Ведьмино пророчество

      — Уходим! — Мужчина ворвался в домик. — Быстрее! Они уже рядом!       Он схватил девушку за руку и потащил на выход. Она попятилась назад, крепче прижимая узелок с едой и одеждой.       — Ричард, я боюсь.       — Урсула, прошу тебя! Пойдем!       Где-то вдалеке был слышен топот копыт и ржание лошадей. Урсула заправила непослушную кудрявую прядь черных волос и неуверенно вложила ладонь в руку Ричарда. Одной рукой он придерживал рукоять меча в ножнах, а второй крепко держал Урсулу.       Выбежав из домика, они поспешили в лес, но у самого края опушки столкнулись с всадниками. Урсула развернулась, чтобы бежать обратно: именно сейчас ее дом — самое безопасное место для нее, но всадники уже окружили их. Ричард закрывал ее собой. Всадники кружили вокруг них, сужая кольцо. Серо-голубые глаза Урсулы бегали от одного всадника к другому.       — Именем Короля Генриха Восьмого, вы арестованы за колдовство и использование черной магии! — Всадник спрыгнул с лошади.       — Прости меня, Урсула…       Ричард отпустил ее руку и дунул ей в лицо пыльцу. Урсула начала отмахиваться, но уже вдохнула порошок. Через мгновение лицо превратилось в ужасную гримасу: кривые и гнилые зубы, съеденные губы, впалый нос и пустые глазницы. Половина рта была перекрыта большим и мерзким шрамом, а от чудесных черных волос не осталось ничего: лишь редкие седые пряди свисали на лицо.       Ричард, напугавшись, отшатнулся. Но через мгновение Урсула снова изменилась: ее волосы вернули прежнюю густоту и красоту, окрасившись в огненно-рыжий, а глаза поменяли цвет, данный природой: один глаз был медового оттенка, а второй — ярко-зеленого.       — Барбаросса…       Ричард громко сглотнул и дунул новую партию пыльцы в лицо Урсулы. От страха она забыла, что ей запрещено использовать магию. Урсула раскрыла ладони и призвала огонь, но ничего не вышло. Урсула испуганно подняла глаза. А второй всадник надел ей на руки тяжелые железные кандалы.       — Это точно сдержит твою магию, ведьма! — Всадник ухмыльнулся и ударил рукой в железной перчатке по лицу, и Урсула мгновенно потеряла сознание…

***

      — Молодец, сын! — Мужчина с гордостью хлопнул по плечу Ричарда. — Мы давно охотимся за ведьмами из этого ковена, но ты… Ты — самый молодой Алонза, который поймал Барбароссу! Уверен, Его Величество наградит тебя за смелость, отвагу и находчивость!       Ричард натянул улыбку и украдкой взглянул на нее. Он не мог поверить в то, что эта милая девушка оказалась ведьмой. Его Урсула оказалась ведьмой! И какой?! Клан Барбароссы был и есть один из самых сильных с ведьминской силой. Ни одно оружие Охотников не могло противостоять рыжеволосым представительницам этого ковена. Кроме Анриума Мартума. Пыльца этих семян могла блокировать силы Барбаросс.       — Это было проще простого, отец! — Ричард перевел взгляд на него, принимая маску бесчувственного злодея. — Достаточно было влюбить ее в себя, чтобы она потеряла бдительность!       Урсула очнулась, но была достаточно слаба сейчас, чтобы выдать себя. Она почти беззвучно застонала, однако руки самопроизвольно дернулись, от чего цепи брякнули, привлекая внимание мужчин.       — Как ты мог, Ричард? — Урсула, жмурясь от боли в висках, сдержала всхлип и снова дернула руками. — Ты ответишь за это, Алонза. Клянусь, ответишь! Реджинальд, клянусь, твой сын ответит за все!       Она попыталась снова призвать огонь, но ничего не выходило. Слишком много пыльцы она вдохнула. Через сколько вернутся силы, было неясно…       — Ведьма… — Ричард подошел ближе и наклонился к ее лицу. — Я почти совершил эту ошибку, — прошептал он. В нем боролись два чувства: любовь к ней и священный долг рода перед королевством. К сожалению, любовь уступила… Сразу же уступила, как только Ричард заподозрил ее в колдовстве. — Но успел раскрыть глаза на тебя, омерзительная тварь.       