Дикое сердце

bonus

«Как земля с долгожданным снегом

совпадает в начале зимы,

Так с тобою совпали мы...»

Роберт Рождественский

❄️

6 лет спустя

Он точно сегодня свихнётся. Ну или как минимум поседеет. Ожидание казалось бесконечным, но это единственное, что мог делать сейчас Чонгук, неподвижно сидя за столом в самой дальней комнате его усадьбы, сосредоточенно пытаясь считать редкие снежинки, пролетающие за окном. На дворе конец декабря, уже скоро в Чернолесье постучится Новый год, к которому жители столицы усердно готовились. Дом альфы тоже пестрил разноцветными фонариками и прочими атрибутами праздника, о которых ещё в ноябре позаботился его любимый муж, не желающий ждать установленной даты. Чонгук не сопротивлялся его детскому, немного капризному порыву и сам помогал ему с украшениями, чтобы омега, не дай Бог, не навернулся с лавки и не расшибся. Кроме него самого в комнате также находились Хосок и Юнги, приехавшие пару часов назад, сорвавшись с места сразу же, как только получили известие от личного слуги Чонгука. — У Тэхёна начались схватки. Господин Чон просит вас приехать. Не было никаких сомнений, что Хосок и Юнги тут же примчатся к альфе, отыскивая его в коридоре мертвецки бледным и напуганным до чёртиков. Они его волоком уводят подальше от комнаты, где сейчас мучился от боли Тэхён, над которым тряслись сразу двое слуг-омег и повитуха. Эта старая женщина прекрасно знала своё дело, считаясь лучшей во всей столице, и многих младенцев успела подержать на своих руках. Да и к тому же она была знакома с Тэхёном лично, ведь тот обучался медицине и сам теперь спасал людей. Чонгука этот факт всё равно никак не успокаивал, а уж тем более его чёрного волка, который скулил и рвался на волю к своему маленькому лисёнку, на себе буквально чувствуя, через эти чёртовы стены, как ему тяжело. Однако альфа продолжал держать себя в узде, чтобы не рвануть к Тэхёну, вышибить двери и просто взять его за руку. Чтобы напомнить, как сильно Чонгук любит его и их малыша. Как он благодарен небесам, что они повстречались и омега влюбился в него. Альфа клянётся, что это был самый счастливый день в его жизни! Дай Бог здоровья Хосоку и Юнги за их придурковатость, когда-то сподвигнувшие Чонгука выкрасть Тэхёна… С тех пор как Тэхён остался жить в Чернолесье, выбрав в свои избранники волка, прошло шесть лет. И за эти шесть лет многое изменилось. Они обручились, став законными супругами ровно через год, тем самым соединяя свои души навечно, дав клятву любви и верности. В Чернолесье Тэхён смог исполнить все свои давние мечты. Чонгук нашёл ему учителя-лекаря, который с удовольствием делился своими знаниями с пытливым учеником, постигающим азы целительства и постепенно запоминающим травы, их невероятную силу, способную как подарить жизнь, так и отобрать. К новым традициям и обычаям, к новому ритму жизни и даже к северному ветру Тэхён привыкает быстро, ещё ни разу не пожалев, что остался с Чонгуком. Благодаря альфе у лиса появились новые друзья, любимая работа, а также новые увлечения. Например, они вместе с Чонгуком часто любили заниматься оригами, соревнуясь, кто быстрее смастерит какое-нибудь животное. Было у них и ещё одно совместное увлечение — это любовь к боевым искусствам, а именно — кунг-фу. Катаной Тэхён уже умел владеть худо-бедно, а вот свалить Чонгука с ног одним ловким движением — куда интереснее. И у него получалось! На удивление всем. Особенно страдал Хосок, потому что брат ему фору никогда не давал, а вот Тэхёну, только чтобы тот заулыбался довольным котом, хоть пять раз на дню. — Когда-нибудь я всё равно выиграю. И обязательно заставлю тебя признать поражение! — бухтел после каждого проигрыша Тэхён. Он прекрасно понимал, что альфа ему просто поддаётся, а ему нужна чистая победа. — Я уже поражён. И сражён твоей красотой наповал, — шелестит елейно альфа, притягивая к себе за пояс омегу и впиваясь в земляничные губы голодным поцелуем. Ему всегда будет мало Тэхёна. Им