Любовь среди книжных страниц

— Дай угадаю! Что-то еще случилось между тем преступно красивым библиотекарем и тобой, — Бета с улыбкой откинулась на спинку дивана и сделала глоток из своей чашки. — Посмотрите на неё, она буквально светится! Конечно, там что-то произошло, — Талана широко улыбнулась и подмигнула Элой. — Что? Что случилось? Когда? Где? — спросила Альва, сделав растерянное лицо. — О, история о двух влюблённых, встретившихся в священном Храме Знаний! Поцелуи среди книг и человеческой мудрости! Так поэтично, — громко напевала Петра, пританцовывая по квартире. — Технически это его кабинет. Его стол стоит э-э, немного в скрытой нише. — проворчала Элой, желая, чтобы её щёки вернулись к своему естественному оттенку, а мозг перестал вспоминать. — Мы же не делаем это в общественном месте… — Его кабинет — это чёртова публичная, читай, общественная библиотека, Элой, — Бета вскинула руки, пытаясь докричаться до сестры, но улыбка осталась на её лице. — Ладно, ладно, давай пока оставим это. Итак, вы поцеловались. И что потом? — Союз, свидетелями которого стали литературные легенды, мифы, стихи... Ах! Их вздохи витали в воздухе между живыми доказательствами величия умов человечества, — продолжила Петра свою драматическую поэзию, держа бокал с вином так, как Гамлет держал череп Йорика. Талана в такой же театральной манере покачала головой. — Честно говоря, Элой, если бы он не трахнул тебя у ближайшей книжной полки, я была бы очень разочарована. Элой совершила ошибку, издав скулящий звук. Это был едва различимый звук, но её друзья, которые всё это время внимательно наблюдали за ней, очевидно, услышали его и тут же разразились пронзительным воем, пытаясь сесть вокруг неё. — Я так и знала! Я, блядь, чувствовала это! — закричала Петра. — Элой, ты что! Я имею в виду, что это, наверное, хорошо для вас обоих? Но ты уверена, что никого больше не было рядом? Разве это… не противоречит правилам университета? — Да ладно тебе, Альва, кому нужны правила, это чертовски сексуально! Элой, нам нужны подробности! Дьявол ее побери... Элой не могла смотреть ни на кого из своих подруг, её разум всё ещё был затуманен всем, что произошло той ночью, но в то же время она не могла сдержать улыбку, которая растягивала её губы при воспоминании. Это было очень приятное воспоминание, которое навсегда запечатлелось в её душе, и, говоря о нём, она никогда не смогла бы выразить его словами. Не то чтобы она знала, какоб этом рассказывать, и поэтому, выбирая, какой деталью поделиться, а какую оставить при себе, Элой наконец позволила сцене промелькнуть у неё в голове. Сначала они на самом деле просто целовались. Коталло расплылся в застенчивых улыбках, которых она раньше не видела, и они обсуждали варианты свиданий. А потом они надолго замолчали, глядя друг на друга, и внезапно атмосфера между ними просто изменилась. Словно плотину прорвало, и она рванулась вперёд, внутренне удивляясь собственной наглости, но затем он ответил ей с той же силой, обхватив её сильными руками за талию и подсадив на свой стол. Холод и жар его двух контрастных рук ошеломили ее, воспаляя любопытство. Поцелуй стал жарче, расплавляя её изнутри и сводя весь мир к тому, что они прижимались друг к другу, тёплые и жадные, и он поглощал каждый вздох, слетавший с её губ. Он был везде и в то же время недостаточно близко. Она чувствовала тепло его руки, его тела, его язык, горячо переплетающийся с её языком. Коталло целовал её так нежно и страстно, словно мечтал об этом сотни лет, и она застонала, как только его искусственная рука потянула её за волосы, а другая скользнула по её крепкой талии, сильно сжимая, словно ему нужно было притянуть её ещё ближе. Элой тут же наклонилась к нему навстречу, но этого всё равно было категорически недостаточно, чтобы поцелуй получился таким глубоким, страстным и пьянящим, как они оба хотели. Её руки легли ему на плечи, лихорадочно метнулись к шее, а затем быстро скользнули по груди и животу в поисках опоры. В конце концов они нашли то, что им было нужно: её пальцы зацепились за пояс его спортивных штанов, и