Секреты Тайной комнаты

2022

      Волдеморт жив да и ещё подаётся в профессора Хогвартса? Сама новость про нежданное, негаданное появление самого кровожадного мага взбудоражила не только общество, но и заставило почувствовать себя на иголках Министерство Магии. А теперь он пытается влиться в это самое общество, словно обычный человек? Первое решение, что чуть было не принято, это поместить молодого Тёмного Лорда в Азкабан. Где, большая часть сотрудников считала, ему и место. Но Хогвартс решил рискнуть и пойти на переговоры, не смотря на то, что не знал, к чему они могли бы привести. На кону стояла жизнь граждан и репутация Хогвартса. В конечном итоге, поцелованный судьбой Том Реддл остался целым и невредимым. И всё благодаря Макгонагалл, которой удалось убедить Министра Магии Гермиону Грейнджер обдумать свой приговор. Все они, Грейнджер, Макгонагалл и Снейп имели дело с Волдемортом лицом к лицу в не таком далеком и забытом прошлом. Воспоминания терзали каждого из них по сей день, но никто бы никогда не мог подумать, что весь это кошмар вернётся вновь наяву. Народ взбунтовался. И правительству пришлось предпринять какие-то меры. Выслушав рассказ своего когда-то бывалого преподавателя по трансфигурации со школы, Гермиона осталась под впечатлением ещё на долгое время. — Как её фамилия? — переспросила Грейнджер. — Картер. — Мне знакома эта фамилия. Много лет назад, сдаётся мне, Министром Магии был человек с такой же фамилией.       Окаменелое сердце строгой женщины разбилось. Юная девочка, которой пришлось встретить самого ужасного волшебника всех времён. Она смогла уцелеть при нём и подчинить себе.       Гермиона преисполнилась этой историей настолько, что не побоялась сравнить её со знаменитым Мальчиком, который выжил! Она сказала, что девочка должна познакомиться с ним. Но Гарри Поттер уже был знаком с Патрицией давно.       Узнав о помиловании Тома Реддла, профессор Снейп не абы как удивился. Дипломатия и подход к сложным ситуациям профессора Макгонагалл — всё это напоминало ему Дамблдора. Далеко не зря именно она была его заместителем. Хоть Минерва и славилась тем, что отлично справлялась со своими обязанностями, уже какое-то время они вместе с Северусом обговаривали, насколько тяжело ей это даётся с каждым годом. Тот запротестовал, что женщина недооценивает свою важность в школе. Она говорила, что хотела бы видеть на посту директора кого-то стоящего, как Северус, но тот в свою очередь отрёкся от предложения. Так что это дело пришлось отложить в долгий ящик, пока не найдется достойный кандидат.       В общем и в целом профессор Макгонагалл и профессор Снейп считали, что потенциальной угрозы для жизни волшебников не бывать. Как бы Том не старался, но ему не обойти непреложный обет. Даже такому волшебнику, как он. Посему Том Реддл может приступать к работе на должности профессора по Защите от Тёмных Искусств уже со следующего учебного года.       Шестой курс Патриции начался довольно неплохо. Хотя по ощущениям, казалось, словно она ехала в Хогвартс на расстрел. Всё-таки, прошло уже три месяца, и ситуация с «возвращением Волдеморта» должна была более-менее утихнуть. Но как бы там не было, всё равно оставались ученики, что считали своим долгом пошептаться об этом за её спиной. Но на этот раз её поддержкой было больше и меньше одновременно. Ставший профессором Том мог защитить её от людей с плохими намерениями, но школа опустела без её опоры в виду друзей.       Миновало слишком мало времени, чтобы свыкнуться с мыслью, что Эбигейл, Джеймса и Нэнси рядом нет. Возвращаясь после уроков, Картер всё ещё казалось, что сейчас она пойдёт к Эбигейл в башню Когтеврана. Зайдёт в Большой зал и за завтраком обсудит все сплетни со своей необъятной компанией, но нет.       Всё это живёт теперь только в воспоминаниях.       Патриция старалась отвлекаться от этих навязчивых грёз и возвращаться к тому, что под боком все ещё были её Скорпиус и Альбус. Временами на мальчиков тоже навеивала грусть, но именно они не давали Патриции зайти слишком далеко. События, произошедшие за последние полгода, безвозвратно повлияли на Картер. Но даже в самые тёмные времена можно найти счастье.       Так оно и случилось.       Когда Том, уже как профессор Реддл, вошёл в Большой зал, глаза облепили его со всех сторон. Его властная походка заполнила помещение, и всё вокруг наполнилось мощной и тёмной энергией, исходившей от него. Том миновал стол Слизерина, когда Патриция закусила губу, провожая его взглядом. — Вы только посмотрите, кто идёт! — соседка по комнате Лоурен поймала впереди сидящую Картер за плечи откинула на себя. — Вы случайно не знакомы с этим юношей? — Маргарет склонилась над лежащей на коленях Лоурен Картер.       Патриция расплылась в хитрой улыбке, покачав головой. — Нет, девочки, нет.       Этот чёрный костюм и накинутая сверху мантия делали его неимоверно важным. Чуть ли не раздевая его глазами, Патриция вдруг осознала, что Реддл понял, кто буравил в нём дыру больше всего.       Конечно же, на периферии этих взглядов успевали осматривать и её саму. Так бы сказать оценивать, подходит ли она ему. И наоборот. Хотя они оба стоили друг друга. Конечно, персона молодого преподавателя не могла остаться в тени. Ни сказать, что сам он стремился всегда быть на виду у всех, даже наоборот, старался как можно лучше скрываться от лишнего нежелательного внимания, запираясь у себя в кабинете или в Запретной секции с Патрицией.       Но всё же у него это плохо получалось.       Обаяние Реддла не смогло пройти мимо молоденьких студенток, толпившихся возле его стола после окончания урока. Помимо внешней привлекательности, Тёмный Лорд также обладал харизмой, заставляющей студентов и смеяться во всю глотку, и как заколдованные сидеть и слушать на его занятиях. — Профессор Реддл, могу ли я остаться после урока, чтобы освоить материал получше? — Профессор Реддл, а вы проводите индивидуальные занятия? — Профессор Реддл, а вы не могли бы мне объяснить?       Толпа голых ног, обтянутых чулками и короткими юбками, обступила всё пространство вокруг молодого Тёмного Лорда. Воздух наполнился запахом женских духов, звонкими голосами и стуком туфелек. Накрученные кудри, дутые губы, глубокое декольте. Всё это так напоминало маскарад, где каждая представительница женского пола выдавала себя за Картер, лишь бы тот глянул на неё.       Патрицию просто выводило из себя то, что не так давно всех страшила мысль, что Волдеморт каким-либо способом затронет их, но сейчас они ходят за ним по пятам в отчаянных попытках завладеть его вниманием.       Том заполнял бланки в свитке и словно не обращал внимания на то, что творилось вокруг него. После того, как гул в классе становился невыносимым, он вставал и, спокойным тоном отчеканив, что все свободны, удалялся в свой кабинет. Как только дверь за ним захлопывалась, его ждала Патриция. Запирающие чары, и Том овладевает своей самой любимой студенткой. И всё-таки успокоение он находил именно в Картер. Она понимала его. Вспоминая каждый раз, как какие-то девушки вешались на шею Реддлу, в Патриции вскипал целый ураган эмоций. Она готова была разорвать их в клочья. Превратить в одно из своих дизайнерских платьев. Она жадно стонала под ним и царапала спину, зная, что никто из них за той стеной не сможет быть на её месте. Но… просто так мы это не оставим.       Все почему-то начали забывать, с кем они связались. Особенно, Том. Кто на самом деле поставил его на ноги, кто главный. На что способна женщина, если взять её… если взять чужое.       Следующий урок по Защите от Тёмных искусств начнётся не так, как привык Том. Патриция садится на первую парту прямо перед учительским столом и, замечая это, Реддл едва видимо вскидывает бровь в удивлении. Реакция оправдана, ведь обычно слизеринка сидела за второй-третьей. Какая-то стеснительная гриффиндорка хотела было спросить, можно ли ей сесть рядом, но Картер рявкает что-то в ответ, и та быстро уносит ноги.       Класс заполняется. Начинается урок. Профессор Реддл доносит тему занятия и полностью погружен в процесс. Не смотря на то, что Патриция была в классе, как принято, Том не особо обращал на неё внимание. Но ему придётся это сделать. И вот, после очередной студентки он обращается к Картер, словно подгадав момент. Патриция было даже усомнилась в своем заблокированном сознании. Впрочем, именно из-за искусных способностей в легилименции Том не любил всех своих студентов женского пола, кроме Патриции, конечно. — Мисс Картер, что вы знаете о заклинании «Империус»? — дописывает Том это слово на доске и через плечо разворачивается в её сторону.       Она мычит, будто задумалась, хотя ответ уже знает давно. Том внимательно изучает её. Патриция тяжело вздыхает. А теперь он читает её. Выходит какая-то игра. Патриция словно впервые слышит это слово, Том делает вид, словно не обучал её этому, а весь класс, будто это не она воскресила неупокоившуюся душу Волдеморта. Как-то неоправданно долго она выдерживает паузу.       Патриция закусывает край губы, и, потянувшись под парту, наконец говорит: — «Империус» — одно из трёх Непростительных заклинаний, применение которого к человеку карается заключением в Азкабан, — она растягивает слова.       Её рука подозрительно блуждает под партой, как спустя мгновение вдруг Том, с другой стороны от остальных студентов, замечает что-то неладное. — Оно целиком и полностью подчиняет человека воле наложившего это заклятие волшебника, — Патриция Картер теряет последние угрызения совести и стягивает нижнее белье на первой парте прямо перед профессором во время урока. Изумрудные кружевные трусики вальяжно спадают с её точеных ног и ловко оказываются в кармане её мантии. Она возвращается в удобную позу, словно ничего и не произошло, но на лбу профессора Реддла уже пульсирует вена. — Находясь под воздействием этого заклинания, человек будет бездумно выполнять любые приказы волшебника, который наложил на него заклинание «Империус». При этом находящийся под заклятием сохраняет все свои привычки. Определить, что человек действует не по своей воле, очень трудно, для этого он должен совершить что-то совершенно не в его характере, и определить это могут только хорошо знающие его люди.       Сейчас Патриция без заклинания «Империо» управляла Томом, как её душе угодно. Она заставляет его нервничать, переживать, быстро соображать, метаться от спокойствия к тревоге в одно мгновение.       Волшебные часы пробили конец урока. — Останьтесь после занятия, мисс Картер. У меня есть несколько вопросов касательно этой темы к вам.       Студенты стали оборачиваться на неё, но Патриция ответила на это лишь мягким взором и хитрой чеширской улыбкой. Кто-то в неудовольствии бормотал себе под нос, перешёптывался, проклинал студентку без белья за первой партой.       Был ещё один случай.       Однажды в коридорах школы «Хогвартс» Патриция Картер проходила со своими одногруппницами, по совместительству, соседками с рулонами пергаментов под рукой. — Если Снейп не заценит всё то, что я проделала за этот бессонный месяц, я просто сброшусь с Астрономической башни, — выпалила Лоурен, подбрасывая блондинистую прядь волос потоком воздуха. — Не говори ерунды! — возразила праведная Маргарет. — Что наговоришь, то и предначертаешь себе.       Лоурен и Мари цокнули языком, закатывая глаза. — Эй, невинная душа, пора в монастырь податься!       Звонкий девчачий голос разлился стенами замка, как вдруг Картер спиной почувствовала чьё-то приближение. Вот он, идеальный момент. Патриция не спеша остановилась. — Ой, девочки, подождите! — Картер нагибается за «выпавшим» свитком в самой короткой юбке из своего гардероба и расфокусированным взглядом замечает, как Тёмный Лорд позади спотыкается об первокурсника, роняя все книги с пергаментами на пол.       Компания девочек оборачивается на резкий звук и тут же охает. — Ой! Что ж вы так, профессор Реддл! Аккуратнее! Так можно и голову расшибить, — Лоурен и остальные девочки поспешно подбегают к Тому, чтобы помочь поднять вещи. Мимо проходившие ученики также приостановили все свои дела, продолжая недоумевать от происходящего. И только Патриция остаётся в стороне, наблюдая за всем представлением перед ней. — Всё хорошо, девочки, вам не стоит беспокоиться, — с этими словами Реддл снова продолжил идти.       И всё бы ничего, если бы он продолжил идти по своим делам, но ноги его целенаправленно шли к Картер. С каждым шагом он ускорял ходьбу, а Патриция опустила скрещённые руки на груди.       В одно движение на голову выше её профессор Реддл завёл её за шкирку в ближайший укромный угол. Её поясница прижалась к ледяному камню стены, а над ней возвысилась тёмная тень. — Патриция! Хватит играть со мной в присутствии остальных учеников… — Что? Том, тебе котлом по голове стукнули, — девушка предприняла попытку вырваться, но тот сразу же грубо вернул её на место. — Я устал краснеть из-за тебя как малолетняя школьница! — процедил тот сквозь зубы, стараясь подавить повышенный тон. — Профессор, выключите свою фантазию во время работы и не позорьтесь, — она возмутилась, а потом, улыбнувшись, выскользнула из уже слабого захвата.       Патриция убежала вприпрыжку, а её короткая юбка оголила бёдра, вдетые в откровенные чулки.       Конечно, после таких манёвров всегда следовало продолжение после ужина, когда все примерные студенты возвращалось в гостиные и ложились спать. Но Картер делала это не для этого. Просто всегда нужно знать цену своим поступкам. Месть — блюдо, что подают холодным.       С шестого до конца седьмого курсов Патриция занимала место в Сборной по Квиддичу уже не просто как ловец, а и капитан команды. Благодарный за преданность к профессии Томас Хейз уберёг свое местечко после ухода для одной из самых амбициозных студенток. И не прогадал. С началом седьмого курса — новый сезон, и Патриция была готова разорвать любого, кто встанет на пути её команды.       Вот они уже готовятся и проверяют последние штрихи: экипировка, мётлы. Выйдя из палатки слизеринцев, Патриция направила свою в боевой готовности команду в сторону выхода на поле, как вдруг встретила представителей львиного факультета. — Опа-а-а, какие люди! — озорной юноша поднял руки вверх в знак «приветствия».       Картер поняла, что без небольшой светской беседы не обойтись, так что остановилась, ожидая подхода собеседников. — Как твои дела, солнце? — капитан команды Сборной Гриффиндора по прозвищу Ферфакс подошёл практически вплотную к девушке, смерив глазами сверху вниз.       Скорпиус и Альбус позади заметно напряглись. Из-за предательской разнице в росте, Патриции пришлось поднять голову, как и недовольный взгляд. — Чего тебе? — сразу перешла к делу. — Мы, — шатен снова поднял руки и широким жестом обвёл игроков рядом, — всего лишь хотим пожелать вам удачи. Да, да, всем вам. Особенно тебе, Патриция… — не спуская с лица хитрую ухмылку во все тридцать два зуба, Ферфакс вдруг вернулся к ней и провёл пальцами по её волосам. — Два хвостика и грозный вид. Полный комплект старосты факультета и капитана сборной в одном флаконе.       Малфой фыркнул и не в состоянии этого выдержать отвёл взгляд в сторону трибун. Кулак Поттера тут же хрустнул, а сам он продолжал испепелять взглядом из-под лба капитана Гриффиндора, который в свою очередь не обращал на бедолагу никакого внимания. — Мерлин, успокой своего друга, иначе он скоро глазёнки кому-то из нас расцарапает, — наконец Ферфакс заметил бушующего в гневе Альбуса и захохотал во весь голос, на что его команда заржала ещё больше.       Картер тут же закрыла друга собой, а Скорпиус среагировал и сжал её руку, словно давая понять, что это уже предел. — Я прошу вести себя достойно хотя бы перед игрой, иначе грош цена вашему мнимому образу, — съязвила Патриция.       Это были последние слова перед тем, как Мадам Трюк дала сигнал о начале игры, и бладжеры, квоффл и снитч вылетели из чемодана.

