True-blue

      В больницу они забегают, держась за руки. Фирузе в этот момент плевать, что их может кто-то увидеть, что могут пойти сплетни и ненужные обсуждения. Ей просто необходимо в этот момент чувствовать Атеша. Ощущать тепло его большой руки, обхватившей её дрожащую ладонь. Страх за сестру и племянника сжимает её сердце холодными тисками, поэтому она держится за Атеша, чтобы не упасть в эту холодную бездну. В глазах самого Атеша тот же страх. Только его еще больше. Ведь его брат сейчас в реанимации в гораздо большей опасности, чем Ферайе. И Фирузе почти сочувствует Яману. Но только почти. Чувство ненависти к нему за то, что он заставил Атеша волноваться, за то, что он поселил в его темном взгляде боль и тревогу, сильнее, чем её жалость. Когда Атеш шепчет ей успокаивающие слова, легонько сжимая её руку, Фирузе чувствует себя виноватой. Поэтому она останавливается, заставляя Атеша остановиться следом. В его глазах застывает немой вопрос. — С Яманом всё будет хорошо. — Слова застревают в горле, но Фирузе заставляет себя произнести их. Не ради Ямана. Ради Атеша. Ради её любимого мужчины. — Твой брат будет в порядке. Только так и никак иначе.       Благодарная улыбка едва трогает губы Атеша, но отражается в его темном взгляде. Он переплетает их пальцы, понимая, что они не могут позволить сейчас большего проявления чувств. — Как и Ферайе. И её малыш. По-другому и быть не может, — отвечает Атеш.       Фирузе кивает ему, едва сдерживая слёзы. Они подходят к стойке регистратуры. Работница сообщает им, что Яман находится в операционной, а Ферайе в кабинете гинеколога. Фирузе и Атеш бегут на второй этаж, продолжая держаться за руки. Первым делом Фирузе видит Корая, нервно расхаживающего по коридору. А затем она замечает Окана в самом конце коридора, у отделения интенсивной терапии. Атеш поворачивается к ней, чтобы что-то сказать, но Фирузе опережает его. — Иди к Окану, Атеш. Ты нужен своим братьям. Со мной всё будет в порядке, — говорит она, заставляя себя улыбнуться. — Спасибо, — шепчет он и, отпустив её руку, направляется к брату.       Он останавливается рядом с Кораем и что-то тихо ему говорит, сжимая его плечо. Корай молча кивает ему. Фирузе подходит к Кораю. — Где Ферайе? Что произошло? — Спрашивает она.       Взгляд Корая устремляется к двери палаты. В этом взгляде столько беззащитности и боли, что Фирузе не может сдержать удивленного вздоха. — Корай, скажи же что-нибудь! — Фирузе повышает голос, чтобы растормошить Корая. — Что с Ферайе и с ребенком? Как это могло случиться, если она была рядом с тобой? Это ты её расстроил?       Фирузе сцепляет пальцы в замок, чтобы хоть как-то удержать дрожь. Корай молча протягивает ей телефон Ферайе. В его глазах сверкает такая ненависть, что Фирузе на мгновение становится страшно. Она забирает телефон. На нем открыт мессенджер. И диалог с Яманом. Фирузе видит странное фото гор, явно сделанное из машины. — Что это? — Шепчет она, хотя кусочки паззла и без того начинают складываться в её голове. — Послушай его голосовое сообщение, — сквозь зубы давит Корай, бессильно сжимая руки в кулаки.       Фирузе дрожащим пальцем нажимает на кнопку play.       «Ну, здравствуй, Ферош. Как твой первый день в качестве госпожи Айдын? Хотя зачем я спрашиваю, мог бы догадаться, что всё у тебя прекрасно. Красивый новый дом без надоедливых свёкров, богатый муж, самые лучшие наряды… Только вот я не могу этого пережить, знаешь, Ферош? Как только я думаю о том, что ты изменяла мне с этим ублюдком, что ты спала с ним, пока была со мной, я начинаю сходить с ума. А что же твоя совесть, мой лунный свет? Где она была, когда ты водила меня за нос, снюхавшись с этим бабником, переспавшим с половиной Невшехира? Ах, Ферош, разве можно быть такой? Как бы мне хотелось разрушить это твоё счастье… Ты не представляешь, как сильно я этого хотел бы. Но я не ты, моя дорогая Ферайе. Я не буду портить твою жизнь, хотя я мог бы это сделать одним щелчком пальцев. А вместо этого я избавлю тебя от страха. Смотри, какой красивый вид… Среди этой красоты я встречу свою смерть, а ты освободишься от меня, Ферайе. Желаю счастливой жизни с Кораем».       