Предубеждение

–Мне нужно вылетать, так что сегодня не получится… – твердит крёстный по ту сторону трубки – Прости, принцесса. –Ничего, у нас ещё будет время встретиться. – улыбаюсь, словно он сидит напротив за столиком, но глаза всё равно выдали бы мою небольшую обиду. Мы должны были начать ужинать в этом ресторане ещё пол часа назад, но только сейчас он решил мне сообщить, что срочно вылетает в Петербург на чьи-то похороны. Причина веская и долго расставаться из-за сорванной встречи я не собираюсь, но, как назло, именно сегодня идеально получился даже макияж, который я обычно не делала особо ярким из-за кривых рук. Ещё и разоделась как никогда… В общем, меня больше расстраивает факт потерянного времени. Выслушав ещё несколько быстрых извинений и даже услышав навязчивую стюардессу, которая просила дядю отключить телефон, я выключила и свой. И да, теперь и у меня появился личный мобильный, который даже в небольшие сумочки может уместиться.  Правда, иногда я ещё забываю вытаскивать антенну до конца от непривычки. –Дела-а. – тихо выдохнула я, простучав пальцами нервную мелодию. Есть мне сразу перехотелось из-за испортившегося настроения и хорошо, что я не успела ничего заказать, ибо пришлось бы оставить всю эту еду на месте.  Нахожу официанта глазами и поднимаю руку, подзывая к себе, но он не обращает на меня нужного внимания долгое время, упорно что-то с кем-то обсуждая в углу помещения, где, как я понимаю, находились своего образа кабинки для более уединенных встреч гостей ресторана. Ладно, могу и ещё подождать. Крёстный предложил сегодня встретиться, чтоб я рассказала ему свои желания и планы на предстоящий день рождения, который будет уже через две недели. Хоть я и отнекивалась, что ничего мне не надо и праздновать я буду сугубо с Олей за каким-нибудь фильмом в гостиной, ведь пока она кормит ребенка ей алкоголь противопоказан, а напиваться в одного я не горю желанием, он всё же пытался сегодня настоять хоть на какой-то банкет. Звать то мне и некого, кроме Беловой, которую я уже упоминала, и её бабушки с сыном, да Любовь Андреевну за компанию.  Конечно, знакомых у меня было достаточно, взять тех же бригадиров, но я не хочу обширного праздника. Это не в моей политики. Потому я бы всё равно отказала ему во всех предложенных вариантах. Это он у нас большой босс и может хоть каждый день такие празднования закатывать, имея в кругу общения половину населения Москвы, ну а я просто не хочу. Понимая, что уже нервно дергаю ногой под столом, всё же решаюсь встать и направиться прямо в сторону официанта, объяснив ситуацию и попросить счёт хотя бы за сок, который я так и не допила. Выпрямляюсь, поправляя короткое летнее платье, и вступаю на своих босоножках, твёрда идя в сторону кабинок, откуда доносятся всё громче и громче, чем ближе я подхожу, какие-то задорные угрозы, женский смех и даже маты.  –Прошу прощения! – почти впечатывается в меня официант с покрасневшим лицом, вылетая из дверей одной из кабинок, выпучивая глаза. – Вы уже уходите? –Да, к сожалению. – пытаюсь не обращать внимание на гогот и девчачий писк за дверцей – Могу я получить счёт за сок хотя бы? –Конечно, конечно! – быстро тараторит парнишка – Просто у нас такая ситуация… – нервно косится обратно на кабинки – Гости не из обычных посетителей, но мы почти их успокоили, не переживай! Можете отдыхать сколько угодно, вам они больше не помешают! Сначала не совсем понимаю, но до меня всё же доходит, что он имеет ввиду. Походу он считает, что я покидаю заведение из-за шума каких-то очень и очень веселых ребят, судя по смеху из-за  тонкой стенки, но у меня другие причины на этот счёт. –Нет, вы не поняли. – ближе подхожу к его фигуре, пытаясь донести ситуацию – Я просто хочу… –Эй, Бобик! – вырывается тело из резко открывшейся дверцы, вытаскивая свою голову наружу – У меня девчонки… – замолкает, увидев меня своими светлыми глазами. Ну нет.  