Каменное сердце

Я вышел из своих покоев глубоко за полдень и остановился на пороге. Вокруг меня было безлюдно и очень тихо, и даже птицы не пели в ветвях деревьев, что говорить об обычных звуках человеческого присутствия. Этот весенний день был обычным прохладным днем с теплым ветром и ощущения скорого тепла, однако мне чудилось, что этот день отличается ото всех моих прежних дней.Ощущение это было эфемерным, но отчетливым, и игнорировать его я не мог. Было ли это ощущение счастьем или удовлетворенностью, я сказать точно не мог, однако точно мог сказать, что оно было вызвано оставленным в моей собственной постели спящим Касином. Я проснулся некоторое время назад в обнимку с ним, помня, что и засыпали мы в вместе -перед сном я не нашел в себе сил ни отослать его прочь из своей постели или даже уйти самому. Спать с ним оказалось на удивление спокойно и тепло, и я даже не просыпался из-за подступающего холода, что случалось со мной в зимние и весенние ночи. Стараясь не шуметь, я оделся, подобрал волосы и едва удержался от того, чтобы прикоснуться к нему спящему. В любом случае, я собирался вернуться к нему в скором времени. Тем же было вызвана и тишина вокруг меня.По всей видимости, широкое празднование вместе с широко льющимися реками вина длилось до глубокой ночи, но я пребывал в удивительно благодушном настроении. Постояв еще несколько минут, позволяя весеннему ветру обдуть и остудить собственную разгоряченную кожу и двинулся по дорожке в сторону основных построек. Впервые за долгое время я помимо всего прочего я ощущал во всех частях своего тела приятную усталость и некоторое опустошение, которое иногда бывает после длительной успешной тренировки. Дойдя до главного зала и расставленных перед ним столов, я некоторое время постоял на месте, обозревая открывшийся мне непотребный вид. На скамьях, на столах среди пустых кувшинов и грязной посуды, а так же на холодной земле находились спящие тела. По всей видимости, празднование продолжались всю ночь, и прошло весьма успешно, потому что вымотанные алкоголем и гуляниями мои бойцы спали беспробудным сном, ивповалку с Призраками Долины. Слуг нигде не было видно.Присматриваясь к спящим телам, я быстро нашел лежащего поперек лавки Хань Ина и легонько пнул лавку ногой. От толчка он проснулся, недовольно выругался и только потом увидел меня. Хмель и сон мгновенно слетели с него и он сам упал передо мной на колени. -Прошу наказать меня, господин, за неподобающее поведение, - выпалил он. -Первый Господин, - процедил я. - Прощаю оговорку первый и последний раз. Докладывай. Он покаянно опустил голову, а потом поднялся на ноги. -Все отмечали вашу свадьбу до самого утра, - я кивнул на это очевидное заявление. - Ученики, что стояли в дозоре с утра, присоединились к празднованию после захода солнца, их сменили другие ученики. Усадьба без охраны не оставалась и извне никого не было.Только вот, - он замаялся, - произошел инцидент. -Что случилось? -Был убит Призрак Сплетника, - признался он.– Один из бойцов свернул ему шею. -За дело хотя-бы? -Он напился и начал говорить о предполагаемых причинах столь скорого брака,- Хань Ин ощутимо смутился. - Как будто бы вы вынудили Второго Господина потому что находитесь в тяжести. Я позволил удивлению отразиться на моем лице. Подобное предположение было крайне оскорбительно, особенно для мужчины. Было бы подобное произнесено при мне лично, я бы отрубил ему голову не раздумывая. -Прочие Призраки не возражали? -Не особо. Призрак Перемен подставил ему подножку, когда он попытался убежать, а госпожа Гу достала плеть и осыпала бранью. -Хорошо, - кивнул я, едва сообразив, что госпожа Гу это непочтительная Гу Сянь. -И еще, Первый Господин, -Хань Ин понизил голос, - со стороны гор всю ночь раздавали жуткие звуки. Как будто бы злые духи выли и рычали, стонали всю ночь и только к утру угомонились. Младшие ученики и слуги жутко перепугались. - Духи, значит, - повторил я. Некая догадка посетила меня, но озвучивать ее я не собирался. -Мы обратились к старшему Е, но он с бранью посоветовал не лезть к нему с этим непотребством, а еще лучше предложить эти варианты работы на ваши плечи. Что это был о такое? Дух был всего один, и не дух скорее, а злобный демон, который в первую брачную ночь из меня все силы и всю душу вытянул. -Не вашего ума дело, что это такое, - ровно проговорил я. - Запрещаю об этом говорить и слухи об этом распускать лживые запрещаю. Узнаю, лично выдам плетей. Это ясно? -Ясно, - кивнул он. - Но все же... -Распоряжение тебе, – я прервал его совершенно невежливо. - Найди кого-нибудь из слуг и проследи, чтобы приготовили плотный обед на двоих. -Будет сделано, - откликнулся Хань Ин, поклонился еще раз и торопливо ушел. У меня же было еще одно дело, не требующее отлагательства. Минуя похрапывающих и спящих соратников, я направился к отдаленным покоям, отданным уважаемому Е Баи. Он сам нашелся в небольшой беседке возле, беспечно попивающий чай и любующийся на раскинувшийся в долине цветущий персиковый сад. Для меня, воспитанного в традициях глубокого уважения к старшим, перечить ему было сложно морально, но как для хозяина Тянь Чжуана, и супруга, мне нужно было избавится от человека, даже не собирающегося проявить уважение. Он не мой отец, и немой наставник, напомнил я себе, подходя к беседке.Я остановился в нескольких шагах и поклонился. Старший Е не пытался скрыть свое неудовольствие сложившимся положением дел, несмотря на то, что приложил достаточно усилий для того, чтобы эти дела не сложились. -Чего стоишь, садись, - кивнул на место напротив себя Е Баи. Я остался стоять на месте. – Я несколько удивлен увидеть тебя здесь. Считал, что ты сейчас занимаешься беспутством с этим наглецом Венем. Я глубоко вдохнул и выдохнул. Небеса свидетели, я не хотел это делать. Путь моего духовного самосовершенствования подразумевает следованию зова собственного сердца, чистоту помыслов и твердую руку, однако я все еще продолжал чувствовать происходящие со мной изменения. Эти изменения несли в себе потребность защитить собственной рукой от злого языка уважаемого Е. -Мой учитель очень подробно рассказывал о вас, старший Е, – заговорил я. - Про вашу дружбу, про ваши тесное общение с нынешними главами Альянса и демоном Жун Сюанем. Так же он рассказывал, как один из ваших друзей спас вам жизнь, а потом и был убит, оставив за вами долг. -Я многим кому задолжал, в том числе и твоему отцу, - недобро буркнул он. Напоминания о долгах было ему явно неприятно. - Ты говоришь о нем? Я только посмотрел на него ничего не выражающим взглядом, потом вытащил меч и, опустив его, заставил плясать в руках, начертая на земле под ногами иероглифы двух имен. Он скосил глаза вниз и хмыкнул. -И что ты хочешь этим сказать? -От имени их сына я прошу вернуть вас этот долг и выполнить мою просьбу безо всяких пререканий, - заявил я твердо. Е Баи презрительно хмыкнул. -Какое право ты имеешь просить чужой долг от имени их мертвого