Lonely dreams.

Бегущие по лабиринту глэйдеры преодолевали череду резких поворотов, словно угодив в ловушку, где каждые тридцать футов скрывали очередной изгиб. Они стремительно мчались навстречу «лезвиям», будто забыв об осторожности. За два с половиной часа их путь выдался изматывающим, но, несмотря на усталость, они продолжали держаться вместе, собрав последние силы. Наконец, перед их глазами предстали массивные ржавые металлические конструкции, громоздящиеся в ряд, словно гигантские лезвия увеличенной до невероятных размеров бритвы. Здесь, на этом зловещем участке лабиринта, не было ни зелёного плюща, ни влажного воздуха, царивших ранее. Вместо этого по пустынному полу, покрытому бетонной пылью, стелился сухой ветер. Выбоины и глубокие следы гриверов делали этот участок особенно опасным. Глэйдеры двигались плотной группой, поддерживая друг друга. Впереди уверенно вёл Минхо. Следом за ним, стараясь не отставать, шагала Эшлин, а за ней — Томас, который оберегал Чака, помогая тому держать темп. Замыкал эту цепочку Ньют, рядом с которым, вопреки своей хрупкости, удивительно быстро двигалась Тереза. Завершали шествие Фрай, медаки и Уинстон. Когда они наконец преодолели зловещие «лезвия», их дыхание стало прерывистым и тяжёлым. Никто из них не был готов к таким марафонским забегам, но обстоятельства не оставляли выбора. Подготовка оставалась роскошью, о которой они могли только мечтать. Собравшись в кучку, глэйдеры осторожно выглянули из-за укрытия. Перед ними открылся длинный, ничем не защищённый проход, который заканчивался высоченной гладкой стеной. По обе стороны коридора клубились густые чёрные облака тумана, придавая происходящему ещё больше мрачности. В самом конце прохода, будто страж из ночных кошмаров, расхаживал гривер. Его массивное тело уродливой формы выглядело чужеродным даже для этого пугающего места. Существо, казалось, было создано специально, чтобы оберегать логово от непрошеных гостей. И сейчас перед ним стояли именно такие гости — те, кто осмелился нарушить чужие границы. Минхо лишь на мгновение выглянул из-за стены, чтобы оценить ситуацию. Его взгляд скользнул по часовой угрозе, затем он обернулся к товарищам. Их глаза излучали решимость. Каждый из них был готов к тому, что ждёт впереди. – Это гривер? – спросил Чак тихо, стараясь не выдать их гриверу. – Да. – кивнул Томас. – Черт... – процедил Чак, испуганными глазами пройдясь по всем ребятам. В конечном итоге он остановился на Эшлин, ищя в ней поддержу. Она лишь слабо ему улыбнулась, мысленно говоря, что если что, защитит мальца. – Возьми это, Чак. – разрезал тишину Минхо, протягивая Чаку штуку, что выпала из мозгов гривера. Чак осторожно взял ее в руки, держа так крепко, как мог. – Держись за нами. – Не бойся, держись меня и Эш, – мягко, но уверенно произнесла Тереза, откидывая волосы назад и ловко завязывая их в хвост, чтобы они не мешались. Затем она обратилась к Эшлин, помогая собрать её роскошные, длинные до пояса волосы в тугой пучок. Это оказалось непросто — густые кудрявые пряди упрямо выскальзывали из рук, но Тереза всё же справилась. – План такой: когда мы с ребятами прорвёмся, Тереза активирует эту штуковину и откроет дверь. Эшлин останется на позиции, будет наблюдать и защищать Терезу с Чаком, если что-то пойдёт не так, – спокойно, но с явной твёрдостью в голосе произнёс Томас, оглядывая всех собравшихся. – Мы должны держаться вместе. Либо мы выберемся сейчас, либо это наш билет в один конец. Его последние слова, произнесённые холодным и безапелляционным тоном, словно прошли по комнате ледяной волной. Томас смотрел на своих товарищей взглядом, в котором не было места сомнениям – только железная уверенность в их силу. – Готовы? – коротко спросил он, переводя взгляд с одного лица на другое. Чак, вытирая пот со лба, кивнул. Эшлин крепче сжала в руке кухонный нож, словно это оружие могло дать ей хоть малейшую защиту от гривера. Ньют поправил лямки своей сумки, не желая потерять её в хаосе предстоящей схватки. – Да! – раздался слабый, но решительный ответ. – Вперёд! – громко выкрикнул Томас, вскидывая копьё вверх. Его лицо исказила устрашающая гримаса, которая, по его задумке, должна была до усрачки напугать гривера. С