Чаю? | A Cup of Tea

— Чаю? — неуверенно спросил Гарри. — Да. Только это, — пообещала Гермиона. — Никаких обязательств. И он маггл, так что магия тоже исключена. Но это же все упрощает, не так ли? — добавила она. — А откуда ты его знаешь? — спросил Гарри в попытке найти хоть какой-то предлог, чтобы не идти на это свидание, хотя Гермиона уже миллион раз сказала, что это вовсе не свидание. — Мы познакомились в Мунго. Его сестра — моя коллега, и она беременна. У нее нет мужа, и он, судя по всему, пообещал заботиться о ней, но почти ничего не знает о волшебном мире. Я подумала, что ты мог бы ему немного помочь. — Ты же сама магглорожденная, Гермиона. Кому как не тебе рассказывать ему о магии? Признайся, это просто повод отвлечь меня от Снейпа. — Гарри покачал головой, напрочь проигнорировав румянец на щеках Гермионы. — Погоди, а что ты делала в Мунго? — Навещала Мелани. Так ты пойдешь на свидание или нет? — Гарри недовольно уставился на нее, и Гермиона тут же прикрыла рот рукой, осознав собственную оговорку. — Просто сходи, ты не пожалеешь, я обещаю. Он очень красивый, — прошептала она, чтобы Рон ее не услышал, но ей, похоже, сегодня не очень везло. — Кто красивый? — спросил Рон, выходя из кухни и усаживаясь рядом с Гермионой на диван. — Ты, — усмехнулся Гарри, наблюдая, как он слизывает с пальцев остатки того, что когда-то было вишневым пирогом. Скорее всего. — Очень смешно, — пробормотал Рон. — Серьезно, о ком вы? Только не говорите, что опять о том маггле, Гермиона. — Ты его знаешь? — удивился Гарри. — Никогда не встречал, но она болтает о нем уже неделю. Если хочешь знать мое мнение: все это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, — вздохнул Рон, глядя на Гермиону. — Она сказала, что он красивый, — он загнул палец, — умный, — еще один палец, — любит животных, у него добрая душа, что бы это ни значило, и у него отличная задница. — Он поднял руку, чтобы показать Гарри, сколько хороших качеств у этого незнакомца. — Видишь, слишком уж идеально. — Почему? — подозрительно спросил Гарри. — Не слушай этого болтливого идиота, — протараторила Гермиона, бросив на Рона красноречивый взгляд. — Просто сходи, выпей с ним чашечку чая и сам все поймешь. Вздохнув и смирившись с поражением, Гарри кивнул: — Да, мэм.

━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━

— Нет, мэм, боюсь, это место занято. Я, вроде как, кое-кого жду. Именно эта фраза заставила Гарри глянуть на столик возле окна, рядом с которой стояла красивая молодая женщина и что-то тихо говорила сидящему мужчине. Лица мужчины Гарри разглядеть не удалось — большую часть стола и его самого загораживал большой фикус — однако разочарованное выражение на лице женщины он видел вполне отчетливо. Тяжело сглотнув, Гарри зашел в кафе, мысленно вознося молитвы изобретателю кондиционера, и уже собирался рассмотреть незнакомца поближе, как к нему радостно подлетела хостес. — Здравствуйте, я ищу одного человека, — быстро произнес Гарри, не дожидаясь ее вопроса. — Добрый вечер, сэр. Могу я узнать его имя? — Холланд, — ответил Гарри. — Майкл Холланд. За его спиной скрипнул стул, и в следующее мгновение человек, сидевший за фикусом, оказался рядом. — Это я, — произнес глубокий, приятный голос. Гарри поднял взгляд. Да, разочарование женщины было вполне оправданным. Незнакомец выглядел просто великолепно. Даже за те короткие пару секунд, когда они пожимали друг другу руки, Гарри заметил, как несколько посетителей смерили их любопытными взглядами. Значит, Гермиона не наврала. Майкл оказался высоким, даже выше Гарри, с короткими каштановыми волосами и строгими, аккуратными чертами лица, которые немного сглаживали пухлые губы. Смотрел он доброжелательно, с интересом, изучал Гарри своими голубыми глазами, пока они располагались за столиком у окна. Довольно крепкое телосложение нисколько не скрывали обтягивающие джинсы и белая рубашка. С расстегнутой верхней пуговицей. Майкл выглядел просто, но элегантно, и это-то очаровывало сильнее, чем любое брендовое шмотье. Стало ясно, почему Гермиона настаивала на этой встрече. Такой мужчина наверняка мог заставить его забыть о Снейпе. К тому же, Холланд выглядел куда лучше, чем когда-либо выглядел Снейп. Майклу даже не нужно было быть хорошим собеседником — большинство мужчин (как, видимо, и женщин) с радостью провели бы с ним время, не отвлекаясь на разговоры. Но, к величайшей досаде Гарри, Майкл оказался еще и замечательным собеседником. К тому же он был ветеринаром и вот-вот должен был стать гордым дядей маленькой девочки — его сестра потеряла мужа в результате несчастного случая в зельеварческой лаборатории. — Понимаешь ли, мы не так часто общались, — объяснил Майкл, обхватив кружку с горячим чаем масала. Тонкий аромат ванили долетел до Гарри, заставив его невольно задуматься о холодных зимних вечерах, которые он мог бы провести прижавшись к этому писаному красавцу. — Я жил в Германии последние несколько лет, работал со служебными собаками. Когда Мелани рассказала, что произошло, я сразу вернулся сюда. Никогда бы не подумал, что эксперименты могут быть настолько опасными, хотя, думаю, ваша… э-э… магия тоже далеко не безобидна. — Он неловко улыбнулся и