Взаимная невзаимность

Погода на улице была ни к черту. Но затянутое тучами небо всё равно было лучше, чем кошмарный летний солнцепёк. Именно так думал Лёша ровно до того момента, пока у него от этой пасмурности не начала болеть голова. Был выходной, и потому Милана все же вытянула его и Гречкина покататься на лошадях. Девушка щебетала об этом ещё с самого начала лета и причин отказывать подруге Макаров не нашел. Кирилл к этой идее отнёсся прохладно, но против не был, потому сейчас они уже были на месте. — Он не съест тебя, Лёх. Не тормози, — Милана смеялась и наворачивала круги верхом на лошади вокруг Лёши. Тот стоял около чёрного молодого жеребца как вкопанный и не решался на дальнейшие действия. Коня Макаров откровенно побаивался, тот выглядел не особо дружелюбным, казалось, что поладить с ним не представлялось возможным. Миланина лошадь напротив шла на контакт с ней быстро и легко. Наверное, из-за того, что девушка не первый раз ездила верхом именно на ней. Макаров чувствовал себя не в своей тарелке. Вместе с конем он отошёл от конюшни всего на пару метров и остановился. Наблюдать за тем, как подруга лихо управляет лошадью, быстро носясь по кругу большого загона, нравилось Лёше больше, чем мысль о том, что ему в скором времени тоже придется забраться на коня. Тот был каким-то слишком нервозным и доверия особого не внушал. Макаров бросил взгляд в сторону, где за пределами загона, облокотившись на деревянный забор, стоял Кирилл и наблюдал за всем этим с нескрываемым неодобрением. Он с самого начала сказал Лёше, что идея дурацкая, но запал Миланы перевесил всё его недовольство, и Гречкин все-таки повёз их. На плечо Макарова легла чья-то тяжёлая ладонь, и от неожиданности он вздрогнул. Обернувшись, он увидел перед собой дядю Колю. Это ему принадлежала ферма и все лошади. Он был хорошим знакомым Вани — отца Миланы, и потому девушка спокойно находилась там без сопровождения родных. — Съесть не съест, а цапнуть может, — хохотнул мужчина, помахав Милане рукой. — Спасибо, успокоили, — Лёша кое-как выдавил улыбку, заставляя своими словами Николая рассмеяться пуще прежнего. — Не боись, Иосиф дружелюбный малый, но слегка недоверчивый, — не убирая улыбки с лица, мужчина похлопал коня по бедру. Лёша незаметно закатил глаза, когда услышал имя коня. Там у всех лошадей клички были достаточно странными, потому Иосифу Макаров не особо удивился. Он перевел взгляд на мужчину, который со знанием дела возился с седлом. Дядя Коля был не только владельцем, но и отличным инструктором по верховой езде, поэтому под его руководством Лёше было немного спокойнее. Но всё равно Макаров ощущал себя неловко. Ему выдали специальную экипировку для езды верхом, и в ней он чувствовал себя глупо. Хотя ничего особенного она из себя не представляла. Как бы дела не обстояли, раз Лёша пришел, то обязан был хотя бы немного научиться держаться в седле, чисто из собственных побуждений. Макаров безразличным взглядом обвел бегающих внутри и вокруг загона бездомных собак, которых время от времени подкармливали хозяева, после чего вздохнул и направился вслед за уже инструктирующим его Николаем. На то, чтобы поладить с конем, у Лёши ушел практически весь день. По большей части это была заслуга дяди Коли, который и правда был отличным учителем. Под конец дня, Макаров не уверено, но уже спокойно вел жеребца рысью кругами по загону. С чувством выполненного долга Николай его покинул, сказав, что отлучится буквально на полчаса, и оставив Милану за старшую. Погода продолжала портиться, но дождь всё не шёл. Дядя Коля уверил всех, что такая погода самая лучшая для езды верхом, но Макаров всё равно как-то недоверчиво косился на небо, надеясь, что дождь не хлынет. Грязи тогда будет по колено. — Ты чего как черепаха? Давай ускоряйся, а то так до вечера круг не сделаешь, — Милана подскакала к Лёше на пару секунд, после чего дернула поводья и умчалась вперёд. Макаров хотел было возразить, что ему и так нормально, но вдруг понял, что по сравнению с Миланой, он действительно движется со скоростью черепахи, а его конь, от такого темпа, казалось, вообще скоро уснёт. Раздумывая каких-то пару секунд, Лёша слегка повозился в седле, после чего дернул поводья, вынуждая коня ускориться. Тот тут же оживился и, одобрительно фыркнув, побежал быстрее. Из-за скорости ветер бил в лицо, и от этого приходилось слегка сощурить глаза. Милана весело что-то крикнула, ускоряясь, делая отрыв от друга больше. Лёша решил, что должен обогнать девушку, ибо та была слишком самоуверенна весь день. Конечно, это была лишь игра и всерьёз соперничать с подругой у Макарова и в мыслях не было. Он позволил страху падения немного притупиться и набирал скорость до тех пор, пока, наконец, не обогнал Милану. — Эй! — весело выкрикнула девушка и тоже стала разгоняться, дабы догнать друга. Лёша рассмеялся, наблюдая за её реакцией. Как бы он ни старался, но подруга всё же обогнала его, показав язык. Ускоряться ещё больше Макаров не решился: он и так несся с такой скоростью, что вся одежда из-за сопротивляемости ветра с силой прилипала к коже. Страх завалиться с лошади на такой скорости не давал ему продолжать эту гонку. Он показал подруге средний палец, как вдруг боковым зрением заметил какое-то движение около себя. Большая белая собака пролезла под забором и, громко лая, кинулась на лошадь. Лёша всего на секунду успел подумать, о том, что похоже это не местная, ибо те дворняги, что сновали около загона до этого, к лошадям относились спокойно и старались держаться от них подальше. Конь испуганно заржал. Лёша потянул поводья и пытался сменить траекторию движения, но попытка оказалась бесполезной. Собака продолжала агрессивно рычать и скалиться, путаясь под ногами у лошади. Конь резко остановился и встал на дыбы. Лёша по инерции наклонился вперёд, ударяясь о затылок жеребца. Тот от удара заволновался ещё сильнее. Макаров зажмурился от боли и рефлекторно схватился одной рукой за ушибленный лоб, отпуская поводья. От удара в глазах на пару секунд потемнело. Лёша слышал краем уха, как закричала Милана, а после до него донеслись и крики других, он не мог разобрать, чьи именно. Собака продолжала кидаться на коня, от чего тот испуганно пятился назад и панически брыкался. Пытаясь восстановить равновесие, Лёша старался схватиться за поводья второй рукой для устойчивости, как вдруг конь снова встал на дыбы. От испуга Макаров коротко, но громко крикнул, после чего одна его нога выскользнула из стремени, и он повалился на правую сторону. Упасть ему не дала лишь правая ладонь, которой он крепко держался за поводья, но и такая маленькая удача продлилась недолго. Из-за сильной тряски рука спустя пару секунд соскользнула, и Лёша полетел вниз. Ногу, что осталась в стремени, прострелило острой болью, и Макаров снова вскрикнул. Он ударился затылком о землю, но экипировочный шлем слегка смягчил удар. На земле Лёша провел всего пару секунд, прежде чем кто-то схватил его под подмышки и поднял, как можно выше, чтобы конь ненароком не лягнул его. Макаров мельком почувствовал цитрусовый запах. Кирилл. Он держал Лёшу крепко и что-то быстро говорил. Макаров не мог разобрать, что именно. В это же время Николай отогнал собаку, бросив в неё камень, та, жалобно проскулив, поспешила прочь. После этого мужчина принялся успокаивать жеребца. Всё произошло в считанные секунды, но Лёше это казалось вечностью. Голова кружилась, а к горлу подступала тошнота от испуга. Когда конь перестал брыкаться и успокоился, Кирилл, одной рукой продолжая удерживать Лёшу навесу, второй осторожно вытащил его застрявшую в стремени ногу. — Тащите его к Маринке, — гаркнул Николай, хотя по его глазам было видно, что он испугался не меньше остальных. После этих слов мужчина развернулся и быстрым шагом повел коня к конюшням. Кирилл осторожно опустил Макарова на землю. Лёша болезненно зажмурился, снимая шлем и перчатки, а после перевел взгляд на обеспокоенного мажора. Лицо его было белым от испуга, а глаза такими большими, что Лёше казалось будто они сейчас выпадут из орбит. Он был так близко, что Лёша мог разглядеть красные немногочисленные капилляры в глазах напротив. Кирилл нервно взял его лицо в свои ладони, цепким взглядом осматривая его от и до, проверяя на наличие повреждений. Руки у него слегка дрожали, а глаза бегали по лицу мальчишки так быстро, что Макаров не успевал за ними. — Ты как? Что болит? — тараторил он сиплым голосом. Лёша вспомнил, что в последний раз видел Гречкина таким испуганным, когда тот вытаскивал его из кипятка, в котором Макаров просидел бог знает сколько. От внимания Кирилла всё ещё было неловко, но Лёша тут же засунул эту неловкость куда подальше. Ему сейчас было не до этого. — Нога, — Макаров попытался двинуть ступней, но её тут же прострелило, от чего мальчишка болезненно зажмурился. Кирилл тут же переключил внимание на чужую ногу. Отлипнув от лица Лёши, он помог ему принять сидячее положение. Со всей осторожностью Кирилл, под тихое болезненное шипение мальчишки, стал стягивать со ступни Макарова экипировочный ботинок. Гречкин до ужаса боялся, что сейчас его взору предстанет открытый перелом, но к его счастью, нога оказалась целой, но невредимой ли — судить было рано. Аккуратно взяв чужую ступню в руки, Кирилл попытался на глаз определить степень повреждения уже начинающей отекать ноги. Руки у Гречкина были горячие, и это на пару секунд притупило боль, позволяя Лёше облегченно выдохнуть. — Так болит? — Кирилл немного сжал щиколотку, после чего слегка потянул на себя ступню. Макаров от этого непроизвольно вскрикнул, быстро кивнув. Он болезненно сжал губы и свёл брови к переносице. Желания, чтобы Кирилл сделал так снова, не было никакого. А вот того, чтобы подольше подержал свои горячие ладони на коже, Макарову хотелось даже слишком сильно. — На растяжение похоже, но пока рано что-то говорить. Надо в больницу ехать, — Гречкин покачал головой, продолжая осматривать Лёшину ногу. — Как голова? — Наверное, шишка будет, — кисло ответил мальчишка, потирая ладонью лоб. Кирилл устало цокнул языком, а после вздохнул, поднимаясь на ноги. Он глянул в сторону: оттуда со всех ног к ним бежала испуганная Милана. — Ты как? Живой? — взволнованно, на повышенных тонах спросила девушка у Лёши, падая рядом с ним на колени. — Всё нормально, — Макаров выдавил улыбку, чтоб немного успокоить подругу. — Нужно к тете Марине, идёмте. Идти можешь? — Милана, как и Кирилл, поднялась на ноги, отряхивая колени. Лёша пожал плечами. Он действительно не знал. Нога болела сильно, а наступать на неё только ради того, чтобы в глазах друзей побыть терпеливым и стойким — глупо. — Понятно, — буркнула Милана, после чего присела на корточки, закидывая руку Лёши себе на плечо. Тот кое-как поднялся, после