Силы небесные, с кем я связалася?

Мой шицзунь — это страшный человек и меня просто никто не переубедит. Вот серьёзно. Особенно, когда у него вазу разбили, тут вообще, лучше самим в могилу закопаться, и то не факт, что тебя не откопают, чтобы напоследок не придушить. Байчжанцы — скоты! Разбили вазу они, а с учителем в непосредственной близости находиться мне. — Сяо Цзю, — услышала я обращение, от чего меня передернуло. Голос не Ци-Гэ, какого дьявола? Глаза за озирались, а тело сразу напряглось. — Сяо Цзю? — это голос шицзуня. Какого… Какого Линьгуань-Цзюня меня так назвали. — Шэнь Цинцю, — после этого обращения сразу посмотрела на учителя. — Вот ты знаешь того человека, с которым Юэ Цинъюань тебя путает? Он же тебя постоянно называет «Сяо Цзю», даже просил у моего дорогого шисюна — Ли Вэйцзюня — чтобы он взял этого «Сяо Цзю» на обучение в обход ежегодному испытанию? Смотреть в глаза шицзуню невыносимо, внутри глокотало чувство, которое твердило, что нужно защищаться. Я себя так чувствовала себя, когда поняла силу своего прошлого учителя. Опустила взор на пол, будто пыталась там что-то найти. «Не говори!» «Ты не знаешь, кто такой этот Сяо Цзю». «Ты никогда не была Сяо Цзю». «Ты не какой-то раб, чтобы откликаться на эту кличку». «Не говори, что это ты». «Сяо Цзю это не ты». «Это не ты!» «ЭТО НЕ ТЫ!!!» «Соври». «Соври, так будет легче». «Соври, есть ли смысл что-то говорить, если шишу Цзян намекнул на то, что они и так знают о твоём прошлом?» — Есть ли смысл говорить? — прошипела сквозь зубы, даже немного ощетинившись. — От твоей реакции будет зависеть наш дальнейший разговор, — ответил он спокойным голосом. — Сейчас ты похож на волчонка, который попал в капкан и не может из него выбраться. У тебя есть три варианта, чтобы оттуда выбраться: умереть; отгрызть себе больную лапу и забыть про неё; разрешить оказать тебе помощь, не рыча и не сопротивляясь и тогда останешься и при своей лапе, и на свободе. При этих словах я всё равно чувствовала напряжение. Первый вариант — самый ужасный. Шэнь Цзю так бы не сделал сто процентов, он выживал всё детство, поджав хвост стал бы отбиваться, чтобы жить. Второй вариант — болезненный, но хороший. Думаю, если бы настоящего Шэнь Цинцю Сун Вэйхуа также бы прижал, то тот бы, не позволил себе рассказать о том, что он бывший раб. Стал бы утверждать, что не знает, кто такой «Сяо Цзю» этот у Юэ Цинъюаня, потому что он старался забыть своё прошлое. Следовательно, не узнал бы, что там дальше за разговор был бы. Третий вариант — с одной стороны самый лучший, с другой до одури опасный… — Если рассматривать с позиции волка, то легче лапу откусить, будет надёжнее всего. Человек к капкану с волком подходит чаще всего, чтобы его убить. Если надеяться на третий вариант, то тебя убьют. К себе подпустить можно только самых близких людей, и то не факт, что и они тебе не навредят. Тут нужно быть в человеке уверенным больше, чем в себе. — Никого не готов подпускать мой ученик? Я поджала губы. — Никого подпускать не готова, — ответила честно. — Людям не дают второго шанса. Им вручают клинок, которым они не попали в спину с первого раза, — внутри от моих же слов всё переворачивается. — Однако… Тут даже есть «однако», — нервно усмехнулась, чувствуя подступающую истерику к горлу, которую я активно сдерживала. — Умудрилась за эту спину подпустить Лю Цингэ… Не нужно верить в слухи, что завидую ему, хоть там есть чему завидовать, — он же, скотина такая, без видимых изъянов: красивый, сильный, честный, богатый, из целой семьи… — Мне не хочется убить шиди, слишком хороший. Он не вставит