она смело потянула за него, заставив Коталло пошатнуться, сделать ещё один шаг вперёд, положить руки на столешницу рядом с её бёдрами и почти навалиться на неё всем телом. Это было похоже на те самые сцены из фильмов и книг, во время которых ей всегда хотелось закатить глаза и проворчать, что в жизни не бывает такой жажды и взаимного влечения. Но нет, это было здесь, кипело под ее кожей и ее желание разворачивалось пожаром внутри ее вен, потому что он был притягательно сладким, а на вкус был как зима, с нотками имбиря, корицы и кофе, и ей хотелось ещё и еще. И всё же Коталло не торопился с ней. Может быть, как и она, он всё ещё боялся, что кто-то из них в любой момент одумается и передумает, поэтому его движения замедлились до осторожных поцелуев вдоль её шеи, нежных прикосновений к её телу, когда он гладил её грудь ладонью, дразня пальцами соски. Это было мучительно интимно, и Элой погрузилась в свои чувства, которые стали особенно острыми, как только она открыла глаза и увидела над собой потолок. Ткань ее брюк неприятно скользила по деревянной поверхности стола, из-за чего ей приходилось время от времени впиваться ногтями в его плечи, тем самым притягивая его ближе. Ее руки нетерпеливо исследовали его и вот она, ведомая любопытством, потянулась к гребню его члена, так маняще проглядывающего сквозь серую ткань. Она осторожно сжала его, на пробу, довольная манящей толщиной. Коталло напрягся, но не отпрянул, а лишь фыркнул в ее шею. — Терпение, Элой. Я хочу узнать тебя, прочитать тебя и понять, — прерывисто вздохнул он и тут же прижался губами к чувствительной коже под её ухом, в то время как Элой, забыв о своём первоначальном плане, с энтузиазмом исследовала размер его желания, проводя пальцами от основания до самой головки, прекрасно ощутимой сквозь ткань. Она была рада, что в те ночные часы он был одет именно так, в эти штаны, так легко снимаемые и хорошо обнажающие его желание к ней. — Если только пару минут, - уступила она. — И если что-то, что я делаю, причиняет тебе дискомфорт, скажи мне. Я прекращу все сразу же. О, это вряд ли будет дискомфортно. Тем не менее Элой кивнула, оценив его беспокойство. Внутреннее напряжение, которое всё это время подгоняло и торопило её, заставляя по привычке спешить, постепенно рассеивалось под его нежными и чувственными поцелуями, покрывавшими её шею и ключицы. Раньше ей казалось необходимым как можно скорее перейти к сексу, максимально сократить и упростить все возможные предварительные ласки, чтобы чувство вины не успело проснуться и чтобы она не передумала. Однако теперь она просто знала, что не передумает. Было слишком хорошо, слишком приятно просто забыть обо всех заботах и позволить себе наслаждаться тем, как мужские ладони, проникшие под её свитер, гладили, мяли и сжимали её тело. Неужели это был первый раз, когда кто-то хотел ее так вдумчиво и изучающе? Даже после того, как Коталло снял мешавший ему свитер, он продолжал просто исследовать её снова и снова, обводя руками, то прохладной, то горячей ладонью. Иногда он немного отстранялся, чтобы посмотреть на неё долгим, пристальным взглядом, словно сравнивая картину, нарисованную его собственным воображением, с реальностью, и Элой, всегда гордившаяся своим здоровым цинизмом, была готова забыть о нём навсегда и признать, что никто никогда не смотрел на неё так, как он. Словно она его десерт или книга, которую он хочет прочитать от корки до корки. И это выглядит так, как будто он не мог насытиться ее телом, постоянно прикасаясь к ней с чувством цели, как будто он запечатлевает это воспоминание в своем мозгу, чтобы восстановить его, когда он отвлекается от работы. Эта мысль заставила ее затрепетать от обожания и возросшего желания, потому что он заставлял ее чувствовать себя самым изысканным человеком на всем белом свете. Казалось, прошла целая вечность, но вот она обнажена перед ним, и Коталло без колебаний прижался губами к одному из набухших сосков, обводя его кончиком языка. Это было так неожиданно, что Элой не смогла сдержать стон, сорвавшийся с её губ, и дрожь, охватившую