Нас недостаточно распять

— Тебе тревожно? — Да. — Хорошо! Тревога хорошо тренирует. Танцевать на лугу среди кукол и котят не есть сражаться.

Тогда

      — Какая это глупость, Пирожок! — возмутилась Арья, откусывая у горячего хлебного человечка голову. — С чего ты вообще решил, что «мыши родятся из соломы?» — она передразнила мальчишку, смотря ему прямо в глаза. — Тогда откуда берутся крысы?       Они сидели недалеко от кузни на опалённых камнях, которые когда-то были стеной. Солнце уже давно находилось в зените. На удивление обычно промозглая и туманная погода, свойственная речным землям, сегодня отступила. Арья подняла лицо к солнцу и зажмурилась. Ей редко доводилось выходить из замка, хотя она и могла пойти почти куда угодно на территории Харренхола. Слова «по поручению лорда» были универсальным ключом к любой двери, даже если за этой дверью её ничего хорошего не ждало. Она могла пойти куда угодно, но не хотела. Виной тому была орда мужчин в алых доспехах с золотыми львами на щитах. Правильнее было сказать орда скучающих без сражений мужчин. Проходя мимо них даже на безопасной территории, Арью словно тянуло к земле.       «Быть тихой, как тень», — повторяла она себе каждый раз, когда проскальзывала мимо солдат. Лорд Тайвин и его армия были не только ключом, но и надёжным увесистым амбарным замком.       Пирожок то и дело болтал ногами, чувствуя себя глупее некуда. Он затылком ощущал ухмылку Джендри, а оттого краснел ещё сильнее. Их спор с Арьей затянулся.       — Так сказала Грэн, — Пирожок вспомнил старую кухарку Харенхолла. — Крысы… — замялся парень, — ну из чего-то крупнее соломы.       — Тогда почему ни одна мышка не вылезла из твоего уха? Потому что именно соломой твоя голова и набита, — Арья соскочила с насиженного места, её длинная чёлка снова полезла ей в глаза. Она раздражённо поправила волосы. — Мне пора, — она помахала Джендри. — К Лорду Тайвину скоро прибудет какой-то гость.       — Арри! — её окликнул Джендри, подзывая к себе.       Девочка оглянулась и вопросительно кивнула головой. Джендри подошёл к ней вплотную, совсем тихо, чтобы никто не слышал, даже Пирожок, который дожёвывал остатки хлеба, и спросил:       — Лорд Тайвин тебя не обижает?       Зная порывистый нрав Арьи, он коснулся её плеча своей тёплой ладонью. В этом жесте не было ничего предосудительного, только попытка контролировать ситуацию.       — Я имею в виду, что… — он замешкался, глядя в серые глаза, в которых застыл немой вопрос, — ты вчера вечером была какая-то грустная.       Арья слабо улыбнулась. С чего ей вообще было веселиться? Она не имела право осуждать мальчишек. Находясь рядом с Тайвином Ланнистером, она острее чувствовала грусть. На каждом совете, на котором она разливала вино и кормила лордов, обсуждалась война, где был её старший брат, её мать. Грустно было не только от того, что достопочтенные лорды постоянно бередят её раны своими обсуждениями, но и от того, что она не так уж и ненавидела лорда Тайвина. Не так сильно, как должна была. В её уме не укладывалось, как лорд Тайвин может быть дедом того чудовища, которое всего парой произнесённых слов убило её отца. Тайвин Ланнистер был жесток — это факт, который Арья отлично понимала. Так что же отличало его от Джоффри? Арья часто думала об этом перед сном, прежде чем начать произносить свою молитву. Мудрость? Здравый смысл? Терпимость? Она никогда не видела, чтобы Тайвин Ланнистер потворствовал безумию. А ещё ей было стыдно. Арье казалось, что она должна лучше стараться ненавидеть.       — Не обижает, — сказала Арья, сильнее улыбнувшись Джендри. Она чуть не ляпнула «к сожалению». Потому что тогда у неё появилось бы больше решительности убить лорда Утёса. — Мне пора.       Арья нервно одёрнула руку и напористой походкой отправилась на кухню, не заметив, что Тайвин Ланнистер наблюдает за ней из окна. На секунду она задумалась. Почему Джендри вообще это беспокоит? Даже если бы её обижали, он ничего не смог бы сделать. Никто не смог бы. Джендри и Пирожок попытались бы ей помочь? С тем же успехом они могли забраться дракону в пасть, интересуясь, отчего так жарко.