К концу голосового сообщения Фирузе приходится вцепиться в руку Корая, чтобы не упасть. Яд, которым сочился голос Ямана, будто липнет к ней, обволакивая её мерзкой пленкой. Фирузе морщится от желчи, собравшейся в горле. Корай закрывает её своей широкой спиной, чтобы Атеш в конце коридора не мог видеть её реакцию. — Что он сделал? — Спрашивает она, поднимая глаза на зятя. — Ферайе не сразу прочитала сообщение. Спустя несколько минут после этого на телефон Ферайе позвонил полицейский. Сказал, что этот контакт был в списке вызовов на случай экстренных ситуаций. Сказал, что Яман попал в аварию и его везут в больницу. Я бы хотел не дать Ферайе это увидеть, но я в это время находился в душе и не смог уберечь её. Ей стало плохо, и я сразу привез её в больницу. А потом позвонил Окану и сказал, что Яман попал в аварию. А уж потом мальчишка позвонил Атешу. — Голос Корая звучит глухо и пусто. Фирузе видит вину в его карих глазах. — Прости, что не смог уберечь Ферайе. Сегодня только первый день нашего брака, я уже не смог защитить свою жену. — Ты ни в чём не виноват. — Фирузе похлопывает зятя по предплечью, пытаясь найти в себе силы, чтобы переварить весь этот кошмар. — Откуда мы могли знать, что Яман настолько больной? Мерзкий трус, решивший повесить на мою сестру чувство вины за свою никчемную смерть. И как только Ферайе могла полюбить этого урода? — Ему повезет, если Аллах сейчас заберет его душу. Потому что если он очнется и выздоровеет, убью его уже я, — совершенно безразличным голосом произносит Корай, бросая короткий взгляд на дверь в операционную, за которой находился Яман. — А если с Ферайе и ребенком что-то случится, то я камня на камне не оставлю от дома Гюльсоев.       Фирузе на мгновение представляет противостояние Корая и Атеша и внутри неё все холодеет. Атеш слишком любил свою семью, слишком ей был предан, чтобы позволить хоть кому-то угрожать его близким. А Корай достаточно упрям, чтобы сдержать свое слово и обрушить особняк Гюльсоев им на головы.       «Нужно было сразу показать Атешу истинное лицо его младшего брата. Он бы смог его обуздать. Смог бы удержать его от глупостей. И всего этого не было бы. Вот к чему привела твоя ложь!» — Вопит голос совести.       И Фирузе понимает, что это правда. Расскажи она всё Атешу с самого начала, он бы не допустил этого.       «Но тогда он бы по-другому к тебе относился. И был бы прав. Разве ты поверила бы Атешу, если бы он рассказал такие ужасные вещи о твоей младшей сестре? Конечно же нет! Ты бы возненавидела и Ямана, и Атеша, и не стала бы иметь с ними никаких дел. И Атеш поступил бы также. Он бы встал на сторону своего брата, а не на сторону девушки, которую он знает всего несколько дней. Он бы не стал бы узнавать тебя. Не стал бы заботиться о тебе. Не полюбил бы тебя», — шепчет голос сердца. — «Разве ты бы хотела этого? Остаться без его любви, нежности, поддержки? Расскажи ты правду сразу, ты бы никогда не узнала Атеша, не полюбила его, не разделила с ним столько прекрасных моментов».       Фирузе становится тяжело дышать. Она прикрывает глаза, пытаясь успокоиться. — Фирузе? — Обеспокоенно зовет её Корай, поддерживая под локоть.       «Атеш узнает обо всем сам. Не может не узнать. Он слишком умён, чтобы оставить это просто так. Он докопается до правды. И ты его потеряешь. Расскажи ему обо всем сама, так ты хотя бы сможешь рассчитывать на то, что он простит тебя!» — Бьется мысль в её голове.       