Посмотрим на…

      Их взаимоотношения всегда были странными и двигались на одном желании поубивать друг друга. С самого того момента как Рён впервые зашёл в офицерскую столовую в компании Скуало, Бельфегор невзлюбил его. В какой-то момент Хамаде показалось, что принц вообще никого не любит. И не сказать, что это было полной неправдой, но всё же были люди, с которыми он вёл себя адекватно. Хотя будет правильнее сказать, что есть всего один человек, при котором Бельфегор ведёт себя скромнее: их босс – Занзас. Возможно, потому что тот очень вспыльчив и может случайно убить стаканом из-под виски, или потому что боится, или уважает. Рён не знает.       Вот в чём он точно уверен, так это в том, что ему однозначно нравятся подобного рода догонялки с принцем. Каваллини всегда пытается в него попасть стилетами с пламенем урагана, а Рён успешно отбивал их латхой с пламенем облака поверх металла. При их играх все рядовые стараются обходить место действий по большой дуге, ведь стилеты подозрительно легко пролетают сквозь прочные стены. Кажется, они режут масло, а не через бетон проходят. А ещё Рён уверен, что Бельфегор получает такое же удовольствие от их побоищ.       Когда Хамада стал чувствовать нечто большее, нежели простое соперничество и желание довести до нервного срыва, он не знал. Да и вообще не был знаком с такими ощущениями. Это уже после просмотра очередной слёзовыжималки (мультфильма), благодаря которой он может выплёскивать свои временами замороженные эмоции, Рён поинтересовался у Луссурии о причинах своих ощущений. Долго Хамада потом отнекивался от такого чувства как любовь. Последний раз, когда он испытывал нечто подобное, был в глубоком детстве по отношению к своим родителям. Но это было не то и уже давно практически забыто. И Луссурии о причине таких чувств он не рассказал. Не хватало ему ещё недвусмысленных взглядов или, упаси боже, шуток. Ему и Франа с головой хватает.       Рён не знал, испытывает ли Бельфегор хоть что-то к нему, кроме ненависти. Всё же в людских чувствах он не разбирался от слова совсем. Но попытался… делать намёки? Не по советам Луссурии, ещё не настолько отчаялся. По крайней мере он стал чаще общаться с принцем, больше проводить времени в его компании и даже… помогать. Но кажется это вызвало ровно противоположный эффект. И Луссурия с Франом всё поняли. Вот это была настоящая катастрофа. Зато Бельфегор, кажется, всё же ничего не понял. Это расстраивало.       — Хватит! — заметив поникшие плечи Рёна, Луссурия не выдержал и схватил его за руку, куда-то потащив. — Тебе нужно отвлечься. Сходим по магазинам, чтобы тебя приодеть, а затем заглянем в одно местечко. Не знаю, понравится ли тебе, но точно отвлечёт. Так что выше нос, котик.       Рён не понимал, негодовал, сопротивлялся и вообще не хотел никуда идти. Ему хотелось как в лучших традициях своего прозвища: свернуться комочком под тёплым одеялком и спать, спать, спать, пока его эмоциональное состояние не вернётся в прежний холодно-отстранённый вид. Но было уже поздно !!!поздно пить Боржоми, когда почки отказали!!!, ведь Лусс совал ему очередную очень яркую вещичку в руки. Рён даже не смотрел, что Солнце берёт, а лишь страдал с ничего не выражающим лицом.       В итоге вместо своих привычных пижамных штанов на размер больше, на нём сидели как влитые голубые джинсы. Вместо больших и комфортных футболок, чёрная майка с обтягивающей фиолетовой кофтой. Как ни странно, на ней было вышито облако. Фиолетовые кеды и о боже снимите это с него чокер. Ощущение в такой одежде были крайне непривычные. Всё же даже на тренировках он не носил обтягивающую одежду, что уж говорить про повседневную жизнь.       Самое худшее произошло тогда, когда они с Луссурией таки дошли до места назначения, коим оказался гей-клуб… Пожалуй, это был тот редкий случай, когда отчаяние так явно отражалось на его лице. Спасите его, он готов даже работать несколько дней без сна. Но Лусс был непреклонен, затащив его внутрь здания. Это будет тяжёлый вечер.