***

      Тайвин вернулся к бумагам, когда девочка скрылась из вида. После пары разговоров мужчина понял, что ему нравится компания его чашницы. На этой поганой войне именно благодаря этой девочке у Тайвина появилась возможность разговаривать о чём-то, кроме глупых решений его полководцев. Он мог позволить себе отпустить мысли и думать о чём-то, помимо разгребания той проблемы, которую сотворил его бестолковый внук. Из-за этого периодически Тайвин жалел, что родню не выбирают. Арья напоминала ему его дочь в её лучшие годы, а именно в далёком детстве, когда и сама Серсея приносила намного меньше боли его седой голове. Было и ещё одно преимущество. Она была простолюдинкой, которая никого не боится. Это говорило о том, что она не станет распространяться о происходящем в стенах его комнаты, чтобы выслужиться, сдружиться или просто посплетничать. На худой конец, она достаточно восприимчива, чтобы понимать, какие последствия ждут смутьянок.       Его размышления прервала девочка, вошедшая без стука с пузатым винным графином в руках.       — Милорд, — девочка замялась. — Осталось только дорнийское, — она приподняла графин выше, взглянула на лицо лорда, ожидая его реакции. Мужчина лишь качнул головой. Арья нашла его более озадаченным, чем обычно.       — Тот парень, кузнец, — Тайвин указал на окно, − он пристаёт к тебе? — он старался звучать мягко, хотя тон всё равно получился приказным. Арья подавила улыбку. В голове неожиданно появилась мысль, что было бы здорово, если Джендри и Тайвин Ланнистер задали бы этот вопрос друг другу без её участия. Её рассмешила мысль, что они нашли какого-то ненужного посредника для решения вопросов касательно её чести.       — Вокруг много солдат, — добавил мужчина. — Мне не хотелось бы остаться без понятливой чашницы, — голос его был холоден и спокоен. И Тайвин не врал. Во время войны с распутными девками случалось всякое. Особенно, когда солдатам было нечего делать, как сейчас в Харренхоле. В лучшем случае шлюхи замученные выползали из шатра солдатни, в худшем — их из него выносили. Особенно мужчинам нравилось, когда порок был обаятелен, когда он красив и прячется, когда носил оболочку невинности и добродетели. Скромные чёрные одежды, бледные лица, печальные улыбки, нежелание и потёмки возбуждают их сильнее, чем «аляповатая усталость», побывавшая до этого во многих шатрах. Ему бы не хотелось, чтобы чахлое тельце девочки утонуло в болоте, ведь вторую такую смышлёную прислугу он тут едва ли найдет.       — Вряд ли… — протянула Арья, раскладывая на столе приборы и разливая вино. — Я выгляжу как мальчишка, — дурацкие волосы опять лезли в глаза, чем неимоверно раздражали. Как и боль в пояснице. Ей безумно хотелось упасть мешком на один из стульев и дать своей спине отдохнуть. Арье казалось, что она трое суток, не разгибаясь, собирала пшеницу, хотя ничего тяжелее охапки дров для очага она обычно не поднимала.       — Они знают, что ты девочка, — возразил Тайвин.       — А еще они знают, что я у вас во служении, — подметила Арья. — А вас они боятся сильнее, чем Неведомого, милорд.       — И что же ты им скажешь, если они вдруг забудут, что ты моя чашница? — лорд Тайвин отпил вина из бокала, вопросительно глядя на девочку.       — То, что Мерия Мартелл сказала Рейнис, — брякнула Арья и, спохватившись, замолчала.       Тайвин поджал губы. Он удивился, но вида не подал.       — И такие знания тебе дал отец-каменщик? — хмыкнул мужчина.       — Эти знания мне дала мать, — тихо сказала Арья, стараясь звучать убедительно.       Тайвин подошел к ней вплотную, аккуратно взял за подбородок, поднял лицо девочки и посмотрел ей в глаза. Арья смело посмотрела в ответ. Он наклонился чуть ниже, к её лицу. Весь лорд Тайвин был довлеющим и нависал над ней, словно коршун. Солнце, заглянувшее в окно, светило прямо ему в спину. Она не могла толком рассмотреть его эмоции, но была уверена, что в глазах лорда Тайвина загорались золотые искорки. Она чувствовала, что он ищет в её взгляде ложь. Её пульс заметно подскочил, стало тревожно, ноги превратились в студень, а вот у старого льва на лице не дёрнулась ни одна мышца. Удивительное хладнокровие.       «Вот я и попалась, идиотина», — подумала Арья.       — Ты можешь быть умнее всех, но не стоит это всем показывать, — Тайвин смотрел прямо в серые глаза чашнице. Она казалась ему напуганной, хотя взгляд её не бегал.       — Почему?       — Люди этого не любят.       Стук в дверь прервал их. Лорд не успел дать разрешение войти, как дверь отворилась, и в комнату вбежал мужчина в кожаном камзоле. Арья знала его. Это был один из трёх гвардейцев лорда Тайвина, всегда дежуривших у входа. Кажется, его звали Эван Балер, хотя Арья их различала плохо. Они буквально были на одно лицо.       — Стучат для того, чтобы услышать слово «войдите» и только потом входят, — угрожающе спокойно пояснил лорд Ланнистер, всё еще удерживая подбородок девочки в своих руках.       — Простите, милорд! — отчеканил Эван, не отрывая взгляда от Арьи. — Прибыл лорд Бейлиш.       От Тайвина не укрылся удивлённый вид его гвардейца. Отпустив девочку, он отпил вина и раздражённо, медленно проговорил:       — Лорд Бейлиш может войти. Девочка… — он обратился к Арье. — Принеси дров. Похолодало, — та, опустив глаза, поспешила на выход. — Эван, ты знаешь, что бывает со сплетниками?       Сплетни лорд ненавидел, хотя и признавал их пользу. Мужчины сплетничают не меньше женщин. Только они это называют «обменом доверительной информацией, поддержанием контактов с нужными людьми, лоббированием или политикой». Тайвина не заботило то, что о нём говорят, но слухи имели свойство трансформироваться в факты. С течением времени перешёптывания переставали быть просто чьим-то мнением.       — Им отрубают язык, милорд, — отчеканил солдат.       Тайвин лишь кивнул.