Пленённая короной

Приходит время, когда каждый

возвращается на своё место.

Яркая вспышка на мгновение осветила мрачный вестибюль и тут же исчезла, будто её никогда и не было. Секунду назад Варя стояла посреди тропы, окружённой темным лесом, а сейчас уже в Штормовом пределе, во дворце, где родилась и выросла. Теперь она снова дома. Об этом ей напомнили гром, ударивший по ушам и эхом отразившийся от стен, и молнии, сверкающие в отражениях окон. Чувствуя, как стражи до сих пор удерживают её за локти, но совсем не обращая на это внимания, Варя подняла голову и обвела взглядом вестибюль. За прошедшие три года здесь ничего не изменилось. Тот же ряд тоненьких колонн ведущих к лестнице, те же светло-серые стены и такого же цвета мраморный пол и лепнина на потолке. Три года — не такой уж большой срок, так что неудивительно, что здесь ничего не успело измениться, но всё же было как-то странно видеть всё таким же, как и в последний её день во дворце. Было ощущение, как будто за время её отсутствия жизнь здесь замерла, словно сюжет картины. Варя как будто снова оказалась в том дне, когда сбежала к тёте, уведя перед этим корабль с пристани. Картина испуганной от собственной смелости, но решительной девчонки, пробирающейся по темному дворцу к выходу, так явно возникла в голове, будто всё это она видела наяву. Ночь, такие же беснующие гром и молния за окном и девочка, так похожая на неё. Каштановые волосы заплетены в тугую длинную косу, на плечах длинный дорожный плащ, а за плечами сумка, в которую было наспех сбросано всё самое необходимое. Знала бы эта девчонка, что ей придётся пережить за стенами этого замка. Знала бы она, при каких обстоятельствах сюда вернётся… — Вас ожидают король и королева, — тихо сообщил Прохор, вытаскивая Варю из собственных воспоминаний. — Уже? — рассеяно спросила Варя, разглядывая и без того знакомую абстрактную лепнину на потолке. Она и сама не понимала, какой смысл закладывала в это «Уже?». Может дело было в столь позднем визите. Было почти двенадцать ночи, а дворец засыпал в десять часов и после этого времени никаких встреч не происходило. Но стоило подумать о времени, как она тут же про себя усмехнулась. Она и забыла, что в Штормовом пределе время идёт на три часа позже, чем в Мышкине, так что сейчас на часах было только девять. Да и время сейчас не имело значения. Прибудь она в три часа ночи или в пять утра эта встреча состоялась бы в этот же момент. И Варя тут же поняла, что значило собственное «Уже?». Прямо сейчас она встретится с отцом и матерью. Ни через месяц, ни через год, ни «когда-то», а прямо сейчас. Она знала, что эта встреча произойдёт, но никогда не думала о том, какой она будет. Неловкой? Будто встреча незнакомцев, которые когда-то были знакомы? Или трогательной, как у Алёнки и её родителей? А вдруг они сходу начнут осуждать и обвинять, и скажут, что своим побегом она их разочаровала? А может ни то, ни другое и ни третье? Чтобы там не было, Варя хочет быть готова к любому приёму. Но как быть готовой, если даже не знаешь, чего ожидать? Что они скажут после такой долгой разлуки? А что скажет Варя? Извинится и расскажет, как жалеет о своём побеге? Точно нет. Ей не жаль и никогда не было. Или может сходу рассказать почему это сделала? Не лучший вариант. Тогда семейное воссоединение начнётся со скандала, а ей их уже хватило в прошлом, да и будущем их точно будет немало. За сегодня она уже столько всего испытала, пусть этот день хотя бы закончится спокойно. Варя глубоко вздохнула, будто пытаясь успокоиться и принять всё, что скоро произойдёт, но это мало помогло. Но как говорится, перед смертью не надышишься. — Тогда не будем заставлять их ждать, — проговорила Варя, обернувшись к Прохору и невольно удивилась, как спокойно и решительно прозвучал её голос, — И полагаю, что меня уже можно отпустить, — холодно добавила она, обратившись к стражу, державшему её правый локоть. Стражи неловко прокашлялись, сообразив, что их миссия окончена и дальше не стоит под руки тащить наследницу престола по коридорам, тем более если она готова идти сама, и отступили от Вари на пару шагов назад. — Ваше высочество, прошу прощения. Мы просто исполняли приказ, — спокойно, проговорил Прохор, уловив в её голосе недобрые нотки. — Солдаты на то и солдаты, чтобы делать, что им велят. Но радует, что они задумываются о том, что именно делают, — подумала Варя, кратко глянув на Прохора. И он, и стражи служат не королю или королеве, они служат короне, а значит и Варе тоже. И то, что они применили силу к наследнице престола, в какой-то мере можно рассматривать как измену. И Прохор определённо это боится. — Я понимаю, — ответила Варя, давая понять, что несмотря на то, насколько унизительна вся эта ситуация, зла она них не держит, — Надеюсь, что больше вам таких приказов отдавать не станут. Где меня ожидают? — В малой гостиной в северном крыле, ваше высочество. Варя чуть кивнула и двинулась по лестнице в сопровождении Прохора и двух стражей за спиной. Длинные темные коридоры, нагруженные картинами, вазами разных эпох и статуями уже начали казаться нескончаемыми, когда они остановились перед высокими дверьми с золотыми узорами. Варя хотела выждать пару секунд, придумать хоть пару слов, которые скажет, но какая-то неведомая сила заставила толкнуть дверь и войти внутрь. Этот как прыжок с тарзанки. Тут лучше сразу прыгать и не давать себе время подумать, иначе струсишь и вовсе передумаешь. Гостиная была выполнена в легких светло-синих тонах и было сложно поверить, что такая нежная комната имела своё место в суровом Дворце Гроз — сердце края, где рождаются бури и грозы. Софу и кресла, окружавшие небольшой кофейный столик, освещали лишь пара свечей, расставленных по углам комнаты, и вспышки молний за оком, возле которого стояли две фигуры. Варя