Оправдание неизмеримых надежд

— Эванс, пройдёмте, — безразлично высказался колдо-медик, открыв дверь Гарри.       Тот в свою очередь тупо уставился на работника. Минута прошла, а он никак более не отреагировал. У колдо-медика не было терпения услужливо стоять и ждать, когда этот ребёнок соизволит поднять свою пятую точку. — Эванс! — он прошёл внутрь, но мигом остановился. В горле стало сухо, а голова заболела, и он сделал шаг назад. Заметив ленивое действие со стороны Гарри, колдо-медик сглотнул.       Изумрудные глаза обвели работника, а после Гарри встал со своей кровати, подойдя к нему чуть ли не в плотную. Напряжение было ощутимым, но работник не собирался так просто униженно стоять на месте и подтолкнул Гарри идти дальше, да так, что тот чуть потерял равновесие и опёрся о стену. Сил вообще не было, а его ещё, и вызывают, и прийти сами никак не могут!       Если с самого начало, как Гарри сюда пришёл — он считал дни, проведённые в этом месте, то сейчас сбился и не знал сколько прошло времени.       Его вели по пустым, бесформенным коридорам, где не было ни единой живой души. Этот этаж был полностью предназначен для таких же пациентов как Гарри: опасных и неконтролируемых. Их было здесь не так много, как могло показаться. Целый этаж был выделен ради безопасности других этажей в случае чрезвычайной опасности. Эти мысли расплывчато блуждали в его сознание. Пытаясь привести хозяина к какому-то выводу, то они лишь вскоре исчезли, оставив его.       Когда он вместе с работником дошли до кабинета, Гарри уже знал, что его ждёт. Каждый месяц с ним разговаривал маг на подобие школьного психолога, дабы Гарри точно и окончательно не сошёл с ума здесь.       На самом деле можно было и посчитать, сколько раз он встречался с этим магом, но голова не позволяла складывать сложные связи. По большему счёту он лишь спал и пялился в стену. Что ещё может быть лучше? — Проходи, Гарри, — улыбнулся ему маг, который отлично держит вид того, что его пациенты не сходят здесь с ума.       Гарри, не сопротивляясь, прошёл внутрь и присел на своё обыденное место, напротив мага. Его глаза неотрывно следили за пишущей ручкой, что неприятно скользила по бумаге не самого лучшего качества.       В кабинете не было душно, но взгляд мага без этого напрягал Гарри, будто бы он был зверушкой, за которой наблюдали, когда он смешно свалится.       Прокашлявшись, маг начал: — Как ты себя чувствуешь, Гарри?       Молча подняв свой взгляд на этого врача, вскоре отвёл на окно, наблюдая, как белые, пушистые облака летят по чистому небу. Это лето? Или какое-то другое время года? Что сейчас за месяц? — Гарри, — выжидающе позвал его маг, пытаясь уловить его взгляд на себе.       Эванс медленно перевёл его на него. Молчание длилось около одной минуты, и никто её не нарушал, но всё же вскоре Гарри сказал: — Благодаря вам у меня всё хорошо, — чуть улыбнулся он, скрыв свою усталость.       Страшно подумать. Такой ребёнок, а ему уже надо контролировать свои эмоции. Как это делал Том? Как ему удаётся? Сколько себя Гарри помнил, он всегда был таким. Но эмоциональные порывы были слишком страшны.       Теперь, когда Гарри здесь — он ещё раз оглянулся назад на прошлое. Как Том обращался к нему с самого начала; как он заставил его принимать решения, чтобы не уйти с любящими родителями без него. Гарри вспоминал все давления и игнорирования него. Что было самое отвратительное, так это то, что этого дерьма было гораздо больше, чем те славные моменты: забота, но была ли она не фальшивой; поддержка, но не складывалась ли она ради какой-то цели; помощь, но была ли она бескорыстной? Ценил ли Том Гарри по-настоящему? — Хорошо. Очень хорошо, — отозвался врач. — Тебя больше не мучают кошмары? Хорошо спишь? — Да, сэр, хорошо. Кошмары больше меня не преследуют, — соврал он.       