победным криком глэйдеры ринулись вперёд. Их стремительный и неожиданный выпад застал гривера врасплох. На миг существо замерло, будто его примитивный мозг не мог обработать эту аномалию. Люди не убегали от него, как всегда, а наоборот, бросались навстречу сражению. Но замешательство длилось недолго. Опомнившись, монстр осознал, что его добыча сама идёт к нему в лапы, избавляя от лишних усилий. С жутким механическим стрекотом и пронзительным, будто ржавым скрипом, гривер ринулся вперёд. Его массивное тело двигалось с устрашающей скоростью, а огромная пасть, полная острых зубов, казалась воплощением самой смерти. Даже на расстоянии в пятьдесят футов глэйдеры могли разглядеть каждый устрашающий зуб чудища. Их тела наполнились ужасом, а инстинкты вопили о том, чтобы бежать. Но глэйдеры заставили себя заглушить голос страха. Они больше не могли отступать. Набравшись храбрости, ребята стиснули кулаки и шагнули навстречу судьбе. Им надоело вечно убегать, надоело надеяться, что кто-то другой решит их проблемы. Впервые они чувствовали, что держат свою жизнь в собственных руках, и, сжав зубы, они устремились вперёд, к битве, которая могла стать их последней. Глэйдеры знали, что в силе им не сравниться с монстром, но они решили взять победу количеством и отвагой. Образовав живую стену, глэйдеры окружили гривера, оттеснив его к краю. Теперь за их спинами возвышалась гладкая неприступная стена. Они отчаянно отбивались, каждый удар был либо защитой, либо нападением. Их слаженные действия вскоре дали результат: существо, не успевающее парировать все атаки сразу, неуклонно приближалось к обрыву. Ещё мгновение — и гривер исчез в пропасти, оставив после себя лишь эхо. Но радость была недолгой — появилась новая проблема. Чак, следуя за Терезой, вдруг сорвался с места и побежал к стене. Нервы сдали: ноги дрожали, и мальчишка, споткнувшись о собственный ботинок, упал. Ключ, который он держал в руках, выскользнул и покатился прямо к краю. Чак, словно пружина, подскочил на ноги и бросился за ключом. – Чак! Там обрыв! – крикнула Тереза, сорвавшись с места, чтобы успеть его перехватить. Эшлин, занятая схваткой с оставшимися гриверами, не успела среагировать. Ключ уже готов был соскользнуть в пропасть, но Чак невероятным усилием подхватил его в последний момент. Ещё одно движение – и он сам бы полетел вниз, но Тереза вовремя схватила мальчика за плечи и поставила на ноги. К счастью, он отделался только испугом. Но радоваться было некогда. Эшлин, оглянувшись на крики, заметила неладное. – Эй, ребята… кажется, он был не один, – произнесла она, стараясь не поддаваться панике. Слово «не один» оказалось заниженной оценкой. Их было множество. Гриверы лезли отовсюду: взбирались по стенам, выныривали из густого тумана, заполняя пространство своими механическими телами. – Чак, быстрее к стене! Держи ключ перед собой! – скомандовал Томас, его голос прорезал нарастающий хаос. Мальчишка, стиснув ключ в руке, побежал к стене рядом с Терезой. Позади них разгорался бой, но он не смотрел назад, стараясь сохранить спокойствие и решимость. – Держим оборону! Медленно отходим! Держитесь вместе! Толкайте их назад! – выкрикнул Минхо, отбиваясь от нескольких гриверов одновременно. – Эшлин, помоги Терезе с Чаком, быстро! – Есть, сэр! – откликнулась Эшлин, бросившись к мальчику и Терезе. Чак держал ключ перед собой, и с каждым его шагом звуки стрекотания становились всё громче, будто сами стены отзывались на его действия. И вдруг произошло чудо: стена перед ними дрогнула, отделилась от серого массива и начала медленно подниматься вверх. – Получилось! – завопил Чак, его голос прорезал напряжённый гул битвы. Глэйдеры рванули к открывающемуся проходу, словно ветер подхватил их и понёс вперёд. Гриверы тут же кинулись за ними, пытаясь протиснуться в узкий коридор. Но пути назад не было, и ребята вновь выстроились в плотный ряд, заслоняя собой Чака и девушек. Они сражались из последних сил, каждое движение было продиктовано одним желанием — выжить. Когда Тереза и Чак добрались до круглого отверстия, все замерли в ожидании. Но вместо спасительного прохода их встретил глухой отказ. – Не открывается! – крикнула Тереза, её голос дрожал от отчаяния. И тут на