У неё темнеет перед глазами, когда она осознает, насколько она близка к тому, чтобы потерять Атеша. Ноги почти не держат её, а сердце стучит так сильно, что ей кажется, будто оно вот-вот прорвется сквозь её ребра и сбежит, сгорая от стыда. — Фирузе…       Голос Атеша, прозвучавший совсем близко, заставляет её распахнуть глаза. Вместо рук Корая теперь её держат руки Атеша. Его лицо совсем близко, и она видит тревогу, исказившую его красивое лицо. Его большие ладони обхватывают её лицо, нежно поглаживая её щеки. Слезы собираются в её глазах. Ей стыдно. Ей страшно. Ей совсем не хочется его терять. Её тело действует само по себе. Она прижимается к нему, пряча лицо на его груди. Фирузе вдыхает его запах полной грудью, потихоньку возвращаясь в реальность. — С Ферайе всё будет хорошо. И с ребёнком тоже. Не плачь, моя голубоглазая красавица, — шепчет Атеш, гладя её по спине.       Фирузе плачет еще сильнее. Она вжимается в него, будто пытаясь надышать им перед тем, как он узнает правду и откажется от неё.       «Прости. Прости. Прости», — набатом бьет в её мыслях, но вслух она не говорит другое. — Я не хотела, Атеш. — Она отстраняется от него и яростно вытирает слезы, злясь на саму себя. — Твой брат в реанимации, а тебе приходится успокаивать меня вместо того, чтобы быть рядом со своей семьей. Прости… — Эй, — Атеш аккуратно поднимает ее лицо за подбородок, заставляя её взглянуть ему в глаза. — Ты не менее важна, чем моя семья.       Эти слова ощущаются как удар. Фирузе дорогого стоит удержать на лице спокойное выражение. Боль растекается внутри неё, заполняя вены ядом, который быстро растекается по всему её телу. Она заставляет себя успокоиться. В последний раз вытирает лицо ладонями. И улыбается Атешу. — Всё хорошо, Атеш. — Она сжимает его руку, молча ненавидя себя за свою глупость. С другой лестницы на этаж поднимаются остальные Гюльсои. Пустой коридор заполняется плачем госпожи Гюльфем и Алейны. — Смотри, твоя семья пришла. Ты нужен им сейчас. Без тебя там начнется хаос. Иди к ним. — Я люблю тебя, — только и отвечает Атеш. — И я тебя люблю, — говорит Фирузе, чувствуя горечь на кончике языка.       Он уходит, оставляя их с Кораем. В темных глазах Корая плещется сочувствие. — Нужно было с самого начала рассказать ему. С каждым днем это будет становиться всё сложнее, — говорит он, глядя в спину Атешу.       Фирузе смотрит на то, как Атеш нежно обнимает мать, успокаивая её, и ненависть к себе внутри неё вновь поднимает голову, голодно облизываясь. Он усаживает её на стул и садится на корточки перед ней, чтобы видеть её лицо. Он что-то ей говорит, и женщина понемногу успокаивается. Атеш встает и подходит к деду, стоящему посреди коридора словно статуя. Он даже Алейну пытается успокоить, хотя та и продолжает плакать, но уже не так громко, как в начале.       «Ты не заслуживаешь его. Лгунья. Он достоин лучшего. А ты заслуживаешь лишь одиночества», — мерзко шепчет голос ненависти.       Совесть и сердце молчат, будто бы соглашаясь с этими словами. Звук открывшейся двери заставляет их с Кораем отвлечься от мыслей. — Как она, доктор? — Взволнованно спрашивает Корай, заламывая пальцы. — С вашей супругой всё хорошо, господин Айдын. Угроза миновала, — отвечает врач с улыбкой. — Ребенок тоже в порядке. — Слава Аллаху, — выдыхает Фирузе, едва стоя на дрожащих ногах. — Можно к ней зайти? — Да. Только ненадолго. Ей нужен отдых. И я бы порекомендовал оставить госпожу Ферайе в больнице на пару дней, чтобы мы могли за ней понаблюдать. — Конечно, господин Али. Я всё оплачу. Спасибо вам, — отвечает Корай. — Пусть всё останется в прошлом, — кивает доктор и уходит.       Фирузе и Корай заходят в палату. Ферайе лежит на койке. Корай подходит к ней первым и обхватывает её маленькую бледную ладонь своей огромной рукой. Вторая ладонь Ферайе лежит на ее животе, будто бы оберегая ребенка. — Как ты меня напугала, моя черноокая лань, — басит Корай, легонько сжимая ее пальцы.       Фирузе видит океан нежности во взгляде Корая, обращенном к Ферайе. А еще отмечает то, как облегчение появляется на лице её сестры, когда она видит Корая.       «Неужели это будет не просто фиктивный брак?» — Мелькает мысль. — Как ты, мой лунный лучик? — Спрашивает Фирузе, подходя к сестре. Она накрывает её ладонь на животе. — Как мой племянник? — Племянница, — поправляет её Ферайе. — Что? — Хором переспрашивают Корай и Фирузе. — Это девочка. Врач, пока делал УЗИ, сказал и пол сразу. У тебя будет племянница, сестра, — с нежностью улыбается Ферайе.       