почувствовала, как сердце будто перевернулось в груди, то ли от ужаса, то ли от внезапно нахлынувшей тоски, но не сбавила ходу и продолжила идти к родителям, где-то в глубине души моля небо о том, чтобы этот путь никогда не заканчивался. — Варя, — тихо, с придыханием проговорила Людмила и голос её эхом прокатился по гостиной. Взгляд фиолетовых, точь-в-точь таких же, как у дочери, глаз медленно и очень пристально окинул Варю с головы до ног, будто не веря, что перед ней стоит родной человек. А на лице отобразилась неясная эмоция. Людмила, в обычной для себя манере, старалась держаться беспристрастно и сдержанно, но другие, какие-то неизвестные для других людей чувства, из-за всех сил пытались испортить эту картину. На какую-то секунду Варя допустила, что этот взгляд был знаком осуждения одеяния, в котором она явилась во дворец. Джинсы, бесформенные кофты и огромные куртки, словом, одежда для простолюдинов, всегда вызывали у Людмилы крайнее неодобрение. Но тут же в голову пришла мысль, что сейчас, наверное, в первые за всю жизнь, мать меньше всего интересует не подходящий под её положение образ. А пристальный и удивлённый взгляд скорее всего говорит о том, что Людмила то ли забыла, как выглядит дочь, то ли ожидала увидеть её именно такой, какой видела в последний раз. Невысокой, чуть несуразной маленькой девчонкой. Взгляд отца же наоборот, как всегда, был спокоен, а в светлой густой бороде, в которой добавилось седых волос, была заметна тень теплой, чуть печальной улыбки. Он не знал кого именно увидит, но определённо понимал, что это будет не та дочь какой она была три года назад. Варя остановилась в одном шаге от родителей и когда приготовилась сделать последний, его сделали за неё. Отец со скоростью молнии оказался рядом, стиснул к крепким объятьям и отпустил как раз тогда, когда Варя начала чувствовать, что задыхается. Но не успела она сделать и вдоха, как место отца заняла мать. Людмила будто не понимала, что делает, её руки как-то неуверенно оплели плечи дочери, будто сомневаясь, что девушка пред ней реальна. А Варя с удивлением заметила, что теперь они одного роста, хотя до этого была лишь немного выше материнского плеча. Если признаться, Варя тоже чувствовала себя какой-то потерянной, выбитой из колеи. Отцовские объятия были хорошо знакомы. Сколько бы ни прошло времени, она всегда будет помнить и руки на мгновенье, скрывающие её от всего мира и густую бороду, которая постоянно щекотала макушку. Но материнские… Это было сродни любимой детской игрушки, без которой ты не проводишь ни секунды, а потом в один момент теряешь, и почти не вспоминаешь о её существовании. Так же и эти объятия. Последний раз мать обнимала Варю лет в десять, а может и того позднее. Варя сейчас и не вспомнит, слишком давно это было. — Я скучала, — тихо проговорила она, когда мать отпустила её и встала рядом с отцом. Эти слова вырвались сами собой, будто их озвучил кто-то другой. Тот, кто точно не знал, но понимал, что именно они сейчас важнее всего. — Мы тоже, — тепло проговорил отец, — Надеюсь мы больше тебя не потеряем. В ответ Варя лишь кивнула, не сумев подобрать подходящих слов. Что она должна сказать? Что надеется, что больше не сбежит? Или, что ей больше не дадут для этого повода? Ничто из этого не стоило говорить в момент трогательной встречи. — Думаю все вопросы, насколько бы важными они не были, можно оставить на завтра, — мягко, но весомо проговорил Виктор, заметив, что Людмила приготовилась что-то сказать, — Время позднее, все очень устали, — добавил он, как бы успокаивающе сжав ладонь жены. Людмила одарила его хмурым взглядом, но всё же кивнула. — Обсудим всё завтра. Стражи проводят тебя в твои покои. Спокойной ночи, — проговорила Людмила, глядя в глаза дочери, но так и не получив ответного взгляда. — Спокойной ночи, — тихо буркнула Варя и вышла в коридор. Она и сама не поняла, как дошла до своей комнаты. Голову заполняли какие-то плохо осознаваемые мысли, а глаза будто совсем не видели дороги, но ноги сами привели куда нужно. Это Варя поняла, когда перед носом возникла светлая дверь с абстрактным узором в виде грозовых туч. Стражи охраняющие покои почтительно поклонились и распахнули перед ней двери. Войдя в комнату, Варя почувствовала, как сердце замерло, а вместе с ним и всё тело. Ничего не изменилось. Прошло три года, а все вещи так и остались стоять на тех местах, где она их оставила. Детально помнить всю обстановку детально спустя столько времени Варя не могла, но стопки книг ютящихся на краешке трюмо и разбросанные рядом несколько кистей для рисования, ясно говорили, что с её ухода тут ничего не трогали. Возможно, к её покоям отнеслись как к дому не особо близкого умершего родственника, который заперли вместе со всеми вещами и просто забыли, ожидая, когда он обветшает и сам развалиться от времени. Так же и её покои. Заперли дверь и сделали вид, что этой комнаты никогда не существовало. Варя прошла чуть дальше и огляделась. Она забыла какими большими были её покои. Их с девочками комната в академии была очень просторной даже для четверых человек, а покои были в два раза больше. Кровать под бордовым пологом могла вместить четыре человека, напротив стояло трюмо с большим зеркалом с золотой каймой. Окна закрыты длинными шторами в тон пологу над кроватью, но даже они не скрывали вспышки бушующей в небе молнии. Варя прошла к окну, мельком проведя пальцами по краю трюмо и в замешательстве взглянула на свои пальцы. Ни намека на пыль. Задумчиво нахмурившись, Варя распахнула гардероб, ожидая учуять запах затхлой одежды или увидеть моль, доедающую её старые платья. Но ни одно из ожиданий не сбылось. Длинные ряды нарядов были мало того, что не тронуты молью и временем, так ещё и выглядели так, будто их прямо сейчас собираются надевать на самый шикарный