Это уже бред какой-то. Почему опять то?! Неужели в столице слишком мало заведений? Холмогоров, который еле стоял на ногах, сужает глаза, а его лицо начинает медленно, но уверенно, изображать гримасу понимая и узнавания моей персоны, когда рука с указательным пальцем поднимает, почти тыкая в меня. –Катька! – через зажатые зубы почти рычит он, радостно растягивая уголки губ – Мать твою! Вот тебя то мне и не хватало! Боже, ну это уже походит на анекдот! Нужно просто развернуться и побежать в противоположную сторону, забив на этот неоплаченный счёт и рынуться на все четыре стороны, но а я, как дура, с выпученными от шока глазами, смотрю на этого бугая, который поставил на уши весь персонал. –Космос Юрьевич, простите. – появляется, как я понимаю по строгому пиджаку, администратор или менеджер ресторана – Гости беспокоятся, нельзя ли потише? –Уткнись, урод! – швыряет тот в него какой-то фрукт, держащий в руках и быстро, но мягко хватает меня за предплечье, вновь растягивая губы в улыбке – Немцова! Да я тебя всю жизнь ждал!!! Космос хватает мои щеки и быстро их целует, теряя все нормы приличия, затягивая за собой в кабинку, когда я даже слова вставить не успеваю, молча воротя ноги пропадая из компании персонала в небольшом коридорчике. –Девчонки! У нас пополнение! – разворачивая меня лицом к остальным внутри, Холмогоров держит со спины за плечи, не давая и промахнуться взглядом. До этого момента я считала, что мои глаза не смогут раскрыться ещё больше, чем когда это было при появлении этой Космосилы минуту назад, но сейчас, когда я вижу его девочек, а точнее, «интердевочек», то зрачки готовы выпрыгнуть из орбит. Три полураздетых девушки стояли напротив стола, перед которым теперь находилась и я, и попивали алкоголь из громадных бокалов. И всё бы ничего, но под полураздетыми я имею ввиду не откровенные наряды, а то, что их практически не было! Лишь одна участница всего процесса находилась в платье с опущенными бретелями, в то время как у двух других были открыты все прелести женского тела, включая обнаженную грудь. В ноздри бьёт аромат, который царил во всей этой атмосфере, как и тогда в офисе, когда я ударила Космоса после неожиданного пробуждения, но я не успею подумать об его происхождение, так как меня вновь ошарашивает Холмогоров: –Значит так, – прыгает на своё место за столом, оставляя меня так и стоять у дверей – Хор Пятницкого…! – его глаза выпучиваются от радости своей мысли – Все ведь знают такого, да? По левую сторону от меня все весело соглашаются и он продолжает руководить процессом, беря в руки бананы, выставляя их на нас словно оружие. –Ну всё, давайте. – руководит, как дирижёр и подгоняет нас – Встали, встали!  Привстаёт и слегка подталкивает меня к этим особам в самой грубой манере. –Во-во, отлично! – ликует он, смотря на нашу постановку – И давайте. Потихоньку… – жестами настраивает, когда мои глаза бегают от его рук к столу и успевают даже уловить движение груди одной из компании.  Это радикальный бред и я не понимаю, почему я до сих пор не сказал и слова?! –В лесу родилась ёлочка… – начинает представление наш дирижёр и песню охотно подхватывают, когда меня уже начинает штормить. Запах. Этот ёбаный запах. Откуда я его знаю?! Мои виски начинают пульсировать, а руки с ногами дрожать.  