Жду, чтобы стать дождем

В июле, под предлогом празднования своего дня рождения и восстановления водительских прав, Сухо удается убедить Сиына пойти в клуб. Хотя «убедить‎» – не совсем верное слово. Больше подойдет «шантаж‎». – Иди без меня, – Сиын обходит его с ведром грязной воды в руках и бесцеремонно выливает содержимое в раковину, где Сухо (вроде как) моет посуду. Если честно, Сухо не столько моет, сколько просто переставляет под водой тарелки. И пытается придумать, во что нарядиться сегодня вечером. Сиын весь день немного сам не свой – еще более притихший, чем обычно. Он почти ничего не ест – только чай и немного бульона в обед, хотя Сухо пытался накормить его мясом из своей тарелки. С ним что-то не так. Может, он все еще переживает из-за того, что бросил школу? Но Дэмин помог им с документами для GED, так что Сухо уверен: Сиын сдаст экзамены на отлично. Они в безопасности и тепле, у них есть еда и достаточно денег, чтобы делать то, что хочется. И что бы там у Сиына ни случилось, наверняка это не та проблема, которую нельзя исправить, посмотрев на танцующего в блестящей рубашке Сухо. – Без тебя будет не так весело. К тому же, у меня день рождения. Я заслужил подарок. – Я подарю тебе подарок позже, – если бы Сухо не знал Сиына как свои пять пальцев, он бы подумал, что это намек. Но этого не может быть, потому что Сиын никогда бы на такое не пошел. – Заказ! – кричит тетушка Джихён со своего поста. Сиын отставляет тазик с грязными тарелками и снова обходит Сухо, выходя из кухонной зоны. На прощание Сухо брызгает ему в спину мыльной пеной. – Тогда будет слишком поздно! Пойдем со мной. Ты обязан защищать меня от всех девушек, которые попытаются со мной переспать. Сиын не оборачивается, но по его позе понятно, что он закатывает глаза. И именно поэтому Сухо понимает, что победил. +++ Клуб настолько переполнен, что внутри яблоку негде упасть. Сухо и Дэмин пробиваются на танцпол и начинают отплясывать как сумасшедшие, сталкиваясь друг с другом и с остальным танцующим. Сухо кайфует – он выпил ровно столько, чтобы почувствовать себя смелым и легким. Синие и розовые светодиоды циклично перемещаются по толпе, окрашивая всех в яркие радостные цвета. Сухо позволяет колышущейся толпе носить себя из стороны в сторону, но время от времени все равно высоко подпрыгивает, приподнимаясь на мыски, чтобы проверить, как там Сиын. Судя по тому, что он видит, тот по-прежнему торчит у барной стойки. Когда они только приехали в клуб, Сиын попытался сбежать к задним столикам, но Сухо представил, как его будут постоянно пытаться вытеснить те, кто ищет места для поцелуев. «Нет, – сказал Сухо, вытаскивая Сиына вперед. – Хотя бы сядь где-нибудь, где я смогу видеть тебя с танцпола». Теперь он этому рад – даже в свете софитов Сиын едва различим в своей черной джинсовке и угольно-серой рубашке. Дэмин, пробегая в сторону ванной, чтобы нанести макияж, счел его наряд приемлемым. И Сухо тоже нравится. Сиын хорошо смотрится в черном. Прямо сейчас он выглядит самим собой – со скучающим видом потягивает Red Bull, который ему купил Сухо. Каким-то немыслимым образом ему удается сохранить личное пространство – вокруг него толпятся люди, толкая друг друга, но при этом ни разу его не задев. Никто не занимает место слева от него. Подарок Сухо от Дэмина – огромная банка леденцов – стоит на барной стойке у его локтя. Подарки Дэмина могут составить конкуренцию подарками Ёнъи: массивный радужный бант на крышке банки создает впечатление, будто Сиын нянчит маленького клоуна. Начинается новая песня. Сухо ее знает. Убедившись, что с Сиыном все в порядке, он позволяет себе раствориться в ее ритме. Он танцует в окружении людей, находящимися в таком же состоянии, и ни о чем не думает. В какой-то момент в толпе он снова натыкается на Дэмина. Тот танцует с каким-то симпатичным парнем с длинными темными волосами. Они все время останавливаются, чтобы что-то прокричать друг другу на ухо, и