Она плюнула ему в лицо. Ричард прикрыл глаза и поднялся, вытирая лицо перчаткой. Он кинул на нее презрительный взгляд и отошел в сторону. Ричард вовсе не хотел, чтобы Урсула видела в нем разочарование, но еще больше не хотел видеть разочарование и презрение в глазах отца.       Попробовав произнести заклинание, Урсула почувствовала приток силы, а в руке загорелась маленькая искорка. Она огляделась и поняла, что никто не увидел, поэтому решила копить силы для одного, но мощного удара. Сейчас только растратит свою магию на кого-то одного и не сможет выбраться. А в комнате было не менее чем полдюжины людей.       — Говори, животное! — Реджинальд ударил ее по лицу. — Где скрывается твой ковен?       Урсула промолчала, лишь провела языком по разбитой губе. Она ухмыльнулась и посмотрела на него исподлобья. Несмотря на то, что она не была готова к предательству Ричарда, сейчас она как никогда собрана. Ничего не сможет ее заставить рассказать о местонахождении своей семьи. Желание отомстить подпитывало ее сосредоточенность.       Пытки продолжились несколько часов: ее били, обливали ледяной водой, топили… Но Урсула Барбаросса сопротивлялась, копя в себе силу, а еще ненависть и злость. Злость к Ричарду. Она только и делала, что смотрела на него исподлобья. И кричала от боли. Кричала так громко, чтобы Ричард почувствовал всю ее боль на себе. Кричала так, чтобы он запомнил ее крик на всю жизнь. Пытки были настолько невыносимыми, что хотелось просто молить о скорейшей смерти.       Урсула злилась и на себя. Злилась, потому что допустила это. Злилась, потому что слишком близко подпустила Ричарда к себе, полюбив его. Именно это и погубило Урсулу. Именно любовь к Охотнику настолько застила глаза, что позволила раскрыть себя.       Что-то заставляло Ричарда испытывать чувства страха и тошноты при виде пыток над Урсулой. Несмотря всю свою ненависть к ведьмам он все еще любил ее. Эти чувства разрывали и разъедали изнутри. Всякий раз, когда ее руки опускали в кипящее масло или били, он морщился и отводил взгляд, чтобы не видеть ее мучения. Но он слышал… Слышал ее истошные крики. Ему даже начало казаться, что крик буквально въедался в его голову.       Урсула уже готова была сдаться, но она не могла себе этого позволить. Что-то заставляло ее держаться. Не могла доставить еще больше удовольствия Реджинальду. Пусть мучает её, но других ведьм он не тронет!       Сил кричать уже не было. Голос настолько охрип, что был похож не на мучительный визг, а на жалобным писк котенка. Урсула лишь прожигала взглядом Ричарда и снова закусывала губу, чтобы сдержать крик.       Сердце бешено стучало о ребра. Ричард никогда не сталкивался с барбаросскими ведьмами, от того и было страшно. Он готов был поклясться, что иногда видел огонь в глазах Урсулы. Огонь, который заставлял кипеть все его внутренности.       За время пыток они использовали пыльцу несколько раз. Реджинальд знал, что Анриум Мартум не только блокирует силы, но и способствует более ярким ощущением боли. Поэтому как можно чаще применял его. Один из всадников хотел распылить порошок еще, но Ричард остановил его. Всадник вопросительно уставился на него.       — Мы же не хотим вести ее на суд в беспамятстве?       