Ладошки сразу начинают потеть, но глаза не перестают бегать по всему периметру. Слюна во рту превращается в тягучую смесь и я не понимаю своего состояния. Сейчас я либо просто упаду в обморок от происходящего, либо же меня вывернет на изнанку прямо на небольшой ковролин под босоножками. Космос дёргает рукой, отбрасывая жёлтый фрукт на стол и хватает что-то странное, напоминающее небольшую железную трубочку, резким движением губ продувая её, напрочь не обращая на меня и внимания, словно уже забыл, что затащил меня сюда. Его светлые глаза будто пеленой обдали и в них нет фокуса от слова совсем. Но стоило ему приподнять льняную салфетку со стола и открыть то, что находилось под ней, меня пронзает резким током и я замираю… Всё как в замедленной съёмке. Грубые пальцы очень нежно и аккуратно протирают зеркальце, лежащие на столе и ловя отражение над собой, готовясь к новому шагу. Дальше идёт коробочка, которую он открывает и слишком отчётливо, но пронырно, выуживает лезвие от станка, подобно тем, чем обычно бреются мужчины, который тут же блестит своим металлом и погружается в белый порошок. Легко, всего на кончике, он выуживает смесь из своеобразного контейнера, мягко посыпая ей зеркальце, в отражении которого я ловлю почти чёрные глаза от расширенных зрачков… Делаю неуверенный шаг назад и сильно впечатываюсь в стену за спиной с ужасом наблюдая за короткометражным фильмом. Сердце в ушах бьётся, показывая, что в груди ему уже нет места и вот вот оно выпрыгнет от осознания и складывания пазла в голове. Запах. Вот откуда я его знаю. В голову влетают картинки и я всеми силами пытаюсь их остановить. Я хочу, но не могу сосредоточится на моменте происходящего, вертясь из стороны в сторону и пытаясь ухватиться хоть за что-то. Песня про чёртову ёлочку всё никак не заканчивается и я уже готова разреветься от бушующего гнева паники в груди. Меня тошнит. Просто до ужаса хочет вывернуть наизнанку. Нужно трезветь головой и выходить из этого панического состояния. И я не придумываю ничего лучше, как… Звон тарелок и битого стекла проносится вокруг, вмиг отрезвляя всех на радиусе двух метров. Женский писк от неожиданности отдаёт болью в висках, когда они отпрыгивают в сторону, с ужасом наблюдая за летящие вниз содержимое стола… Но всё же наступает блаженная тишина. И лишь одно моё тяжёлое дыхание прерывает кромешное молчание.   –Пошли нахрен отсюда. Голова медленно поворачивается в сторону ночных бабочек, показывая факт того, что моё послание адресовано именно им, пока в пальцах до боли сжимается ткань скатерти, которая ещё несколько мгновений назад накрывала стол. –У н-нас… – с трудом выговаривает самая скромно одетая из них, делая паузу на проглатывание кома в горле – У нас проплачено до утр… –Считай на чай. – почти не разжимая губы отвечаю ей, не меняя манеры. Холмогоров, который с открытым ртом от недовольства просто наблюдал, решил тоже подать голос: –Ты чё… –Вон, я сказала! – делаю ещё один предупреждающий, готовая уже кинуться на них, если они хоть на секунду тут продержатся. Подобрав и накинув на себя всё, что только было возможно впопыхах, они на высоченных каблуках почти выбегают из кабинки, лавируя над разбитой посудой под ногами. Стоило дверцам захлопнуться, я сразу же поворачиваюсь к этому телу с выпученными глазами, пытаясь не расколоть жевательные зубы, сильно сжимая их. –Какого ты творишь, Космос? – через злость спрашиваю, готовясь сорваться в любой момент. Поднимается вместе со столом, толкая и напрочь не замечая его, после чего хватается за его же край, чтобы не упасть в последний момент: –Это я чё творю…? – вполголоса спрашивает, набирая воздуха. Грудь вздымается под рубашкой и кривым галстуком, пока подолы пиджака бегают из стороны в сторону от его штормового состояния. –Это ты чё тут возомнила, а? – выравнивается, почти на две головы возвышая – Я блять понять не могу, – его лицо кривится, а половина лица словно просто немеет от напряжения – А какого хуя ты вообще здесь взялась!? –Очнись! – подхожу ближе и толкаю его в плечо, отправляя обратно на диванчик, ставя себя выше в положении – Ты себя вообще слышишь?! Руки тянутся к его щекам и знатно начинают похлопывать по коже, пытаясь привести в чувства. Сопротивляется, но не долго, стоит мне в очередной раз откинуть его руки и поднять взгляд на себя. –Куда ты залез, Холмогоров? – почти умоляю поймать фокус его светлых глаз – Ты же не только себя гробишь… –Да откуда вы, блять, все знаете, как лучше, а!?  