Маг Бездны?

      — Мистр лгать. Мистр не Альбедо, — повторила Мёрфи. Мужчина перед ней был, на самом деле, настоящим туповатым джентльменом. Туповат он был, разумеется, не в научных вопросах, а в более житейских. Так, например, тот едва ли был знаком с чувством такта или искренним сопереживанием. Он не был жесток, но не мог «чувствовать атмосферу» или ставить себя на место собеседника, его выражение лица всегда было холодным, но не из-за недовольства или раздражения — а банального отсутствия эмоций, и ведь поначалу девушка считала, что он вечно в плохом расположении духа. Почему же он лгал со своим именем, Мёрфи вообще не могла понять, ведь мужчина производил впечатление серьезного и строгого к себе джентльмена, а не скрытного социопата.       Конечно, словами не выразить ее благодарности этому человеку, приютившему монстра у себя под боком. И пускай он еще не рассказал об этом хребте, но уже многому научил, особенно языку — за это она готова в ноги кланяться, — и во время экспериментов слово свое держал, объяснял подробно что и зачем он исследует, а также при боевых действиях находился рядом как моральная, так и физическая поддержка.       Недолго думая, с девизом: «кто, если не я» Мёрфи пододвинула два стула, поставила их друг напротив друга, подлетев к чайничку, она пальцем указала мужчине на него.       — Огонь, кипеть, — попросила она. Мужчина, слегка растерянный, подошел и щелчком пальцев, явно используя свою «магию» зажег огонь. Кажется, девушка видела, как кто-то повелевает огнем таким образом, только вот как его звали: Рой… Рой… Жеребец? Конь? Кобыла не подойдет, он мужчиной был. Но это даже не важно сейчас. Удовлетворившись стабильно пылающим пламенем, Мёрфи жестом плавно указала на стул. Мужчина хотел что-то возразить, но девушка подняла руки, а после успокаивающим жестом провела их сверху вниз.       — Мистр, сесть, — сказала она как можно мягче своим отвратительным голосом. Мужчина неохотно послушался, девушка видела его смятение, но максимально старалась не способствовать взрыву эмоций. Чайник вскипел, девушка надеялась, что он не отражал эмоциональное состояние собеседника, Мёрфи заварила его как смогла и налила в две кружки, заботливо созданные несколько дней назад мужчиной: для девушки — специально поменьше.       Получив по кружке расслабляющего чая, двое существ сделали медленный глоток. Нервы шалили, но Мёрфи взяла себя в руки, перед ней непростая цель — освободить из оков своего благодетеля, только вот как стоит начать беседу? При задушевной беседе стоит для начала заверить собеседника в собственной надежности и нейтралитете, открытости разума для любой информации.       — Спась-бо, Мистр. Мистр помг оч-чень. У Мёрфии не быть ни-го, все ненавидь. Но Мистр быть рядом. Мёрф-фи хотеть помч Мистру, — Мёрфи сделала короткую паузу, отпивая еще глоток, мужчина повторил за ней, не перебивая, внимательно, как казалось девушке, слушая. — Что тревожить Мистр?       На этот раз пауза стояла намного дольше, было видно, что собеседник собирался с мыслями, взвешивал, стоит ли ему говорить, оценивал плюсы и минусы. В конце концов, придя к некоторому собственному внутреннему согласию, он ответил.       — Я же обещал рассказать про то сердце, да? — Мёрфи трепетно кивнула, они раньше даже не заводили разговор об этом месте, хотя в большинстве случаев то была вина девушки — она была просто физически неспособна воспринимать информацию после всех этих вопросов и экспериментов, которые пока не слишком удивляли, а больше напоминали тренировку маленького ребенка — попрыгай, побегай, как ты себя чувствуешь и так далее, но сейчас приоткрывающаяся завеса тайн смотрелась как никогда соблазнительно.       — Пятьсот лет назад была уничтожена Каэнри’ах — страна без богов, — начал мужчина, а Мёрфи уже выпала в прострацию от таких новостей: начало истории — это уничтожение страны? Как давно, говорите? Без богов? А они тут есть, что ли? Просто при мысли, что по земле могут бродить святые существа живот делал кульбит то ли от счастливого волнения, то ли от тревожного предчувствия. К сожалению, твердое лицо не позволяло выражать эмоции, поэтому внешне девушка никак не изменилась при этой новости, будто воспринимая все как давно общеизвестный факт. — Знаменитый алхимик Рэйндоттир «Золото» совершила великий грех, и жертвой ее жадности стало целое королевство, — мужчина одним глотком осушил кружку с все еще горячим чаем, не поморщившись, в отличие от Мёрфи, которая немного скривила губы, неосознанно проявляя эмпатию и ощущая бегущий по горлу кипяток, но, кажется, температура напитка никак не повлияла на собеседника. — Она была невероятным алхимиком, постигшим высшее знание — Кхемию. Рэйндоттир создала нескольких существ благодаря этому: дракона и гомункулов. Первый, неизвестно когда и почему, был отравлен тьмой. Имя этого дракона — Дурин, и он своим ядом отравлял Мондштадт, поэтому Барбатос и Двалин уничтожили его…       — Стоп, стоп, стоп! — Мёрфи уже не выдерживала всей это информации, ощущая огромную обиду, что у нее нет с собой записной книжки. — Бар-бар-ра-тос? Дава-два-лин? — спросила она, слегка наклоняя голову вбок, подставляя указательный палец к подбородку, глаза мужчины слегка расширились в удивлении.       — Ты и этого не знаешь? — спросил он, выгнув бровь. Мёрфи покачала головой. — Барбатос — Анемо Архонт. Он один из семи богов, управляющих людьми Тейвата, а Двалин — его хранитель, он тоже дракон, — Мёрфи кивнула, решив слишком не заострять внимание на второстепенных вещах, как-никак она должна была сейчас разобраться именно с проблемой ее благодетеля. — Дурин был убит, а его останки похоронены здесь… то, что ты видел в тот день — красный пульсирующий кокон, это его сердце.       — Что?! — не выдержала Мёрфи, вновь перебивая мужчину. К своему удивлению девушка чувствовала себя будто во время просмотра фильма, где обстоятельства принимают неожиданный поворот. Однако тут же спохватившись, та аккуратно кивнула, слегка сжавшись, показывая, что готова слушать дальше. Хотя нет, не готова, но она не может откладывать этот разговор.       — Те гуманоиды, — мужчина остановился. Он перебирал пальцами, сжимающими кружку, смотрел в сторону, поджимал губы, все еще сомневаясь. Но в конце концов он поднял взгляд на Мёрфи, тяжело выдохнул и продолжил. — Один из них был совершенен, поэтому Рэйндоттир взяла его и обучила практически всем знаниям, доступным ей, а что касается остальных… они были неудавшимися. Уродливые куклы в плохой обертке, таких люди не любят, такие не интересны. Они были как ошибки, которые она хотела стереть, поэтому были скормлены Дурину.       Мёрфи передернуло от подобной жестокости. Разве это не то же самое, как если бы мать отдала на съедение своего новорожденного ребенка? Это отвратительно, омерзительно и чрезвычайно жестоко. Жизнь дается не для того, чтобы исполнить чьи-либо желания, жизнь — это благословение. Сжав кулаки, Мёрфи продолжила слушать тяжелый и ужасающий рассказ, задаваясь одним вопросом, на который, впрочем, она уже имела ответ, но боялась его признать, пока он не будет озвучен.       — Я был одной из ошибок.