сына? -Скажем так, - меч снова заплясал под ногами, - полное и неоспоримое. Кончик меча резко пересек имя, деля его на две части, а уважаемый Е с неожиданной злостью кинул в меня чашкой. До меня она не долетела и разбилась землю. Я проследил за ней и одним движением ноги стер имена с песка. -Он не может оказаться этим мальчиком! Это невозможно! -Посчитайте года, - предложил я, убирая меч обратно за пояс. - Сравните их портреты. Сравните умения. Поговорите с Призраком Свадеб и Похорон. После у вас не останется сомнений. Он еще раз смерил меня тяжелым подозрительным взглядом, этим самым пытаясь пронять меня, заставить отступиться, однако я был тверд в своих убеждениях, а на сердце застыл образ оставленного в постели спящего А-Сина. -Чего ты хочешь, - нехотя процедил он, поняв, что я не отступлю. -В уплату долга прошу сохранить его душевное спокойствие своим отсутствием. В ином же случае, когда вы снова оскорбите его, я буду вынужден встать на его сторону и поднять против вас меч. -Малолетний дурак, – заявил он. – Ты даже не понимаешь, за кого заступаешься! Он же Призрак, опаснейших из них всех! – почти зашипел он. -Поразительная верность человеку, которого ты едва знаешь и который не является образцом благовоспитанности. Что будет, если он не будет так же верен тебе в вопросах нравственности и благодеяний, которых он не знает? Я сохранил невозмутимый вид, не давая ему понять, что его слова задели меня. -Старший Е, вы снова оскорбили моего супруга, тем самым оскорбили и меня, - я сложил руки перед собой и поклонился. - Прошу покинуть мой клан. Е Баи вскочил на ноги. -Ты, бессовестный! - крикнул он. - Как ты смеешь! Я выпрямился. –Я смею защищать честь человека,с которым отвесил три поклона, признавая его своим перед землей, небесами и людьми. -Ты ведешь себя не разумно! –Думаю, вы ведете себя неразумно, поучая и наставляя взрослого человека, главу клана, за чей счет едите и пьете, а так же вмешиваясь в принятые решения, – парировал я. – Вы мне не наставник, и учить меня не просил. Он захлебнулся собственным возмущением и с непривычной для него прытью прошел мимо меня, по направлению к главным воротам. По-хорошему, за ним нужно было проследить, чтобы случаем не остался здесь, но у меня были другие планы. Не торопясь, я вернулся к площади перед главным залом, где меня уже ждал Хань Ин с двумя кувшинами вина, перевязанных общей нитью, и большой закрытый короб. Оказывается, слуги еще с вечера собрали нам еду и оставили на кухне, откуда он и забрал приготовленное. –Распоряжение, – бросил я, беря тяжелый короб одной рукой и вино другой. – Через сутки чтобы следа этого беспорядка не было, а все бойцы и ученики были в состоянии выполнять приказы. Он глубоко поклонился, а я направился обратно, к собственным покоям. Поставив вино и ящик с едой на стол, я подошел к кровати и присел на ее край, оглаживая взглядом спящего Касина. Здесь, в моей собственной разворошенной постели, он был похож на жемчужину в створках раковины – своей белизной кожи, чистотой и драгоценностью – хотя с моим мнением мало кто мог согласиться. Хотя он и дышал ровно, и мышцы его были расслаблены, я смог заметить, как затрепетали его ресницы. Он уже не спал, хотя и прикинулся таковым, хитрец. Застав его спящим, я хотел было только прощупать его пульс, чтобы убедиться, что с энергиями в его теле все в порядке, но теперь можно было проверить и сам его котел. Осторожно откинув одеяло, я опустил руку на низ его живота, кониками пальцев вслушиваясь в пульсацию его жизни в даньтяне, одновременно всматриваясь в его лицо. Под пальцами жгло, но жгло правильно – отданная мной вчера энергия ци им была усвоена, хотя и не с первого раза. Я помнил, как сразу же излился А-Син, когда я в первый раз, на пробу, в момент страсти поделился с ним свой собственной энергией. Вместе с белым жемчугом энергия выплеснулась извне него, плавя свечи и сжигая тонкие красные ткани и бумажные талисманы, развешанные слугами вокруг кровати. Я мог его понять, это для него было новым и черезмерным, но он тут же смог сосредоточиться и забрать себе все, что я ему давал.А-Син все еще притворялся спящим, и поэтому я слегка погладил пальцами его кожу. Втянув воздух, он едва приоткрыл глаза, явно озираясь, а потом уставился на меня в отрытую. -«Райским сном жизнь моя обернется, едва увижу я столь яркую улыбку, цветком раскрывающуюся на милом лице» – процитировал он, глядя на меня неотрывно, ая поспешил прикрыть лицо рукавом, едва догадавшись, что о моей улыбке речь идет. Касин тут же сел в постели, отводя мою руку. – Прошу, А-Сюй, не скрывай своей улыбки от меня. Ты прекрасен, – он коротко поцеловал меня в уголок рта. – Доброго утра, муж мой. После ночи любви смущаться от такого не подобает, но я почти почувствовал, как горят мои щеки. –Слугам запрещено сюда приходить, – я торопливо перевел тему, – поэтому я принес вина и еды. Взор Касина ожил, и он едва ли не торопливо спрыгнул с кровати, так резво,как будто и не было этой ночи, совершенно нагой. Я торопливо вскочил с кровати и отвернулся, чтобы не смущать себя еще сильнее, а потом и вовсе кинул себе за спину заранее подготовленный комплект одежды для него. Пока он одевался, я отошел к столу и принялся раскладывать подготовленную еду. В коробе несколько отделений, и в самом верхнем – одна большая тарелка, одна чаша и две пары палочек. Ниже в отделениях я нашел большой закрытый горшочек с наваристым супом, еще ниже – рис, мясо и хлеб, и в самом низу полный чайник зеленого чая. Вся посуда одного набора, новая и расписана красным – свадебный набор. Учитывая новизну посуды, этот набор не мог быть сделан так быстро, настолько тонкую работу возможно проделать как минимум за одну луну, никак не за пять дней.Я взял в руки тарелку и пригляделся к узору. Иероглифы двойного счастья прятались под распустившимся цветами, и среди красного проглядывали еще четыре цвета – нежно сиреневые линии астр, розовые изящны линии лотоса, мелкие лепестки желтой цинии, скромные россыпи цветов незабудки. Надо будет расспросить слуг, откуда такая посуда, кто принес ее в Усадьбу. Потому то это посуда делалась исключительно для заключения брака главы Усадьбы Четырех Сезонов, и четыре цветка ее узоров исключительное этому подтверждение. –Что за глупые слуги положили тарелку и чашку только для одного? – Касин, хвала небесам, одетый и даже подпоясанный, подошел и взял тарелку из моих рук. –Это специальная свадебная посуда, – объяснил я.