2024

      Миссис Снейп. Профессор заклинаний миссис Снейп. Первого сентября Эбигейл приступила к своим обязанностям в роли преподавателя. С уходом профессора Флитвика так же освободилось и место декана Когтеврана, которое Макгонагалл любезно предложила новому учителю магии. Как никак, лучшая выпускница своего года, а так же староста факультета и школы. Кому как не ей доверить такой важный пост. Некоторых своих учеников Эбигейл знала со школьной скамьи, когда те ещё были на младших курсах. Однако на всех её уроках всегда царили порядок и дисциплина. Или всё-таки новая фамилия тоже как-то повлияла на восприятие молодой учительницы. — На работе — работа, — так сказала Эбигейл своему мужу в начале учебного года. — Даже несмотря на то, что мы делали в этом кабинете, когда ты ещё училась? — прыснул Снейп. — Ну перестань, ты знаешь, о чём я, — она ткнула его в плечо и тоже засмеялась. — Ладно, ладно. Я понял, что впредь оставаться на сверхурочные не будет смысла, потому что дома в кровати будет намного удобнее. — Тоже верно. Ну что же, я пойду тогда. Сегодня у меня с утра первокурсники, немного волнуюсь. — Всё будет хорошо, не переживай, — он взял её ладонь и поцеловал. — Спасибо, Северус.       На каждые выходные супруги покидали школу, чтобы спокойно провести время вместе. Их новый домик, что находился на участке неподалёку от Хогсмида, был построен как раз за то время, что Эбигейл обучалась на преподавателя магии. Сразу после свадьбы новоиспечённая семья заехала в новое жилище. Три этажа, шесть больших светлых комнат, гостиная со столовой и терраса по всему периметру. Эбигейл сама занималась дизайном каждого уголка в своём доме. Даже нашлось место для кабинетика со всем её рукоделием, а также коморки со сбережениями ингредиентов для зелий Северуса. Всё вокруг создавало уют и радовало глаз. Семейная жизнь складывалась как нельзя лучше, ведь в любви можно и горы свернуть.       Снейп полностью погрузилась в работу в школе. Сразу после нового года ей пришла идея организовать кружок для детей, которые интересуются магией глубже, чем остальные. И таких набралось не мало, от самых маленьких до выпускников последних лет. — Объявляю открытым первое заседание клуба «Вихрь», — Эбигейл вещала с кафедры в своём кабинете.       Составить программу для всех семи курсов одновременно было сложной задачей, но не невозможной. Каждый вечер вторника студенты с нетерпением ждали очередного собрания нового кружка от уже полюбившейся молодой учительницы.

2026

      С бракосочетания Патриции и Тома миновало уже три месяца. За уютной семейной жизнью незаметно прошла прохладная осень, суровая, но до ужаса красивая заснеженная зима, когда Реддл смог побыть дома намного дольше обычного. Патриция уже легче переносила своё одиночество. Она не знала точно, что на это повлияло, но, возможно, привыкание. А, может, то, что Том пообещал после свадьбы, что будет приезжать намного чаще, чем это было вначале их совместной жизни. Хотя Патриция знала, что с нагрузкой в Хогвартсе это было нелегко. И всё-таки, она была не совсем одна. Клякса не давала ей уйти вглубь себя и потеряться в пучине мыслей. Невероятно, как маленький чёрный комочек с большими жёлтыми, как луна, глазами, может повлиять на твою жизнь.       Один февральский вечер, когда метель бушевала на улицах Лондона, и снег бился в оконную раму, Патриция проводила в гостиной, лежа на Томе с блокнотом и ручкой в руках. Не смотря на ледяную погоду снаружи, внутри было так тепло, что не передать словами. Гостиная огромного особняка обогревалась камином, что располагался как раз напротив софы, где разлёживались Реддлы. — Когда ты снова едешь? — девушка вдруг прервала молчание. — Не думай про это.       Патриция постаралась последовать его совету, но через несколько минут не выдержала: — Не могу.       Том вздохнул, прежде чем ответить. — Через три дня.       Патриция тут же грустно поджала губы, а Том завёл выпавшую прядь её волос за ухо. — Не думай про это. Наслаждайся моментом. — Когда ты так говоришь, я ещё больше думаю про это.       После этих слов Патриция снова вернулась к выполнению наброска, а Том продолжал любоваться ею. Потрескивающие дрова камина заполняли тишину. — Патриция. — А? — Я думаю, скоро всё изменится. — Что ты имеешь ввиду? — та аж оторвалась от эскиза.       Реддл приподнялся на локтях. — Помнишь я тебе рассказывал про то, что объехал практически весь мир… — Изучая все тонкости Тёмного искусства и переменяя опыт других мастеров. Да, помню, — закончила она за него, самодовольно расплывшись в улыбке. — Много ли где ты была? — искренне поинтересовался тот. — Ого, Том. Я думала, за то время в школе ты успел раскопать про меня всё, даже то, что я сама не знаю.       Реддл решил не отвечать на это, словно давая Патриции ответить. Спустя паузу Патриция скосила взгляд на него и, удостоверившись в его упрямости, демонстративно сложила листок с ручкой. — Ладно… давай подумаем… Я была много где, но много где не была. — В Исландии была? — не выдержав, перебил он. — А… нет. — А хотела бы? — Посмотреть северное сияние… насладиться зимней природой… — мечтательно протянула та, погрязнув в своих грёзах. Когда Нэнси возвращалась в Лондон, и они встречались целой компанией, Хармон рассказывала, как они с Джеймсом ездили на острова, шли в горы, впитывали все красоты неимоверной природы, что царила на их планете Земля. Какой-то внутренний ребёнок Патриции сказал ей, что ещё недостаточно увидел мир, но пока с работой в Хогвартсе… вытянуть Тома было нереально. Может, на следующие рождественские каникулы они смогут поехать… — В своей первой молодости я увидел много красивых мест, так что, в откуп за твой подарок, хотел бы показать тебе это всё. — О-о-у, Том, — замурчала Патриция, взяв лицо Реддла в свои ладони и расцеловав его всего. — Тогда у меня к тебе тоже вопрос, — серьезно начала она. — Ты… когда-нибудь думал о детях?       Задать подобный вопрос Волдеморту было странно. Хотя, по правде говоря, сейчас он вовсе не тот, что был тогда. Реддл то ли посуровел, то ли стал сбитым с толку, но всё равно вызвал у Патриция настороженность. — У тебя они были? — ещё более осторожно спросила та, пряча лицо в его груди. — Был. — Я, кажется, помню, как её зовут. Дельфи?       Тот слегка качнул головой. — А где она сейчас?       Реддл задумался на какое-то время. — Честно, не знаю. С тех пор прошло столько лет, но последние слухи, которые ходили перед моей смертью, что она исчезла с лица земли.       Миссис Реддл чувствовала себя немного подавленной тем, что задала такой откровенный вопрос. Она не была уверена, что только что могла расковырять не зажившую рану. — Ты что-то чувствуешь к ней? — Нет. Тогда я был лишен эмоций и какой-либо эмпатии. Мне нужен был наследник, который продолжил бы моё дело. — Прости, — та виновато опустила голову, словно спрятавшись от взгляда чёрных глаз, где всегда в глубине сверкал красный свет. — Не извиняйся, — Реддл снова припал к волосам Патриции, гладя и перебирая их у себя в пальцах. — А сейчас хотел бы? Детей… — решается она, опасливо подняв глаза.       Спустя каких-то пару мгновений Том берёт подбородок своей супруги в руку и притягивает к себе. Холодные губы охватывает тёплым дыханием. Нежный трепет овладевает ими, словно сейчас это был их первый подростковый поцелуй. — Только если от тебя. Ведь от тебя красивые детки получатся. На тебя похожи.       Ох, насколько Том ошибался. Как бы не так.       Своими словами Том заставил раскраснеться Патрицию настолько, что та вздыхала в невозможности справится с нагрузкой комплиментов. — Ты хотел бы от меня детей? — словно не веря в правдивость высказываний Тома, безнадежно переспросила Патриция.       Прежде чем он ответил, томительная пауза, казалось, длилась целую вечность. Он взял её лицо в свою ладонь вновь. — Всегда, — с этими словами Реддл припал к шее девушки.       Разгоряченное дыхание и мокрые следы создавали одурманивающий эффект. Ещё чуть-чуть, и Патриция снова поддастся этому соблазну. И вот он переворачивается, и она оказывается снизу под напором его тела. Задыхаясь, то ли он перевозбуждения, то ли от волнения, она слегка отстранилась. — Зачем мы это делаем? — Воспроизведем на свет лучших версий нас.       Реддл встает и резко подхватывает на руки Патрицию, из-за чего та вскрикивает от неожиданности, заливаясь смехом. Не разбирая дороги в спальню и попутно освобождаясь от одежды, Патриция скидывает свой атласный халат на Кляксу, что в свою очередь сваливает календарик со стола с обозначенной датой в четырнадцатое февраля.       Но, конечно же, не могли не портить настроение только иногда приходящие письма от Картеров-старших. Приходили они довольно редко, но метко. Судя по содержанию, в каждом письме миссис Картер, вероятно, очень тщательно подбирала свой лексикон, чтобы спросить как у них обстоят дела с Томом. Патриция предполагала, что маме не настолько это и интересно, но ей нужно было хоть иногда проверять, жива ли её дочь, спя в одной постели с убийцей. Мистер Картер же в письме обходился парой локальных фраз.       Патриция удивлена, как из-за своей озлобленности они ещё не перекрыли ей кислород по всем фронтам. Начиная наследственным домом, заканчивая сейфом в банке Гринготтса. Но как бы и чтобы они не захотели сделать, у них бы всё равно ничего вышло. Перед своей смертью прабабуле Марлен нужно было завещать всё своё состояние потомкам. Логично предположить, что всё достанется прямому потомку — дочери или сыну Марлен. Но не тут то было, ведь по неизвестной на то причине женщина составила документ, в котором чёрным по белому указано, что состояние делится 50 на 50, то есть, прямому её потомку и через два поколения, и именно девочке. Никто не знал, что это могло значить, но все не переставали удивляться такому странному итогу. Родственники думали, что бабка на старости лет просто свихнулась и совсем не соображает, что делает, но та наотрез отказалась вносить какие-либо коррективы. Так она и покинула этот мир, своей прямолинейностью оставив безбедную жизнь, что Кэтрин, что Патриции с Кристианом.       Так и вышло, что женщина передала своему ребёнку состояние, этот ребёнок передал состояние другому своему ребёнку, кем была в свою очередь Кэтрин, а далее Патриции. Кристиан тоже имел свою долю со счёта Картеров, но не столько, сколько Патриция. Ввиду таких непредвиденных или предвиденных обстоятельств, когда в семье появляется второй ребёнок наследство делится ещё раз, но всё равно в выигрыше всегда остается внучка через два поколения — Патриция. Дом, в котором она и Том проживали на данный момент по документам принадлежал именно ей, а не Кэтрин или Кристиану. Разбираясь в этом всём, Патриция ломала голову над ребусом, почему же прабабуля поступила именно так.       Как она могла знать, что через пару поколений родится именно девочка, а не, предположим, мальчик или даже два мальчика. Ну не была она свихнутой на голову. Но что-то заставило её так сделать. А что именно — оставалось загадкой.       Ну и Мерлин с ними, с этими родителями, можно было бы подумать, но всё стало намного хуже, когда дело дошло до личной встречи. — Только попробуй родить от него ребёнка. Он будет проклят также, как и его отец, — процедила Кэтрин.       В ней было столько злобы, сколько не собрать во всём мире, а в Патриции отчаяния. Слёзы подступали к горлу, а сил не оставалось. Ей так бы хотелось увидеться с Кристианом. В этом доме так не хватало его. Хотелось просто свалиться на него и поплакать в плечо, как полагается младшей сестре. Он бы всё понял, принял бы в свои тёплые родные объятия, погладив по макушке. В галдеже криков и скандалов внезапный разговор всплыл перед её глазами.       Перед церемонией их с Томом бракосочетания Кристиан пришёл к ней. — Тебе нужно отдать должное, ведь ты не опорочил род Картеров, — сказала Патриция. — Патриция, — вдруг перебил её Кристиан, — я выбрал её не потому, что она чистокровная, а за то, каким человеком она является. Даже если бы она была предполагаемой «грязнокровкой», я бы не стал не связывать с ней свою судьбу и не посмел бы позволять родителям очернять её имя. Так же должна поступать и ты. Том не даст тебя в обиду, и ты не позволяй никому делать это с ним. Вы у друг друга одни. Против всего мира.       После окончания школы Крис пошёл на практику в Министерство Магии в Отдел магического правопорядка, а именно сектор борьбы с неправомерным использованием магии. Ему очень нравилась эта область, но Патриция знала, что его амбиции достигали выше, например, до помощников Министра Магии. Кристиану хотелось допрыгнуть туда, но всему своё время.       И именно на практических курсах он и познакомился с одной приятной девушкой по имени Жаклин. Она была светловолосой француженкой, окончившей школу «Шармбатон» в одно время с Кристианом, что решила посвятить себя службе волшебникам в Англии. Её семья также состояла целиком и полностью только из волшебников, так что их союз был благословлён Картерами-старшими. Вот так наследник нашёл себе будущую невесту, с которой они обручились год спустя после знакомства.       После происшествия в доме Картеров Патриция старалась не выходить на связь довольно часто, и это вылезло им боком. В один из пасмурных вечеров миссис Картер убирала в холле их дома. Возле тумбы из тёмного дерева возвышался зеленый гобелен исполинских размеров. Гобелен выглядел очень старым, даже страшно представить, насколько. Местами он слегка потерял свой цвет, но золотая нить, прошитая вдоль стены, светилась достаточно ярко, чтобы заприметить ветвистое родословное дерево, берущее начало, наверняка, с появления на этот свет «Хогвартса». Специальные изощрённые чары, когда-то наложенные кем-то из Картеров, не позволяли полотну потерять свой вид.       На самом верху гобелена крупными золотыми буквами значилось: «Благороднейшее и древнейшее семейство Картеров». Чуть пониже девиз: «Чистота крови навек». Гобелен представлял собой портреты людей, что когда-либо принадлежали к известному роду. Супруги и их потомки, под которыми расположены белые ленты с именами и датами жизни, с золотыми нитями, тянущимся от родителей к детям.       Иногда рядом с портретом очередного Картера помещали и подписанный портрет его жены или мужа. Дети дочерей, ушедших в другие рода показывались не всегда. Если кто-то из Картеров женился или выходил замуж за нечистокровного волшебника, портрет супруга и детей могли вообще не появляться на гобелене.       Большинство Картеров были ярыми сторонниками чистоты крови, что тянулось испокон веков. Поэтому состояли в родстве со всеми чистокровными волшебными семьями. Стоило кому-то из членов семьи отступить от этих убеждений, с древа их выжигали.       На древе довольно мало портеров было стёрто с полотна. Но как бы там не было, на удивление, лицо Патриции всё ещё было вышито на зеленом фоне. Белая кожа, гармонирующая с тёмно-каштановыми прямыми волосами и карими глазами. Чистокровная аристократка.       Мать глянула на портрет своего чада и сглотнула застрявший комок в горле. Внезапно что-то странное стало происходить с гобеленом. Зачарованное полотно начало шевелиться, ветви дерева загомонели, словно поднесённые лёгким ветром. Портрет Патриции пустил ветвь в противоположную сторону от неё, зарисовывая новый портрет. Это был Том Реддл, а ветка тянущаяся и переплетающаяся между этими двумя образовала ещё один, чьё имя гласило Теодор Оллистер Реддл.       Щётка для смахивания пыли выпала из руки Кэтрин, и та попятилась назад. Дом оглушило пронзительным криком.       Солнечное мартовское утро должно было начаться с кофе, но началось абсолютно не с этого. Подорвавшаяся с постели Патриция вскочила в домашние пушистые тапки и, снося на пути сонную Кляксу, добежала до ванной. Дверь за ней загремела так, что штукатурка слетела со стены, а сама Реддл принялась обнимать унитаз на пол часа как минимум. Мимолетный испуг сменился пониманием. Патриция вспомнила не так давно прошедший февральский вечер в компании Тома, и все пазлы тут же сложились. Всё, то что она сказала, что он делал. Мерлиновы яйца…       Не сказать, что она не была рада, нет, даже наоборот. Но то тошнотворное ощущение, преследовавшее её всё утро, заставляло взять то самое спрятанное ружье её прабабули и застрелиться. А ещё всё это ещё означало то, что ей нужно было как-то поделиться этой новостью с Томом, Эбигейл, например, и… подать её родителям.       Через месяц, как раз ближе к праздникам, Патриция получила совой письмо. Отточенная буква в каждом слове и синий цвет чернил выдали нрав её подруги — старосты Когтеврана и школы.       «Дорогая моя девочка, давно мы не общались, и я очень соскучилась по этому. Дети выносят мне мозг каждый день, поэтому я прошу тебя приехать и разобраться с ними, как ты это умеешь. Хах, шучу. Буду ждать тебя в Хогвартсе в ближайшее время на чай или что-то покрепче.»       «Люблю, твоя Эбигейл Снейп, но для моей Патриции всегда Митчелл», — гласила подпись снизу.       Воодушевлённая весточкой от своей древней, как этот пергамент, подруги, Патриция даже позабыла про своё плохое самочувствие, преследовавшее её с момента, когда она осознала, что беременна. Адреналин, приливший в голову, зашкалил настолько, что она не могла нарадоваться поводу, что подвернулся ей как раз на руку. Осталось всего лишь рассказать…       Поезд «Хогвартс-Экспресс» как раз отправлялся из Лондона вначале апреля, дабы забрать студентов из школы на пасхальные каникулы. Забиравшись по крохотным ступенькам в вагон, Патриция чуть не упала с довольно большой высоты, если бы не добрый седой старичок, отличившийся необыкновенной силой, как на свой почтительный возраст.       Наверное, теперь придётся беречь себя, точнее больше не ради себя, а ради того, кого ты носишь под сердцем. Хоть её срок был ещё небольшой и животика толком даже не было, но ощущение присутствия кого-то ещё не покидало её постоянно. Похожее чувство она испытывала в школе, когда Том следил за ней.       Купе вагонов были полупустыми, что не могло не обрадовать Патрицию, ведь она могла насладиться только компанией книги.       Поздно вечером поезд сделал свою остановку в Хогсмиде, оставаясь ждать студентов, что завтрашним утром отправятся обратно в Лондон. Дюжина пассажиров высадились, и наконец Патриция также вышла на знакомую местность, где её уже встречали Эбигейл, Северус и Том. — В письме ты говорила, что тебя уже достали дети, — Патриция удобно устроилась в мягком кресле в кабинете у Эбигейл.       На следующее утро они не спеша поднялись с постелей ближе к обеду, чем позднему завтраку. Патриция даже имела возможность полакомиться своими любимыми пасхальными блюдами за столом преподавателей вместе со всеми профессорами, включая Макгонагалл. Так приятно было снова почувствовать вкус и запах еды кухни Хогвартса. Сейчас же она вместе с Эбигейл уединились в её кабинете, чтобы обглодать косточки всем их врагам. — Да-да. Мне кажется, что они вроде маленьких дементоров, что скоро высосут из меня всю радость. Я даже не знаю, как буду жить, когда помимо других студентов мне когда-нибудь придётся приглядывать ещё и за своими.       Патриция едва не подавилась чаем. — Да… и не говори, — дабы не замарать дорогой твидовый костюм из ателье, она решила поставить чашку на блюдце, а после на стол.       Эбигейл беспрестанно копошилась в своём шкафу. Может, помимо той сумки, у неё теперь и эта вещь была бездонной. — Где же этот сахар, Мерлин… — А, Эб, всё… нормально, мне и так пойдёт, — старалась докричаться Реддл до подруги, что стояла спиной к ней, очень занятая своими раскопками древних заначек. — С чего бы это вдруг? В школе ты бы к чаю не прикоснулась, если бы он был без сахара. О-о-о, кажется, я нашла кое-что, что тебе понравиться больше… — выдерживая интригу, Снейп как будто специально долго вытаскивала что-то из того бесконечного шкафчика. — Та-дам!!!       В руке Эбигейл красовалась бутылка огневиски, и Патриция непроизвольно прижалась к спинке кресла. — Коллекционная. На Рождество я забрала её из лавки в Хогсмиде, последнюю, зная, что тебе она точно придётся по душе, — всю свою презентацию алкоголя Снейп сопровождала тем, что искала один бокал для Патриции и штопор для открытия бутылки. Она щебетала настолько неорганично, как для тихой и обычно спокойно излагающей свои мысли Эбигейл, что Патриция решила остановить её: — А, Эб, я… не хочу, но спасибо, — девушка мило улыбнулась.       На какую-то долю секунды Эбигейл остановилась, а после медленно обернулась на неё. — Ты-ы-ы?! — обвинительно покосилась та. Взгляд у Снейп был такой, словно сейчас она станет казнить её и, скорее всего, за клевету. Патриция просто смотрела на подругу снизу вверх, не зная, что сказать в свое оправдание, поэтому, решила резко сменить тему. — Ой, а как вообще коллектив принял тебя? Что говорит профессор Макгонагалл? — Патриция снова принялась за чашку уже остывшего чая, замечая, как почему-то сама Эбигейл также отказалась от алкоголя, откладывая его в то же тёмное место, откуда и взяла. — Ну-у-у, как-как… ничего необычного. — Да неужели? — Патриция демонстративно удивилась. — Макгонагалл не жалуется, но говорит, что ещё одного года с детьми она не выдержит. — Она говорит так каждый год, — Реддл закивала головой, когда её подруга присела напротив неё в кресло, также наливая себе из чайника. — Но кое-кто из профессоров переживает за тебя больше остальных… — Эбигейл загадочно прислонила край чашки к губам, чтобы отпить.       Брови Патриции взмыли вверх: — Оу… Да неужели?! — из неё вырвался слишком звонкий голос. — Да. Том постоянно спрашивает про тебя. — И что же он говорит? — Спрашивает, не говорила ли ты чего-то нового в письме мне, чего не знает он? — Вот это да! — А я ж гадаю, чего ты могла ему не сказать, что сказала мне. Ну и загадка… — Снейп активно жестикулировала, а потом снова принялась отпить чаю.       Настала двухминутная пауза, в которой Патриция болтала ногой взад-вперёд, а Эбигейл томно вздыхала. — Мне надо тебе в кое-чём признаться, — в один голос отточили девушки.       Патриция нахмурилась, а Эбигейл удивилась. — Я беременна, — и снова одновременно вырвалось из них: из Патриции испуганно, из Эбигейл неуверенно.       Реддл хлопнула себя по рту рукой, а Снейп перелила чай на ковер под ногами.