Почти кричит и всё же откидывает мои ладони, почти ударив меня ими же. Я отступаю на безопасный шаг, наблюдая за его меняющимися эмоциями и тяжело дышу от небольшой борьбы. Он откидывается то в бок, то назад, вертясь из стороны в сторону, словно ему хочется что-то сказать, но он не понимает что, пытаясь ухватиться хоть на что-то. –Вы… – бурчит под нос и поднимает на меня лицо, вмиг расплываясь в смехе. Молча жду, пока его неожиданный гогот не прекратится. –Вы же, блять, все знаете, как лучше… – указательный палец его руки трясётся, как при нравоучении – А ты так лучше всех, Немцова! Родилась с серебряной ложкой во рту и задвигает мне… –Лучше замолчи. – твёрдо прерываю его, не желая слушать этот бред со стороны. Снова это предубеждение. Теперь я понимаю, про что говорил Макар в тот вечер. –Ну а я разве не прав, Катюх? – вновь будто подрывается изнутри, размахивая руками и поднимаясь на ноги – Вы все твердите, что я и пальца не стою! Попросту скидывая меня со счетов и подписывая под наркошу подзаборного! Делает кривой шаг ко мне, волоча туфли по стеклу, пиная его в стороны, и со всей нежностью, которая сейчас от него возможно получить, берёт мои плечи в захват, заставляя заглянуть в глаза. –Я ведь не такой, Катька… – почти шепчет сухими губами – Я тоже прожить эту жизнь хочу… Понимая, что он съезжает далеко и не в ту сторону, пытаюсь вырваться из рук, при этом стараясь не сильно его отталкивать, поддерживая тело в ровном состоянии. –Кос, поехали домой… –Сегодня я был просто парализован тоской за ней. Замираю от неожиданности, ловя голубые глаза, которые вмиг становятся влажные, накрываясь пеленой солёной воды. –Семнадцать лет её уже нет, представляешь? – через боль шепчет в моё немигающее лицо  – Матушка моя… – нижняя губа трясётся, почти выпуская всхлип – Сегодня уже семнадцать лет прошло без неё. Его тёмная макушка опускается на моё плечо, а руки в надежде хватаются за рукава платья, попросту не зная куда их деть. Тяжело дышу, пытаясь сообразить и соединить всё, что он мне наговорил в последние десять минут. –Космос, ты же… – то опускаю, то поднимаю брови, не зная куда деться, пока он почти виснет на мне – *Фу-ух.*– тяжело выдыхаю, поднимая глаза к потолку. Руки, словно автоматически, летят на его спину, мягко поглаживая и похлопывая, заключая мужскую фигуру в объятья, которые он сразу же принимает, покачиваясь из стороны в сторону. Слегка шмыгая и что-то бурча невменяемо, он трётся, как щеночек, об моё плечо, снова выпадая из реальности в свои грёзы. –Послушай, – отрываю его от себя, немного встряхивая и хватаясь за щёки, чтоб он не вертел головой слишком сильно – Сейчас я тебе кое-что скажу, а ты меня слушай, договорились? Не кивка, не мотания головы в протест не последовало, а лишь неуспевающее друг за другом хаотичное моргание глаз, и я в полной мере принимаю это за положительный ответ. –Сама не верю, что это говорю. – быстро бурчу себе же, вновь зацикливаясь на его глазах – Пойми, Космос. Хоть они и там, – поднимаю палец вверх, куда сразу послушно следует его взгляд – Это не значит, что они у тебя не здесь. – медленно, чтоб он успел, опускаю руку и самым кончиком ногтя, тычу в его грудь в области сердца.  Холмогоров, словно ребёнок, упорно смотрит на место, куда я указываю, будто не верит в мои слова и слышит такое впервые. –И здесь… Поднимаю ладонь снова и аккуратно, почти невесомо, постукиваю по его виску, почти ощущая пульс под кожей. –Прекрати горевать по тому, что ты не в силах изменить. –Но я могу… – резко оживает он. –Не можешь. – быстро останавливаю его – Мы не можем.  –«Их смерть не самая большая потеря в жизни. Самая большая потеря – это то, что умирает в нас, когда умирают они.» –Поехали домой, ладно? – ласково прошу, мягко опуская его руки, пока он поджимает губы и нехотя кивает в согласии, соглашаясь со мной. –Извините…  Мы одновременно разворачиваемся к дверцам, откуда появляется молоденький официант. Его ноги сразу вступают в бывший бокал, пока глаза всё больше и больше округляется от увиденного внутри. Мои щёки пробивает румянец стыда, а фигура рядом оживляется новой силой, напрочь забывая о своей печали и вытирая веки, нацепляя радость на лицо: –Бобик! – восклицает задорно Космос, закидывая руку на моё плечо и тыча пальцем, показывая этому парнишке на кого нужно обращать внимание – Ты щас такое шоу ледовое пропустил…! *** Каблуки босоножек преодолевают последние ступеньки, выходя на парковку, пока Холмогоров плетётся позади, что-то бурча про слишком большой счёт ресторана. –Космос, ты сам виноват. – копошусь в сумке, ища телефон – Не нужно было меня нервировать. –Фигасе! Да ты весь мой кошель им оставила! Поднимаю голову, смотря на этого фигуранта по популярной статье, который почти по стеночке спускается ко мне. У меня с собой крупной валюты не было, так что пришлось немного разорить этого бригадира.  Тем более, виноватой я себя ни за что не считаю, гордо перекладывая ответственность. –Переживешь. – нащупываю, наконец-то, трубку и достаю антенну до конца. –«Ещё же записная книжка». – почти по лбу хлопаю себя и вновь тянусь в сумку уже на поиски блокнота. –Кто же знал, что… – в последний момент замечаю резкие движения сбоку – Т-ты…! Неожиданный толчок справа и я раскрываю пальцы из которых сразу же выскальзывает мобильник, летя прямо на асфальт. Светлоглазое чудо в последний момент хватается за меня, споткнувшись об свою же ногу и почти полетев следом за телефоном, который с хрустом падает прямо на антенну, погнув её пополам. –Ты…! – поднимаю уже пустые руки, зло смотря на него, теряя последние нервные клетки. –Оо-х. – быстро, как это возможно в его положении, опускается, хватая побитую трубку – Да он и так будет работ… – *тихий хруст доносится из его рук* – Оо-х. Принесите зеркало, ибо эмоции, которые передаёт моё лицо, просто невероятные! Антенна, которая ещё хоть как-то могла ловить сигнал при своём плачевном виде, сейчас находилась в разных руках Холмогорова, напрочь лишая меня возможности позвонить. –Ну господи-ии! – поднимаю глаза к небу в мольбе, жалобно кривя бровями – Почему именно я, а!? Выхватываю всё содержимое из ручищ, смотря на его произведения искусства. –Холмогоров, ну как так-то!? Я бы всё тебе простила из сегодняшнего дня, но то, что ты смог разбить телефон, которому и пары дней нету – это выше всяких похвал! – старательно пытаюсь выпрямить всё и засунуть обратно, что у меня совсем не получается – Ещё и девки твои по ночам снится будут. Это же надо было вообще придумать… Хор Пятницкого! – поднимаю голову, напрочь бросая это гиблое дело – Ты бы ещё оперу нас… Космос…? Глаза хлопают, смотря на пустое место рядом, не сразу поняв, как он смог раствориться в воздухе. Верчу головой по сторонам в поиске пропажи и нахожу его уже примерно в пяти метрах от себя. –Космос!!! Быстро шевелю ногами, несясь в его сторону и попутно запихивая сломанный аппарат в сумку. Он, еле стоя на ногах, пытается всунуть ключ в замочную скважину своей машины, что с трудом получается. –Что за привычка у вас? – равняюсь с ним и выхватываю ключи – Как что-то примите, то сразу за руль! –А вот тут ты права! – выставляет палец, который я уже хочу просто оторвать за сегодняшний вечер и