приём, который видело королевство. Взгляд снова прошёлся по комнате, и Варя поняла, что ошиблась. Про неё никогда не забывали и каждый день ждали возвращения, поэтому всё и осталось на своих местах. За её покоями ухаживали, стирали пыль со всех вещей и бережно возвращали на места. Нетронутость покоев — это не пренебрежение, а лишь уважение к мирку, устроенному в четырёх стенах и знак того, что здесь никто не смел хозяйничать в её отсутствие. Услышав новый раскат грома, Варя подошла к окну и отдернула шторы. Молнии со всех сторон прорывались сквозь тучи, разрывая ночное небо, а гром то и дело бил по ушам. Варя вдруг вспомнила, что такое настоящая гроза. Те, что она видела за эти три года по сравнению с грозами Штормового Предела, были лишь легкой непогодой. Варя невольно усмехнулась. А она ведь и забыла, как боялась гроз в детстве и как родители несколько раз вытаскивали её из гардеробной, откуда раскаты грома были почти не слышны, когда погода особенно бушевала. Честно говоря, ей и сейчас было не по себе от ярких вспышек и шума грозы, но это из-за долгого отсутствия. Скоро она привыкнет. Привыкнет… К постоянным тучам, дождям и грозам привыкнуть несложно. Но к тому, что теперь она будет видеть солнце лишь пару раз в год… Вот с этим смириться уже сложнее. Варя присела на край кровати и в который раз оглядела комнату. Трюмо, за которым её каждое утро обхаживали служанки, горы книг на стоящем рядом столе для уроков, которые занимали почти весь её день. Гардеробная с разномастными и не всегда удобными платьями, которые она обязана носить в стенах дворца и за его пределами. Варя только сейчас начинает осознавать, что на самом деле произошло. Она не просто встретилась с родителями и вернулась домой. Она вернулась к прошлой жизни. Приключения и геройства закончились. Сказочный патруль уже не «настоящее», а лишь воспоминания. Больше не будет совместных поездок в Мышкин, они не будут до ночи выполнять огромные домашние задания, а потом с утра сломя голову нестись на уроки, которые почти проспали. Варя уже дважды прощалась с этой жизнью и если бы всё шло по плану, то завтра Вари в академии всё равно бы уже не было. Но легче от этого не становится. Она была готова оставить, и академию, и подруг, и сказочный патруль, но только ради запаса времени для победы в войне за свою свободу. А теперь, когда она дома без единой идеи в голове, как выстоять в сопротивлении, всё это как будто не имеет смысла. Она вернулась к тому, с чего начала. Ночь, та же растерянность, та же проблема и Варя, которая по-прежнему не знает, что делать. И снова одна. Рядом никого, кто бы мог помочь или хотя бы просто поддержать. Сердце болезненно сжалось, когда она подумала о подругах, которые сейчас сидят и ждут, как Варя с минуты на минуту вернётся в комнату. А может они уже поняли, что что-то пошло не так, подумали, что она сбежала и подняли панику. Если бы это хоть как-то могло помочь… А ведь она обещала Алёнке, что вернётся… Варя с надеждой вытащила телефон из кармана куртки. Ей нужно не так много, всего лишь минута, чтобы сказать, что она дома и по крайней мере за её безопасность переживать не нужно. Объяснить, как именно она сюда попала, Варя не сможет. Язык не повернётся, чтобы описать что с ней сегодня произошло и чья это заслуга. Но стоило взглянуть на экран, как вся надежда потухла. Связь не ловила. В Штормовом пределе с этим всегда всё было не очень, а сегодня, во время такой грозы не было никаких шансов, что связь появится. Убрав телефон обратно в карман, Варя стянула с себя куртку и бросила возле кровати. А затем сорвав покрывало, завернулась в него чуть ли не с головой и уселась на кровать, глядя на беснующиеся молнии. Варе казалось, что сегодня, после стольких событий, у неё нет ни одного шанса на то, чтобы уснуть. Но меньше, чем через полчаса она и сама не заметила, как провалилась в сон, боком повалившись на кровать.

***

Варя лежала в темноте, чувствуя, как сон уходит, но как будто не хочет до конца её отпускать. Перед глазами словно фильм проносился Морок на лесной дороге, стены дворца и фигуры родителей, а в груди теплилась надежда, что всё это был лишь дурным сном. Сейчас она откроет глаза и увидит свою комнату в академии, где, наверное, все ещё спят Маша, Снежка и Алёнка. — Ваше высочество, доброе утро, — мягко прозвучал голос служанки под шум закрываемых дверей. — Нет, всё-таки не сон, — тихо пробурчала Варя, садясь в кровати и плотнее закутываясь в покрывало. — Что? — неловко переспросила служанка не сумев разобрать ни слова. — Нет, ничего. Который час? — чуть хрипловато произнесла Варя, глядя на темно-серое небо за окном и убирая с лица прилипшие пряди волос. — Без пяти минут восемь, ваше высочество. Ну, конечно, как она могла забыть о традиции ранних подъемов. Ведь если ты представительница знати, спать до девяти часов просто преступление. — Её величество просила передать, что ровно в девять ждёт вас в своём кабинете. Вчерашняя встреча прошла как нельзя гладко, за что стоило поблагодарить отца. Но момент неприятных вопросов и высказывание недовольства насчёт её дерзкого поступка нельзя было вечно откладывать. Наверное, было даже хорошо, что казнь состоится так скоро. Меньше времени — меньше раздумий. Меньше раздумий — меньше тревог, которые всё равно ничем не помогут. Через минуту в покоях появилась ещё одна служанка, которую так же, как и первую отправили, чтобы помочь Варе с утренними сборами. Девушки усадили ей за трюмо и принялись расплетать длинную тугую и весьма растрепанную косу. Варя думала, что трудно было привыкать обслуживать себя самостоятельно, после того как каждое утро на протяжении четырнадцати лет это делали служанки. Но оказалось, что привыкать заново к такой заботе гораздо сложнее. Всю жизнь Варе вселяли идею, что, если у тебя куча