улыбаются как сумасшедшие. «Может, подцепит этого‎», – думает Сухо, и без всякой причины снова смотрит в сторону бара. Рядом с Сиыном сидит девушка. Он повернулся к ней в полоборота, но все еще крепко сжимает в руках стакан на стойке. И выглядит так, словно ему неуютно. Сухо машет Дэмину рукой и направляется к Сиыну. Он осторожно проталкивается мимо танцоров, мягко отодвигает в сторону слишком пьяных, повторяя на ходу: «извините, простите». Когда он наконец прорывается сквозь толпу к освещенному бару, Сиын выглядит как олень в свете фар. Девушка что-то говорит ему, улыбается и явно наклонилась слишком близко. Ее рука все время тянется к его плечу. Она задает ему какие-то вопросы, Сиын отвечает коротко и односложно. Сухо обязан его спасти. – Эй, Сиын-а! – Сухо прерывает их беседу, прижимаясь животом к барной стойке прямо между ними, почти расталкивает их плечами и одной рукой обнимает Сиына за талию. Он строит Сиыну щенячьи глазки: – Можешь открыть мой подарок? Я хочу конфету. Он поворачивается к девушке: – У меня день рождения. Сухо ожидает, что она отреагирует холодно, но, кажется, она заинтригована. Когда она оглядывает его, отмечая рубашку без рукавов и новую сумасшедшую прическу, которую Дэмин сотворил с его волосами, у нее загорается взгляд. – С днем ​​рождения! – она почти кричит ему в ухо и тут же хихикает. Когда она бьет его кулаком в плечо, Сухо понимает, что она тоже пьяна. – Я Ли Битна! Ты же друг Дэмина? Он такой замечательный. Кто-то толкает ее сзади и тут же извиняется, но она только смеется, хотя едва не пролила на себя напиток. Она пошатывается на высоком табурете, и Сухо протягивает руку, чтобы ее поддержать. – О, он замечательный, – соглашается Сухо. В этот момент Сиын протягивает ладонь. В ее центре конфета. Сухо выжидательно открывает рот и шевелит бровями. Сиын хмурится, но все же неохотно скармливает ему конфету. Он бросает на него сердитый взгляд, но Сухо видит, что у него порозовели уши. – Я пытаюсь бросить курить, – сообщает Сухо Битне, похрустывая конфетой. – Нет, не пытаешься, – возражает Сиын. – Да, пытаюсь. Дай мне еще одну, – Сухо заговорщически наклоняется к Битне: – Я был суперзависимым. – Нет, не был, – и Сиын протягивает ему еще одну конфету. Сухо открывает рот, снова шевелит бровями, но на этот раз Сиын не поддается на провокацию. Битна смеется над преувеличенно надутыми губами Сухо. Ладно, думает он, ладно. Он наклоняется и слизывает конфету прямо с ладони. Проводит языком по коже. Сиын распахивает глаза, Сухо успевает заметить, как резко расширяются его зрачки, прежде чем он отворачивается. Сухо даже не пытается сдержать улыбку, и снова поворачивается к девушке: – Так откуда ты знаешь Дэмина? Оказывается, Битна тоже работает волонтером в Youth Outreach, и у нее дохрена историй об этом. Она все болтает и болтает. Она довольно милая и веселая, и Сухо затягивает эта болтовня. У нее отличное чувство юмора, и она как раз отвешивает кучу комплиментов стараниям Дэмина над прической Сухо, когда... Сиын касается его бедра. Видимо, случайно. Сухо продолжает болтать – у него есть пара комментариев к поразительному рассказу Битны о том, как они поймали чувака, контрабандой перевозившего енота, и даже не ручного, к тому же… И затем это снова происходит. В этот раз прикосновение ощущается на внутренней части бедра, и это определенно не случайность. Сухо рад, что здесь так много народа; очень рад, что свет падает только на барную стойку, а не ниже, потому что пальцы Сиына поглаживают его по внутреннему шву джинсов. Сухо запинается на полуслове, переводит взгляд на Сиына, но тот по-прежнему выглядит скучающим, глаза прикрыты, он бесцельно потягивает свой напиток и смотрит куда-то вдаль. – Эээ, – тянет Сухо. – Ты в порядке? – Битна хихикает, одной рукой хватает его за воротник рубашки и легонько встряхивает. – Ты словно отключился! Ее лицо раскраснелось, глаза сверкают. Сухо не может вспомнить, как ее