нельзя вдоволь налюбоваться или надышаться сладостью ягод восковницы. Он манит к себе, зачаровывает и заставляет порой забываться. Его мифическая красота расцветает с каждым новым днём, вынуждая Чонгука бросать предупреждающие взгляды на других альф, засматривающихся на лисёнка. Отчасти альфа их понимает, потому что этого белокурого ангелочка невозможно проигнорировать. Но это не отменяет того факта, что каждый раз, когда такое происходит, Чонгуку хочется двинуть в челюсть подобным зевакам, чтобы они перестали пускать слюни на его мужа. — Не подлизывайся, — смеётся ему в губы омега, отпихивая от себя и вставая в боевую позу. — Готов проиграть мне, Чон Чонгук? Полетишь на маты, как мешок с редькой, будь уверен! — Для вас, Чон Тэхён, я готов на что угодно, — хитро ухмыляется и отзеркаливает его позу Чонгук. Бывали дни, когда Тэхён скучал по своим родителям и старым друзьям, по любимой долине Мирэй. Да, они с Чонгуком приезжали туда погостить, но ненадолго, потому что лисий народ очень скептически продолжал относиться к выбору Тэхёна, одаривая его и волка не самыми приветливыми взглядами. В Чернолесье было с этим проще. Если честно, волкам вообще было всё равно, потому что любовь бывает разной. В ней нет правил. Она приходит, никого не спрашивая. И она всегда красива в своём искреннем проявлении. Да и пусть себе осуждают! Тяжелые взгляды и шушуканье не волновали омегу. Вся тоска бежала прочь от Тэхёна, когда на горизонте появлялся Чон Чонгук. Он одним своим прикосновением или улыбкой умел разгонять мрак, летающий над ними. Они жили словно в собственном мире, в котором всегда уютно и спокойно. В котором пахнет любовью и июльским солнцем, поэтому туда так хочется возвращаться. Конечно, бывало так, что они ссорились и обижались на друг друга, но всё это быстро сходило на «нет», потому что невозможно. Ну невозможно обижаться долго, как бы этого иногда не хотелось, на этого здоровенного детину, обычно первым совершающего поползновения в сторону надутого омеги, раздалбливая на кусочки всю невозмутимость лиса своими большими сияющими кварцем глазами. Чонгук смог выжечь своё имя на душе Тэхёна, не забыв пленить и сердце, но не оскверняя его, а наоборот бережно охраняя и любя так, как умеет только он один. Трепетно, пылко, безмерно и красиво. Омеге не нужны были бравые речи и громкие обещания по вечерам, когда они грелись в объятиях друг друга после выматывающего дня. Он и без них знал, чувствовал каждой клеточкой своего тела, что Чонгук его любит и никогда от себя не отпустит. Они будут вместе. Всегда. Во всех предназначенных им Вселенных. Тэхёну также было позволено ездить с Чонгуком по другим городам, чтобы вместе с ним следить за порядком и устранять правонарушения. Никого не смущал тот факт, что он — омега, и по сути должен сидеть дома и терпеливо ждать возвращения мужа. Но Тэхён был бы не Тэхёном, если бы позволил Чонгуку мотаться по границам в одиночку. Юнги привёл ему тысячу аргументов, почему это может быть опасной затеей. Но Тэхён никого не боялся. Во-первых, он сможет надрать зад кому угодно, а во-вторых, не сможет сам — за него это сделает муж. Это с омегой Чонгук самый покладистый в мире мальчик, любящий перекинуться в волка и заснуть у Тэхёна на коленях, уткнувшись носом ему в животик. А вот что касалось их врагов или тех, кто не понимал с первого раза… Здоровья им, в общем. Ещё одним знаменательным событием в их жизни стала беременность Юнги. Хосок стал отцом милого альфочки, которого они назвали в честь покойного отца братьев — Ильсан. В будущем именно он станет новым вожаком и правителем волчьих земель. Чонгук же теперь — дядя Гу. Никому больше альфа не позволял себя так называть, но этому пятилетнему проказнику было разрешено чуть ли не всё, чего не разрешали ему родители. Неудивительно, что Ильсан так рвался в гости к дяде, где на пару с Тэхёном они грабили кухню, а потом в саду объедались сладостями. Это сказка. Они всё жили так, будто попали в