разворачивается, огибая машину спереди – Заводи! –Холмогоров, прошу. – почти в досаде стукаю каблуком и выставляю ладошку – Дай мне свой телефон! –Открой и дам. – дёргает ручку двери, пытаясь скорее её сломать. Сколько раз я уже молила всевышнего? –Ладно! – психу и доделываю начатое им. Запрыгивая внутрь, открываю ему изнутри, ожидая приземления пятой точки в салон. Захлопнув пассажирскую и достав всё возможное из карманов пиджака, он, наконец-то, протягивает мне массивную трубку. –Ты прикалываешься? – со вздохом и закатывающимися глазами смотрю вновь в его сторону, поняв ожидаемое. –Аккум сел. – зевает он, видя моё недовольное лицо после попытки включения устройства. –Спасибо, мистер «Очевидность»! – кидаю бесполезную вещь к нему – И как мне домой добираться, скажи пожалуйста? –Немцова-а… – он тянется ко мне, стараясь заглянуть в лицо или же просто вызвать неприязнь от стеснения – Это вроде я внеменько, а не ты, которая сидит за рулём Бехи! Быстро поворачиваю голову, понимая правдивость его слов и сразу, будто этого не было тут заранее, вижу торпеду авто. –Ты предлагаешь ещё и тебя домой везти? – вновь поворачиваюсь к нему корпусом.  –Могу и сам… –Помогите мне…! – припечатываю ладошки к лицу, сама не понимая, кого уже прошу о невозможном. Вслед за руками, лоб летит в руль, который болью ударяет по нему. –«Это просто дурной сон, Немцова! Просто сон! Сейчас ты себя ущипнёшь и сразу проснёшься…» –Саратовских девчонок слышала?  Медленно поднимаюсь обратно, смотря на это чучело, который с радостью выбирает кассеты с музыкой, тыча одной из них в моё лицо. *** Темный вечер накрывал город, когда я, сосредоточенно маневрируя в потоке машин, пыталась не обращать внимание на громко поющего соседа справа. Почти весь альбом молодых девушек из провинции был дослушан, а мы всё едем и едем, пытаясь найти нужный маршрут. –Давай туда! – закричал он, указывая в сторону. – Налево, там, где фонарь! Я несколько раз обернулась, удивленно приподняв бровь, понимая, что под кирпич я явно не заеду. –Прости конечно, но не мог бы ты помочь в тишине? – стараюсь обойти его указания, которые вместо помощи лишь сбивали с толку. –Нет-нет, смотри! Теперь прямо, потом направо! – продолжал он, тыча в карту Москвы в своих руках, едва не выпрыгивая в открытое окно, которое выветривает его запах. Я вздохнула, проехав мимо очередного светофора, и добавила: –Может лучше сесть на такси? Я вообще не знаю этого района. –Ага, а где мне потом тачку кидать? – шуршит страницей карты, пытаясь слишком близко её рассмотреть. Тусклый свет уличных фонарей пробивался сквозь ветви деревьев, падая на лобовое стекло автомобиля.  Сидя за рулем, мои пальцы напряженно сжимали ободок руля.  Внутри, словно в бурном море, бушевали эмоции – тревога, неуверенность и желание попасть домой, пока мой пассажир, с нахмуренными бровями, пытался объяснить маршрут, но его слова сливались в непонятный поток, затуманенный опьянением. Окна запотевали, а дыхание затруднялось. У меня не было возможности и посмотреть на его карту, а только смутные воспоминания о возможно знакомых улицах.  Раньше, от подобных ситуациях в тех же фильмах, я смеялась, считая их лишь забавными приключениями.  Теперь же, чувство неопределенности сжимало сердце в железные тиски. Проходящие мимо машины бросали настороженные взгляды, и каждый мимо проезжавший  водитель, казалось, осуждал.  В конце концов, я сделала глубокий вдох и решила следовать своему внутреннему компасу.  