зовут. – Да, просто… – Сиын скользит пальцами по его члену сквозь ткань джинсов, обводит по кругу. Сухо сглатывает. – Кажется, я перебрал. Ты что-то сказала? В этот момент появляется Дэмин, притащив своего нового приятеля с танцпола, и начинает их знакомить. Нового парня зовут Джэён, он работает в Корейской национальной парковой службе. Девушка – Сухо до сих пор не может вспомнить ее имя – находит этот факт невероятно захватывающим, поэтому разговор переключается на эту тему. Сиын все еще поглаживает под стойкой его член. Он уже твердый и неприятно упирается в ширинку, но маленькие иглы удовольствия пронзают Сухо каждый раз, когда Сиын медленно и уверенно проводит ладонью по стволу или оглаживает по кругу головку. Сухо краснеет и лишь надеется, что это не сильно заметно в тусклом свете бара. Он вообще не может сосредоточиться. Он молится, что никто не заметил. Разговор переключается с темы дикой природы, и девушка (Битна – вспоминает Сухо лишь тогда, когда кто-то произносит ее имя) говорит Дэмину, что он отлично справился с укладкой Сухо. Она протягивает руку и взъерошивает ему волосы. Сухо странным образом оказывается зажатым между ощущением незнакомки, дергающей его за волосы, и ощущением того, как Сиын проталкивает палец в разрез на его джинсах, и теперь в штанах окончательно мокро. Удовольствие почти болезненно скручивается в позвоночнике. Пальцы Сиына исчезают. Группа взрывается смехом. Сухо улыбается, делая вид, что понимает, что происходит. Пытается отдышаться. Сиын встает и собирается на выход. Сухо хватает его за локоть. – Куда ты собрался? – шипит он. – В туалет. Такой ответ тебя устраивает? – Сиын выдергивает локоть из его хватки и исчезает в толпе. Битна и Джэён взрываются смехом – шутят что-то о стоящих колом палатках, но Сухо понятия не имеет, о чем они, а Дэмин смотрит на Сухо, приподняв одну бровь. Мимика настолько ясная и говорящая сама за себя, настолько откровенная, что Сухо думает, что ее можно увидеть из космоса. – Что ты думаешь, Сухо? – Битна выжидающе смотрит на него. Он без понятия, о чем она спрашивает. – Вообще-то… мне нужно отлить. Скоро вернусь. Он несется за Сиыном сквозь толпу. +++ В туалете яркий теплый свет и выщербленная плитка. Здесь оживленно, но на удивление чисто. Модный унисекс – один из тех новых больших туалетов с множеством отдельных кабинок и общей раковиной. Девушки поправляют волосы, у стены рядом с диспенсерами для бумажных полотенец целуется пара парней. Все вокруг пьяные, стоит громкий галдеж, да и музыка здесь тоже громкая, так что никто не обращает внимание на Сухо и его очевидный стояк. Писсуаров нет. Это значит, что Сухо понятия не имеет, в какую из кабинок зашел Сиын. Одна из дверей прикрыта не до конца, ее край на сантиметр выступает из проема. Сухо рискует и открывает ее, уже готовый извиниться, но в этом нет необходимости. – Ты вроде сказал, что на этот раз останешься. Сиын стоит к Сухо спиной. – Это всего лишь туалет. Я собирался вернуться. – Надо было подождать меня, – говорит Сухо, закрывая и запирая за собой дверь. Он поправляет штаны и подкрадывается к Сиыну, стоящему над унитазом. Кладет подбородок ему на плечо. – Хочешь, помогу? Сиын замирает на полпути, прекратив расстегивать штаны. Вздыхает. – Будет сложно, если ты будешь смотреть. – Тогда позволь мне помочь, – он нежно кусает Сиына за мочку уха, и когда тот вздрагивает, Сухо отталкивает его руки и расстегивает ширинку до конца. У него в джинсах жарко и влажно. Сухо обхватывает выпуклость поверх трусов, затем пробирается под резинку и погружает пальцы внутрь, вытаскивая член наружу. Он еще не полностью затвердел, но уже близок к этому. Сухо нежно сжимает его, пока из крайней плоти не показывается головка, и направляет ее в сторону унитаза. – Вот так. Можешь начинать. – Не будь идиотом, – Сиын пытается казаться раздраженным, но голос срывается. Сухо снова сжимает и гладит член, на этот раз сильнее, так что крайняя плоть