чего, Кирилл присоединился к ним, подхватывая мальчишку под другую руку. Из-за разницы в росте Кирилла и Миланы идти было достаточно проблематично, но жаловаться никто не стал. Они прошли до половины загона, после чего Гречкин, наконец, вспылил: — Пепельница, ты вообще нихрена не помогаешь, ну-ка свали, — в голосе у Кирилла не было злости, лишь раздражение оттого, что шли они слишком медленно и в очень неудобном положении. Он не собирался срываться на девушке, хотя где-то в глубине души винил Милану в произошедшем, ибо с её подачи они с Лёшей припёрлись сюда. Милана послушно отошла. То, как грубо с ней разговаривал Кирилл, волновало её сейчас в последнюю очередь. — Мы так до ишачьей пасхи будем пиздовать, — Гречкин, не церемонясь, подхватил Макарова на руки и быстрым шагом направился в сторону дома. Милана быстро семенила следом. «Ёбаный стыд», — с такими мыслями Лёша прикрыл пылающее лицо ладонями. Его откровенно бесила привычка Кирилла чуть что подхватывать его на руки как невесту. Но как бы мальчишку это не раздражало, он вынужден был признать, что так действительно было гораздо быстрее. — Я когда-нибудь перестану играть роль дамы в беде? — обречённо спросил Лёша, так и не оторвав ладоней от лица. Милана подавила смешок, а Кирилл раздражённо закатил глаза. — Походу никогда, — цокнул Гречкин и для удобства слегка подбросил мальчишку, отчего тот недовольно ойкнул. «Нашел время драму разыгрывать», — подумал Кирилл, но в слух ничего не сказал. Его откровенно раздражало такое поведение Макарова в этой ситуации. Его чуть конь не растоптал, а он смущается из-за того, что его на руках несут. От последней мысли против воли на лице Кирилла нарисовалась легкая ухмылка. Краснеющий Лёша нравился ему куда больше, чем занудствующий по поводу и без. С недавнего времени ему нравилось выводить мальчишку на эмоции. Как бы это не было весело, сейчас это было неуместно, потому от подколов Кирилл решил воздержаться. В отличие от Миланы, которая уже во всю дразнила Макарова принцесской. Когда они зашли в дом, тетя Марина их уже ждала. В пластмассовой чашке, которую она держала в руках, лежали два свертка со льдом. Кирилл прошел в просторную гостиную и осторожно положил Лёшу на диван. Милана принесла декоративную диванную подушку, которую в следующий момент подложили под пострадавшую ногу. После чего приложили лёд. Второй свёрток отдали Лёше, чтобы он приложил его ко лбу. Перед этим мальчишку раздели, оставив на нём только красную футболку и серые треники, в которых он приехал. Ноги мёрзли без носков, но Макаров старался не обращать на это внимания. Экипировку чуть позже унёс Николай, досадуя, что какой бы она ни была качественной — от травмы мальчишку не уберегла. — Это не растяжение, — недовольно поджала губы тетя Марина, после того как осмотрела Лёшину ногу, которая от отека была в два раза больше здоровой. — Перелом? — нахмурился Кирилл. Он стоял рядом с диваном, на котором сидел Макаров, со скрещенными на груди руками. — Нет, — качнула головой женщина. — Кость сместилась, ну, вылетела из голеностопа. Нужно вправить, ничего страшного. — Понятно, — тяжело вздохнул Гречкин, потирая переносицу. Нужно было сделать рентген. — Тогда мы в больницу. — Не нужно, — улыбнулась тетя Марина. — Я травматолог, бывший. Смогу и сама вправить. Кирилл вскинул бровями, после чего кивнул. — Лёх, ты не дама в беде, ты везучая дама, — хохотнула Милана, отвесив Макарову лёгкий подзатыльник, отчего тот закатил глаза. — Даже в больницу не придется катиться. Лёд с ноги Лёши убрали. После чего тетя Марина попросила его перевернутся на живот и согнуть ногу в колене. Женщина села рядом на диван и, взяв щиколотку в ладонь, осторожно осмотрела со всех сторон. — Готов? — спросила она у Макарова. — Будет больно. — А без этого никак? — после последних слов женщины храбрости у Лёши поубавилось. — Нет, ты уж извини, — печально оповестила тетя Марина. Ей действительно было жаль, что мальчишке придется терпеть подобное. Женщина скрепя сердце сильнее перехватила чужую ногу, после чего начала медленно тянуть и одновременно наклонять ступню в разные стороны, круговыми движениями, ставя вылетевшую кость на место. Лёша от неожиданности громко вскрикнул, рефлекторно дёрнув ногу назад, но женщина держала крепко, не позволяя вырваться. По ощущениям Макарову казалось, что ногу ему не вправляют, а доламывают, настолько сильной была боль. Он рассчитывал, что всё произойдет в одно мгновение. Вместо этого, его ногу, казалось, вправляли мучительно долго, хотя на самом деле длилось это не больше минуты. Лёша тут же вспомнил тот день, когда пытался сбежать из особняка на работу. В тот раз повреждение было немного серьёзнее, потому на ногу накладывали гипс: сейчас же всё оказалось не так травматично, но от этого не менее болезненно в исправлении. Пряча лицо, Макаров уткнулся в диван, поскуливая от боли. Все наблюдавшие за этим зрелищем дружно хмурили брови от жалости. Милана не простояла на месте и трёх секунд, тут же бросаясь к дивану. Она гладила друга по спине, говоря всякие успокаивающие глупости, чтобы хоть немного отвлечь от боли. Кирилл тоже не смог долго оставаться в стороне. От вида того, как Макаров корчится от боли, у Гречкина у самого болезненно сжималось сердце. Он наклонился к дивану и потрепал мальчишку по волосам с шуточным: «терпи, мужик, ты сможешь». Лёше казалось, что он познал все круги ада, прежде чем всё закончилось. У него аж челюсть слегка занемела, настолько сильно он сжимал зубы. Словом «неприятно» в этой ситуации ограничиться уж точно нельзя. Не было бы в комнате взрослых, Макаров матерился бы уже на все лады, но воспитание не позволяло. — Ну вот, другое дело, — улыбнулась тетя Марина, чтобы немного разрядить напряжённую обстановку. — Точно нормально вправили? — с лёгким недоверием в голосе поинтересовался Кирилл. — Как в аптеке, — женщина весело фыркнула, поднимаясь с дивана. Она не первый год была мануальным терапевтом и одновременно травматологом. Такие травмы она устраняла по десять на дню, иногда, как сегодня, ей даже не требовался рентген, чтобы понять, какое именно смещение у пациента. Двадцатилетний опыт её пока что не подвёл ни разу. Она повернулась, обращаясь к мужу: — Коль, бинт эластичный принеси, а я за ибупрофеном схожу. По пути из гостиной супруги тихо ссорились. Тетя Марина ругала мужа за безответственность, а тот лишь не особо усердно отпирался, убеждая её, что отошёл всего на десять минут. — Ты как? — обратилась к Лёше Милана, когда мужчина и женщина скрылись в коридоре. — Отвратительно, — скривился Макаров, продолжая лежать на животе. Команды переворачиваться не было. В теле вдруг почувствовалась такая усталость, словно мальчишка весь день пахал на стройке. — Бедолага, — подал голос Кирилл, расслабляюще поглаживая Лёшу по голове, от чего тот чуть ли не урчал. Тёплая рука, зарывшаяся пальцами в волосы, успокаивала, позволяя прикрыть глаза, наслаждаясь прикосновениями. Гречкин выглядел расстроенным, но в глазах его плескалось что-то тёплое, на грани нежности, когда он смотрел на мальчишку, который был похож на дремлющего кота. Милана смерила их недоуменным взглядом, но спрашивать ничего не стала. Эти двое в последнее время вели себя странно, но напрямую спросить о их непонятном поведении девушка не решалась, ибо была уверена, что если что-то случится, то Лёша обязательно ей расскажет. Через пару минут Николай и Марина вернулись, всё ещё о чем-то споря. Женщина поставила на кофейный столик стакан воды и положила блистер с таблетками. В следующий момент она села на диван и, взяв у мужа бинт, стала осторожно заматывать чужую ногу. Макаров приоткрыл глаза. Успев задремать от Кирилловых тёплых рук на своей голове, он на пару секунд не понял, где находился. — Подъем, боец, нужно таблетку выпить, — шуточно пробасил дядя Коля, заставляя Лёшу полностью прийти в себя. Он осторожно, с помощью Кирилла, принял вертикальное положение, усевшись на диване. Милана протянула мальчишке стакан и выдавленную из блистера таблетку. Не задумываясь, Лёша закинул лекарство в рот и проглотил, запивая водой. Кирилл забрал у него стакан, после чего поставил его обратно на стол и плюхнулся рядом на диван. — Так, давай проведём маленький инструктаж, — начала тётя Марина, оглядев замотанную в эластичный бинт ногу Лёши. — В течении двух-трёх суток, пока отёк не спадёт, каждые четыре часа разматываешь ногу и даёшь ей немного отдохнуть минут двадцать, потом снова заматываешь, не слишком туго, но и чтобы не болтался бинт. Пьешь ибупрофен на ночь, но можно и в обед. Ногу, само собой, вообще не напрягаешь. Дня через три нужно массаж поделать, чтоб кровообращение улучшить, так быстрее заживёт. Ну-ка, Милаш, сюда иди. Женщина позвала Милану, и та тут же подскочила к ней. Тётя Марина усадила её рядом с собой, после чего уложила ногу девушки к себе на колени и, сняв с неё домашний тапочек вместе с носком, взяла ступню в руки и снова заговорила: — Массаж делать вот таким образом, — женщина потёрла ладонью ступню девушки, от чего та хихикнула. — Сначала растираем, не слишком сильно, потом массируем всё по очереди, опять же: много сил не прикладываем. Начинаем с пальчиков и просто спускаемся ниже к основанию. Потом чуть сильнее массируем щиколотку, разминаем голеностоп, очень осторожно. Ну и ещё немного выше поднимаемся, массируем икры и — вуаля: кровообращение стало чуть лучше. Пока тётя Марина объясняла, Лёша скучающе, но с лёгкой усмешкой наблюдал за подругой, которая тихо посмеивалась от щекотки во время массажа. Она и сама не ожидала, что её нога станет наглядным примером правильного массажа, но особо сильно не расстроилась. Кирилл, пока младшие обменивались смешками, внимательно слушал, после чего кивнул. Объясняя, женщина смотрела исключительно на него, словно показывала ему одному. — Короче, вот так делаете и без самодеятельности, а то бог его знает, вдруг опять сместится. Если через неделю нога будет продолжать болеть, поезжайте в больницу и делайте рентген, — Марина не сомневалась в собственном профессионализме в сфере травматологии, она лишь волновалась о том, что не было возможности наложить мальчишке гипс, чтоб тот хотя бы несколько дней не подвергал свои кости нагрузке. — Почему вы не работаете в больнице? — кивнув в ответ на слова женщины, в следующий момент спросил Лёша. — Потому что тут я иногда нужнее, — улыбнулась тетя Марина. — Такая помощь у нас в доме уже необходимость. Ты ведь не первый, кто с лошади падает. После её последних слов, Кирилл, сидевший к Лёше впритык, недовольно фыркнул. Впрочем, заметил это только Макаров, ибо находился ближе всех. На пару секунд в гостиной повисла тишина, после чего женщина спохватилась и встала с дивана. — Вы может голодные? Хотите чего-нибудь? — тётя