груди. — Помните, что мы одна семья, мальчики. И никакая ссора не сможет нас разделить, — спокойно напоминал папа, прикрыв глаза. — Да какая семья, — нахмурился альфа, взглядом чуть ли не убивая брата, — Люди видятся, делают ребёнка и всё. Семья готова. — Зря ты так говоришь, родной, — тяжело выдыхает родитель, посмотрев на пол, — Думаю, пришло время. Заинтересованные взгляды сыновей тут же уставились на папу, выгибая бровь. — К чему? — Идите за мной, — взял корзину с бельем старший, направившись в свою комнату, куда и вступили его дети, присаживаясь на кровать. Родитель поставил корзину у своего шкафа, откуда добрался до своего романа, потерев обложку. Он присаживается на кресло, стоявшее напротив кровати, забросив одну ногу на другую, — Знаете, некоторым людям стоит жертвовать собой, своими мечтами, целями, дабы добиться единства. И непростое это дело, мальчики. Далеко непростое. — Пап, это опять роман сказка? Мы уже наслушались этого в детстве, — ворчал младший, отодвигаясь подальше от брата. — Вы ведь уже взрослые, так? И на сей раз я поведаю вам историю для более взрослых людей, которая позволит вам иначе смотреть на мир и на друг друга, — объяснял, начав открывать книгу, — Действия происходили более тридцати лет назад... *** Горячее солнце не жалело людей, обжигая смуглые тела народа. Голубое небо ясно давало понять, что дождя не будет ещё долгое время, поэтому всем в такую летнюю погоду приходится только выживать. Омеги занимались своими детьми, воспитывая их всеми силами, альфы трудятся на шахтах. Где-то недалеко слышится гитара очередного бедняка, который старался хоть как-то заработать на жизнь, собирая копейки в свою шляпу от прохожих, парясь и сгорая в жаре. Буржуи могли позволить себе нечто лучшее, проводя время в своих домах с совершенно новым предметом — вентилятором, сидя в своих дорогих креслах и читая очередную книгу. Их не интересовали нужды людей статусом ниже и то, что они пытались выжить на улицах. Закон гласил, что главное не делать пакостей. И неважно, кто ты: бедняк или богач. Все заслужили определенную судьбу и никого не интересуют ваши проблемы. Однако миром правят деньги. Определенно. И своим финансовым положением пользуются богачи, выходя сухими из воды. Будто вымывают свои белые одеяния после крови. Но в этом Диком месте нашелся тот, кто сумел нарушить закон местной справедливости. Послышался выстрел револьвера. Молодой парень, будто по щелчку, вскочил на своего коня, несильно шлепая того по бедру, тем самым давая знать, чтобы верный друг сдвинулся с места. Держась за гриву скакуна, юноша щурил свои туманные глаза от яркого света. Он поправил свою шляпу, прикрывая коричневые волосы и решил оглянуться назад, видя как за ним гонится отряд здравоохранения, от которого он и старался убежать. Они мчались, словно охотники, желающие поймать собственную добычу и раздирать на куски. Их кони были коричневого цвета, крупные в своём роде, одежда их отличалась дорогим материалом, качеством и светлыми оттенками. Их взгляды были напряжёнными, сосредоточенными. Но брюнет посмотрел лишь на одного — на того, чей конь был цветом ночи, одежда из кожи и такого же ночного цвета, хоть под низом была белая рубаха. Волосы его тёмные, как смола, а в волчьих глазах помимо ярости были видны искорки азарта. Омега быстро отвернулся, ощущая строгий взгляд на себе и снова шлёпнул своего коня, тем самым подгоняя его. Наконец, он выбежал из города, направляясь в пустыню, где не было ничего, кроме кактусов и палящего солнца. Парень уже готов был натянуть на себя довольную улыбку от победы, но сердце продолжало бешено качать кровь от переживания. — Сэм, быстрее, прошу! — сжал сильнее гриву своего коня омега, подсознательно признавая, что проиграет. Послышался очередной выстрел и конь падает на землю, сваливая своего хозяина за