Это была лишь отговорка. Пусть Ричард не признавал это, но ему было тяжело смотреть на издевательство над Урсулой. По рассказам бабушки он знал, что магические кандалы не смогли бы сдержать ее силу, но эта пыльца… Пыльца из семян Мартума за один только вдох превращала могущественную ведьму в обычную смертную женщину. Это растение не только блокирует силы, но и сводит до адской боли все органы ведьм рода Барбароссы.       — Говори, дьявольское отродье! — Реджинальд бил, кажется, без устали. На мгновение Ричарду показалось, что отцу это нравится. — Говори, где остальные дьяволовы шлюхи!       — Ох, Реджинальд… — Урсула рассмеялась. Она сплюнула кровь со рта и попыталась взглянуть на него заплывшими от ударов глазами. — Какой же ты идиот. Тебе их никогда не найти!       Урсула снова рассмеялась, только в этот раз ее смех был настолько зловещим, что каждый в комнате ощутил неприятный холодок по позвоночнику.       — А знаешь, в чем сила Барбароссы? А, Реджи? — Урсула продолжала злить его, но именно этого она и хотела: она подпитывалась ненавистью Алонзы, что помогало быстрее восстанавливаться. — Охотники всегда подчиняются воле ведьмы! Даже сейчас…       — Я убью тебя! Убью!       Реджинальд кинулся на Урсулу, опрокинув стул на пол, и сел сверху на нее. Он яростно наносил удары по лицу.       — Отец, прекрати! Ты же убьешь ее!       Ричард пытался оттащить его, но попытки были тщетны: вся та злость и ненависть на весь род Барбароссы настолько обуяла Реджинальда, что он готов был убить ее прямо здесь и сейчас.       — Что вы стоите, остолопы?! — рявкнул Ричард на стражу и всадника. — Помогите мне! Живо!       Урсула почти потеряла сознание, но в самый последний момент перестала чувствовать удары по лицу. Только пульсирующая боль давала понять, что она еще жива. Урсула тихо всхлипнула, понимая, что жить ей осталось до рассвета. Она поняла, что больше не увидит единственный оставшийся смысл жизни… Кто-то из стражников поднял ее.       — Ты приговариваешься к смерти, Урсула Барбаросса! — Реджинальд снова ударил ее по лицу. — Раздеть ее и провести по главной площади!       — Отец… — Ричард попятился. — Но зачем? Она и так умрет сегодня! Зачем проводить по пл…       — Молчать! — Его голос прогремел на весь подвал. — Она заслужила это наказание! Ты что-то имеешь против воли Короля? — Реджинальд сузил глаза. — Или ты защищаешь это порождение зла?! Подожди… — Он подошел ближе и заглянул в глаза, грубо схватив за подбородок. — Ты влюбился в эту потаскуху?!       — Конечно нет! — Ричард вырвался из хватки отца. — Раздевайте!       Глаза Урсулы вспыхнули. Она была готова вытерпеть все издевательства, что уготовил для нее Реджинальд, но подобное унижение было за гранью. До этой секунды Урсула все еще верила, что в Ричарде теплится та любовь, которую дарил ей еще пару дней назад. Надеялась, что он осмелится сделать что-то, что сможет остановить его отца от издевательств, побоев и унижения.       В нее снова дунули пыльцой. Пыльцы было достаточно, чтобы те гроши сил, что удалось скопить, растерялись в тот же миг. Урсула задержала дыхание и постаралась не дышать настолько долго, насколько было возможно. Но частички Анриум Мартума уже попали в нос. И все органы сводило так сильно, что из глаз посыпались искры.       Стража раздевала ее. Прекрасная точеная фигура так и манила к себе: упругая и аккуратная грудь, гладкая шелковистая кожа без единого изъяна. Один из охранников облизнулся и потянулся к груди.       — Убери свои руки, скотина! — Урсула нанесла удар кандалами по лицу стражника.       — О-о-о… — Реджинальд рассмеялся. — Так у тебя еще есть какие-никакие силы! — Он подошел к ней и схватил за лицо. — Плеть! — Он вытянул другую руку. — Плеть, я сказал! Живо!       