Марина заглянула всем в глаза, но вся молодежь в гостиной как один покачала головой. Лёше так тем более кусок в горло не лез. — Ну нельзя же так, — женщина упёрла руки в боки, серьезно оглядев парней и Милану. — Пошли, Милаш, чаю хоть сделаем. Милана беспрекословно согласилась и последовала за тётей Мариной к кухне. Лёша проводил подругу взглядом, после чего поудобнее устроился на диване, облокотившись о Кирилла. На улице пошел дождь, громко стуча в окно холодными каплями. Из-за непогоды на улице стало темно, и потому дядя Коля, попутно болтая с Кириллом о малом бизнесе, включил настенные светильники, что тут же залили оранжевым светом гостиную. Под чужую болтовню, почему-то засыпалось очень легко и, спустя минут пять, Лёша уже пребывал в лёгкой дрёме, греясь о чужое тёплое плечо и бок. Ибупрофен начал действовать, заставляя чувствовать сонливость. Когда Милана и тётя Марина вернулись с чаем и пирожными, Макаров уже мирно посапывал, прилепившись к Гречкину и зарывшись носом в его толстовку. Кирилл, казалось, вообще не придавал этому значения. Он не особо заинтересовано вел диалог с Николаем, попутно поглаживая мальчишку по волосам на затылке. — Ути-пути, — усмехнулась Милана, после чего достала телефон и сделала несколько фоток спящего Лёши. — Ну и нахера? — Гречкин выгнул бровь, а после прикусил язык. Ругаться в присутствии Николая и Марины он не хотел. Образ холодного и воспитанного наследника миллиардера всегда трещал по швам, когда рядом были Пепельница и мальчишка. Эти двое неведомым образом заставляли Кирилла вести себя как пятнадцатилетний матерящийся школьник с тупыми шутками. — На память, — Милана тихо усмехнулась, после чего подошла ближе к Кириллу, делая несколько нелепых фотографий лица Гречкина вблизи на панораму. Кирилл тяжело вздохнул, понимая, что все его угрозы будут подобны разговору со стеной. Ему вручили чашку с ароматным чаем, который он не спеша потягивал, изредка поглядывая то в окно, то на настенные часы. Спящий под боком Макаров излучал тепло, и Гречкин, сидя с каменной физиономией, неосознанно думал о том, что снесёт лицо любому, кто сейчас потревожит сон мальчишки. Они сидели почти час, после чего за окном стало порядком темнее, чем ранее, и пора было бы уже уматывать домой. — Лёш, — шёпотом позвал Кирилл, слегка потерев плечо мальчишки ладонью. — Вставай, поехали домой. Макаров недовольно завозился, всем своим видом показывая свое намерение спать дальше. Гречкин тяжело вздохнул, после чего осторожно отстранил от себя мальчишку и встал с дивана. Лёша недовольно зажмурился, оставшись без источника тепла, но не проснулся, свернувшись на диване. — Кирилл, — окликнула парня тётя Марина, когда тот, стоя в прихожей и накинув свою ветровку, искал по карманам ключи от машины и телефон. Гречкин перевел на женщину взгляд, молча интересуясь, зачем его позвали. — Может останетесь? Дождь льёт, да и поздно уже. Бог знает, доберётесь ли нормально. У меня аж на душе не спокойно. Милаша тоже остаётся: Ваня позвонил, сказал, что утром её заберёт. Комнат свободных хватает, так что не переживай. Кирилл сначала, по привычке, хотел было отказаться, ибо не особо любил ночевать вне дома, но тут же вспомнил, что не один, а с Лёшей, которого прежде чем оказаться дома, до машины ещё нужно было донести. Мальчишку будить не хотелось, а мочить под дождем только ради того, чтобы уехать в особняк и подавно. Пару секунд подумав, Гречкин кивнул женщине, после чего снял ветровку и кроссы, которые успел натянуть, сам того не заметив. В гостиной всё ещё сидели Николай и Милана. Мужчина смотрел телевизор, а девушка что-то печатала в телефоне. Когда Кирилл с тётей Мариной снова зашли, на них уставились две пары заинтересованных глаз. — Остаётесь? — Милана подняла брови, отвлекаясь от экрана телефона. Кирилл кивнул, подходя к Лёше, что спал в такой же позе, как и раньше. Наклонившись, Гречкин осторожно перевернул мальчишку, подхватив его под колени и спину. Со свойственной ему лёгкостью Кирилл взял спящего Макарова на руки и развернулся к остальным. Лёша на секунду сморщил нос, после чего снова зарылся лицом в чужую, пахнущую уже родным цитрусом толстовку, пряча глаза от света. Кирилл соврал, если бы сказал, что его такой Макаров совершенно не умилял. Мысль о том, что в незнакомой обстановке, мальчишка засыпал только рядом с ним, заставляла сердце Гречкина пропустить пару ударов, сбивая ритм. Он сам мог уснуть с кем-то рядом, только если целиком и полностью доверял человеку, и сейчас был уверен, что Лёша абсолютно такой же. Так, как сейчас Макаров доверяет Кириллу, ему не доверял ещё никто. Эта мысль растеклась теплом в груди, заставляя уголки губ непроизвольно приподняться в мягкой улыбке. — В комнату их отведи, Милочек, которая дальняя, и сама укладывайся, завтра мне твоя помощь нужна будет, так что поздно не ложись, — нарушив тишину, тётя Марина подошла к вставшей с кресла девушке и чмокнула её в висок, желая спокойной ночи. Пожелав всем присутствующим добрых снов, Милана и Кирилл отправились по коридору, до спален, в которых ночуют гости. Они ушли в самую дальнюю часть дома на втором этаже. Комната, в которую привела Гречкина Милана, представляла собой самую обычную спальню. Пестрые, советских времён обои, шкаф, старый комод, стол с одним стулом, двухместная кровать и маленькие тумбочки по обеим её сторонам. Окно было небольшое, занавески его были синими и с оранжево-бежевым оформлением комнаты совершенно не сочетались. В спальне было темно. Включать свет никто не стал. Кирилл прошел вглубь комнаты, и Милана последовала за ним. Девушка расправила кровать, откидывая угол одеяла в сторону. Как только она закончила, Гречкин осторожно уложил на холодную постель Макарова, который тут же недовольно завозился, но так и не открыл глаза. Кирилл осторожно накрыл его одеялом. — Будете вместе спать, тут всего две гостевые комнаты, — оповестила их Милана, глядя на то, как Гречкин укрывает Лёшу. — Но вам не привыкать, я думаю. — В смысле? — Кирилл, не поворачиваясь, сел рядом с мальчишкой и убрал челку с его лица. В темноте почти ничего не было видно, но очертания всё равно были заметны. — Ну вы ж липните друг к другу как не знаю кто, скоро срастётесь, — Милана не смеялась, но и негатива в её голосе не было. Она лишь констатировала факт спокойным, чуть уставшим голосом, а потом широко зевнула. Кирилл так и замер, когда до него дошёл смысл слов девушки, которая им особого значения не придала. Так вот как их отношения выглядят со стороны и давно ли?.. — Считаешь, это плохо? — осторожно, вполголоса спросил Гречкин, не особо понимая, зачем он вообще задал этот вопрос. Он звучал так, словно Кирилл сказал это в пустоту. Словно вопрос был адресован не стоящей рядом девушке, а самому себе. — Да мне вообще по барабану, брат. Хоть сожрите друг друга, только не ругайтесь, — Милана снова зевнула, после чего потянулась и устало вздохнула. — Всё, я пошла, кароче. Стены тонкие, сильно не храпите, очень вас прошу, иначе я лично обоих придушу подушкой. Кирилл усмехнулся себе под нос в ответ на это Миланино «брат», после чего всё также вполголоса пожелал ей добрых снов. Дверь тихо закрылась, и из-за неё послышались удаляющие шаги. Гречкин перевёл взгляд на Лёшу, хоть и по сути смотрел в темноту, туда, где должен был лежать мальчишка. Пару секунд попялившись в пустоту, Кирилл поднялся и, обойдя кровать, включил светильник, стоящий на прикроватной тумбе. Достав из кармана телефон, Гречкин недовольно заметил одиннадцать процентов заряда, после чего телефон оказался на всё той же тумбе. Сняв с себя толстовку и оставшись лишь в светлой футболке и свободных спортивных штанах, Гречкин устало залез на кровать. Придирчиво ощупав матрас на мягкость, Кирилл, наконец-то, нормально лёг, перед этим хорошо накрыв босые ступни Макарова, которые у того вечно мёрзли. Мальчишка от чужого копошения завозился и, повернувшись на бок лицом к Кириллу, приоткрыл глаза. — Чё пялишь? — единственное, что сорвалось с губ мальчишки, за это короткое пробуждение, во время которого он увидел лежащего около себя мажора. Кирилл улыбнулся и пожал плечами. Лёша снова закрыл глаза и заснул так же быстро, как проснулся. Кирилл весело фыркнул, продолжая осматривать лицо Макарова. Оно было гораздо симпатичнее, без всей этой привычной хмурости. Сейчас лицо Лёши было расслабленным, а дыхание глубоким и размеренным. Он даже еле слышно сопел. Смотря на него, Гречкин не мог понять, за какие такие заслуги он вообще получил в свою жизнь Макарова. Кирилл не верил в перерождение, но если оно существовало, то похоже, в прошлой жизни он был святым, раз теперь судьба подарила ему такого человека. Гречкин и сам не понимал, почему он относился к Лёше так, ведь если задуматься — он всего лишь вредный, местами вспыльчивый и занудный пацан, не имеющий никаких талантов или выдающегося ума. Макаров был самым обычным, но было у него одно качество, которое выделяло его для Кирилла из всех: искренность. Мальчишка был честен как с собой, так и с остальными. Он всегда говорил то, что думал, всегда делал то, что хотел. В таких случаях людей обычно зовут грубиянами и бестактными невежами, но Лёша был другим. Он таким путем демонстрировал свою честность — то, чего Кириллу не хватало всю свою жизнь. С самого детства он был окружён лицемерами. Мать всегда врала отцу, скрывая от него правду о многочисленных любовниках. А тот, в свою очередь, ни разу не упомянул при ней о своей причастности к торговле и распространению наркотиков. Всё детство Кирилла окружала ложь, даже самые родные люди постоянно лгали ему. А сейчас в его жизни появился Лёша. Человек, в искренности которого Гречкин не сомневается ни на секунду. «Быдло малолетнее», — с такой мыслью и лёгкой улыбкой на лице, Кирилл покачал головой, а после приподнялся на локтях и сухими губами, почти невесомо, оставил короткий поцелуй на лбу Лёши. Он сделал это так легко, словно делает подобное каждый день. Кирилл тут же замер, удивившись собственному поступку. В голове тут же родилась мысль, что сейчас Макаров проснётся и даст ему в нос за такие вольности. Но мальчишка, к счастью, спал уже настолько крепко, что не заметил бы, даже если бы Гречкин откусил ему полбашки. Кирилл отключил светильник и перевернулся на спину, глядя в тёмный потолок. Ему нравилось чувствовать разливающиеся в груди тепло, вызванное заботой о ком-то, кроме себя. Гречкин всегда мечтал о младшем брате или сестре, но родителям до его желания дела не было. А теперь у него есть Лёша — тот, о ком он может заботиться. Лёжа и буравя взглядом потолок, Кирилл старался выбросить из головы назойливую мысль о том, что порой чувства, что он испытывает к Макарову с трудом можно назвать братскими. И это Гречкина уже откровенно пугало.

