Учитель танцев

В Землях Тьмы Бинхэ оказался далеко не сразу. Это был путь длиной в долгие три года. Сперва Ло, как послушный ученик, честно следовал наказу шицзуня, был праведен по мере сил и возможностей, защищал слабых, давал отпор бесчестным. Он в самом деле хотел быть добродетельным и достойным. Бинхэ… он не просил многого. Работал порой за какую-то плошку риса, оказывал неоценимую помощь за одну возможность глазком посмотреть на особые техники того или иного Ордена. Но и у Бинхэ были свои принципы. Несколько раз кое-кто пытался предложить Ло ученичество, но всякий раз юноша отказывался, будучи не в силах предать своего единственного учителя. Даже седовласый мужчина в изящных пурпурных одеждах и с мощной тёмной аурой, обучивший Бинхэ таинственной запретной технике, позволяющей проникать в людские сны удостоился лишь почтительного «цяньбэй», принимая ту реальность, где пропасть меж ним и юным Ло остаётся непреодолимой. В один из таких прекрасных дней Бинхэ снова довелось встретить одну свою старую знакомую. — Ша-гуня? — изумленно обратился паренёк к девушке в ещё более развратных, чем при их первой встрече алых одеждах (она что, заранее готовит себя к играм в дождь и тучу с первым встречным? что за бесстыдство?! вот учитель… учитель выглядит куда привлекательней и в своём плотном костюме-тройке нежного оттенка цин!). — Ло сяо-гуцзы? — не менее удивилась в ответ та. — Молодой господин похорошел с нашей последней встречи, — значительно прибавила демоница. «А ты как была уродиной, так и осталась», — с трудом удержал себя от язвительной насмешки Бинхэ. — Кровь Священного Демона всегда даёт о себе знать, — поясняет Хуалин, не дождавшись ответа Бинхэ. — Рано или поздно. — Что… что ты имеешь в виду?! — возмущённо восклицает Ло. Ша Хуалин лишь смеётся в ответ на его гневливое восклицание: — Так ты в самом деле ничего не знаешь о своём происхождении? Она срывает печать, наложенную на его демоническую сущность так же легко, как, возможно, срывают цветы в нефритовых садах. И только Бинхэ больно так, словно по его венам вдруг вместо крови потекла кипящая лава, сжигающая каналы духовной энергии, которые он так старался укреплять все эти годы. А ещё он… вспоминает кое-что. *** Величественные своды дворца Императора Демонов Ло Бинхэ поражают своим великолепием. Это мрачное торжество сил тьмы, и почерневший, некогда белый лотос правит здесь бал. Императору скучно. Все возможные противники мертвы, и доживает свои последние дни в заточении ненавистный некогда шицзунь. Кажется… этот Цзюнь-Шан даже ненавидеть разучился. В груди осталась лишь всеобъемлющая, всё уничтожающая пустота. И вместо некогда горячего, пылавшего страстью сердца — зияет чёрная трещина, бездонней самой бездонной бездны. Возможно, этот Ло и поднялся над всеми, но сердцем он уже мёртв. — Цзюнь-Шан! Пощадите этого недостойного! — кричит его слуга, падает ниц у подножия трона. Бинхэ приподнимает бровь, ожидая завершения несвязных речей. Он даже не замечает, как сейчас похож на того человека, к которому когда-то питал несоразмерную ненависть. — Мастер Шэнь… — хрипит коленопреклонённый раб, а где-то внутри Ло рождается давно позабытое чувство… заинтересованности. — Мастер Шэнь уничтожил свой даньтянь, перекрыв путь жизненной энергии, и он… — Ложь! Цзюнь-Шан поднимается со своего пьедестала ещё более возвышаясь над этим презренным червем. Да как эта падаль смеет говорить подобное в его присутствии! Этот ничтожный хочет сказать, что учитель мёртв?! Да быть того не может! Разгневанно Бинхэ отшвыривает бесполезного подчиненного в сторону, сам направляясь в сторону темниц. Он в самом деле не хочет в это поверить, готов тешить себя иллюзиями надежды, пока не увидит охладевший труп наставника собственными глазами. Превращённый руками самого Бинхэ в человека-палку, Шэнь Цинцю представляет сейчас довольно удручающее зрелище, хотя Цзюнь-Шан и испытывает мрачное удовольствие, наблюдая за физическими страданиями того, кто сам не раз унижал и угнетал его в детские годы. Однако… Однако сейчас что-то не так. Не глядят со злобой глаза цвета цин (кажется, дня три назад Бинхэ собственноручно их выколол, заявив, что нет в этой темнице ничего нового и интересного, чтобы учителю так пялиться на это, и если ничтожный Ло, по его мнению, даже взгляда недостоин, так и незачем шицзуню глаза иметь в общем-то), не источает яд сквернословий острый язык, давно отрезанный взбешённым императором. Есть кое-что еще. Что-то новое… этот странный запах, приторная-сладость удушливым угаром перекрывающая доступ кислорода. Ло Бинхэ знает этот аромат, однако до чего же не хочется принимать эту реальность! Что-то происходит с маской равнодушия. Она словно осыпается прахом и пеплом, оставляя после себя лишь гримасу боли и отчаяния. — Шицзунь… — с мольбой в голосе шепчет Бинхэ давно забытое обращение, пока реальность разбивается вдребезги. Это прошлое? Будущее? Это вообще реальность?.. Не в силах стоять демон падает на колени и ползком подвигается к лежащему неподвижно телу, изуродованному его презренными руками. — О небеса! — Бинхэ тщетно пытается найти пульс. Перед глазами уже давно плывут багряные круги, демон едва способен увидеть что бы то ни было на расстоянии собственной вытянутой руки, и все же… — Уничтожил даньтянь?! — В какой школе учились его лекари и в чем успел провиниться Му Цинфан, что Бинхэ не оставил шишу при своем дворе? — Да ведь… да ведь у учителя никогда и не было духовного ядра!..