Ричард громко сглотнул, но протянул кожаную плеть. Как бы он хотел это прекратить, но не мог противиться воле отца и воле Короля. Ни секунды немедля, Реджинальд грубо усадил ее на колени и обошел. Колени тут же засаднило. Он уже хотел было ударить, но остановился.       — Ты это сделаешь. — Реджи протянул плеть сыну и оскалился.       Ричард сглотнул, но плеть принял. Глаза Урсулы вспыхнули от ужаса, страха и разочарования. Он обошел и занес плеть над головой. Удар. Еще удар. И еще. И еще…       Ричард перестал считать после десятого удара. Он закрывал глаза всякий раз, как удары раздавались эхом по подвалу. Ему казалось, что этот звук будет звучать в его голове вечно…       «Почему ты не кричишь? — голосил про себя Ричард. — Закричи! Пожалуйста, закричи!»       Ему хотелось, чтобы появилась хоть одна малюсенькая причина, чтобы это прекратить. Но Урсула не кричала. Она лишь едва слышно стонала и закусывала губу.       — Достаточно! — Наконец, Реджинальд вдоволь насладился своим лиходейством.       Ричард остановился и отошел в угол подвала. Он тяжело и сбивчиво дышал. Плеть упала на пол. Сердце бешено билось о ребра, а звук хлыста, рассекающий нежную кожу, так и гудел в ушах.       Реджи поднял ее с колен и толкнул в спину. Алонза толкал снова и снова, пока она не вышла на улицу. Вся спина была в ранах от плети. Кровь тонкими струйками стекала по телу.       Осенний ветер пронизывал до костей. Только Урсула не чувствовала холода: кожа горела от ударов, а руки ныли от кипящего масла. Ветер давал облегчение и забирал физическую боль. Во всяком случае, так казалось и хотелось Урсуле.       Но ветер не мог забрать ту боль, что причинил ей Ричард. Она не могла вернуть свою колдовскую силу, она не могла защитить себя, она не могла, да и не хотела больше бороться… Урсула закусила губу, чтобы не расплакаться, и опустила голову. Такого предательства она точно не простит Ричарду.       — Жители Везандорф Вилидж! — прокричал Реджинальд.       Люди подходили ближе. Нагая и избитая девушка вызывала в них омерзение и страх. Они отворачивались при виде глубоких ссадин, кровоподтеков и заплывшего лица, но бичевание привлекало их больше. Именно сейчас людские пороки проявлялись настолько ярко и открыто, что казалось, будто эти люди накинуться на нее, как голодный зверь кидается на добычу. Мужчины смотрели с вожделением (и их даже не отталкивало избитое и израненное грязное тело Урсулы), а женщины — с плохо скрываемой завистью под маской отвращения: далеко не каждая могла похвастаться осиной талией, аккуратной грудью и красивыми вьющимися волосами. Даже с расстояния женщины видели ее волосы мягкими и шелковистыми.       — Мы жили в страхе вот уже несколько лет и наконец поймали ту, кто понесет наказание за все наши страдания! — Он толкнул Урсулу, от чего она запуталась в цепях на ногах и упала на колени. Урсула закусила губу и скривилась: кожу снова саднило. — Сегодня, в такой светлый праздник, возрадуйтесь! Одна из Барбаросс найдена!       Жители праздновали чествование Богородицы, поэтому сегодня вечером вся площадь кишела людьми. Раздался гул одобрительных возгласов.       — Она вступила в сговор с порождением Сатаны!       — Ведьма!       — Сдохни!       Тут и там послышались оскорбления. Кто-то кинул несколько тухлых помидоров, а остальные подхватили: отовсюду летели гнилые овощи и помои. Реджинальд поднял руку вверх, безмолвно приказывая замолчать. А люди мгновенно повиновались.       Реджинальд толкал Урсулу, насильно заставляя идти по площади. Урсула стыдливо прикрывала руками интимные места не в силах увернуться от нападок людей. Люди — как маленькие собачки: только лишь «гавкали», боясь подойти ближе, и кидались отбросами. Реджинальд, заметив, что она старается спрятать себя, остановил процессию. Он встал напротив нее, прикрывая нос перчаткой.       — Не стоит прикрываться, ведьма! — Реджинальд подошел вплотную. — Тебя все равно такую никто не захочет.       — Правда? — Урсула осмелилась взглянуть на него. — Тогда почему от тебя так и разит похотью? — Она рассмеялась. — Ты хочешь меня, Реджи. И сын твой хочет. Знаешь, что он приходил ко мне по ночам?       — Дрянь! — Он ударил ее по лицу.       Реджинальд отстегнул кандалы с одной ее руки и завел руки за спину. Застегнув оковы сзади, он тянул цепь на себя, желая причинить еще больше боли. Реджинальд толкнул ногой в спину, натягивая цепь. Он получал неимоверное удовольствие от ее боли и стыда. Однако секундное освобождение Урсулы из оков было фатальной ошибкой Алонзы…       А молва уже прошлась по всему городку: на площадь стекся весь город, чтобы поглазеть на одну из ведьм могущественного рода Барбароссы. Урсуле было стыдно, но она не могла показать свою боль горожанам, Реджинальду, людям Короля. Не могла показать свою боль Ричарду… Урсула гордо вздернула подбородок и шла по площади, надеясь, что ей обязательно воздастся за все страдания.       — Дабы спасти свою душу от вечных мук, покайся и сознайся в своих грехах, наложница Дьявола! — Реджинальд дернул цепь.       — Покайся!       — Кайся, ведьма!       Люди требовали покаяния. Но Урсула не понимала, за что должна покаяться: она отказалась от титула Верховной ковена, не приняв могущество рода и бразды правления после своей матери. Она хотела помогать людям, заниматься врачеванием. Хотела приносить в этот мир добро.       Урсула чувствовала себя преданной. Преданной любимым мужчиной. Преданной собой. А ведь ковен предупреждал, что не стоит связываться с мужчиной из рода Алонзы. Именно поэтому она приняла решение покинуть свою семью, чтобы связать жизнь с Ричардом. Отказалась от всего. Урсула думала, что осталась совсем одна, но услышала голос.       Она незаметно озиралась по сторонам, не понимая, откуда шел звук. Как только голос стал громче, Урсула поняла, что он звучит в ее голове. Ковен… Она чувствовала, как в теле появляется сила. Урсула поняла, что минутное освобождение из оков помогло им прорваться к ней. Слезы счастья скопились в больших глазах. Она зажевала губу, чтобы горячие слезы не обожгли ледяные от ветра щеки. Сейчас ковен собирал всю силу рода Барбароссы, чтобы Урсула смогла выиграть свою последнюю битву с Охотником…       Уже светало. В конце площади было готово место для костра. Урсула глубоко вдохнула чистый воздух. Она чувствовала, как силы ковена наполняют ее. Но было использовано слишком много пыльцы: магические кандалы до сих пор действовали. Ее силы и силы клана были заперты внутри нее. И высвободить их можно только если снять хотя бы с одной руки магические оковы.       «Слу-у-ушай… — Эхом раздался голос Верховной в голове Урсулы. — Когда тебя привяжут к столбу, не сопротивляйся. Смиренно прими свою участь».       «Я знаю. Даже если освобожусь, мои силы убьют меня быстрее, чем огонь… — проговорила про себя Урсула. — Проклятие рода Барбароссы всегда будет с нами…»       — Верно… — зазвучал голос в голове. — Когда ты будешь готова, помощь сама придет к тебе и снимет оковы.       «Могу ли я просить об услуге, Мэри? — Урсулу подвели к столбу, окруженному хворостом. Она услышала утвердительный ответ. — Позаботьтесь о ней. Это все, о чем я прошу».       — Да будет так…       Урсулу приковали к столбу. Вокруг нее крутилось несколько стражников, подготавливая все для казни. Она пиналась всякий раз, когда мужчины хотели потрогать ее. Урсулу затошнило: даже закиданная помоями, она вызывала похоть и желание. Уж не знала она, что именно заставляло чувствовать возбуждение: ведьминское тело или же эти мужчины знали, что наказания за это не последует, но от любого варианта чувствовала лишь омерзение. Ричард, наблюдая за тем, как стражники тянут свои похотливые руки, едва мог себя сдержать, чтобы не убить каждого, кто прикасался к ней.       — Наденьте на нее платье! — приказал Ричард. — Сейчас же! Незачем лицезреть честному народу это шлюхово тело Дьявола! Это честный суд, а не представление шута!       — Ненавижу тебя… — процедила Урсула и посмотрела на него исподлобья.       Как только стража отошла от столба, она почувствовала легкий укол в ладонь. Урсула облегченно выдохнула: в столбе торчал маленький гвоздик. Вытащив его, она принялась вскрывать замок оков. От понимания, что время неумолимо ускользает от нее, Урсула начала нервничать еще сильнее, и замок не поддавался все больше.       Тихо рыкнув, она прикрыла глаза и отпустила замок. Почти весь город был на месте казни. Урсула сморщилась. Людишки… Они настолько немощны, что только и могут, как глазеть на чужие страдания. Людям нравятся зрелища. Урсула восстановила дыхание и начала пробовать снова вскрыть замок, но ее внимание привлек Реджинальд.       — Я, Реджинальд Алонза, давал вам обещание защищать вас! Давал священную клятву оберегать Везандорф от Дьявола! — прокричал он, чтобы все его слышали. — И в знак своей благодарности я дарую вам возможность наблюдать за казнью ведьмы!       Послышались одобрительные возгласы. Люди не стыдились демонстрировать свою ярость, злость, ненависть к Урсуле, хотя она никому из них не причинила вреда.       — Она, — Реджинальд указал пальцем на Урсулу, — совершила преступление, подарив свою душу Сатане! Дьявольское отродье… — Он презрительно сплюнул ей в ноги. — Реджинальд подошел ближе и схватил ее лицо. — Ты приговариваешься к смерти! — прошипел он, а в глазах была лишь ненависть.       — Гори в аду, Реджи! — Урсула плюнула ему в лицо.       Он прикрыл глаза и грубо отпустил ее подбородок, а через мгновение ударил кулаком в челюсть. Горожане ликовали. Реджинальд снова перехватил лицо и зафиксировала его в ладони.       — Загляните в глаза демону! — Он обошел столб и встал за ее спиной. Крепче сжал подборок одной рукой, а второй зажал голову, чтобы она не двигалась.       Люди с опаской то поднимали глаза, то опускали. Слухи, что барбаросские ведьмы способны вытащить человеческую душу, лишь взглянув в глаза, заставляли чувствовать животный страх. Но этот страх все больше возбуждал в них необузданный интерес.       Ричард наблюдал за проведением казни, а сердце щемило от боли. Он все еще любил ее. Противоречивые чувства овладели им: он знал, что Урсула никого не обидела и никому не причинила боль, но легенды о ведьмах рода Барбароссы, которые он изучал с самого детства, заставляли кровь стынуть в жилах.       — Смотрите! — Реджинальд встряхнул голову Урсулы. — Смотрите и возрадуйтесь, отныне вы можете дышать и жить спокойно, не опасаясь за свои жизни и жизни своих детей! Я, наделенный властью, обвиняю эту лукавую женщину в колдовстве и черной магии!       Люди аплодировали. Даже в глазах детей Урсула видела ненависть к себе. Она воспользовалась суматохой и тихо вскрыла замок на одной руке, зажимая оковы, чтобы они не упали на пол.       — Да заберет огонь Божий прогнившую душу любовницы Сатаны! — Реджинальд отбросил лицо и спустился на землю с импровизированного помоста. — Урсула Барбаросса! Наш суд, гуманный и справедливый, предоставляет тебе последнее слово!       