***

      — Мистр лгать, мистр не Альбедо, — сказало существо перед ним.       Первым инстинктом гуманоида было уничтожить мага перед собой — как носителя информации, которая никогда не должна быть распространена во имя его будущей мести. Покончить с маленьким парящим существом не составит труда — пара взмахов алхимическим мечом, и невольный свидетель его несовершенства будет мертв. Однако Маг Бездны повел себя слишком странно, даже для самого себя, и это при том, что он аномальный. Существо поставило чайник. Закопошившись с огнем, оно повернулось и коротко попросило зажечь искру, которую мужчина создал щелчком пальцев. Для подобных действий одной алхимии достаточно и не обязательно владеть Глазом Бога, — мужчина потрогал стеклянную фальшивку на своей груди. После этого маг указал на стул, прося мужчину сесть, пока сам возился с заваркой в чайнике.       Первый немедленный порыв убить мага давно прошел после короткого шока от абсурдности ситуации, но мужчина еще сомневался, с подозрением глядя на предложенное место, раздумывая, вертикально перерубить мага или горизонтально? С щелчком пальцев он поджег под чайником деревяшки. Подходя со спины к магу, мужчина уже вытаскивал меч, но остановился, задумавшись. А зачем ему убивать мага? То есть, у мужчины есть причина, но если над ней задуматься, не смешна ли она? Не бессмысленная ли? В этой ситуации ему, возможно, следует для начала хотя бы выслушать собеседника, который уже передавал чашку чая, а после сам неуклюже плюхнулся на свое место.       — Спась-бо, Мистр. Мистр помг оч-чень. У Мёрфии не быть ни-го, все ненавидь. Но Мистр быть рядом. Мёрф-фи хотеть помч Мистру, — мужчина не знал, что он чувствовал в этот момент. Он всегда был таким: вечная ошибка, пятно, несовершенство. Он должен стать лучше, он должен был быть выжившим тогда. Вовремя вспомнилось обещание, данное несколько дней назад магу: рассказать о Дурине, и он решил, что сейчас подходящий момент. Где-то в глубине его искусственного сердца теплилась надежда, ведь если существо перед ним также аномально, как и он, примет ли оно его? Поймет ли? И мужчина начал свой горький рассказ.       Говорить о Рэйндоттир было горько, мужчина не знал, любил ли он ее как мать или ненавидел как убийцу, бросившую его. Говорить о Дурине было стыдно, ведь дракон был будто чистым воплощением его собственного несовершенства, вывернутая наизнанку на всеобщее обозрение мерзость. Говорить о нем самом…       — Я был одной из ошибок, — произносить вслух правду было невыносимо больно. Обида, злость и отчаяние съедали его, хотелось просто закрыть эту дверь, которую он по ошибке, мимолетным порывом посмел приоткрыть. Это все просто фарс, отвратительный концерт на потеху истинным людям. Ему надо закончить как с рассказом… как и с этим магом. Вся эта беседа будто вывернула мужчину наизнанку, ему хотелось вымыться, стереть с себя несуществующую, но въевшуюся в душу грязь, впервые за долгое время он снова начал задумываться о своих чувствах, о своих желаниях…       Шум отвлек мужчину. Совершенно позабыв о маге, он с удивлением наблюдал, как тот агрессивно топал, вскидывал руки, громко тарабарща что-то на своем языке. Мужчина не мог понять, что именно существо перед ним говорило, но оно точно ругалось. И ругалось сильно. Но в один миг существо будто полностью переключило свое внимание на него, и абсолютно спокойным голосом спросило.       — Мистр зол? — мужчина хотел было ответить «нет», но остановился. Точно ли все в порядке? Точно ли он не злится? Это отвратительное склизкое чувство в груди — является ли оно злостью?       Будто видя метания своего спасителя, маг подлетел и мягко взял руку мужчины. Тот опешил, выдернул ее резко, маг же завис в воздухе неподвижно.       — Грусть — нормально. Обидно — нормально. Зло — нормально, — с этими словами маг вновь медленно протянул руку, уже просто ожидая, когда мужчина подаст свою.       — Ты — Маг Бездны, откуда тебе вообще знать? — спросил мужчина, глядя на ладошку, которую ему всем сердцем хотелось схватить и не отпускать, но чертова ненависть не давала покоя, заставляя сомневаться во всем, собственные мысли отталкивали его от протянутой руки, боясь вложить ту кроху надежды, что осталась в его прогнившем сердце, боясь ее потерять навсегда, получив лишь очередную боль и осколки разбитой души. Маг же неотрывно смотрел ему прямо в глаза.       — Если мать бросать ребенок, она — монстр. Ребенок — не монстр. Монстр не рождать, монстр — поступок. Мистр не бросить Мёрффи, Мистр готовить еда, Мистр учить язык, Мистр рассказать, — маг остановился. — Почему Мистр лгать?       