Бледный свет

      Хлопает входная дверь, ключи выпадают из рук, слышится тихое чертыхание. Тэхён нервно дёргается от звуков и мгновенно просыпается. Словно не спал вовсе — и состояние примерно такое же. Когда он в последний раз чувствовал себя отдохнувшим? Это состояние сочетается с приходом зимы, но темнотой и холодом вовсе не объясняется, как не объясняется и жизнью в новом месте. Здоровый сон полностью исчезает из жизни Тэхёна, когда обостряются его видения. Теперь ночами напролёт его мучают сумбурные сны, резкие приступы могут «разбудить» в любой момент и засыпать вечером становится совсем страшно. Поэтому они часто болтают с Чонгуком до полуночи, а потом этот же Чонгук вскакивает до рассвета и хлопает дверьми.       Расправившись с курткой и связкой ключей, он всё ещё очень шумно шагает по коридору и, весь взмыленный и явно злой, влетает в спальню. Впрочем, замирая на пороге.       — Я тебя разбудил, — смущается альфа, как будто это всё не в его квартире происходит.       Тэхён отрицательно качает головой и садится на кровати, сонно потирая лицо.       — Что-то случилось? — спрашивает он.       Чонгук громко вздыхает и присаживается рядом.       — Что-то случилось.       Снова он молчит о том, что происходит, но сам же даёт понять, что эмоции льются через край и сдерживать их становится всё труднее. Это глупое желание доказать всем, что ты сильный и можешь справляться с такой глупостью, как переживания… Кто вообще решил, что переживания — это не заслуживающая внимания глупость? Они и доводят человека до крайности, когда копятся и сжигают изнутри.       — Не расскажешь? — тихо спрашивает Тэхён, кладя ладонь Чонгуку на бедро и успокаивающе поглаживая.       Альфа едва заметно дёргает ногой. Он ещё полминуты молча варится в своей злости, а потом вдруг резко вскидывает голову и с вызовом смотрит Тэхёну в глаза.       — А ты сам не видишь?       Омега поджимает губы. Снова одно и то же. За прошедшее время они не раз это обсуждали, и как бы Тэхён не старался, категоричность Чонгука только росла. Что бы он не увидел той ночью, какие бы предсказания не слышал по ночам, с исчезновением Чимина он всё больше и больше уверялся — никакой магии не существует, и дело тут только в психических расстройствах. С Юнги всё было понятно с самого начала, теперь тронулся с Чимин, а Тэхён… а Тэхён прост впечатлительный, вот и всё. Если на один вечер картина мира Чонгука допустила существование чего-то сверхъестественного, теперь злость и обида вытеснили сказки полностью.       — Что-то с Чимином? — спрашивает Тэхён, игнорируя резкие слова. Чонгук злился, но всячески увиливал от того, чтобы звать Тэхёна лжецом, хотя и верить ему от этого не начинал.       — Ага, — кивает Чонгук, буравя взглядом чужую ладонь у себя на бедре. Иногда ему просто невообразимо противно. Прикосновния Тэхёна вызывают бурю никак не связанных с ним эмоций, затем приходит воспоминание о его первом видении, а после всё связывается в один общий клубок, и такое выдержать оказывается уже очень сложно.       — Он объявился? — направляет Тэхён.       Чонгук снова вскидывает голову и стыдливо сдерживает подступившие слёзы.       — Он пробрался в участок и изменил данные о расследовании.       В этот момент становится очевидно — следователя не волнует его расследование, а эти эмоции вызваны совсем другим. Он чувствует себя преданным и брошенным, а от этого чувства никак не скрыться, когда предаёт очень близкий и важный человек. Можно сколько угодно притворяться злым и категоричным, на деле ты всегда останешься маленьким и брошенным.       — И что там теперь? — осторожно спрашивает Тэхён, не переставая разглаживать складки на домашних брюках. Чонгук мечется только, роняет взгляд, ощущает тепло и обиду, и разрывается на куски.       — Я не знаю, — совсем уже раздавленно признаётся он, — сейчас поеду в участок. Пока мне сообщили по телефону.       Тэхён задумчиво притихает. От того, что ему выпала карта провидца, яснее ему ничего из происходящего казаться не стало. И вовсе складывалось впечатление, что провидец помогает всем вокруг, но только не себе самому. Тэхён, на самом деле, всё ещё не верил до конца в реальность слов Юнги, но точно не противился таким фактам, как Чонгук. Сложно оставаться скептиком, когда магия затронула тебя лично.       — Может быть, он направляет тебя?..       — Почему бы не сказать мне свои наставления лично?! — снова вспыхивает Чонгук.       — А ты прислушаешься? — тут же парирует Тэхён.       — Я прислушаюсь к фактам, а не к этим выдумкам! — упрямится альфа. — Я ни за что не поверю этим сказкам!..       — Поэтому я живу у тебя последние дни? — резко осаждает его Тэхён. Чонгук так и замирает с открытым ртом, собирается ещё что-то уверенно сказать, но точно каменеет от грома прозвучавших слов и от того, что обязательно прозвучит дальше, потому что Тэхён сжимает пальцы на его коже и добавляет: — поэтому ты боишься прикасаться ко мне?       Он сейчас не в трансе, но выглядит так, словно всё о Чонгуке знает наверняка. Это жутко само по себе, но многим хуже из-за того, что в очередной раз заставляет задуматься. Тэхён и правда знает то, чего узнать ни откуда не мог. Вот только… если допустить его сверхспособности, придётся допустить и всё остальное. Чонгук жалобно кривит лицо. Злость как рукой сняло, теперь ему просто горько и страшно.       — Я вспоминаю, что сказал тебе тогда, — чуть мягче проговаривает Тэхён. — Не понимаю до конца, но чувствую, что именно с тобой произошло, — он недолго мнётся, но решает, что всё-таки обязан это озвучить, потому что сам Чонгук вряд ли решится, как бы сильно его это не гложило. — В подростковом возрасте у тебя была связь со взрослой женщиной, и ты поэтому теперь боишься вступать в отношения со мной.       Чонгук окончательно меркнет под его уверенным взглядом. Каждое слово отбивает очки в пользу того, что мир вовсе не такой, каким видел его Чонгук почти тридцать лет. Это невыносимо практически так же, как видеть, что совсем юный парень окунается в рефлексию гораздо сильнее тебя самого и явно демонстрирует — Чонгук по своей природе крошечный и слабый, какой бы образ он не выстраивал себе внешне.       — Если это правда, значит, и об убийствах тоже, — заканчивает Тэхён, и на этой ноте его упрямо тянут на себя, только бы перестал говорить то, чего уже никак не отменить. — Возьми уже себя в руки и посмотри правде в глаза!       Чонгук падает на спину и в объятиях утягивает Тэхёна на себя, пряча взгляд и неразборчиво мыча что-то в шею, а потом, задумавшись всё же, пытается поцеловать.       — Я не об этом, — упрямо отмахивается Тэхён, ёрзая в его руках.       Его пытаются поцеловать снова.       — Я ещё не умывался, — пытается сопротивляться омега.       — А я курил, — замечает Чонгук и всё-таки целует его. Есть в этом что-то большое и важное для него, но озвучивать он этого в своей манере не станет. Чонгук соврёт если скажет, что слова Тэхёна на него совсем не влияют. Тэхён сам по себе так сильно на него влияет, что остаётся только удивляться. Разве мог он такое от себя ожидать? И это тоже по-своему выбивает из сложившейся картины мира, а Чонгук уже просто устал удивляться. Он крепко держится за Тэхёна и между поцелуями доверчиво смотрит ему в глаза, как будто… хочет услышать успокоение от того, кто видит гораздо больше него самого.       Они проводят в постели ещё немного времени. Тэхён потом всё-таки вырывается из цепких рук и встаёт, оставляя альфу распластанным на простынях и со всех сторон растерянным.       — Сколько я уже на парах не был?.. — присвистывает Тэхён, заглядывая в телефон, который практически не берёт теперь в руки.       — У тебя больничный, — спокойно замечает Чонгук.       — Спасибо, доктор, — язвит омега и уходит умываться. Возвращаясь, он спокойно заглядывает в чужой шкаф и достаёт оттуда чужие вещи. У Чонгука, оказывается чуть ли не вся одежда тёмная и строго по стилю альфы.       — Тебе велико, — замечает он, рассматривая Тэхёна, нацепившего его джинсы и свитер.       — Это стиль, — хмыкает омега, затягивая джинсы ремнём. На самом деле сам он никогда не следил за модой, а красивые вещи Чонгука ему нравятся скорее тем, что они просто принадлежат Чонгуку.       — Подлецу всё к лицу, — озвучивает альфа, когда Тэхён подходит к нему и останавливается между ног. Чонгук даже садится на кровати.       — Я подлец по-твоему? — омега вскидывает бровь. Его снова обнимают, на этот раз за талию и прижимаясь лицом к животу.       — Нет.       Тэхён хмыкает, поглаживая альфу по волосам.       — Поговори с Чимином.       Чонгук ничего не отвечает. Он даже не знает, где ему этого Чимина искать. И это тоже обижает, потому что выясняется, что не так уж хорошо он своего близкого друга знал, если тому удалось найти укромное место и не показываться. А знал ли он Чимина вообще, если всё происходящее с ним сейчас кажется Чонгуку неожиданностью и даже недоразумением?       — Я еду в участок сейчас, ты со мной? — вместо ответа спрашивает Чонгук.       — Ага, — вздыхает Тэхён. — Пошли завтракать.

***

      По приезде в участок Чонгук сначала не торопится выходить из машины, а потом ещё долго жмётся рядом, то и дело притягивая к себе Тэхёна и ведя бесконечный бессмысленный диалог. На работу идти нет никакого желания — там сплошная неразбериха, и пусть с Тэхёном понятных моментов не намного больше, с ним хотя бы приятно находиться рядом. Мимо проходят коллеги, пялятся на них и беззвучно усмехаются. «Ну и что?» стоит у омеги в глазах. «Ну и что?» расслабленно повторяет Чонгук. Пока он обнимает Тэхёна и перед совсем недолгой разлукой целует, ему хорошо и спокойно.       — Ему хоть шестнадцать есть? — присвистывает коллега, встречая Чона на входе.       — Не переживай за нас, — спокойно бросает Чонгук и первым уходит в свой кабинет. Там, на столе, уже разворошённый не первой парой рук компьютер. Укол тревоги даёт о себе знать, но уже не так сильно, как это было утром. Сейчас Чонгуку хотя бы не хочется броситься курить от мысли о предательстве Чимина. Предательство ли это вообще?       — Он пробрался в кабинет пока никого не было, а потом знаешь что сказал? — бубнит за спиной коллега. — Что он опаздывает к врачу. Знаешь, о чём это может говорить?       — О том, что его поступок можно объяснить простым психическим недомоганием? — хмыкает Чонгук, пробегась глазами по страницам дела.       — О том, что с такими, — он намеренно выделяет это глупое слово, — недомоганиями он на работу уже вряд ли вернётся.       — А это уже не наше дело, — напоминает Чонгук. Вообще-то, это его дело, но он не станет распыляться перед не пойми кем. Этот разговор снова пробивает его на агрессию — кого-кого, а безымянного коллегу состояние Чимина точно не должно никак волновать. Что он вообще может в происходящем понимать? Чонгук горделиво вскидывает голову. Он, может, и человек, но посвящён во многое. Как бы не хотелось это «многое» игнорировать.       — Чона мы выпускаем, — сообщает слегка осаждённый коллега. — Ничего он не знает.       — Ага, — кивает Чонгук и уходит к камерам. На самом деле они погорячились с задержанием Хосока, но тот вёл себя слишком нервно и никак не мог объяснить, видел он что-то важное или нет. Проведя немного в четырёх стенах, успокоившись, он своё незнание только подтвердил, хотя Чонгуку по-прежнему казалось, что он чего-то недоговаривает.       — На выход, — бодро сообщает следователь, выпуская свидетеля.       Хосок быстро вскакивает на ноги и сначала пугливо смотрит на Чона. Задержание и правда немного вразумило его, но точно не утихомирило полность. Что-то в нём продолжало извиваться и наталкивать на странные мысли, Чонгук это чувствовал и за глаза не одобрял. Чонгук вообще особенной гипкостью мышления не отличался.       — Пойдём заберём твои вещи, — следователь увлекает скованного мужчину за собой, быстро и без разрешения переходя на «ты». — Тебя семья не потеряла? — уточняет Чонгук, следя за тем, как Хосок берёт в руки телефон и убирает в карман, даже не взглянув на экран.       Хосок выбирает между «нет» и «им не привыкать». Ненадолго подвисает.       — Я иногда могу пропасть на пару дней, — признаётся он, шагая на свободу в сопровождении следователя.       Чонгук вопросительно вскидывает бровь.       — Рыбалкой увлекаюсь, — роняет Хосок, осторожно поднимая взгляд, точно прощупывая реакцию следователя. Чонгук его намёк не считывает.       — Хорошее дело, — пожимает плечами альфа.       — Иногда на лодке ночью выхожу, — добавляет Хосок. Чонгук снова слышит что-то своё.       — У тебя же дети? — вспоминает он, когда они выходят на улицу и двигаются к машине. Тэхён терпеливо вертится рядом.       — Да, двое, — кивает Хосок. — Сын совсем маленький, дочке уже шестнадцать.       — Тяжело с подростками, да? — продолжает беззаботный диалог Чонгук, игриво пихая Тэхёна в бок. Тот в ответ только недовольно фыркает, и Хосок смущённо на них двоих смотрит.       — Вроде того…       Нашедшее на Чонгука озарение не даёт ему вести себя привычно отстранённо. Или во всём виновато выглянувшее совершенно внезапно солнце. На улице лёгкий мороз, воздух совсем прозрачный, светло… самое время творить эмоциональные глупости.       — Не сложнее, чем держать себя от приключений, да? — всё так же подчёркнуто дружелюбно бросает Чонгук, оборачиваясь к Хосоку полностью и кладя тяжёлую ладонь ему на плечо. — Я тебя насквозь вижу, — сообщает он. Вообще-то он младше, но что-то ему подсказывает, что с этим человеком они практически на равных, а это значит, свои морали задвигать вполне можно. — Неймётся в спокойной обстановке, хочется во что-нибудь ввязаться? Лучше подумай о семье в такой момент. Загремел бы сейчас за решётку, и что тогда?       «Он что, пытается объяснить, что быть обычным человеком вовсе не зазорно?» — пролетает в голове у Тэхёна.       — Или сообщил бы следствию важные сведения, — не без страха выдаёт Хосок, с трудом не сгибаясь под тяжёлой ладонью следователя. — Может быть, спас бы чьи-то жизни. Всё это явно происходит не просто т…       — Не забивай себе голову, — грубовато перебивает его Чонгук, боясь услышать что-нибудь непоправимое о магии, картах и… когда Хосок мог получить свою?       — Он выбирает игнорировать, но кто сказал, что он гений? — смело бросает Тэхён, нарываясь на гневный взгляд. Хосок для него человек незнакомый — Чонгук о нём ни словом не обмолвился, но что-то в его словах заставляет остановиться и присмотреться. Совпадение ли?       Между ними повисает пауза. Чонгук держит руку на плече у Хосока, а Тэхёна держит своим грозным взглядом. Только минуту назад чувствовал себя вновь живым и уверенным в каждом шаге, советами разбрасывался, а теперь померк обратно. Как и солнце зимой, редкий гость и его короктие прозрения. Снежные облака затянули небо, Чонгука снова накрыло мыслями, от которых никак не скрыться.       — Я домой поеду, — осторожно сообщает Хосок, желая поскорее исчезнуть из сложившейся ситуации и обдумать произошедшее в менее напряжённой обстановке.       — Я тебя подвезу, — резко сообщает Чонгук. — У тебя денег даже с собой нет, я же знаю.       — Не сто… — запинается Чон, слегка оглядывая незнакомый район. — Ладно, буду признателен.       Чонгук кивает на свою машину и сам шагает к ней, обходя Тэхёна, с которым точно не стоит сейчас выяснять отношения. Омега и не против — в сущности ничего нового сейчас не произошло, просто Чонгук продолжает артачиться. Тем более, что его стало одолевать какое-то смутное предчувствие. Может быть, Хосок так смутил, или вспомнился какой-то сон... Тэхён не двигается с места, когда Чонгук сам обходит его, чтобы пройти к машине. На секунду мир вокруг замедляется, некое ощущение накрывает с головой. Тэхён резко хватает альфу за руку. Сердце у обоих пропускает удар — обычно омега ведёт себя так по ночам, когда его одолевают видения. Но он молчит и нерво смотрит куда-то вперёд. На повороте заносит машину, шины визжат, а после знакомый человек паркуется совсем рядом. Тэхён отпускает руку Чонгука, этого и так достаточно, чтобы передать своё предчувствие альфе. На всех парах к ним прямо через дорогу идёт Сокджин.       Чонгук при виде него вопросительно хмурится и не успевает ничего сказать.       — Ты сейчас поедешь со мной, — вместо приветствия сообщает Сокджин. Выглядит он слегка возбуждённо, но всё ещё уверенно. Тэхён на него с подозрением косится.       — Привет, — кивает слегка обескураженный Чонгук.       — Садись, мы торопимся, — продолжает настаивать на своём Сокджин, кивая на свою машину.       — Я вообще-то тоже за рулём, — сообщает очевидное Чонгук. — И не один.       Он кивает на Тэхёна. Сокджин окидывает омегу оценивающим взглядом и в остальном старательно игнорирует. Они не общались раньше, но Чонгук, конечно, всегда отзывался о лучшем друге строго положительно. Теперь Тэхён приглядывается к альфе и совсем не находит в нём ни одной приятной черты.       — Это по поводу Чимина, — Сокджин озвучивает ключевое, отчего Чонгук сразу же оживляется.       — Ты знаешь, где он? — быстро спрашивает Чон. — Почему не позвонил сразу?       — Просто поехали со мной, — с расстановкой проговаривает Сокджин. — Побыстрее.       — Да что происходит!.. — вспыхивает Чонгук. — Ты можешь сказать нормально?!       — Объясню на месте, — стоит на своём Сокджин и смотрит другу в глаза, источая заботу, тревогу и все возможные искренние чувства. Он кладёт руку Чонгуку на плечо в доверительном жесте и даёт пару секунд подумать, а Тэхёну тоже хочется схватить Чона за руку и не позволить подвергнуться этому странному влиянию. Что за магией такой облагает Сокджин, что его очевидно странное предложение не выхывает у Чонгука конкретной отрицательной реакции?       — Я с Тэхёном, — мгновенно сдаётся Чонгук, озвучивая факторы, которые сейчас же откинет, — да и парня одного собирался подвезти.       — Другим транспортом воспользуется, — нетерпеливо бросает Сокджин. Тэхёну кажется, у него в голове сейчас визжит тревожная сирена.       — Ну не знаю… — тянет явно смущённый Чонгук, но уже открывает дверь машины, чтобы попросить Хосока выйти.       — Давай, жду тебя, — кивает Сокджин.       Тэхён резко хватает Чонгука за руку.       — Ты обещал человеку. Некрасиво получится, если откажешь, — спокойно проговаривает омега, заставляя посмотреть себе в глаза. Снова это чувство тревоги и… словно дежавю. Сообщить бы его Чонгуку, но он и так приходит в себя под пытливым взглядом омеги. Они недолго смотрят друг другу в глаза, оба молчат, пока Сокджин уверенно уходит к своей машине. У Чонгука во взгляде мелькают вопросы и тяжёлый мыслительный процесс. Когда пальцы Тэхёна разжимаются, он всё-таки получает от него то же знакомое чувство. Словно что-то знакомое происходит, но никак не удаётся это до конца уловить. Чонгук в последний раз заглядывает в глаза своему провидцу и в следующий момент сообщает Хосоку, что нужно пересесть в другую машину.       