– Надобно двоим есть из одной тарелки и пить из одной чаши. Касин хмыкнул, но возражать не стал. Поставил тарелку, налил вина в чашу, и сам первый сел перед тарелкой. Я же помедлил, и он заметил мое замешательство. Сам первым взял обе пары палочке в руки и мне протянул мне одну. Понимал ли он, о чем просит? Формально отвесив поклоны, мы не обязаны были быть вместе, и это был только наш выбор, разделить вместе жизнь, как разделим сейчас вместе еду из одной тарелки и вино из одной чаши. Я взял палочки с его руки и сел рядом, следя за тем, как он накладывает еду в тарелку. Мне не следовало забывать, что Касин со своей настойчивостью и глубокой влюбленностью в меня был для меня подарком с небес, потому что для меня самого легче было запереть собственные чувства за каменной стеной в сердце, чем выразить их другому человеку. Отвечать на его чувства было гораздо легче, чем проявлять их самому. Он же сам будто бы не замечал бурю на моем сердце, только лишь наложил на тарелку самые вкусные кусочки и подвинув этой стороной тарелки, себе принялся накладывать почти не глядя.Мне теперь не нужно было скрывать собственное удовольствие от таких знаков внимания, не нужно было держать лицо, чтобы не отразилось неподобающее, я только лишь с непривычки опустил глаза. Убедившись, то я не отказывался от его подношения, он начал есть сам.Широко расставив колени и нагнувшись над столом, он ел жадно и так аппетитно, что я даже не заметил, как по кусочкам отправлял еду себе в рот, не в силах отвести глаза от такого непотребства. Во всех его движениях, то, как он держал себя и как ел, не было ничего приличного, только лишь его голая властная суть, большая сила, не скрытая налетом манер и благопристойности. Таким живым, таким открытым я видел его впервые, хотя по его настойчивости и комплиментам можно было понять, что за суть этого человека. Мне нравилась эта суть, более того, заглушая голод тела, я все яснее ощущал голод духовный, желания того, чтобы он с такой же страстью прикоснулся к моей коже, этими же блестящими губами поцеловал меня. Отложив палочки, я взял чашу с вином и в несколько мелких глотков опустошил ее, что помогло не особо. Заметив мое движение, он тоже потянулся к чаше, и я предусмотрительно снова наполнил ее для него. Пока он жадно пил, я как зачарованный следил за движением его губ и шеи, желания ощутить эту жадность на себе. Касин перехватил мой взгляд и я опустил глаза, не желая быть застигнутым за непотребным, хотя тут же поднял обратно на него – мы теперь были супруги, и теперь я мог на него так смотреть. -Ты что-то хочешь мне сказать? – спросил он и в тоне его голоса звучал некоторый вызов. Я сжал губы, сдерживая первое же, что пришло на ум, –По традиции, свадебная церемония длиться три дня, – проговорил я. –Нам с тобой некому чай наливать, – недобро усмехнулся он. –Я имею в виду, – я длинно выдохнул, – что еще нескоро нас с тобой хватятся. –Ты хочешь продолжить наши весенние игры? – недоверчиво уточнил он, как будто бы предполагалось иное. –Я хочу теперь быть твоим фениксом, – твердо заявил я, глядя ему в глаза. Красивое его лицо как будто бы озарилось изнутри, тайной надеждой и восторгом, а после неуловимо сменилось жадностью. Он ринулся вперед, явно пытаясь заключить меня в объятия, но я предугадал его маневр и наклонился назад, уходя от его рук, а после оттолкнулся ногами, перелетая через скамейку и поднимаясь на ноги в двух шагах от нее. -В этот раз снять с меня пояс так просто не получится, – заверил я, откладывая палочки на ближайшую поверхность. Касин рванулся за мной быстро и молча, намереваясь просто и незатейливо схватить меня руками, но я увернулся от него быстро и просто, шагнув в сторону. Я двигался быстро и в тоже время плавно, заставляя его бегать за мной по всем покоям, пытаясь меня поймать. Я хотел, чтобы он приложил чуть больше усилий для того, чтобы взять то, то и так идет ему в руки, и я снова хотел ощутить на себе его пристальное неослабевающее внимание. У меня дыхание сбивалось, но не от быстрого шага, а от красоты его лица, обуреваемого сильными эмоциями, и от красоты его тела в движении.Стоило признать себе, что мне нравились оказываемые им знаки внимания. Мне стоило только немного замедлить шаг, чтобы быть пойманным в кольцо сильных рук. Машинально я положил руки на его плечи, но не с намерением оттолкнуть. –Поймал, – счастливо выдохнул Касин, глядя мне в глаза. – Мой прекрасный феникс. Нет, лучше даже, священная небесная птица. –Сил хватит такую птицу в руках удержать, – тут же произнес я. Спорить по этому поводу он не стал, только лишь приник к моим губам в жарком, страстном поцелуе, и я с готовностью откликнулся, отвечая на его танец губ. Поцелуй его был уверенным, со спешным движением губ и скользящим языками,и таким же бесстыдным как и он сам, как его руки, крепко держащие меня за талию. И то, как он меня целовал, мне очень нравилось, хотя и было ново. Неслышно, поти невесомо я выдохнул, наслаждаясь, как он меня целует, и он отстранился, вглядываясь в мое лицо. Я хотел было просить его о таких сладких поцелуях, но он поцеловал мня снова, но уже ниже, в линию подбородка, и еще ниже. Вцепившись уже руками в его одежду, я задрал голову, подставляясь под его поцелуи, подставляя беззащитную шею. Кто бы сказал мне полгода еще назад, что я так смогу довериться кому-либо, я бы принял его за дурака или безумца. Подумать только, подставить уязвимое место безо всякой защиты, доверяя и зная, что больно не сделают. С Касином это было куда глубже, чем доверие, и чем всякая уверенность в надежности – я твердо знал, что он скорее сам отгрызет себе руку, чем позволит ей причинить мне боль. Поцелуи на шее были больше похожи на осторожные прикосновения бабочек, но каждое из них рождало маленькую рябь, волну на моем теле, скатывающуюся по позвоночнику и оседающую ниже живота. Это было приятно, но мое желание и потребность в большем все нарастало. -Почему пояс еще на мне? – выдохнул я. Осторожные движения на шее замерли, а в бедра вцепились сильные руки. -А-Сюй, – движение горячего воздуха обожгло мою кожу. – Ты такой красивый, – поделился он. – Красотой своего лица и тела ты способен затмить луну, а цветы заставить стыдливо закрыться в бутоны. -Мне казалось, ты хотел несколько большее, когда ты говорил про мои лопатки. Разве ты не хотел увидеть их? -Хотел и хочу до сих пор, – кивнул он. – Только твоей красотой стоит любоваться как совершеннейшем явлением природы – с почтением и благоговением. В ответ я только возвел глаза к потолку и отступил на шаг, почти без сопротивления вырываясь из его хватки. В два шага назад я добрался до кровати, и Касин последовал за мной как зачарованный. Не отводя от него пристального взгляда,я поднял руки и собрал свои волосы в один крупный высокий узел, закрепив той самой длинной деревянной шпилькой, что он мне подарил. Усевшись на кровати на собственные ноги, я потянулся руками за спину, к завязкам пояса, но А-Син мои руки мягко перехватил. -Позволь мне, – почти взмолился он, снова обнимая и сноровисто развязывая пояс. Отложив его пол, он с трепетом развел края моей одежды в стороны. Я следил за ним внимательно, и его вожделеющий вид будто бы подстегивал меня изнутри. Никогда не думал, что один только взгляд способен разжечь в груди и в чреслах жадное пламя, но вот он уже смотрит на меня с желанием и готов сам снять для него свой пояс. Протянув руку, он провел пальцем по моей ключице, а потом всей ладонью по