нож в спину, даже если будет сильно ненавидеть человека; крикнет человеку, чтобы тот повернулся к нему лицом, сам выдаст меч и будет сражаться честно с человеком… — Поразительно, — вздохнул Сун Вэйхуа. — Но логично. Вы с ним чаще всего вместе контактируете, шиди-Цзян даже намекал, что вы не просто притерпелись друг к другу. — Я не только с ним нормально общаюсь, — насупилась, даже перейдя к неформальной речи. — Я к шиди-Му захожу довольно часто, он очень приятный человек, даже если рассматривает меня чаще, как свой «выпускной проект». Пусть меня так называют, зато у меня зубы целые и красивые. Так что не такая уж и большая цена за моё здоровье. — Также ты часто Лунцзин захаживаешь. — Чжун-мэй шикарна, — улыбнулась. — Очень начитанный человек, потрясающий философ и у неё шикарный чай. — Она помолвлена на главном ученике пика Цзуйсянь. — На Цинфэе? Эта ученица за них рада, если они буду счастливы вместе. Честно говоря, они очень даже друг другу подходят. Чтобы в фанфиках в моей прошлой жизни про «Пик Пьяного Бессмертного» не говорили, но постоянно они вино не хлыщат, им сразу же втык дадут, как кусинцам за поход в бордель (по факту, сами аскетами решили стать, уйти с пика никто не мешает). Хотя, тут может быть кажется, что логики нет, если ты попал на пик, где практикуют достижение бессмертного и формирование меридиан при помощи, в основном, вина, при этом тебе не дают пить. На самом деле всё более чем логично, они занимаются у нас, чем-то похожим на шаманизм. Чтобы общаться с духами и богами шаманы, насколько я помню, принимали какие-то настойки специальные из мухомора, от которых их не хило так штырило, из-за чего они «общались с божествами» и «слушали их наставления». Но это ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО на кратковременный период. Много принимать нельзя было, ты же будешь невменяемым, а отсюда следует, что их никто уважать бы не стал, а они привилегированный класс, репутацию терять нельзя. Так и у нас с пиком Цзуйсянь, алкоголь они используют только перед медитациями, чтобы достичь таким образом бессмертия и сформировать меридианы. Не более. Поражаюсь иногда какие слухи ходят о них, что они там пьяные постоянно, глава у них такой же. Да так говорить, то Сяо Вэйцая не уважать. — Она тебе не нравится? — спросил шицзунь. От этого у меня бровь дёрнулась. — У меня сегодня удивительный день: Лорд Байчжань считает, что я в Лю Цингэ влюблена, а тот в меня; Лорд Цинцзин, что я в Чжун Цинли влюблена. Ради интереса, может быть, этой ученице подойти к другим главам, чтобы узнать, в кого я ещё влюблена? — Остальные считают, что ты никого не любишь, но в тебя влюблен Юэ Цинъюань. От этого заявления я подавилась. — Чего? — прохрипела. — Все считают, что у ученика главы школы неразделенная любовь. — И на Сяньшу тоже так считают? — это очень важный вопрос. — Этот пик больше всех волнует? — Да если они об этом знают, то «неразделенная любовь» и «от ненависти до любви» у них в их любительских романах будут расхватываться, как горячие пирожки, — да, наши феечки фанфики про знакомых пишут, но не настолько «распутно», как говорят у нас, если там будет кто-то выше должности старшего ученика описан, то порка будет им обеспечена. — Я им пальцы переломаю, если зайду завтра и узрею, что про меня и Ци-Гэ есть. Да, писать уметь «романы» эти можно, но если в них кто-то узнает себя и придёт бить им их красивую физиономию, то сами виноваты, что плохо завуалировали, отбивайтесь — вы заклинательницы, должны уметь сражаться. — Без доказательств, что ты понял, что присутствуешь в книжке, парней не