закусил губу. — Извини, я еще не очень хорошо во всем этом разбираюсь. Мелани — единственная ведьма в семье, и, должен признать, я мало знаком с вашим миром. Мел говорит, мне предстоит многое узнать… — И тут он улыбнулся снова, на этот раз широко и так обаятельно, что Гарри вдруг захотел простить ему все, даже то, чего он никогда не делал. — Что тебя интересует? — спросил Гарри. — Я просто, честно говоря, даже не знаю, с чего начать. Майкл хрипло рассмеялся и наклонился поближе к Гарри. — Знаешь, должен признаться. Мы уже встречались. Я видел тебя однажды, когда ты забирал Гермиону из больницы. Я ждал Мел в машине, это было на Рождество. Ты тогда выглядел просто невероятно в таком зеленом шарфике. Я с тех пор все уши Мел прожужжал просьбами дать твой телефон. И, судя по всему, у тебя его нет. — На его губах заиграла озорная улыбка. — Так что я подумал: если мне все равно нужно привыкать к британскому магическому миру, почему бы не попросить тебя, так сказать, ввести… меня в курс дела? Или это было бы слишком прямолинейно? Именно в этот момент Гарри понял, что горячий чай был однозначно неверным выбором. Изобретатель кондиционера, конечно, постарался на славу, но Майкл — а точнее, его слова — кажется, насильно засунули вечерний зной в полупустой ресторанчик. Гарри повернулся к окну, чтобы проверить, не открыто ли оно, случаем, и увидел… На тротуаре через дорогу стоял мужчина. Он был далеко, так что черты его лица нельзя было разглядеть даже в свете фар проезжающих автомобилей. Но Гарри этого и не требовалось. Он вдруг почувствовал себя так, будто в него угодило парализующее заклятие. На мгновение он, казалось, даже не мог дышать. Гарри в панике посмотрел на Майкла, который, нахмурившись, тоже принялся шарить взглядом по оживленной улице. Разумеется, он не мог увидеть темную фигуру в снующей туда-сюда толпе, да и Гарри был уверен, что мужчина уже ушел. — Гарри, все в порядке? — спросил Майкл. — Нет, — тихо ответил Гарри, вставая. Это была ошибка. Одного взгляда на Снейпа хватило, чтобы понять это. Каким бы идеальным ни был Майкл Холланд, он не был Северусом Снейпом и никогда им не станет. Бросив невнятное извинение, Гарри выбежал, надеясь, что Снейп еще не ушел слишком далеко. На улице вместо Снейпа его встретила удушающая жара. Одежда прилипла к телу в мгновение ока. Лондон в последнее время был просто невыносим — такой духоты город не видел уже очень и очень давно. Впрочем, Гарри знал, что неприятное чувство в грудной клетке вызвано далеко не температурой воздуха. Он бежал, крича направо и налево, в то время как в его голове вихрем проносились воспоминания о событиях этой недели. Прошло почти семь дней с тех пор, как он в последний раз видел Снейпа в его кабинете. Почти неделю Рон припоминал Гарри все недостатки Снейпа, и почти неделю Гермиона твердила, что «он это переживет». Но Гарри, конечно, не пережил. Он не мог просто так забыть. Также прошла неделя с тех пор, как Эдвард Фланниган, человек, знавший его от силы пару дней, задал вопрос, который никому и в голову не приходило задать — ни его лучшим друзьям, ни даже ему самому. Прошла неделя с того момента, как Гарри пытался забрать свой ответ назад, стереть его, уничтожить, сделать так, чтобы он никогда не существовал. Разумеется, ничего у него не вышло. Это свидание было ничем иным, кроме как попыткой забыть одного человека — единственного, который был и оставался важен. — Снейп! — снова крикнул Гарри, тяжело дыша и замедляя бег. Все произошло одновременно. В следующее мгновение раздался оглушительный раскат грома, где-то на периферии поля зрения мелькнул темный силуэт, а по коже побежали мурашки от ощущения магии. И запах. Еще он уловил запах — сильный, перебивающий аромат нагретого палящем солнцем асфальта. Тогда же его ухватили за руку и потянули в темноту. Он ударился спиной о стену в тот самый миг, когда к нему прильнуло худое тело, не давая пошевелиться. — Чего ты хочешь, Поттер? — прорычал глубокий баритон ему прямо в ухо, и Гарри едва не застонал от удовольствия. Но сдерживаться пришлось всего-то одно мгновение, потому что потом его захлестнул гнев. — Ты прекрасно знаешь, чего я хочу, Снейп! — закричал он. Ему в кожу уперлась палочка. Снейп смотрел на него черными, горящими глазами, и Гарри чувствовал, как от этого взгляда туго скручивается узел внизу живота. Снейп почти сразу отступил к противоположной стене. — Целый год!!! — неожиданно выкрикнул он. Его палочка вновь исчезла, и он зарылся пальцами в волосы, в отчаянии возводя глаза к небу. — Зачем ты мучаешь меня, Поттер? Зачем приходишь в мой кабинет? Зачем эти приглашения? Зачем ищешь меня? Зачем зовешь меня в театр? Зачем, Поттер? Зачем?! — орал Снейп. — Если не ради мести, то ради чего это все, Поттер? Хотел свести меня с ума? Если так, то ты прекрасно с этим справился! — Я свел тебя с ума? — выкрикнул Гарри, ткнув в него пальцем. — Да это ты заставляешь меня сомневаться в собственном рассудке каждый божий день! Я, видимо, был не в себе, когда поверил, что ты вернешься на следующий вечер, чтобы дослушать историю! Я ждал тебя, Снейп! Какой же я идиот! Не сомневаюсь, ты смеялся надо мной, сидя у себя в кабинете! Поцеловать меня тоже