Мужчина вдохнул, его собеседник все еще протягивал ладонь, а он все еще сомневался, но верящая в лучший исход наивная надежда заставляла его говорить дальше.       — Альбедо… так зовут удавшегося, идеального гомункула. Его забрала Рэйндоттир…       — Мистр хотеть быть как Альбедо? Мистр хотеть мать понять… она ошибаться? — длинные сложные предложения, не состоящие из перечислений, все еще давались тяжело магу, и мужчина позволил себе маленькую улыбку. Но вернувшись к вопросу, он просто кивнул, вздыхая, опустил голову на руки, смотря в землю. — Глупость, — сказал маг.       Несколько секунд потребовалось мужчине, чтобы осознать сказанное, после чего вспышка ярости тут же разогрела ожидающий своего часа все эти года огонь ненависти.       — Глупость?! Меня сожрал проклятый дракон, потому что я несовершенен! Почему он жив, а я — лишь ошибка?! Почему он может улыбаться, быть счастливым «человеком», а мне надо было гнить в брюхе проклятого змея? Я ничуть не хуже! Я смогу полностью его заменить и докажу, что я — совершенное существо! — мужчина схватил мага под маской, сдавливая ладонь, существо задергалось, помогая левитацией, чтобы сбавить давление. — Я — Альбедо! И когда я его убью, никто и не заметит подмены, тогда я смогу, наконец, понять, что такое — счастье! Я тоже его достоин в жизни, и я не позволю ему забрать её у меня!       Посох прилетел в руки мага, и тот наотмашь ударил по голове сферой мужчину. Растерявшись на секунду, тот выпустил пленника.       — Глупость! Глупость, глупость, глупость! Дурак! Идиот! — визжал маг. Рыкнув, мужчина материализовал меч. Плевать, что у него нет Глаза Бога, ему хватит и пары ударов, чтобы…       — Не Альбедо спасать Мёрфи! — мужчина замер. — Не Альбедо учить, кормить и рассказывать!       — О чем ты вообще…       — Я благодарить Мистр, а не Альбедо! За то, что сделать Мистр, а не он! Мистр не надо быть Альбедо, — уже спокойней сказало существо, посох и плечи опущены, и мужчина готов был поклясться, что голос у мага был надрывный, будто тот плачет. — Мистр не надо притворяться…       — Ты- ты не понимаешь, именно из-за моего несовершенства-       — Нет совершенства! Нет идеальный человек!       — Но Альбедо…       — Альбебо, Альбебо, — передразнивал маг. — А Мистр — есть Мистр! — мужчина рухнул обратно на стул, пытаясь уложить в своей голове фонтан новых возможностей и бурлящую надежду. — Мистр, — обратилось снова существо, привлекая к себе внимание. — Маг Бездны много, да? — мужчина невидяще смотрел вперед, кивая.       — Магов Бездны действительно много, в зависимости от стихии они различаются, но практически полностью одинаковы и, — тут мужчина замер, уже осмысленно глядя на довольного мага.       — Мёрффи отличаться от маг потому, что Мёрфи — это Мёрфи! — гордо сказал он. — Мистр не надо быть как Альбедо, если хотеть доказать совершенность, мистр может стать кем угодно, лучше.       — Лучше? Мне… стать лучше, чем Альбедо? — маг напротив счастливо закивал.       — Лучше, как и есть Мистр!       Стена, которую, как мужчине казалось, ничто не сможет пробить, рухнула словно пыль. И в самом деле, если его существование было ошибкой для Рэйндоттир, то ему не надо становиться ее совершенством, ему надо быть лучше, ему надо быть собой! Ему надо превзойти «идеального Альбедо». Нет… даже не так. Рэйндоттир бросила его, так почему он все еще цепляется за нее? Зачем ему что-то ей доказывать? Его ненависть заслуживает только выживший Альбедо, и он может стать лучше него!       Мужчина поднял глаза. Это все ведь такой абсурд — Маг Бездны… спас его? Вытащил из всей той пучины грязи и яда, что остались после Дурина. Впервые он смог увидеть свет, и как же это смешно, что светом стала Бездна? Короткий смешок слетел с губ мужчины, а потом еще, и вот он — практически идеальный гомункул, изначально лишенный эмоций, смеялся от души, проливая слезы. Ему не нужно притворяться, ему не нужно играть чужую роль, ведь он может стать лучше.       Маг вокруг нервно суетился, наверное, беспокоится? За него? Когда в последний раз хоть кто-то волновался о нем? Беспокоился ли о нем хоть кто-то? Кажется, что сейчас мужчина чувствовал себя лучше, чем когда-либо, сбросив собственно сотворенные оковы, и все благодаря магу напротив. Секундным порывом он за руку притянул к себе черно-белое существо, усаживая на своих коленях и наклоняясь к нему.       «А этот мех действительно мягкий», — подумал мужчина, прижимая к себе мага.