полностью оттягивается, оголяя головку. И снова направляет его член в сторону унитаза. – Чем дольше ты ждешь, тем сложнее будет. – Сухо… мне неловко, – Сиын нерешительно пытается оттолкнуть его от себя, но Сухо свободной рукой хватает его за обе руки, поднимает их и прижимает к кафельной стене над унитазом. Это лишает Сиына равновесия, поэтому Сухо перемещается ближе, прижимаясь бедрами к его, и наклоняет его вперед. – Покажи мне. Я хочу посмотреть, – он снова медленно сжимает и массирует член, проводит большим пальцем по головке. – Черт, – хрипло выдыхает Сиын. Он крепко зажмуривается, слегка задыхаясь, а его толстый член полностью твердеет. – Блядь. Твою мать. Ладно. И он делает это. Сначала струя небольшая, потом усиливается, и наконец превращается в полноценную. Под ладонью Сухо ощущает, как она струится внутри ствола. Кажется, это будет длиться вечность. Это восхитительно и это заставляет его собственный член дернуться в джинсах. Сухо хочет увидеть это снова. Интересно, сможет ли он когда-нибудь заставить Сиына повторить? Может, на близком расстоянии? Например, в душе. Наконец, все заканчивается, и Сиын слегка вздрагивает от облегчения. И снова откидывает голову на плечо Сухо. – Хорошо, – говорит Сухо и стряхивает последние капли. И затем Сиын стонет, когда Сухо начинает ему дрочить. Он дрочит ровно и не слишком быстро. Ему нравится ощущение члена Сиына в руке и то, как он выгибается, когда Сухо чуть тянет; нравится, как он напрягается, когда Сухо оттягивает крайнюю плоть. Ему все это нравится. Сиын тяжело дышит, уткнувшись разгоряченным лицом в подбородок Сухо. – Ты такой грязный, – говорит он между вздохами. Сухо целует его в щеку, но не сводит глаз с члена в своей руке. Пока он его ласкает, головка из розовой становится темно-красной. – Мне нравится каждая твоя часть. Даже грязные части. Сиын снова громко стонет и только тогда Сухо вспоминает, что они вообще-то в общественном туалете. У них не так много времени. Он ускоряет движения, делая так, как нравится Сиыну: массирует сомкнутыми в кольцо вокруг головки пальцами быстрыми и короткими круговыми движениями, отчего Сиын дергается и дрожит. Сухо убирает другую руку, но Сиын этого даже не замечает, его руки остаются там, где им и положено – на стене. Сухо проводит ладонью ему по спине и засовывает руку сзади в штаны. – Ох, – выдыхает Сиын. – Особенно грязные части, – повторяет Сухо. Они уже несколько раз это делали. Ничто не возбуждает Сиына быстрее, чем нежно и настойчиво проникающие в его задницу пальцы Сухо, который не может этим насытиться. Каждый раз он представляет, что это его член проникает в тугое тело, и он почти уверен, что Сиын представляет тоже самое. Сейчас Сухо ожидает того же, что и всегда – нежную сухую плоть, которая для Сиына словно кнопка оргазма... Но на этот раз пальцы Сухо... Сухо останавливается. Все пальцы в скользкой синтетической влажности. Ее много. Он узнает текстуру – это смазка из тюбика, который он хранит под матрасом. Сиын, видимо… видимо… против воли он толкается бедрами вперед. Мозг заливает белой вспышкой, он едва не кончает прямо на месте, прижимаясь членом к заднице Сиына. – Сиын-а, – когда Сухо снова может соображать, он резко разворачивает Сиына лицом к себе и прижимает его к боковой стене. Тот великолепен в своем возбуждении: грудь бешено вздымается, лицо покрасневшее и бессмысленное. Глаза почернели, рот распух, щеки горят. Его толстый налитый кровью член тяжело свисает из ширинки, на головке блестит влага. Сухо хочется рухнуть на колени и не отсосать ему прямо здесь. Вместо этого он глубоко и жестко целует Сиына, а затем натягивает на него нижнее белье. Застегивает ему молнию на джинсах. Сухо прилагает неимоверные усилия, чтобы заставить свой рот работать: – Мы едем домой, – наконец справляется он. Сиын молча кивает. Сухо вытаскивает его за запястье из кабинки, не обращая внимания, смотрит ли на них кто-нибудь, и направляется к двери. В