***

      В ночь на Рождество сон Патриции был неспокоен. Мысли метались одна за другой, фантазия рисовала жуткие картины как из фильмов ужасов.       Можете ли вы представить, как отец ваших будущих детей будет искать монстров под кроватью по просьбе вашего сына, если он сам монстр?       Или можете ли вы представить, как отец ваших будущих детей защищает вашу дочь, если сам он обижал таких девочек, как она?       В канун Рождества Патриция внезапно почувствовала, что она начинает терять рассудок. Она разбудила мирно спящего рядом Тома и сказала, что по ощущениям словно кто-то внутри пережал ей весь доступ к кислороду.       Вот так в ночь на 25 декабря на свет появился первый наследник самого могущественного волшебника всех времен. Ещё с первых секунд своей жизни мальчик вёл себя настолько тихо, что что врачи, что родители, в особенности Патриция, запаниковали. Том вообще не знал, вероятно, как себя вести в данной ситуации. Но, уже далеко не лишённый всякой эмпатии благодаря ритуалу воскрешения, Реддл, увидев, как его маленький новорождённый сын стал кричать, не сдержался в эмоциях. Едва заметные струйки слёз стекали по бледной коже Реддла, когда тот держал ребёнка на руках.       От такой картины у Патриции защемило сердце.       Мальчик родился с трудом, что не могло не подкрепить ещё больше любви к нему Патрицией и Томом. Первое время Реддл-старший не отходил от него ни на минуту. Когда Патриция засыпала в невозможности больше слушать плач ребёнка, тот сторожил колыбель с малышом, как дракон свою драгоценность, закрепощённую в замке. Лунный свет грозно надвинулся над лицом мальчика, а Реддл заслонил его своей тенью. Никто не смог потревожить сон маленького человечка, пока Волдеморт охранял его покой, согнувшись над колыбелью, покачивая её в такт его сердечка.       Видеть такую заботу от Тёмного Лорда было дико. Видели бы его бывшие последователи, подумали бы, что тот с ума сошел.       Мальчика прозвали Теодор Оллистер Реддл. Первое имя дала ему Патриция, а второе — Том. Патриция случайно предложила свой вариант имени, на что Том усмехнулся и сказал, что когда-то слышал в этимологии о его значении. Имя «Теодор» имеет греческое происхождение и состоит из слов «Teos» и «doron» — Божий дар. Подобное имя носили многие святые. В нём мог быть заложен смысл, что Теодор был как божьим даром для своих родителей. Так оно и было. Решиться на такой непростой шаг, как рождение ребёнка от «существа», чьё имя боялись произносить не одно десятилетие. Но Патриция не была одной из тех «правоверных», ведь у неё также были свои скелеты в шкафу.       Теодор рос, всё больше становясь похожим на своего отца. Белое лицо, покрытое детским румянцем, чёрные кудри и голубые глаза. Когда Патриция впервые взглянула на Тео, то удивилась такому странному исходу. У родителей с карими и чёрными глазами родился ребёнок, не унаследовавший ни один из этих цветов. Патриция предположила, что возможно по генетике это передалось ему от её отца Винсента Картера, а, может, от кого-то со стороны Тома. Хотя, по правде говоря, сам Реддл души не чаял, кто из его родни мог иметь такой цветом глаз.       После того, как мальчик немножко подрос, его стали проведывать Эбигейл с Северусом, Нэнси с Джеймсом, Альбус со Скорпиусом и, конечно же, дядя Кристиан. По просьбе Патриции Кристиан не говорил родителям о том, что она уже родила. Ей нужно было сообщить им об этой новости самой. Хоть те и знали, что Реддл ходила беременная, даже если не заходила за весь тот период к ним погостить. Рано или поздно резонансная новость про то, что наследница известного чистокровного рода родила сына полукровке Волдеморту разлетелась с той же скоростью, что и возвращение Волдеморта. Патриция разрывала по кусочкам газету Ежедневного пророка и пускала её как удобрение в пламенный камин. По газете она знала, что родители никак не отреагировали прессе на счёт этой ситуации, но в душе прекрасно знала, что те сгорали от гнева. Для них всех Теодор будет проклятым детям.       Вслед за дорогой подругой Эбигейл так же родила сына. На два дня позже, 27 декабря. Любившая порядок во всём, даже свои роды она полностью распланировала. Более того, в последние месяцы посещала занятия для беременных ведьм по выходным и читала миллион книг о материнстве, чтобы наверняка знать ответ на любой вопрос. На третий день семейство Снейпов вернулось домой, теперь с пополнением. Северус никогда уже не мог подумать, что станет отцом в почти шестьдесят семь лет. До недавних пор, пока не полюбил Эбигейл. Вот этот малыш, что сейчас лежит в кроватке около матери, его плоть и кровь. Цвет глаз ему явно достался от папы, но вот нос, глаза, да и в целом лицо — всё было мамино.       Уставшая жена крепко спала, и даже громкий крик сына не разбудил её. Мужчина подошёл к младенцу и взял на руки, стал успокаивать и говорить с ним. — Ну-ну, Сэмми, давай не будем сейчас плакать. Ты, наверное, проголодался. Твоя мама ещё спит, но мы можем справиться с тобой и вдвоём. Пойдём скорей на кухню.       Сидя на диване в гостиной Северус кормил сына смесью из бутылочки. Вскоре эти двое были найдены Эбигейл в сладком сне. Муж полулежал на диване с маленьким человечком на руках. Стоя в дверном проёме, она не смела приблизиться и нарушить эту идиллию.       Завтра вечером они все вместе будут встречать Новый год, всей семьёй. Эбигейл, Северус и Сэмюэль.       После каникул оба преподавателя вернулись к работе. Близкое расположение к дому позволяло им вечером наведываться к сыну, пока остальное время он проводил с няней или бабушкой Оливией. Конечно, Эбигейл могла бы посвятить всю себя ребёнку, однако она бы не смогла целый день заниматься только этим. Амбиции в самосовершенствовании взяли верх, и она решила всё-таки продолжить свою карьеру. Ведь на кого бы она оставила своих учеников? Ей хотелось обучать магии, поскольку считала, что в жизни волшебника она занимает далеко не последнее место, и никогда не знаешь, какое заклинание может спасти тебя или твоих близких.       Сэмюэлю должен был завидовать каждый младенец в его возрасте, если бы понимал, насколько беззаботное детство его ожидает. Но любящие родители сделают всё для своего чада, даже больше, чем это вообще возможно.

2027

      Патриция проснулась раньше, чем обычно. Серый рассвет разливался за окном, размывая очертания Лондона вдали. Лёгкий апрельский холод сквозняком коснулся её плеч, заставив натянуть халат, чтобы не разбудить до конца ощущение, словно она до сих пор не в постели. Голова хотела спать, но тело ломило непонятным тремором. Это всё пробивающийся холодок в дом, так точно. Ведь камин с ночи остыл, и пора снова его разжечь. Она долго смотрела в стену, прежде чем встать с кровати и направиться на кухню. Когда её нюх коснулся свежеприготовленной яичницы, Патриция испытала такой рвотный рефлекс, кой она не испытывала никогда. Ладонь машинально разжалась, выпустив сковородку с едой на пол и остаточно разбудив Тома и Теодора оглушающим звуком. Послышался плач ребёнка и быстрые шаги, доносящиеся из спальни. На вопрос Тома о том, что случилось, она не смогла ответить, ведь просто упала ему на руки, попутно ногами пробираясь до ванной комнаты. Вот так в аккомпанементе душераздирающего крика малыша, горящей плиты и что-то пытающегося донести до неё Тома Патриция проблевалась в ближайший отсек в ванной. — Что это? — единственное, что вырвалось из неё, когда она наконец обернулась на Реддла, державшего её за волосы.       Том непонятно покосился на неё. — Что? — потребовала та. — Тебе плохо, — констатировал очевидный факт тот. — Вот именно! Почему мне плохо, а? — Патриция внезапно, вероятно, ощутила прилив энергии и встала, чтобы пойти на Тома. — Последний раз, когда мне было так плохо, закончился этим, — она дёрнула рукой в сторону детской спальни. — Не подскажешь? М? — Патриция, тебе нужно отдохнуть, — тот попятился назад. — А тебе нужно срочно мне объяснить, в чём дело! — Патриция ускорила шаг, и Том не заметил как упёрся поясницей о кухонный стол.       Она остановилась, подняв перед ним указательный палец. — Если ты… — процедила та сквозь зубы, — не успел сделать то, о чём я тебя просила, то… — на последних словах она развернулась и быстрым шагом удалилась в ванную, с треском захлопнув за собой дверь.       Какое-то время в доме царила тишина. Пока Патриция находилась в ванной, Том давно пошёл и успокоил маленького Тео. — РЕДДЛ! — взревел женский голос и содрогнул даже толстые стены поместья.       Сложно было не догадаться, что этот хитроумный трюк провернул мистер Реддл. Зная о том, что миссис Реддл ни за что не согласится на второго ребёнка, он пошёл на свой страх и риск. За храбрость нужно было отдать должное этому бедолаге. Всё-таки шляпа может быть и ошиблась, не отобрав его в Гриффиндор. Несмотря на такой исход событий, Патриция уже не могла злиться на Тома. Просто страх неожиданности окатил и сковал её с головы до ног. Хоть Патриция и не относила себя к святой, но от ребёнка отказываться даже не думала.       «Дорогая Эбигейл, спешу сообщить тебе одну маленькую новость. Так вышло, что я снова беременна… (Где-то тут ты можешь представить себе ухмылку Тома, когда он узнал об этом)       Несмотря на то, что я не ожидала так скоро вновь стать матерью, я очень рада, что это произойдёт. С нетерпением жду встречи с тобой, чтобы обсудить так же последние новости.       Твоя Патриция»       За обеденным перерывом профессор заклинаний читала рядки письма, что доставила ей сова Реддлов. Прошло только пять месяцев после рождения их сыновей, а её подруга уже ждёт второго. В голове девушки поселилась очень интересная мысль.       Тем же вечером уши Северуса были во всю прожужжены супругой о желании подарить Сэму братика или сестричку. Сопротивляться ей не было смысла, и он согласился попробовать в ближайшее время. Если получится, то он будет очень даже рад. Только бы любимая чувствовала себя хорошо и здорово.

