Lonely dreams.

Появление троих Глэйдеров вызывало великий интерес и страх у глэйдеров. Они переглядывались и шептались. А Галли уже собирался устраивать собрание, но Ньют напомнил, что он заместитель лидера и пришлось самоуверенному глэйдеру захлопнуть варежку. Окинув прибывших намётанным взглядом, Ньют объявил, что ни о каком собрании не может идти речь, пока выжившие не будут в относительном порядке. Алби в буквальном смысле передали в руки Джефа и Клинта. Измотанные до предела от ночных гонок Минхо Томас и Эшлин, обмениваясь короткими фразами, отправились по направлению к душу, так как от них несло не цветочками. А после мирно спать под покровами ночи. *** | Собрание Глэйдеров началось при свете факелов. Густой вечерний мрак уже укрыл их небольшой мир, когда все выжившие наконец выспались. Темы, которые собирались обсудить, были слишком важны, чтобы откладывать их до утра. Обычно такие собрания ограничивались узким кругом кураторов, но этот случай стал исключением. Глэйдеры столпились у входа и тесной толпой окружили палату переговоров. Многие вытягивались на цыпочки, отчаянно стараясь уловить хоть слово изнутри. На ящике в глубине палаты сидела девушка с пронзительно рыжими волосами, держа за руку Томаса. Это их двоих судили в тот вечер. Минхо, занимавший свое почетное место среди кураторов, выглядел безразличным, словно всё происходящее его совершенно не касалось. Но внимательный взгляд заметил бы: он чуть отклонился вперед, напрягшись, как натянутая струна. Эшлин же не сводила с него глаз. Она вновь чувствовала прилив сил после долгого сна, но напряжение не отпускало её. Казалось, кошмарная ночь в Лабиринте осталась позади, но воспоминания о тех событиях продолжали грызть их изнутри. Особенно тот случай в посадке. Галли, в своей привычной роли обвинителя, выступал уверенно и громко. Его слова, полные негодования, раздражали Эшлин до глубины души. Она смотрела на него с нескрываемой тоской и думала: «Как же мне хочется вмазать этому самодовольному гаду». — Всё меняется, — заявил Галли, его голос резал воздух, словно острый клинок. — Это неоспоримо. Сначала Бена жалят средь бела дня. Затем Алби. А теперь эти новички решили нарушить главный закон Глэйда — отправиться в Лабиринт. — Но они спасли Алби! — робко возразил Фрайпан из уголка. — Спасли? — саркастически фыркнул Галли. — Три года мы жили в мире с этими тварями, а теперь они убили двоих Гриверов! Кто знает, чем это обернется?! — И что ты предлагаешь? — раздражённо бросил Ньют, выгибая бровь. Его голос звучал как гром, готовый обрушиться на всех присутствующих. — Наказать их! — выкрикнул Галли, глядя на Эшлин и Томаса с ледяным презрением. Кураторы вяло слушали разгоряченного Галли, изредка переглядываясь между собой. Когда он закончил требовать наказание для нарушителей и сел на стул, Ньют давал слово каждому из кураторов, чтобы те высказали своё мнение. — Я думаю, — начал уставший Фрайпан, — что наказывать их жёстко не стоит. Они спасли жизнь Алби, и это важнее любых правил. К нему присоединилось ещё несколько парней, но все согласные с Галли тут же подняли суматоху. Шум невозможно было заглушить. Даже Ньют утратил контроль над глэйдерами и выкрикивал бесцельные фразы о сохранении тишины. Когда в уши шанков впился пронзительный визг, они наконец заглохли. Эшлин вступила в дискуссию немного не традиционным способом. — Я хочу говорить! — Эшлин резко встала, её голос звенел, как натянутый канат. — Ты будешь говорить, когда тебе дадут слово! — осадили её Ньют и Галли в один голос. — Нет, черт возьми! — выкрикнула девушка, стиснув кулаки. Толпа мгновенно замерла. Минхо слегка наклонился вперёд, словно предчувствуя нечто важное. — Вы не заткнете меня! Мы с Томасом заслуживаем права говорить. И, знаете что? Вы не имеете никакого права нас судить! — Ты хочешь сказать, что тебя не было в Лабиринте? — ядовито усмехнулся Галли. — Заткнись, — процедила Эшлин сквозь зубы. — Эшлин, объясни, что ты имеешь в виду, — вмешался Минхо, его голос звучал