***

      Мёрфи была готова просто сдохнуть на месте. Вот прям от всего и сразу. Ей что, попался индивидуум с эмоциональными качелями, размером с американскую горку? Сначала чуть не задушил, теперь вообще обнимает, — девушка чуть душу богу не отдала, когда ее резко схватили и прижали, она подумала, что все, конец, финита, до свидания, свернутая шея и снова «привет Бездна!» — а ее прижали к себе. И теперь она готова была умереть уже от смущения, потому что не каждый день домоседку удерживает на коленках симпатичный мужчина. Мёрфи, однако, заметила, что руки на ее животе подрагивают, и тут же возникла мысль, а не боится ли телесного контакта этот мужчина? Но все же на данный момент самое главное…       «Не думать об этом, не думать об этом, вспомни свое отражение, ты монстр с длинным носом чумного доктора, ты привлекательна исключительно как экспонат или научный материал, не думай об этом… да отпусти, ты слишком хорош для меня!» — как мантру твердила себе Мёрфи. Дабы скорее избавиться от пытки — благословения? — девушка решила сменить тему, на более насущную, чтобы хоть как-то задвинуть свое волнение на задний план.       — Мистр им-мья? — спросила она, слегка поворачивая голову, голос слегка дрожал. От ее движения ушки коснулись лица мужчины, и девушка ощутила его дыхание на самой чувствительно части своего тела.       «Уносите! Уносите меня! Мысли мои грешны, а поступки богохульны! Но что бы не случилось, я умру счастливой!»       Мужчина позади неловко замялся.       — У меня нет имени…       — Да эта женщина вообще в край ох-уела, — девушка продолжила свои ругательства на другом языке в сторону этой отвратительной и безответственной леди, которая посмела выкинуть в пасть свое чадо. Эта дура считает, что алхимия выше человечности?       «Погодите-ка.»       — Мистр, Редоти… алхимик? — спросила Мёрфи. Мужчина слегка помедлил с ответом, пытаясь понять, о ком она говорит. Спустя несколько секунд он все же догадался.       — А, да, она является исключительной в своих знаниях в области-       — Значить, Альбедо — слово алхимия? — спросила Мёрфи. Было логично предположить, что помешанная на науке женщина назовет своего существо термином.       — Да, это одна из четырех стадий великого делания, то есть создания философского камня. Сначала идет подготовительная стадия растворения Нигредо, это означает черный. Далее Альбедо — белый — превращение жидкости в эликсир. Еще в записях есть стадия Цитринитас, но это ошибочное мнение. Последняя стадия это Рубедо — алый. В ней…       — Не надо! Мёрфи не понять! — сразу же запротестовала девушка. И так, у нее есть три стадии (дурацкий и не вписывающийся цитринитас был безжалостно отброшен). — Если Альбедо — белый, то Мистр — противоположность, Нигредо!       — Почему? — удивленно спросил мужчина. Мёрфи очень не хотелось приводить вслух ее аллегорию «первый блин комом» и «а если сократить, то будет нигг-», нет, это плохое слово, дабы не ранить чувства этого эмоционально неуравновешенного человека, поэтому пришлось придумывать на ходу.       — Первый, против-опо-лож-ный, начало… не красный, — еле выдавила из себя это недоразумение Мёрфи, проговаривая по слогам длинное слово.       «Прокатило?» — затаив дыхание, думала она. Мужчина задумался, все еще не отпуская девушку. Он что, свернет ей шею, если ему не понравится?       — Мне нравится, — тихо сказал он, Мёрфи тут же обернулась к нему. На лице у него была самая теплая улыбка из тех, которые она когда-либо видела. — Спасибо, — сказал он.       