последнюю секунду Сиын упрямо вырывается из хватки, и Сухо едва не набрасывается на него, готовый просто толкнуть его вниз и трахнуть прямо здесь, на полу туалета, честное слово… – Вымой руки, – говорит Сиын. О. Точно. +++ – А как же твои конфеты? – спрашивает Сиын, заводя скутер. Сухо понятия не имеет, о чем он, и так ему и говорит. Сиын ощущается теплой тяжестью между ног, а остальное не имеет значения. Он старается не прикасаться к нему – держит руки на поручне позади, пока Сиын везет их домой по ночным улицам. +++ «Слава богу, сегодня вечер маджонга», – это все, о чем может думать Сухо, взлетая по лестнице и практически волоча за собой Сиына. Он сбрасывает с кровати все рабочие тетради и бумаги GED на пол. В рекордно короткие сроки он раздевает Сиына, одной рукой толкает его на живот, другой рукой лихорадочно пытается стащить с себя штаны, но они, черт бы их побрал, застревают на ноге. Когда Сухо наконец справляется с ними и поднимает взгляд, на мгновение он замирает. Сиын наблюдает за ним через плечо. Его темные глаза влажно блестят. С этого ракурса Сухо видит его целиком. Сиын словно соткан из тени и света; кожа светится на фоне простыней в темной, залитой лунным светом комнате. Рот приоткрыт, зрачки расширены, между бровей пролегла складка – явно от возбуждения – из-за нее Сухо хочется его поддразнить. Напряженные, сильные руки, растопыренные пальцы ног. Линия позвоночника, небольшие ямочки на пояснице. Видимые линии ребер поднимаются и опускаются в такт дыханию. Одна нога согнута в колене, открывая вид на яйца и возбужденный член, зажатый между бедром и простыней. Блестящая от смазки задница. Сухо хочет. Он так сильно и так долго хотел, что не может позволить себе тратить время впустую. Он должен сделать Сиыну хорошо, сделать хорошо им обоим. Он делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться и замедлиться, и снимает рубашку. Медленными, осторожными движениями Сухо забирается на четвереньках на кровать и ложится сверху. Он целует Сиына в затылок и между лопатками. Проводит языком по позвоночнику, оставляя влажные поцелуи на выцветших призраках старых синяков. Добравшись до задницы, он поднимает глаза и обнаруживает, что Сиын все еще на него смотрит. Сухо удерживает его взгляд и нежно кусает одну из ягодиц, тут же лизнув место укуса. Сиын медленно, тяжело смаргивает – давай, – но Сухо качает головой: еще нет. Он дует на оставленный языком влажный след и опускается ниже, оставляя поцелуй на нежном месте под коленкой. Изгиб лодыжки. Свод стопы. Когда он целует один из пальцев на ноге и слегка прикусывает, на секунду втянув рот, Сиын резко выдыхает. – Грязно, – говорит он на выдохе. Сухо подползает повыше и оставляет поцелуи вдоль другой ноги. К тому времени, как он добирается до места, где бедро переходит в ягодицу, член Сиына уже вовсю сочится; он трется о матрас короткими движениями, стараясь их скрыть, и Сухо прижимается лицом, зарывается носом между его ног; облизывает яйца и частично открытую головку. Пора признать, что у него развилась какая-то гиперфиксация на крайней плоти Сиына – на том, какой тайной и влажной она делает головку. Он снова облизывает ее, затем поднимается и проводит костяшкой пальца вверх по стволу и снова вниз, вдавливает его в простыни. Сиын стонет и начинает тереться о матрас всерьез. – Черт, – говорит он. – Твою мать. Сухо встает на колени и раздвигая ими Сиыну ноги так широко, как только может. Опирается локтями по обе стороны от его головы, накрывает его своим телом, как одеялом, прижимается губами к волосам. Его член сам находит ложбинку между ягодицами, и Сухо прижимается еще ближе так, что головка скользит по копчику. Он пытается втираться вниз, толкается вверх. Смазка скользкая и влажная, ее много – видимо, Сиын использовал почти весь тюбик. Сухо просовывает руку ему под живот, под бедра, крепко хватает за член и толкается снова, и снова. Его собственный член скользит вверх и