груди, пробуя то крепость моих мышц, то ли ощущение от моей коже. Мне и этого было мало. Поведя плечами, я сбросил с них распахнутые одежды, представая перед ним наполовину обнаженным. Я больше не боялся вида собственных шрамов потому, что самого Касина их вид не смущал, он как зачарованный гладил их так же, как и здоровую кожу, прослеживая на моей коже одному ему известный узор. Каждое его движение оседало внутри меня раскаленными искрами, заставляя меня гореть изнутри первородным огнем. Когда он спустился вниз, короткими движениями поглаживая живот, он наткнулся на очевидное отсутствие проявления желания, и поднял на меня недоуменный взгляд. Предвосхищая вопросы, я перехватил его руку и положил поверх собственного даньтяна. -Что случилось? Почему у тебя так мало ци? -Потому что я отдал ее всю тебе, – просто ответил я, – прошлой ночью. -Твое благородство сопоставимо только с твоей красотой, – покачал головой он. Он уселся позади меня, но вместо ожидаемой мной густого потока ци он просто обнял меня со спины, положив руки мне на живот очень интимным и уверенным жестом. Он принялся вливать энергию напрямую мне в котел, уткнувшись при этом лицом в изгиб плеча, и кожей я чувствовал его дыхание. Это было обжигающе-приятно, и я не сдержал откровенного стона, то ли от его горячей ци, поступающей прямо в мое духовное основание, то ли близости его тела, то ли от такой интимной ласки. Может даже от всего сразу. Непозволительное доверие, потому то есть техники, позволяющие разрушить наполняемый энергией котел, находясь в такой близкой доступности от него и после чего человек не мог жить долго. Так поступали с гнилой порослью учеников, по складу характера недостойные пути самосовершенствования, так поступали с провинившимися женами и нежеланными детьми. Но он мог сделать так еще в тот самый первый раз, когда я делился с ним энергией, и не сделал этого. -Ты так сладко стонешь, А-Сюй, что я теряю голову, – шепнул он мне на ухо. - Возлюбленный муж мой. -Хватит, – выдохнул я, ион тут же убрал ладони с живота, обхватив меняя поперек туловища и прижав к себе. Такое объятие бередило мой разум, но я смог сосредоточиться и удержать энергию в себе, заставляя сгореть полностью и преобразиться в мою собственную и направить ее в меридианы, во все жилы и сосуды. Мир вокруг тут же стал чуть ярче, слух мой уловил, как тяжело дышит А-Син позади меня, и мое желание отобразилось привычным образом. Я и сам едва успевал хватать воздух жадными глотками, и уже было потянулся к себе, чтобы сбросить излишнее напряжение, но мои руки перехватил мой муж. -Позволь мне, – он снова обжег мою кожу дыханием и я позволил ему, расслабив руки и позволив их отвести, а так же раздвинув немного колени. – Ты восхитителен, – поведал мне Касин, кладя руки на мое начало. – Такой жестокий и неприступный с виду, и такойчувствительный к прикосновениям, – руками он принялся поглаживать меня, не упуская не чуточки кожи. - Будь моя воля, я бы всю жизнь провел бы так, не выпуская тебя из объятий, касаясь твоей кожи и доставляя тебе такое наслаждение. То ли его слова, то ли его уверенные движения руками незамедлительно подвели меняя к вершине, и я с длинным стоном оросил собственные одежды. Несколько минут я восстанавливал сбитое дыхание, оставаясь сидеть с ровной спиной. Касин обтер меня, и сам отстранился от меня. Не успев возмутиться этому, я почувствовал, как его руки легли мне на спину, как раз между лопаток. -Ты идеален, – сообщил Касин и с ощутимым нажимом провел большими пальцами вдоль позвоночника, одновременно снова вливая в меня тоненький поток ци. – Ты достоин только самого лучшего. Твои лопатки самые красивые и изящные, любоваться на них можно вечно. Следуя своим словам, он пальцами с нажимом провел по моим лопаткам от позвоночника к плечам. Удовольствие пронзило меня сверху вниз горячей волной, и я не смог сдержать низкого стона, неосознанно выгибаясь и нагибая голову, подставляя ему шею. Его горячие руки принялись разминать мне шею и плечи, одновременно продолжая передавать мне энергию, и эти уверенные сильные движения его рук вместе с непрекращающимся потоком энергии заставляли меня снова испытывать желание, граничащее с потребностью. Только одних его рук мне было недостаточно, и я выдохнул сквозь стиснутые зубы. -И не только лопатки, все твое тело прекрасно, – не замолкал он. – Каждый изгиб твоего тела так и просит быть обласкан. Такая красота затмить может любую самую красивую девушку или юношу. Ласкающие его руки спустились ниже, вдоль позвоночника, широкими движениями оглаживая мыщцы спины и торса, и я выгнул спину. Энергия продолжала литься с его рук, делая кожу очень чувствительной к его прикосновениям. Я пытался остаться сосредоточенным на том, чтобы усваивать эту энергию, но его поглаживания и в особенности то, что он говорил, заставляли рассудок мутиться и кружили голову. -Говоришь слишком много, – буркнул я, не глядя пытаясь нашарить нужное в собственных рукавах. -Одно твое слово и я больше не буду осыпать тебя комплиментами, – донеслось позади меня. Рук он не убирал, продолжая поглаживать живот и бедра неспешными движениями. -Был я против, заставил бы давно тебя замолчать, – выдохнул я и, перехватив его руку, всунул в нее пузырек с маслом. – Твои руки даже не близко там, где должны быть, – я повернулся к нему и взглянул ему в глаза. -А-Сюй, ты такой красивый, – выдохнул он, и что-то глубокое блеснуло в его глазах, и я понял – не врет. Я потянулся к нему и глубоко, сладко поцеловал, сминая его губы так хорошо, а после и легко задел его губы зубами, одновременно легко поведя бедрами чуть назад. Его твердое естество неожиданно так хорошо легло между моих ног, что я не отказал себе в сладком удовольствии выгнуться ему навстречу еще раз. – Если ты так меня хочешь, то я не в силах тебе отказать, любовь моя. Его руки пропали с моей талии, и почти сразу я почувствовал, как его пальцы осторожно поглаживают меня между ягодиц. Я тут же нагнулся вперед, опираясь локтями о кровать и еще немного шире разводя колени. Того, что он дарил мне сейчас, его осторожных ласк было мало, я хотел больше. Стыд и какое-либо стеснение перед ним сгорели давно в горячем пламени собственного возбуждения. После нескольких движений я почувствовал, как один палец осторожно проник внутри меня. Я охнул с непривычки, но не отстранился, только лишь пальцами вцепился в одеяло. После нескольких движений он аккуратно добавил еще один палец, а еще через пару минут еще один.Я стонал безостановочно, и маленькая только часть меня, оставаясь разумной, находилась в ошеломлении происходящем.