мягко, но настойчиво. Девушка вскинула голову, её глаза блестели от гнева и ярости. – Я имею в виду то, что мы ни в какой степени не нарушали правил Глэйда! Мы как никто другой поняли их суть. Ньют говорил мне, главное в нашей жизни то, что мы есть друг у друга. Я это знаю! Главным в тот вечер было то, что у нас есть Минхо и Алби. Если им не поможем, мы будем бесполезными кусками кланка. — Если бы мы каждый раз бросались спасать кого-то в Лабиринт, мы давно бы все передохли! — парировал Галли. — Минхо и Алби — это не просто "кто-то"! — парировала Эшлин, её голос звенел от гнева и эмоций. — Они важны. Как и каждый из вас, чёртовы идиоты! Да, это было вчера, но если бы мы с Томасом продолжали стоять на месте, как вы, как послушное стадо баранов, Минхо бы сейчас здесь не сидел! Просто признайтесь — вам самим совестно. Совестно за то, что вы стояли и ничего не делали, когда теряли тех, кто был вам дорог. Вы видели, как они погибают у вас на глазах, и просто плакали, как беспомощные дети! Она сделала паузу, оглядывая притихшую толпу. Её взгляд, горящий гневом и отчаянием, проникал в самую глубину души каждого из присутствующих. — Ужасы Лабиринта стоит пережить хотя бы ради того, чтобы вернуть домой тех, кого мы уже успели похоронить в своих мыслях! — продолжила она. — Мне отвратительно находиться среди людей, которые ставят свою жизнь выше жизней своих друзей. Может быть, в прошлом, в мире, где царила безопасность, это и имело смысл. Но не сейчас! Не здесь! Мы живём в условиях, где каждый из нас важен, где каждый имеет значение. И мы должны держаться друг за друга, не на словах, а на деле, чёрт побери! Её голос дрожал, но она не останавливалась, поднимаясь на цыпочки, будто стараясь дотянуться до всех взглядом. — У вас нет права нас судить. Потому что мы поняли, что значит быть глэйдером! Это не просто слово. Это единство. Это жизнь, которой мы делимся друг с другом. Мы — единый организм. И если хоть одна, даже самая маленькая часть этого организма страдает, мы обязаны её поддержать, помочь встать на ноги. Потому что именно так поступают люди! Эшлин сжала кулаки, её голос стал твёрдым, как сталь. — А вас всех научили подавлять свои эмоции, жить по каким-то нечеловеческим правилам. Это уже не устав людей. Это устав зверей! Сколько ещё вы будете прятаться за этими жестокими законами, которые заставляют вас забыть, что значит быть человеком? Вы должны набраться смелости, набраться человечности и понять, что жить нужно не только ради себя. Жить нужно ради тех, кто рядом. Ради тех, кого вы любите! Её голос сорвался на последних словах, но в тишине, наступившей после её речи, каждое слово звучало как гром. Эшлин обвела всех собравшихся тяжёлым, испытующим взглядом, её дыхание было прерывистым, но она стояла, словно готовая выдержать всё, что последует за её словами. Слова девушки взорвались эхом в сердцах собравшихся. Гул оваций, прорвавший молчание был наградой смелой девушке. Хлопали в ладоши несколько кураторов, и все те люди, стоящие за стенами палатки. Ньют пытался скрыть довольную ухмылку, а Минхо неотрывно смотрел на Эшлин. Ей было неудобно говорить со своего места, поэтому она героически стояла, опираясь на плечо сидящегося Томаса. Закончив говорить, Эшлин устало села обратно на ящик, чувствуя, как её тело начинает дрожать от напряжения. – Всем угомонится и сохранять тишину! Мы должны выслушать, что думают по поводу этого кураторы. – Минхо! Ты был с ними, что ты думаешь? Ньют обратился к парню, вздохнув побольше воздуха. Минхо вылупил свои глаза, явно не ожидающий что его вот так вот спросят. Эшлин на это лишь тихо хихикнула, прикрывая рот рукой. — Я думаю, за все время что мы здесь, ещё никто не разу не убивал Гривера. — Начал Минхо, не отрывая взгляд от Эшлин. — Когда я струсил и убежал захватив за собой Эш, этот чертов герой, остался защищать Алби. Не знаю, храбрость это была или глупость, но этого нам точно не хватало. Он должен стать бегуном! А если бы не Эшлин, я вряд-ли бы пошел искать Томаса. Она