Все замолчали. Урсула облизнула пересохшие губы, чувствуя шершавую корку запекшейся крови. Она подняла голову и медленно моргнула, освобождая одну руку из кандалов.       — Реджинальд… — Урсула зловеще рассмеялась, заставляя поежиться каждого. — Клянусь всем своим родом, ты умрешь сегодня и попадешь в Ад!       Она чувствовала, как силы наполняют ее, разливаясь по телу теплой волной. Урсула улыбнулась. Ричард, хоть и стоял в нескольких десятков метров от нее, увидел, что ее глаза потемнели. Само лицо стало другим. Хотя внешне она никак не изменилась. Почувствовав неладное, он скомандовал:       — Поджигайте! Сейчас же!       Урсула ухмыльнулась. Она приняла истинное ведьминское обличье и взмахнула рукой, откидывая огненным шаром троих стражников. Люди визжали и в панике разбегались.       — Невозможно… — Ричард инстинктивно взялся за рукоять меча.       Урсула взмыла руки, и огонь захватил в кольцо всех, кто не успел сбежать. Она смеялась и медленно спускалась с помоста. Реджинальд схватился за мешочек на поясе, где была пыльца.       — Не это ищешь, Реджинальд? — Урсула потрясла перед лицом бархатный черный мешочек и изобразила наигранное разочарование, высыпав порошок на землю.       Реджинальд стоял в оцепенении. Невозможно… Это невозможно! Он не понимал, откуда в ней сила: пыльца еще должна была действовать, даже без оков.       — Я прокляну всех! — Она взмыла руки вверх, увеличивая кольцо пламени.       — Когда ты умрешь, твое проклятие разрушится! — Реджинальд стоял в оцепенении, не имея возможности пошевелиться, словно невидимые нити связали все его тело.       — А с чего ты взял, что моя смерть избавит тебя от проклятия? — Урсула улыбнулась, а Реджинальд понял, что это не уловка и не блеф. — Спроси, Реджи! — Она подошла ближе и дернула рукой вниз, заставляя опуститься его на колени перед ней. — Спроси…       — Откуда… — Он громко сглотнул.       — Откуда сила? — Одной рукой она снова взмахнула, отбрасывая огненным шаром королевских гвардейцев. Второй сжимала воздух, представляя, что сжимает горло Реджинальда. — Каждая ведьма рода Барбароссы наделена проклятием: если она понесла от Охотника, целый год после рождения ребенка она не может использовать свою силу. Иначе эта сила уничтожит ее изнутри. Но если все же ведьма воспользовалась силой, все ваши оковы, пыльца… все действует лишь на короткий срок. А совсем недавно я родила. Прекрасную девочку. От твоего сына, Реджи! — Она сильнее сжала воздух, заставляя Реджинальда задыхаться.       — Ребенок… — Ричард сглотнул, выйдя из оцепенения. — Мой ребенок!       Ричард побежал, сам не знал, куда, но инстинкт заставлял бежать к ее домику в лесу. Он бежал так быстро, что Урсула едва успела поймать его. Пока одной рукой она продолжала держать за горло Реджинальда, второй заставила корни деревьев подняться из-под земли. Они с огромной скоростью устремились за Ричардом. Уже у самого края огненного кольца корни, словно щупальца чудовища, обернулись, вокруг него и потащили к Урсуле.       — Ты никогда ее не найдешь! — Она легко взмахнула ладонью, а Ричарда отбросило к помосту. — Вы, тупые людишки, нагло вторглись в мир ведьм и колдунов! — Урсула сжала руку еще сильнее, послышались хрипы Реджинальда. — Плодите свои страхи, точно крысы!       