***

Сидя поздно вечером в своей комнате, Лёша разматывал бинт на пострадавшей ноге. Отёк уже порядком спал, что не могло не радовать. Прошло уже больше двух суток, с того момента, как они с Кириллом вернулись в особняк. Разъехалась вся компания из дома Миланиных знакомых чуть позже полудня, когда на улице на какое-то время перестал лить дождь. — Знаешь, я тут почитал и выяснил, что перед тем, как вправлять кость, ей следовало всё же направить тебя на рентген, — Кирилл появился так внезапно, что Лёша от неожиданности вздрогнул. Его манера время от времени рассказывать что-то таким тоном, как будто он нудный профессор какого-нибудь университета, каждый раз забавляла Макарова. Кирилл говорил ему, что поступил и отучился на маркетолога, но Лёша был убеждён, что Гречкину нужно было идти в актёры. Смена образов и собственного поведения подходили ему куда больше, чем анализ потребителей. Но, как это обычно бывает, Макаров, конечно же, не сказал и не скажет мажору об этом. Мысли остаются лишь мыслями, а слова невысказанными, потому что иногда это более подходящий вариант. — Она же травматолог, пусть и бывший, наверное, у неё много опыта, и она может и без рентгена определить, что делать, — неуверенно начал Лёша, наблюдая за тем, как Кирилл кладет телефон на тумбочку, а сам садится на кровать рядом с мальчишкой. — Ну, во всяком случае, я на это надеюсь. Кирилл поджал губы. Всё же говорить про рентген Макарову не стоило. Гречкин прикусил язык и мысленно дал сам себе подзатыльник. Вот ведь придурок, прекрасно же знает, что мальчишке только дай повод понакручивать себя. Кирилл усмехнулся. По его лицу пробежала тень сомнения, но он тут же собрал мысли в кучу. — Да, наверное, так и есть, — Гречкин осторожно, с лёгкой небрежностью, отодвинул чужие руки, после чего сам продолжил разматывать тугой бинт. — Что ты делаешь? — Лёша нахмурился, но препятствовать не стал. Тёплые ладони не причиняли боль, а их касания были почти невесомыми. — Собираюсь делать массаж. Не ссы, я смотрел туториал в Ютубе, да и тётя Марина объясняла, если ты забыл, — под конец Кирилл усмехнулся, что заставило Макарова шуточно цокнуть языком. — Я могу и сам, — без особого энтузиазма возразил Лёша, наблюдая, как ловкие пальцы уже освободили его ступню от бинта. Кирилл уложил ногу мальчишки себе на колено и осмотрел со всех сторон. — И что? Я хочу это сделать, — Гречкин даже не поднял глаз на Макарова, начиная растирать недавно скованную бинтом кожу. Лёше хотелось ответить, что-то по типу: «мало ли, что ты там хочешь», но вместо этого он тяжело вздохнул и откинулся на подушки. Они почти не виделись с того дня, когда вернулись в особняк. Кирилл тут же умчался на работу и пропадал там с утра до вечера. Лишь изредка он заглядывал к Макарову спросить о его самочувствии. И вот сегодня Гречкин, наконец, решил почтить мальчишку своим присутствием. Лёша солгал бы, если бы сказал, что не рад видеть мажора. — Почему ты с нами не катался? — через какое-то время поинтересовался Макаров, завороженно наблюдая за тем, как Кирилл массажирует его ногу. — Не люблю лошадей, — отмахнулся Гречкин, продолжая осторожно разминать чужую ступню. — Почему? — нахмурившись, не унимался Лёша. — М-м... — задумчиво протянул Кирилл, прекращая массаж, но ладони с ноги мальчишки не убрал. — Когда я был мелким, лошадь лягнула меня в бок и сломала мне два ребра. Гречкин немного повозился и, подняв футболку, указал пальцем на две неровности под кожей. Сросшиеся кости слегка отличались от здоровых, но всё же слишком сильно в глаза не бросались. Если бы Кирилл не сказал Лёше о травме, то он и не заметил бы. — Боишься, что лягнёт снова? — Макаров поджал губы. — Боюсь, — честно ответил Гречкин, после чего молча опустил футболку и продолжил задумчиво массировать чужую ногу. Сначала ему хотелось отшутиться, как он делал это в большинстве случаев, когда дело касалось его слабостей, но что-то не дало этому случится. А это «что-то» было лишь подсознательной нуждой в искренности с дорогим тебе человеком. Понял это Кирилл только спустя время, лёжа на кровати перед сном и анализируя все свои поступки. В ответ Лёша задумчиво промычал что-то нечленораздельное и перевёл взгляд в потолок. Так вот почему Гречкин был так напуган. Само собой, Макаров и до этого догадывался, что у Кирилла с лошадьми натянутые отношения не спроста. Его больше удивляла такая внезапная открытость. Обычно, чтобы у Гречкина развязался язык, и он так просто мог рассказать о своём страхе, нужна была недешёвая бутылка коньяка и стакан. Лёша не мог не сравнивать Кирилла с уличным котом, который с каждым днём относится к хозяину всё лояльнее и лояльнее, пока наконец не начинает полностью доверять. Макарову нравилось, что Гречкин время от времени делился с ним своими переживаниями, что-то рассказывал о себе, не боясь быть непонятым или высмеянным. Лёше нравилось быть нужным кому-то. Ему не нужны были доказательства этого, он и так всё прекрасно видел и понимал. Единственным, что омрачняло такие мысли, было непонимание собственных эмоций. Внимание, которое Макарову уделял Кирилл, не перестало быть приятным, но постепенно стало неловким. Лёша толком не успел понять, когда они с Гречкиным стали так близки. И кроме того, покоя не давала мысль: почему точно такое же общение с Миланой не вызывало и половины таких эмоций? С чего вдруг с Кириллом ему было так неловко? Наверное, из-за того, что они слишком много времени проводят вместе. Каждый день под одной крышей, на одной работе, постоянно в компании друг друга. Как бы Лёше не хотелось, но самой лучшей идеей в этой ситуации было ненадолго отдалиться, пока дело не пошло дальше. «А куда дальше-то?», — закономерно спросил сам себя мальчишка, но с ответом так и не нашелся. Он и так слишком сильно привязался к мажору, ещё чуть-чуть и он превратится в зависимую от внимания определённого человека куклу. Лёша бы посмеялся, но не над чем. Ему хотелось поделиться своими переживаниями с Миланой, но он рисковал быть непонятым, ибо подруга в таких разговорах была не сильна. Она, само собой, могла выслушать, но толкового совета от неё не добьешься, ибо сама девушка ничего не смыслила в подобном. Макаров не помнил сколько прошло времени. Кирилл так больше не проронил ни слова. Осторожно перемотал чужую ногу и молча вышел из комнаты, слишком глубоко уйдя в собственные размышления. Лёша тоже не сумел выдавить из себя и пары фраз на прощание. Слова, непонятно почему, застряли в горле.

***

Прошло три дня, и Макаров от скуки уже лез на стену. Убедившись в том, что мальчишка уже более-менее устойчиво стоит на ногах, Кирилл всё же взял его с собой на работу. К великому Лёшиному разочарованию жизнь вне особняка интереснее не стала. Он сидел и сверлил скучающим взглядом принтер, пока тот с характерным гудением печатал бумаги. На них были недельные отчёты, которые нужно было отнести Арсению на проверку. — У Полины день рождения скоро, — задумчиво протянул Кирилл, не отвлекаясь от экрана компьютера. — И? — скучающе уточнил Макаров, вытаскивая из принтера ещё тёплую бумагу. — Нужно будет съездить поздравить, как раз познакомлю вас, — Кирилл в последний раз кликнул мышкой и откинулся на стуле, устало потягиваясь. Лёша неразборчиво промычал что-то одобрительное, после чего вышел из кабинета вместе с бумагами. — Ты куда? — уже в дверях окликнул его Гречкин. — Отчёты, — Макаров небрежно махнул рукой, в которой держал бумаги. — Нужно Арсению показать. Кирилл понимающе кивнул, снова обращая всё своё внимание к компьютеру. Лёша вышел в коридор и медленно направился к кабинету Арсения, который находился в самом конце. Мысленно мальчишка был уже в маке, в который Кирилл предложил съездить, уйдя с работы сегодня пораньше. Макаров достал телефон и глянул на время. Половина седьмого. Они уйдут уже через час. — Привет, — внезапно послышалось со стороны. — Здравствуйте, — машинально ответил Лёша на приветствие, даже не взглянув на мужчину. Что-то заставило мальчишку поднять глаза, после чего он с ужасом узнал в нём того самого мужчину из туалета. Сердце тут же ушло в пятки от мысли, что даже территория офиса и сам этаж перестали быть безопасным пространством. Догадка, что этот мужчина может оказаться работником офиса, Макарова слегка подкосила. Он тут же отвёл взгляд, стараясь сделать вид, что не узнал проходящего мужчину. — Ты чего тут забыл? Меня Андрей зовут, если тебе интересно. Мы в тот раз так нормально и не познакомились, — он улыбался, голос его звучал дружелюбно, словно они с Макаровым просто разошлись после того разговора у бара. Лёша ничего не ответил. Опустив голову, он ускорил шаг, желая поскорее избавиться от компании мужчины. Он сделал всего пару спешных шагов, прежде чем его схватили за запястье, заставляя повернуться. — Куда собрался? За это извиниться не хочешь? — дружелюбный тон мужчины сменился враждебным. Он оказал пальцем на свой лоб, на котором уже формировался большой шрам. — Ещё чего? Пусти, — Макаров свёл брови к переносице и дёрнул рукой, что была в чужом захвате. — А у тебя, вижу, наконец, язык развязался? Снова храбрым стал? — мужчина потянул его на себя. — А то до этого только и мог, что прятаться за тем вспыльчивым блондинчиком. Да-да. Думаешь, я не замечал тебя всё это время? — Руки убери, — со злостью бросил Макаров, старясь вырвать своё запястье. Он больше не испытывал страха, ему на смену пришла злость. Лёше никогда в жизни так сильно не хотелось с кем-то подраться. Он был готов во второй раз разбить этому ублюдку голову, только в этот раз не из-за паники и для самозащиты, а из-за неимоверной ненависти, которая сейчас била через край. Мужчина, вопреки словам мальчишки, лишь сильнее сжал собственную ладонь. Тогда Макаров, подумав всего секунду, что было сил толкнул мужчину, параллельно кусая того за руку. Сейчас драться было бессмысленно. Лёша понимал, что не выстоит в честной драке против мужчины, что был сильнее его раза так в два за счёт роста и массы. Болезненно промычав, мужчина на секунду ослабил хватку, что позволило Макарову вырваться. Не имея больше никаких вариантов, мальчишка со всех ног бросился вперёд. — Сучонок! — сквозь зубы прошипел мужчина, кидаясь вслед за Лёшей. Он нагнал его в два шага, хватая за капюшон толстовки. В следующий момент мужчина толкнул Макарова в сторону, отчего парень потерял координацию, а ноги его заплелись, после чего он рухнул на пол. Весь вес тела пришелся на пострадавшую ногу. Лёша зажмурил глаза и сжал губы, чтобы болезненно не взвыть. Ему не дали и секунды прийти в себя. Мужчина схватил его за грудки, заставляя подняться на ноги, после чего с силой припечатал его к стене. Встреча затылка и стены выбила из лёгких Макарова весь воздух. Он зашипел от боли, стараясь отстранить от себя чужие руки. — Выблядок недоношенный, — голос мужчины дрожал от злости. — Думаешь, что легко отделаешься от меня? Да я от тебя мокрого места не оставлю. И словесных извинений тут, уж прости, будет недостаточно. Лёша пытался вырваться, безуспешно дёргаясь из стороны в сторону. Он почти не слушал льющиеся в его сторону мат и оскорбления. Собрав после удара головой мысли в кучу, Макаров направил всю свою энергию на то, чтобы топтать ноги разгневанного мужчины. Тот несколько раз чертыхнулся, когда мальчишка два раза подряд отдавил ему пальцы. А после, шипя под нос ругательства, резко согнул колено и что есть сил ударил им в живот Лёши. Мальчишка тут же болезненно согнулся, стараясь огородиться от последующих ударов. Такого он не ожидал: ему казалось, что мужчина достаточно умён для того, чтобы не избивать его прямо в коридоре. Но потом до (теперь медленно соображающего от боли) мозга Макарова дошло, что этот удар был не актом мести, а попыткой укротить его пыл. Что же до настоящего акта мести, то Лёшу бросало в дрожь от одной мысли, что теперь мужчина, что называется «точит на него зуб» и бог знает, каким образом он собирается заставить Макарова заплатить