было частью твоей чертовой мести? Или минутным помешательством? — Голос Гарри становился все ниже, в нем уже звучала неприкрытая угроза. Кончик пальца уперся в грудь Снейпа. И когда он успел подойти так близко? — Моя месть? Ты спятил? Что ты несешь? — зло зарычал Снейп, вцепившись пальцами в рубашку Гарри. — И, кроме того, — прошипел он, теряя последние крохи самообладания, — это ты поцеловал меня! Мир перевернулся, и Гарри вновь оказался прижат к стене. — Почему? — тихо спросил Снейп, так близко, обдавая горячим дыханием его губы. — Почему? — снова прорычал он, низко, глухо, яростно. Снейп нависал над ним, дрожа от неконтролируемого гнева, сжимая рубашку Гарри в побелевших от напряжения пальцах. Магия пульсировала под кожей, словно готова была взорваться, а Гарри только и мог думать о том, какой жестокой иронией обладала его судьба. Озарение вспыхнуло ярко, будто кто-то удосужился нажать выключатель. Он подумал о Майкле Холланде — об идеальном, добром человеке, красивом и достаточно непредвзятом, чтобы относиться к Гарри как к равному. Подумал о нем, о мужчине, который так жаждал встречи с ним, что умолял о ней у знакомых через знакомых. Подумал о том, что ничего у него не вышло бы с Майклом Холландом, с его длинными ногами и круглой задницей. Потому что он хотел Снейпа — худощавого, нескладного, угловатого, с длинными волосами и крючковатым носом. Он всегда хотел только Снейпа. Разозлившись в очередной раз — теперь уже на себя самого, — Гарри вцепился в идеально отглаженный костюм Снейпа и прокричал ему прямо в лицо: — Я просто хотел выпить с тобой сраного чая, недогадливый ты гандон!!! И в следующее мгновение он уже целовал Снейпа — дико, безудержно, словно в последний раз. Возможно, действительно, в последний, учитывая, что спустя секунду Снейп наверняка оттолкнет его и сотрет с лица земли. Его губы искали тонкие, почти резкие линии рта Снейпа, язык сладко скользил по коже, замерев лишь на один мимолетный миг, когда из горла мужчины вырвался хриплый стон. А потом появились зубы — его укусили, да, именно укусили, игриво, на грани между злостью и вожделением. Снейп встретил его язык своим, заставляя забыть обо всем, кроме этого исступленного, почти животного танца страсти. Его вкус был удивительно знакомым, но Гарри не сразу понял почему. Лишь когда его еще сильнее прижали к фасаду здания, воспоминание вспыхнуло, словно спичка: Эрл Грей. Почему Снейп выбрал именно этот чай, почему предпочел его своему любимому купажу, Гарри понятия не имел. Но эта мысль растворилась так же быстро, как и возникла, потому что губы Снейпа переместились ему на шею, и влажный язык так медленно и знакомо скользнул по коже. — Черт бы тебя побрал, Поттер, я же говорил тебе следить за тем, чем ты моешься, если хочешь, чтобы я вел себя нормально, — прорычал Снейп, на секунду отрываясь от его шеи. — Я хочу, чтобы ты вел себя со мной только так, конченый ты ублюдок, — прошипел Гарри. — Почему ты нихрена никак это не поймешь? — Так? — Снейп опасно прищурился. — Ты этого хочешь? И сжал запястье Гарри так сильно, что ткань выскользнула из его пальцев. Впрочем, в следующее мгновение рука Гарри снова была на теле Снейпа, только сильно, сильно ниже. — Боже мой, Снейп… — застонал Гарри, чувствуя под пальцами каменный член сквозь тонкую ткань костюма. — Мне плевать, что за идиотскую игру ты ведешь, Поттер, — выдохнул Снейп ему на ухо и сразу же увлек в еще один отчаянный поцелуй. — Но сегодня я заставлю тебя о ней пожалеть. — Пожалеть? Об этом? — фыркнул Гарри. — Вот уж вряд ли. Его снова поцеловали, нет, атаковали, грубо скользя руками по всему телу, прослеживая кожу от шеи до мочки уха, от поясницы до живота. Гарри тоже не остался безучастным. Прижав одну руку к эрекции Снейпа, грубо, с нажимом поглаживая по всей длине, он провел другой по его бедру, то сминая в пальцах роскошную ткань костюма, то перемещаясь к ягодицам и по-хозяйски сжимая их, притягивая чужое тело к себе еще ближе, еще плотнее. Полил дождь, и они нехотя отстранились друг от друга. Гарри взглянул на небо, наслаждаясь живительной прохладой падающих на лицо капель, так остро контрастировавших с теплом разгоряченного тела, прижимающего его к стене. Снейп тоже смотрел наверх — нет, он не смотрел, он просто стоял, подставив лицо холодным каплям, закрыв глаза. Из миллиона капель одна единственная привлекла внимание Гарри. Она не успела долететь до земли, как другие, не успела упасть на раскаленный асфальт и в мгновение ока обратиться в крохотный локон пара. Ее путь был прерван длинными черными волосами. Но капля не сдавалась. Она боролась. Сама прокладывала свою судьбу. Она стекла вниз по лбу Снейпа, пробежала по его переносице, скатилась с кончика носа на верхнюю губу и уже почти победоносно перебралась на нижнюю. Однако Гарри не мог позволить ей победить. Он оттолкнулся от стены и мягко прижался к губам Снейпа, чуть касаясь кончиком языка, провел по горячей коже, слизывая каждую маленькую дождинку. Этого ливня ждали словно благословения. Весь город, затаив дыхание, надеялся, что невыносимая жара последней недели наконец смоется долгожданным летним дождем — и вернутся обыкновенные, по-английски теплые дни. И