пустят. Тут я вытащила из рукава ханьфу свиток, который мне дал Му Цинфан, развернула, показав его содержание шицзуню. — Эта бумажка с печатью Ши Вэйцзе и вход на Сяньшу мне открыт, — ухмыльнулась. Учитель внимательно её прочитал, а затем взглянул на меня. — Эта ученица решила не отгрызать себе лапу? Сглотнула, понимая, что лучше рассказать. — Шицзунь всегда знал, что я девушка? — Только имел догадки. Без бумажного подтверждения с Цаньцао не имел права тебя называть девушкой. Так ответишь на вопрос, кто такой «Сяо Цзю»? Грустно выдохнула: — Не «Сяо Цзю», а «Шэнь Цзю», бывший беспризорник, а также раб семьи Цю, что вы и без моих слов прекрасно знаете. — А также про твоего первого учителя, который учил тебя заклинательству. — Зачем меня допрашивать, если сами всё знаете? — Чтобы понять, готова ли ты будешь своё прошлое открыть. — Нет, — ответила твёрдо. — Я закрыла позорную эту страницу. — Зря, тайное становится явным, поэтому ты, как стратег будущий, должна знать, что информацию нужно выдавать о себе секретную самой, под нужным для тебя углом. Первое время ты работаешь на репутацию, а затем репутация на тебя. — Будет волна возмущений, если кто-то узнает моё прошлое. Меня же можно считать наследницей прошлого учителя, когда убила его — разорвала клятву «ученик-учитель». Отсюда следует последняя ученица, при том единственная выжившая, а значит наследница его знаний. — Подай блюдо под нужным соусом для публики. Для начала нужно подать его ближнему окружению, а это для тебя все главные ученики на всех пиках, вы с ними без мыслей, на автомате, должны прикрывать спины. Но чтобы они тебе доверились, то должны знать твоё истинное прошлое, а не свои до думки. — Это словно нагой пред ними стоять. — Про раба можно говорить позже, открой один лепесток из всех, покажи, что идеальная убийца. — Отпугну только всех… — немного отвернулась. — Стратег должен понимать, как думают убийцы и темные заклинатели, чтобы составить идеальный план по их устранению. Если будет целая деревня убийц, то как действовать? — Это большая редкость, — сказала, сморщив нос. — Там и проверять нужно всё настолько аккуратно, потому что заклинатели тёмные очень осторожные и подозрительные, да и кучкуются они редко. — Что будет если в такой деревне окажутся байчжанцы и вызовут одного жителя на бой или обвинят его, говоря, что казнить будут? — Никто живым не уйдет, — спокойно пожала плечами. — Похоронят их в ближайшем болоте, обобрав до нитки и ты хоть в лепешку расшибись, то никаких доказательств, что они убили не найдешь. Следы даже ни к ним вести будут. И обрываться в этой деревне не будут. — Лучшая тактика? — Ну это, если задуматься, все знают. Лучше убить их всех ночью. Одновременно, что желательно. Один опытный может положить несколько опытных светлых, потому что не брезгует подлыми приёмами. Не то, чтобы люди с золотым ядром такими пользоваться там тоже не будят, — у нас Лю Цингэ при битве со зверем пользуется моей парочкой приёмов и ничего, не сдох. — У тёмных заклинателей они индивидуальны и их очень куча. — Отправитесь после завтрашнего собрания все в такую деревню. Если не вернётесь живыми — не достойны зваться приемниками. Мы не торопимся возноситься или умирать, вырастим других, если вы там умрете. — При чём тут открытие меня, как убийцы? — Можешь там всех отправить в могилу, даже незаметно для всех. Посмотрим, после этого ты откроешься другим, как спасительница, или нет. Всё зависит от тебя. — Вы убийце руки развязываете? — Только на это задание. Будет если слишком с твоей стороны, то петля на твоей шее затянется до могилы.