стене появился сенсорный круг, он светился темно красным светом, который отчётливо выделялся на фоне черного каменного массива. По окружности круга вращались тонкие световые линии, словно часы, отсчитывающие последние мгновения. В центре круга ярко светились цифры, идя в обратном порядке, начиная с 8. Круг окружала тонкая, почти незаметная рамка синеватого цвета. При каждом изменении цифры на таймере рамка начинала слегка вибрировать и издавать непонятные звуки. Дойдя до цифры "1", обратный отсчёт остановился. На месте этого появились все 8 цифр вместе, они постоянно передвигались с места на места, идя по кругу. Глэйдеры, застывшие от неожиданности, не сразу поняли, что делать. Эшлин первой пришла в себя, взглядом оценивая ситуацию. Поняв что это за цифры, до нее дошло. Она быстро сказала Терезе, чтобы вводила все цифры на сенсорном экране, которые они сейчас назовут. – Томас! – заорала она, подбегая ближе к Томасу с Минхо, при этом держась на расстоянии. – Здесь код! Восемь цифр! Бой не останавливался, но теперь у них появился шанс. Тонкий, зыбкий, как луч света в сгущающейся тьме. Томас услышав это, на мгновение задумался. При этом продолжая атаковать. – Восемь секций лабиринта... – про себя проговорил Томас. – Эй, Минхо! Какой порядок?! Громко спросил он рядом стоящего Минхо. – Что?! – немного не понимающе переспросил Минхо. – Секций в лабиринте! Какой порядок?! – надрывая себе глотку, спрашивал Томас у азиата. – Секций?.. – а потом он автоматически начал диктовать: – Семь... – СЕМЬ! – докрикивала Эшлин, чтобы Тереза услышала и начала вводить код. – Один... – хрипел Минхо, протыкая гнилое тело гривера. – ОДИН! – из последних сил вторил Фрай. А Тереза нажимала пальцем на места, где появлялись цифры. Вдруг экран начал загораться яркими цветами, его фон заливался красным, и Чаку пришлось торопить Минхо. – МИНХО, ДАВАЙ ВСПОМИНАЙ БЫСТРЕЕ, ВРЕМЯ НА ИСХОДЕ! — Пять! Два! Шесть! Четыре! Восемь! Тр... Он не успел закончить предложение, хотя Тереза и так поставила в конце нужную цифру. Красный цвет теперь загорелся зелёным, а белым огромным шрифтом было написано "COMPLETE". Тварь повернула к Минхо безухий нарост головы. Ещё один гривер разжал хвост или щупальце и ринулся на сжавшихся в кучу глэйдеров. Минхо заметил, что в верхней части его головы поблескивают идиотски безумные глаза с до странности длинными ресницами. Через секунду тварь подмяла его под себя, намереваясь ужалить. – Отвали от меня! – кричал Минхо, держа пасть этой твари с помощью копья. Первым начал действовать разъярённый Джеф. Он нацелился на глаза гривера. Через долю секунды его копьё с заострённым деревянным наконечником уже торчало в правом глазу гривера. Выдернуть его он не успел. Его рука так и осталась держаться за основание, когда гривер вскинул свою уродливую голову и подкинул парня в воздух. Приземлился он уже в объятия хвостового жала. – Нет! Джеф!! – кричал Уинстон, пытаясь ему помочь, но его плотно держали, не давая его в руки смерти. Воспользовавшись этим ужасным моментом, Эшлин подбежала к Минхо, помогая ему встать с пола. Ещё не до конца оправившись от испуга, куратор бегунов смотрел как толпа остервеневших тварей утаскивают уже растерзанного Джефа. А ведь на его месте мог оказаться и он сам, Минхо. – Минхо! Ты в порядке?! – спросила девушка, бегло оглядывая его. – Все нормально... – хриплым голосом ответил он ей. – Дверь открылась!! – крикнула Тереза всем и спустя несколько секунд... Стены с треском опускались один за другим. Гриверы вопили как не в себя, пытаясь добраться до Глэйдеров. И вот последний заслон с оглушительным грохотом опустился на каменный пол, и содержимое расплющенного гривера который не успел вовремя оттуда убраться, обильно брызнуло кроваво красной жидкостью. Глэйдеры очутились в замкнутом пространстве. Эшлин начала ощущать нарастающий приступ паники от атмосферы, которая так давила на неё, что, казалось, ещё немного и раздавит её. Она медленно рухнула на пол, не смея дышать. Вокруг так тихо, что можно услышать сердцебиение каждого. Эшлин отнюдь не хотелось нарушать эту, пусть и напряжённую, тишину своими возгласами о том, что она до посинения боится замкнутых пространств и узнала об этом только сейчас. Никто