Я не должен был позволять ему подобное, но это было очень приятным, хотя и новым для меня ощущением. -Я не могу больше, – признался А-Син и вытащил свои пальцы из меня. – Ты слишком соблазнителен, чтобы я мог выждать еще хоть минуту. Он улегся грудью на мою спину, и его тяжелое возбужденное дыхание опалило мне шею,одновременно я почувствовал у своего входа его твердое начало. Двигаясь медленно, он проник в меня до самого конца и замер, обняв поперек груди. Непривычная заполненность едва позволяла мне дышать, а тяжесть его тела едва не подломила мне локти. Устояв, я пошевелился, пытаясь приспособиться к новому ощущению, но только смог перенести наш вес на колени. -А-Сюй, – сдавленно позвал меня Касин, – ты лучшее, что случилось со мной в жизни, – признался он и запечатлел поцелуй на шее. Я ахнул от этой простой ласки. – Ты делаешь меня лучше, чем я есть, наполняешь мою жизнь смыслом. -Сейчас ты сам заполняешь меня, – почти рыкнул я. -Я пытаюсь тебе в любви признаться, – он снова поцеловал меня в шею. -Двигайся уже, – приказал я. Медленно он вышел из меня, щелкнула крышечка бутылочки и масло снова полилось на мое тело. Снова проникнув в меня до самого конца, он задержался только на секунду, и начал двигаться. Он двигался во мне медленно, явно щадя меня, сохраняя ритм медленный и плавный, только лишь выдавая свое нетерпение горячим дыханием, обжигающим мою кожу.Мне понадобилось совсем немного времени, чтобы привыкнуть к непривычному вторжению, а потом я сам толкнулся ему навстречу. Касин до боли почти вцепился пальцами в мои бедра, притормаживая меня, покрывая оголенную шею и плечи частыми поцелуями, но мне все равно этого было мало. Разгоревшийся во мне мне огонь требовал от него большего, и я отпрянул назад, выпрямляясь и упираясь в постель только лишь коленями сейчас. От неожиданности Касин проник в меня особенно глубоко, и я застонал в голос от опалившего меня острого ощущения. Не давая мне отстранится, он перехватил меня поперек груди обеими руками, так крепко, что и не расцепить, но я и не собирался, только цепко сам ухватился за его руки. С каждым его движением горячее расцветало внутри меня, опаляло изнутри, подводя с каждым разом все ближе и ближе к грани. Он двигался сильно внутри меня,и его бесконечные горячие поцелуи все распаляли меня, до невозможности, до белого цвета раскаленного металла. Я сгорал до основания в пламени его страсти, и в один момент я закричал, выплескиваясь и неосознанно насаживаясь на крепость его духа. Я даже не особо заметил, как сам излился, чувствуя только как он сам пульсирует в моей глубине, и как крепко сжимают его мои руки. Еще через маленькую бесконечность времени я осознал себя лежащим на боку, все прижимаемый к его груди спиной. Второй рукой он убирал волосы с моего лица, прилипшие к мокрой коже.Едва восстановив дыхание, я снова толкнулся бедрами назад, немо прося о большем. Зашипев мне в затылок, Касин в несколько движений снова довел себя до готовности и одним движением проник в меня до самого основания. Я застонал в голос от ощущения заполненности и попытался двинутся сильнее, но Касин попридержал меня за бедра. Помедлив немного, он все таки начал двигаться, сильно и резко, выходя почти наполовину и снова проникая полностью. Огненное удовольствие снова опалило меня изнутри, и я издал полный удовольствия звук, только потом поняв, что с каждым толчком давая мне немного своей жизненной энергии. Сейчас для меня было слишком сложно сосредоточится на такой вещи, как направление течений энергий в организме, и поэтому я малодушно позволил ему самому направлять ее. Через десяток упоительных толчков его ци стало во мне слишком много, и я принялся избавляться от нее самым простым способом, вытравляя ее в окружающее пространство. Воздух вокруг нас нагрелся, но я только равнодушно отметил это, поглощенный всем своим существом в удовольствие от его повторяющихся толчков, от ощущения его губ на моих плечах и шее, от его крепко прижимающих к себе рук. Я и сам двигался ему навстречу, желая от всего сердца приблизить снова этот обжигающий испепеляющий момент страсти, двигаясь все сильнее и быстрее. В один момент я закричал особенно сильно, впиваясь до боли в удерживающую меня руку, воспаряя к небесам и в судороге изливаясь сам. Загрохотало, запахло премерзким, но я не остановился, в судороге затихающей страсти продолжая насаживаться. Выдохшись, я замер, все еще чувствуя сводящую руки и ноги судорогу, не имея сил даже пошевелиться. Я как будто в самом деле сгорел в этом пламени страсти до основания, и ощущал в телеи в голове странную пустоту. Все жилы и меридианы горели изнутри, но этот огонь не обжигал, он больше грел меня. Приоткрыв глаза, я заметил первым делом, что лежу не на собственной кровати, а на полу в ее обломках. Местами древесина была прожжена будто бы пламенем, а оделяло и простынь опалены был до дыр. Касин лежал зажмурившись, уткнувшись лицом в мои волосы. Я потянул легко за его руку, повернувшись неловко на обломках. Он тут же открыл глаза и осмотрелся, в первое мгновение шокировано застыв на месте. -Подожди, я сейчас, – проговорил он, поднимаясь на ноги. Он попытался вытащить одеяло, но нашел его негодным и отступил на несколько шагов за сброшенной одеждой. Правую руку мою пронзило болью, я и не сдержал вскрика, увидев, что Касин так же держится за свою правую руку. От моей руки к его руке мерцала в воздухе тонкая нить не толще волоса, болезненно вспыхивая алым. Касин тут же вернулся ко мне обратно, уменьшая боль, по дороге подхватив свою сброшенную в спешке одежду.С его помощью я поднялся на ноги, чувствуя себя после сокрушительного удовольствия еще слишком слабым. Видя, как я дрожу, он накинул мне на плечи одежду, продев руки в рукава, и запахнул до самого горла воротник. В следующую секунду он совершенно неожиданно подхватил меня на руки и понес к дверям. Я ухватился за его шею, больше от внезапности его действий, чем от страха быть уроненным. Ногой подцепив край двери, Касин с грохотом открыл ее и донес до дверей соседних, своих покоев, и так же ногой открыл двери. Холодный воздух улицы ему совершенно не помешал, я же мысленно поблагодарил, что он догадался накинуть на меня хотя бы один слой одежды. Донеся до своей кровати, он аккуратно усадил меня на край, и сам улегся рядом. Я повел плечами, избавляясь от ненужной сейчас одежды, и улегся под одеяло лицом к нему. Торопливо нашарив его руки, я переплел пальцы наших рук и почти с облегчением ощутил, как ослабевает натяжение, идущие от самого сердца, центра моего существа через всю правую руку и выходя через безымянный палец. Судя по видимому облегчению, то же самое испытывал и А-Син. Некоторое время мы лежали молча. -Теперь придется ждать, пока сложат новую постель из камня, – первым нарушил тишину я. -Из камня? – переспросил Касин. -Если из дерева постель не выдерживает наших весенних игр, тогда потребуется из камня. -Наших? – кажется, это единственное что он услышал. – Будет... еще? -Конечно будет, – со спокойно уверенностью подтвердил я. Он с видимым облегчением выдохнул и придвинулся еще ближе, оказываясь в моих объятиях, кожа к коже, и положил голову на подушку совсем рядом со мной. -Я боялся, что тебе не понравится, – поделился он. Я только лишь улыбнулся, а он тут же коротко поцеловал меня в уголок губ, в самую улыбку. – Как ты думаешь, что это такое? – он слегка потянул наши сцепленные руки. -Полагаю, то, что от меня просто так избавиться не получится, – поведал я. -Этим ты только сделаешь меня счастливым, – тут же ответил он. – Но что это на самом деле? -Я не рискну говорить уверенно, но могу предположить, что это это красная нить судьбы, что прочно связывает жизни и судьбы, в своем материальном воплощении. Я читал об этом, но никогда не видел вживую. Он еще раз внимательно осмотрел руки, но даже не попробовал расцепить пальцы, помня, что это несет боль. -Ощущается как еще один сформированный меридиан, – задумчиво предположил он. -Позже выясним, – я неожиданно широко зевнул. -Хорошо, – согласился он. – Отдыхай, любовь моя. У меня даже сил огрызнуться не было, и как и лежал, на боку, так и погрузился в сон. Рядом с ним ощущалось тепло и спокойно, настолько безопасно, как я никогда до этого не было.