2028

      14 февраля, в День всех влюблённых, у Патриции и Тома появилась новая любовь. Её прозвали аристократичным именем Аделисия Мариабелла Реддл. Второй влюбленностью она стала, скорее, больше для Тома. Было непонятно, почему, но девочка стала чем-то особенным для него. Он всё ещё тепло относился к Теодору, но она всё же украла его внимание. И всё, вероятно, из-за своего женского обаяния, что излучалось ещё с самого раннего детства. Своим милым личиком это маленькое создание собирало вокруг себя толпы людей. Все так и проходили в том же Косом переулке мимо коляски, где нежилась девочка, и шептались: «Что за чудное творение?». За спиной Патриция дослушивала: «Даже не верится, что такой ангел — отпрыск Волдеморта!».       После того, как Патриция убедилась, что беременна во второй раз, её бесило каждое упоминание её положения, даже не смотря на то, что сама согласилась сохранить плод. Вопреки всему, что думала Патриция на счёт этого ребёнка, когда та начала рости, всё же теплые материнские чувства пришли к ней. Но всё до поры до времени. В кризисном возрасте пяти лет Аделисия стала вести себя ужасно. Нет, не ужасно, отвратительно. На смену красивому личику пришло чёрствое нутро.       Таковой наглости собрать было не у кого. Битая посуда, крики, разборки. Когда юной мисс Реддл что-то не нравилось, она была готова перевернуть этот мир с головы до ног, вывернуть всё и вся наизнанку, но только добиться своего. Её старший брат Теодор, не глядя на свой возраст, иногда даже побаивался её, не желая делить с ней комнату, так что пришлось разделить двоих по разным. Но как бы себя не вела Адель Том всё равно не переставал любить её. Пышные чёрные кудри на тон светлее, чем у Теодора спадали до лопаток, единственная деталь, что отличала её ото всех, это светлая прядь волос, торчащая со одной стороны. Патриции казалось, что она уже привыкла к неожиданным поворотам, но нет. Эта деталь очень контрастировала на фоне чёрной копны, так что не заметить её было трудно. И завершающим аккордом был злой взгляд раскосых зелёных глаз, что напомнил Патриции маму. У той тоже был напыщенный взор и такой же цвет глаз. — Как по мне, взгляд у неё такой же как у тебя, — лишь ответил Том, выслушав догадку Патриции.       Если вначале мистер и миссис Реддл могли обойтись обычными истериками, то теперь в ход пошла тяжёлая артиллерия — магия. Чем старше девочка становилась, тем хуже её настроение влияло на окружающих. Даже пагубно. Практически все вещи в старом поместье Реддлов бились хотя бы один раз. Выходить на улицу без опасений, контактировать с другими детьми. Понимая, что Патриция бессильна перед таким дитям, Том решил сам взяться за дочку. Наперекор чрезмерной любви, укрощение строптивой происходило в жёстких рамках. Даже в тишине Патриция слышала звон в ушах, когда Том запирался в комнате в самой отдалённой части поместья с Адель и там он пытался усмирить её пыл, что бесконтрольно рушил всё вокруг. Девочке предстояло научиться контролировать свои эмоции, ведь без этого социализироваться ей будет трудно.

***

      Под конец марта зима наконец начала уходить и уступать место весне. Вторая беременность Эбигейл прошла быстрее, по сравнению с первой. А всё из-за однояйцевых близнецов. Двадцать восьмого числа с разницей в полчаса на свет появились двое мальчишек. Родители долго выбирали имена новым членам семьи, что теперь состояла из пяти человек. Первого назвали Элайджа Аарон, второй же получил имя Эван Джеремиа.       Младенцы были очень похожи на своего старшего братика, только вот волосы были русые, как у мамы. Они были совсем крохами, и первые дни отец даже немного побаивался брать их на руки. Однако, спустя время он всё-таки ощутил их маленькие пальчики, что хватали его за мизинец, пока тот убаюкивал их. Мокрые глаза Северуса каждый раз пытались избежать столкновения взглядом с зелёными Эбигейл. Удавалось не всегда.       Уже в середине апреля, после пасхальных каникул, миссис Снейп снова вернулась на пост преподавателя заклинаний. Проверенная система с первым ребёнком повторялась на младшеньких. Выходные проходили только в семейном кругу, даже Северус откладывал проверки эссе своих учеников, чтобы насладиться вечерами с любимой и сыновьями.

***

      Когда Сэмюэль стал немного постарше, то стал требовать, чтобы его чаще оставляли в гостях у бабушки Оливии и дедушки Юджина. Миссис Митчелл очень любила своего старшего внучка, поэтому была только за, чтобы тот пожил у них денёк-другой.       Однажды, когда Сэму было четыре года, Эбигейл в очередной раз прибыла к родителям, чтобы забрать сына домой. — Мамуля! Здравствуй, как вы тут с папой? — Снейп прошла в холл поместья. — У нас всё чудесно, дорогая. Только что обедали, Сэмми ушёл наверх играть. Но он сказал, что пусть за мной мама завтра приезжает. Чудной такой. Сейчас, погоди, я позову папу.       Оливия упорхнула в гостиную, где в кресле восседал мистер Митчелл с газетой в руках. На середине лестницы появился маленький мальчик, что вышел из комнаты на звук разговоров. — Мамочка, привет! — Привет, мой сладкий, — Эбигейл присела, чтобы сын влетел к ней в объятия. — Ты пришла попить с нами чай?       В дверном проёме послышался смешок Юджина. Снейп поднялась и лукаво покосилась на мать, а та лишь пожала плечами, отводя взгляд и улыбаясь.

2029

      Пока их лучшие друзья выходили замуж и рожали детей, Джеймс и Нэнси наслаждались целым миром. Сразу после школы они отправились в кругосветку, начав с Европы. Париж, Милан, Рейкьявик, Афины, Мадрид, Прага, и ещё несколько десятков городов, в которых они побывали за первые три года путешествий. Огромного состояния семьи Поттеров вполне хватало, чтобы так беззаботно проводить молодость. В следующие года они наметили Америку. Первым делом объездив Южную, они перебрались к Северной. Сначала посетили штаты на западном побережье, затем оттуда направились к Гавайским островам.       И вот уже вторую неделю Джеймс и Нэнси просыпаются и засыпают под звуки Тихого океана, танцуют с местными жителями их танцы, ходят в гавайских рубашках и цветочных леях, наслаждаются экзотическими фруктами.       В последний из таких вечеров перед отъездом парочка вышла на прогулку к пляжу. Тёплый песок окутывал пальцы ног Хармон, что сидела недалеко от воды, впитывая лучи заходящего солнца. Поттер, сказав, что отлучается за коктейлями, уже спешил назад к дедушке. Она сидела к нему спиной и не видела, как тот приближался. — Нэнси?       Послышался шорох позади, откуда-то стала доноситься романтическая мелодия, Хармон обернулась и застыла в изумлении. Перед ней на колене стоял Джеймс и невероятно преданными глазами смотрел на свою спутницу, в одной руке он держал коробочку с кольцом, а в другой огромный букет красных роз. — Дорогая моя миледи, мой ангел. Я люблю тебя больше всего на свете. Ты выйдешь за меня? — выпалил он на одном дыхании. — Ох, Джейми. Да! Конечно, да! — Нэнси поднялась с земли и налетела на парня.       Страстный поцелуй двух влюбленных ознаменовался хлопушками с разноцветным дымом. Джеймс надел кольцо на нежный пальчик девушки, а затем крепко обнял и много-много раз поцеловал, в губы, в носик, в щёчки. Счастью этих двоих не было предела. Всю ночь они не спали, а только купались друг в друге и в своей любви.       Через несколько недель, когда они пребывали в Монреале, Нэнси заподозрила что-то неладное. Всё утро она чувствовала себя просто отвратно, даже разбудила Джеймса тем, что то и дело бегала в уборную. — Кажется, я беременна… — выдала она только что протеревшему глаза Поттеру, который ещё не до конца проснулся. — Чего? Стоп, ты уверена? — Думаю, да. Нужно купить тест.       Спустя пару часов они стояли и смотрели в упор на две полоски. Оба молчали, не зная, что сказать. Джеймс обошёл Хармон и стал позади. Проснул руки и положил их на её живот, наклонив голову к её плечу. — Зайка, это просто невероятно. Я не… У меня нет слов. Я так счастлив! У нас будет ребёнок. — Ах, да… — всё ещё пребывая в шоке, она накрыла его руки своими. — Я тоже очень счастлива, Джейми.       Им пришлось вернуться в Лондон, чтобы сообщить последние новости родным. Гарри и Джинни после услышанного будто стали ещё добрее и заботливее. Они до этого считали Нэнси за свою вторую дочку, а теперь и вовсе стали опекать, как маленькую. На третий день такого повышенного внимания к себе Хармон решила убежать хоть на пару часиков. Трансгрессировав, она оказалась у ворот в дом Снейпов. В выходной день, вся семья как обычно была дома. Стук в дверь донёсся до ушей хозяйки. — Нэнси! Какой приятный сюрприз. Давно не виделись. Как ты? Проходи. — Привет-привет! Да вот мы с Джейми вернулись на какое-то время в Лондон.       Северус как раз уложил детей спать, поэтому Эбигейл пригласила гостью в столовую и приготовила чай. — Ну что, рассказывай, как там ваши путешествия? — Отлично, мы собственно вернулись из Канады, в марте там немного холоднее, конечно, нежели здесь. А ты как? Что нового в школе? — В Хогвартсе всё по-старому, за это он мне и нравится. С появлением ещё двух детей стало немного сложнее всё успевать, но я стараюсь. Благо, мы можем себе позволить нянь и спокойно работать в школе. — Кстати о детях… — Да? — В общем-то, из-за этого мы и вернулись так внезапно. Мы ждём малыша, — Хармон улыбнулась. — Вау! Нэнси, я так рада за вас! Это потрясающая новость! — А ещё Джеймс сделал мне предложение, так что скоро мы поженимся.       Эбигейл встала со стула и заключила подругу в крепкие объятия.

***

      После визита к родителям обоих, их путешествия возобновились. Остаток весны и целое лето они проводили как можно активнее. Свадьбу сыграли только на двоих в Лас-Вегасе в середине июля.       К концу срока Нэнси Джеймс уговорил её купить домик в графстве Йоркшир, который присмотрел ещё тогда, когда они вернулись в Британию из Канады. В начале осени они заехали в новое жилище. Нэнси очень полюбился садик, примыкающий к их участку.       Первого ноября семья Поттеров пополнилась. Нэнси родила девочку, которую прозвали Эмили Грейс. Спустя неделю дом заполнился гостями, все поздравляли молодых родителей. — Добро пожаловать в клуб мамочек! — Патриция вручила подарок подруге и подошла к её мужу. — Хей, Потти, ну что, как ощущения от отцовства? — М? А, ой, да. Всё прекрасно, — уставшая улыбка выдавала его, но он держался.       Концентрация детей в этом помещении просто зашкаливала — одна Поттер, двое Реддлов и трое Снейпов с четвёртым на подходе. Как раз недавно Эбигейл узнала, что снова беременна. На это ушло целых полгода, и всё-таки удача снова им улыбнулась. — Могу только представить, насколько Северус тебя любит, что каждый раз соглашается на очередного ребёнка. Учитывая что в последний раз ты вообще родила двойню, — размышляла Реддл. — Мне кажется, этот будет последним. Хоть бы это была девочка, иначе я сойду с ума в моём мужском царстве, — Эбигейл прыснула, поглядывая на детей.

2030

      Конец учебного года, все экзамены студентами были уже написаны. Работы больше не было, поэтому Снейпы раньше вернулись домой, решив не оставаться до пира в конце месяца. Ведь со дня на день Эбигейл могла родить.       Так и случилось, одиннадцатого июня стал днём рождения четвертого ребёнка Снейпов. Чёрноволосая девочка громко кричала, когда её положили на грудь матери. При первом же взгляде стало понятно, что это папина дочка, она была просто копией Северуса. Он будто сиял изнутри, настолько его растрогало появление на свет дочки. Вся палата была украшена в розовый. Трикси лежала в кроватке рядом с мамой. Эбигейл придумала первое имя сразу же, как только подтвердила свои предположения о поле ребёнка. Второе же они не могли выбрать вплоть до самого возвращения домой. — Северус, я тут подумала, — спросила как-то Эбигейл. — А что если мы дадим нашей дочке второе имя в честь твоей матери? — В честь моей матери? Хм-м, — он задумался. — Трикси Эйлин. А знаешь, звучит неплохо. — Звучит очень даже хорошо. Мне нравится. — Мне тоже. Давай так и сделаем, — он приобнял жену и поцеловал в лоб.       Трикси росла полной противоположностю своим братьям. Непонятно, в кого удался её характер. На её пятый день рождения она умудрилась поджечь торт своей детской неконтролируемой магией, вместо того чтобы задуть на нём свечи. — Па-ап, а Сэмюэль снова не даёт мне посмотреть его карточку от шоколадной лягушки! — жаловалась как-то дочка Северусу. — Золотко, но это же его карточка, — сидя за рабочим столом, он наклонился за малюткой, чтобы посадить ту на колени. — А может я тоже хочу такую! — негодовала Трикси. — Мы купим тебе ещё шоколадных лягушек, хорошо? — Конечно! Спасибо, папуля, — маленькие ручки обвили шею зельевара. — А теперь иди обратно к братьям, и не ругайтесь больше!       «Папуля» от дочки каждый раз трогало сердце Северуса. И вовсе не потому, что она была так похожа на него самого, хотя это тоже играло свою роль. Всё-таки, единственная дочь из четверых детей. Девочка, что не даст себя в обиду, даже если она сама затеяла весь переполох. С её появлением в доме будто воцарилась идиллия и всё стало на свои места.

***

      А где-то среди лондонской суеты и безпрерывного ритма большого города жили да поживали пара Скорпиуса и Альбуса. Можно было бы подумать, что двое просто уединились, живут свою спокойную размеренную жизнь в каком-то уютном домике в спальном районе и звуку не подают. Но как бы там не было. Пара в свою очередь также не теряла времени, а у молодёжи её, как принято говорить, вагон и маленькая тележка (с чем бы они не согласились).