по счетам. Кирилл расслабленно выходит на шум в коридоре, ожидая, что снова застанет подчинённых за перепалкой. Это стало для него уже своего рода сериалом. Но вопреки ожиданиям в коридоре его ждала не новая серия, а до неприличия неприятная картина. Увидев ненавистную персону, что так угрожающе прижимала мальчишку к стене, Кирилл тут же перешёл на бег. Разбираться в ситуации у него не было ни сил, ни желания. Потому он без раздумий положил ладони на плечи мужчины и резко потянул на себя, вынуждая тем самым отлипнуть от Макарова. — Как же ты заебал, — Гречкин со всей злостью развернул мужчину лицом к себе, после чего, не церемонясь ударил того в нос. Мужчина от неожиданности попятился назад, инстинктивно хватаясь за нос, из которого в тот же момент тёмными струями побежала кровь, пачкая ему руки и рубашку. — Тебе того раза не хватило? Повторить? Ты ему тут чё? Припомнить свою раздолбанную башку пришёл? Так, а хули ко мне поквитаться не идёшь? Ключица, вижу, срослась, — Кирилл хмурил брови и выпучивал глаза так, как ни разу в жизни до этого. Злость переполняла его, отодвигая на второй план дипломатию. Сейчас только насилие. Он отпрыгнул на несколько шагов назад, когда мужчина в попытке дать сдачи замахал кулаками. — Или ты только на мелких можешь руки распускать, чмошник? — продолжал Кирилл свой монолог, попутно врезав мужчине ногой по коленям. Когда тот оказался на полу, Гречкин схватил его за грудки, заставляя посмотреть себе в глаза. — Я тебя убью, сука, если ещё раз к нему подойдёшь! Переломаю все кости в твоём уродском теле, уёбок ты драный! — пока Кирилл шипел угрозы сквозь крепко сжатые от злости зубы, мужчина пытался подняться. Ему почти удалось это провернуть, как вдруг электрический ток ударил ему куда-то под рёбра, после чего пыл мужчины поубавился. Он осел на пол с болезненным выражением лица. Кирилл глянул на шокер в своих руках, после чего убрал его в задний карман джинсов. Из другого кармана Гречкин достал телефон, после чего набрал чей-то номер. Лёша наблюдал за ним, сидя на полу и облокотившись о стену, по которой сполз, как только Кирилл оттащил от него мужчину. — Слав, с собой Романа бери и дуйте на второй. Одного уёбка вышвырнуть надо, — Гречкин тут же сбросил вызов. Самому разбираться с этим уродом у него не было никакого желания, потому он всё оставил на охрану. Он поправил выбившиеся из прически мелированные пряди, быстро направляясь в сторону Макарова. Тот поднялся на ноги в тот же момент, когда Гречкин подошёл к нему. — Не спрашивай, откуда у меня шокер, — улыбнулся, чтобы разрядить атмосферу, Кирилл. Он брезгливо вытер пальцы, что были в чужой крови о заднюю часть джинсов. — Ты как? Болит что-то? — Нормально всё, — Лёша небрежно откинул руки Гречкина, что осматривал его лицо на наличие повреждений. Он был зол, но сам до конца не понимал из-за чего именно. Единственное, чего сейчас хотелось мальчишке — это оказаться в особняке и запереться в собственной комнате. Именно так он и поступил. Когда они с Кириллом доехали до дома, Лёша, ничего не объясняя, ушел в свою комнату, откуда после не выходил продолжительное время, нервируя тем самым всех обитателей особняка. Особенно хозяина. На часах было семь вечера, а за окном была темнота, вызванная нависшими над городом свинцовыми тучами. Дождь, не прекращая, полоскал улицы Питера уже четвертый день. Ветер заставлял кроны деревьев наклоняться, срывая с них уже начинающие желтеть листья. Капли дождя, гонимые ветром, стучали в окно с такой силой, что иной раз казалось, что они вот-вот разобьют стекло. Лёше было глубоко плевать на погоду и на всё то, что происходило снаружи. Но как бы он это не отрицал, пасмурная серость за окном давила на мозги уже не первый день, ухудшая этим и без того неприятное состояние мальчишки. Он лежал на кровати в обнимку с подушкой, укрывшись одеялом почти с головой, и смотрел в окно, время от времени засыпая. Шум дождя убаюкивал, помогая на время отогнать подальше неприятные мысли. Он где-то читал, что мозг таким образом старается справиться со стрессом. Но насколько это было правдой, Макаров точно сказать не мог. Всё это время Лёша думал обо всём понемногу. Основной пищей для размышлений была последняя стычка в коридоре и Кирилл. О Гречкине Макаров и так думал на постоянной основе и из-за этого дико бесился. Но теперь Гречкин занимал, кажется, всё место в его голове. Что же до той ситуации — Лёшу она дико раздражала, просто своим наличием. Он повел себя как самый настоящий трус, снова позволил Кириллу вмешаться и защитить. Макаров понимал, что будь он хоть немного увереннее, то смог бы противостоять всему сам. «Но зачем, если рядом есть всемогущий Гречкин?», — иронично размышлял Лёша. Кирилла в его жизни было даже слишком много, и потому мальчишка решил немного сократить их взаимодействия. Макаров считал, что правильно поступил, на время отгородясь от общения с Гречкиным, но вместе с тем понимал, насколько ему самому тоскливо от этого. От Кирилла нужно было отдохнуть, но намного больше хотелось снова его увидеть. Лёша злился не то сам на себя, не то на собственные противоречивые чувства к Кириллу. «Каким образом человек может бесить и притягивать одновременно?» — раздражённо размышлял Макаров, хотя конкретно в его случае, Кирилл бесил именно тем, что притягивал. Лёша цокнул языком и перевернулся на спину, глядя в потолок, когда эта мысль, наконец, дошла до его мозга. Макаров снова закрыл глаза, надеясь уснуть и огородиться от этих слишком далеко зашедших мыслей. Прямо сейчас, валяясь безжизненным телом с претензией на существование, он находил себя где-то между отрицанием и гневом. Внезапно тишину спальни нарушил стук в дверь. Лёша слегка дёрнулся от неожиданного звука, но уже привычно проигнорировал, продолжая меланхолично стараться заснуть. Спустя пару секунд стук повторился и звучал уже более настойчиво. Лёша приоткрыл глаза, а после сощурился. Горничные уходили сразу после первого стука, ибо за четыре дня уже успели понять, что Лёша им не откроет, как бы долго и настойчиво они не стучали. Последующие стуки тоже были игнорированы вплоть до того момента, пока Макаров не услышал голос из-за двери. — Если ты не откроешь сраную дверь, я выбью её к чёртовой матери, — голос Кирилла звучал приглушённо, и в нём отчётливо прослеживались стальные нотки. Лёша не имел ни малейшего желания вставать и открывать дверь. Тем более Кириллу, о нахождении которого у себя в спальне Макаров даже думать не хотел, настолько ему становилось неловко. Кирилл, в свою очередь, всё это время места себе не находил. Первые несколько дней он спамил Лёше в телеграмме, получая в ответ односложные сообщения о том, что Лёша не хочет никого видеть. После этого был сплошной игнор. Гречкин честно старался не тревожить мальчишку, но на пятый день не выдержал. Он не видел его почти неделю. Горничные время от времени докладывали хозяину особняка о состоянии Макарова. Тот в основном валялся на кровати и практически ничего не ел. Запретил девушкам убираться и находится в его спальне дольше пяти минут. Дверь его была заперта всегда, и пускал Лёша к себе только по настроению. Кирилл уже не мог без общения с мальчишкой, без него у мажора словно была ломка. Жизнь казалась пустой, а чувство одиночества давило с такой силой, что Гречкин порой не хотел подниматься с кровати. Макарова не хватало, не хватало его вечного присутствия рядом. И Кирилл действительно не понимал, почему мальчишка закрылся от него. Что он ему сделал? Обидел? Но чем? До этого Макаров ни разу не обижался на его дружеские подколы. Тогда в чем было дело? Гречкин не знал и сегодня, наконец, собравшись с мыслями, решил это выяснить. Лёша практически стёк с кровати, медленно подходя к двери. Он замялся всего на пару секунд, прежде чем отпер дверь, впуская в тёмную комнату жёлтый свет ламп из коридора. Кирилл выглядел помятым. Примерно так же, как после тех ночей, когда пил, не просыхая всю ночь напролёт, а после ещё и ехал на работу. Под его глазами залегли тени, а взгляд был уставшим. Впрочем, Лёша и сам выглядел не лучше, а чувствовал себя ещё хуже. Тело, почти не имея возможности получать энергию от еды на протяжении пяти дней, слушалось через раз. Чтобы дойти до двери, Лёше пришлось собрать в себе все силы, что у него были. Но как бы там Гречкин не выглядел, Лёша всё равно был очень рад его видеть. Он соскучился, как бы сильно ему не нравилась эта мысль. Макаров молча открыл дверь, после чего вернулся в кровать и укрылся одеялом. Кирилл рассеянно оглядел чужую спальню. В ней было темно. Повсюду валялись вещи и в целом царил беспорядок. А воздух был настолько спёртым, что Гречкин тут же поспешил открыть окно, дабы проветрить помещение. Дождь влагой ворвался в комнату вместе с ветром. Кирилл скинул с кресла небрежно накиданные туда вещи, после чего повернулся лицом к лежащему на кровати мальчишке. Тот наблюдал за ним с безразличным и уставшим выражением лица. — Ты заболел? — Гречкин уцепился взглядом за лицо Макарова, ловя на нём даже мельчайшие эмоции. — Нет, — Лёша сглотнул вставший в горле ком. Отвечал честно, ибо к чему ему лукавить? — А что тогда? — спокойно продолжал Кирилл. В этот раз Макаров промолчал. Он действительно не знал, что ответить. В любом случае, в двух словах он и не смог бы объяснить своё состояние. — Ты не хотел, чтобы я приходил? — немного погодя, спросил Гречкин, глядя на то, как мальчишка задумчиво смотрит в окно, из которого на стол полетели капли дождя. — Хотел, — не без внутренних метаний, честно признался Лёша. — Тогда почему на сообщения не отвечал? — Кирилл нахмурился, но голос его грубее не стал. На этот вопрос Макаров тоже не ответил, потому что сам до конца не знал причины. — Я тебя чем-то обидел? — уже не зная, как вывести мальчишку на разговор, напрямую спросил Гречкин. Лёша тут же, вместо ответа, покачал головой. У Кирилла в этот момент, что называется «от сердца отлегло». Он облегчённо вздохнул, потирая переносицу. Пусть мальчишка и не обижался на него, причина его ухода в себя так до сих пор мажору ясна не была. — Тогда в честь чего депрессия? — Гречкин даже слегка развел руками в вопросительном жесте. Лёша вместо ответа еле заметно пожал плечами. Не потому что не знал, что сказать — просто не хотел говорить. Кирилл это сразу понял, поэтому допрашивать мальчишку дальше не стал. Их диалог, если его можно было таковым назвать, заходил в тупик. Тогда Гречкин перевел взгляд на стол. Там стоял поднос с утренней едой, к которой даже не притронулись. — Почему ничего не ешь? — немного грубее, чем планировалось, поинтересовался Кирилл. — Не хочу, — фыркнул Макаров и встал с кровати, после чего принялся искать свой телефон, который закинул не понятно куда ещё три дня назад. Тот, наверное, уже давным-давно сел и потому не подавал признаков жизни. — Мало ли чё ты там не хочешь. Умереть молодым собрался? — Кирилл от такого отношения начал слегка закипать. Лёша на его слова картинно закатил глаза, этот допрос начинал ему надоедать. Он, наконец, нашел телефон, после чего стал искать зарядку. Наблюдая за передвижениями мальчишки, Кирилл заметил, что на нём всё та же одежда, что и в тот день, когда случилась стычка с тем мужиком. — Ты когда мылся в последний раз? — уточнил Гречкин, надеясь, что Макаров просто переоделся в ту же одежду, что и в тот день. — Не помню, — отмахнулся Лёша, продолжая скучающе искать зарядку. Ну это было уже ни в какие ворота. Ладно — время от времени морить себя голодом, Кирилл и сам такое часто практиковал на разных сложных этапах своей жизни, но не мыться почти неделю — это же уму не постижимо. — Ноги в руки и в душ. Быстро, — голос Гречкина был серьёзен как никогда. Это заставило Лёшу устало, но от чего-то весело фыркнуть. Мол — какой наивный Кирилл, всерьёз думает, что грубый тон и сведённые к переносице брови смогут каким-то образом напугать. Какая забава. — Ага, бегу, тапки теряю. Отстань, — Макаров, наконец, нашел