Надежда замерцала в сердце и руки на руле повернули на улицу, которую интуиция подсказала. Слабый писк и новый огонёк на панели за рулём привлекает моё внимание. –Это что? – в недоумении кручу головой, ловя глаза справа. –Бензин кончается. –Серьезно?! – почти подпрыгивать на месте , насколько это позволяет моё положение. Этот сон просто не кончается, а мои силы уже точно на исходе! –Холмогоров, просто ответь… – пальцы тянутся к магнитоле и я убавляю песню Крематория – Ты меня на прочность испытываешь или это просто стечение обстоятельств? –Не боись, прорвёмся! – радостно поддерживает он, не понимая, что в моём подвешенном состоянии стоит бояться только ему – Ща колонку найдём и заправимся. А то до набережной не доедем. Час минимум кружить. Может я себе накручиваю, а может это и вправду так, но звук мотора становился все тише, когда стрелка на панели неизменно приближалась к отметке "пусто".  Пытаясь сосредоточится на дороге впереди, мысли метались между страхом и решимостью довести эту поездку до конца. Мы просто скользили в неизвестность, среди мрачного пейзажа. Для меня это было испытанием воли и надежды, для Космоса же – просто еще одной ночной поездкой, результаты которой растворятся в его нестабильной памяти. –Вон-вон! – тычит он в направление встречной полосы – Говорю же, щас найдем!  За окнами автомобиля засверкали неоновые вывески, отражаясь в идеально отполированной поверхности капота.  Пару раз покрутившись на поворотах, мы всё же смогли подъехать к нужной колонке, где я уже отстегивала ремень безопасности. –Куда? – почти за руку хватаю Холмогорова, который намеревался выйти из машины. –Я просто подышать… –Ну уж нет! – тяну его обратно, напрочь запрещая выходить – Ты сидишь здесь и не выходишь! – тычу пальцем в нравоучении, пока он в защитной реакции поднимает руки – Не хватало ещё по заправке тебя ловить… – с легкостью выхожу из машины, поправляя локоны. Ночь была мягкой и обволакивающей, атмосферу дополнял лёгкий ветерок, который развевал подол короткого платья. Заправка казалась то ли живой, то ли заброшенной: ни одной души рядом, только тихое жужжание автоматов, подобных робким попыткам механического сердца застучать вновь.  Я оглянулась, поглядывая на пассажира, который так и сидел внутри, послушавшись моему указанию. –«Ну и вечер он мне устроил…» – уже со спокойствием выдохнула. Засунув пистолет в бензобак, разворачиваюсь в сторону своеобразного ларька, в котором тускло горит свет и направляюсь к нему, оттягивая светлый подол. Постучав и едва не подпрыгнув от резко открывшегося окошка, я выпучила глаза на парнишку внутри. –Добрый вечер. – с натянутой улыбкой сказала я, беря себя в руки – Можно мне оплатить бензин, вторая колонка. –Ага, –  с неинтересном и каким-то сарказмом ответил кассир, лениво отведя взгляд от тетриса в руках и переключив внимание на меня. – Сколько? Я на мгновение задумалась. Ехать за рулём до дома я вряд ли смогу сама, а вот довезти этого чучелу точно придется, поэтому много мне и не надо. –Половину бака. –Половину - это сколько? – чавкая жвачкой, устало смотрит то на меня, то на машину – Я откуда знаю, сколько на этой Бэхи бак? –«А я то блять откуда знаю?!». –Двадцать. – сквозь зубы говорю, пытаясь не сорваться на малолетку наглую, который так мне дерзит. Подняв сумку и услышав нужную сумму, вытаскиваю купюры и кладу в его ладошку, борясь с желанием кинуть в лицо. Прикрываясь от прохладного ветерка и придерживая платье, возвращаюсь к машине, откуда уже доносится музыка, которую хорошо прибавил Космос. Колонка отдаёт протяжённым треском и желаемое топливо начинает поступать в авто. Облокачиваюсь на машину спиной, сильнее сжимая руки на груди и думая над тем, что возможно стоило и вправду сбежать из ресторана, просто забив на всё… –«Но, а если бы я так сделала и с ним что-то произошло?» Но ведь я не какой-то спаситель, верно? Это просто обстоятельства сложились так, что нам было суждено встретиться именно в этот вечер. –«Ты бы не смогла узнать о его зависимости…» – скрежет внутри. А может её и нет, откуда я знаю? Может это единоразовая акция и я просто появилась в нужный момент? А может я просто себя успокаиваю, не веря в то, что Холмогоров может таким заниматься? Пока бензин тек, омываясь холодным ночным воздухом, мысли улетели куда-то вдаль.  