настаивала на этом, и вела себя очень храбро. Щеки Эшлин вспыхнули румянцем, словно алые розы распустились на ее лице. Она быстро отвела взгляд, словно боясь, что ее смущение станет слишком явно видным. Ее губы слегка приоткрылись, и она неловко попыталась улыбнуться, но улыбка получилась неуверенной и застенчивой. Она хотела исчезнуть, раствориться в воздухе, лишь бы не задохнуться от смущения. Глэйдеры все начали соглашаться с речью Минхо, выкрикивая их имена. — Что? Стойте, давайте не будем торопиться с решениями, хорошо? Глэйдеры не послушали речь Фрайпана, а лишь продолжали восхваленно произносить имена новичком. Чак выкрикивал их имена особенно громко. | — Хотите закатить им вечеринку? Пожалуйста! — Раздражённо фыркнул Галли. — Валяйте, но если я что не понимаю, на счёт лабиринта это то что нельзя.. Но вдруг в тишине вечернего воздуха раздался знакомый звук. Сначала это был едва уловимый гул, но он быстро растет, становится глубже и более четким. Галли, остановившись на полуслове, прислушался. Лица окружающих застыли в недоумении. Ньют поднялся со своего места, рванув на улицу. Остальные же последовали его примеру, в спешке выбежав на улицу. Эшлин в недоумении поспешила за всеми, захватывая за собой Томаса. — Стой, я узнаю этот звук! — прошептал Эшлин, ее голос был полн недоумения. — Лифт, он поднимается! — Сказал Чак, его лицо побледнело. — Но ещё рано! — Произнес Минхо, что появился сзади девчушки. Бегущие бросились к лифту, их лица были переполнены страхом и неверием. Галли, руководствуя толпой, бежал вперед, не отрывая взгляда от лифта. И вот гул затихает, а двери лифта с громким шипением сдвигаются в стороны, открывая тесный квадрат. В нос ударяет едва уловимый запах старой краски и полироли. Ньют запрыгивает внутрь, осматриваясь. Лифт дрожал от движения, издавая глухой гул. В центре кабины, на холодном полу, лежала девушка. Ее лицо было бледным, глаза закрыты, дыхание слабое и прерывистое. — Ньют, что там? — Спросила за всех Эшлин, подходя поближе к лифту, сквозь огромную толпу. — Это ещё одна девчонка...? — В недоумением произнес Ньют, уставившись на Эшлин. Эшлин же с удивлением уставилась на него в ответ. Она протиснулись сквозь толпу и с неуверенностью заглянула внутрь. Ньют, заметив ее, беспокойно посмотрел на окружающих. Все были в тревоге, не зная, что делать. — Кажется она мертва. — Прокомментировал Ньют, отходя от нее подальше. — Что у нее в руке? — Проговорил Галли, указывая на ещё одну девушку. Рука Ньюта потянулась к руке девушки. Он вгляделся в ее руку, заметив что-то зажатое в ней. Парень осторожно раскрыл ее пальцы. Там лежала скрученная бумага, на которой была написана небольшая записка. Ньют разогнул ее и прочитал вслух. — Она последняя, из всех.. Слова прозвучали в тишине лифта, словно грохот грома. Ньют посмотрел на окружающих с недоумением, как и все остальные. Они не понимали, что значит эта фраза. — Что это значит черт возьми?! — Спросила Эшлин, не отводя взгляды от лежащей девушки. Вдруг девушка резко открыла глаза. Она вздохнула, словно проснувшись от глубокого сна. Ее взгляд окинул всех присутствующих. — Томас.. — Прошептала она вдыхая воздух так, словно она задыхалась. И она снова отключилась. В воздухе лифта повисла гробовая тишина. Все медленно перевели взгляды на Томаса с удивлением, с волнением, с тревогой. Брови Эшлин взлетели вверх, глаза расширились, а губы слегка приоткрылись в удивлении. Она словно застыла в момент, ее взор устремлен на девчонку, как будто она пытается ухватить каждую деталь ее слов, каждую интонацию. В глазах Эшлин была смесь удивления и тревоги. Она не могла поверить в услышанное, но в то же время не могла отбросить чувство опасения. Она была заинтригована, но в то же время ощущала неприятное предчувствие. Ее лицо было выражением конфликта между любопытством и страхом. Она не могла оставаться равнодушной, но и не могла позволить себе поддаться панике. Ей нужно было сохранять спокойствие, хотя бы внешне. — Ещё считаете я перегибаю? — С