зарядку под кроватью, после чего поставил телефон на зарядку. Тот чуть слышно пиликнул, тем самым дав понять, что всё ещё жив и функционирует. — Я не шучу сейчас, пиздуй мыться, — от раздражения Кирилл зажевал одну щеку, наблюдая за передвижениями Лёши. Тот показал ему средний палец, после чего повалился на кровать лицом вниз. Присутствие Гречкина уже стало порядком его раздражать. — Ты оглох что ли? Я со стеной говорю или с кем? — в последний раз спокойно поинтересовался Кирилл и, не услышав ответа, встал с кресла, стремительно подходя к кровати, на которой лежал мальчишка. Одним движением перевернув Макарова на спину, Гречкин схватил его за щеки и челюсть, не давая возможности отвернуться. А Лёша в целом и не вырывался, у него на это не было сил. Потому единственное, что ему оставалось, так это исподлобья, с молчаливой претензией глядеть на нависшего над ним Кирилла. — Чего ты этим добиваешься? Хватит над собой издеваться. Ты себя в зеркало видел? На трупака похож, как будто вот-вот копыта двинешь, — нахмурившись и повысив голос, отчитывал мальчишку Гречкин. — А тебе то чё? Четыре дня тебе до меня дела не было, а тут нате вам, нарисовался, — слова сорвались с языка сами, потому отступать было поздно. Злобно глядя на Кирилла, Лёша сам до конца не понимал, чего хотел добиться своим внезапным высказыванием. Должно быть — накипело. — Я просто хотел дать тебе побыть одному, — слегка опешил Кирилл, не ожидая таких слов. — Низкий поклон вам за это, сударь, а теперь будьте добры, пойдите нахер, — выплюнул Лёша, отводя взгляд в сторону, чтобы не встречаться с глазами напротив. — Да что с тобой такое? — немного запоздало отреагировал Гречкин, ибо пребывал в этот момент вахуе неком подобие шока. — Всё в ажуре. Как-нибудь сам разберусь, когда мне мыться и когда жрать. И вообще слезь с меня, — Макаров недовольно завозился под Кириллом, безуспешно пытаясь выползти из-под чужого тела. Кирилл в это время всё так же ахуевал от такой внезапной смены настроения. То значит мальчишка апатично пялит в стену, то теперь смотрит на него как на врага народа. И как такое вообще понимать? — Я щас позвоню Пепельнице, и вот она уж точно заставит тебя поднять жопу и сходить в сраный душ, — одним движением прижав мальчишку сильнее к кровати, пресекая тем самым все попытки вырваться, Кирилл, сощурившись, угрожал, ибо не знал, как ещё повлиять на Лёшу в этой ситуации. — Да хоть президенту, — фыркнул Макаров, на несколько секунд задержав взгляд на глазах напротив, после чего снова отвёл его. Кирилл опешил. Он хотел было отстать от мальчишки, но дурацкая гордость не позволяла. Да что вообще позволяет себе этот пиздюк? В этом доме только сам Кирилл Гречкин может устраивать кому-то бойкот, и никто больше. — Ну и чё дальше? — состряпав на лице скучающую мину, поинтересовался Лёша через какое-то время. Кирилл, который молча прижимал его к кровати и раздражающе громко дышал, Макарова попросту смущал своей близостью. С лица Гречкина в один момент схлынуло всё раздражение, оставляя после себя лишь напускное безразличие с каплей усталости. — Дальше? Если ты этого не сделаешь, это сделаю я, — всё и всегда должно быть, как скажет Кирилл, в противном случае он берёт дела в свои руки и почти всегда добивается желаемого. — Сам меня помоешь что ли? — усмехнулся Лёша, снова переведя уже насмешливый взгляд на Гречкина. — Именно, — Кирилл еле заметно улыбнулся уголком губ. Если играть, то только по его правилам. — Ну вперёд. Весь скептицизм Макарова улетучился уже в следующий момент, когда Кирилл без труда стянул с него футболку и бросил на пол так, будто проворачивал такое ежедневно: лицо кирпичом, в глазах — скука. — Ты чё делаешь, придурошный? — глаза у мальчишки в удивлении расширились, а в горле от неожиданности пересохло. Это как вообще понимать? Сосредоточенное, каменное ебало мажора, нависающее над ним, ещё больше подливало масла в огонь, напоминая о том, что это не очередная порция недалёкого юмора, а вполне реальная демонстрация намерений. — А ты в одежде мыться собрался? — Кирилл глянул на мальчишку такими невинными глазами, будто сейчас не раздевал его, а вел с ним светскую беседу в гостиной за чашкой чая. Ответив и вдоволь налюбовавшись ошарашенностью на чужом лице, Кирилл потянул вниз шорты Макарова, заставляя последнего умирать от неловкости и тупости происходящего. — Хватит, чё на тебя нашло вообще? Прекращай, — не зная, куда себя деть, раздраженно запричитал Лёша. Лицо полыхало от смущения, хотя с чего бы ему смущаться-то? — Ага, бегу, тапки теряю, — ехидно передразнил Гречкин, наконец, стягивая чужие шорты. Пусть внешне он выглядел спокойным, внутри у мажора всё переворачивалось. Мысли в голове сменяли друг друга со скоростью света, но самой громкой была: «Какого хуя я вообще делаю?!». Останавливаться было поздно, хотя дать заднюю Кирилл хотел ещё тогда, когда стянул с мальчишки футболку. Тот, красный до корней волос, выглядел так очаровательно, что Гречкин волей не волей залюбовался. Желание и дальше пялится на смущающегося Макарова заставляло продолжать спектакль. Макаров рефлекторно дёрнулся и задержал дыхание, когда его живота невесомо коснулись пальцы Кирилла, подцепившие резинку трусов. Гречкин делал всё медленно, словно издеваясь, хотя на самом деле сам смущался не меньше Лёши. Тот не дыша и слегка подрагивая от волнения, замер, ожидая от Кирилла дальнейших действий. Кирилл и сам на несколько секунд застыл в ступоре, когда мальчишка резко, чуть слышно, вдохнул через рот, втягивая и без того впалый живот. Кожа его в этот момент покрылась мурашками. Ну к такому Гречкина жизнь не готовила. Он нервно сглотнул, чувствуя как внизу живота начинает скапливаться уже давно знакомое напряжение. В последнее время Кирилл чувствовал себя рядом с Макаровым двенадцатилетним пиздюком, у которого вставало на всё, что движется и дышит. И это ему уже стало порядком надоедать. Ну нет, раздеть мальчишку догола у него не хватит духу. Тот и так пересрался, как никогда до этого, а пугать Макарова у Кирилла в планы не входило. Подъебать? Само собой. Но реально пугать не хотелось. Сейчас, вместо того чтобы тупить, Гречкину нужно было срочно перевести всю ситуацию в шутку, пока ещё не стало поздно. А то, кто знает, чем это может закончиться?.. «Ничем хорошим!» — подсказало Кириллу подсознание, при этом отвесив мысленный подзатыльник. Сам себя заткнул — и дело с концом. Вот, что значит дружить с головой. Усмехнувшись, Гречкин оттянул резинку чужих боксёров и тут же отпустил. Та с характерным звуком шлёпнулась о кожу живота, заставляя рефлекторно вздрогнуть. — Я тебе сейчас въебу, серьёзно, — нахмурился Лёша, уже успевший словить микроинсульт. — Ну вперёд, — снова передразнил его Кирилл, после чего, наконец, встал с кровати, а после устало потянулся. Он и так вымотался на работе, так ещё с мальчишкой приходилось нянчиться, как с маленьким. Гречкин был слишком стар для этого дерьма, но, в то же время, слишком эмоционально привязан к Макарову, чтобы без зазрения совести игнорировать его состояние. — Ты идёшь, нет? — уточнил Кирилл, глядя на Лёшу, который так и не двинулся с места. — Нет, — Макаров сложил руки на груди, вперив упрямый взгляд в Гречкина. Кирилл тяжело вздохнул. Устало вздохнув, он снова направился к кровати, тихо и почти неразборчиво бормоча себе под нос что-то вроде: «ёп-твою-мать-за-что-мне-всё-это-господи». Попутно с этим, Гречкин пытался стащить Лёшу с кровати, без особого энтузиазма схватившись за его предплечье. Макаров отбивался долго и тоже не во всю силу. У него её в целом не было, ибо не жрать ничего практически три дня — такая себе приколюха. Они отцепились друг от друга лишь тогда, когда Лёша оторвал пару пуговиц у Кирилла на рубашке, а после неудачно махнул рукой и случайно скинул свой заряжающийся телефон на пол. — Ну давай, ломай, всё ломай, мы же миллиардеры, — ехидничал Гречкин, по большей части снова подъёбывая Макарова. Тот, в свою очередь, кое-как удержался, чтобы не послать Кирилла нахуй, и лишь закатил глаза. Заебавшись бороться, Гречкин снова отцепился от Лёши. Встав на ноги, Кирилл оглядел его с высоты своего роста и подумал лишь о том, какая же тот заноза в заднице. А ещё запыхавшийся и красный после долгой, но несерьёзной пизделовки, Макаров, вызывал у Гречкина желание прижать его к кровати и заставить сыпать оскорблениями немного с другой интонацией. Кирилл мысленно влетел себе в лицо с вертухи, пресекая на корню все подобные размышления в сторону мальчишки. Да что с ним сегодня творится-то?! Блядское неуместное возбуждение заставляло кровь кипеть от злости и отвращения к собственной персоне. Само собой на лице Кирилла в этот момент не отразилось ровным счётом ничего. Лёша, в свою очередь, стараясь перевести дыхание в порядок, из-под ресниц рассматривал возвышающегося над ним растрёпанного мажора. Следя как тот расстёгивает манжеты на теперь измятой белой рубашке, Макаров поймал себя на мысли, что находит это зрелище... Горячим? Как ещё можно назвать такого Кирилла? Ахуенным? Сексуальным? Без понятия. Но если бы Лёша был девушкой, он бы обязательно залип. Такое оправдание перед самим собой тут же потерпело крах после пролетевшей мысли: «Так ты и так в открытую пялишься, идиота кусок». Краска снова прилила к лицу, после чего Макаров пообещал сам себе подумать над этим всем немного позже и даже чересчур резко отвёл взгляд. Пока Лёша метался в собственных мыслях, Кириллу уже надоело ждать, пока тот раздуплится. Элегантно закатав рукава рубашки, вместо того, чтобы снова начать уговаривать мальчишку, Гречкин с невозмутимым ебалом, в который раз подошёл к кровати и с небольшим трудом закинул Макарова к себе на плечо, направляясь в ванную. Тот лишь через пару секунд нашёл себя в пространстве и предсказуемо начал вырываться, хотя в его случае это — без толку дёргаться. Лёшу неимоверно бесил не только факт того, что Кирилл не шутил и походу действительно собирался сам его помыть, но и то, что пусть выглядели они с Гречкин практически одинаково, мажор всё равно был в несколько раз сильнее. — Ты чё, серьёзно щас? Отпусти меня, слыш? Извращенец ссаный, на пол меня поставь, быстро, — повышая голос, ругался Лёша, всё так же безуспешно стараясь вырваться, из-за чего чуть не ушиб голову о дверной косяк в ванной. — Извращенец? — Кирилл выгнул бровь. «Самый настоящий, ты на себя посмотри», — внутренний голос сегодня разошелся не на шутку. Гречкин уже устал его затыкать, но сделал это в очередной раз так же легко как и до этого. — А как тебя ещё назвать? — шипел Лёша, колотя сжатыми в кулаки ладонями по спине Кирилла. Всё так же безуспешно. — Да называй, как хочешь, мне поебать, малой, — Гречкин занёс Макарова в ванную. Включив свет и закрыв дверь, он опустил мальчишку на пол. Тот тут же отошёл от Кирилла как можно дальше. Кафель оказался холодным, и Лёша поёжился, по очереди потирая босые ступни о щиколотки. — Ну чего встал? Раздевайся, — дёрнул подбородком Кирилл, облокотившись спиной о дверь и скучающе сложив руки на груди. Лёша промолчал, так и не сдвинувшись с места, стараясь слиться с мебелью. Он, мысленно усмехаясь, сравнивал Гречкина с собакой. Мол замри и не рыпайся, глядишь не нападёт. Может и с мажором так сработает? — Или это сделаю я, — в последний раз предупредил Кирилл, делая на встречу Макарову несколько больших шагов. Его терпение было совсем не резиновым. Мальчишка тут же отмер, пятясь назад. — Да всё! Всё! Достал уже. Я сам. Только выйди нахер отсюда, — засуетился Лёша и, будто сдаваясь, выставил ладони перед собой. — Стесняешься? — Кирилл издевательски поднял брови и округлил глаза в напускном недоумении. Он и сам был бы не прочь поскорее свалить, но уж слишком велик был соблазн. Всё-таки не так часто, как хотелось, Гречкину выпадал шанс до талого посмущать мальчишку. Этот вопрос застал Лёшу врасплох. С одной стороны, если он честно признается, что внимание Кирилла его непозволительно