Сон мой был спокоен и глубок, и мне даже ничего не снилось. Я только проснулся, когда ощутил, как Касин встал с постели и направлялся к дверям, накидывая на себя по пути одежду. Новоявленная связь между нами натянулась, но уже не обжигала болью, как до этого. Я продолжал лежать не шевелясь и никак не выдавая того, что проснулся, и даже дыхание у меня не сбилось. По правде говоря, до конца просыпаться я и не хотел, наслаждаясь приятными минутами тепла под одеялом, позволяя чуткой полудреме удерживать себя. -Хань Ин? – послышался негромкий голос Касина. – В чем дело? -Уважаемый Второй Господин, – ответил тот. – Я хотел доложить Первому Господину. -Мне докладывай, – без малейшего почтения в голосе ответил А-Син. – Второй Господин отдыхает, и если ты его разбудишь, лишишься головы. Возникшая пауза затянулась, и я будто наяву представил себе лицо Хань Ина, сбитого с толку подобной угрозой. Такого я никогда не использовал, однако Вень Касин был здесь новой величиной и действовал жестко и нестандартно. -Прошу прощения что потревожил, – наконец откликнулся он. – Я хотел доложить, что распоряжения Первого Господина выполнены. Все подчиненные привели себя в рабочее состояние, а ученики вернулись к запланированным занятия. Разведчики готовы к докладу. -Я запрещаю тревожить главу Чжоу до завтрашнего утра, – раздался твердый голос Касина. – Всякий, кто это сделает, примет смерть от моей руки. Доклады подождут до завтра. Что касается всех остальных, – он немного помедлил. – Устрой соревнования между бойцами двух кланов. До первой крови, без убийств. Напомни Призракам, что есть пустое место в ряду Десятки Высших Призраков. И прикажи слугам прибрать в соседних покоях. -Будет выполнено, Второй Господин, – облегчение в голосе Хань Ина было слышно явственно. Снова стукнула дверь, зашуршала сбрасываемая одежда, и Касин снова улегся рядом со мной. Я так могу и привыкнуть засыпать рядом с ним, подумал я перед тем, как позволил глубокому сну утянуть себя. В следующий раз я проснулся сам, с ощущением того, что хорошо выспался и отдохнул. Оторвавшись от подушки, я огляделся, мельком заметив ровно светившее в окно солнце и с противоположной стороны кровати, за обеденным столом сидевшего в расслабленной позе Вень Касина, полностью одетого и аккуратно причесанного, с книгой в руках. Широко зевнув, я рывком сел в постели и потянулся за халатом под его пристальным взглядом. Запахнувшись и завязав тоненький пояс на одежде, я встал и подошел к столу. -Ты долго спал, - заметил Касин, откладывая книгу. В его голосе я не услышал упрека, только лишь некоторое беспокойство. - Как ты себя чувствуешь? -Как человек, которому требуется помыться, - заявил я, беря в руки первый попавшийся кувшин. Понюхав его и убедившись, что в нем вода, я в несколько глотков выпил его весь. – Слуги уже приготовили ванную, и после принесли завтрак, – проговорил он, и я краем глаза заметил, как судорожно стиснули его пальцы книгу. Он держал сборник основных законов и правил Тянь Чжуана, я с первого взгляда узнал тот экземпляр, что держал в своих покоях. Значит, пока я крепко спал, он умудрился встать, привести себя в порядок и еще даже порыться в шкафах в моих покоях. – Я имею в виду, как ты после вчерашнего... –Все в порядке, – отрезал я несколько резко. Поставив пустой кувшин, я направился к бочке с водой, стоявшей за широкой ширмой в другой части комнаты. Избавившись от халата, я сомкнул руки над головой и сделал несколько резких разминочных движений, разгоняя кровь и заставляя себя полностью проснуться. Спину обожгло коротким пристальным взглядом. Закрутив волосы на затылке простой шпилькой, я опустился в горячую воду по самую шею и расслабленно опустил затылок на бортик бочки. Никогда не предавался потаканию плотских удовольствий, однако погрузиться в горячую воду всем телом было приятно. Теперь я могу себе не отказывать в иных потаканиях. Чуть повернув голову, я увидел в узкой щели между полотнами ширмы, как Касин быстро отвел от меня взгляд, утыкаясь взглядом в раскрытую книгу. После всех его восторженных комплиментов стоило предполагать, что он не удержится, чтобы не подглядывать за мной украдкой. –Иди сюда, – негромко проговорил я. Стукнула о стол опускаемая книга, и через несколько шагов Касин выглянул из-за ширмы. –Ты хочешь, чтобы я помог тебе вымыться? – утонил он. –С этим справлюсь сам. Вместо того, чтобы подглядывать, можешь здесь остаться. Он колебался несколько секунд, прежде чем зайти за ширму. Усевшись рядом с бочкой на низкой табуретке, он изящным движением задрал широкие рукава нежно-голубого одеяния и кончиками пальцев попробовал воду. –Ты очень жесток, Цзышу, – проговорил он. – Разрешаешь смотреть на себя, но не разрешаешь трогать. -Тебе не обязательно так беспокоиться обо мне, - буркнул я. - Я тебе не фарфоровый. -Я беспокоюсь о тебе только потому что хочу этого делать, - парировал Касин. - И ты гораздо ценен для меня, чем фарфор. Голос его звучал несколько по-иному, чем прежде, когда он делал мне бесстыдные комплименты, и даже чем вчера, когда гладил мю спину. Как будто в его голосе звучало беспокойство, как будто он думал еще о чем-то. –Что тебя беспокоит? – прямо спросил я. Рука его, все еще бездумно плещущая воду, дрогнула, а он сам посмотрел на меня как-то совсем беспомощно. – Если это насчет того, что сказал тебе старший Е, то можешь забыть об этом. Он ушел из Поместья и больше не будет доставлять тебе неприятностей. –Очень рад это слышать, – буркнул он. Дело было не в этом, вернее, не совсем в этом. Он тяжело вздохнул. – Дело в том, что я все жду, когда ты запрешь меня в пыточных подвалах и забудешь обо мне. –С чего мне это делать? – подозрительно спросил я. В наклоненной голове рядом со мной роились такие мысли, и я совершенно не понимал, откуда они. Я не давал ни крупицы повода, что могу так поступить. –С того, что я глава нечестивого клана, полного убийц и отщепенцев, – тяжело вздохнул он. – Стоит мне только открыто объявиться в мире боевых искусств, как каждый уважающий заклинатель