слуг, которые не позволят тебе работать руками — это признак высоко положения. Но сейчас она чувствовала себя не наследницей престола, а скорее, как тяжелобольная с отнявшимися конечностями, которая просто нуждается в помощи окружающих. Коса, заплетённая руками служанок, получилась куда изящнее, с множеством замысловатых небольших кос по бокам, которые вплетались в основную. Словом, это была причёска, на которую у Вари никогда не было ни возможности, ни времени. Когда работа с волосами была закончена, одна из девушек вытащила из шкафа длинное темно-бордовое платье с рукавом, заканчивающимся чуть ниже локтя. Кажется именно его Варя носила в последние свои дни во дворце. — Ваш портной прибудет сегодня к вечеру, чтобы снять мерки для новых нарядов, а пока мы попробуем подогнать одно из ваших старых платьев, — произнесла служанка, указывая на вешалку, платье на которой для Вари сейчас было явно мало. Варя невесело хмыкнула, оглядев свое отражение в зеркале. Даже если бы варианта расшить платье не было, это был бы всё равно было бы лучше, чем разгуливать в джинсах и огромной кофте, которое явно не подходили под общий колорит. Если вчера это было не важно, то сегодня нервы королевы явно бы не выдержали подобного варварства. Влезть в платье, которое было в пору года три назад оказалось задачей не из легких. Дышать было даже сложнее чем в корсете, который Варе приходилось несколько раз надевать, а молния при каждом, даже малейшем движении зловеще трещала. Но спустя несколько десятков минут, когда платье было заметно расшито в районе груди и бедер, ситуация заметно улучшилась и теперь одеяние приносило гораздо меньше дискомфорта. Когда на часах было без десяти девять, служанки наконец покинули покои, а Варя поспешила к матери, уже понимая, что опаздывает. Кабинет находился в другом крыле, путь до которого составлял не меньше двадцати минут. Эту проблему можно было бы легко решить, если бы украшение, любезно подаренное Мороком вчерашним вечером хоть как-то можно было снять. Но увы, сколько бы Варя не старалась, браслет никак не хотел покидать её запястья. Лишь на полпути Варя заметила, что за ней по пятам следуют стражи, охраняющие её покои. И были огромные сомнения, что они это делают лишь для того, чтобы Варя не заблудилась в многочисленных коридорах, которые за три года могла подзабыть. — И какого снова оказаться дома после такого долгого отсутствия? — натянуло спросила Людмила, не отрывая взгляда от документов, лежащих на её столе, когда Варя села на кресло напротив. — Понадобится время, что привыкнуть, — спокойно, тоном светской беседа ответила она, аккуратно оглядывая кабинет. Тут за три года почти ничего не изменилось. Тот же широкий резной стол из темного дерева, расположенный напротив к окну. В шкафах, плотно забитых книгами, документами и указами идеальный порядок. Разве что на столах, расположенных вдоль противоположной от входа стены, добавилось изящных безделушек. — Привыкнуть… — тихо и задумчиво повторила Людмила, остановив взгляд на невидимой точке на своём столе, — Завтра прибудут некоторые из преподавателей, чтобы возобновить занятия и… — она сделала паузу, будто пытаясь подобрать слова, — Оценить провалы в твоём образовании, которых, наверное, за три года появилось немало. Скорее всего им придётся давать тебе гораздо больше уроков, чем до этого. Варя лишь кивнула, презрительно скривив губы. Мать всегда знала, как преподнести информацию так, чтобы она казалась в разы неприятнее, чем была на самом деле. Должно быть она думает, что три года сделали из Вари настоящую дикарку, раз решила назначить возобновление занятий так скоро. — Ты позвала меня только для того, чтобы обсудить моё обучение? Людмила чуть прокашлялась и наконец отложив документы на край стола, выдержала небольшую напряженную паузу, прежде чем начать говорить. — Меня интересуют детали твоего… временного изменения места жительства, — натянуто произнесла она, чуть нахмурив брови. Стараясь не выказать на лице ни единой эмоций, Варя про себя хмыкнула. Временное изменение места жительства. Видимо у королевы язык не поворачивается, произнести слово «побег». — Я хочу знать, кто помог тебе увести корабль с пристани. — С чего ты решила, что мне кто-то помогал? — Твое обучение не предполагало изучение управления кораблём, да и любой другой четырнадцатилетней девчонке просто не по силам в одиночку справиться с такой конструкцией. Варя чуть ухмыльнулась, стараясь, чтобы этот жест не выглядел уж слишком нахально. — Как оказалось по силам. Людмила пристально взглянула на дочь, будто пытаясь увидеть хотя бы тень лжи. — Хорошо, — серьезно произнесла она, так и не сумев ничего обнаружить, — В это я хоть как-то могу поверить. Но не говори, что в эту свою академию ты тоже попала своими силами. — Позволь узнать, чем вызваны эти подозрения? — намерено перевела тему Варя. — Эта академия не такая уж дыра, как кажется, на первый взгляд. Представляться настоящей фамилией ты бы не стала, а для подтверждения нового имени нужны были документы. — Они у меня были. Оказывается достать поддельные было несложно. — Вот как? — Людмила чуть улыбнулась и в этой улыбке отразилось какое-то странное торжество, — Но ты несовершеннолетняя, а значит у тебя должны были потребовать хоть какую-нибудь информацию о родителях или других родственниках, которые могут за тебя отвечать. Как ты вышла из этой ситуации? — сдержанная улыбка стала похожа на оскал. Людмила как будто ждала момента задать главный вопрос. Вопрос, на который Варя не смогла бы придумать ответ. И была права. В голову, как назло, не шло ни одной идеи. А тишина в кабинете становилась всё более напряженной. — Что ты хочешь услышать? — в конец сдавшись произнесла Варя. — Имя, — просто проговорила Людмила, — Имя человека, который пособничал тебе в