Гарри просто перестал принимать снотворное, что ему суют каждую ночь и вместе с этим он не впадал в глубокий сон, что причинял ему вред. Он пытался достучаться, говорил об этом, но его кто-то слушает? Гарри убийца, он убил невинную девочку, хоть и по случайности. Он уже стал верить в этот бред. Раз уж принял ответственность за это, то и сознание стало немного подводить, дабы облегчить боль от ненависти. Он запер здесь для того, чтобы не причинить вред людям. Это правильно. Это нормально. — Тогда задам тебе последний вопрос и кое-что тебе отдам.       Изумрудные глаза в ту же секунду засияли. Ему что-то дадут? Когда он в последний раз принимал что-то кроме таблеток и процедур? Правильно — никогда. С чего сегодня была такая щедрость? — Гарри, что ты планируешь делать, как выйдешь отсюда?       Этот вопрос ввёл его в ступор. Этот маг говорил о свободе? Он серьёзно верит, что Гарри можно вылечить, спасти? Это возможно? Все те процедуры над ним, все те таблетки и расшатка его сознания — всё это может помочь?!       Сжав под столом ладонь, Гарри старался не скрипеть зубами. Он был зол, неимоверно зол. В груди появился жар, что распространился по всему телу. Но он старался держать себя в руках, смотря на врача. — Я…хотел бы продолжить учиться в Хогвартсе. Жить как обычно. Гулять и побольше провести время со семьёй.       Гарри хотел эту иллюзию. Иллюзию — счастья и спокойствия. Вновь погулять с Амброзиной и Бертрамом. Его мама бы возила коляску с его младшим братом Джорджем, а отец бы шёл по другую сторону, заключая в середину Гарри…и Тома. Прям когда-то зимой, когда они гуляли по заснеженному парку. Или как на море, куда они постоянно ходили, но со временем всё реже. Гарри просто хочет счастливую семью, что будет заботиться о нём, а он о них.       Но возможно ли вернуть всё, как было раньше? — Гарри, — позвал его врач, засунув руку в карман, когда другую протянул ему вместе с каким-то конвертом.       Он с вопросом оглядел врача, принимая. — Что это? — Письмо. Прочитай.       Пальцы его ухватились за край конверта, открывая его и доставая свёрнутую бумагу. Раскрыв её, ему тут же не понравился размашистый и не аккуратный почерк владельца, будто бы писал в сильнейших эмоциях. Вот клякса, что размазалась тут же, но глаза Гарри мигом зацепились на имени хозяина письма. «Мрс Бетрам Эванс»       Гарри вцепился в это письмо ногтями, чуть сжав его. Оно и так выглядело не презентабельным, а теперь вовсе стала хуже использованной бумаги.       Внутри всё вскипело с удвоенной силой, когда глаза Гарри упали на первые строчки письма. «Дорогой Гарри, я надеюсь, что вскоре ты вернёшься к нам. Ко мне, к Джорджи, к Тому. Мы тебя все ждём. Не думай, что виним тебя. Думай лишь о том, чтобы вернуться назад — домой.»       Дальше почерк был до того размашистым и неаккуратным, что ему пришлось разбираться дольше, но в один миг всё померкло. Всего несколько слов, что были каким-то кошмаром. Это был просто сон. Это не могло случиться! — Гарри, — позвал его врач, беря за руку.       Но Гарри его не слышал. Его взгляд оказался расфокусирован, но он продолжал и продолжал перемещаться по строчке письма, когда пальцы уже скомкали бумагу настолько, что она порвалась по краям. — Этого не может быть. Это невозможно! — отчаянно закричал Гарри, подняв глаза полных слёз. В свете ламп они выглядел настолько жалким и нуждающимся, что у врача перехватило дыхание, и он ослабил свою хватку в кармане. — Смерть? Её смерть невозможна! Моя мама не могла умереть! — внутри всё завибрировала от срыва голоса. Дрожь охватило всё его тело, и он согнулся пополам, обняв письмо.       В тот самый момент врача отбросило от Гарри прямо в стену, а из его рук выпал транквилизатор, что помог бы успокоить пациента. Врач предполагал такой исход и подготовился, но на практике всё оказалось намного сложнее.       Магия сгустками окутала маленькую комнату. Она как тёмные тучи разлетелись по всей площади, но также сосредотачиваясь на хозяине, окутывая его вокруг, сужаясь. Страшный ураган образовался вокруг Гарри, кружа и вырывая воздух. Дышать становилось всё тяжелее, а перед глазами не появлялся свет, что был так нужен ему.       Даже в тот момент Гарри вовсе не заметил, что кольцо, подаренное Томом, раскололось на его пальце. Тем самым причинив боль другому оппоненту.