2024

      После окончания Хогвартса Скорпиус и Альбус стояли на заднем дворе школы вместе с Патрицией, потягивая никотиновое наслаждение. — Наконец-то можно со спокойной душой покурить, — произнес Малфой, как будто снял бремя с плеч. Он захватил из запрещённой пачки одну сигарету и, не осилив чего-то ждать, поджёг, затянул и выдохнул отравляющий дым. — Теперь нас точно никто не выгонит со школы. Ведь мы её уже закончили, — Альбус потянулся также к пачке. — Без пяти минут, — закончил Скорпиус, и оба заржали, когда Патриция ухмыльнулась, глядя на двоих.       Скорпиус молчаливо указал ей на свою пачку, предложив присоединится. Та потянулась за своей порцией и наклонилась, чтобы принять огонь с зажигалки Малфоя, пока Альбус выполнял роль помощника, чтобы ветер всё не сдул. — И кем вы собираетесь быть после? — вдруг спросила Картер.       Прежде чем ответить парни смачно затянули свои сигареты, да так, что на другом их конце сильно воспламенился фитилёк. — Колдоврачами, — в один голос отчеканили те.       Осенью того же года, по обоюдному согласию родителей обоих сторон, парни перебрались в учреждение, что специализировалось на обучении будущих медиков-волшебников. По результатам ЖАБА и небольшого экзамена при вступлении они успешно прошли в отбор лучших и в скором времени собирались отправиться на свой первый день обучения. — Мерлин, сохрани нас, — прошептал Альбус, оглядывая пергаменты с материалом для первого занятия.       Хоть паника и стала их вторым другом, но на подкорке другого полушария мозга они понимали, что ко всему нужно просто привыкнуть (или всё самое худшее ещё впереди). На самом деле всё было очень просто, и как бы сказала на это всё Эбигейл: в Хогвартсе можно было валять дурака, а тут нужно потрудиться.

2029

      Через тернии к дисциплине и самосовершенствованию спустя четыре года Скорпиус и Альбус завершают обучение на колдоврачей. Окрылённые новыми знаниями, уже сознательные юноши вовсе не похожи на тех мальчиков, что взрывали петарды в школьных туалетах и беспрестанно беспредельничали. Время снова пролетело в одно мгновение ока, но это всё не означает конец.

2033

      Уже будучи в браке Скорпиус и Альбус открывают свою больницу для помощи нуждающимся, именуемую как «Гигеия. Центр здоровья и долголетия семейства Поттер-Малфой». Невероятно, но мечта, тлеющая все годы обучения, наконец стоит перед ними, такая, какой они себе лелеяли её в мыслях. Такое необычное и одновременно классическое название решили составить те, изучая мифологию на одном из занятий в институте. Очень странный предмет в семестре, как для будущих врачей, но к этому можно было отнести также и философию. Несмотря на то, что преподаватель по данным предметам предпочитал подавать свой материал монотонным и склоняющим ко сну голосом, эта парочка, на удивление, не спала на лекциях. Шерстя старыми пожелтевшими страницами среди класса впавшего в сон, Скорпиус наткнулся на один занимательный параграф. Древнегреческий Бог медицины Аскепий расположился на весь разворот книги, а рядом с ним красовалась его дочь — богиня Гигеия, занимая своё укромное место на троне в уголке соседней страницы. Гигиею изображали в виде молодой женщины, кормящей змею из чаши. Эти атрибуты (чаша и змея) составили современный символ медицины — сосуд Гигеи.       Именно Гигиея дала название медицинской дисциплине гигиене, изучающий влияние жизни и труда на здоровье человека. Всё их внимание было завлечено округленными формами, обтянутыми греческими белыми одеяниями, и Скорпиус с Альбусом уже не могли думать ни о чём другом. Их мечта уже была названа. Почитатели женских форм и красоты не смогли бы назвать свою мечту мужским именем, поэтому, было решено выбрать именно дочь.       На торжестве по открытию больницы Джеймс спросил, почему такие как они, геи, выбрали именно женщину, если зачинателем был мужчина. Но преимущество их было в том, что они могли по достоинству оценить красоту женщин, без предпосылок на похоть.

2034

      Однажды поздно вечером в больнице «Гигеи» Скорпиус устроил чаепитие с Альбусом после тяжелого дня. Они всё ещё сидели на работе в отделении кардиологии, отходя от всех диагнозов, что установили их пациентам на этот раз, когда вдруг Малфой спросил того: — Ал, тебе хорошо в компании меня?       Поттер даже отложил кружку чая, насупившись. — Конечно, дорогой. Иначе быть не может. — А будет ли тебе хорошо в компании ещё одного человечка?       В субботний выходной день той же недели оба отправились на другой конец Лондона, чтобы посетить магловский детский приют Вула. Наиболее известный тем, что был домом для Тома Реддла в детстве. Проглотив комок в горле, Поттер оглядел чугунные ворота, заслоняющие серое кирпичное здание и, собравшись с духом, взял под руку Малфоя, чтобы двинуться в сторону входа. — Не смотря на то, что сейчас мы тесно связаны с Волдемортом, я до сих пор содрогаюсь от этой мысли, словно это я поборол его, как мой отец, — единственное, что вырвалось из Поттера, когда они стояли посреди дождливой улицы.       На пороге их встретила пухлая женщина средних лет, мягко улыбающаяся паре. — Мистер Малфой и мистер Поттер, я помню вы мне звонили. Проходите.       Любезно проведя по коридорам небольшого, но пугающего места, где жили дети, мадам воспитатель повела пару к одной из комнат. Шаткая дверца, пропитанная влагой, отклеилась от проёма и, отворившись, окатила Малфоя и Поттера ещё более прохладным воздухом, чем в другой части приюта. — Вот она, — женщина в умилении сложила ладони. — Алекса.       Три пары глаз покосились вниз на девочку лет семи. Её острые голубые глаза впитали в себя всю серость данного помещения, а на распущенных блондинистых волосах красовались тусклые розовые банты. Платьице такого же цвета было таким изношенным, что на фоне такой необычной внешности приуменьшало её. — Кого-то напоминает, м? — прошептал Альбус.       Скорпиус ещё больше сконцентрировался на девочке.       Услышав своё имя, она осторожно обернулась и стала шаркать ножками по полу, двигаясь в их сторону. По её реакции было видно, что она испугалась, так что, подойдя чуть ближе, всё равно оставалась на расстоянии от воспитателя и парней. Альбус тепло улыбнулся ей, пытаясь растопить страх в её сердце, а Скорпиус старался не делать лишних движений, дабы не спугнуть девочку ещё больше. Но больше, конечно, вызывали у неё боязнь не незнакомые лица, а воспитатель, на которую чаще всего были направлены её глаза. Её безэмоциональное лицо говорило само за себя. — Вы посмотрите, кто здесь такая куколка, — защебетала женщина, расплывшись в улыбке ещё большей, чем она была ранее.       Наблюдая за происходящей ситуацией, оба поняли, в чём дело, и в молчаливой форме уже приняли решение. — Расскажите немного о ней, — попросил Скорпиус, дабы отвлечь воспитателя от занятия пугать девочку своим до жути добрым видом. — Ах, да! Девочке всего семь лет, но умна она действительно не по годам! Знает больше своих сверстников, а иногда даже ребят по-старше. Очень стеснительная, так что, не удивляйтесь, если она сначала не будет с вами разговаривать, — на этих словах женщина позволила себе захохотать.       Улыбка Альбуса искривилась. — Что случилось с её родителями? — Точно неизвестно. Знаем только, что два года назад какая-то женщина посреди ночи постучалась к нам, держа за руку девочку. Как она далее объяснилась нам, что нашла девочку на рынке возле какого-то книжного магазина. Девчонка стояла одна и выглядела так, словно потерялась, а не ждала кого-то. Узнать какую-то точную информацию от ребёнка женщине не удалось, поскольку та лишь изредка что-то могла вымолвить. На её лице застыла какая-то непонятная гримаса. Она и не плакала, и не злилась, ничего. Мы пытались узнать по городу и даже за его пределами, чей ребенок, но так и не смогли. Так что считаем, что её родители скорее всего умерли и не были достаточно социализированными людьми, чтобы кто-то их знал, — весь свой рассказ рыжая женщина сопровождала странными эмоциями, что обычно не испытывают здоровые люди во время историй подобного характера. — Что же, мы вас услышали и хотим взять именно её, — уверенно ответил Скорпиус, расправив плечи, отодравшись от дверного косяка, из которого высматривал девочку. — Уверенны? Я могу показать вам и других детей, если вы хотите. У нас умненьких и послушных хватает. — Нам пришла по душе эта, — ответил Малфой, на секунду улыбнувшись женщине, а после безэмоционально отошёл в коридор.       Скорпиус и Альбус стояли возле машины, припаркованной возле приюта, и ждали. Через минут десять пухлая женщина вернулась к женатой паре на улицу, держа за руку девочку с рюкзачком вещей. — С документами проблем не произошло? — Вы что, мистер Малфой! Вашу с мистером Поттером больницу Гигеи семейства Поттер-Малфой знают все вокруг. Вы честные и порядочные люди, что служат простому народу. Скорпиус ухмыльнулся и, сбросив уже потухшую сигарету, забрал девочку у воспиталя. Взяв её за руку, тот отвел её к машине, а Альбус сопровождал их зонтом. — Можешь выкинуть все свои вещи, которые тебе не нравятся и впихнула эта странная тётечка. Мы купим тебе новые, — сказал Скорпиус, когда те закрыли двери машины и остались наедине.       Что следовало ожидать, Алекса действительно не очень шла на контакт с её новыми родителями. Но они и не злились, понимая, что всему своё время. Наблюдая за поведением девочки, парни пришли к выводу, что приют — место далеко не хорошее для детей. Патриция рассказывала, как Тому приходилось там жить. Настолько дети там бывают жестокими, а воспитатели либо вовсе не обращают на это внимание, либо подливают масла в огонь. Девочка старалась не издавать лишнего шума за собой, и они даже иногда не замечали, когда та приходила и уходила. Альбус попросил её хоть иногда подавать признаки жизни, чтобы не пугать их.       Но спустя время маленькое скованное сердечко стало оттаивать. Со временем девочка, наверное, поняла, что люди, которые забрали её, не желают ей зла и очень хорошо с ней ведутся себя.       Через какое-то время после того, как Алекса наверняка доверилась своим новым родителям, она решила рассказать им про свою семью. Как смогла объяснить девочка, её прежние родители имели проблемы с какими-то жуткими людьми. Казалось, это было связано с тем, что её мама была особенной, а папа обычным. Слушая её недолгий рассказ, Скорпиус и Альбус догадались, что речь шла о чистоте крови. Они спросили её, знает ли она, что такое магия, волшебники, и к какому типу могли относится её родители: чистокровные, полукровки или магглы? Таким образом они пытались восстановить память девочки, возможно, знакомыми словами, хотя понимали, что с пятилетнего возраста она могла мало, что помнить.       Учуяв то, что спросили у неё парни, Алекса сразу оживилась. Она неуверенно ответила, что мама была полукровкой, то есть волшебницей, а папа магглом, то есть ничего общего с магией не имел. В тот роковой день в их дом ворвались уже знакомые девочке ужасные люди. Алексе удалось спрятаться, выиграв время, что мама подарила ей. А сами родители остались встречать нежданных гостей. Громкий возглас, удар и тишина. Яркий зелёный свет отлил на зеркальной поверхности, что смогла разглядеть Алекса через щель потайной комнаты. После наступление тишины девочка поняла, что её мама и папа перестали оказывать сопротивление, а ещё какое-то время те люди шастали по дому, то ли в поисках неё, то ли каких-то вещей. Только спустя пару часов она решилась выйти из тайника. Дом был обрыт вдоль и поперёк, они что-то искали, или кого-то. Когда Алекса вышла в холл, в ней запечатался фрагмент лежащих на деревянных досках пола родителей. На их лицах застыли жуткие гримасы.       Она кинулась будить их, сказав, что те люди ушли и она целая, но никто из них не подавал никаких признаков жизни. Тогда, ещё в неокрепшем уме девочки возникла мысль, что оставаться в доме небезопасно, поэтому она решила пойти на улицу. Она не знала, что ей делать, но другого выхода не видела. Вот тогда спустя пару часов от лесного массива она дошла до местного рынка в центре города, где и её обнаружила старая женщина и отвела в приют.       Скорпиус и Альбус задумались, что наконец стоит оформить ей все нужные документы, раз уж они теперь сжились. Поскольку первое имя у девочки уже было — Алекса, нужно было придумать ей второе. Недолго думая над этим, двое остановились на имени близкой подруги Патриции, из-за их внешнего сходства в личике и эмоциональном плане. А фамилия Поттер-Малфой точно давала понять, что теперь девочка принадлежала к их семье. Вот так и вышло, что нового члена семьи прозвали Алексой Патрицией Поттер-Малфой.       Когда Патриция узнала о том, что её близкие друзья дали её имя своей новой подопечной, то очень растрогалась. На этот случай она предложила встретиться всем вместе, как в старые добрые времена. В одни из рождественских каникул семейства Реддлов, Снейпов, Поттеров и Поттер-Малфоев собрались в доме последних. Это был первый раз, когда Алексе пришлось контактировать с детьми после приюта. Но ей должно было очень повезти с ними, ведь они определённо отличались от прежних. Первыми, кого она заметила, и кто заметил её, стали какие-то три мальчика, что, не смотря на свой возраст, выглядели старше из-за роста. Двое из них были близнецами с русыми гривами и один тёмноволосый. Вместе с ними также шла тёмненькая девочка, хоть и внешне отличающаяся от своих светлых братьев, но гармонирующая с тем, кто был старшим. Алекса догадалась, что она их сестрёнка, ведь тот взрослый мальчик держал её за руку. Как позже она выяснила, они относились к друзьям её родителей и принадлежали к семейству Снейпов. Мальчики были очень дружелюбными и сразу стали по очереди знакомиться с ней, перебивая и пихая друг друга. Вторым ребёнком, которого она заметила, была девочка с каштановыми волосами, что улыбнулась ей и помахала ручкой. Семья девочки также были друзьями её родителей и, как запомнила Алекса, были Поттерами. Её папа приходился старшим братом одному из отцов девочки. Особенно Алексе запомнилась её мама с ярко-красными волосами. Последними, кто зашёл в дом, была тёмноволосая пара, что гармонировали между собой своей схожестью. Рядом с ними также было два ребёнка, что переменяли их внешний облик и были очень похожи на своих родителей. Одна из них была девочка, что выглядела младше, чем Алекса, и которая очень удивилась, когда заметила её. Продолжая быть обескураженной чем-то, Адель первая подошла познакомиться с девочкой. Не глядя на такую странную реакцию, гостья была довольно приветливой и охотно пошла на контакт. Вторым ребёнком, как старалась запомнить Алекса, семейства Реддлов был мальчик. Он зашёл сразу за Адель и проводил Алексу странным взором. Он прошёл в дом, не сказав ни слова.       Празднование проходило во всю. Дом гудел от разговоров, а дети метались по нему, как угорелые. Мальчики, которых звали Сэмюэль, Элайджа и Эван, то и дело веселили Алексу до боли в животе. Хоть у них и была разница в возрасте, но с ума сходили и мыслили они одинаково. — Ты знаешь, что такое магия? — спросил её Сэмюэль. — Да.       Алекса знала, что это такое уже очень давно. Ещё в приюте всем, кто жил с ней под боком удостоилось увидеть в своей жизни нечто за гранью их понимания. Поскольку приют был маггловский, преобладающая часть его была магглами. Но и найти такого же человека, как она, ей не удалось, и именно из-за этого ей казалось, что с ней что-то было не так. Казалось ровно до того момента, пока её не забрали хорошие люди и не объяснили, что это нормально.       Как бы весело ей не было, но жгучее ощущение поселилось у неё в груди. Алекса привыкла к разного рода поведению детей из приюта, но такого намеренного игнорирования не испытывала ещё никогда. Тот мальчик из семейки Реддлов продолжал делать вид или действительно не замечал её. Алекса тихо спросила у девочки по имени Эмили, как зовут этого мальчика, и та ответила, что Теодор. Что ж, Теодор, похоже, с этого момента ты провозгласил войну. — Не смотри на неё и не общайся, — посоветовал ему, кажется, его отец-брюнет, шепнув на ухо.       Алексу, по непонятной на то причине, начало переполнять недовольство. То ли от упрямства этой личности, то ли от не понимания такого к себе отношения. Но то, что с этого мгновения он закрепил к себе её внимание, было не изменить.

