Почему сестры убивают

      — Доброе утро, Кексик.              Тихий шепот над ухом, теплый ветерок врывается в комнату сквозь струящиеся шторы, солнечная суббота — кажется, ничто не может испортить этот момент. Вай сонно со спины обнимает свою девушку и утыкается в синие волосы. Хочется существовать только в этом времени и пространстве — по крайней мере, несколько часов точно.              Но.              Дверь открывается с ноги.              — Время вышло, лесбиянки, мама возвращается, — Паудер бесцеремонно влетает в комнату, и Кейтлин еле успевает прикрыться одеялом.              — Эй, у нас есть еще полчаса! — Вай аж подскакивает.              — Скажу честно, либо я возвращаюсь в нашу комнату, либо я пристукну Майло. Он опять делает рыбу на завтрак. Кстати, не советую спускаться на кухню, — она бросает себя за компьютер, по привычке открывая любимые шутеры, играя в которые превращается в бабку-матершинницу (вызывать по картам, с гадалкой и с особой осторожностью, может покусать). — Там ужасно воняет. И я даже не уверена, что дело в рыбе. Возможно, это сам Майло.              — Так, — Вай, одетая в трусы и майку, подходит к сестре и делает «папочкину позу»: подпирает бока руками и напрягает плечи. Ей кажется, что так она выглядит грозно, но на деле Вай больше похожа на тренера, чья футбольная команда десятилеток проигрывает дворовый матч. — У нас был уговор. Комната моя до десяти. Сейчас девять тридцать. Тебе здесь не рады еще как минимум полчаса.              — Кейт, ты что, мне правда не рада?.. — Паудер спускает наушники на шею и строит самое милое лицо, которое только может. Кот в сапогах рядом с ней — самый страшный обоссанец, потому что эти глаза пробьют любого.              Кейт мечется взглядом по комнате.              С кухни разносится грохот, за которым следует возглас Майло: «Сраный рецепт из интернета! Рыбе полный капец».              — Мои молитвы услышаны! — Пау-Пау складывает руки и смотрит в потолок. — А вам повезло, сможете хоть нормально кофе попить.              — О, вы уже проснулись, — мимо комнаты проходит Вандер с кружкой ароматного чая. — Я думал, вы раньше полудня не вылезете.              — Это и был мой план! — Вай нарочно выключает компьютер. — Давай, проваливай, Пау-Пау, пока я не вытолкала тебя сама.              — С огнем играешь, сестренка, — она поднимается и, несмотря на разницу в росте и возрасте, абсолютно бесстрашно сверлит Вай взглядом. — Я ведь много что о тебе знаю. А вот Кейтлин, например, уже знает про…              Но договорить Паудер не успевает: Вай тут же затыкает ей рот и, приподняв, выставляет за двери. На этот раз ей хватает сообразительности щелкнуть замок.              — Прости, Кексик.              — Вау... И у вас так каждое утро?              — Мне хочется тебя обнадежить, но… вообще-то да. Извини.              Кейтлин неловко садится на кровати и убирает с лица волосы. Она пытается подобрать правильные слова, но ее молчание говорит само за себя (так ведь?).              Вай становится особенно стыдно за своих сегодня. Она так хочет произвести на Кейт хорошее впечатление. Прошлым вечером на последние деньги покупает цветы, встречает ее с работы и целует в каждом укромном закоулке Пилтовера, а сегодня вся романтика исчезает вместе с Паудер, у которой нет чувства такта, и Майло со своей рыбой. Еще и Вандер! Нет бы просто пройти мимо, так нет, надо стеснять девчонку, которая и без того вся зажимается в кровати, и стоять в проходе.              Наверняка Кексик, которая живет в большом доме, в семье интеллигентов, смотрит сейчас на все это так, как будто семья Вай — последние дикари. Бесцеремонные и невоспитанные.              Паудер вновь начинает ломиться в дверь.              — Эй, лесбиянки, я надеюсь, вы не трахались на моей кровати? Потому что, если да, мне придется сжечь матрас!              — Я тебя сейчас убью, — Вай вскипает и резко кидается в коридор. В нем раздается протяжный визг удирающей Паудер, скрип половиц и громкие шаги самой Вай.              — Кое-кто здесь вообще-то пытается спать! — из соседней комнаты выглядывает недовольный и помятый Клэггор. В последнее время он активно готовится к поступлению, поэтому учится ночами напролет. — Поэтому, уважаемые сестры, пожалуйста, будьте добры, захлопнитесь!              Пау-Пау, лежащая на полу под Вай, резко переводит на нее взгляд. Она почти готовиться словить парочку сестринских тумаков, когда это грубое нечто влезает в их важные семейные разборки.              — Вай, а мне кажется, или он нам грубит? — с напускным спокойствием интересуется Паудер.              — О, и еще как. Предлагаю временное перемирие, чтобы отпинать Клэггора.              — Согласна.              Но не успевают они и подняться, как дверь в комнату братьев тут же громко захлопывается. Кейтлин украдкой наблюдает за этим индийским сериалом с таким интересом, что не хватает только попкорна и возможности перемотки.              — Двадцать минут, — Вай тычет в сестру пальцем. — Дай нам двадцать минут — и комната в твоем распоряжении. Пусть, в конце концов, Кейт оденется хотя бы без лишних глаз.              — А что, боишься, что буду пялиться? — Паудер играет бровями. — Потому что я ведь правда буду. Сиськи у нее, честно, что надо. Одобряю выбор.              Вай считает до десяти, чтобы не стать домашним абьюзером из новостной сводки, и кладет руку на плечо сестры. Вся напускная злость сменяется на максимальное спокойствие, без которого она просто не вывезет это утро.              — Я тебя по-человечески прошу. Она мне правда нравится. Без приколов. Не заставляй меня краснеть перед ней, Пау-Пау. Пожалуйста.              Сил продолжать этот сюр не остается. Кейтлин наверняка и без того видит за эти десять минут слишком много, чтобы сделать не самые приятные выводы. И Вай выворачивает от мысли, что после такого «доброго» утра она будет выдумывать любые отмазки, лишь бы снова не приезжать в Заун.              — Ого, — Паудер аж слегка сбивается со своего традиционного утреннего настроения. Того самого, которое самое скотское и противное, — настолько прямо?              — Да. Двадцать минут. И мы уйдем.              (Потому что Кейтлин наверняка захочет.)              — Ла-а-адно, лесбиянки, можете и подольше там поторчать, раз такое дело. Посижу уж с Майло. Заодно узнаю, какому юзеру с дерьмовый рецептом поставить свечку в онлайн-церкви.              — Ты же неверующая.              — Так и это в «Майнкрафте». Ладно, давай, сопля романтичная, иди к своей пилти. Но насчет моей кровати я серьезно, это запретная зона.              — Не волнуйся, мы туда даже не садимся, — Вай благодарно кивает и разворачивается к комнате. — От нее же за километр воняет «Леди Спид Стик», которым ты обливаешься с ног до головы.              Бам! Аплодисменты великому комику. Они обмениваются взаимными факами и расходятся по разным сторонам. Вай наконец возвращается к Кейтлин, которую застает возле шкафа почти одетой.              «Черт!»              Ей наверняка так неловко было одеваться здесь, пока Вай выясняла отношения со своими противными сиблингами. Это же как прийти в гости к другу и застать его ссору с родителями, причем ругань из-за тебя, потому что ты был приглашен без разрешения.              — Уже уходишь? — Вай расстроенно опирается на двери.              — Да. То есть нет. Я вообще-то думала просто спуститься нам за кофе. Мне кажется, у тебя не самое классное утро. Может, хоть большой капучино с сиропом это исправит, — Кейт подходит к ней и, приобняв за талию, целует в висок.              — Прости. Дерьмово все получилось. Я хотела, чтобы у тебя сложилось другое мнение. Получше.              — О чем? — легкой рукой Кексик заправляет красные пряди на ухо.              — О том, где, как и с кем я живу.              — А, ты об этом… — Кейтлин выдерживает паузу, короткую, но все же достаточную, чтобы дать Вай время надумать всякого. Но вместо этого она получает новый сюжетный поворот. — Так ничего страшного, мне все равно придется привыкать. И лучше уж сразу понять, к чему именно.              — Что? — Вай резко вздергивает голову.              — А что? Ты же не думаешь, что сможешь так легко меня спугнуть? — еще один маленький поцелуй остается на щеке, прямо рядом с татуировкой.              Потому что все, что имеет Кейтлин, на самом деле она получает по праву рождения, равно как и Вай. И ее не особо заботит, насколько отличаются их семьи, пока ее девушка остается сама по себе замечательной, а ее семья не без заскоков, но все равно по-доброму относится к неожиданно ворвавшеему в их жизнь... Кексику. (Пау-Пау никогда не перестанет стебать Вай за ее до слипшейся жопы слащавое прозвище для своей девушки.)              — И… тебя это совсем не напрягает?              — Ну… как тебе сказать... Это определенно что-то новое для меня, но не настолько, чтобы отвадить, — лицо Кейтлин становится особенно мягкими, когда она произносит эти слова.              Она влюбляется в Вай почти сразу, даже зная ее историю, все колкости и эту отвратительную привычку замалчивать проблемы. И Кейтлин в последнюю очередь удивляет, что многодетная заунская семья со средним доходом и уровнем жизни может быть немного... своеобразной.              — Звучишь очень…              — Заученно? Да, я репетировала речь, пока вы дрались в коридоре.              — Нет, я хотела сказать мило, но теперь это стало вдвойне приятным. И часто ты репетируешь, что мне сказать?              — Нет, только пару раз было. Сегодня и… знаешь, когда мы договорились о первом свидании.              — Так это же я тебя на него позвала.              — О, но это же не значит, что я не думала об этом и не представляла, что отвечу в разных ситуациях. Брось, — Кейт с усмешкой легко толкает ее, — я влюбилась слишком давно, чтобы вдоволь помечтать и попредставлять нас под музыку перед сном.              — Надеюсь, это было что-то красивое и романтичное? — Вай кладет подбородок на плечо Кексика и зарывается в ее мягкие волосы.              — Ага… а иногда и очень горячее. Но признаюсь честно, в жизни все оказалось еще лучше.              — Ты мне льстишь.              — Ни за что! — Кейт смеется где-то над ухом, и у Вай в пятки падает сердце. Все пространство, все, что есть в этой комнате, сжимается вокруг нее — и больше нет ничего, нет никого, кроме осознания, что она чертовски влипает с Кейтлин Кирамман.              Даже ее имя становится чем-то особенным и личным.              — А теперь прошу меня простить, — она выскальзывает из рук Вай. — Я очень хочу свой кофе и умыться. Но сначала ванная. А она, насколько вижу, пока не занята, так что надо ловить момент, — Кейт очень быстро шмыгает в приоткрытую дверь в конце коридора.              Вай довольно падает на кровать. Расплывается в улыбке, прогоняя слова Кексика в голове снова и снова.              «Кейтлин, мать твою, Кирамман, ты просто лучшая».              И под такие романтичные мысли Майло создает финальный аккомпанемент:              «Все хорошо, роднульки, в морозилке есть еще рыба! Через тридцать минут будет завтрак».              «Нееееееет».