её тело. — Тебе холодно? — прошептал он ей на ухо, накрыв покрытую мурашками грудь двумя ладонями. — Хочешь я одену тебя обратно? Она не была уверена, дразнит ли он её или говорит искренне, потому что, как бы то ни было, Элой была абсолютно возбуждена от его ласк. Его низкий голос посылал волны прямо в её и без того возбужденное нутро, и хотя в его вопросе слышалась искренняя забота, это, несомненно, было самое сексуальное, что она когда-либо слышала. — Нет... Не холодно! — хрипло выдавила она. — Это ... это очень вкусно. Черт... — Затем Элой случайно заметила красные полосы, оставшиеся на его обнаженных плечах. Несмотря ни на что, тот факт, что теперь он стоял перед ней голый по пояс, позволил ей рассмотреть его черты. Татуировки. Он был покрыт таким количеством татуировок, словно кто-то использовал его кожу в качестве холста для шедевра или гобелена, а его крупное тело полностью состояло из твёрдых мышц и загорелой кожи. И его лицо — Боже, помоги ей, он выглядел голодным и жаждущим, едва сдерживающим себя. И эти припухшие от поцелуев губы с шрамом… Элой вздохнула, не в силах отвести взгляд. — Может, перейдём на диван? — практически прорычал он, заставив ее сжать бедра. — Мне всё равно. Просто поторопись и… — Элой ахнула, когда его пальцы ловко стянули с неё брюки. Никогда раньше ее не раздевали так быстро. — Тогда на столе, — пробормотал он, прежде чем завладеть её губами. — Это… уместно? — Но она знала, что они зашли слишком далеко, чтобы даже думать об этом. — Мне всё равно, — Коталло повторил её слова, слишком занятый тем, что покрывал поцелуями её шею. Пальцы одной его руки скользили по её животу, ниже, а другая рука обхватила её грудь, поглаживая сосок большим пальцем. Она выгнулась, задыхаясь, когда его пальцы скользнули между её складок. — Боже мой, Элой, ты такая мокрая, — в его голосе было что-то среднее между удивлением и самодовольством, но у него не было времени на размышления, потому что он тут же начал ласкать ее, двигая пальцем внутрь и наружу, поглаживая её стенки, а большим пальцем медленно и уверенно обводя её клитор. Коталло потянулся к своему лицу, чтобы снять очки. О нет. Она не могла этого допустить. — Не снимай их, — твёрдо сказала Элой. Он удивлённо посмотрел на неё и усмехнулся. — Как прикажешь, — она смотрит на его лицо, такое красивое в полумраке при свете тёплых ламп. Мягкий свет отражался от линз его очков, придавая блеск этим бездонным глазам цвета тёмного мёда. — Нас могут поймать и выгнать отсюда, так что не стоит тратить время на то, чтобы снимать очки. — М-м-м, звучит разумно, — Коталло провёл языком по точке ее пульса, вниз к тонкой ключице, а затем вернулся колкими поцелуями вверх к подбородку. — Нас могут уволить. Что нам делать, если это случится? Она сама не верила в то, что говорила. Это было нелепо и ужасно. Но ей было всё равно. — Большая потеря… для университета. Если никто не будет следить за библиотекой, половина книг пропадёт, начнется хаос, а еще они потеряют одного из своих лучших и любимых преподавателей. Кроме того, это мое рабочее пространство. Мой кабинет. Я могу делать здесь всё, что захочу. — И что же именно ты... ах... Боже... — делаешь в своём кабинете? — она решила его поддразнить, чтобы оттянуть хотя бы на пару мгновений бешеное желание. Он покусывал ее кожу, оставляя засосы, которые наверняка будут видны утром. — Читаю очередные статьи доктора и профессора Собек. — его пальцы идеально приподнялись в дразнящем движении, потирая нужное ей местечко изнутри. — Хм... а после... может прочитать парочку романов для подростков? Я говорил тебе, что у нас здесь довольно обширная коллекция самых разнообразных жанров? Чёрт, она так близко, балансирует на грани. Коталло смотрел на неё, как на раскрытую книгу с острым сюжетом, с приоткрытым ртом, наблюдая за каждой её реакцией, каждым стоном, за тем, как она хмурила брови, пока её оргазм нарастал и нарастал. И он был так неутомим в своём стремлении доставить ей удовольствие, что она не могла остановить движение своих бёдер. Затем он еще раз согнул пальцы, и это заставило