побеге. Думаю, я не ошибусь, если предположу, что этот человек приближён к короне и, что скорее всего, состоит с тобой в родстве. Назови имя и, возможно, кара для предателя будет не такой жестокой. — Она знает! — с ужасом подумала Варя, — Знает, что это была Вера, а допрос лишь представление. Но если Варя признается, что это изменит? Если Людмила решила покарать сестру за измену королевству, то вряд ли что-то изменит её решения. Но каким будет приговор? Их отношения никогда не были образцовыми, но всё-таки Вера — сестра, родная, да к тому же, королевская кровь, которую не стоит проливать зря. Варя подняла взгляд на мать. Людмила — строгая и мудрая правительница, в каких-то моментах она была чрезмерно эмоциональна, но всё-таки в жестокости и кровожадности её никогда нельзя было обвинить. Какой бы сильной не была злость, но Вере она вредить не станет, а на всё остальное Варя всё равно не сможет повлиять даже если во всём признается. — Я была не в том положении, чтобы рисковать хоть кому-то доверяться. Всё пришлось делать самой. А в академии не такой строгий приём как могло показаться. Они берут всех подряд и не задают лишних вопросов. — Что же, у тебя был выбор, — холодно проговорила Людмила и этот холод был настолько ощутим, что у Вари по спине побежали мурашки, — Тогда объясни, пожалуйста, что сподвигло тебя уйти и три года не объявляться дома? — Я оставила вам письмо, где сообщила все причины. — Я помню это письмо, — спокойно ответила Людмила и это спокойствие ей явно далось нелегко, — И всё-таки я хочу услышать объяснение от тебя, а не от клочка бумаги. — Нет, ты никогда не хотела этого слышать. И сейчас не хочешь, — ответила Варя, понимая, что кажется испытывает судьбу. Людмила тяжело вздохнула, расправив плечи. И Варя в этом жесте узнала саму себя. Она делала точно так же, когда была на грани бешенства. — Тем не менее я жду ответ. Варя чуть качнула головой, будто говоря, что она предупреждала. — Меня не устраивают законы, по которым я должна жить. Я считаю несправедливым, что даже у слуг, которые вынуждены работать в нашем дворце чуть ли не до конца жизни, всегда было гораздо больше свободы, чем у меня. И ещё больше меня не устраивает ранний брак, который решили заключить без моего согласия и муж, которого выбрали без моего ведома. Побег был единственной возможностью как-то заявить о своём мнении. — И чего же ты хочешь? Наплевав на все законы, жить в свое удовольствие, а потом, когда тебе снова что-то взбредёт в голову, бросить королевство на попечение судьбы? Теперь пришла очередь Вари расправлять плечи с тяжелым вздохом. — Свобода выбора — не то же самое, что безответственность, — с нажимом, чуть повысив голос сказала Варя, — Я была бы не против, если могла в любой момент сорваться и идти куда глаза глядят, но понимаю, что у меня есть обязанности и не собираюсь от них отказываться. Я просто хочу, чтобы, решая вопросы, которые напрямую касаются меня, кто-нибудь, хотя бы иногда, интересовался тем, что я думаю по этому поводу. В глазах Людмилы блеснул недобрый огонь, но она тут же качнула головой, прогоняя его. — Да, ты права, — медленно проговорила она, упрямо глядя перед собой, — Слушать это я действительно не хочу. Ты слишком юна, чтобы понимать всю важность того, что делается для твоего будущего. Не знаю, как именно побег должен был помочь в достижении твоих целей, но всё останется на своих местах. И помолвка с князем Репниным остается в силе. Гнев, поднявшийся в груди, заставил Варю сцепить зубы чуть ли не скрежета. Снова повторился разговор трёхлетней давности и снова её не желают слушать под предлогом её юного возраста. Хотелось кричать. Хотелось высказать всё, что она думает, но тут в голове словно приказ прозвучал тихий голос. — Молчи, сцепи зубы и молчи. Сейчас у тебя нет никаких ресурсов, чтобы победить, а очередным скандалом ты ничего не добьешься. — Хорошо, я поняла, — резче, чем хотелось ответила Варя, — Я могу идти? У меня сегодня много дел. Нужно восполнить пробелы в знаниях, чтобы завтра не ударить в грязь лицом перед преподавателями, — с достоинством произнесла она, поднимаясь с кресла. — Иди, — хмуро отозвалась Людмила, прожигая дочь холодным взглядом. — Долго мне ещё придётся передвигаться по дворцу в сопровождении стражи? — возле самых дверей спросила Варя. — Столько, сколько потребуется. Ты сама знаешь, почему они тебя сопровождают. Варя вышла в коридор так ничего не ответив. Злость ещё кипела в груди, но чем дальше Варя от кабинета матери, тем слабее она становилась. Финальная битва ещё впереди. Сейчас время ещё не пришло. По правде говоря, Варя очень удивленная, что не посадили под замок, после трёхлетнего самовольного отсутствия. Так что жаловаться на стражей, которые хоть и вертелись всё время вокруг неё, но хотя бы никак не докучали своим присутствием, Варя даже не думала. Заявление о желании посвятить день учёбе было брошено на эмоциях, лишь бы сказать хоть что-то. Но проходя возле малой библиотеки голову посетила мысль, что перед встречей с некоторыми особо педантичными преподавателями действительно стоит освежить знания. Мать, как и прежде считает Варю девчонкой, которая ничего не смыслит в жизни и нуждается в постоянном наставлении. А побег не только укореняет это мнение, но ещё даёт повод усомниться в её серьёзности и чувстве ответственности. И путь в убеждении короля и королевы, что Варя уже вполне взрослый человек, который способен самостоятельно принимать решения, стоит начать доказательства того, что пребывание на свободе не вытрясло знания, которые так тщательно укладывались в её голову четырнадцать лет. Взяв из библиотеки не менее десятка книг, Варя вдруг увидела преимущество в том, что её сопровождают двое крепких мужчин. Теперь донести толстые пыльные фолианты до её покоев стало их прямой задачей.