Вокруг творился хаос. Огонь уже окутал половину городка. Люди горели заживо, а их крики были усладой для ушей Урсулы. Она была настолько поглощена своей местью, что готова каждого рвать на куски. Она наслаждалась людской болью. Наслаждалась так же, как наслаждались они. Наслаждалась так же, как наслаждался Реджинальд…       — Вы все умрете со мной! — Урсула залилась леденящим душу смехом. — И ты умрешь! Вините нас в своих бедах! Только и знаете, как винить ведьм в своих же бесчинствах! А мы и половины не сделали, что приписывают нам! Я! Я ничего не сделала! — Она оскалилась и провела пальцем по воздуху, от чего на щеке Реджинальда появилась глубокая царапина.       Урсула упивалась его криками. Он кричал так громко, что, пожалуй, его крик заглушал остальные крики. Возможно, Урсула просто не хотела слышать голоса других людей, потому что истошный вопль Реджинальда доставлял огромное удовольствие. Но Урсула увлеклась расправой над ним: она совсем забыла о Ричарде и отпустила руку, контролирующую его.       — Ты…       Урсула подавилась. Подавилась своей кровью. Она медленно развернулась, понимая, что Ричард пронзил ее мечом насквозь. Урсула едва держала под контролем Реджинальда.       — Я умру вместе с тобой! — Ричард обхватил ее за талию, а острие меча пронзило и его.       Он схватился за рукоять и что есть сил надавил, заставляя меч проникнуть как можно глубже в себя. Урсула захлебывалась в собственной крови. Ее лицо вернулось к человеческому облику. Несколько слезинок скатились по щекам, утопая в струйке крови, которая текла изо рта.       — Отпусти их! Отпусти во имя нашей любви! — Ричард прокрутил рукоять и надавил еще, крепче прижимая ее к себе. — Если ты все еще любишь меня, Урсула, забери одного меня! — Он впился в ее губы, чувствуя вкус крови во рту.       — Ты убил ее, Ричи… — Она грубо отстранилась. — Ты убил мою любовь! А я убью всех, кого любишь ты…       Урсула повернула кисть руки, одним взмахом свернув шею его отцу. Она растянула губы в ядовитой улыбке, оголив окровавленные зубы. Ричард готов был поклясться, что слышал хруст позвонков.       — Во имя нашей дочери, прекрати это! — Он сильнее надавил на рукоять.       — Не смей! — Урсула провела в воздухе ногтями, а на лице Ричарда тут же появились две большие царапины на пол-лица. — Не смей говорить о ней! Я отказалась от всего ради тебя! — Она повисла на мече, концентрируя силы в руках. Боли в животе уже не было. — Я готова была прожить с тобой и нашей дочерью людскую жизнь! — Раскрыв ладони вверх, Урсула заставила огонь вокруг усиливаться, поглощая в себя всех. Огонь не щадил никого. — Я проклинаю тебя и весь твой род, Ричард! — Она заплакала, но продолжала кричать. — А тебя я обрекаю на жизнь! На вечную жизнь, Ричард Алонза! Я обрекаю тебя на бесконечные муки! Ты никогда не найдешь покой! —Урсула приблизилась и зашептала в губы. — Ты никогда не умрешь, Ричард Алонза!       — Нет! — Ричард пытался оттолкнуть ее, чтобы высвободиться от меча. — Пожалуйста, н… — Она поцеловала его. Его крики и мольба утонули в поцелуе отчаяния и боли. Ричард почувствовал солоноватый вкус крови и слез.       — Но я дам тебе шанс… — прошептала она. — Из года в год, из десятилетия в десятилетие, из века в век ты будешь смотреть, как твой род увядает и умирает! И когда не останется ни одного Охотника, на свет появится последний Алонза. Последний Истинный Охотник. Только ему суждено уничтожить твое проклятие. Только этому мальчишке суждено спасти тебя от вечных мук! Пятьсот лет, Ричард. Через пятьсот лет ты освободишься.       — Урсула, пожа…       — Да будет так…       Урсула издала последний хриплый выдох и растворилась, превращаясь в ослепительный свет. Этот свет мощной волной прошелся по всему Везандорфу.       Ричард упал на колени, а в руках было лишь платье. Все, что от нее осталось. Видя, как рана в животе затянулась за считанные секунды, он понял, что проклятие рода Алонзы запущено…