2038

      Теодору и Сэмюэлю ещё с пелёнок было предначертано стать друзьями не разлей вода. Всё детство перед школой они провели вместе, им всегда было что делать. То ли это было чтение книг о магии, то ли совместные шутки над их младшими братьями и сёстрами. Эти одиннадцать лет пролетели за одно мгновенье, и вот уже не Патриция с Эбигейл едут в Хогвартс на учёбу, а их сыновья.       Оба семейства в полном составе стояли на перроне платформы 9¾. Через двадцать минут поезд отъедет, а Патриция вместе с Аделисией вернутся домой. Сэм уговорил родителей остаться в Лондоне, чтобы как все ученики поехать на экспрессе в школу магии. Ведь по сути их дом находился там, куда прибывает поезд, потому не было смысла проделывать двойной путь. Но родители захотели подарить своему чаду такую возможность.       В конце августа они прибыли на шоппинг в Косой переулок, вместе с Реддлами посещая каждый магазин, что предлагал нужные товары из списка обязательных предметов, необходимых первокурсникам. Неинтересные покупки, такие как учебники, котлы и прочие атрибуты для занятий, доверили покупать Тому и Северусу. Мамы же пошли вместе с детьми сначала в ателье мадам Малкин за мантиями.       Далее они заглянули в лавку Олливандера, чтобы выбрать палочки. Вернее, чтобы палочки выбрали себе хозяина. — Добрый день, сэр, — звоночек сообщил о новых посетителях. — Ага-а, мисс Митчелл и мисс Картер. В моих то годах я увидел уже ваших детишек! Уже такие взрослые, что идут в школу? Здравствуйте, молодые люди. — Хах, Вы даже помните наши девичьи фамилии, — усмехнулась Патриция. — Да, вот наши сынишки уже будут первокурсниками.       Несмотря на то, что эти двое с рождения знают о магии, процесс очень их забавлял. Покупка палочек увенчалась успехом и четверо вышли назад в переулок, чтобы встретиться с мужьями в условленном месте. — Ну что, все довольны? — спросила Эбигейл у мальчиков. — Да! — оба пытались перекричать друг друга. — Тогда можем возвращаться.       Снейпы отправились вместе с Реддлами в их поместье. Последнюю неделю перед школой Тео и Сэм как обычно валяли дурака, чтобы потом со всей серьёзностью приступить к учёбе в Хогвартсе. Ведь надо же не упасть лицом в грязь и не опозорить своих родителей.       На вокзале Кинг-Кросс они с разгону вбежали в стену между платформами номер 9 и 10, оказавшись в огромной толпе спешащих кто куда студентов разных курсов и их родителей.       Перед тем, как Патриция распрощалась с Теодором, та обратила внимание малыша на себя, взяв его за маленькую ручку. — Тео, — она присела, чтобы быть на одном уровне с ним. — Да, мам? — озадачено спросил мальчик. — Я хотела спросить… кем бы ты хотел стать, когда вырастешь? Реддл-младший смотрел на свою маму долгим и изучающим взглядом, прежде чем что-либо сказать. — Добрым.       Патриция в немом ответе не отводила взора от его голубых глаз, от чёрных слегка кудрявых волос и губ той же формы, что и у её влюбленности молодости. Среди вокзальной суеты настала тишина, в которой существовали только они вдвоем. Патриция в своих воспоминаниях, а Теодор в своих мечтах. Её глаза заливали слёзы, которые она едва уже сдерживала.       Локомотивный свист взревел в воздухе, и дым рванул из труб поезда «Хогвартс-Экспресс», призывая пассажиров занять свои места, а Патрицию выйти из гипноза. Она вздрогнула, поспешно вытерла рукавом глаза и приблизилась к уху сына. — Этот мир жестокий, но всегда оставайся в нём солнцем, — сказала Патриция, чтобы это услышал только он, и, чмокнув в щеку, отошла от смущённого и недовольного Теодора Реддла.       Стоящий рядом Том повернулся к своей жене и также подарил поцелуй на прощание, беря за руку Теодора. Двое вошли в вагон, где уже метушились студенты, в поиске мест. Отец отправил сына к другим студентами, в частности на поиски Сэмюэля. Сам же Реддл направился в учительское купе к Снейпам. — Ух, что за годик предстоит, — выпалил Том, плюхнувшись на сиденье. — И не говори, — хмыкнул Северус. — В конце концов мой отпрыск поступил в Хогвартс. — Прекрати так называть нашего сына, — Эбигейл возмущённо скрестила руки на груди. — Прости, дорогая, — он прокашлялся. — Мой сын, наш старший ребёнок, уже первокурсник. Как быстро летит время. — Я тоже никогда не думал, что поведу наследника в заведение, где сам когда-то учился. Кхм, сто лет назад… — Мерлин, не начинай давай снова свою басню о новой жизни, я тебя прошу, — иронично высказал зельевар. — Ты один из немногих, кто знал меня в обеих. К тому же в первой не был сильно предан, — парировал Том. — Прекратите уже спорить. Серьёзно, вас и хлебом не корми, дай только прошлое вспомнить, — вмешалась Эбигейл, которой уже порядком надоели данные дискуссии на протяжении шестнадцати лет после раскрытия Реддла и непреложного обета между ним и Макгонагалл. — Вернёмся к мальчикам. Ты прав, Том, что этот учебный год будет в два раза сложнее. Я просто очень надеюсь, что эти два оболтуса будут отдавать себе отчёт, что их родители преподают там и что безнаказанности у них не будет по этой самой причине. — О, поверь, я лично не спущу глаз с Теодора, пусть только попробует что-нибудь сотворить.       Далее разговор, как обычно, пошёл в русле работы, проверочных, СОВ и ЖАБА, предположениям, что вечером подадут на пире, и всяких других вещей, о чём обычно беседуют профессора Хогвартса.       Экспресс прибыл на станцию Хогсмид. Первокурсников повели к озеру, чтобы переправить их к замку на лодках. К тому моменту, как их пригласили в Большой зал, все остальные ученики уже сидели там.       Макгонагалл как директор школы сидела во главе преподавательского стола. С недавних пор именно Эбигейл доверили проводить церемонию распределения. Именно она сопровождала новичков в этом деле. Северус и Том сидели в томительном ожидании, когда же позовут их собственных сыновей. Снейп стала засчитывать имена детей. — Пуффендуй! — Слизерин! — Гриффиндор! — Когтевран!       Шляпа выполняла свою работу, копашась в голове у каждого. Но вот очередь теперь дошла до первого, интересующего Эбигейл: — Реддл Теодор!       За преподавательским столом некоторые заметно напряглись. Как бы они не старались смириться с тем, что работают в одной школе с бывшим Тёмным Лордом, его фамилия всякий раз вызывала у них дрожь по всему телу. И только сам Том и его давний приспешник молча смотрели на происходящее действие. Мальчик вышел вперёд из уже поредевшей толпы. После того, как он удобно сел на стуле, профессор опустила шляпу на его голову. — Хм, — скривилась та, — наследник самого Волдеморта? Неужто мне было суждено познать тебя. Ты мало, чем отличаешься от отца. Ты упёртый, самодостаточный, в тебе заложен большой ум, а также желание показать себя. Я знаю, что с тобой сделать. Слизерин!       Стол факультета змей зашумел. Не все представляли себе ужасы, что творил Том в прошлой жизни. Они могли слышать об этом только от бабушек и дедушек. Посему фамилия Тео вызывала у них скорее интерес, нежели какую-то боязнь. В отличии от уже упомянутых профессоров. Только Мерлин мог знать, как покажет себя наследник Слизерина в школе.       В то же время губы Тома растянулись в незаметной улыбке. Он не сомневался в выборе факультета для Теодора. — Привет, Теодор! — донеслось до ушей только что севшего мальчика. — Меня зовут Робин Хейз! — А меня Раян Адамс, — донеслось с другой стороны. — Я Клэр Эванс.       В растерянности Реддл уже не мог запомнить столько имён, поэтому просто кивал каждому, кто представлялся ему, а сам в это время смотрел в сторону церемонии распределения.       Через пару ребят Эбигейл морально готовилась прочитать имя своего сына. Предварительно прокашлялсявшись, она ещё раз расправила пергамент с перечнем имён и фамилий. — Снейп Сэмюэль!       Очередной учительский ребёнок. Он смотрел на маму, пока шёл к стулу. Сев, он сразу ощутил, как шляпа опустилась на его голову. — Ага, у нас тут снова смышлёный малый. Ума тебе не занимать, далеко пойдёшь. Но только если обуздаешь свой нрав, молодой человек. Решено — Слизерин!       Мальчик услышал выдох облегчения матери, потом сразу же покосился на отца. Тот улыбался лишь глазами. Сэм побежал к своему другу, умостивишись рядом. Последняя пятёрка первокурсников тоже прошла распределение. Профессор заклинаний вернулась за своё место возле мужа. Директор вышла сказать торжественную речь о начале нового учебного года и, конечно же, пира.       Целый сентябрь друзья стрались вести себя прилично, и у них это почти получалось. Если не брать во внимание то, что они совершенно случайно перевернули котёл с зельем, которое варили старшекурсники уроком ранее. Вопли Снейпа тогда слышали, наверное, все обитатели замка и даже Василиск в Тайной комнате. — Итак, вы двое, — спокойно произнёс декан Слизерина после очередной попытки успокоиться. — Сегодня и всю следующую неделю будете драить этот кабинет в конце рабочего дня, а так же зал для наград. И всё это без малейшего использования магии! — Да, сэр. — Хорошо, папа. — Сэмюэль Доминик, — он подчеркнул всю свою строгость тем, что назвал сына по полному имени, — пока ты находишься здесь, я для тебя профессор и декан. Мать тоже тебе позволяет называть себя мамой? Почему молчишь? — Нет, — мальчик смотрел в пол и шмыгнул носом. — То-то же. А ты, Теодор, зовёшь профессора Реддла папой? — он перевёл взгляд на крестника. — Что Вы, сэр, конечно же нет, — без капли стыда солгал тот.       Вечером, собрав мини-педсовет из жены и Тома, Северус во всех красках описал сегодняшний инцидент им двоим. Реддл лишь посмеялся, а Эбигейл уточнила, насколько сильно он накричал на бедных детей. — Ну что же, поздравляю, господа. Мы пережили первый месяц учёбы наших чад, — профессор заклинаний приподняла чашку чая, призывая коллег сделать то же самое. — Да уж, если начало было таким, то боюсь себе представить, что они вичудят со временем, — ворчал зельевар. — Успокойся, дай им набить шишек, — философствовал Том, откинувшись на спинку кресла и потягивая чай с закрытими глазами.       Набить шишек это ещё мягко было сказано. В начале второго семестра, сразу после каникул ученики не очень охотно включались в работу, словно ленивые коты с жирком, которые лежат у камина и живут свою лучшую жизнь. — Я сейчас засну, — жаловался Снейп другу.       Они сидели за последней партой в кабинете трансфигурации. — Я тоже. Ну почему голос этой старухи такой убаюкивающий? — У меня есть план. Пошли за мной. — Сэм, ты куда? — грозно прошептал Теодор. — Чш-ш, молча сваливаем отсюда.       Двое тихонько захлопнули за собой тяжёлую дверь и что есть духу побежали по коридору, а потом вниз по лестницам. — Мы идём на улицу? — Да, быстрее, пока Филч нас не заметил. — А как же тёплые мантии? — Нет времени идти за ними, выйдем так.       Реддл задавал слишком много лишних вопросов, чем мог их выдать, нарушая тишину древнего замка.       Выйдя наружу, они побежали в сторону запретного леса. Закатное солнце уже почти садилось, надвигались сумерки. — Лови! — внезапно Теодор получил снежком по голове. — Ах ты ж! — огромный кусок снега накрыл его «противника».       Убегая всё дальше вглубь леса, они и не заметили, как оказались только среди деревьев. Вокруг была темнота, а в воздухе запахло морозом. — Чёрт, — Реддл остановился, выброс адреналина закончился, и ему внезапно стало очень холодно. — Что такое? — Снейп тоже стал на месте. — А где мы? — Понятия не имею… — он оглянулся по сторонам. — Люмос! — Сэм, где мы? — вопил Теодор. — Мы в лесу, — спокойно ответил тот. — Я в курсе. Но в какой его части, чёрт возьми? Как мы теперь вернёмся в школу? Ещё и так холодно.       Полностью мокрые, они наобум выбрали сторону, в которую пойдут. В какой-то момент они заметили свои же следы, которые оставили несколько десятков минут назад. На радостях, словно получив необъяснимый прилив сил, мальчики побежали к выходу из леса.       Наконец попав в замок, они выдохнули с облегчением. Часы в холле показывали почти полночь. Прогульщики направились в подземелья. У входа в гостиную Слизерина их уже поджидали декан факультета и профессор защиты от тёмных искусств. — Кхм-кхм, молодые люди, — старший преподаватель вышел из тени, — подойдите-ка сюда, пожалуйста. — О-оу, нам конец, — Сэм, узнав голос отца, остановился в нескольких шагах от того и схватил Тео за рукав вогкой мантии. — Теодор. Ты не хочешь мне объяснить, где ты пропадал несколько часов? — осторожно спросил Том. — Я… Э-э, мы гуляли? — он шмыгнул носом. — Простите нас, — виновато вставил второй. — Я вижу, вы немного замёрзли. Пойдёмте в кабинет профессора Снейпа, — Том взял обоих за руки и последовал за коллегой, что вырвался вперёд.       Северус больше ничего не мог сказать, поэтому решил дальше молчать и доверить дело молодому. Он просто боялся выйти из себя. Главным делом было сохранить это в тайне от Эбигейл, потому что от неё потом всё может узнать и Патриция.       В кабинете они усадили мальчиков возле камина, чтобы отогреть. Снейп приготовил им отвар, чтобы те наверняка не заболели после таких приключений. Завтра должны быть как огурчики. Оставив сыновей у огня, отцы отошли в другой конец помещения. — Что ты там когда-то говорил про шишки, Том? — Я такое говорил? Когда это, не припомню, — юлил тот. — Ну-ну. Память у тебя девичья.       Реддл хмыкнул, закатывая глаза. — Ты чего такой спокойный вообще? — А есть причины беспокоиться? Северус, они целы и вернулись в школу. Этого достаточно, я думаю. В будущем они будут думать дольше одной секунды, прежде чем решаться прогулять уроки. Особенно у директора школы.