ее выгнуться со сладким стоном. Она кончила ему на пальцы с приглушенным криком, ее ногти впились в его плечи с такой силой, что определенно оставили бы следы. Коталло продолжал ласкать ее, замедляя свои движения, делая их невесомыми, помогая ей растянуть свое удовольствие, и это было так чертовски хорошо, что она забыла, как произносить слова, ничего не шепча в узкое пространство между ними. — Ещё, — сказала Элой, прежде чем успела себя остановить, уже пытаясь стянуть с него спортивные штаны, жаждая его. — У тебя есть презерватив? — Ты уверена? — спросил он, широко раскрыв глаза. — Я похожа на того, кто сомневается? Конечно - да! — сказала она, решительно кивнув. Две минуты, которые он потратил на поиски защиты, показались ей вечностью, но он нашёл её, а затем снова навис над ней, стащил её со стола и развернув лицом к столу. Элой оперлась дрожащими руками о прохладную поверхность, ее тело гудело от предвкушения, когда она услышала знакомый звук рвущейся упаковки, а затем почувствовала, как его член упирается в её вход, ожидая разрешения. Она отчаянно мяукнула согласие, потому что, ради всего святого, если он не окажется внутри неё в следующую секунду, то... От первого толчка она почувствовала себя если не полной, то близкой к этому, дюйм за мучительным дюймом он проникал в неё, скользя по её скользким и трепещущим стенкам, пока не вошел полностью. Так глубоко, и она чувствовала себя такой наполненной. Он идеально подходил ей. — Коталло, — заскулила она, покачивая бёдрами, чтобы побудить его двигаться. — Пожалуйста, просто… пожалуйста… двигайся! Коталло хмыкнул, прижимаясь губами к её виску, а его сильные руки впились в её талию, удерживая на месте. — Уже умоляешь? Она умоляла? Да, она умоляла, потому что ей было так хорошо. Он так идеально заполнял её, и когда он наконец-то, наконец-то вошёл в неё медленным, размеренным толчком - огонь внутри неё разгорелся с новой силой. Ничего подобного раньше не было, ничего подобного ему. Она не думала, что такое ощущение может возникнуть вот так просто, но то, как Коталло трахал её — неторопливо и нежно, — заставляло Элой вздрагивать, удовольствие обжигало её кожу и наполняло лёгкие. — Коталло... — она подалась назад, пытаясь встретить его толчки. — Ты такая восхитительная. Элой, ты так хорошо принимаешь меня, я чувствую, какая ты тугая... Дьявол ее забери, его тон и голос, такой страстный и низкий, что она извивалась под ним, погруженная в удовольствие. Элой вскрикнула, когда он толкнулся сильнее, и протянула руку, сдвигая предметы на столе, не заботясь о том, что они падают с шумом. Она легла грудью на стол, чувствуя себя бессильной, пока Коталло снова и снова пронзал её, попадая в то место, от которого у неё перед глазами заплясали звёзды. — Вот так, да, да! Да, пожалуйста, не останавливайся, — причитала она, и он подчинялся, двигаясь быстрее, положив руки на внешнюю сторону её бёдер и прижимая её к себе как можно ближе. Осознание того, что она трахается с ним на его рабочем месте, внезапно поразило её, и Элой почувствовала себя не смущённой, а даже заворожённой. Её взгляд упал на книги, которые умудрились остаться на столе, и она заметила несколько строк, хотя слова были бессмысленными. Ее чувства, все ее существование могли сосредоточиться только на нем, на том, что он трахал ее в хорошем и глубоком темпе, заставляя ощущать тугое удовольствие внизу живота. Исчезло ее беспокойство о том, что ее поймают за тем, что она производила слишком много шума, и Элой застонала, громко и бесстыдно, в тихом воздухе библиотеки. Она снова была близка к удовольствию и так отчаянно нуждалась в нём, что у неё не было другого выбора, кроме как позволить ему использовать её так, как ему нравится, полностью отдаться погоне за удовольствием. Она взвыла, когда темп его толчков изменился, став глубоким, жёстким и быстрым, а трение посылало электрические разряды по её телу, воспламеняя её. Элой вздрогнула, когда прохладные пальцы его ловкого протеза нежно провели линию от её затылка вниз по позвоночнику и спине. — Ты такая красивая, — сказал он с