Слезы вновь собираются в глазах Фирузе. Она целует руку Ферайе, пытаясь выразить свою любовь к сестре и своей еще не рожденной племяннице. — Значит, у нас появится еще одна красавица. Такая же чудесная, как её мама, — хриплым от чувств голосом произносит Корай.       Ферайе поднимает взгляд на мужа. Фирузе обращает свое внимание на окно, чтобы не смущать сестру. Но даже так она успевает уловить что-то новое в темных глазах сестры. Что-то помимо простой благодарности. Надежда на хороший исход для этих двоих вновь расцветает внутри Фирузе. — Что с Яманом? — Спрашивает Ферайе.       Голос Ферайе звучит подавленно. Фирузе хочется ворваться в операционную и самолично задушить Ямана за ту боль, что сквозила в словах Ферайе. — Ему делают операцию. Пока ничего не известно, — отвечает Корай. — О, Аллах, пускай с ним всё будет в порядке. Только бы он не умер, — молится Ферайе, сложив руки на животе. — Как я буду жить, зная, что стала причиной его смерти? — Прекрасно будешь жить! — Обрывает её причитания Фирузе. Она садится рядом с сестрой и берет её за руку. — Ты не несешь ответственности за его идиотские поступки, ясно тебе? Это был только его выбор. Он больной, неужели ты еще не поняла? Бросил тебя в огонь, сжег тебя своим предательством, а ведет себя так, будто это ты предала его. И разве он много страдал, когда ты чуть не сожгла себя в том домике? Нет, он пошел и женился на Алейне, и тем же вечером его мать бросила Джемиле в лицо свидетельство о браке! Не смей себя винить! — Да и ему будет лучше, если он умрет сейчас. Потому что в противном случае я превращу его жизнь в ад, — будничным тоном объявляет Корай, но в его темных глазах горит такая ярость, что Фирузе даже почти жаль Ямана. — Нет! — Ферайе хватает его за руку. — Прошу, не делай этого.       Взгляд Корая потухает. Он не отводит глаз от лица Ферайе. — Всё еще любишь его? Всё еще заботишься о нём? После всего, что он с тобой сделал? — Глухо спрашивает он. — Нет!       Сила, с которой было произнесено это единственное слово, удивляет Фирузе. Лицо сестры наполнено решимостью. Она видит это в ее сведенных к переносице бровях, упрямо сжатых губах и напряженной челюсти. — Нет, не люблю. Моя любовь к нему умерла в ту ночь, когда я чуть не сгорела в том доме. Той Ферайе, что верила Яману, что строила мечты о совместной жизни с ним, больше нет. — Ферайе вновь накрывает живот ладонями. — Теперь я мать моей девочки. И её счастье и благополучие — моя главная забота. — Ферайе смотрит Кораю прямо в глаза. — И мне нужен кто-то, кто будет помогать мне в этом нелегком деле. Кто-то, кто не оставит меня вместо того, чтобы тратить силы на то, чтобы испортить чью-то и без того никчемную жизнь.       Лицо Корая светлеет после этих слов. Он лишь молча кивает жене. Фирузе чувствует себя третьей лишней в этом диалоге без слов. Ферайе переводит взгляд на неё. — Атеш? — Только и произносит она. — Он здесь. Успокаивает свою семью, — отвечает Фирузе. — Получается, мы с Яманом испортили ваше первое свидание, — виновато говорит Ферайе. — Прости. — Что за глупости? Ты здесь причём? — Отмахивается Фирузе. — Что ты будешь делать? — Спрашивает Ферайе. — Не знаю, — честно отвечает Фирузе. — Ты должна рассказать ему всё, — вмешивается в их разговор Корай. — Как ты себе это представляешь? — Фирузе вскакивает с кровати и хватается за голову. — «Привет, Атеш. Яман, твой любимый младший брат, и есть тот бывший Ферайе, который бросил её и женился на другой девушке. И не просто на девушке, а на нашей сводной сестре. А еще он тот, из-за которого Ферайе и её ребёнок чуть не сгорели в том домике. Ах да, этот ребёнок — твоя племянница, поэтому ты спас не просто две жизни в ту ночь, ты спас часть своей семьи. А мы с Ферайе решили скрыть от тебя это, поэтому она вышла замуж за Корая, чтобы ребенок не родился вне брака. Этому ребенку дали бы фамилию Айдын, и он рос бы, считая отцом Корая, а не Ямана. Да, представь, мы бы скрыли ребенка от вас. От её семьи по крови. Лишили бы твою мать внучки, твоего брата — дочери, а тебя — возможности быть любящим дядей. Вот такая вот ситуация получилась. Интересно, правда?» Так вы это себе представляете?!       