потому Гарри не мог найти объяснения, почему ничего не срабатывало. Почему он до сих пор сгорал в огне где-то внутри себя, почему прижиматься губами к Снейпу было подобно поцелую с раскаленной чашкой идеального Эрл Грея. Его словно околдовали — он не мог отстраниться, не мог отодвинуться ни на дюйм, как будто понятие «дальше» исчезло в небытие, как будто существовало лишь «ближе», «ближе», «ближе». И он придвигался ближе, даже если казалось, что ближе уже было невозможно, и в следующее мгновение между их телами исчезал еще один добрый дюйм — когда пальцы решительно исследовали каждый уголок вожделенного тела, когда колено втискивалось между ногами Снейпа. Снейп, казалось, тоже сражался не на жизнь, а на смерть, потому что он тоже пытался отстраниться, и у него тоже ничего не получалось. Он стонал и рычал, отталкивал Гарри и притягивал к себе ближе, вцепившись так крепко в его плечо, что еще немного и плечевая кость грозила вылететь из сустава. Он искал губы Гарри своими, искал, находил — и их всегда было недостаточно, поэтому он припадал к его шее, покусывал ее, слизывал с кожи капли накрывшего их дождя. Где-то в восторге кричали люди, смеялись, бежали в поисках укрытия, чтобы спрятаться от того, чего сами жаждали как манны небесной еще пару минут назад. Но не они. Гарри и Снейпу было плевать на дождь. Гарри не верил, что хотя бы одна капля успела до него добраться, пока Снейп отчаянно пытался поймать ее каждую своим собственным языком. Гарри пылал, заживо сгорал на своем костре, и едва ли какой-то дождь мог это предотвратить. Голоса отвлекали все больше, и внезапно Гарри услышал, как кто-то зовет его по имени. Снейп тоже услышал. И, видимо, озверел. Он потянул Гарри за собой, утащил их обоих в боковой закуток переулка, туда, где ничто на свете не могло бы им помешать — ничто и никто, и уж точно не Майкл Холланд. На мгновение темноту прорезала первая молния, как раз в тот момент, когда Гарри поднял голову, пытаясь разглядеть лицо Снейпа через мокрые стекла очков. Он увидел растрепанные волосы, увидел тоненькие зигзаги, прочерченные бегущими по лицу каплями, увидел глаза — черные, в которых было не только желание и похоть, а нечто гораздо больше. И Гарри точно знал, что больше не хотел это выносить. Лживый дождь — как он мог остудить раскаленный мир, когда делал все только хуже? Он разозлился. Выместил зло на Снейпе. Ожесточенно обшарил кожу от мочки уха и до ключицы, безжалостно сцеловывая каждую каплю влаги. Достигнув воротника, понял, что проигрывает, потому что дождинки пробирались туда, куда еще не добрался он. Гарри дернул рубашку Снейпа — яростно, агрессивно, хищно. Снейп лишь глухо застонал под его натиском, и Гарри, словно на поле боя, продолжал методично зачищать вражеские ряды, медленно сдвигаясь все ниже. Дюйм за дюймом он освобождал территорию, но новые отряды наступали незамедлительно, заходили с флангов, пробивали непрочную оборону — и вскоре казалось, что он в этой битве заведомо проиграл. Но сдаваться было никак нельзя. Он отчетливо понял это в тот самый миг, когда прихватил губами твердый сосок Снейпа, когда услышал прерывистый, почти жалобный сладкий стон. Разве он мог бросить Снейпа на поле боя? Собрав последние силы, он стер остатки неугомонных солдат одним движением ладони. На мгновение поле боя стало чистым, но всего на одно мгновение — дождь лил, не отступал ни на шаг, вновь атакуя его линию обороны. Атакуя так решительно и неумолимо, что Гарри в конце концов упал на колени. И все же это было не поражение. Он вцепился пальцами в кожу Снейпа, так остервенело, что на ней наверняка оставались следы ногтей. Услышал Снейпа, понял по его сдавленным вздохам, что тот тоже проигрывал свою битву. Лондон вздрогнул от очередного раската грома, и Гарри внезапно осознал, что именно он делает. Он на мгновение ощутил, какими мокрыми были его штаны, в которых он так опрометчиво опустился в лужу — нет, не в лужу, это ведь были разгромленные солдаты, точно! — ощутил, как противно липла к груди рубашка — ее нужно непременно снять, обязательно! — ощутил руку Снейпа, судорожно пытающуюся расстегнуть пуговицы на брюках — поторопись же, быстрее, давай же, черт тебя раздери! Гарри не знал, что услышал на самом деле. Быть может, еще один рокот грома, быть может, еще один хриплый стон. Все, что он знал, — это то, как он обхватил губами горячую мужскую плоть. — Снейп, ты такой охренительно прекрасный, — промычал Гарри и провел языком по всей длине его члена. Враг наступал: даже тут территория оказалась захвачена конкурентом, и Гарри мысленно поклялся в отместку безжалостно уничтожить каждого из бойцов. — Черт тебя побери, Поттер, — прорычал Снейп, сжимая одной рукой его волосы, а другой вцепившись в свои собственные. — Ты сумасшедший… Ты решил высосать мою душу? И ему до боли хотелось ответить: да! Да, именно душу, а еще сердце, и легкие, и все тело, но сейчас он был бы доволен хотя бы его душой. Да, Снейп был абсолютно прав. И он ничего не ответил, лишь ускорил движения, вбирая напряженный член глубже, посасывая головку что было сил, прижимаясь губами к стволу, прослеживая невидимые вены, избавляясь от каждого маленького захватчика, посягнувшего на