не шевелился. Все замерли. Она это знала, потому что стоило кому-то из них двинуть рукой или ногой, она тотчас услышала бы шорох одежды. Глэйдеры будто забыли о существовании воздуха. Гробовая тишина. Ей думалось, что если зашевелится кто-то один, то все остальные тоже придут в движение. И этим кто-то стала она. Эшлин поднялась с пола и стала ощупывать то место в люке, где несколько минут назад был сенсорный экран. Но к её великому удивлению, пальцы соприкоснулись с холодным камнем. В тот момент ей очень захотелось кричать от страха, но она держалась. Её разыгравшееся воображение уже рисовала немыслимые страшные картины, где они трагично умирают от истощения в этом замкнутом пространстве. Она в отчаянии облокотилась на стену с люком, хотела сползти вниз, но внезапно квадратная дверь дрогнула и приоткрылась, ударяя в темную комнату не ярким освещением. От неожиданности Эшлин плюхнулась задницей на пол, а среди глэйдеров наконец пробежался шепоток оживления. Она вскочила на ноги и толкнула дверь: та отворилась ещё шире, как бы приглашая ребят выйти. Они медленно начали выходить из помещения. Во всём виде этого коридора, куда они ступили, был некий оттенок сюрреализма, потому как лампы громко включались, одна за другой, показывая Глэйдерам длиннющий коридор, ведущий в неизвестность. Как зачарованные глэйдеры во главе с Томасом смотрели на то, как лампы и дальше продолжают включаться где то впереди. И вот, звуки прекратились. Они всей командой медленно ступали вперёд, ищя выход из этого коридора. На фоне слышались звуки воды, которые каплями стекали куда вниз. И так они дошли до первой попавшейся двери, над которой зеленела зелёная табличка: "EXIT". – Выход...– изумился Фрай, повернув голову в сторону Минхо. – Обалдеть, серьезно? – Нет, чувак, они решили над нами поиздеваться, – бесстрастно ответила рыжая. Приблизившись вплотную к двери, Томас нерешительно нажал на ручку, думая, что та заперта на замок изнутри, но ручка поддалась и он шагнул внутрь. Кафель на полу белый, больничный. У двери в лабораторию видны лишь отдельные пятна и брызги крови, но вот внутри, рядом с трупами в белых халатах уже стояли лужицы, от которых к стокам тянулись алые ручейки. Кроме того, кафель был донельзя затоптан, видимо вторгнувшиеся не потрудились вытереть ноги перед входом. Глэйдеры старались не наступать на кровь, но это было невозможно: повсюду краснели подтеки. Везде мигали красные лампы и слышались слабые звуки сирен. – Что здесь произошло...? – прохрипела Эшлин, втягивая ноздрями трупную вонь с чувством отвращения. Скорее всего здесь нарушилась вентиляционная система, которая поддерживала в лаборатории постоянную температуру, не превышающую пятнадцати градусов по Цельсию. Сейчас же здесь душно, потно и тела убитых разлагаются самым быстрым способом. Глэйдеры быстро пересекли заваленный трупами участок и очутились в более прохладном месте. Округлая форма комнаты делала её похожей на зал в каком-то космическом корабле, который пережил столкновение с вражеской стороной. Здесь, как и в лаборатории валялись окровавленные трупы, но не было этого проникающего во все клетки тела запаха гниения. Повсюду мигала и рябила изувеченными экранами электроника. Ею было напичкано всё помещение. Глэйдеры разбрелись по залу, разглядывая всё вокруг и безуспешно клацая по запавшим клавишам компьютеров, в надежде пробудить искусственный интеллект. Ньют остановился у единственного плоского экрана, который уцелел после нашествия. Он стоял как вкопанный, не в состоянии сдвинутся с места. Заметив его замешательство, к нему присоединились Минхо и Эшлин. – Они и правда наблюдали за нами... – сумел выдавить Ньют. – Всё это время. – О понятии, что такое личное пространство, они наверное не слышали – изрекла Эшлин, уставившись на экран, где был изображён Глэйд во всей красе. С этого ракурса можно было наблюдать кухню Фрая, в которой Эшлин так любила воровать сэндвичи; и спальную посадку; и большое дерево, под которым ночами встречались она и Минхо. Точка, откуда велось круглосуточное дежурство Создателей была установлена на самой вершине стены, но Эшлин была абсолютно уверена, что подобные этой можно было найти и куда ближе к глэйдерам. Эшлин