2039

      С момента, как Теодор Оллистер Реддл, первый наследник Волдеморта, пошёл в школу «Хогвартс» на свой первый курс, прошёл уже год. Теперь, когда его младшая сестричка Аделисия подросла и ей исполнилось 11 лет, сова также решила наведаться к ней с важной миссией: отдать ей приглашение в одну из самых лучших школ во всём магическом мире.       И вот с наступлением 1 сентября пришло время отправляться в школу впервые. Прибыв на платформу девять и три четверти заранее, Реддлы и Снейпы не спеша пересекли стену, отделяющую маггловский и волшебный миры под прицелом косых взоров англичан и оказались на месте отправления. В то время как Теодор и Сэмюэль уже вкусили школьную бандитскую жизнь, а Адель с близнецами Элайджой и Эваном ещё предстояло это всё познать, то те не упускали лишний раз подколоть младших. — Итак, Тео, как старшего брата попрошу тебя приглядывать за крохой, твоей младшей сестрёнкой в её первое время там, — начала диктовать Патриция, ведя всех к поезду. — Уже страшно боюсь за неё, вдруг кто-то задавит её своим упрямством, — Теодор повернулся к своему товарищу Сэму, и оба засмеялись на всю платформу. — Это мы ещё посмотрим. Смеётся тот, кто смеется последним, Реддл, — грозно отрезала Адель, с презрением оглядывая ржущие физиономии. — Итак, Аделисия Мариабелла Реддл, я надеюсь на твой здравый ум и что ты меня не подведёшь! — обратилась к девочке Патриция, окатив ту строгим взглядом. — Патриция… — Том засмеялся.       Аделисия раздражённо закатила глаза, а после глянула на своего отца, словно говоря: «Когда наша мама перестанет вести себя так?». — Я похожа на монстра? — спросила девочка. — Ты его дочь, — вставил Снейп, а далее сделал вид, словно это сказал не он.       Пока Патриция испепеляла глазами Адель, а та Теодора с Сэмюэлем, Том не переставал смеяться, глядя на уж слишком напыщенные лица своих компаньонов. — Так-так! Прошу расслабиться всем! — встряла в разговор Эбигейл, подняв ладони в миролюбивом жесте. — Патриции не терроризовать ребёнка, а ребёнку других ребёнков. Всё будет под контролем и мы лично, — Снейп обвела рукой Тома и Северуса, — проследим за этим. — Вспоминая наше школьное время, я бы не была так спокойна, — Патриция вздохнула. — Так, ладно. По коням. До отправления остались считанные минуты. — Мам, а почему с нами нет Алексы? — вдруг спросил один из близнецов, а именно Элайджа. — Она вместе с её родителями находятся сейчас в Хогсмиде, — ответила Эбигейл. — Жаль, а я думал, что мы поедем вместе с ней.       На этих словах Тео вместе с Сэмюэлем оглянулись на Снейпа-младшего. Мальчик стоял позади со своим братом близнецом и выглядел как-то растерянно, и как только двое покосились на него, ему стало ещё больше не по себе. Старшие переместили взгляды с бедного мальчика и уже переглянулись между собой. Том перехватил взгляд Теодора, чем усмирил его пыл. — Она присоединиться к вам в школе. А вас ещё ждёт путь на шатких лодочках. — На чём-чём? — переспросил Эван, недоумевая от услышанной информации.       Когда поезд Хогвартс-Экспресс остановился, было уже темно и очень поздно. Вялые и сонные студенты вышли из вагонов на станцию Хогсмид. Компания, состоящая из близнецов Элайджи и Эвана, Адель и Теодора с Сэмюэлем также последовали за остальными. Реддл со Снейпом вышли первее всех, как вдруг были перехвачены группой девчонок. — Тео! — выкрикивал где-то из толпы девчачий голос.       Теодор прищурил глаза. — Откуда бзик? — Сэм огляделся.       Совсем скоро двое увидели группку из трёх девочек. Они подошли к ним поближе, и тогда можно было рассмотреть, кем они могли приходиться для мальчиков. Первое, что кинулось во внимание, так это слизеринские мантии, что висели у всех троих на плечах. Мини-команду возглавляла девочка, что шла по центру, а позади неё шли её подружки. — Привет! — первая кинулась в объятия к Теодору. — А, привет, да, — тот неловко принял её. — Как ваши дела? — девочка по центру дружелюбно одарила взглядом также и друга Реддла. — Отлично, — Теодор натянуто улыбнулся. — Всё супер, — Сэм последовал его примеру. — Почему мы тебя не видели… вместе с твоим другом, — девочка вновь переключилась на Реддла. — Сходим как-нибудь в библиотеку? — спросила белокурая дева, не сводя заинтересованных глаз от брюнета. — Почему бы и нет? — тот улыбнулся в ответ, как вдруг его внимание расфокусировалось и упало на другой, такой же яркий объект сбоку от себя.       Пятно белых волос снова появилось перед ним в поле зрения. От такого аккомпанемента должна была закружиться голова. — Привет, — Алекса решила, что бы между ними не было, придерживаться этикета и статуса хотя бы приятной знакомой, насколько это вообще возможно.       Может быть, они и, в особенности, Теодор, неправильно её поняли. Весь первый курс он то и дело делал вид, словно её не существует, пускай они на разных факультетах, но у них были совместные уроки.       Слизеринка, стоящая рядом с Теодором, медленно осмотрела с ног до головы нежданную гостью и снова обернулась на мальчика: — А кто она такая? — А… — прежде чем что-то ответить, Реддл водил глазами то на Алексу, то на свою сокурсницу, — никто.       В тоже мгновение Теодор вместе с Сэмюэлем и той странной группой девочек удалились и потерялись в водовороте студентов. Алекса осталась стоять, вглядываясь в спины каждого, словно провожая уже давно исчезнувшие силуэты.       Выйдя на уже более открытую местность, Адель вместе с Элайджей и Эваном заметили девочку и решили подойти поздороваться.       Когда студенты наконец добрались до школы, их всех уже заждались. Портреты в коридорах, где вечно летали лестницы, беспрестанно переговаривались между собой. Каких же новых студентиков им следует приветствовать? Ребята с курсов постарше сразу двинулись по Большому залу в сторону своих столов, рассевшись по факультетам. Новоприбывшие по велению профессоров собрались в одном месте, чтобы, когда всё будет готово, провести их в зал.       В этом году произошли небольшие изменения в преподавательском составе. Минерва Макгонагалл решила отказаться от поста директора, отдав эту должность профессору заклинаний — Эбигейл Снейп. Сама же женщина осталась обучать транфигурации, чем занималась с самого начала карьеры в данном заведении. Должность заместителя была с радостью принята Томом Реддлом.       Когда оставшихся запустили, а все заняли свои положенные места, началась церемония распределения. Как всегда этот недолгий, но увлекательный процесс тянулся для первокурсников тянулся целую вечность. Всем не терпелось узнать свой факультет. — Реддл Аделисия, — прочитала имя её крестная Эбигейл из свитка.       Девочка вышла из толпы, а гул в зале тут же стих. Она уверенной походкой прошла сквозь толпу и, очутившись на помосте, вздёрнула подбородок. Маленькая мисс Реддл не смогла удержаться от того, чтобы не обернуться на своего сзади сидящего папу. — Как думаешь, какой ей дадут факультет? — прошептал Сэм. — Очевидно Слизерин. Вся моя семья оттуда. Ну, а если нет, то на Когтевран, за сообразительность, каким изощрённым способом тебя унизить, — ответил Тео, и Сэм едва сдержался, чтобы не расхохотаться. — Ещё одно дитя могущественного волшебника всех времен, м-м… В тебе собраны все качества от твоего известного отца, но не могу сказать, что на этом всё. И всё-таки, ты творение, совмещающее в себе стороны обоих своих родителей. Не буду медлить… Слизерин! — взревела шляпа.       Аделисия расплылась в улыбке, а зал содрогнулся от аплодисментов. — Я не удивлён, — сказал Снейп, даже не глядя на Тома.       Следующими в очереди стояли близнецы Снейпы. Похвалив за невероятную тягу к знаниям, шляпа отправила Элайджу на Когтевран, а Эвана за остроумие в Слизерин. — Я тоже не удивлён, — ответил тем же Реддл, не смотря в сторону Снейпа.       Первое время, как для второго отпрыска Волдеморта, проходило спокойно, если не брать во внимание некоторые мелочи…       На одном из первых уроков по трансфигурации Адель, как и все другие студенты, зашла в класс. Дети распределяясь по помещению. Чуть ли не каждый второй и третий человек, кто с ней учился, определённо знал, с кем сесть, но точно не Аделисия. Но она не чувствовала себя из-за этого как-то плохо. Она стала проходить между рядами и, заприметив одно свободное место за партой, подала голос: — Ты не против?       Девочка с каштановыми волосами обернулась к ней. — Да нет. Садись, — легко слетело с её губ. — Тебе как зовут? — сразу приступила к делу Адель. — Кристель. Себя можешь не называть, тебя все знают, — девочка без каких-либо стеснений первая подала той ладонь для рукопожатия.       От такого смелого жеста Реддл едва не опешила. Хогвартс для неё делился на два типа: первый, кто бесстрашно и с большим удовольствием хотели познакомиться с ней одними из первых, такое было на первом курсе также и у её брата Теодора, и чаще всего это были слизеринцы. Другие же факультеты, вероятно, в силу своих качеств, сторонились её. И второй тип: тревожно-избегающий. Одна мысль о том, что дочь Волдеморта может находится с ними в одном коридоре, навеивала на них жуть. Родители таких сто процентов промыли им мозги страшными байками. — Я тебя не пугаю? — спросила Аделисия, недоверчиво косясь на девочку.       Та смерила её взглядом и задорно засмеялась. — Нет. А почему должна? То, что ты ребёнок одного из самых кровожадных и властных волшебников прошлого столетия не даёт мне причины считать тебя такой же.       Спокойствие Кристель пугало Аделисию больше, чем другие ученики боялись её саму. А ещё больше навеивало ужасом то, что её соседка по парте была из Гриффиндора. Смелость у них в крови. Не отставая от своей новой приятельницы, Адель также решила придерживаться своего образа. — Тогда, мне стоит отсесть, — сказала та.       Её соседка по парте наконец обратила на неё внимание, отодрав глаза от рисунка. Не смотря на то, что уже начался урок, Аделисия убедилась, что учитель не смотрит на класс, и ловко пересела на соседний ряд. — Привет, — девочка стрельнула зелёными глазами на зажавшегося гриффиндорца. По его эмоциям было понятно, что сейчас с него вырвется вопль ужаса. — Хочешь покажу фокус? — продолжала гнуть свою линию та, пока её новый собеседник продолжал молча смотреть на неё испуганными глазами.       Реддл достала палочку из кармана мантии и, трасфигурировав лежащее перо в паука, направила палочку на существо. — Адастио Небулус.       Ядовитый туман вырвался из волшебной палочки и обволок паука в руке Адель. В одно мгновение кабинет наполнился едва слышным писком. Туман стал прожигать ткань и плоть паука, нанося физические повреждения и оставляя на лапках сильные химические ожоги. Гриффиндорец уже окончательно забился в угол, с ужасом наблюдая за происходящим. Казалось, он уже еле держится от наступающей истерики.       Когда одна лапка паука всё же отвалилась, а паук запищал ещё громче, сосед Адель всё-таки заверещал: — Мама!       Профессор Макгонагалл тут же развернулась, прекратив писать на доске. В одно мгновение ока Минерва очутилась возле парты, где сидела Аделисия, и нанесла заживляющее заклинание. — Мисс Реддл, — строго отрезала та.       Адель подняла взгляд вверх и, не застеснявшись ни на секунду, продолжила пялить на преподавателя. — Попрошу не баловаться заклинаниями, что несут вред живым существам и коим научил вас ваш отец.       Кто-то из слизеринцев тихо захихикал. — Да, профессор.       Какое-то время Минерва не спускала глаз с девочки. — Чёрные кудрявые волосы с белой прядью, очень необычно, — сказала женщина и удалилась как ни в чём не бывало продолжать урок. Аделисия самодовольно улыбнулась.       Что бы и сколько раз не говорили профессора, но прекратить веселиться было для младшей Реддл просто невозможно. Но даже когда что-то случалось, то они просто не реагировали на это. Скорее сказать, не реагировали должным образом. Обычно студентов за шалости наказывали отработками или удвоением домашней работы. Может быть, дело в хороших оценках, что всегда стояли возле колонки с её именем. Нельзя было разочаровать папочку. — Ты как твой отец, — сказал как-то кто-то из храбрых гриффиндорцев. — И я горжусь этим, — нахально улыбается мисс Реддл, не видя предела в прямолинейности.       Для Теодора и Сэмюэля с началом нового учебного года практически ничего не изменилось. Они всё так же ходили на занятия, как и все их сокурсники, ловили взгляды девочек и иногда пакостничали. Единственное, чем были загружены мысли Тео, так это навалившийся материал. Уже вначале семестра профессора нещадно грузили их спины десятками фоллиантов.       И всё-таки, какая странная эта Алекса. Она просто сидит и занимается своими делами, а уже выбешивает. Стоило сконцентрироваться на важных делах, намного более важных, чем на этой несчастной гриффиндорке неизвестного происхождения, к тому же полукровке.       Тем не менее у неё хватало храбрости, чтобы подойти к нему, к Теодору! Со своим: «привет»… Ну и простолюдиное отродье.       Наконец настал долгожданный урок с профессором Снейпом. Теодор порхал как бабочка по пути в кабинет, а Сэмюэль странно косился на него. Тео любил профессора Снейпа, а профессор Снейп любил его. Любимый крестник. Увидев знакомую кудрявую чёрноволосую голову, Северус подошёл к Тео и потрепал его за волосы. Своего сына же он едва заметно для других студентов приобнял. — Привет, пап, — заулыбался Сэм. — Профессор, вы издеваетесь только над мной? — усмехнулся Реддл, поправляя прическу. — Конечно, ведь твой отец помотал мне достаточно нервы. Надо же на ком-то оторваться. А на ком же, как не на его дорогом сыне? Так, ладно, проходите в класс, скоро начнётся урок, а я сейчас вернусь.       Профессор Снейп скрылся в темноте коридора, а мальчики послушно заняли самые козырные места возле стола, откуда хорошо было видно, что будет происходить с зельями. — Итак, дорогие второкурснички. С сегодняшнего дня и впредь прошу слушать меня внимательно, ведь по двадцать раз повторять не люблю.       Северус объяснил тему их первого занятия, а после велел разделиться по парам. — Так, нет, я передумал.       Увидев, что большинство стали выбирать себе в партнёры своих друзей, он решил поставить всех в разнобой. — Сэмюэль, ты с… Грейс, Тео с Алексой. — Что? — одновременно возмутились мальчики. — А чтобы не отвлекались, — кинул мужчина через плечо, а после развернулся и удалился в другую часть кабинета, словно говоря «разговор закончен». — Начали!       Распрощавшись с грустными взглядами, Тео и Сэм разошлись, как в море корабли. Снейп ушёл к их сокурснице Грейс, а Тео поплелся искать Алексу. Почему всегда перепадает ему? Сэм хотя бы знает ту девчонку. Она приходится им двоим однокурсницей и более-менее приятной собеседницей. А Тео придётся работать с той, которая вызывает у него сплошную неприязнь. Если отец узнает об этом, ему крышка. Алекса стояла возле пустого котла, даже не выглядывая Теодора из толпы. Данная манипуляция вызвала в нём ещё большее негодование. Ему ещё и приходится искать её. Он подошёл к девочке и, не сказав ни слова, приступил к делу. Алекса заметила его присутствие и лишь растерянно смотрела на то, что делал её напарник. Теодор стал доставать нужные колбы и ставить их рядом с котлом. Рябиновый отвар. Заживляющее зелье. Проще простого. — Я полагаю, ты абсолютно в этом не разбираешься, — за своим занятием промолвил тот, даже не одарив девочку взглядом. — Так что, смотри и учись. — Вообще-то разбираюсь, — парировала Алекса и опустила скрещённые руки на груди, словно понимала, что иначе будет выглядеть зажато. Перед своим противником нужно было показывать себя в другом виде.       От удивления брови Теодора взмыли вверх, а он наконец отвлёкся от дела. На его лице было написано, что зря Алекса сказала это. Реддл смерил её взглядом снизу вверх. — Вперёд, — он швырнул ложку для помешивания будущего зелья.       Приняв позицию зрителя, Теодор со стороны наблюдал за тем, как Алекса приступила к приготовлению. Она взялась за колбы, что уже приготовил и оставил ей Теодор. Беря по небольшой консистенции ингредиентов, та начала разливать всё по нужным местам. Тео водил глазами по её худым ручкам, что аккуратно переливали цветные жидкости к другим, и томно вздыхал. Несмотря на то, что пока она делала всё правильно, стоять как дурак ему вовсе не хотелось. Так что нужно было создавать тревожную атмосферу вокруг. Ты гляди, может, и упустит какую-то колбу на пол. — А вот тут не так должно быть! — заметил тот, наслаждаясь тем, что поймал её на ошибке. — А как же? — А вот так, — Тео вновь подошёл к котлу, едва пихнув в сторону Алексу. — Ничего ты на самом деле не понимаешь. — Я ошиблась всего в одном месте. — Не стоило говорить, что разбираешься, если для тебя такая ошибка ничего не значит. — Прекрати… — Почему ты такая бестолковая… — Почему ты вечно злишься на меня? — повысила голос Алекса. — Да потому что… — взревел голос Теодора, и тот со злости пустил в котёл дозу непонятного зелья.       После странного звука на секунду в классе воцарила такая тишина, что начала резать слух. Через мгновение котёл забурлил с такой силой, словно его поставили под максимальную температуру. Котелок взрывается, и всё его содержимое разливается на Алексу. Студенты рядом тут же отпрыгнули, отделавшись лёгким испугом, но не Алекса. Её кожа, обожжённая горячей жидкостью, не просто краснела, на ней стали появляться непонятные изгибы. Через ещё одно мгновение кожа начала лопаться и превращать всё в месиво. Шрамы и открытые раны тут же обволокли её поражённую руку. Кабинет наполнился душераздирающим криком боли. Алекса не переставала кричать, пока к ней не подскочил профессор Снейп. Теодор от шока просто попятился назад, не в состоянии оторвать глаз от этого зрелища. Непонятно почему, но он продолжал смотреть на то, как кожа его напарницы изувечивалась, на то, как Алекса кричала от боли, хотя ему не хотелось наблюдать за этим. — Не двигайтесь, сейчас я принесу экстракт бадьяна.       После того, как Снейп проделал все нужные манипуляции, кожа Алексы тут же стала приходить в норму. Чудо-зелье затягивало раны просто на глазах. В классе свободно выдохнули. — Так, где ты… — начал оглядываться Снейп, — Теодор.       Мальчик наконец пришел в себя и смог среагировать. — Отведёшь её в больничное крыло, я боюсь, что после увиденного ей прийдется отходить… Мадам Помфри даст ей успокоительное, и пускай полежит там.       Хотел было возмутиться Реддл, но тут же попустил себя. Он кивнул, глядя в пропасть перед собой. Теодор взял под руку Алексу, и те вышли из подземелья. Путь должен был быть недолгим, но в связи с тем, что Алекса впала в какую-то полусознательную кому и еле плелась за мальчиком, то тот был неуверен. В один момент девочка стала замедлять свой шаг ещё больше, чем прежде, и в какой-то момент стала падать, но Теодор вовремя спохватился и взял ту на руки. Благо сил у него хватало, а его напарница была худенькой. Они с Сэмюэлем отличались от большинства своих одногруппников ростом и более крепким телосложением.       «Вымахали за лето называется…» — от ужаса прошептала мама Сэма Эбигейл его маме, Патриции.       Отнеся в больничное крыло пострадавшую, Теодор объяснил всю ситуацию мадам Помфри. Та сделала всё, чтобы девочка пришла в себя. Нашатырь, спирт, таблетки, и Алекса вновь впала в сон. — Молодой человек, вы можете идти, — сказала женщина, собирая медикаменты. — Та-а нет. Я немного посижу тут с ней. Только с вашего позволения, — ответил Теодор. — Ну, как хотите, — и с этими словами мадам Помфри удалилась.       Нет, уйти просто так после всего, что произошло. После того, что он натворил. Ведь это была его вина. По его вине она пережила такой стресс и сейчас лежит бессознательная. Если бы тогда он не разозлился и не швырнул чёрт знает что в котел…       Тео стукнул себя рукой по лбу, закрыв лицо, словно кто-то мог увидеть его. Он раскрыл пальцами один глаз, выглянув на лежащую Алексу. Её светлые волосы так беспорядочно лежали на подушке, а грудная клетка всё равно беспокойно вздымалась. Пусть отец катиться к чёрту. Что она гриффиндорка, что она полукровка, что она чёрт знает кто… А ведь, действительно, почему он считает её неприятной? Может, так думает далеко не он… Как хорошо, что она спит и не знает, что он до сих пор тут. И, надеется, что не узнает.       После случая с зельем Тео старался не оставаться в стороне, если видел Алексу. Как бы там не было, но чувство вины сжирало его, когда он случайно видел её в коридорах школы, на совместных уроках. Он старался не палить себя, когда рядом был его отец, на уроках по ЗОТИ, например.       Но кое-что всё же случилось. Это произошло, когда он сидел в библиотеке поздно вечером. Все его сокурсники и знакомые с других факультетов давно уже пошли спать, и только Тео ломал голову над домашним заданием. Именно в тот момент, когда библиотека опустела, а из шума был шелест пера да пергамента в отдалённой части помещения, послышался потусторонний звук. Реддл тут же поднял глаза, но ничего не увидел и продолжил писать как ни в чём не было. — Привет, братик, — вдруг раздалось за спиной Теодора, и тот дёрнулся. — Ха-ха, испугался. — Нет, — тот недовольно глянул на Аделисию и вернулся за пергамент. — Врунишка.       Младшая Реддл осталась наблюдать за спиной мальчика за тем, что он делал. Какое-то время помещение погрузилось в тишину, которая вполне могла устраивать двоих, но то, что девочка всё ещё назойливо стояла за ним, начинало его раздражать. — Почему ты сидишь так поздно в библиотеке? Все твои уже ушли в спальни. — У меня куча работы. — А, может, твои мысли переполнены тем, что тебя гложет, и ты не можешь спать?       Теодор бросил перо и развернулся к сестре, скрестив руки. — А-ну расскажи! — возмутился тот. — Нет, это тебе стоит, — настаивала девочка.       Они снова играют в игру «кто кого перемолчит». Всё как в детстве. Но что-то переполняло Аделисию настолько, чтобы сломить её упрямство и заговорить первой: — Так-так-так, Теодорчик. Что-то ты темнишь. — В каком смысле? — Не строй из себя незнайку. Я в курсе всего. — Чего? — Всего, что ты так хочешь скрыть от меня-я-я, — весело протянула та.       Теодор лишь сузил глаза, в подозрении не сводя с неё взгляда. — Мне одна птичка нашептала, что кое-кто с чёрной гривой и фамилией Реддл влюбился в гриффиндорку!       Реддл нахмурился. — Скажи честно, чем она тебе так запала? — продолжала издеваться та, и на этих словах скривила лицо, как будто брезгуя. — Как по мне, она простая серая мышь. — Не говори так про неё. — О, я не только буду так говорить, а и ещё расскажу про всё это нашему дорогому папеньке. Ох, как он будет зол. Его дорогой сын, первый наследник, втюхался в грязную полукровку с Гриффиндора. А он говорил тебе не общаться с ней. — Я и не общался… — Но сердцу не прикажешь, как я поняла. Чем запретнее плод, тем больше тянет к нему. Что ж, ты можешь не сомневаться в моих возможностях. — Нет, пожалуйста, не делай этого. — Ладно-ладно, окаянный, не стоит так нервничать. Так уж и быть, смилуюсь над тобой, но только при одном условии. — Говори.       Адель обернулась по сторонам, словно убедившись, что рядом нет лишних ушей, и снова прильнула к брату. — Сегодня я иду с подругой в Запретную секцию, — она указала пальцем на другую сторону библиотеки, где нависала тень, — и мне нужно, чтобы ты меня прикрыл, — воодушевлено начала та. Возбуждённая этой мыслью, Адель едва не повысила голос, но вовремя спохватилась. — Сегодня ночью старосты будут обходить комнаты в нашей гостиной, в том числе девчачьи. — Ты хочешь, чтобы я прикрыл тебя перед старостой? — Ну, да, глупёныш! Используй свои эти манипуляционные способности, как ты там умеешь! — все свои слова она сопровождала чрезмерной жестикуляцией. — Почему ты просто не попросишь папу пропустить тебя туда? — Глупый Тео, ты думаешь, я такая же как твой друг Сэм? Ты думаешь, я не пробовала выпросить у отца это? Очень наивно, — Аделисия всё ещё стояла возле сидящего Теодора и возвышалась над ним тенью. Зелёные глаза грозно засверкали в темноте. Два хвостика и послушно одетая форма Слизерина со всеми деталями. Образ милой девочки больше не клеился. — Как он аргументировал свой ответ? — Лишь сказал, что не хочет, чтобы я узнала лишнюю информацию в столь юном возрасте. Ну, конечно, хочу напомнить, всё это я прошу не просто так, а в обмен на своё молчание. Ну так что? По рукам? — Мерлин тебе судья. Давай.       Сделка со своей собственной сестрой — худшее, что может случиться в вашей жизни, особенно, если эта сестра коварная и подлая. И ты же не посмеешь обойти уговор, иначе будешь жалеть об этом всё оставшееся тебе время. Сейчас настроение Теодора было рвать и метать. Кто-то пустил сплетни, что начали расползаться школой. И зачинателем была точно не Адель, ей нет проку от того. Это был кто-то из присутствующих на том уроке, или кто-то, кто видел, как он нёс Алексу на руках. Сейчас больше всего ему хотелось увидеть виновницу торжества. У них должен быть урок, как раз с его отцом. Отлично, супер, самое время.       Реддл бежал по коридору, снося перед собой всё. Он сканировал всех, кто проходил мимо него, и от этого взгляда все прилипали к стенкам и подоконникам. Наконец среди толпы разношёрстных студентов была она. Алекса стояла и перебирала свитки у себя в руках. В несколько шагов он настиг её и, захватив за запястье, отвёл за угол. Ловкая и быстрая манипуляции. Никто ничего не должен был заметить. — Значит, послушай меня сюда. Как тебя там… Алекса? — с порога начал Теодор, зажимая девочку между собой и стеной. — Я не хочу, чтобы кто-то мне сказал, что мы с тобой имеем что-то общее. Тебе ясно?       Единственное, что вырвалось из Алексы, — это безмолвная реакция. Она всего лишь покачала головой, перепуганно глядя наверх в глаза, наполненные злобой и отторжением. — Ты не против быть моим маленьким секретом? — произнес более нежно, чем ранее, Тео и приблизился к девочке ещё больше, чтобы между ними вовсе не оставалось никакой дистанции и приватности. — Нет. — Прекрасно, — с этими словами Реддл медленно отошёл от неё и, проводя злым взглядом, ушёл прочь.