Странно, что простая остановка может заставить задуматься о направлении жизни сегодня.  Как будто мир на мгновение замер, предоставляя шанс переосмыслить дневной путь. Поставив пистолет обратно на место, я сажусь в машину в более приподнятом настроении, не понимая причины смены погоды. –Космос, теперь ты мне должен ещё и за бензин… – пристегнувшись, убавляю бегунок громкой магнитолы, поворачиваюсь в его сторону. Холмогоров разлегся на сиденье, спрятав от меня лицо в сторону бокового окна, даже не шелохнувшись от моего возвращения. –Космос! Ты заснул чтоль? – хлопаю  глазами, не понимая его наглости. Я знать не знаю, куда ехать и вообще, где находится его квартира, а он ещё и отключиться на конец решил! –Вот щас вообще не смешно… – тянусь и тормошу его плечо –Холмого-о-ров…! Подъём!!! Подключив вторую руку и добавив мощности, трясу его фигуру сильнее, пока голова не падает в мою сторону, открывая его лицо… –Блять!!! Резко подаюсь назад и со всей силы ударяюсь спиной и головой об дверь. Сердце на миг замерло. Казалось, будто окружающий мир внезапно ушел в тень, оставив нас одних на сцене горестного представления.  Его лицо, словно безмятежно покрывало. Словно он просто спит, но он не спит… Из его носа тонкой струйкой идёт кровь, медленно стекая к бледным губам, а веки прикрыты, даже не подергиваясь от колебания зрачков. Накатившая паника навязчивыми волнами окутывала сознание, заставляя цепенеть от ужаса и не сразу замечая след белой пудры в том же районе носа, куда, словно тяжелым свинцом, устремлены мои глаза. Нет.нет.нет… НЕТ! Глубокие вздохи не помогают, если они вообще были и я, как рыба на суше, просто открывала и закрывала рот, попросту не умея дышать воздухом. –Блять, блять, блять… – верчусь во все стороны и рука с болью летит в руль, ударяя ладошкой – Сука! От непонимания или же от тока в теле бью и бью руками, при этом крича что-то невпопад, стуча ногами по коврикам. Он всё так и молчит, даже не пробубнив что-то в ответ. Он молчит и я сдерживаю эмоции, стараясь хоть немного собраться. Пытаюсь замедлить дыхание, когда в салоне раздавались лишь тихие удары моего сердца и всё также приглушённая музыка. Мне не хватает сил снова повернуться вправо и хотя бы нащупать его пульс, но я не могу. Меня тошнит. Очень сильно тошнит. Пальцы, дрожат и я крепче сжимаю руль, стремясь успокоиться, но сцены того, что совсем близко, всё равно стоят перед глазами. Я могу не поворачивать вбок, понимая, что уже никогда не вычеркнуть то, что я запомнила детально. Кровь, алым пятном у его носа, словно живое существо, поглощала мысли.  Нога летит вниз и я со всей силой припечатываю её в педаль газа, с визгом вылетая с заправки.  Куда мне ехать!?  Куда…? Понимала, что нужно сосредоточиться на дороге и приблизительном маршруте, но разум то и дело возвращается к кошмару.  Улицы пробегали мимо одна за другой, городские огни мелькали вспышками, добавляя ощущения неестественности происходящего.  Перед глазами плыло, но я понимала, что так загублю не только себя, если только я и не осталась в этом салоне. Каждый поворот руля отдавался в руках, но я продолжала набирать скорость, пытаясь убежать от собственных мыслей, от той реальности, в которой кровь обжигала разум и сжимала горло. От той реальности, в которой я нахожусь прямо сейчас. –Ты ведь не можешь так со мной поступить… – шепчу через сжатые зубы, напрочь не поворачиваясь к нему, даже на миллиметр, боясь посмотреть. Это всё не правда, это не правда. –Прошу, – цепляюсь за его почти тёплую ладонь – Не бросай меня вот так, Космос…