ощутила, что слишком поддаётся эмоциям и в конце концов, если так продолжится, они возьмут над ней верх и она разрыдается, поэтому отвернулась от экрана как раз в тот момент, когда их позвал Томас. – Эй, все сюда! Тут есть кое-что интересное. Когда глэйдеры собрались около него, Томас указал на красную кнопку, которая выделялась из числа других на этой панели. Он переглянулся со всеми по очереди, мысленно задаваясь вопросом: «жать или не жать?». Вопреки его сомнениям, все единогласно проголосовали за действие, и Томас аккуратно надавил на кнопку. Произошло следующее: кнопка загорелась изнутри, а на безупречного качества стеклянной перегородке появилось изображение белокурой женщины в белом халате. Она сидела за своим рабочим столом. У Эшлин от удивление повисла челюсть, а ладони запотели от волнения. – Эй! Я ее видела, она была в моем сне!! – вскрикнула она, указывая на эту женщину указательным пальцем. Ее голос дрогнул. – Это она смотрела на меня, пока я тону... Тихо добавила про себя Эшлин, не знаю что и думать. Глэйдеры переглянулись между собой. Слова девушки ввели их в ступор. Они наивно полагали, что на этом возможности этой комнаты исчерпаны и картинка просто будет двигаться без звука, как вдруг женщина заговорила чётким поставленным голосом: – Здравствуйте, – вежливо поздоровалась она. – Меня зовут доктор Ава Пейдж. Я исполнительный директор департамента специальных проектов, компании ПОРОК. Если вы смотрите это, значит, вы успешно прошли испытание Лабиринтом. Хотела бы я лично присутствовать там, чтобы поздравить вас. Но обстоятельства, похоже, препятствуют этому. Я уверена, сейчас вы все в полном замешательстве, рассержены, напуганы. Я лишь могу заверить вас, что все что с вами произошло, все что мы с вами сделали. У всего этого была причина. Вы этого не помните, но Солнце спалила нашу планету. – Картинка с говорящей женщиной пропала. Вместо неё появились кадры, снятые очевидцами с места событий. – Миллиарды людей погибли в огне, от голода, в муках. По всему миру. Последствия были невообразимыми, но потом стало ещё хуже. Мы назвали это «Вспышкой» – смертельный вирус, поражающий мозг. Он беспощаден, непредсказуем, неизлечим. Так мы думали, по крайней мере. Но со временем появилось новое поколение, способное противостоять вирусу, и тогда у нас появилась надежда на лекарство. Но поиск его обещал быть сложным. Юношей необходимо было протестировать. Даже пожертвовать ими. Только в условиях агрессивной среды можно было изучить деятельность их мозга. В общем всё, что угодно лишь бы понять, что делает их особенными. Что делает вас особенными! – Обычная суета рабочих в лаборатории быстро сменялась на самую что ни на есть панику. Белохалатники метались из стороны в сторону, глядя в свои компьютеры и перечитывая документы. – Вы можете не понимать этого, но вы для нас очень важны. К несчастью, ваши испытания ещё только начинаются. Вы очень скоро узнаете, не все одобряют наши методы. Прогресс слишком медленный, люди напуганы. Может уже поздно для нас, для меня, но не для вас. – Позади неё начиналось настоящее месиво. Бег людей останавливали пули, рассекающие воздух на право, и на лево. Одна из них угодила в стекло, которое отгораживало доктора Пейдж от остальных работников. – Внешний мир ждёт вас. И помните, ПОРОК – это хорошо. С этими словами, Ава Пейдж, исполнительный директор специальных департаментов компании ПОРОК, приставила заряженный пистолет к виску и через мгновение пустила пулю голову. Лишенное сознание тело рухнуло на стол со звуком гнилого арбуза, который случайно уронили на пол, не донеся до мусорного ведра. Эшлин вздрогнула и отвела глаза в сторону, чтобы не видеть как выплеснулись на камеру ошмётки костей и мозга. К счастью, на этом трансляция из прошлого была окончена и стеклянная перегородка вновь приобрела свой обыденный прозрачный вид. Эшлин почувствовала, как Минхо осторожно нащупывает её руку. Она поймала его ладонь и крепко сжала, словно передавая ему частичку своей силы. Ему сейчас нужна поддержка больше, чем когда-либо. Мир не просто выскользнул у него из-под ног – он рухнул на глазах, рассыпаясь в прах. Всё, за что они боролись долгие три года, жертвуя жизнями, оказалось