мир, где, пусть и случается плохое, но надолго оно всё равно не задерживается, не выдерживая напора радостных эмоций. Они стали настоящей семьёй. Лишь одно не давало покоя Тэхёну. А сможет ли он, как и Юнги, подарить своему любимому долгожданного наследника? Омега соврёт, если скажет, что совсем не думал об этом. Да, они с Чонгуком не торопились с детьми. Альфа сразу дал понять, что если омега не чувствует себя готовым, то не будет настаивать. Они ещё молодые, у них целая жизнь впереди. Но смотря на то, как Чонгук возится в беседке с Ильсаном, Тэхён только и делал, что представлял, как волк будет играть уже с их ребёнком, обнимать его и целовать в тёмную макушку. Как лекарь омега понимал, что роды дадутся ему нелегко, так как он — лис, а Чонгук — волк. Вероятность родить разномастного малыша слишком велика, и чей ген будет превалировать больше — неизвестно. Вынашивать лисят было бы проще, а вот волчата… Но Тэхён не боялся. Нисколечко! Он любил Чонгука больше всего на свете и мечтал подарить жизнь их маленькому комочку. Кем бы он ни был — волком или лисом — пусть лишь будет здоровым! В один из вечеров омега набирается духу и говорит о своём желании стать наконец-то папой Чонгуку, который сначала теряется от такой внезапности, но сопротивляется недолго. Точнее, вообще не сопротивляется, потому сам не раз думал о том, как будет выглядеть их общий ребёнок. Наверняка он будет таким же прелестным, как его папочка. Они готовы к этому шагу, к этой ответственности. Это совсем не страшно. Тэхён думает только о том, как бесконечно любит Чонгука, когда позволяет повязать себя узлом, так и замирая вместе с альфой на несколько томных минут, разгоняя мушки перед глазами после пережитого оргазма. Течка нагрянула раньше срока, что очень кстати. Тэхён старательно вьёт гнездо из вещей альфы, дожидаясь его прихода и сходя с ума от желания. Как уже позже выяснилось, с делами Чонгук так и не заканчивает в городе, на инстинктивном уровне почувствовав, что с омегой что-то не так. Он разгоняет всех на своём пути, обращаясь в волка, и за какие-то считанные минуты преодолевает приличное расстояние, вламываясь во двор усадьбы. Его с порога сбивает с ног усилившимся ягодным запахом Тэхёна, что значить могло только одно: его лисёнок потёк и как никогда нуждается в своём альфе. Уже на периферии уплывающего сознания, Чонгук приказывает слугам не тревожить их вплоть до следующего дня, а уже после идёт к Тэхёну. Волк внутри него беснуется, скулит побито, но альфа приказывает ему заткнуться, чтобы окончательно не свихнуться. Но этого всё равно не получается сделать. Как только он заходит в комнату и видит полураздетого Тэхёна в окружении его вещей, мозг отключается по щелчку пальцев. Чонгук даже не помнит, как запирал дверь и на ходу скидывал с себя вещи, ныряя в объятия омеги, тянущего к нему руки. — Можешь не сдерживаться. Только не в этот раз. Я хочу от тебя ребёнка, альфа, — гипнотизирует своим бархатным голосом Тэхён, седлая Чонгука и направляя его член в себя, насаживаясь мучительно-медленно. У волка от такого омеги дыхание перехватывает, а внизу живота всё приятно сжимается. — Ты должен наполнить меня своим семенем, слышишь? Хочу, чтобы вот здесь, — он тычет пальцем в свой живот, рисуя круг, — были твои волчата. Желание Тэхёна — закон. И кто такой Чонгук, чтобы не выполнить его?.. Первым о беременности узнает Чонгук. Уже через месяц после течки альфа замечает изменившийся аромат Тэхёна. Помимо восковницы в нём теперь можно было почувствовать новые пряные нотки, чем-то напоминающие корицу или гвоздику. Новость о том, что в семье Чон ожидается пополнение, воспринимают тепло и шумно, потому будущий дядя Хосок устраивает в честь ещё неродившегося племянника или племянницы пышный фейерверк, который можно было наблюдать чуть ли не с любого уголка столицы. Родителям омеги тоже сообщают об этом, а те в свою очередь шлют им подарки и любимые сладости Тэхёна, при виде которых лис не может сдержать