собой. — Чёрт! — ругнулся он, сильно нахмурив свои брови то ли от яркости, то ли от боли, удержавшись за ногу, которую поранил. Он глянул на отряд, видя как главарь держал свой револьвер. Видимо, именно он выстрельнул в ногу скакуна. — Прости, Сэм, я вернусь за тобой! Последнее, что сказал омега, извиняясь перед своим другом, поднимаясь на ватные ноги, которые почти не держали столь хрупкое и уставшее тело. Начиная убегать уже на собственных ногах, что плохо получалось, омега сжимал свои зубы и надеялся, что всё обойдется. Он услышал раздражительный свист за спиной, будто бы кто-то беспощадно смеётся над ним, даже не прибавляя скорости. Над его болью в ногах, усталостью. И над тем, что уже в который раз он старается убежать, но его снова ловят. И этот «некто» не был конь, не был целый отряд. Сероглазый почувствовал резкий запах горького шоколада. За ним наблюдал и следил лишь один человек. — Сапфир! — раздался крик и брюнет почувствовал, что на него набрасываются, из-за чего он снова падает на землю. Его резко перевернули на спину, фиксируя руки над головой. Теперь парень смог разглядеть того, кто причинил боль ему и его коню. Он смотрел в тёмные глаза, не видя в них даже капельки сочувствия и сожаления, — Хах, ты снова подо мной, не надоело? — Шериф Чон, — издевательски нахмурился бандит, — У вас ещё молоко на губах не обсохло, чтобы говорить мне о подобном. Чонгук рыкнул на очередные вредные слова бандита, сжав собственные зубы. И так всё длилось на протяжении четырёх лет: альфа его ловит, тот убегает, грабит и убивает, а затем всё заново. Словно кошки-мышки. — Шериф, что делать с конём? — спросил один из полицейских, помогая коллегам удерживать животное. — Отправьте в конюшню, — ответил Чон, не отрывая взгляда от Сапфира, — А мой любимчик пойдёт со мной. — Шериф, вы мне льстите, — закатил глаза старший, отводя их, но Чон лишь встал, ударяя его ноющее колено своей ногой и плюнул ему в лицо. — Заткнись. Сапфир тут же схватился за ногу, скуля от пронзительной боли, понимая, что не сможет убежать теперь уж точно. Чонгук специально его ударил по больному. Омега вытер слюну с лица и попытался встать, постанывая от боли. — Тсс... Чонгук проигнорировал его шипение и схватив за затылок, привёл к своему коню, а отряд же находилмя уже близко к городу. Шериф связал омеге запястья за спиной, посадив на своего скакуна, а сам шёл рядом. *** —Ешь, — бросил Чон тарелку с кашей брюнету, сидевшего за решёткой совершенно одиноко в кабинете шерифа. После очередных побегов, Чонгук по просту не выдержал и велел построить небольшую решетку в его отделе, куда и вёл Сапфира каждый раз. За последние несколько месяцев практически весь отдел пахнул приятным манго. Всё пахло сероглазым. Парень отлип от стены и поднял металическую тарелку с остывшей жёлтой кашей, кисло поморщился, посмотрев на шерифа через решётку. — Шериф, я же помру... А если со мной что-то случится, то вам будет не до смеха.. Сапфир сделал щенячьи глазки, посмотрев на темноволосого, который лишь закатил глаза и подошёл к своему столу, подправляя звезду на жилетке. У самого же на столе был стейк с картошкой по деревенски и с салатом из свежих овощей. Чон сел, коварно улыбаясь омеге и вкусил сочное мясо. — Мм! Как вкусно! — прикрыл глаза от удовольствия. У брюнета аж слюнки потекли от запаха и такого вида. Он посмотрел на кашу и понюхал её, надеясь на то, что и она ему понравится. Тщетно. — Чёрт.. Эй, шериф Чон, не хочешь поделиться? Сероглазый выдвинул свою тарелку за решётку и ожидал ответа, но услышал только хмыкание. Он облокотился о стену и сполз по ней, тяжело выдыхая. Бандит и шериф сущие враги, ненавидевшие друг друга. Их разговоры, что похожи на флирт, ничто иное как издёвка и элемент поднятия собственного достоинства. Знакомы четыре года, достаточно времени для откровенных разговоров о желании