лишь абстрактной идеей, изящной фразой, якобы несущей смысл «спасения мира». Каким ещё испытаниям хотели подвергнуть их эти бездушные люди, пусть теперь и канувшие в небытие? Или эта женщина с мертвенно-бледной кожей всерьёз рассчитывала, что он забудет всё пережитое, стоит ей заговорить о каком-то общем благе? О тех, кто ему безразличен? Да к чёрту всё! К чёрту весь этот абсурд! Сейчас это уже не имеет значения. Ему потребуется время, чтобы разложить всё по полочкам, понять, принять… Но главное – Эшлин рядом. Мелькнуло воспоминание. Минхо ясно представил тот день, когда увидел её впервые. Она лежала на кушетке в шатре медиков – хрупкая, как слепой котёнок, в лёгком светлом платьице. Тогда ему казалось, что её шансы на выживание ничтожно малы. Но этот «котёнок» неожиданно окреп на его глазах: обрел острые когти и зубы, которые не задумываясь мог вонзить в любого, кто посмеет встать у неё на пути. Её непокорный характер пленил его с того самого дня, когда она бросилась за ним в лабиринт, рискуя собственной жизнью ради него. Сначала он не хотел признавать своего восхищения. Однако уважение, зародившееся в душе, со временем переросло в глубокую привязанность, способную растопить любую боль, вызвать ту самую искреннюю улыбку, что долгое время была для него недосягаемой. Теперь ничто не вселяло в него больше уверенности, чем прикосновение её тёплой руки. Глэйдеры, словно по команде, разом обернулись к тёмному проходу, откуда, казалось, исходило спасение. Там скрывался долгожданный выход. – И что? Всё кончено? – спросил Чак. – Она сказала что мы важны... – тихо произнес Томас. – И что же нам теперь делать? – спросил Ньют, подходя поближе к Томасу. – Не знаю... – покачала головой Эшлин. Её рука по прежнему сжимала ладонь Минхо. – Но нам нужно убираться отсюда. Позади остался Лабиринт. Вокруг кроме них не найдётся ни одной живой души. Растерянные, плохо соображающие глэйдеры медленно направились к выходу. Они обдумывали каждый свой шаг, ведь от него могло зависеть всё. И, разумеется, они все разом вздрогнули, когда за их спинами раздался дребезжащий, до боли знакомый голос. – Нет... Обернувшись, ребята увидели его — Галли. Он стоял, нацелив на них дуло пистолета, который скорее всего вынул из руки какого-то мертвяка. – Галли? – спросил Томас, намереваясь подойти к нему. – Томми! – остановил его Ньют. – он ужален. Он не ошибся. От артерии на шее по телу Галли расползались фиолетовые нити воспаленных вен. Его маленькие глаза были залиты кровью. Лицо Галли перекосилось, на нём был отпечаток невыносимой боли. Пистолет прыгал в дрожащей руке, когда её хозяин начал приближаться к глэйдерам. – Нам не уйти... – Нет, Галли, мы выбрались! Мы свободны! – осторожно говорил Томас, вскидывая руки. – Свободны? – спросил он, нахмурившись, голос его дрожал. – думаешь там мы будем свободны? Нет, из этого места не выбраться. Произнес он, поднимая пистолет и нацеливаясь прямо на Томаса. – Галли... послушай меня, ты не в своем уме! Ты ужален! – тихо вмешалась Эшлин, осторожно подходя к нему. – Отпусти оружие... Вкрадчиво попросила Эшлин, понимая, что для их расправы сейчас вообще не подходящий момент. Теперь дуло нацелилось на Эшлин. Пока рыжая разговаривала с Галли, отвлекая на себя его внимание, Минхо воспользовался этим. Он перенял у Фрайпана копьё и приготовился к броску. – Мое место в лабиринте – с полными глазами слёз заявил Галли и добавил, нажимая на курок: – Как и всех нас! – Нет! – выкрикнул Чак, закрывая за собой Эшлин. Прогремел выстрел и одновременно с ним прямо возле уха Эшлин со свистом пролетело копьё, пущенное сильной рукой Минхо. Оно с противнейшим звуком вонзилось аккурат ниже левых рёбер. Секунду взгляд Галли выражал непонимание, а потом он начал откашливаться, пытаясь вздохнуть вощдух. Парень потупился и остекленел, падая на колени. А после повалился на пол без сознания. Глэйдеры наблюдали за этой сценой, не зная что и сказать. У девушки бешено стучало сердце, а коленки задрожали. – Эшли.. – тихо произнес Чак, прирывисто вздыхая. По его груди расползалось алое пятно крови. Галли не глядя спустил курок, и пуля, словно бесстрастный посланник судьбы, не исчезла в пустоте. Она впилась в хрупкое тело Чака, пробив