***

— Всё, с меня хватит, — пробормотала Варя, сбрасывая с колен историю Штормового предела, спустя три часа безотрывного чтения. Перед глазами мелькало очертание мелких букв, а всё что она когда-либо знала о своём королевстве не то, что не приумножилось, а наоборот, как будто напрочь стёрлось, оставив в голове чистый лист. Варя поднялась на ноги и подошла к окну, чуть приоткрыв створку для того, чтобы пусть в комнату свежий воздух. Но взглянув на небо тут же захотелось захлопнуть окно и напрочь закрыть его шторами. Тучи и утренний разговор с матерью нагоняли на неё страшную тоску. Нужно было срочно сменить обстановку. Набросив на плечи плащ с капюшоном, Варя стремительно вышла в коридор, где ей тут же преградил путь один из стражей, охраняющих двери её покоев. — Ваше высочество, куда вы направляетесь? — спокойно произнёс мужчина. — В королевский сад. Полагаю, мне это позволено? — величественно произнесла Варя, вскинув голову. Страж ничего не ответил и лишь отошёл в сторону пропуская Варю вперёд и на пару со вторым стражем направляясь за ней следом. Стражи, как и любое другое сопровождение не сильно волновали Варю. Её всю жизнь и во дворце и за его пределами беспрестанно окружали сначала няньки, а потом через чур услужливые служанки, но всё же было слегка неуютно, когда за ней по пятам семенили не хрупкие девушки в легких платьях, а два высоких стража с ног до головы закованные в доспехи, да ещё с мечами на поясах. Вход в сад показался Варе вратами в другое измерение. Ещё секунду назад она стояла под проливным дождём, а теперь над головой ярко, как в лучший летний день, светило солнце. Сад всегда был её любимым местом во дворце. Это единственная часть королевства в которой всегда светило солнце, потому что растения, в отличие от людей, не могут видеть свет пару раз за год и жить в вечной сырости. Варя видела за жизнь немало садов, но нужно было признать, что этот был одним из самых красивых. Зелёные живые изгороди чуть выше метра создавали впечатление лабиринта, бежевые кирпичные дорожки с белоснежными скамейками, а вдали виднелась крыша одной из веранд, стоявшая на толстых колоннах, оплетённых диким виноградом. Всеми силами заставляя себя представить, что не слышит за спиной зловещего скрежета железа, в которое были закованы стражи, Варя двинулась к ближайшей веранде. И в этот же момент из-за поворота появился высокий светловолосый юноша с книгой в руках. — Доброе день, ваше высочество, — поспешно произнёс он, отвесив легкий поклон. — Доброе день, Прохор, — чуть кивнула Варя и продолжила путь, но сделав пару шагов, вдруг нерешительно остановилась, — Прохор, уделите мне немного времени? — деловито поинтересовалась она, откровенно сомневаясь в своей идее и присела на ближайшую скамейку. — Конечно, ваше высочество, чем могу помочь? — спросил он, садясь рядом. — Господа, оставьте нас, пожалуйста, пару минут, — обратилась Варя к стражам, проследовавшим за ними. — Ваше высочество, у нас приказ, — глухо произнёс один из стражей. — Вам приказали следить за тем, чтобы я не сбежала и думаю это можно успешно возле вон тех розовых кустов, — Варя указала на клумбу ярко-красных пышных роз метрах в пяти от неё и Прохора. — Ваше высочество… — начал второй страж. — У вас магия, у меня её нет, — она тряхнула рукой, на которой красовался браслет с красным зигзагом, — Выхода из сада лишь два и те находятся под охраной стражей. А я всё это время буду в обществе королевского советника. Не думаю, что у меня много возможностей сбежать отсюда, — мягко, но явно давая понять, что терпения у неё не так много, проговорила Варя. — Да, ваше высочество, — стражи склонили в головы и отправились к указанной клумбе. — Чем я могу помочь? — спросил Прохор, когда стражи отошли на достаточное расстояние. Варя ответила не сразу. Она скользнула взглядом по стражам, будто прикидывая могут ли они что-то услышать со своего поста, поправила подол платья и словно на злейшего врага, глянула на браслет на своём запястье. Варя не знала, что сподвигло её на эту мысль и ради чего вообще начинает этот разговор, но ей определенно нужна ясность. — Меня интересуют пара вопросов касаемо вчерашних событий, — деловито произнесла она, сцепив пальцы в замок на своих коленях. Лицо Прохора чуть вытянулось, а в глазах отразилась легкая растерянность. — Ваше высочество, прошу прощения, но не думаю, что я могу говорить с вами на эту тему, — сдавленно проговорил он, тщательно подбирая слова. — Меня мало интересуют распоряжения короля и королевы на мой счёт. Я лишь хочу узнать о вашем сотрудничестве с Мороком. Думаю, эту информацию вы вправе разглашать. Спустя пару секунд раздумий, Прохор чуть кивнул. — Что вас интересует? — Морок сам принял решение… участвовать в этой истории или ему помогли? — медленно проговорила Варя, чувствуя, как от этого имени обожгло грудь. Ощущение было еле заметное, но почувствовать его она всё-таки могла. — Никакого применения силы или угроз не было, если вы об этом. Владислав принял решение самостоятельно, и имел возможность отказаться. — Именно это я и хотела узнать, — сдавленно ответила Варя, чуть прокашлявшись, чтобы отогнать ощущение призрачной руки, сдавливающей горло. Как бы это не звучало, но было гораздо легче, если бы Прохор признался, что Морока заставили работать на корону под страхом пыток или страшной смерти. Так у неё была хотя бы одна маленькая возможность понять, почему он так поступил. Но и ей было не суждено сбыться. — И как давно длится ваше сотрудничество? — вопрос, который не нуждался в ответе. Варя ещё вчера поняла, что попытки побега из академии. Ей просто нужно было убедиться, что выводы были верными. — Около месяца. Предложение поступило ночью того же дня, когда я пришёл за вами в академию. Варя вдруг вспомнила ту ночь, ужасный ливень и Морока, направляющегося прочь из академии. Она-то думала, что он решил в одном из деревенских трактиров приятно провести время в обществе местных красавиц, а дело обстояло куда хуже. Если бы она только могла знать… — И он, не колеблясь принял это предложение, — тихо, больше для самой себя проговорила Варя. — Как я понял, в начале он был намерен отказаться, но потом попросил время всё обдумать, а через несколько дней мы заключили сделку. — И сколько он запросил за свою помощь? — интересно, во сколько золотых монет он оценил её доверие и её саму. — Очень странно, но деньги его не интересовали. Ему предложили