его территорию. Это была его война, его битва, и в этой битве он намеревался одержать безоговорочную победу. И одержал в тот самый момент, когда взял член Снейпа до самого основания, когда ощутил, как головка упирается в заднюю стенку глотки. Когда услышал сверху сдавленный тихий стон. Гарри посмотрел на Снейпа, поднял взгляд на его грудь — бледную, обнаженную, снова ставшую полем боя. Крупные капли падали на нее, сбегали по коже, считая себя полноправными хозяевами каждого миллиметра. Они на секунду задерживались на розовых горошинах сосков и тут же срывались вниз, но на смену им спустя миг приходили новые. Гарри протянул руку, сметая половину войска, и осторожно сжал сосок двумя пальцами. Снейп вздрогнул, издал какой-то нечленораздельный звук, и Гарри почувствовал, как член у него во рту дернулся. Исход битвы, решающее сражение — оно было так близко, оно было в самом своем разгаре. Гарри на мгновение отстранился, оценил обстановку, увидел шеренги новых, подступающих с фланга войск. И снова вернулся, обхватил губами головку, обвел ее языком, посасывая, надавливая кончиком языка на уретру, снова отстранился, снова атаковал. Снейп бормотал нечто, состоящее из стонов, ругательств и обрывков слов: — Поттер… боги… чертовски хорошо… Дождь был упрям, но Гарри — еще упрямей. Его ладони исследовали тело Снейпа, то цепляясь за худые бедра, то сжимая ягодицы, то скользя по плоскому животу, то дразня соски. Он сжимал губами твердый ствол члена, языком выводил на нем какие-то замысловатые кружева, вызывая у Снейпа уже не вздохи, не стоны, а почти крики, лишь частично заглушаемые звуком ночной грозы. — Поттер… — хрипло предупредил Снейп и тут же снова вцепился в его волосы. Гарри позволил ему отстранить себя в самый последний миг — на войне всегда есть место случайным жертвам. Но победа была за ним. Снейп выдохнул его имя — а, может быть, прокричал, — и на этот раз его голос заглушил даже раскаты грома. Сперма горячими каплями упала на лицо, потекла по губам, и Гарри слизнул их, слизнул их все, наслаждаясь приятным вкусом. А затем наклонился вперед и, ставя последнюю точку в исходе боя, языком собрал последние капли семени с влажной головки члена. Дождь все так же лил, но Гарри было все равно. Победа была его. И только его.

━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━

Дождь все так же лил, но Северусу было все равно. Поттер был его и только его, и он собирался воспользоваться этим на полную. Предсказать, как долго продлится помешательство Поттера, было невозможно, но Северус очень надеялся, что оно еще не закончилось. И оно, видимо, не закончилось. Поттер смотрел на него снизу вверх сквозь капли дождя, собравшиеся на стеклах очков. Ливень медленно смывал с его лица следы спермы, однако сам Гарри не двигался. Он так и стоял на коленях в луже — стоял и ждал. Но Северус ждать не хотел. Терпение его покинуло. Он схватил Поттера за подбородок и рывком поднял его на ноги. Снова прижав его к грубой кирпичной кладке, он не мог оторвать взгляда от горящих желанием зеленых глаз. Непрекращающийся ливень не мог смыть запаха, исходящего от Поттера. Этот аромат — терпкий, насыщенный «Английский завтрак» — он был повсюду. Он впитался под загорелую кожу, капал с волос, блестел росинками на изгибах припухших губ. Северус наклонился ближе, чтобы попробовать его на вкус, обводя губами шею и ключицы, вновь и вновь ища бесподобный запах. Вновь и вновь находя его. Время сладко тянулось — он растягивал его, словно теплую карамель, в попытке вернуть рассудку немного ясности. Но эйфория после оргазма упорно не отступала. Он лишь глубже падал, тонул в юном теле, так доверчиво прижатом к его рукам. Дождь должен был охладить их пыл, но он лишь разжигал огонь. Промокшая насквозь рубашка Гарри облепила тело, волосы липли ко лбу, а губы — нет, маленькие, блестящие на них капли воды, да, именно они умоляли, чтобы их сцеловали с разгоряченной кожи. Похоже, Поттеру надоело — то ли ожидание, то ли накал страстей, стирающий последнюю грань безумия. Он стянул рубашку через голову и позволил ей упасть на грязный асфальт. Даже окутавший их в переулке кромешный мрак не мог помешать Северусу насладиться молодым и податливым телом в своих руках. Там, где зрение оказывалось бессильным, на помощь всегда приходили касания пальцев, губ или языка. Положив ладони на талию Гарри, он медленно провел ими вверх по коже, и Поттер выдохнул, откинув голову назад, прислоняясь затылком к мокрой стене. Очередной росчерк молнии на миг озарил их порочное единение. Поттер стоял перед ним, тяжело дыша, с чуть раздвинутыми ногами и взглядом, от которого было сложно отвести глаза. Не только потому что в его взгляде был немой вызов. В нем была просьба и разрешение, и они молчаливо кричали Северусу: прикоснись! Где хочешь… Делай, что хочешь… Бугорок на Поттеровских штанах выглядел чертовски соблазнительно, и Северус усмехнулся, расстегивая пуговицы на черных брюках, но пока не касаясь самого главного. Вместо этого его руки скользнули к спине Поттера, изучая широкие плечи, рельеф тренированных мышц, подтянутую, узкую талию. Поттер лишь тихо застонал, прижимаясь ближе, но Северус отстранился, не позволяя ему