***

      В Варии ужин никогда не проходил спокойно. Часто кто-то кого-то выбешивал, и в итоге по всей столовой летали тарелки, колюще-режущие приборы, а затем в ход уже идут стаканы. К последнему имеет отношение только Занзас и только в том случае если его окончательно выводит из себя бардак вокруг.       Солнце с Облаком редко участвуют в таких баталиях, и если первый старается всех успокоить, то второй продолжает невозмутимо есть, иногда отбивая летящие в него предметы. Но сегодня было что-то не так. Бельфегор с самого начала ужина не видел ни Луссурию, ни Рёна. Обратил он внимание на это только тогда, когда стилет влетел аккурат в середину спинки стула, где обычно сидел Хамада. И это заставило Ураган напрячься. Кот никогда не пропускает приёмы пищи даже будучи больным или еле передвигающимся из-за ранений. А значит что-то либо случилось, раз тут нет и Лусса, либо они снова засели за мультфильмы и по какой-то причине не успели на ужин. Что тоже подозрительно. Поэтому после ужина Бел выловил Скуало. Он-то точно должен знать, где пропадают эти двое.       — Крикливая акула, ты знаешь, где пропадают кот с павлином?       — Врой, как ты меня назвал?! Чёртов паршивец, Луссурия сказал, что отведёт «котика развеяться». А вот куда он его повёл, я даже знать не хочу! — и был таков.       Бельфегор тоже на месте не остался, метнувшись в комнату за ноутбуком. Взломать камеры было проще простого, а уж найти яркого Луссурию с угрюмым Рёном и вовсе проблемой не было. Только вот заведение, куда и потащил Солнце Облако Урагану не понравилось. Гей-клуб. Серьёзно?! Бел был зол. Как вообще этот кошак посмел променять Его – принца – на каких-то левых парней? А если не по своей воле, тот как павлин посмел попытаться отдать кому-то королевскую собственность? Бельфегор отправился туда незамедлительно.       В полумраке, подсвечивающимся лишь светодиодными прожекторами разных оттенков, найти голубую макушку Облака было трудно, но Ураган знал где искать. Как он и предположил, Рён нашёлся в полном одиночестве, несмотря на полный зал людей, прислонившимся к стенке. Уже было довольно шикнувший Бельфегор внезапно заметил постороннего рядом с Хамадой. Вот и тот, на ком можно выместить злость. Протиснувшись сквозь танцующих и пытающихся облапать его мужчин, Бел оказался рядом с котом и будущим трупом. Стилет пролетел аккурат перед его рукой, которой он потянулся к талии Рёна.       — Ши-ши-ши, что плебей забыл рядом с собственностью принца?       От взгляда Каваллини не укрылось то, как загорелись тихой радостью всегда холодные глаза Рёна. Это знатно польстило самолюбие его несомненно важной и королевской персоны. А затем он с полным отвращением, которого не было видно из-за чёлки, взглянул на будущую жертву его пыток. Как же хочется стереть это самодовольство и высокомерие с чужого лица. Он посмел посягнуть на его Рёна, а делиться Бел не любит.       — Ты ещё кто такой?       — Я – принц, и если ты сейчас же не отойдёшь от королевского кота, то стану ещё и твоей смертью, — собственнически приобняв Хамаду за талию, Бельфегор с любопытством заметил, что тот вздрогнул. Интересная реакция.       — Ха? Принц? Что за чу… — но прервался из-за ещё одного стилета, в этот раз влетевшего в стену рядом с его ухом. Мужчина поспешил удалиться, что-то крикнув напоследок.       — Спасибо, — прозвучало тихое со стороны Рёна.       Бельфегор довольно хмыкнул, прижав Облако к стене. Теперь он мог рассмотреть его получше. Однозначно, ему шла обтягивающая одежда, некая небрежность в чуть завитых волосах и… тонкий чёрный чокер. За него-то Каваллини и схватился, чуть оттянув. С этим аксессуаром шея Рёна выглядела весьма и весьма привлекательно. Поэтому Бельфегор не удержался, наклонившись и поцеловав его туда. Сверху послышался судорожный вздох Хамады. Взглянув на него сквозь чёлку, Бел не без удивления, но с огромным удовольствием отметил покрасневшие щёки. Даже полумрак не помешал ему их разглядеть.       — Кошак принадлежит принцу, поэтому не должен давать приставать к себе всякой челяди, ясно?       — Д-да, — за правильный ответ он был награждён ещё одним поцелуем. Только в этот раз в губы.       А у Рёна они были мягкими, с лёгким привкусом крови от укусов, что несомненно порадовало Бела. Целоваться, Хамада, конечно, не умел, что очень даже хорошо. Это значит, что никто ещё не успел до него добраться, значит всего на одного смертника в списке больше.       Каваллини однозначно понравились тихие стоны в поцелуй от каждого соприкосновения их языков или укусов губ Бельфегором. Возможно у Рёна очень чувствительное тело. Бел, конечно, не Верде, но против такого эксперимента ничего против иметь не будет, а значит им срочно нужно вернуться в особняк Варии и заняться проверкой теории принца. Всё же на практике узнать это интересней, нежели просто спросить. А Луссурия как-нибудь сам тут справится.       На следующий день Фран подозрительно косился на довольного чем-то Бельфегора, постоянно чему-то шишикающего, и периодически краснеющего Рёна с новым аксессуаром на шее. И иллюзионист уверен на все сто процентов, что не хочет знать от чего такие изменения и их поведение. Но это не помешает ему подкалывать их. Вот вообще ни капельки.