солнечное сплетение. Мальчик едва успел вымолвить слабый вздох, прежде чем его подхватили сильные руки Томаса. Чак был таким маленьким и лёгким, словно его сгустившаяся боль уже уносила его куда-то вдаль. Эшлин, охнув, упала на колени перед Чаком, не замечая, как её колени ободрало осколками стекла. Лицо пылало отчаянием, глаза, наполненные слезами, не могли оторваться от мальчишки, чья жизнь утекала сквозь её дрожащие пальцы. Чак, обессиленный, но всё ещё живой, поднял на неё взгляд. Его лицо осветила лёгкая, почти детская улыбка. – Эшлин... – прошептал Чак, нащупывая слабой рукой ладони девушки, которые пытались остановить кровотечение. — Не надо... Рыжая уткнулась лицом в его грудь, пытаясь заглушить всхлипы. – Черт, Чак, держись, – хрипела и плакала она, сжимая его ладошку. – Я здесь... я с тобой! Ты слышишь? Только не оставляй нас! Просила девушка, слезы ручьем стекали по ее щекам, а губы дрожали. Мальчик лишь солнечно улыбался, пытаясь нащупать в кармане глиняную игрушку. Видимо, он хотел слепить себя в миниатюре и надо отдать ему должное, как скульптору, ведь получилось просто замечательно. – Томас... Возьми это, – уже с трудом проговорил он, протягивая фигуру Томасу. – Нет, Чак! Прошу держись, – Томас умолял, но его голос уже трескался от слёз. – я ведь обещал... Чак лишь покачал головой. Его дыхание стало неровным, слабым. Чак напрочь не принял его отказа, вкладывая фигурку в ладонь Томаса. Он замер, словно прислушиваясь к чему-то далёкому, невидимому для других. – Нет, Чак, прошу держись! – умолял Томас, а его глаза застилали слезы. – Мы ведь не так договаривались! Ты сам должен отдать её им!... Чак? Чак! ЧАК! Томас вскрикнул, но мальчик больше не реагировал. – Эй? Чак? ЧАК! ОЧНИСЬ, НУ ЖЕ, ОЧНИСЬ!! – Но все попытки Эшлин докричаться до мальчишки были тщетны. Он умер. Эшлин вдруг рухнула на него всем телом, обнимая крепко, как будто силой своих объятий могла вернуть его к жизни. – Нет... нет... – шептала она, плача, пока слёзы неслись по её лицу. – Не оставляй меня, Чак, пожалуйста... Перед глазами замелькали воспоминания. Она видела, как они вместе плескались в реке с Терезой. Как он, промокший до нитки, смеялся, размахивая мокрой палкой. Она вспомнила, как они вместе крались на кухню, чтобы стащить у Фрая свежий сэндвич. Как потом ели его напополам, прикрывая рот руками, чтобы не засмеяться слишком громко. Она видела, как он сидел под звёздным небом, указывая на самые яркие точки в ночи, его голос был наполнен восхищением, будто он видел их впервые. А потом – его пальцы, ловко лепящие фигурки из глины. Как он подарил ей её миниатюрную копию, смеясь, что «вышло даже симпатичнее, чем ты в жизни». Эшлин судорожно вздохнула, её голос сорвался в хриплый стон: – Ты ведь обещал... обещал, что всегда будешь рядом! Чак, вернись... Томас молча обнял её за плечи, сам не в силах сдержать слёз. Их общая боль казалась безграничной. Звёзды над головой, кажется, потускнели, как будто мир, потеряв Чака, стал чуть менее ярким. *** Эшлин смутно осознавала происходящее. Перед её глазами неподвижно застыло тело Чака, на груди которого алела пугающая, словно кровавый цветок, рана. Томас, потерявший себя в вихре отчаяния, яростно тряс мальчика, будто мог разбудить его этой истерикой. Сквозь хриплый голос раздавались надрывные крики: – О, Боже! Господи, нет! Только не он… Только не он! Эшлин сидела на коленях, не пытаясь обуздать рвущиеся из груди рыдания. – Прости… прости меня… – едва слышно шептала она, обнимая мальчика с такой силой, словно могла вернуть его в жизнь. Её плечи сотрясались от безутешных всхлипов, которые доносились до сбившихся в кучу глэйдеров. Тереза стояла чуть в стороне, словно стараясь не быть замеченной. Её обычно спокойное лицо было искажено болью, а плечи подрагивали от тихих рыданий, которые она тщетно пыталась подавить. Её глаза, покрасневшие от слёз, не отрывались от тела Чака. Тереза знала, что все слова в этот момент бессмысленны, что никакая сила не вернёт мальчика. Ньют, прикрыв рот рукой, чувствовал, как горячие слёзы катились по его щекам одна за другой, оставляя за собой солёные дорожки. Он был лидером Глэйда, его ответственность заключалась в защите каждого, кто жил там. Но