Сокджин уже сидит за рулём и отвлекается на настройку навигатора. Не замечает, что в машину садятся трое. Он поднимает взгляд на Чонгука, потом сразу же на зеркало заднего вида.       — Это?.. — растерянно запинается он.       — Тэхён со мной, а Хосока до метро подкинем, — буднично сообщает Чонгук. — Без проблем?       — Я не… — снова мямлит Сокджин, бегая глазами по своим пассажирам. — Ты же понимаешь, там Чимин и…       — Может, поедем? — игнорирует его Чонгук. — Ты торопился.       В душе что-то жжёт на каждом слове и с началом движения легче не становится. Чонгук видит, как напряжённо друг сжимает руль, как бегает глазами по улице и медлит на каждом повороте. На экран навигатора смотреть страшно — кажется, конечная точка явно Чонгуку не понравится. А если не понравится финал этого внезапного пути, то что сказать о проводнике? Сокджин никогда не давал поводов усомниться в себе, а Чонгук и не представляет, что именно может пойти не так. Он молча следит за дорогой и часто косится на водителя. Что-то не так. Но что вообще может пойти неправильно? Это же его друг детства. Сколько лет этой связи? Такое легко и просто не перекрывается.       — Ты поворот пропустил, — ровно озвучивает Чонгук, цепляясь взглядом за дорожку на экране, остающуюся справа.       Сокджин молчит и продолжает ехать прямо.       — Мы не туда едем, — повторяет Чонгук. Город за окном давно поредел. Куда они могут направляться?       — На парковку заедем, — находится Сокджин, теперь полностью прикипая взглядом к дороге и, кажется, больше совсем не шевелясь.       — У тебя полбака, — сообщает очевидное Чонгук.       Его снова игнорируют. Альфа сверлит вопросительным взгялядом друга и, за секунду до того, как начнёт разъяряться, перескакивает глазами на зеркало заднего вида. Хосок сидит с испуганными глазами и весь сжимается в кресле, Тэхён смотрит строго на Чонгука, словно ждал этого зрителнього контакта. Когда их взгляды пересекаются, объект дежавю наконец вспыхивает в сознании.       — Человек, свидетель, провидец, предатель! — уверенно выговаривает Тэхёна, прорезая белыми светящимися глазами ночь. Чонгук жмётся в углу кровати, облитый этим сверхъестественным светом. — Вместе-вместе-вместе-вместе… — сипло шепчет существо. — В одной ма-ма-ма-ма…       — Машине, — одними губами заканчивает Чонгук. Очередное бессмыслнное видение приходит на ум очень вовремя, в той самой машине. Чонгук, цепеняя от осознания, одними глазами осматривается. Человек, свидетель, проведец и… Он медленно, словно нехотя, поворачивается налево. Предатель? Монотонный шум дороги резко обрывается. В вакуум осознания врывается не менее напряжённый Сокджин.       — Заправлюсь и поедем, — сообщает он с натянутой улыбкой. Чонгук молча таращится на него, снова косится на Тэхёна, словно ища поддержки и подтверждения своим мыслям. Их даже не обозначить, никак не облачить в понятную форму. Предательство лучшего друга — бессмысленный набор слов. Чонгук даже Чимина назвать предателем не сможет, только обидится и потом возьмётся оправдывать. Но Сокджин… он и вовсе никогда не давал поводов.       Когда он выходит из машины, Чонгук тоже резко срывается с места.       — Иди оплачивать, я заправлю, — нервно предлагает Чонгук. Отказаться невозможно, и Сокджин, отворачиваясь и шагая на ватных ногах к кассе, уже всё прекрасно понимает.       