избавиться друг от друга. Чонгук вечно напоминал старшему о своей мечте убить, Сапфир же угрожал обществу в знак ответа на угрозы. Этот человек действительно опытный разбойник, способный каждый раз убегать из камеры, не смотря даже на мощную охрану. Из кабинета Чона он тоже сбегал и не раз. Ничто не остановит целеустремленную душу, внутри которой существуют мечты. Ради цели Сапфир сумел даже закрыть глаза на все законы, словно орёл паря высоко в свободе собственной жизни. И сегодня сбегу с удовольствием — прозвучало в голове парня. — Где мой конь? — внезапно спросил омега, посмотрев на Чона, счастливо вытеравшего свой рот салфеткой от остатков еды после славной трапезы. — В полной заднице, как и ты. — Сейчас эту задницу ты будешь вылизывать, — снова издевается бандит, — А пока я добрый ответь на мой вопрос. — У тебя проблемы с памятью или со слухом? Ещё в начале дня я сказал полиции, чтобы привели его в конюшню, — шикнул шериф, бросив недоброжелательный взгляд. Сапфир, услышавший грубость в свой адрес, внутри начал карать себя за вопрос, ведь Чон правда так говорил и он всё прекрасно слышал, а отрывок того момента вылетел из памяти. — Я сегодня ночую здесь, — заявил Гук, снимая жилетку с ярлыком звезды, смело расстегнув пару пуговиц на рубахе, что позволило ему более комфортно чувствовать себя в своей рабочей одежде. — Чего? — вопросительно посмотрел на него омега, выгибая одну бровь от недовольства, — Тебе себя не жалко? — Конечно жалко. Сидеть с таким идиотом как ты, а затем опять устраивать хер пойми что, гоняясь за тобой по всему Дикому Западу. — Так не гоняйся, в чём проблема ? Оставь всё как есть, — встал брюнет, скрестив руки на груди, дабы хоть как-то ровняться ростом с высоким альфой, следя за мужчиной через железные препятствия. Чонгук тихо засмеялся, подходя к решётке. Уставил собственный взгляд в туманные глаза бандита, что так блестели то ли от лампы, то ли от игривости. Альфа схватился обеими руками за метал, приблизив лицо к омеге, а его щеки коснулись холодного материала. — Если не стану гоняться за тобой, этот город полностью погрязнет в неведении. Ты же болван, всё бы поворовал и всех бы поубивал. Существуют правила, закон, добрые намерения и справедливость. Не все такие долбоёбы как ты, которым важно лишь золото. Чон ударил метал кулаком, вскидывая брови, тем самым возвышая своё величие над старшим, мол, город до сих пор существует только благодаря шерифу. Готов был услышать повиновение в свой адрес, но кто уж знал, что неожиданно для него Сапфир просто начнет улыбаться, даже прикрыл рот ладонью, скрывая хоть как-то свою жестокую радость. — Ты.. Хах, слишком много о себе думаешь, Чон. Если бы не ты, тогда бы город погряз? Уничтожился? Пришёл бы конец? Да я тебя умоляю. Даже если бы я грабил и убивал, народ сам давно бы меня повесил. Или ты до сих пор думаешь, что заученная теория о законе и справедливости спасёт тебя? Ты хоть сам знаешь, что мелишь? Ты понимаешь смысл своих слов? Пойми то, что если ты занял титул «Самый молодой Шериф города» в истории, это не означает, что вся твоя жизнь уже выиграна. Ты даже доказать не можешь, что являешься настоящим альфой. Гоняешься за мной четвёртый год, за такой коротышкой и омегой, как я. Совсем уж не зная моей цели и моего сердца. Но тебе велит закон сажать за решётку, не разбираясь в ситуации. Ну, шериф, за твою глупость я тебя и люблю. Сероглазый ударил Чонгука в сокровенное место. Чону послышалось, или его назвали глупым? Почему — Чонгук правда не понимал, приоткрыв свой рот, распахнув глаза, искренне недоумевая. Его учили знать, но не учили действовать. А ведь это так, Чон четыре года бегает за омегой, который меньше его в разы. И никогда не пытался разговаривать с людьми, выяснить в чём проблема,редко обращался в суд, который не ценит истины. Но что ещё больше заинтересовало