теперь, глядя на спокойное лицо Чака, всё ещё хранящее отголосок улыбки, он не мог простить себе своей беспомощности. Ньют задыхался в беззвучных рыданиях. Минхо из всех сил старался не смотреть на происходящее. Но боль глухо отдавалась в его горле. Каждый глоток воздуха казался ножом, вонзающимся в гортань. Он все таки смог отвернулся, чтобы не видеть эту душераздирающую сцену. Сухость во рту усиливалась, горло стягивало судорогой. Он задрал голову к потолку, широко раскрыв глаз, чтобы не дать слезам пролиться. Фрай и Уинстон сидели молча, их лица застыли в выражении глухой скорби. Смерть невинных детей всегда казалась самым ужасным из всех несчастий. *** Раздался свист, и проход открылся. В помещение ворвались вооружённые люди в тёмно-синей униформе. Они окружили глэйдеров, подгоняя их резкими командами: – Быстрее! Не задерживайтесь! Однако с Эшлин и Томасом дело обстояло куда сложнее. Эшлин, обессилевшую и обездвиженную горем, оторвали от тела без труда, но Томас, охваченный яростью, не стал сдаваться. Один из бойцов рухнул от его удара, вслед за ним упали и другие, попытавшиеся подойти ближе. Минхо, бросившийся на защиту, не оставил соперникам шанса, прежде чем сам оказался повержен. – Заберите их! Они ещё могут жить! Пожалуйста, их можно спасти! – кричал Томас, сопротивляясь до последнего. Но командир подразделения, не намеренный выполнять просьбы, лично скрутил парня, воспользовавшись замешательством. Минхо, хоть и оказал яростное сопротивление, тоже вскоре был усмирён. Когда все глэйдеры оказались в вертолёте, командир снял с лица маску и, улыбнувшись, сказал: – Теперь всё позади. Глэйдеры, едва переводя дыхание, посмотрели в иллюминаторы. Вертолёт стремительно поднимался, открывая перед ними панораму Лабиринта. С высоты он казался невероятно огромным. На таком расстоянии Глэйд выглядел в точности как его миниатюрная копия, найденная в картохранилище. Но самое пугающее — за всё это время в Лабиринте не промелькнуло ни одной человеческой фигуры. Тревожная догадка о разъярённых гривах, отправившихся крушить всё на своём пути, заставила всех содрогнуться. Когда Лабиринт окончательно исчез за горизонтом, командир ответил на главный вопрос: – Заметили, что дождя в Глэйде никогда не было? Всё просто: ПОРОК построил этот Лабиринт посреди пустыни. Три дня назад здесь была страшная буря, из-за которой мы не могли прилететь. Вертолёт устремился на север, оставляя позади место, ставшее их тюрьмой. Томас, исчерпавший все силы, безмолвно опустился на ляжки Ньюта, погружаясь в тишину и мгновенный сон. Его тело, истощённое долгими часами борьбы, не смогло устоять. Ньют, устроившийся среди груды мешков, задумчиво склонился перед Томасом, аккуратно играясь с его волосами. В его взгляде читалась усталость, но и что-то глубокое — доверие к другому и бесконечная нежность. Молчание между Томасом и Ньютом было не тяжёлым, а скорее тёплым, пропитанным доверием и пониманием. Фрай и Уинстон и Тереза сидели неподалёку, поглощённые собственными мыслями, словно вдали от происходящего. В их разуме возвращались обрывки прошлого, напоминая о том, как всё это началось — орудия в чужих руках, странные повороты судьбы, которые так и остались неразгаданной тайной. Минхо, притулившийся к стене кабины, мягко обвил Эшлин руками, чувствуя, как её тело постепенно расслабляется. Усталость, наконец, взяла своё, и она, слегка прижавшись к нему, опустила голову на его грудь. Тёплый, ровный дыхание Минхо успокаивало её, как и его присутствие — надёжное, тихое. Он не мог не заметить, как её глаза становятся тяжёлыми, как её плечи, казавшиеся напряжёнными раньше, теперь мягко опускаются. В его руках она была беззаботной, защищённой, и он не мог не чувствовать этой глубокое ощущение связи, как будто мир, казавшийся шумным и беспокойным, теперь исчезал. Эшлин, тихо заснула, не волновалась, потому что знала: он рядом. Минхо улыбнулся, не слишком выраженно, но от души, чувствуя тепло от её доверия. Он прижал её чуть крепче, словно давая ей понять, что всё будет хорошо. – Полёт будет долгим. Можете поспать, – Командир, заметив их, дал совет, но Минхо не отвлёкся. Он тихо наблюдал за её сном, ощущая, как его сердце наполняется спокойствием.