Чонгук сразу же обегает машину, садится за водительское. Дверь хлопает, Сокджин оборачивается и бросается назад с перекошенным эмоциями лицом. Чонгук резко выводит машину с заправки. Его друг, предательства которого пока никак не понять, в отчаянии бежит несколько метров за машиной, но Чонгук не сбавляет скорость, и его фигура быстро исчезает позади.       — Что происходит… — совсем тихо стонет едва живой от напряжения Хосок. Больше звуков в машине не раздаётся. Чонгук не моргая смотрит на дорогу и едва поглядывает на экран навигатора, возвращаясь на заранее проложенный путь. Финальную точку снова не смотрит, но к ней неумолимо приближается. Остаётся совсем немного и сердце теперь даже не думает успокаиваться. Машина несётся по обледенелой трассе, город уже давно позади, а кругом мелькают частные секторы. Маленькие старые домики, ни души на улицах, и снега тут гораздо больше, чем в Сеуле. Точнее, он здесь хотя бы есть, вот только никак не прячет поступающую грязь. Чонгук её приближение чувствует и заранее задыхается. Как будто одного потрясения в жизни всегда будет недостаточно. Верь он в судьбу или высшие силы, обязательно бы обратился с вопросами. Что он сдела в жизни, чтобы получить столько? Но он лишь ведёт машину и, заезжая во двор заброшенного дома, сразу же срывается с места.       — Останьтесь, — приказывает, потому что это — только его крест. И пусть провидец и свидетель всё равно увидят это позже, они не поймут того, что разрывается у Чонгука в душе, когда припорошенный снегом двор оказывается залитым кровью. Тут же вскопана чёрная почва, тут же безобразные следы и обломки веток. Чонгук ступает к дому, замедляясь на каждом шагу, окончательно замирая при виде посиневшей кисти. Он не видит всё тело целиком, но малодушно зажимает рот ладонью. Он столько видел, но этого не сможет пережить без крика. Он пятится к дому по чужим следом, не дышит всё это время и не отрывает взгляда от тела истерзанной незнакомки. Открывает скрипучую дверь, спотыкается о порог и падает в темноту.       Тихо. Холодно как на улице. На продавленной старой кровати сидит Чимин.       Чонгук снова захлёбывается криком ужаса. Он не узнал бы его ни за что на свете, но почему-то угадывает в истерзанном облике знакомые черты. Они накладываются на кровь, тело и слова Сокджина. Это всё он… Конечно, Сокджин не мог быть предателем. Он только хотел указать на убийцу. Хотел сделать всё осторожно, с актом заботы о друге. Об обоих своих друзьях. Чонгук тут же думает о том, как оставил его одного на заправке. Сорвался и уехал прочь на его машине, поддался глупым сказкам и предал сам, а теперь, пронзённый чувством вины и новой порцией злобы, кидается на неподвижного Чимина и резко зватает его за одежду.       — Это всё ты! — выкрикивает в потускневшее лицо, но в вороте оттянутой кофты вдруг видит…       Чонгук не врач, но он так долго рассматривал эти рваные раны. Порезы неизвестного происхождения всегда оставались на мёртвых телах, и Чимин теперь обмякал перед ним едва живой, но он всё же дышал — грудь с тяжёлыми хрипами вздымалась, рассечённая глубокими потемневшими ранами. Чонгук не может пошевелиться — ни отпустить омегу, ни закончить начатое. И звуков вокруг совсем не слышит.       — Нет, — у Чимина из груди вырывает похожий на слово хрип. Он вскидывает руку. Справа от Чонгука замирает так же Юнги с занесённой в руках лопатой. Чонгук и на него косится отчаянно и непонимающе. Наконец выпускает из рук омегу, а тот резко оседает на кровать. Его тут же закрывает собой его защитник, так же поражённый чем-то, весь бледный, худой и жутко истощённый. Чонгук пятится от этих бледных картинок, мечется между ними взглядом и, врезаясь спиной в стену, сокрушённо спрашивает у них, у себя или у самой вселенной:       — Что здесь произошло?