сочтет своим долгом кинуть в меня камень, а то и попытаться разжиться за мой счет славой или богатством. Тебе сподручнее всего это сделать, потому что дать тебе достойный отпор я не смогу. Более того, только одно твое слово, и я сам с радостью отдам тебе все, что захочешь. -Сейчас я хочу понять, с чего ты так решил, – тут же откликнулся я. – Я тебе говорил, что так собираюсь делать? Или что ты мне что-то должен дать? –Ты меня без ножа режешь, – его красивое лицо скривилось от боли. – Ты же глава благопристойной школы, как ты можешь еще думать? –Прежде всего, я держу не школу для обучения молодежи, а клан наемных убийц, а это очень далеко от классических канонов благонравных кланов, – Касин вскинул на меня взгляд. – А что мне мешало заковать тебя в цепи прежде чем мы поженились? –Не знаю, – он явно растерялся. – Но так в книжках написано... –В каких книжках? – уцепился я. –В Долине Призраков есть богатая библиотека, туда относят все книги и свитки, что удалось украсть. Там часто бывает написано, что после свадьбы непослушную жену заковывают в цепи, чтобы научить послушанию и благопристойности... –А ты дальше читал? – уточнил я. –Ничего нового я бы не узнал, что делают с людьми в пыточных подвалах. Я захохотал, резко дернувшись в бочке, от чего вода пошла волнами и немного выплеснулась на пол. -То есть ты начитался весенних книжек, даже не дойдя до самого интересного, и подумал, что так в жизни бывает? –Весенних книг? – беспомощно уточнил он. Я вытащил руку из воды и легонько щелкнул ему по лбу пальцем. –Это распространенный сюжет таких книжек. В реальности с непослушными женами так не возятся, поверь мне. –Но ты остаешься равнодушным к моим знакам внимания, -в его голосе отчетливо звучала обида.– Что я еще мог подумать или сделать? –Ты уже сделал все, что нужно, – я повернулся к нему и перехватил его руки. Взгляд его метнулся от наших сложенных рук к моему лицу. – Я не отталкиваю тебя, ни в коем случае. Просто мне непривычно принимать твои знаки внимания, - честно признался я. - Но не потому что эти знаки и ходят исключительно от тебя, я в принципе не привык принимать на себя так много внимания. Дай мне немного времени к этому привыкнуть. -А-Сюй, я тебе дам столько времени, сколько тебе нужно, - признался он.– Только мне нужно знать, сожалеешь ли ты о собственном согласии разделить со мной жизнь. –Совершенно точно, никаких сожалений, – заверил я. – Я понял это в тот момент,когда принял твердое и неоспоримое решение найти тебя в Долине Призраков и убедиться, что твоя постоянно болтающая глупости голова еще на месте.Все остальное лишь закономерное и логичное следствие этого моего решения. -Ты сказал, что это был приказ Императора. -Это была лишь попытка прикрыть свои собственные мотивы чужим приказом. -Больше так не делай, – выдохнул он с нескрываемым облегчением. -Хорошо, – кивнул я. – Только и ты пообещай, что еще с какими вопросами или проблемами сразу придешь ко мне. А то снова начитаешься весенних книжек и напридумываешь себе всякого, – не отрывая от него взгляда, я сгреб воду пальцами и брызнул ему в лицо водой. А-Син зашипел как кошка, зачерпнул полную пригоршню воды и щедро вылил мне в лицо. Он больше не выглядел печальным, и обычная его широкая яркая улыбка озарила его и без того красивое лицо. Так он выглядел намного лучше и мне было радостно от того, что я изгнал тяжелые мысли из его головы. –Раз ты уже весь мокрый, могу ли я помочь вымыть тебе голову? Только голову, обещаю! –Если тебе так хочется, то я буду признателен за помощь, – я отпустил его руки, развернулся к нему спиной, подбирая под себя ноги и устраиваясь посередине бочки. Послышался глубокий судорожный вдох. –Все не привыкну, что ты такой красивый, – признался он, осторожно вытаскивая шпильку из волос. Прежде чем взяться за ковшик, он зашуршал одеждой, явно устраиваясь удобнее, и запустил пальцы в сухие еще волосы, массируя кожу головы мягкими пальцами. Я не удержался от вдоха удовольствия и прикрыл глаза. Стоило догадаться, что пальцами своими он владеет так же виртуозно, как и языком. Мне стоило не забывать, что он массировал мою спину вчера. -А-Сюй, я хотел спросить у тебя, есть ли у тебя близкий человек? - осторожно поинтересовался Касин. Я приоткрыл глаза, которые успел закрыть. - Я имею в виду, есть ли у тебя тот, кому ты доверяешь и кто способен прикрыть тебе спину? Тот, кто знает твои вкусы, то, какую одежду ты предпочитаешь и как любишь закалывать волосы?– он высвободил свои пальцы от моих волос и принялся поливать волосы водой из ковшика. -У меня было несколько друзей, - медленно произнес я, задирая голову, чтобы вода не попала в глаза. -Мы сошлись во время обучения здесь, в Поместье, небольшой компанией людей, склонных к единому образу мышления. Ты бы отлично в эту компанию вписался. -Ты, конечно же, выделялся среди них, – заметил он, отставляя ковшик и принимаясь намыливать кожу головы. -Меня выделял наставник исключительно как сына своих хороших друзей, - поправил я. - У нас были разные склонности и разные таланты, но каждый из нас был лучшим в своем деле.После окончания обучения пути наши разошлись, каждый нашел свою дорогу в жизни. Один, не особо любящий бои и кровопролития, удачно женился и живет вместе со своей женой. Двое остались здесь, под моим руководством, и нашли свою смерть.Еще двое нашли смысл жизни друг в друге и избрали бродячую жизнь, свободные от иных обязательств, – отставив мыло, он принялся легонько почесывать короткими ногтями кожу головы, таким непонятным для меня образом, что низ живот обожгло возбуждением. - Так что в моей жизни есть только один человек, которого я бы назвал близким к своей душе. -Кто это? - ноты ревности теперь в его голосе звучали отчетливо. Я только мягко улыбнулся, умиляясь его такой искренней и чистой реакции. Он показался мне в этот момент таким мягким и податливым, как будто мягкая подушка. – Это кто-то из слуг? Или у тебя есть любимая девушка в доме цветов? -Развернись и посмотри на стол, - проговорил я сквозь улыбку. Мой маленький горшочек с уксусом. -Там стоит зеркало, - недоуменно заметил он. - Что ты имеешь в виду? Я не ответил, давая ему возможность догадаться самому. Ему потребовалось лишь несколько минут, пока он смывал мыло с моих волос. Он потрясенно ахнул и специально уронил немного воды мне на лицо. Я ладонью вытер воду с лица, не думая даже перестать улыбаться. -А-Сюй, ты коварный человек! - искренне ахнул он. - Подсунул мне зеркало и еще смеется надо мной! -Так я искренен. Кто кроме тебя, теперь уже моего супруга, ближе всего ко мне? В отместку он вылил оставшуюся воду мне на лицо, поднялся на ноги и выскочил за ширму. Я рассмеялся в голос, широко и весело, вытирая воду с лица еще раз. –Какую одежду для тебя приказать подготовить? – деловито спросил он из-за ширмы. –Обычный клановый комплект для главы, – откликнулся я и услышал, как он вышел прочь и хлопнул дверью. Домываться пришлось в спешном порядке. Жесткая