***

      Закрывшись в комнате, которую так доброжелательно предоставила семья Малфой, Гарри с громким звуком распахнул шторы, впуская последние лучи заходящего солнца. К сожалению, приоткрыть окно он не мог и вот вновь не мог вдохнуть обычный свежий воздух. Его вновь закрывают как когда-то в Мунго. Вновь четыре стены, потолок и пол. Благо, это окно не было иллюзией, но и выйти за него не мог. Он мог лишь глядеть в него и по желанию впускать лучи света.       Приложив руку к стеклу, голова Гарри опёрлась о неё. Холод был ощутим через ладонь, но разум так и не остывал, бурля от эмоций, а особенно от ярости внутри него.       Почему всё складывается именно так? Почему он не может просто жить, радоваться и заботиться о семье…Семья. Любимые люди, что бросили его…Предали. Для него теперь не существовала семьи. Ни здесь и не там. Он стал чужим в любом времени. Лишь одни интрижки, а всей этой дурацкой пьесой заправлял один единственный. — Том…Почему? Том, Том, Том…У тебя нет сердца.       Ладонь стала совсем ледяной, но Гарри не отстранял руку, лишь сжал, пытаясь сдержать стыдливые слёзы, что так и намеревались скатиться по его лицу.       Его родители давно были мертвы. А дальняя бабушка, что стала для него, как мама была убита из-за войны. Гарри так и не успел попросить прощения. Он так и не смог сказать два простых слова… — Прости…Прости меня.       Ноги больше не могли держать его, и Гарри скатился по стеклу. Стало уже всё равно, если кто-то зайдёт. Он хотел плакать. Чувствовать жжение в глазах, тереть их до красноты и задыхаться. — Полюбите меня…Почему я не могу…Не могу…Том.       Сжав, уже успевшую впитать слёзы, ткань, Гарри с силой закусил губу, от чего неожиданно полилась кровь, смешиваясь с горьким чувством потери и предательства.       Он не вставал на протяжение длительного времени, сидя у холодного стекла окна, утыкаясь прямо в него, будто это помогало бы остудиться и не сойти с ума в потоке слёз.       Злость перекатывалась в отчаяние, отчаяние обратно в ярость. Казалось, что несправедливость преследует его с самого рождения и до сих пор. Она не смеет отпускать его, даже когда было явно понятно, что сражаться сил не было. Эта несправедливость окутывает его, будто ядовитая змея, лишая всего, что помогало ему верить в лучшее, забрав все остатки яркого света.       Солнце полностью исчезло и вместо лучей пришла тьма.       Гарри так и оставался сидеть у окна, а глаза предательски закрывались, погружая его в ещё большую тьму и беспробудный сон до самого утра.       Только лишь когда его лица коснулись первые лучи солнца, он ощутил странные прикосновения к своей щеки, сопровождающие теплом и нежностью. Ресницы затрепетали и изумрудные глаза встретились с голубыми, что выражали искреннее беспокойство и тревогу. — Гарри, почему ты спишь здесь? — тишину разорвал нежный голос Нарциссы. — Ты плакал? — её рука обвела щеку мальчика, пальцами касаясь уголка глаза.       Поттер смотрел на неё, будто сквозь, но тут его глаза опустились на шею Нарциссы, где были видны его вчерашние прегрешения, когда он воспользовался силой.       Она была такой странной. Врёт прямо в глаза, улыбается, будто бы искренне заботиться о нём и обеспокоенно гладит, понимая, что этим мальчиком она будет должна пожертвовать.       В это мгновение рука Гарри дрогнула и удар пришёлся на ладонь Нарциссы. — Не трожьте меня.       На лице Нарциссы отразилось замешательство смешанное с виноватым и осторожным взглядом. Она понимала силу Гарри и рисковала, выводя его на эмоции. — Гарри, послушай меня. — И где он? — прервал её, встав на ноги. — Где Воландеморт? Почему вы тянете? Жалко меня стало? — прошипел он сквозь зубы, а магия опасно стала сгущаться. — Гарри, — мягко позвала его Нарцисса, встав за ним, — я понимаю твои чувства и… — Вы и понимаете?! Не смешите меня! Заботитесь лишь о своём больном муже и психованном сыне! Обо мне никто! Никто не желает заботиться! — слёзы предательски стали наворачиваться, мешая обзору. — Вы все! Все преследуете свои цели, не заботясь обо мне! Вам плевать на меня!       