сумму, на которую можно было безбедно прожить всю жизнь, но Владислав отказался. — Отказался? — Варя чуть вскинула брови, — Что тогда ему было нужно в качестве оплаты? — Полагаю идея того, что королевство у него в долгу. Вчера он помог Штормовому пределу, а когда-нибудь в будущем, Штормовой предел должен будет помочь ему. — Очень дальновидно, — согласилась Варя, — Порой связи гораздо сильнее горы золотых момент. Нужно отдать должное, стратег он неплохой, — она невесело усмехнулась и тут же задумчиво нахмурилась, — Я сказала, что распоряжения короны меня не интересуют, тем не менее… Чтобы вы делали, если бы Морок не согласился помочь? Прохор чуть нахмурился, раздумывая над ответом. — Могу сказать, что всем нам очень повезло, что Морок согласился. Королева была в шаге от того, чтобы явиться в академию уже на следующий день чуть ли не в сопровождении армии, чтобы вас забрать. В таком случае дела королевства привлекли к себе много лишнего внимания. В целом, именно этого Варя и ожидала весь последний месяц нахождения в академии. — Зачем вы выжидали целый месяц, чтобы забрать меня? Мне показалось, что это можно было сделать гораздо быстрее. Прохор чуть пожал плечами. — Я был такого же мнения, но таким было условие Владислава. — Зачем ему потребовалось так много времени? — Он что-то говорил о мерах безопасности, которые было невозможно обойти без долгой подготовки. Варя тихо хмыкнула. Подготовка. Вот как он назвал идею втереться ей в доверие и пару раз провести приятно время. После появления Прохора защиту академии усилили, но оказалось, что её было не так трудно обойти, раз у Морока получилось два раза вытащить её за территорию и при этом обойтись без свидетелей. — У меня ещё один вопрос, но вы в праве на него не отвечать. Вопрос касается Яна. Он всеми силами скрывал свою жизнь, но вы всё равно узнали, что он работал в академии. Как? Прохор чуть улыбнулся и взгляд его заметно потемнел, сделав поразительно похожим на младшего брата. — Удивительно, но здесь тоже не обошлось без Владислава. Каким-то образом он узнал, что Ян мой брат и решил, что я специально его подослал, чтобы сорвать сделку. — Но вы конечно же этого не делали? — догадалась Варя. — Даже если бы захотел, всё равно бы не смог. Верность моего брата вам гораздо сильнее, чем верность семье и королевству вместе взятым, — Прохор тепло улыбнулся, тяжело вздохнув, — Но я действительно ничего не знаю о его жизни. Что с ним сейчас? — Судя по его рассказам всё хорошо. Он странствует по миру и вполне доволен своей жизнью, — Варя растянула губы в теплой, но чуть печальной улыбке, — Не знаю, что у вас произошло, но надеюсь, что когда-нибудь вы сможете восстановить общение. Ян не признается в этом даже себе, но вы важны для него, — произнесла она, поднимаясь со скамейки. Варя уже давно заметила, как они с Яном очень похожи. Оба долгое время мирились с представлением родных о том какими они должны быть, оба рвались к свободе и в конце концов сбежали. А ещё были чертовски уверены, что эти родственники вовсе не нужны в их жизнях. Но Варя очень быстро поняла, что ошибалась. Какими бы не были её родители и отношения с ними, ей все эти три года были нужны отец и мать. И даже сегодняшний малоприятный разговор с матерью не заставит её поменять своё мнение. И Яну тоже нужен брат, только он пока что это не понял. — Прохор, — проговорила Варя, когда уже успела отойти на несколько шагов, — Прошу прощения за ту нашу встречу. Это был артефакт, я не знала на что он способен. Надеюсь, я не сильно вас покалечила. — Всего лишь пара сломанных рёбер, ваше высочество. Но королевские лекари хорошо знают свое дело. Варя чуть улыбнулась и двинулась дальше по дорожке, направляясь к белоснежной беседке. Сидя среди зарослей дикого винограда, Варя так и не понимала, помог ей этот разговор или наоборот сделал только хуже. В груди поселилось неприятное, даже болезненное давящее чувство. Что-то подобное она ощущала вчера ночью, но тогда это чувство было гораздо сильнее. И всё-таки, что ей дал этот разговор… Морок не сразу согласился на предложение Прохора. Может нужно было время на сделку с собственной совестью? Если она, конечно, у него вообще есть. Каждый раз, когда Морок убеждал Варю, что она дура и академия для неё самое безопасное место, он уже знал, что сам лично отдаст её в руки Прохору. Но это не новость, всё это было ясно уже вчера. Но то, что к отъезду Яна, хоть и косвенно был причастен Морок, действительно стало новостью. Варя всё это время полагала, что враждебностью Морока к Яну была вызвана ревностью, а все оказалось куда менее романтично. Он просто боялся, что Ян выполнит его работу. Этот вариант не романтичный, но гораздо более логичный. Ревновать, можно только того, кого любишь. А любить и при этом нагло врать, а потом и вовсе предать без веской причины невозможно. С какой-то стороны это даже забавно. Аленка до последнего подозревала Яна в недобрых намерениях, а в итоге эти намерения двигали человеком, которого она считала другом. Забавно… Странно, что Варя видит в этой ситуации хоть что-то забавное. Если честно, она всё больше удивлялась самой себе. Думала, что будет страдать и умирать от того, как сердце рвётся на части от того, что человек, которому она доверилась и даже больше, чем доверилась, совсем этого не стоил. Думала, что сломается. Думала, что не сможет думать ни о чём, кроме того, как о Мороке и предательстве. А оказалось, что её голову гораздо охотнее занимают мысли о том, как отвоевать свою независимость и заставить родителей считаться с её мнением, чем о мести и жалости к самой себе. Вся эта боль как будто отделилась от неё, когда Варя прошла через портал ведущий домой и осталась там, на лесной дороге. Боль как будто принадлежала не ей, а какой-то другой девчонке. Варе было жаль девчонку, но её боль как будто саму Варю не сильно трогала. Да, жалко, но её жизнь продолжается и проблемы никуда не исчезли. А может Варя вовсе ничего не любила Влада? И теперь, когда она вернулась домой и Влад больше не мельтешит перед глазами, всё встало на свои места? Может это была не влюблённость, а лишь приятная мысль о влюблённости? И именно поэтому сейчас не страдает? Почему вообще она должна страдать из-за того, что её предал человек, который ей никем не приходится, да и чувств никаких не вызывает? Ломать голову можно было сколько угодно, но Варя уверена в одном. Ей определённо нравится, что она