шерифа, что укоренилось в его внутреннем мире, это слова Сапфира о целях в сердце. Какие можно иметь цели, причиняя боль обществу? И вообще, его целью должны быть дети и муж, об этом ведь толкуют все с детства. Чону хотелось бы узнать ответы, но не стал спрашивать. Сапфир ведь ему никто иной, как враг, преступник, бандит. Чонгук тяжело выдохнул, медленно повернув голову к окну, впитывая в себя всю красоту своего города. Он спокойным шагом подошел ближе, открывая окно, впуская свежий воздух. Ему стало жарко от стыда. Солнце садилось за горизонт, небо обнимало сумерки. Шериф вздохнул, прикрывая веки, расслабляюще опуская голову. Слова брюнета имели место бытия, но Чон и его эго не хотели это признавать. — Обиделся? — хмыкнул омега, чувствуя себя выигравшим. — С чего бы? Ты сам сказал, что у тебя есть своя цель, но я тебе не философ или папочка, мне неинтересно твоё сердце. Чон отошёл от открытого окна, что Сапфиру сыграло только на руку, ведь он сможет сбежать, если удасться выбраться с решётки. Темноволосый сел спиной к омеге, облокачиваясь о метал, расслабляюще прикрывая свои глаза, чувствуя наступавший сон после тяжелого дня. — Ты неимоверно холоден, шериф, — сказал с ноткой грусти бандит, садясь на пол к Чонгуку, соприкасаясь с ним спиной через металлические отверстия, — Что сделало тебя таким? Ты правда молод, тебе всего лишь двадцать три. Младший тяжело выдыхает, сгибая свои колени, благодаря чему смог облокотиться руками о кости ног. — Знаешь, порой просто устаёшь от такой жизни. Жизнь в бегу, страхе. — Чего ты боишься? Чон задумался, глянув на почти тёмное небо, а колени немного задрожали от этой мысли. — Я шериф, альфа. Для меня слово страх должно быть неизвестным. — Но ты всё тот же человек с чувствами. Есть что-то, что мешает тебе чувствовать, так? — облизал свои губы Сапфир, стараясь острожно прощупать душу своего врага. — Мм... Может, долг? — начал задумываться шериф, — Может, я боюсь предать жителей и быть осуждённым? Я думаю, что в подобный момент бы позабыл о законе и наделал бы глупостей. — Ты боишься быть неправедным, Чон, — делает итог сероглазый, — Ты боишься себя. Омега говорил с полной уверенностью, серьёзностью, чувствуя слабости противника. Чонгук посмотрел на него через своё плечо, видя решительность старшего. Смотрел он на него долго, стараясь найти подвох, медленно повернувшись полу боком к нему. — А ты, Сапфир? Чего боишься ты? — он схватился за метал, немного раскрывая себя. На его джинсах находились ключи от решётки, а также от всех остальных кабинетов и важных помещений отдела. Брюнет на секунду остановил взгляд на ключах, но затем быстро перевёл его на тёмные, словно ночь очи, подавая вид, что ни на что лишнее не глядел и всё чисто. — Не достигнуть своей цели, Чонгук. Эта та цель, которая не может сбыться из-за тебя, закона и справедливости, которой тут нет. — Мм... — кивнул шериф, — Если бы ты не был разбойником, а милым омегой, то думаю, что ты бы мне смог понравиться. Внезапное заявление заставило старшего вздернуть брови лишь на миг, в мыслях представив отношения с альфой. Но нет, это невозможно. — Вот поэтому мы ненавидим друг друга, Чон. Ты шериф, тебе кто-то дал кусок туалетной бумаги, говоря, что ты всё это должен знать и соблюдать, что это закон. Что ты должен показать людям чистоту, доброту и не можешь облажаться. А я бандит, который нарушает этот закон, но продолжает бороться за свои цели и желает её достигнуть, даже если придётся идти по головам. Я боюсь не достигнуть своего, боюсь жизни обычных омег, которые нянчатся с детьми, ожидая своих мужей с раннего утра до ночи. Мы оба боимся себя и своего провала, Гук. Мы оба трусы. Чонгук опустил голову, внимательно вслушиваясь в слова Сапфира, с которыми был полностью согласен. Они часто разговаривали на душевные темы, когда Чон ловил его, но