Мигом Нарцисса ощутила опасность и достала свою палочку, но она тут же была отброшена. — Вот как вы обо мне заботитесь. Легче заткнуть и связать меня, как какого-то психбольного!       Гарри ближе ступил к Нарциссе. Медленно поднимая руку, он был готов сжать тонкое горло Нарциссы, но остановился.       «Га-арри.»       В голове появился странный голос, сопровождающим шипением. Этот голос был ему знаком. Знаком до жути и мурашек.       Его рука также медленно опустилась, а последующее он увидел искажённое от боли лицо Нарциссы. Она приподняла свой рукав и остолбенела. Её метка искажённо извивалась, призывая к своему хозяину. — Прости меня, — последнее что он услышал, перед тем как Нарцисса исчезла.       Это был голос Воландеморта. Это точно был его голос. Гарри не мог спутать его ни с кем другим. Их связь с Воландемортом была достаточно сильной, чтобы Гарри ощутил его присутствие, даже если его и не было рядом. Раз уж он вернулся, раз уж вызвал Нарциссу к себе, возможно, и Люциуса нет в особняке, и он остался с Драко. Нужно бежать. Быстрее. Как можно скорее.       Воландеморт вернулся.       Гарри бросился к двери, но за ней мигом объявился Драко, будто бы учуял, как какая-то сторожевая собака. — Куда ты собрался, Поттер? — Пшёл прочь, Драко, — прошипел Гарри, отталкивая Драко, но тот мигом схватил его за локоть, толкая обратно в комнату. — Сиди смирно. Мне сказали за тобой присмотреть, а значит ты не выйдешь из этой комнаты, пока родители не вернутся, — достав палочку, Драко наставил её на Гарри и зайдя внутрь, закрыл за собой дверь с презрением оглядев данное место. — Сиди смирно, Поттер. — Драко, тебе лучше не мешать мне. Отойди и останешься в целости.       Глаза Гарри, будто бы засветились ярче, изумруды стали малахитом, а вокруг него магия стала гуще. Драко ощутив это, сжал палочку сильнее, но не смел отступать. Он испугался, в его глазах был виден этот страх, но больше всего он боялся выговора родителей, если он отступит. — Поттер! — Драко, — Гарри мигом оказался возле Малфоя, — не мешай мне, — он схватил палочку Драко и вырвал её из рук, откинув волшебника в сторону.       В это момент Гарри ощутил себя странно, его мысли заполонила тьма; руки потряхивало, а сознание расплывалось, будто это был не он, будто бы не он делал всё это. Он медленно опустил свой взгляд на ладони, видя нечёткие туманные ауры. Сглотнув, он взглянул на Малфоя, что приходил в себя. — Я…я тебе говорил!       Гарри тут же рванул к двери, откуда в ту же секунду выбежал, оставляя Драко позади со своими проблемами в форме негодующих родителей. Какая Гарри вообще разница, если этот парень получит немного подзатыльников. Гарри здесь не при чём, он спасал свою никчёмную жизнь. Для чего и сам не знал. Для чего он убегает? С какой целью?       Понимая, что дверь никак не откроется, Эванс рванул в зал, где был камин, а на нём летучий порох. Это был его выход. Его спасение. Протянув руку, он был готов вот-вот схватить, но чашка полетела вниз, а содержимое рассыпалось по всему кафельному полу, отрезая Гарри путь к отступлению. — Никуда ты не пойдёшь, Поттер! Флиппендо!       В тот момент картинка перед глазами Гарри померкла, а по телу разошлась тупая боль, начиная от позвоночника, где он ударился о стену, до самой головы. Вместе с этим в уши ударил неприятный звон, через который Гарри услышал голос Драко. А после увидел его серые глаза, что с отвращением смотрели на извивающегося червя перед его ногами. — Поттер, ты стал таким хрупким.       Последнее, что он успел расслышать перед тем, как впасть в бессознательное состояние. И впрямь…отчего он стал таким слабым? Его лишь отправили в какую-то жалкую стену. Он всего лишь ударился о грёбанную стену! То что он проживал в Мунго было хуже этой стены. Боль была невыносимой, но даже тогда он не терял сознание. Неужели, он вправду стал настолько слабым, что даже не мог противостоять тупому Драко!       Гарри, проснись!