Смерившись со своей участью плюшевого мишки, и заранее подготовившись отойти в мир иной, Мёрфи решила дать мужчине — Нигредо, немного времени, чтобы просто расслабиться.       Отлично, две минуты прошли, пора и честь знать!       — Нигредо стоит говрить с Альбедо, — сказала Мёрфи. Чужие руки у живота тут же напряглись, а теплое дыхание перестало колыхать шерстку.       — Нет, — тихо сказал мужчина.       — Да, — так же ответила Мёрфи, — Нигредо не можеть бежать сегда.       — Ты не понимаешь, — снова начал он, — я уже пытался его убить!       Мёрфи вновь резко повернулась к мужчине, а после и вовсе вырвалась из его хватки. Нависая на уровне глаз собеседника, девушка еще молилась, что ошиблась.       — Правда? — спросила она с надеждой на отрицательный ответ. Но удача вновь была не на ее стороне. — Нигредо вред близким? — попытка номер два, Мёрфи молилась, чтобы он сказал «нет».       — Не успел, — неохотно ответил мужчина, отворачивая голову. Что ж, и так неплохо! С этим еще можно работать.       — Нигредо просить прощенья, — при этих словах мужчина тут же встрепенулся, злость мелькнула в его глазах.       — Нет! Извиниться перед этим чертовым удачливым куском мела? Ни за что! Я не стану этого делать! С чего вообще? Мне не нужна его помощь!       — Это место — дом Нигредо? — спросила Мёрфи. Мужчина к своему стыду отвернулся и покачал головой, девушке оставалось только вздохнуть. Подлетев поближе, та перекинула свою ручонку через плечо мужчины, приближаясь к его лицу.       — Если чел-ек умный, чел-ек говорить. Если Нигредо умный, он говорить с Альбедо. Махать оруж-э можно успеть сегда, говорить — опоздать.       Отойдя от мага, мужчина начал ходить туда-сюда по комнате, ероша свои волосы. Он олицетворял собой огромный клубок неуверенности и сомнений, приговаривая «нет, я не могу». Видимо, Мёрфи удалось изменить в нем лишь каплю — изменить его взгляд на собственное существование, но это не перечеркнуло его обиды и стремления. Он все тот же гомункул, который хочет признания, но теперь он не будет подражать своему совершенному противнику, он будет становиться лучше. Мёрфи еще предстоит долгий путь, чтобы Нигредо хотя бы понял — он не обязан никому ничего доказывать, уж тем более женщине, которая бросила его на съедение дракону. Он должен жить для себя, для близких, к чему гнаться за признанием человека, которому ты безразличен? Что Нигредо вообще чувствует к этой женщине?        Столько вопросов… однако Мёрфи может похвалить себя — она смогла преодолеть первую стену! Теперь главное не торопиться, каждому человеку нужно время, чтобы принять изменения внутри себя, ясное дело, что сам человек так быстро не сможет себя переделать, однако с новым фундаментом и аккуратным взаимодействием и поддержкой можно прийти к лучшему результату, и из затворника, прожигающего дыру ненависти в своем сердце, страдающим мыслями самоуничтожения, вполне себе может получиться общительный молодой человек. Наверное.       Выдохнув, Мёрфи налила еще воды в чайник, делая новую заварку, оставляя мужчину на время в своих раздумьях — необходимо предоставлять личное время и пространство для личности во время подобных изменений. Да, Мёрфи окажет поддержку, но она не может его душить своей опекой — это отвратительно! А сейчас, чай заварен, две кружки вновь наполнены, и девушка развернулась, осторожно левитируя, собираясь вновь радостно угостить своего благодетеля.       Стоп, почему их два?