сильно смущает, тот его засмеёт и будет стебаться ещё долго. С другой — если Макаров решит сыграть роль похуиста и ответит на вопрос: «нет», то Гречкин останется. И то, и другое было в равной степени хуйнёй, и желания выбирать между этими двумя вариантами — не было ровным счётом никакого. После непродолжительной войны в собственной голове, Лёша сделал глубокий вдох, как можно незаметнее, после чего поднял взгляд на Кирилла. Ему уже надоело выглядеть в глазах Гречкина размазнёй, которая умеет только ныть да выделываться. Ну мужик он в конце концов или нет? — Тебя что ли? Много чести, — Макаров усмехнулся, растягивая на губах слегка наглую улыбку. Кирилл подобного не ожидал. Лёша сегодня, по меркам мажора, побил все рекорды непредсказуемости. Показал весь свой спектр эмоций буквально за пятнадцать минут. Ну чудо, а не ребёнок. Гречкин всё не мог осознать, что это настоящий Макаров перед ним. Тот, который не так давно валялся на кровати и строил обиженку, а сейчас смотрел на него так... Кирилл даже не мог подобрать слов, чтобы описать ими взгляд и поведение мальчишки. — Можешь занять место в первом ряду, озабоченный, — с такими словами Лёша развернулся к Гречкину спиной, после чего снял с себя последнее, что на нём было. Грязное бельё уже привычно полетело в корзину для стирки, а Макаров тем временем зашёл в душ и включил воду. Душевая кабина всё так же представляла собой одну большую прямоугольную панель из стекла, которое от тепла воды тут же запотело. Лёше больше нравилось мыться в душе, чем сидеть по несколько часов в ванне. Но не тогда, когда на него кто-то пристально пялился. Стоять перед абсолютно любым человеком нагишом, в то время как этот человек полностью одет и смотрит на тебя — до ужаса неловко. Стоять голым перед Гречкиным — неловко вдвойне. Если посмотреть на ситуацию с другой стороны, ну Гречкин и Гречкин, пусть пялится сколько влезет, чё бубнить-то? Лёша не один год мылся в общей душевой в детском доме, где его постоянно окружали куча нагих парней. Макарову на них было совершено по барабану. С Кириллом не так. С ним любая ситуация, которой Лёша обычно не придал бы особого значения, обретала какой-то дурацкий подтекст. Фразы звучат, а действия выглядят двусмысленно. И порой Макарову казалось, что это только он сам и замечал. Выходит, это только у него так крыша едет? Лёша был на сто процентов уверен в том, что если сейчас на месте Гречкина была бы Милана — ему бы и в половину не было так стрёмно. Всё Кирилл, всё этот клоун недоделанный со своими неуместными шутками и поползновениями в его сторону. Всё из-за сраного Гречкина. Злясь и одновременно сгорая со стыда, Макаров стоял под теплой водой, намыливаясь гелем для душа с, насколько это было возможно, непроницаемой миной. Кирилл в это время, не уступая Лёше, изо всех сил держал покерфейс, хотя ситуация заставляла как минимум изумленно поднять брови. Рубашка прилипла к телу, а спина покрылась испариной не то от горячей воды, не то от волнения. Снова эта херня. Его никогда в жизни так сильно не возбуждал вид чужого тела. Хотелось разбить себе голову об стену. С каких пор у него такие мысли? С каких пор Кирилл вообще стал смотреть на Макарова под таким углом? Это даже в мыслях звучало дико. Неужели долгое отсутствие секса могло так на него повлиять? Нужно было в срочном порядке найти девушку и переспать с ней. Иначе у Гречкина точно в ближайшее время сорвёт колпак. И тогда уже будет не до шуток. Как хорошо, что мысли никто читать не умеет. Дабы не выдать своей позорной слабости, Кирилл поспешил ретироваться, пока не был пойман с поличным. Нужно было проветриться. Покинув ванну, Гречкин поспешил выйти на балкон: глотнуть свежего воздуха и остудить голову. В голове, к слову, была каша. Спустя пару минут, приведя мысли в порядок, Кирилл направился на кухню, где собирался взять что-нибудь съедобное. В одной из настенных полок он нашёл пачку маршмэллоу. А почему бы и нет? Всё равно сейчас кроме снеков в мальчишку ничего не впихнешь. Не заставлять же его садиться и есть какой-нибудь суп. Можно было попробовать, но тогда Кирилл рисковал быть любезно спроваженым восвояси менее любезным «нахер». Вернувшись в комнату мальчишки, Кирилл самолично, что ему в принципе не было свойственно, поменял на кровати Макарова постельное белье. Целиком и полностью бытовым инвалидом Гречкин не был, потому переправить постель он был в силах и делал это достаточно умело. Лёша вышел спустя пять минут после того, как Кирилл заправил его кровать и улёгся там же с ноутбуком на коленях. — Ну и чё ты тут до сих пор делаешь? — устало поинтересовался Макаров, неспеша подходя к шкафу с одеждой. На его плечи падали холодные капли с мокрых волос, заставляя кожу покрываться мурашками. — Включаю фильм, — фыркнул в ответ Гречкин. — Нахрена? — Чтоб посмотреть, — произнес Кирилл словно что-то совершенно очевидное, даже не поднимая взгляд от ноутбука. — Капец ты отупел за четыре дня, я фигею. Лёша закатил глаза и открыл дверцы шкафа. Желания и уж тем более сил спорить с Гречкиным у него не было совершено. Достав с полки чистые футболку, трусы и шорты, Макаров немного небрежно бросил их на стул. Он хотел было скинуть с бёдер полотенце, как боковым зрением заметил на себе чужой взгляд. Кирилл, отвлёкшись от ноутбука, сидел и глядел на него с непроницаемым лицом. — Может отвернёшься? — Лёша вопросительно поднял брови. — Чё я там не видел? Макаров раздраженно поджал губы, смерив Гречкина самым красноречивым взглядом. Тот фыркнул и с «боже, какие мы нежные» отвернулся обратно к ноутбуку. Злясь на Кирилла за его идиотизм и на себя за непонятно откуда взявшуюся неловкость, Лёша одевался чуть быстрее, чем обычно. Натянув трусы, он потянулся за шортами, как снова наткнулся на обращённый в свою сторону взгляд. — Да хули ты пялишься? Задрал! — всему когда-нибудь проходит конец, в этот раз — терпению Макарова. Его и до этого смущало чрезмерное внимание Кирилла к его персоне, но сейчас это переходило уже все границы. И где же это хвалёное соблюдение личного пространства, о котором Гречкин Лёше говорит чуть ли не каждый раз, когда они заговаривают о его спальне, в которую всем строго настрого запрещено заходить? Зато комнату Макарова уже можно без труда назвать проходным двором. Кирилл тихо прыснул и, улыбаясь, поднял ладони в примирительном жесте, после чего снова отвернулся. Когда Лёша закончил, Гречкин откинул край одеяла и приглашающе похлопал по постели около себя. Макаров тяжело вздохнул, но не сказал ни слова. Забирался мальчишка на собственную кровать с таким видом, будто делал всему миру одолжение. Кирилл отдал ему чашку с зефирками, и тот тут же отправил одну из них в рот. — Чё смотреть будем? — Лёша без особого энтузиазма уставился в экран. — Первую часть людей икс, — Гречкин хлопнул в ладоши и основной свет в комнате погас, оставляя источником света тусклые бра на стене у изголовья кровати. В спальне тут же стало в разы уютнее. Лёша одобрительно фыркнул, стараясь не только устроиться поудобнее, но и удержать мало-мальскую дистанцию от Кирилла, который перекинув одну руку позади Лёши на подушки, вообще не обращал на такие мелочи внимания. На долго Макарова не хватало. Уже спустя пятнадцать минут его шея устала держать голову. Своей отстранённостью Лёша хотел показать, что до сих пор зол на Кирилла за ту клоунаду в ванной и за все последующие события. Но заметив, что Кириллу в целом по барабану, и всё внимание у него направлено только на фильм, Макаров наплевал на собственные принципы. Немного повозившись, он уместил голову у Кирилла на плече и, наконец, с облегчением вздохнул. Гречкин никак словесно не отреагировал на смену позы мальчишки, лишь помог ему устроиться поудобнее. Мысленно же он отсчитывал минуты, пока Макарову, упрямому барану, надоест ломать драму и изводить свою шею неудобной позой. А когда Лёша, наконец, устал и придвинулся ближе, Кирилл оттянул уголок губ в едва заметной победной улыбке. Фильм продолжался. Лёша время от времени передавал Кириллу зефирки, когда тот протягивал ладонь. Гречкин уже много лет не чувствовал себя так спокойно, как в этот вечер. В один момент он почувствовал еле заметный аромат и не сразу понял, откуда он исходит. Повернувшись, он слегка наклонился и еле заметно втянул воздух над головой Макарова. От него пахло шампунем. Не тем, которым моется сам Кирилл, но запах всё равно был приятным, хотя Гречкин и не мог разобраться, что именно это был за аромат. Он в этом мало смыслил и кое-как отличал запах яблока от клубники, что уж говорить о чем-то более сложном. — Ты щас чё... — внезапно подал голос Лёша. — Мои волосы понюхал? Это застало Кирилла врасплох. Он был уверен, что сделал это незаметно. Стало неловко за свой поступок, хотя в целом он не сделал ничего странного. — Нет, — брякнул Гречкин даже слишком резко, выдавав себя с потрохами. Желание контролировать каждый свой шаг и всю ситуацию сыграло с ним злую шутку. Актер он может и хороший, подумал Лёша, но врать не умеет совершенно. Вместо ответа Макаров лишь весело фыркнул на такую глупую выходку со стороны мажора. Хотя больше Лёшу развеселил не сам факт того, что Гречкин решил его понюхать, а реакция на то, что его так внезапно спалили. Как бы Макаров мысленно не отнекивался, он соскучился по Кириллу. Было ощущение, будто они не виделись не четыре дня, а четыре месяца. А ещё в душе Лёша был благодарен Кириллу за то, что тот пришел и вытащил его из этого депрессивного дерьма. Если б не он, Макаров бы провалялся так ещё неделю, если не месяц. Гречкин снова врывался в его жизнь без предупреждения и заполнял собой всё пространство и мысли. В этот раз это было нужно, почти необходимо. Как глоток свежего воздуха или долгожданный отдых. Мысли, что терзали Лёшу всё это время, никуда не уходили, так же как и вынужденное желание отдалиться от Кирилла. Но сейчас он позволил себе закопать все переживания как можно глубже и просто наслаждаться компанией Кирилла. Быть рядом с дорогим человеком. Эта мысль заставила Макарова на пару секунд перестать дышать. Кирилл дорог ему? И с каких же пор? На этот вопрос самому себе Лёше даже не нужно было отвечать. «Да, дорог. И больше ни слова. Нужно же признаваться себе хоть в чем-то, правильно?» — мысленно рассуждал Макаров, постепенно засыпая на чужом плече. Ставший уже родным цитрусовый запах убаюкивал, заставляя чувствовать себя в безопасности. Прикрыв глаза, Лёша даже не заметил, как теплая ладонь Кирилла переместилась ему на плечо, согревая. Кирилл искоса наблюдал за тем, как мальчишка, словно кот, пригрелся у него под боком и засопел. Влажные волосы Лёши мочили рубашку Гречкина на плече, но это ему совсем не мешало. Он приобнял Макарова рукой и тот, слегка повозившись, придвинулся ближе. «Прилепился», — как мысленно назвал это Кирилл. Он думал о том, что им обоим стоило поговорить обо всём произошедшем. Обсудить ту ситуацию на работе как взрослые люди, но какие к чёрту из них взрослые? Кирилл не умел вести такие разговоры и к тому же понимал, что мальчишка, вероятно, вообще не захочет говорить с ним на эту тему. Да, Макаров в его глазах не был тем, кто начнет изливать душу кому попало. Кто попало. Кирилл понимал, что Лёша не считает и не будет считать его своим другом или кем-то близким, но, по правде говоря, ему бы этого очень хотелось. Потому что он сам, глубоко в душе, считал его своим самым дорогим человеком из всех, кого он знал. Глупо. Действительно глупо было надеяться, что Лёша когда-нибудь будет считать его таковым в ответ. Слишком много боли он причинил мальчишке, слишком многое отнял. От этого становилось тоскливо, но слишком много думать над этим Кирилл не стал. В этом не было смысла. От самобичевания не изменится ровным счётом ничего, Кирилл знал это на собственном опыте. А так, ему вполне хватало и того, что он имел сейчас. На экране появились титры, но в тот момент и Кирилл, и Лёша уже давным-давно спали, несмотря на ранний час.