***

      На этот раз Патриция вернулась домой одна. Теперь обое их с Томом детей ходят в Хогвартс. Воспоминания своей школьной жизни нахлынули на неё, и она тепло улыбнулась им. Больше всего она переживала, чтобы с Теодором и Аделисией всё было в порядке. Хотя поводов для переживания особо и не было, ведь в школе на постоянной основе был Том, Эбигейл и даже Северус. Они бы точно не допустили, чтобы что-то ужасное просочилось в стены школы. Но Патриция просто вспоминала, как даже под пристальными глазами преподавателей они с Эбигейл умудрялись творить то, что в голове не укладывалось. А буквально под их носами разворачивалась целая история. А Теодор и Адель… Зная характеры этих двоих, даже непонятно, чего можно ожидать.       Стараясь отвлечься от назойливых мыслей, Патриция поплелась по дому. Ей стоило заняться домашними делами, что она так давно откладывала, и отправить готовые эскизы нарядов в лавку мадам Малкин. Но для этого ей следовало найти конверты, чтобы всё комфортно утрамбовать. Предположив, что те могли находится в её кабинете, она решила заглянуть сперва туда. Перерыв всё верх дном, Патриция удивилась, что там их нет. Хотя ей казалось, что они там определённо лежали, и не только они, а практически всё остальное барахло, которым она обычно могла пользоваться. Вторым местом, которое она решила проверить, стал зал, где стоял шкаф из старого дерева. Патриция помнила, что всю полученную почту они складывали туда. Но и том месте желанных конвертов не оказалось. Патриция уже начала терять связь с реальностью и сомневаться в своей памяти. Последней частью дома, которую она решилась оглянуть стал задрипанный и пыльный чулан подозрительного вида. Она практически никогда туда не ходила и даже не помнила, что там находилось. Спустившись на первый этаж, Патриция пошла в самую отдалённую точку дома. Она отворила шаткую дверь, и пыль тут же обволокла её серой волной. Патриция содрогнулась от сильного кашля, а потом торопливо стала копошиться в вещах. Куча хлама и ничего дельного. Какие-то непонятные пожелтевшие фотографии и обглоданные письма словно из 40-х годов. Но у Реддл не было времени разбираться в этом. Её уже начинало раздражать, что такую элементарную вещь она не в состоянии найти. Осознав, что даже в таком Мерлином забытом месте ей не удалось отрыть хотя бы одного несчастного конверта, Реддл натурально начала злиться. Она пнула первый попавшийся перед её ногой ящик и поставила ногу на место, где он стоял. Внезапно нога провалилась, и деревянный пол раскрыл щель. — Твою ж мать! — выругалась Патриция от гнева и отчаяния. — И тут нужно делать реконструкцию.       Можно было списать всё на неисправность и старость поместья, что пережило несколько поколений Картеров, и спокойно уйти, но вдруг Патриция заметила странную деталь. Пласт пола стал открываться ещё шире, хотя Патриция его не двигала. Через мгновение пол сдвинулся настолько, что Патриция заметила, как внизу распласталась лестница. Она аккуратно ступила на первые ступени и, убедившись, что те не провались, пошла дальше. Чем дальше Патриция ступала, тем глубже она спускалась вниз, а настенные заколдованные факелы загорались один за другим. Осилив последнюю ступеньку, Патриция увидела перед собой дверь. Она чем-то напомнила дверь перед входом в Тайную комнату. Древняя, с медными бляшками, ремешками и змеями, облепляющими поверхность. Она взялась за ручку и предприняла попытку отворить дверь, но та намертво срослась со стеной. Тогда Патриция решила не торопиться и осмотреть дверь. Возможно, тут был ключ или что-то, что могло впустить её. Она не понимала, зачем продолжает делать это всё. Ведь по сути она прошла в какой-то тайник, где её могло ожидать что-угодно. Но ноги сами привели её сюда. После того, как она открыла для себя подземелье Хогвартса и Тайную комнату, ей уже ничего не было страшно. И вот, её догадка осуществилась. Пальцы Патриции нащупали странный отсек в глубине двери, и послышался щелчок. Мгновение, и за дверью появилась щель. Наконец отворив дверь, Патриция охнула.       Комната тут же осветилась факелами, когда заметила гостью, и Реддл поняла, что это не просто комната, а коридор, где по обе стороны от неё были двери, тянувшиеся по всему помещению. Пройдя внутрь, Патриция ступила на узорчатый ковёр и пошла вдоль коридора. Куча дверей и скрытая в темноте комната где-то вдали. Её глаза уловили яркие огоньки, и она последовала туда. Когда наконец её ноги дошли до основной комнаты подземелья, её глазам предстала обычная с виду гостиная. Ковры, диванчики, шкафы с книгами и исполинских размеров камин. Это он отдавал яркий красный свет, что был виден с начала коридора и вел её сюда. Ничего необычного в этом помещении, если бы не ещё один странный блик, нервирующий её глаза. Патриция тут же стала внимательно оглядываться по сторонам, пытаясь найти источник. Комната по-прежнему была погружена в темноту и холод, несмотря даже на растопленный камин. Камин... Патриция упала перед камином и стала разглядывать его изнутри. Огонь горел, но он не был настоящим. Она просунула руку сквозь него и поняла, что ничего не чувствует, кроме того, что находилось за ним. Реддл нащупала предмет, отдававший ледяным холодом. Достав его из камина и переместив его к себе на руки, Патриция оглядывала полупрозрачный шар. Она струсила пыль с поверхности и покрутила его. Внезапно тишину тайника нарушил шум. Реддл бросила на пол сферу и отползла подальше. Чей-то женский взрослый голос отчеканил слова:       — И века не пройдёт, тень вновь опуститься на волшебный мир. Потомки двух приятельниц сумеют исполнить волю Зла, и то возобновит свои силы. В новом тысячелетии родятся те, что подаруют Злу последний шанс, который тот не упустит. Его могущество будет зависеть от одной из них, ведь судьба свяжет их неприкосновенно.       Патриция поняла, что кто-то или что-то говорило с ней из этого шара. Полупрозрачная сфера заблестела, а потом резко потухла. Больше она ничего не показала и не реагировала на какие-либо манипуляции со стороны Реддл. Она пыталась докричаться до неё, стукая, бросая её в стену, но всё тщетно. Расплакавшись от отчаяния, Патриция вновь упала на пол. Ей уже кажется, что это всё нереально. Что это всё происходит не с ней.       А что, если… всё это было лишь сном?