таким благоговением, что у неё перехватило дыхание. Коталло застонал, наклоняясь к ней, и она почувствовала, как его губы коснулись кожи между её лопатками. Поцелуй был нежным, но его бёдра двигались в жёстком ритме, и она снова могла бы начать умолять, но ей было всё равно. Ей было всё равно, когда она балансировала на краю пропасти, так чертовски близко. Рука скользнула по её бедру. Палец коснулся её клитора, потирая в такт толчкам. Это обрушилось на неё, как ударная волна, пульсируя, нарастая в силе, пока имя Коталло не сорвалось с её губ, как молитва, потерянная в ее стонах. Она чувствовала, как её стенки сжимаются вокруг его члена, а затем его толчки стали беспорядочными, и через мгновение он погрузился глубоко в неё и замер, грязно ругаясь. Им потребовалось некоторое время, чтобы привести себя в порядок и устроиться на диване, вытянувшись в обнимку. Они не могли оставаться там вечно, но мысль о том, чтобы уйти, казалась преступлением, поэтому они просто долго лежали там, наслаждаясь мягким и тёплым светом, запахом страниц и уютом, который они оба любили. — Что ж, — сказала Элой после безмятежного молчания, — это был, безусловно, интересный опыт. Коталло посмотрел вниз, на то место, где она лежала у него на груди, и приподнял бровь. — Секс в библиотеке? — Считай, что это публичный секс, — поправила она его. — Как в пикантных романах для подростков, которые ты, очевидно, читаешь. — Технически это всё ещё закрытая библиотека. Это ночь, Элой. Тут никого нет. — возразил он. — И я прочитал по крайней мере две книги, в которых есть… этот момент. — он ухмыльнулся и обвел рукой их тела. — Неужели? — Элой одарила его лукавой улыбкой. — Ты хочешь сказать, что именно поэтому попросил меня прийти сюда сегодня вечером? Потому что тебя вдохновили сцены из твоих книг? Коталло пожал плечами. — Если честно, пикантные сцены - не самые любимые в конкретно этих книгах. — Да неужели? А тогда какие? —Те сцены, которые со свиданиями. — сказал он, прежде чем наклониться и поцеловать её в губы. Элой тут же растаяла. — Медленная прогулка под падающими листьями. Время, проведённое в уютной тишине в библиотеке. Она улыбнулась, отвечая на поцелуй. — Звучит хорошо. А наши свидания будут такими же? — Лучше, — Коталло продолжал осыпать её поцелуями: в нос, в уголки рта, в щёки. — Потому что их будет ещё больше. Он поцеловал её ещё раз, везде, где мог дотянуться, и она захихикала. Элой никогда не была так счастлива. Она была совершенно, абсолютно счастлива. — Тогда я с нетерпением жду моментов, когда ты воплотишь эти сцены в жизнь.

***

  — И всё?! Элой нахмурилась, почти обидевшись на вопрос Таланы. — Что ты имеешь в виду под «и всё»? Это много для одной ночи! — Значит, вы поцеловались, занялись сексом, а потом просто… пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по домам? — расстроенно спросила Петра. — А подробности? А после стола был книжный стеллаж? — Петра... — прорычала Элой. — Без подробностей. И в библиотеке спать нельзя! — Вы уверены, что хорошо вытерли стол? Полагаю, он был бы грязным после того, как вы, ребята… — Альва! — Ну прости меня! Я пытаюсь быть разумной! Элой вздохнула, внезапно почувствовав, что злиться на подруг - как злиться на котят. Все равно она их обожает. — Мы договорились пойти на свидание. Ну что, довольны? — Опять в библиотеке?! Она закатила глаза. — Нет, Бета. Настоящее свидание. В парке, с кофе и всем таким. Может ужин в ресторане. Я не настолько безрассудна, чтобы дважды рисковать быть пойманной и уволенной. — Но ты не пробовала трахаться в отделе религиозных текстов. Представь, как ты опускаешься на колени перед Библией короля Якова… — Петра, нет. Это потребовало некоторых усилий, но в конце концов Элой удалось выманить подруг из квартиры обещанием рассказать более подробную историю о своём свидании. Они были слегка разочарованы, но ей было всё равно. Некоторые истории всё равно должны оставаться в тайне, на замке. А в книге Элой только что началась новая глава. И ей не терпелось узнать, что приготовил для нее Коталло к их первому официальному свиданию.