слез. Это неудивительно. Гормоны тогда шалили не на шутку. Тэхёна, если честно, бесили эти изменения в его организме, потому что он стал чересчур чувствителен и готов был реветь навзрыд даже от убитого комара, которого прихлопнул Чонгук. Это, пожалуй, его единственная проблема, в остальном омега чувствовал себя просто замечательно, окружённый заботой и любовью альфы, который по возможности не отходил от него и выполнял любую прихоть. Будь то прокатиться верхом на Сирене в три часа ночи или съесть чего-нибудь кисло-сладкого вместо основного блюда. Особенно Тэхён пристрастился к печенью с начинкой из сладкой пасты фасоли и ягодному тофу. К девятому месяцу беременности омега уже походил на шарик, смешно передвигаясь по дому, придерживая свой довольно большой живот и рассказывая вслух сказки своему малышу. Чонгук не мог не умиляться с этой картины. Ему постоянно хотелось быть рядом с омегой, трогать его округлившийся живот и целовать Тэхёна до тех пор, пока он сам не начнёт вырываться от чрезмерной любвеобильности альфы. Ох, ну… Было ещё кое-что. Проснувшаяся страсть к сладкому это не самое страшное... На протяжении беременности Тэхён всё сетовал на свои сдуревшие гормоны, это они виноваты, да! Иначе как ещё объяснить, что ему до помутневшего иногда рассудка хотелось, чтобы Чонгук повалил его на любую горизонтальную поверхность и вошёл в него, выбивая хриплые стоны. Чонгук, конечно, таким порывам не противился, да и не смог бы, но всегда был предельно аккуратен, чтобы не навредить их малютке. — Ты меня с ума сводишь, снежинка, — толкаясь в горячее нутро, шепчет на ухо Тэхёну Чонгук. От их смешанных запахов, в которых уже отчетливо можно было уловить ещё один, уже самый любимый и родной, у альфы голова шла кругом. Он так хочет, чтобы малыш поскорее родился и он сможет наконец взять его на руки. Вероятно, это будет ещё одним самым лучшим днём в его жизни! — Чонгук-а, быстрее, прошу, — хнычет жалобно лис. Реальность не существовала в такие моменты. Были только лишь они: Тэхён и Чонгук, утопающие в собственной любви. Всё шло своим размеренным чередом. Они готовились встречать малыша, так как сроки подходили, утепляли комнаты, чтобы их сокровище не простудилось. И вот сегодня, отлучившись в город всего-то на час, так и не успев купить обещанные Тэхёну яблоки, Чонгук был вынужден вернуться обратно, потому что у омеги неожиданно начались схватки. Альфа понял это сразу же, когда увидел несущегося к нему на всех парах слугу, голосившего его имя на всю улицу. И начался какой-то ад. Чонгук ещё никогда не слышал подобных криков, когда примчался домой. Всё его естество в этот момент тянулось к Тэхёну, чтобы хоть как-то помочь. Нора — так звали повитуху — выпнула его за дверь и приказала даже носа не показывать. Чонгук так и не увидел омегу, но в ушах по-прежнему стояли его крики, от которых липкие мурашки размером с кулак по спине бежали. Хорошо, что Юнги и Хосок здесь. Альфа бы точно что-нибудь выкинул дрянное, если бы они не сидели рядом и не успокаивали. — Знаю, тебе сейчас непросто. Твой волк недоволен и хочет к своему омеге. Но Тэхёну сейчас ещё тяжелее. Ты должен быть сильным ради него. Ради вашего волчонка, — обняв коротко Чонгука, шепчет ему в волосы Юнги. Все слова доносились как из-под толщи воды. Умом Чонгук понимал, что нужно ждать, но это «ничегонеделание» давило на него. Тэхён рожает уже несколько часов. Это чертовски долго! Солнце давно село, а схватки начались утром! Так долго сидеть в неведении очень трудно. А от осознания, что ничем нельзя помочь, было ещё ужаснее. — А вдруг что-то пошло не так? Вдруг со снежинкой что-то случилось, и поэтому Нора не идёт к нам? Вы вообще сказали где мы? — тараторит осипшим голосом Чонгук, вскочив на ноги и засеменив по комнате, вырвавшись из рук Юнги. — Они знают где мы, не волнуйся, брат, — успокаивает его Хосок. Он уже прошёл через эти страдания, поэтому чувствовал себя бодрее всех. — Всё будет хорошо. Иначе и быть не