сегодняшний разговор особенный. Этот день ещё раз напомнил им, что никто не остановится и каждый будет исполнять своё должное. Им было предсказано судьбой ненавидеть друг друга. — А меня, Сапфир. Ты боишься меня? — спросил альфа, надеясь услышать положительный ответ. Пленник улыбнулся, пододвигаясь ближе к младшему. Вдвоем смотрели друг на друга, находясь очень близко, что ещё чуть-чуть и их носы соприкоснутся. — Ох, шериф Чон, я знаю тебя четыре года и почти достаточно познал тебя. Я перестал тебя бояться ещё три года назад, когда ты всё чаще ловил меня и даже не поднимал руку. Ты не сможешь убить меня. Убийство это ведь нарушение закона? — Но в моих мыслях ты давно мёртв, — ухмыльнулся Чонгук. — Неудивительно. Сапфир сел спиной к шерифу, тем самым прислоняясь к его плечу, будучи немного смущен, но не намерен это показать. Чонгук также повернулся в начальную позу, чувствуя спину брюнета. Внутри него что-то пробудилось, какое-то новое чувство. Но что за чувство? Возможно, он получше узнал себя и это его радует. Или же это не то чувство? Может, это чувство вины за то, что Сапфир действительно мудр, но у них нет возможности дружить из-за своего статуса? Альфа прикрыл глаза, внюхиваясь в прекрасный запах манго. С той же секунды Чонгук возненавидел свою профессию. *** Раним утром, пока солнце только-только начало проявлять лучи нового дня, Сапфир старался подхватить ключи на джинсах Чонгука, крепко спавшего на полу. Ночью же бандит не спал, планируя свой побег. Омега аккуратно потянулся своими тонкими пальцами к ремню Чона и хорошенько зацепившись, всё же удалось снять крюк с наличием ключей. Сжав их в своей руке, он улыбнулся себе, мигом поднимаясь на ноги, вытягивая конечности к замку, тем самым открывая решётку, тихо её покидая, повесив крючок всех ключей на своем поясе. Сапфир на носочках подошел к открытому окну, обернув голову к шерифу, дабы удостовериться, что тот крепко спит. Кивнув себе, старший выглянул наружу, следя за тем, как просыпается город. Кабинет находился примерно на втором этаже, но для омеги это не проблема, ведь за эти года научился управлять телом. Он перекинул одну ногу, удерживаясь за рамки окна, затем и присоединил вторую ногу, ощутив под подошвой трубу. Спрыгнув на метал, омеге удалось сползти по ней, тем самым оказавшись на земле. Не медля, с ускоренным шагом направился в сторону конюшни за своим верным другом, которая находилась в задней части здания шерифа. Бандит, дойдя до нужного места, остановился, следя за спящим охранником у деревянных дверей. Сапфир снова воспользовался своей воздушной походкой, стараясь не разбудить полицейского и, воспользовавшись ключами Чонгука, открыл дверь, быстро пробираясь вовнутрь. Проходя возле приватных мест остальных скакунов, туманные глаза искали своего единственного, который, как оказалось, находился в самой дальней части. Замученный, не спал.Увидев Сэма, Сапфир схватился за свое сердце, обнаруживая также повязку на его бедре, подходя ближе. — Сэм, мальчик мой, — подбежал человек, хватаясь за его шею, трепетно притянув к себе. Конь обрадовался, увидев хозяина, готов был ржать, однако брюнет прислонил указательный палец к своим губам, показывая другу, чтобы был тихо. Парень открыл дверцу и вывел Сэма за собой из здания, аккуратно закрыв дверь конюшни, тяжело выдохнув. Дабы не мучать животное, Сапфир даже просто шёл рядом с ним, обходя спящего охранника стороной, будучи уверенным, что не проснется. — Эй, кто это ещё тут? — внезапно из-за угла отдела выглянул другой страж, в глазах которого играла паника, — Держать его! — Сэм! — прокричал Сапфир, быстрым шагом уходя дальше, однако конь, анализируя всю ситуацию, склонил голову перед хозяином, толкая его в таз, дабы намекнуть, чтобы сел на его туловище, не смотря на ранение. Сероглазому ничего не оставалось делать, как повиноваться