тереться о свою ногу. Он поцеловал его — жадно, дико, яростно, не оставляя ни пространства, ни времени для сомнений. Поттер отпрянул с глухим стоном, стоило пальцу невзначай проехаться по ложбинке между ягодиц, оттягивая пояс брюк. — Что, на этом запал иссяк, Поттер? — Северус усмехнулся, сжимая упругие ягодицы. — Здесь? — прошептал Поттер у самого его уха. Голос дрожал. Северус притянул его еще ближе, протиснул колено между бедер, практически усаживая Поттера на него. — Как будто ты можешь куда-то уйти в таком состоянии… — не сказал, жарко выдохнул ему на ухо. — Я больше беспокоюсь за твое состояние, — отозвался Поттер, и теперь его голос вдруг вновь зазвучал уверенно и твердо. Он провел рукой по мягкому, все еще чувствительному после оргазма члену Северуса, а потом усмехнулся, усмехнулся пошло, развратно, грязно — Северус знал это наверняка, хотя и не мог ничего увидеть, поскольку Поттер в тот же миг прикусил кожу у его челюсти. — Не стоит… — прошептал Северус. — К тому времени, как я закончу с тобой, мы оба будем… по уши… — Его рука скользнула вниз, под пояс Поттеровских штанов, оглаживая горячий член. Проведя большим пальцем по пульсирующей головке, он стер с нее каплю предэякулята и поднес палец к губам Поттера. -… в этом. — Палец мазнул по нижней губе, оставляя влажный блестящий след. Поттер застонал — мучительно, протяжно — и облизнул губы, прикрыв глаза, а затем взял палец Северуса в рот, послушно посасывая его. Через мгновение смоченный слюной палец уже кружил по коже около ануса. — Сраный изверг… — простонал Поттер, хотя в его голосе не было и намека на раздражение. — Я? — тихо пробормотал Северус, кончиками пальцев другой руки невесомо пробегая по ребрам, губами оставляя алые следы на ключице. — Тебе повезло, что чайник вскипел, иначе я бы взял тебя на том самом столе у «Маяка». — Если бы мне действительно повезло, — ответил Поттер, — ты бы взял меня в ту же ночь, когда впервые пришел в мою квартиру. Или твой палец уже был бы в моей заднице. — Везение тут ни при чем, — возразил Северус, сильнее надавив упомянутым пальцем на сжатое колечко мышц. Он еще раз грубо поцеловал Поттера в губы, а затем отстранился. — Повернись. — Это был приказ. Даже через мокрые стекла очков Северус смог заметить, как в зеленых глазах мелькнул жадный, голодный блеск, прежде чем Поттер послушно развернулся, не говоря ни слова. Северус смотрел на него, медленно-медленно проводя руками по лопаткам и пояснице. Добравшись до брюк, он приспустил их, но лишь настолько, чтобы плотная ткань полностью оголила округлые ягодицы. Не произнося ни слова, он опустился на колени и развел ягодицы Поттера в стороны, любуясь представшей глазам картиной. Поттер оглянулся через плечо, пытаясь понять, что происходит, и с его приоткрытых губ сорвался короткий стон. — Снейп, что… о боги, что ты… Договорить Поттер не успел. Северус наклонился, прижался языком к тесному входу, одним круговым движением провел по натянутой коже вокруг него. Поттер промычал что-то неразборчивое и крайне страстное, но очередной раскат грома заглушил его голос, оставив что-то неразборчивое и крайне страстное только для ушей Северуса. И Северус совсем не был против. Он снова провел языком по напряженному сфинктеру, на этот раз медленно, словно бы дразня или изучая, совсем не проникая кончиком языка внутрь. И тем не менее, этого хватило, чтобы Поттер застонал, прижавшись лбом к кирпичной стене, вцепившись пальцами в грубый камень. Язык плясал. Исследовал. Рисовал. То поднимаясь вверх по выступающим позвонкам, то возвращаясь обратно, чертил круги по кромке податливого отверстия. Поттер разве что не кричал, совершенно не понимая, чего ждать дальше. В следующий раз, когда язык скользнул по плотно сжатому входу, его кончик совсем немного заглянул внутрь. Очень коротко, на какую-то секунду, но так неожиданно, что мышца рефлекторно сжалась, а откуда-то сверху донесся очередной изумленный выдох. — Ммм… черт… — всхлипнул Поттер, и Северус медлил еще ровно одно мгновение. Он улыбнулся, все так же уткнувшись губами в кожу, и скользнул одной рукой вперед. Кончик языка снова проник внутрь в тот самый момент, когда его ладонь коснулась напряженного члена Поттера. И если предыдущие вздохи походили на страстное исступление, то эти превратились в глухие мольбы о большем. Поттер был восхитителен на вкус, он был словно тягучий грех, растекающийся по вкусовым сосочкам. От «Английского Завтрака» не осталось и следа, все его место теперь занимал уникальный, истинный запах, свойственный только Поттеру. Северус мельком задумался, будет ли его сперма такой же сладкой на вкус, но тут же отбросил мысль куда подальше: это удовольствие стоило оставить на другой раз. Ладонь Поттера лежала на его руке — на той самой, что сейчас крепко сжимала член, — и задавала медленный, дразнящий, почти ленивый ритм. — Даже не смей кончить, Поттер, — пробормотал Северус, осыпая поцелуями крошечные ямочки на пояснице. Второй рукой он легко скользил вдоль ануса, едва касаясь кожи кончиком пальца. — Только когда я буду внутри тебя, Поттер. Только тогда… — Проклятие! — прошипел Поттер, сжав его руку. Его бедра судорожно дернулись, он уже подался было