может. — Я сейчас сдохну, если не увижу его, — Чонгука ломает. Ломает так, что сердце больно стрекочет в груди. — Если он не… Я… Не вынесу. Не смогу без него, — альфа знает из-за чего такие затяжные роды. Будь Тэхён волком, всё могло уже давно закончиться. Они оба знали об этой опасности, которая грозила омеге, ведь он мог попросту не разродиться, что легко может привести к печальному исходу событий. Чонгук не хотел об этом думать. Гнал прочь от себя эти дурацкие мысли всю беременность лисёнка. — Сам с ним рядом лягу, если он… — Замолчи! — не выдерживает Юнги. — Даже вслух не смей произносить такое, иначе я… Закончить он не успевает. За дверью слышатся громкие шаги и голоса, заставляющие разом замолчать. Чонгук не дышит в тот момент, когда двери медленно раздвигаются (или ему так показалось) и на пороге появляется Нора, широко улыбаясь и приветствуя всех поклоном. — Ну? — выходит нетерпеливым рыком у Чонгука. — Как Тэхён?! Как малыш?! — Ох, да хорошо всё, мой господин. Ваш муж просто герой, я восхищена им, — хохочет Нора. — Его жизни ничего не угрожает, он в отличной форме. Устал, конечно, но он в порядке. Как и ваши детки… Дальше волк уже не слышит. Чонгук замирает в движении, выглядя сейчас, наверное, очень нелепо. Сказанное его как будто оглушает, а ноги так и норовят подкоситься. Он почти на грани обморока, серьёзно! На фоне этой размытой картинки альфа отдалённо слышит, как верещит поросёнком Хосок, подхватив на руки не менее ошарашенного Юнги, закружив его в воздухе. Что они все только что услышали? Это шутка такая? Или Всевышний расщедрился настолько сильно, раз подкинул им под Новый год такое счастье, ещё и в двойном экземпляре? Чонгук не верит. Не может этого быть просто! Или… всё-таки… может?.. — Я стал дядей! Я стал дядей! Причём дважды, — продолжал вопить Хосок, которого отпихивает от себя Юнги. — Нора, вы… Что вы только что сказали? Детки? — спрашивает омега, смотря на женщину непонимающими глазами. — Ну да, — продолжает посмеиваться повитуха. — А вы не знали? — она хмурит брови. — Правда не знали, что ли? У него ведь живот больше него самого был, — весело ей, а вот Чонгук точно сейчас рухнет на пол. До него всё ещё не доходит. — Мальчик и девочка у вас, папаша, — обращается напрямую к альфе Нора. — Здоровенькие, хорошенькие, красивенькие… Да сами идите и убедитесь! Чонгук так и делает. Он бежит, чуть ли не спотыкаясь, не слыша, что ему кричат в спину Юнги и Хосок. Точно, они же планировали сразу как узнают!.. Неважно! Хосок сориентируется, а Юнги ему поможет. Чону срочно нужно увидеть Тэхёна. Альфа вихрем залетает в комнату, едва не сшибая собой слуг, оставивших наедине новоиспечённого папочку с его детьми. Пытается дышать ровно, но ни о каком спокойствии тут и речи быть не может, когда Чонгук подходит ближе к кровати и видит. Видит, как Тэхён, немного приподнявшись на локтях, лучисто улыбается ему, а потом поворачивает голову в сторону, как бы показывая на их сокровище. Рядом с ним и впрямь лежали два очаровательных младенца, замотанные в мягкие пелёнки и мирно посапывающие. Мальчик и девочка. Волчонок-альфа и лисичка-омежка. Корица и гвоздика. Вот что это значило! Это природные ароматы их малышей! Какой же альфа болван, раз не догадался об этом. Чонгук несмело садится на край кровати, всё ещё не веря в происходящее, смотря то на измотанного родами Тэхёна, то на детей, дрожа всем телом. Слёзы сами наворачиваются на глаза, и Чонгук не в силах их держать, утыкаясь лицом в ноги Тэхёну, умирая от переизбытка эмоций в этот момент. Он думал, что невозможно стать ещё счастливее, но Тэхён смог переубедить его. Такой маленький, но такой сильный омега! Чонгук так любит его, что готов целый мир дотла сжечь и новый создать в его честь. Это неописуемое счастье! Сердце не выдерживает. Оно так и просится наружу. — Я специально хранил в тайне, что у нас будут двойняшки, — гладит его по голове Тэхён. — Лисичка так похожа на тебя, особенно когда хмурит бровки, а