не чувствует той боли, которую представляла. Она бы сейчас только мешала. Хотя если так подумать, то душевная боль никогда не бывает «кстати». В мире нет ни одного человека, которому могла бы понадобиться эта боль. И Варя в ней тоже не нуждается. Особенно сейчас. Варя долго просидела в той беседке. Приятно было сидеть под легким тёплым ветерком, в тишине, которую разбавлял лишь щебет птиц, усевшихся на крыше. Если бы можно было остаться в этом саду на всю жизнь, она бы не раздумывая осталась. — Нам точно приказали белые лилии собрать? — послышался неподалеку взрослый женский голос, — Смотри какие они чахлые, как бы эти фифы возмущаться не начали. — Ой, не знаю, — возмущенно взвизгнул второй, более хриплый голос, — Сказали, что придворные дамы хотят видеть в своих покоях именно белые лилии. — Ну, тогда извиняйте, что приказали, то и принесли, — произнёс первый голос, а за ним послышался звук приминаемой травы. Варя аккуратно раздвинула две ветви винограда и выглянула в щёлку. Голоса принадлежали двум служанкам, возрастом чуть постарше сорока лет. Встав коленями на траву, они склонились над большой клумбой белых лилий, который аккуратно срезали и укладывали в стоящие рядом корзины. Слушать их разговоры не была никакого интереса, и Варя уже было поднялась, чтобы найти другое, более спокойное место. — А ты слыхала, что принцесса вернулась? — заговорчески проговорила служанка с хрипловатым голосом. И Варя тут же села обратно. Нет, всё-таки ей это явно стоит послушать. — Конечно слыхала, — почти возмущенно ответила вторая, — Ой, Лизка, честное слово, весь дворец судачит об этом с самой ночи, а до тебя только сейчас новости дошли. — Я в отличие от тебя целыми днями работаю, а не слухи по углам собираю, — обиженно, но с заметным достоинством ответила Лизка. — Так я тоже не отлыниваю, просто знаю в каких местах нужно работать, — пожав плечами, почти озорно проговорила её подруга. — И что ж ты, интересно, такое узнаешь в своих правильных местах? — просипела Лизка, пытаясь дотянуться до особо крупной лилии растущей на середине клумбы. Вторая служанка немного помолчала, будто выжидая драматичную паузу. — Ну, вот ты, например, знаешь, что принцессу вчера вечером во дворец привели советник с двумя стражами? А я знаю. Из школы какой-то её забрали. Вот странная, честно слово, — женщина задорно рассмеялась, — На волю вырвалась, так нет чтобы в своё удовольствие жить, так она учиться пошла. Будто во дворце не научилась. Как в библиотеку не зайдёшь пыль с книг стереть, так она всё над книжками своими сидит. — Так она сбежала что ли? — охнула Лизка. — Конечно, а ты что думала?! — воскликнула вторая, от души наслаждаясь тем, что знала куда больше своей подруги. — Так разные же слухи ходили. И что отправили её куда-то, и что болеет она сильно, поэтому носу из покоев не показывает. Кто-то вообще говорит, что померла давно. — Ой, да брось ты слухи на рынках собирать. Знать ничего не знают, вот и сочиняют небылицы. Замуж её выдавали, а жених видать не приглянулся, вот и сбежала, — женщина снова рассмеялась, — Ну вот всё у нее есть, и деньги, и учат её тут всему, женишка ещё, наверное, красивого и богатого нашли, а она сбежала. Ну не дура ли? — Тихо ты, Наташа! Не ори так, — замахала на неё Лизка, — Не хорошо так про принцессу. Вдруг услышит кто? — Да кто услышит? — отмахнулась Наташа, — Знать раньше полудня из дворца не показывается, а остальные нестрашно. Какое-то время они собирали цветы в тишине и когда корзинки были заполнены уже наполовину, голос снова подала Лизка. — А король-то с королевой, наверное, сильно злятся, что дочь упустили, — ужаснулась она, качая головой и утирая со лба пот. — Ещё бы, — протянула Наташа, затейливо оглядывая лепестки совсем повядшей лилии, — Нинка тут месяц назад шторы на окнах возле кабинета королевы перевешивала, так говорит, сильно она лютовала, что что-то там не получилось, мол дочери три года нет и достать её никак не могут. Не знаю уж что там у них было, Нинка ничего услышать не успела, её стражи на кухню отослали, чтобы не подслушивала. — А король что? — А что он, — пожала плечами Наташа, — Как обычно, спокоен как удав, не пойми, что у него на уме. — Ой, ужасы какие, — вздохнула Лизка, поднимаясь на ноги и отряхивая подол платья, — Главное, что сейчас всё хорошо. Вернулась же она. — А вот не понятно пока, хорошо и не хорошо, — уклончиво проговорила Наташа, тоже поднимаясь на ноги, — Я их величеству сегодня завтрак подавал, так краем уха слышала, что королева всё волнуется, что Варвара от трона отречется. — Брешешь! — покачала головой Лизка. — Чего сразу брешешь-то? Это ж не я говорю, а королева. Так и сказала, что мол Варвара молодая, взбалмошная, от короны откажется и снова сбежит куда-нибудь. — Ой, да как же так? — вздохнула Лизка, взявшись за грудь, — Королевство да без наследницы. — Ну вот и королева волнуется, не знает, что ей в голову взбрести может. Ну в общем не нашего это ума дела, разберутся как-нибудь. Пойдём уже, мне ещё серебро на третьем этаже чистить, до вечера бы управиться. — Это я конечно удачно в сад вышла, — подумала про себя Варя, слушая как голоса служанок становятся всё тише. Было не ясно, радоваться ей или ужасаться, что прислуга так много знает о делах короны, но сейчас это ей явно было на руку. Нинка не успела расслышать, почему королева так злилась месяц назад, а Варя точно знала, что это был именно тот день, когда Прохор не смог забрать её во дворец, а доказательство тому ливень, который потом дни напролёт топил академию. Мать боится, что Варя отречётся от престола? А вот это уже интересно. Когда-то Вера высказывала такие же опасения, но почему они все решили, что Варя собирается это сделать? Хотя, наверное, её побег сам за себя говорит. Варя всё думала, почему её возвращение так гладко прошло? Теплый, даже трогательный приём. Пусть и в сопровождении стражи, но ей позволяют ходить куда угодно. Хотя Варя-то хорошо помнила недели, которые проводила в своих покоях из-за всяких пустяков. Да и мать явно хочет устроить ей взбучку каких дворец не видел, но отчего-то держится. А дело вот в чём. Они боятся, что всех старания в воспитании будущей королевы пройдут зря и если не ослабить ошейник, то Варя взбунтуется и снова уйдёт, только в этот раз уже навсегда. Что же, спасибо и Лизке, и Наташе, и Нинке. Варя три года искала рычаг давления, а он нашелся в королевском саду, на клумбе белых лилий.