вперед, но сдержал порыв, тотчас же разжал ладонь и потянулся назад, зарываясь пальцами в мокрые волосы Северуса. — Так чего ты ждешь? Северус снова спустился вниз, провел языком по краю сфинктера, вызвав у Поттера очередной стон. Нет, не очередной — новый. Каждый раз это был другой стон. И Северус намеревался услышать их все — все ноты, каждое слово, застрявшее где-то в горле, каждый выдох, сорвавшийся с влажных губ. Его язык проник внутрь, пока пальцы медленно проводили по влажной головке члена. Капли смазки падали на грязную землю среди миллионов дождевых капель. Северус ласкал чувствительную головку пальцем, то и дело надавливая на уретру, а его язык уже вовсю двигался между напряженных стенок в неистовом, рваном, одному ему лишь понятном ритме. Так просто. До дрожи, до смешного, до боли просто. Поттер уже был на грани — он уже едва ли не умолял. Он так доверчиво, так покорно льнул к рукам, так чутко отзывался на каждое мимолетное прикосновение. Северус слышал его дыхание сквозь шум дождя, даже несмотря на то, что Поттер, закусив собственное предплечье, изо всех сил старался заглушить стоны. За розовым ободком было жарко. Настолько, что Северус не удержался и ввел туда палец. Его собственный член уже нестерпимо молил о ласке, а при одной мысли о том, как он будет протискиваться через тугие мышцы, из уретры проступали блестящие капли смазки. Эти мысли были невыносимы, настолько, что Северусу казалось, что он мог бы кончить от них одних. Поттер, словно змея, шипел над ним, чередуя это шипение с мычанием, вздохами и другими звуками, не поддающимися классификации. Рука Северуса все еще двигалась вдоль его члена, то ускоряя, то замедляя темп, то сжимая сильнее, то почти не касаясь скользила по влажной плоти. Мышца сфинктера расслаблялась, все послушнее поддавалась движениям пальца и языка. И Северус не мог уложить в голове, как Поттер до сих пор держится — сам он на его месте уже давно бы слетел с катушек. Налитый кровью член пульсировал от напряжения, Северусу с трудом удавалось сдерживать порыв завершить эту пытку и ворваться наконец внутрь, в благодатное влажное тепло. Но Поттер… О, этот запах, это тело, судорожно вздрагивающее от каждого прикосновения его пальцев, эти звуки, пошлые, до одури неприличные — все это сводило Северуса с ума. Вдруг шипение превратилось в почти членораздельные слова. — Северус, прошу… — Поттер умолял, по-настоящему умолял, умолял именно его и никого другого, и когда Северус понял это, он больше не мог сдерживаться. Поднявшись, он мягко подтолкнул Поттера, положив руки на его талию. — Повернись, — выдохнул он. — Посмотри на меня. Поттер послушался, и у Северуса перехватило дыхание. Перед ним уже не стоял несносный мальчишка из далекого мрачного прошлого, перед ним стоял мужчина, охваченный туманом желания, первобытного, инстинктивного, лихорадочного. Мокрые волосы липли ко лбу, губы, искусанные почти до крови в отчаянных попытках удержаться и не шагнуть за грань… В глазах — пелена, необузданная, чистая жажда, и ее Северус собирался удовлетворить сполна. На этот раз он поцеловал Поттера мягко, размеренно, не обращая внимания на попытки того укусить, порывисто и напористо впиться в чужие губы. Этот поцелуй должен был быть совсем другим. И он был. Нежным, ласковым, совершенно невинным и осторожным. — Тише, — прошептал Северус, лишь на миллиметр отрываясь от его губ. Между ними был всего миллиметр. Один миллиметр воздуха, которым дышали оба. Капли дождя падали с одного на другого, срываясь вниз. Северус стянул с Поттера его штаны, а тот в ту же секунду перекинул ногу вокруг его бедра. Северус знал, что сделано недостаточно. Поттер недостаточно растянут, слюны категорически мало в качестве смазки, его собственный член — чересчур напряжен. Он обхватил основание члена Поттера одной рукой, сжал его, несколько раз уверенно провел ладонью по всей длине. И вошел внутрь. Оба почувствовали, как головка растягивает тугие стенки, оба застонали, не отрываясь от чужих губ. К счастью, стон Поттера не был похож на стон боли. Северусу удалось отвлечь его от момента проникновения, но сам он чувствовал все до мельчайших подробностей. Пришлось приложить максимум усилий, чтобы не кончить в то же мгновение, и он замер, замер на самой грани, балансируя, словно гимнаст на канате, перекинутом через пропасть. Сорвется, если сдвинется хотя бы на дюйм вперед? Спустя мгновение он взял себя в руки — постарался, по крайней мере, — и, мысленно уповая на лучшее, толкнулся вперед. Поттер обеими руками вцепился в его плечи, уткнулся лицом куда-то в изгиб его шеи так, что Северус не просто слышал, а кожей чувствовал каждый неровный вздох, каждый негромкий всхлип. Дужка очков Поттера впивалась в его щеку, но на это сейчас было так безумно, так мучительно наплевать. Поттер был настолько горячим, что казалось, внутри него переливалось раскаленное железо. Дождь не остужал ни на йоту, их тела разгорались при каждом новом разряде молнии. Нога Поттера, обвивавшая его бедра, притянула его еще ближе, и он позволил. Одной рукой сжимая мокрую ягодицу, Северус чувствовал кончиком пальца, как его член скользит в между напряженными мышцами, и искушение ввести внутрь еще