сарказмом выкинул Галли. *** — Джеф, что происходит? Что с ней? Почему она не просыпается? — Расспрашивал того Ньют, обеспокоено окидывая ее взглядом. — Слушайте, я разбираюсь в этом не больше вас. — Ответил ему Джеф. Девушка лежала так уже несколько часов, так и не открывая свои глаза. — Ты узнаешь ее? — Спросил Ньют у Томаса. — Я вообще без понятия кто это. — Взгляд Томаса не отрывался от той. Парень пытался узнать или вспомнить ее, но все безуспешно. — Серьезно? — Скрестив руки сказал Ньют. — Зато тебя она очевидно знает. — А что с запиской? — Спросил рядом стоящий Минхо, что тоже изучал лежащую особу. — С запиской мы разберемся позже. — Ответил юноша, окидывая их всех критичным взглядом. — Лучше разобраться с ней сейчас, у нас и так полно забот. — Он прав Минхо, если лифт больше не вернётся так думаешь, как долго мы тут протянем? — Высказал свою мысль Джеф. — Это ещё не факт! — Возразил блондин. — Не будем делать поспешных выводов. Когда она очнётся, узнаем что ей известно. Кто то здесь должен знать все ответы. — Ладно. — Произнес Томас, прежде чем отвернуться от них, выходя из палаты. — Эй, куда ты? — Спросил Ньют, удивлённо уставившись на его уход. — Обратно в лабиринт. — Выкинул тот, уходя из виду. Эшлин и Минхо переглянулись, прежде чем рвануть за парнем. Ньют на это закатил глаза, не спеша за ними. — Эй, Томас! — Выкрикнула его имя Эшлин, нагоняя того. — Эй, эй, эй! Девушка остановила того, хватая его руку в свою. — Что с тобой? А? — Поинтересовалась она, хмуря брови. — Жить перехотелось? Ты только вернулся и хочешь обратно? Эшлин явно была недовольна поведением парня. — Никто ещё не выжил после встречи с гривером, чтобы рассказать о нем! — Ответил ей Томас. — А там сейчас лежит мертвый гривер! Хочешь сказать тебе не любопытно?! — Вообще то не очень. — Подал голос Минхо, стоя рядом с Эшлин. — Ой, заткнись! Не тебя спрашивали. — Закатывая глаза, упрекнула его Эшлин. Томас проигнорировал эту пару, и вновь кинулся вперёд. На этот раз его остановил Минхо, вскидывая брови в немом вопросе. — Ну и что за план? Пойдешь и припарируешь эту тварь один? — Допрашивал того Минхо. — Да, если придется. — кратко ответил Томас. — Есть ещё бегуны? — А тебе меня с Минхо не хватает? Я конечно не бегун, но тоже выжила вместе с вами!— С сарказмом проговорила девушка. — Зачем тебе это вообще? Эшлин явно не желала идти обратно в лабиринт. — Просто я думаю пора выяснить, с чем мы имеем дело. — Твердо прояснил Томас, грозно посмотрев на Эшлин. Эшлин удивилась напору Томаса и усмехнулась. — Ладно! Но ты ни за что не пойдешь туда один. — Заявила она, при этом повернувшись к Минхо. Она схватила азиата за руку показывая что они с Минхо пойдут за Томасом. — Мы пойдем за тобой, Том! Жди в лесу через час. — А меня ты спросить не хочешь? — Уныло спросил Минхо. — Неа. *** Томас стоял посреди леса, опираясь на толстый ствол сосны. Его глаза бегали по густой зелени, ища знакомые силуэты. Солнце пробивалось сквозь листву, бросая пестрые пятна на землю. Тишина леса была нарушена только шелестом листьев. В воздухе пахло смолой и сырой землей. Томас вдыхал глубоко. Он ждал. Ждал Минхо и Эшлин. Они должны были прийти сюда ещё 10 минут назад, чем они там занимаются черт возьми? Он вновь вгляделся в густую зелень леса, стараясь увидеть что-нибудь знакомое. И вдруг он услышал это. Тихий шепот листьев. Он был едва уловимым, но он был там. Томас напрягся, его мышцы напряглись. Он знал, что это не просто ветер. Он знал, что это они. Он медленно повернулся к звуку. Томас видел их, фигуры в глубине леса. Они возвращались. Эшлин шла бок о бок с Минхо, попутно толкая того за плечо. Тот сильно возмущался и толкал девушку в ответ. Томас улыбался этому зрелищу. После небольшой борьбы, оба настигнули Томаса. — Ну и чего вы так долго? — Спросил Томас. — Да мы просто сходили поесть, так как этот ублюдок проголодался. — Закатывая глаза, произнесла Эшлин, широко улыбаясь. Минхо проигнорировал Эшлин, переводя взгляд на Томаса. — Ну что, пошли?