волчонок моя точная копия. Ты только взгляни, — просит его омега. Чонгук смахивает слёзы, заставляя себя не раскисать и прикрикивает на своего волка, что уже лужей неконтролируемого восторга растёкся возле кровати, стоило только посмотреть на детей. Боже, какие они славные! Такие крошечные, милые... — Они такие красивые, снежинка, — говорит Чонгук, в чьём голосе так и искрилась нежность. — Спасибо тебе, родной. Ты не представляешь, как я счастлив, — он берёт ладонь омеги в свою и целует. — Можно мне к вам в гнёздышко? — Конечно, — укладывается обратно на постель Тэхён, не переставая улыбаться. Лицо у него было уставшим, а растрёпанные пшеничные волосы разметались по подушке, но глаза сияли ярче любой звезды. — Мы будем только рады. Чонгук аккуратно, чтобы не разбудить лисичку и волчонка, ложится напротив омеги, двигаясь как можно ближе, касаясь бережно сначала мальчика, а потом девочки, зашевелившейся сразу, как только отец до неё дотронулся. — О нет, я разбудил её, да? — пугается Чонгук, чувствуя себя неповоротливым медведем, чем вызывает чистый грудной смех у Тэхёна. — Возьми её на руки, она сразу успокоится, — предлагает ему омега, поглаживая сына по животику, чтобы тот тоже не проснулся. Неуклюже, но Чонгук всё же перебарывает свой страх (он волк или кто?!) и берёт на руки дочку, прижимая её бережно к груди. Она тут же перестаёт возиться, как и говорил Тэхён, видимо почувствовав феромоны отца, убаюкивающие её. Прелесть, какая же она хорошенькая, как куколка! Чонгук клянётся, что никому не позволит её обидеть. Как и своего сына. На их губах всегда будет играть улыбка. — Мэйлин, — произносит тихо Чонгук. — Давай назовём её Мэйлин, ты не против? — Вовсе нет, — качает головой Тэхён. — Мэйлин и Бомгю, да? — сразу даёт имя волчонку омега. — Мне нравится. — Мне тоже, — кладёт девочку рядом с братом Чонгук, когда та снова засыпает, и тянется к омеге, чтобы поцеловать. — Знаю, ты сейчас очень устал, но перед тем как закрыть глаза, посмотри сюда, — альфа поднимается с постели, подходя к большому и широкому окну и касаясь плотной ткани, завешивающей его. Он очень надеется, что Хосок с Юнги уже всё сделали. — Я, может быть, и был не в себе всё это время, пока ты рожал, но всё же кое-что для тебя сделал. Не без помощи Хосока и Юнги, конечно. Это они по большей части договаривались, я немного был не способен на внятную речь. — Что такое? — Тэхён снова приподнимается, не особо понимая, о чём говорит ему альфа. — Что вы опять выдумали, а? Мне уже начинать злиться? — Не думаю, что это разозлит тебя, — подмигивает ему альфа, а потом рывком убирает ткань с окна, отходя в сторону, чтобы омеге было лучше видно. Тэхён восхищённо ахает, растеряв все слова. Он смотрит на Чонгука совершенно влюблённо, не представляя, как он вообще додумался о таком. А там, за окном, виднелись тысяча жёлтых небесных фонариков, украсивших ночное небо своими огоньками, словно звёзды разбежавшись по тёмному полотну. Они горят так ярко, что своим мягким персиковым светом освещают всю комнату. Даже свечи на их фоне меркнут. Это очень красиво! Так красиво, что дух захватывает. И всё это для Тэхёна, подарившего сегодня Чонгуку два новых смысла жизни. — Поспи, снежинка, — ложится обратно к ним Чонгук, обнимая омегу, насколько это возможно, образуя как будто кокон вокруг детей, лежащих между ними. — Я присмотрю за нашими сокровищами. А когда проснёшься, мы будем рядом. — Всегда? — накрывая его руку своей и переплетая пальцы, спрашивает Тэхён, закрывая глаза и сладко улыбаясь. — Всегда, — чеканит твёрдо Чонгук, оставляя на лбу омеги лёгкий поцелуй. Потому что действительно — так будет всегда.

❄️

«…Я и не знал, что ночи бывают

Так прекрасны до встречи с тобой.

И это вовсе не луна или звёзды, а из-за нас с тобой!

У тебя есть я — я смотрю на тебя и могу смело мечтать

У меня есть ты — и даже в кромешной тьме

Мы увидим свет в друг друге, зная и повторяя одни и те же слова…»

BTS — Mikrokosmos

end