и благодарить Сэма за понимание, вскакивая на него. Конь начал мчаться как можно быстрее, ища выход из города. Омега испытывал ужасный адреналин и сказать, что ему не нравится — сложно. — Шериф! — вбежал в кабинет Чона охранник, видя своего главаря спящего на полу, — Сапфир сбежал! Сонный Чонгук, недоумевая ещё что происходит, нащупывает на ремне ключи, которых естественно не находит. Поняв всю проблему ситуации, резко поднимется на ноги, посмотрев сначала на коллегу, а затем на пустую решётку. — Чёрт! Собирайте отряд, быстро за ним! — прорычал Чон, мигом надевая жилетку и прихватил шляпу, выбегая из отдела к выходу, — Блядский Сапфир, чтоб он сдох! Время на исходе, медлить нельзя. Седлав своего коня, Чонгук искал бандита по городу вместе со своими товарищами, чувствуя злость с жалостью. И так всегда. Поговорят на душевные темы, а затем опять игры. Это то, что Чон ненавидел, но продолжал раскрыться мудрому омеге. — Шериф, он на крыше! — сообщил один из коллег, который был неподалёку Чонгука на окраине города возле старого здания. Все смотрели вверх, где и находился Сапфир на своём коне. Чёрные и серые глаза вновь встретились друг с другом. Сапфир, находясь у неба, смотрел на Чонгука с гордостью, довольным взглядом, тем самым показывая, что не собирается отступать. Никогда. Чонгука раздражал этот взгляд. Он бросился с жеребца, побежав за омегой, прямо к крыше. Темноволосый понятия не имел, как сероглазому удалось взобраться туда наверх на коне, ведь внутренность заброшенного здания была тесной, что даже Чону удалось несколько раз споткнуться на лестнице ввысь. Альфа достиг вершины и, увидев темную макушку, поверх которой была коричневая шляпа, бросился к нему, вытягивая револьвер, готовясь стрелять в ненавистного врага. Ты не сможешь убить меня. Пронеслось в голове Чонгука. Слова, сказанные Сапфиром ночью во время их разговоров. Но почему не сможет? Почему бы не рискнуть? — Ох, шериф Чон решил потратить на меня свои патроны? — спрыгнул с коня омега, ехидно улыбаясь, — Это так эротично умирать от большой руки моего шерифа, я таю. Сапфир поиграл бровями, подходя ближе к Чонгуку, что так сильно сжимал бронь в своих руках. Сероглазый отводил бёдра, показывая свою сексуальную походку. — Сапфир, я знаю, что ты никогда не сдашься и тебе действительно придётся умереть от моей руки, — немного ослабил пальцы Чон на курке. Сапфир хмыкнул и подошёл ещё ближе, находясь в нескольких сантиметрах от лица шерифа. Альфа снова почувствовал обворожительный запах омеги, сгибая локоть, чтобы дуло пистолета коснулось виска парня напротив. Ким смотрел в чёрные глаза, в которых он не увидел истинной ярости. Мольба о помощи. Это то, что он увидел в глазах великого шерифа. Нет, это он увидел в глазах парня, что отдал свою молодость народу. В глазах же шерифа он видел правила и выученный закон. Омега приоткрыл рот, ощутив запах горького шоколада, желая ощущать его со всех сторон. Чонгук смотрел в глаза, которые напоминали туман и орлиную смелость. Но что кроется за этим туманом? — Скоро ещё увидимся, — прошептал Сапфир, находясь в нескольких сантиметрах от Чонгука. Его глаза прикрылись, а рука оказалась на щеке шерифа, большим пальцем её поглаживая. Омега приближается ещё больше, оставляя короткий поцелуй на губах альфы. Чонгук окончательно опустил свои руки, следя за улыбчивым бандитом,вернувшегося к Сэму, запрыгивая на него. — Все жители города Хорсшу! — повысил голос разбойник, обращаясь к народу, который уже успел собраться вокруг здания, — Я, Сапфир, для вас известный как человек с орлиным оком! Ни за что не отступлюсь от своей цели! Никто не смеет мне помешать! Под громким «но!», конь вскочил и спрыгнул на землю, тем самым находясь уже за пределами города, поддаваясь указаниям своего владельца. Рассвет приветствовал победу Сапфира и опустошение Чонгука.