***

      Альбедо только-только смог дойти до своего лагеря. Он успел оббежать предгорья, где находиться относительно безопасней, но не нашел следов мага, поэтому решил временно вернуться на свою базу, чтобы отдохнуть и составить план действий по поиску существа. Однако он совершенно не был готов встретить своего двойника и мага в собственной пещере.       Гомункул… Альбедо имел с ним странные отношения, основанные на подсознательном чувстве превосходства и желании уничтожения соперника, но мужчина как никто другой понимал желания и действия двойника, жаждущего занять его место. Но это? Почему маг с ним? Почему они в его лаборатории? Что если гомункул настроил существо против него?       Не отдавая себе отчета, Альбедо призвал меч точно также, как это сделал в ту же секунду его идеальный клон. Оба стояли неподвижно, готовые напасть. Секунда, две… краем глаза Альбедо замечает движение — Маг Бездны обернулся, держа в руке две кружки, полные, кажется, чая, но это краткая осечка дала шанс гомункулу напасть. Вывернувшись из-под атаки, Альбедо занес меч, готовя вертикальный косой удар, как тут его уши обожгло визгом.       — Сто-о-о-оп! — крикнул маг, ошеломив своим криком двух нелюдей. Быстро юлой юркнув между ними, расставив в обе стороны руки с чашками горячего чая, Маг Бездны коротко тараторил.       — Стоп, стоп, стоп, стоп, стоп, стоп! — сказало оно, после чего жестами показало на два стула. — Сесть, — мягко, но уверенно попросил маг. Двойник уже хотел было возразить, что удивительно, почему он вообще считается с мнением другого… существа? Однако короткими «стоп» маг быстро его утихомирил, продолжая показывать на стул. Значит, они хотят пойти на диалог? Или, по крайней мере, этого хочет Маг Бездны… как бы абсурдно это не звучало. Однако Альбедо был не только ученым, а также не был дураком, поэтому первым уселся за стул, но все еще ожидая нападение от двойника, однако кто-то должен был сделать первый шаг и, чувствуя все то же ментальное превосходство, Альбедо тем самым показал, что не только готов к разговору, но и первым проявил инициативу, достойную не зверья, действующего на эмоциях, а настоящего человека. Обнажив на секунду зубы в недовольном оскале, двойник также сел.       Спустя пару секунд метаний головой, чтобы убедиться, что все сидят и готовы к диалогу, маг, с сомнением глядя на две кружки, передал каждую собеседникам. Альбедо досталась кружка поменьше, видимо, она принадлежала ему самому? Приняв чай, мужчина коротко принюхался — не отравлен, и стал наблюдать за магом, с которым давно мечтал встретиться. Существо парило посередине между стульями, однако не загораживало собой собеседников. Никто не решался заговорить несколько минут, пока Маг Бездны резко не вздохнул — на секунду взволновав мужчин, которые полностью сконцентрировались друг на друге.       — Спасибо, Альбедо, — сказал маг. Мужчина встрепенулся, не понимая, за что, собственно, его благодарят.       — Что ты имеешь ввиду? — спросил он, мельком глядя на мага, но все еще сохраняя внимание на двойнике.       — Спасибо за госте-пре-им-м-м… во? — маг чувствовал себя несколько неуверенно при произнесении длинных слов. Они вызывали у того затруднения? Ничего, Альбедо уже знает, как с этим помочь, но после до него дошло, что именно сказало существо.       — Гостеприимство? Разве вы не использовали это место без моего разрешения-       — ОЧЕНЬ спасибо, Альбедо, — перебил маг мужчину, на что тот даже опешил. Разве не это называется… наглостью? Впервые кто-то ведет себя так с ним. Маг Бездны вновь вздохнул. — Альбедо, — указал он на мужчину, тот кивнул. — Нигредо, — указал он на гомункула, сидящего напротив.       Альбедо нахмурился, разве у его двойника было имя? Или он его придумал? Нигредо — первая стадия в сотворении философского камня… как раз перед ним. Пытался ли так показать он свое превосходство? Сопернический дух тут же взыграл у мужчины в сердце. Но прежде, чем он успел хоть как-то ответить на новую информацию, как маг вновь заговорил.       — Нигредо бросать вызов Альбедо. Как алхимик, — безапелляционно сказал маг.       — Что? — хором ответили гомункулы, сначала недоуменно смотря на существо, а после и друг на друга. — Что?