и палец сводило с ума. Ему снова пришлось отбросить шальную мысль — для этого вечера уже произошло более чем достаточно. Перебирая пальцами другой руки мокрые волосы, он приник губами к шее Поттера, чередуя легкие, невесомые поцелуи с потоком невнятных звуков. Где-то там, среди этих звуков, то и дело проскальзывало имя Гарри, но разве было до этого какое-то дело, когда его тут же сменял тяжелый гортанный стон, спустя мгновение растворяющийся в шуме ночной грозы? — Черт, какой же ты узкий, Поттер… — не удержался Северус, ощущая, как стенки тисками сжимаются вокруг него. Это кружило голову, и он знал, что долго не продержится. Член Поттера дернулся, зажатый между их телами. — Ты слишком глубоко… — прошипел Поттер сквозь сжатые зубы, и на секунду Северус испугался, что, возможно, стоны, которые он принимал за стоны удовольствия, были вовсе не от него. Но когда он толкнулся снова, Поттер жалобно заскулил и произнес: — Ты прямо по… — Договорить не успел, потому что еще один сильный рывок бедер Северуса прижал его к стене. Все ясно. Все снова было до боли, до смеха, до дрожи ясно, и с этой ясностью желание разгоралось еще сильней. Практически ослепленный нахлынувшим возбуждением, он ускорил темп, превращая его в несдержанный, жесткий ритм, раз за разом пытаясь попасть именно в ту же точку. Удавалось не каждый раз. Но Поттер, казалось, вовсе не возражал. Откинувшись спиной на стену, выгибаясь так, что капли воды на коже бриллиантами сверкали при каждом всполохе кривых молний, он был прекрасен. Пока в какой-то момент не напрягся всем телом, пока вязкие капли спермы не брызнули, оседая белыми пятнами на груди и рубашке Северуса. И тогда он стал еще прекраснее. Второй оргазм накрыл Северуса волной, и тот чуть не повалился вперед всем телом, на несколько секунд теряя возможность чувствовать, видеть и слышать хотя бы что-то.

━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━

Постепенно к Гарри вернулась возможность слышать хотя бы что-то. Казалось, правда, что даже дождь стал тише, словно весь мир в ожидании затаил дыхание. Гарри слушал, как капли воды стучат по металлическим трубам над их головами, и размышлял, что, возможно, миру на них было отчаянно наплевать, и все дело в оглушительном сердцебиении, перекрывающем все вокруг. — Стоять можешь? — раздался голос, от которого сердцебиение лишь ускорилось. — Да, — ответил Гарри, и Снейп осторожно убрал руку с его талии. Гарри наклонился, чтобы подтянуть брюки, но Снейп тотчас остановил его, схватив за запястье. — Подожди, — тихо произнес он, едва-едва перебивая далекие раскаты грома. Его рука скользнула между ног Гарри, слегка раздвигая их, отодвигая одну ногу в сторону. Гарри подчинился, хотя и не понимал зачем. Но вдруг почувствовал, как палец вновь касается его ануса, слегка массируя пульсирующую кожу. — О, черт… — всхлипнул Гарри, едва удержавшись на ногах. — Только не говори, что ты уже готов ко второму раунду. — Пока нет, — ответил Снейп, мазнув губами по его шее. — Но я кое-что там оставил… — Что ты… О, боже! — Неудержавшись, Гарри громко застонал, когда до него наконец дошло. Снейп мягко надавил на растянутый сфинктер, чуть проникая кончиком пальца внутрь, поглаживая слизистую. — Если только ты, конечно, не хочешь ходить с моей спермой в заднице. — Ублюдок, — выдохнул Гарри, чувствуя, как палец проникает еще глубже. — Мог бы воспользоваться заклинанием. — Мог бы, да, — Снейп усмехнулся. — Но это свело бы на нет всю цель. — Какую цель… — Вопрос остался незавершенным, потому что резко стал очень неактуальным. Палец скользнул по простате, вызвав тем самым очередной вздох. И затем по внутренней стороне бедра медленно потекла теплая тонкая струйка. И почему-то в этот момент Гарри смутился так сильно, как не смущался никогда в жизни. — О, господи… — прошептал он. — Во что я себя втянул? — Вопрос действительно интересный, — ухмыльнулся Снейп. Теплое заклинание омыло тело, и Гарри вновь почувствовал себя чистым. Когда он натягивал одежду, та уже была сухой, а Снейп — черт бы его побрал — спустя какие-то пять минут снова выглядел безупречно. — Нам бы найти укрытие, — предложил Гарри, глядя на все еще моросящий дождь. — Гарри, — вдруг нерешительно начал Снейп. — Мне нужно кое-что спросить. Вернее, Эдвард Фланниган задал тебе вопрос. Какой? Гарри направился к выходу из переулка, будучи абсолютно уверенным, что Снейп пойдет следом. — А, это был очень простой вопрос, — усмехнулся он. — Тот, который я сам должен был задать себе давным-давно. — Какой? — вновь спросил Снейп, хватая Гарри за руку и разворачивая лицом к себе. Только благодаря этому и еще слабому свету уличного фонаря Гарри мог заметить искреннее беспокойство на его лице. — Ты любишь Северуса Снейпа? — повторил Гарри то, что услышал от Фланнигана несколько дней назад. — И твой ответ? — спокойно поинтересовался Снейп, и Гарри мог поклясться, что рука на его запястье слегка дрогнула. Поэтому он поднялся на цыпочки и оставил легкий поцелуй на его губах. — Почему бы нам не обсудить это за чашкой чая? — с улыбкой предложил он. — Ммм, — пробормотал Снейп, отвечая на поцелуй. — Чай… Я люблю чай.

━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━