Фирузе срывается на крик от бессилия. Масштаб катастрофы только что открылся перед ней в полном объеме, и это сводило её с ума. Слезы вновь собираются в её глазах и срываются с её ресниц на пол. Её руки вновь начинают дрожать. — Я могу ему всё рассказать, Фирузе. — Ферайе тянет руку и хватает её за пальцы, заставляя остановиться. — Я скажу, что это я попросила тебя молчать. Скажу, что возненавидела Ямана настолько, что решила отомстить ему, скрыв от него ребенка. Он всё поймет. И не будет обижаться на тебя. — Нет. Не нужно. Он не оставит это просто так. Атеш ненавидит ложь. И он расскажет об этом Яману. Он не позволит своему брату остаться в неведении насчет того, что у него скоро будет ребёнок. И знаешь, что будет дальше? Гюльсои решат забрать у нас малышку! Яман расскажет всем, что до брака с Кораем ты была с ним. Отец сойдет с ума, когда узнает об этом. А Гюльсои затаскают нас по судам, чтобы получить право на опеку над ребенком. Ты этого хочешь? — У меня достаточно сил и средств, чтобы не дать им подобраться к малышке. Никто не заберет её у нас с Ферайе, — уверенно произносит Корай. — А у Атеша достаточно сил и упрямства, чтобы помочь его брату получить равную с Ферайе опеку над ребенком. Или ты сомневаешься в способностях Атеша? — Парирует Фирузе. — И что мы будем делать? — Шепчет Ферайе, вцепляясь в руку мужа. — Вы — ничего. Буду делать я, — отвечает Фирузе. — И что ты будешь делать? — С насмешкой спрашивает Корай. — Отдалюсь от него. Чем меньше мы будем контактировать, тем меньше он будет пересекаться с вами. Тем меньше будет возможностей у Ямана быть рядом с Ферайе. Тем меньше у Атеша будет поводов связывать странное поведение Ямана с Ферайе. Со временем всё уляжется. Мы будем просто соседями. И всё забудется. — Эти страшные слова с трудом проходят через её глотку, но она выдавливает их из себя. — И ты в это веришь? — Усмехается Корай. — Что ж, тогда ты намного глупее, чем я думал, Фирузе. — Нет, это невозможно, Фирузе! — Восклицает Ферайе. Она встает с кровати и подходит к сестре. — Ты любишь его, Фирузе. И он тебя любит. Ты не можешь просто взять и отказаться от него из-за меня и Ямана. — Если я этого не сделаю, Гюльсои не оставят тебя и малышку. Корай начнет войну с ними. И все будет ввергнуто в хаос. Разве стоит это моего счастья? Одной меня? — Спрашивает Фирузе. — Стоит! И не только одной тебя. Но и Атеша! Фирузе, не глупи! — Умоляет её Ферайе. — Корай, дай ключи от дома. Я заеду за вещами для Ферайе, — она протягивает руку.       Корай осуждающе смотрит на неё, но ключи отдает. Фирузе выходит из палаты и, даже не глянув в сторону Атеша, уходит. Внутри неё горит пожар. Она не помнит, как села в автобус. Как доехала до дома Корая и Ферайе. Как поднялась в комнату сестры на втором этаже дома. Фирузе на автомате собирает вещи Ферайе в небольшую сумку, а её голова блаженно пуста. Её отвлекает звук входящего сообщения.       «Корай сказал, что ты поехала собрать вещи для Ферайе. Я рад, что с ней и малышом всё в порядке».       Это сообщение разбивает её. Внутри Фирузе будто ломается каждая косточка, и она оседает на пол, держа в дрожащих пальцах телефон. Ледяной холод заполняет её изнутри, а ненависть к себе внутри нее пирует этим холодом, разрастаясь во все стороны.       «Так тебе и надо. Лгунья-лгунья-лгунья… Хотела быть счастливой с ним и при этом продолжать его обманывать? Не получится. Придется сделать выбор. Твое счастье с Атешем или же безопасность Ферайе и малышки? По-моему, выбор очевиден», — ядовито шепчет голос в голове.       Фирузе хочется лечь на пол и умереть. Заснуть и больше не проснуться. Но её тело упрямо продолжает вдыхать воздух.       «Прости, любимый. Прости за ту боль, что я тебе причиню», — шепчет она, глядя на сообщение от Атеша.