***

— Ща на пять сек зайдём и сразу поедем, не нуди, — Гречкин вышел из машины. Вслед за ним вылез и недовольный Лёша. Проснувшись с утра в обнимку с Кириллом, он не сразу понял, какого черта мажор забыл в его комнате. Не без неловкости и внутренних метаний, Макаров растолкал Кирилла, который должен был быть на работе, но проспал. Как там говорится? Начальство не опаздывает — начальство задерживается. В этот раз Гречкин сначала заставил Лёшу, наконец, спуститься и нормально поесть в столовой, а потом взял его с собой на работу. За весь день не произошло ровным счётом ничего особенного, если не считать маленький инцидент, произошедший между работниками офиса. В этот день Кирилл подсадил Лёшу на свой любимый сериал в реал лайф. Замужняя пара временами устраивала на работе такие скандалы, что слышно было даже на улице. Тут тебе и измены, и интриги с любовными треугольниками. Столько драмы, что сериалы по первому позавидовали бы. С работы они вышли поздно и мало того, что Лёша устал как чёрт и хотел есть, так ему ещё и пришлось тащиться за Кириллом в другой клуб, где у него внезапно образовались срочные дела. Они почти подошли к клубу, как вдруг Гречкин резко остановился и встал как вкопанный, глядя вперёд. — Блять... — напряжённо сведя брови, тихо выругался Кирилл. Лёша обогнал его на несколько шагов, прежде чем заметил, что тот остановился. Смерив Гречкина недоуменным взглядом, Макаров сам посмотрел в ту же сторону, куда вылупился мажор. Около клуба стояло пять парней, половина из них курили и о чем-то переговаривались. — Это кто? — резонно поинтересовался Лёша. — Черти одни, — Кирилл стал медленно отступать назад. Внезапно кто-то со стороны клуба крикнул: «Вон он!», после кто-то засвистел. Вгляды парней были прикованы к Гречкину. Секунду помявшись, вся толпа направилась в сторону Лёши с Кириллом. — И чё делать будем? — Макаров в миг стал серьезным. Плохое было предчувствие, потому он стал отступать вместе с Гречкиным. — Бежать, — тихо сказал Кирилл, как вдруг вся компашка парней ринулась в их сторону. — Бежать! Бежать, сука! Давай-давай, малой, не тормози! Схватив мальчишку за запястье, Гречкин потянул его за собой, тут же срываясь на бег. Они бежали целых два квартала. Лёгкие жгло от недостатка воздуха. Лёша лишь удивлялся, какие чудеса может творить с телом адреналин. Он никогда в жизни так быстро не бегал. Сзади немного отстали, но крики, свист и угрозы не прекращались ни на секунду. Обогнув парковку у супермаркета, Кирилл резко повернул вправо, таща Лёшу за собой. Они свернули за угол, где потом, пробежав метров тридцать, свернули снова в переулок, а после в подворотню. Людей по близости не было ,и всё, что было слышно: лишь лай собак вдалеке. Догонявших в поле зрения не было, видимо побежали не в ту сторону. Забежав в подворотню, Кирилл тут же прижался спиной к стене, притягивая к себе Макарова как можно ближе. Сбитое дыхание в ночной тишине казалось оглушительным. — Кир, — тихо позвал Лёша. Его голос звучал под самым ухом Кирилла и потому казался непозволительно громким. — Тихо, — прошипел в ответ Кирилл, сильнее прижимая к себе мальчишку, чтобы того, не дай бог, не заметили. — Да блять, ты мне щас руку сломаешь, пусти, — громким шепотом поведал Макаров, пытаясь высвободить запястье из чужой сильной хватки. — Извиняй, — Гречкин тут же отпустил чужую руку из своей ладони, но отойти мальчишке не позволил. Он даже не заметил, что до сих пор сильно сжимал запястье Лёши. От испуга он так крепко держал Макарова, что действительно чуть не сломал ему руку. Кирилл больше всего боялся отпустить мальчишку в самый неподходящий момент. Ему даже представить было страшно, что было бы с Макаровым, если бы он отстал. Гречкин прислушался, но не слышал ничего кроме собственно дыхания. Сердце билось так, что казалось вот-вот сломает пару рёбер. Тяжело вздохнув, Лёша устало навалился на Кирилла всем телом. Ноги практически не держали от внезапно пережитого стресса. — Чё это за отморозки? — шепотом спросил Макаров. Его дыхание обожгло шею Кирилла, от чего тот невольно вздрогнул. Стараясь не обращать внимания на внезапный приступ дрожи по всему телу, Гречкин заговорил со слегка заплетающимся языком: — Полгода, или может больше того, назад мы с пацанами катали на днюху к одному общему знакомому. Ну ты понимаешь, музыка, бухло, девочки, всё по стандарту. Ну и вот. Там на улице стояли, помимо моей, две тачки. Я вообще не ебал чьи. Владос, кент мой, настолько упоролся, что предложил прокатиться, мол все свои, хули жмотиться. А меня настолько набухали, что я бы куда угодно сел. Весело же. В общем, покатались. Одна в Неву улетела, вторая всмятку где-то за городом. Ну а мы чё? Мы свалили. Нам это надо? Вообще не вкуриваю, как они узнали, что в одной я был за рулём. Мож сдал кто, знали о этой авантюре дохуя людей. Вот и ищут меня теперь по всему Петербургу, чтоб деньги за ущерб содрать. Ловят-ловят, а поймать не могут, лохи ебаные. — С той, на которой ты ездил, что случилось? — снова прошептал Лёша Гречкину прямо в шею, от чего у последнего по спине побежали мурашки. — Моя в хлам, Владоса — искупалась. Я какое-то время думал, что он утонул, но вроде живой, — будничной рассуждал Кирилл всё ещё шепотом. Лёша усмехнулся, снова обжигая кожу шеи Кирилла горячим дыханием. Ему было жарко, от того, как сильно Гречкин прижимал его к себе. Сбитое дыхание мажора опаляло ушную раковину мальчишки. От этого у него по телу бегали мурашки, а дыхание, только-только начавшее приходить в норму, снова начинало сбиваться от волнения. От Кирилла исходил жар даже через футболку. Наверное, наощупь кожа была просто раскаленной. Макарову в один момент захотелось поднять футболку Кирилла и запустить под нее руку, чтобы кожа к коже ощутить этот жар чужого тела. От этой мысли к щекам прилипла краска, и Лёша, не ожидая сам от себя, судорожно выдохнул через рот, в очередной раз обжигая шею Кирилла. Гречкин в этот момент по инерции прижал Макарова ближе, выбивая из мальчишки ещё один такой неконтролируемый выдох. Ну всё, финишная прямая. Кириллу хотелось провалиться под землю. Если у Макарова вся кровь в такой момент прилила к лицу, то у Кирилла она с колоссальной скорость устремилась вниз живота. Он сам тяжело выдохнул через нос, когда мальчишка оказался к нему впритык, от чего тот резко втянул воздух через рот, крупно вздрагивая. Было жарко, хотя на улице по ночам из-за дождей стояла прохлада. «Да что ж такое?!», — мысленно умирал Кирилл, чье терпение было не безграничным. Он вообще терпеливостью никогда не славился. Что может быть более неловким, чем в темноте подворотни слушать сбитое дыхание друг друга, прижавшись до предела, и не иметь никакой возможности что-то сделать? Ответ: всё то же самое, но вы оба парни и по документам братья. От пота футболка Кирилла прилипла к спине, а во рту пересохло от волнения. Он не знал, что делать в этой ситуации, не знал, как реагировать и как себя вести. Хотя нет, знал, но не мог. Не тот случай. Последней каплей было его имя, произнесённое шепотом в самое ухо и обжигающе нетерпимое. Или нет?.. А вдруг всё это сейчас происходило только у Кирилла в голове? Он снова не так всё понял. «Ну конечно, малой тяжело дышал, потому что пришлось пробежаться, а не то, что там у тебя башке, озабоченный», — голос разума был до боли громкий в этот момент. Пора заканчивать заниматься этой херней. Не то место, не то время, не тот человек. «Так, ну всё», — дав себе мысленную оплеуху, Гречкин отстранил от себя мальчишку. В темноте не было видно насколько несчастным был вид Макарова в этот момент, когда его лишили тепла чужого тела. Щеки заалели ещё сильнее, когда Лёша, глотнув холодного воздуха, пришел в себя и понял, что вообще сейчас происходило и как это выглядело со стороны. Хотелось разбить голову о стену от смущения. Что с ним вообще в последнее время происходит? — Они ушли? — дрожащим от волнения голосом спросил Макаров, чтобы хоть как-то нарушить тишину. — Да, пошли, — голос Кирилла дрожал не меньше, потому он предпочел вообще больше не говорить, пока низ живота не перестанет скручивать приятными спазмами. Как хорошо, что на улице темно и футболка оверсайз. Гречкин вышел из подворотни первым и направился в обход, до машины, которую припарковал около клуба. Лёша поспешил за ним и шёл слегка позади, ибо уровень неловкости сейчас между ними зашкаливал. — Куда намылились? — грубо прозвучало сзади, и Кирилл нервно притормозил. Макаров тоже. Сзади были всё те же пять парней. — Блять, — на выдохе обречённо прошипел Гречкин, зажмуриваясь.