мочалка не только очищала кожу, но и заново напомнила мне о синяках, расцветших на коже в тех местах, где он меня вчера крепко держал, и о его сильных пальцах, когда он массировал мне спину. Отметины горели темным на коже на плечах, руках и бедрах, и обещали исчезнуть только через пару дней, если я буду лечить их внутренней энергией. Член же не желал опадать сам, и мне пришлось по-быстрому довести себя до пика, орошая уже остывающую воду мутноватыми каплями. Обмывшись чистой водой, я обтерся чистой тканью и накинул сверху халат, и уселся за стол рядом с жаровней, обсушивая волосы. Вернулся Касин с лицом довольным сверх всякой меры, в сопровождении слуг, несущих одежду и еду. Четверо крепких слуг споро унесли бочку с водой, подгоняемые не то, чтобы словом его, только взглядом. Моя своенравная женушка уже вошел во вкус и вовсю распоряжался слугами. Обед скорее чем завтрак прошел в легкой непринужденной беседе. Касин глядел на меня долгими тяжелыми и горячими взглядами, то ли в подробностях вспоминая события прошлой ночи, то ли любуясь мной. Я ему не мешал, более того, я снова находил удовольствие в таком внимании едва ли не больше, чем в легких разговорах.Если бы я знал, что он тот человек, с которым мне будет так легко разговаривать и легко молчать, то я сам бы отправился в Долину Призраков со свадебными дарами. Я не соврал ему ни единым словом, никаких сожалений я не испытывал, наоборот, это решение казалось мне единственно правильными. После того, как мы закончили есть, я оделся и уселся перед зеркалом с намерением зачесать волосы должным образом, однако Касин молча отнял гребень и принялся приводить в порядок волосы. Прежде я считал, что причесывание волос это просто еще одно действие, чтоб выглядеть прилично на людях, но Касин меня и тут умудрился преподнести мне сюрприз. Причесывая волосы, он умудрялся случайно или не очень задевать кончиками пальцев мою кожу - то погладит кончики ушей, то пригладил ладонью все полотно волос, одновременно проводя пальцами по шее в нежной, невесомой ласке, то пригладит чувствительное место за ушами, между шеей и волосами. Если бы я сам так к себе прикасался, то ничего бы особого не почувствовал, однако стоило это сделать Касину, как я искренне наслаждался его не такими уж случайными прикосновениями. Интересно, он сам так же ощущал себя, когда я расчесывал его волосы тем новым нефритовым гребнем? Он и сам наслаждал процессом, я видел отражение его лица в зеркале, это проскальзывало в хитром прищуре его глаз и подрагивающих в улыбке губ. Зачесав волосы наверх в строгий узел, он украсил его неброским, но дорогим украшением, и, в последний раз растерев масло для волос между ладонями, ласково пригладил поверх зачесанных волос. Забранные наверх волосы придавали моему лицу властный и холодный вид, а темная плотная одежда, почти без вышивки добавляли ощущения неподкупной строгости. Я привычным жестом пригладил лежащую на груди ткань и затянул потуже черный пояс, в котором уже лежал меч. Подумать только, несколько дней и я уже почти забыл, что значит быть главой Тянь Чжуана. Знакомая много лет одежда сглаживала мысли и успокаивала разум, а гладкая прическа делала лицо похожим на маску. Это и была моя маска, одна из многих, что я использовал, и под ними я иногда не мог вспомнить, как по настоящему выглядит мое собственное лицо. Я пристально смотрел в зеркало, выискивая и узнавая знакомые мне черты, однако помимо всего прочего, на моем лице появилось что-то новое, что-то мягкое в глубине глаз. Я свел брови, придавая лицу грозное выражение, однако это новое никуда не делось. -Что заставило омрачить печалью твое чудесное лицо? – тут же встрепенулся Касин. - Только скажи мне, и я прерву его недостойную жизнь. Несмотря на попытку остаться серьезным, уголки моих губ чуть дернулись в намеке на улыбку. Стоило признать, мне нравились все его комплименты, несмотря даже на то, насколько ужасно они звучали. -Мне не нравится, как я выгляжу, - признался я. -Если хочешь, я одену тебя в самые лучшие шелка, - предложил он и легко провел пальцами по обтянутой плотной тканью плечу. Я только закатил глаза, но даже не попытался сбросить его руку. -Я привык, что в этой одежде я выгляжу как непреклонный глава Тянь Чжуан, - пояснил я. - Однако я перестаю на него быть похожим. -Как горы могут рухнуть и реки меняют свое русло, так и человек может измениться. Теперь ты не только глава своего клана и наставник для учеников, но так же и возлюбленный супруг. Может, это не дает тебе покоя? Я по-новому взглянул на себя в зеркало, оценивая себя с этой новой позиции. Только вот в отражении я был не один, за моей спиной отражался Касин с лицом мягким и красивым, как будто озаренный изнутри неведомым чувством. Я должен был признать, он был красив и его бледно-голубые одежды составляли интересный контраст с моей глухой черной формой, и мне нравилось смотреть, как эти выглядит.Заметив, что я смотрю на него в отражении не отрываясь, он потянулся ко мне и поцеловал в губы легким, сладким как фруктовое вино поцелуем. Я видел наше отражение в зеркале очень ясно. -Так ты себя лучше чувствуешь? - тихо спросил он, отпустив мои губы. - Глаза его горели то ли сдерживаемым желанием, то ли безумием. -Если ты продолжишь баловать меня такими сладкими поцелуями, то я могу и привыкнуть, - проговорил я, поднимаясь с места. На его лице будто бы проступило недоумение, и замер на месте как и был, с поднятыми руками. – Пойдем, – позвал его уже от дверей. Он снова просиял лицом, положил гребень обратно на стол возле зеркала и кинулся буквально за мной. Так понимаю, он с таким же энтузиазмом пойдет за мной куда угодно, куда бы я не позвал за собой.В кабинете, примыкающему к моим покоям, я привычно устроился за столом, а Касин не стесняясь, уселся на ступеньку возле стола и оперся одним локтем о стол, тем самым сдвинув стопку чистых листов чуть в сторону. Этого стоило ожидать, что его присутствие внесет в мою жизнь здоровую долю хаоса. Трое разведчиков в форме моего клана и один в форме Призрака вошли и разом поклонились. –Приветствуем Первого и Второго Господина! – произнес один из них. – Спешим доложить о последних новостях, – другой боец поставил передо мной каменную шкатулку с маленькими сложенными записками. – Это доклады с дальних постов. Ничего необычного или срочного нет. Вместе со шкатулкой на свободный край стола легло несколько свитков. Почта мне лично, стоило догадаться. Я взял ближайшее письмо и начал просматривать. Предложение о браке, ничего нового. –Что с Альянсом Пяти Озер? – с показной небрежности спросил Касин. –Ничего нового, – отрапортовал боец и настороженно переглянулся с Призраком. – Позвольте доложить... Призрак упал на колени и глубоко поклонился, буквально распластавшись на полу. –В день накануне праздника был вырезан один из небольших кланов на севере был вырезан до последнего слуги. Молва говорить, что это зверство было совершенно бойцами Долины Призраков.