вниз по телу Сиына, и это потрясающе. Он продолжает двигаться, практически распластавшись на нем, движения становятся все более дикими и несдержанными, и когда он касается членом ануса, это почти слишком. Сиын задыхается и извивается под тяжестью Сухо. – Пожалуйста, – голос Сыина приглушен постельным бельем. Сухо останавливается. Дышит. Он хочет угодить. Он всегда, всегда будет хотеть угодить. Но… – Я не хочу сделать тебе больно, – говорит он Сиыну в затылок. – Ты не сделаешь. – Я мог бы. Сиын вздыхает, а затем перекатывается под Сухо, влажно целует его, одновременно спихивая с себя, и Сухо позволяет перевернуть себя на спину, в ворох подушек и мягких игрушек. Сиын перелезает через него и устраивается на его бедрах. – Ты не сделаешь этого, – снова говорит он. А затем заводит руку назад, берет член Сухо и приставляет его к своей дырке. – Это не больно, если сделать все правильно. Я посмотрел. Есть… – и он замолкает, стараясь сконцентрироваться. Сухо внезапно чувствует, как мышцы поддаются, когда Сиын надавливает вниз, и головку окутывает жаром. Сухо издает непроизвольный звук, хватаясь за его бедра. – Есть определенные приемы, – выдыхает Сиын. А затем отпускает член Сухо, кладет руки ему на грудь и начинает опускаться. Разум Сухо пылает, тает, течет. Сантиметр за сантиметром его охватывает огнем. Сиын такой узкий, что Сухо не уверен, что у него получится опуститься до конца; так горячо, что он даже не уверен, что хочет этого.. он определенно не хочет, он перевозбужден – возбуждение накатывает на него волнами, он боится, что сразу кончит. Сиын опускается до конца, останавливаясь как раз вовремя. Они оба замирают, переводя дыхание. Глаза Сиына почти полностью закрыты, тело расслаблено. У него отсутствующее – опьяненное удовольствием – выражение лица. Он полностью сосредоточен на том месте, где соединяются их тела. Его твердый член истекает предэякулятом, он касается живота Сухо, оставляя мокрый след. Он так хорош. – Ты так хорош, – говорит Сухо, проводит руками по бокам, гладит его горло, лицо. Сиын на мгновение встречается с ним взглядом. На этот раз в нем нет никакого замешательства, только в каком-то смысле ироничное принятие, а потом он закрывает глаза и льнет щекой к ладони Сухо. Мягко кусает ее. А затем берет обе руки Сухо и кладет их обратно на свои бедра. Сжимает их крепко. «Вот. Возьми». Сухо вздрагивает. Он все еще слишком близок к оргазму. Он должен успокоиться. Он крепко сжимает Сиына за бока, удерживая его от движения. Заставляет себя не двигаться. Дышит. Сиын не отводит взгляда от его лица. Он ждет, уперев ладони в грудь Сухо, его рот совсем немного приоткрыт. Хорошо. Хорошо. Сухо контролирует себя. Он приподнимает Сиына за бедра и начинает двигаться. Он тянет его вверх всего на несколько сантиметров, затем снова – очень осторожно – вниз. При движении вниз Сиын закрывает глаза. Его член подпрыгивает, влажно проезжаясь по животу Сухо, поэтому Сухо делает это снова. Медленно, еще медленнее. Затем снова и снова. Находит ритм. Сиын подхватывает этот ритм. Мышцы бедер напрягаются, Сухо поддерживает его одной рукой, второй скользя по спине… и он просто не может не положить пальцы туда, где их тела соединены. Он чувствует, как собственный влажный от смазки член появляется и исчезает в плотном кольце мышц. Когда он проводит пальцем по ободу, Сиын ахает и открывает глаза. – Больно? – спрашивает Сухо. Сиын просто молча качает головой и выгибается назад, опираясь рукой о бедро Сухо для равновесия. Внутри его тела невероятно горячо. Сухо старается не думать об этом. Он сосредотачивается на том, что видит: на коже Сиына в лунном свете, на его члене, который медленно трется между их телами, когда Сухо подталкивает Сиына вверх и вниз. На головке скопился предэякулят. Сухо хочет увидеть больше, поэтому обхватывает член свободной рукой, и при следующем движении вверх сжимает пальцы, оттягивая крайнюю плоть, снова обнажая головку – это заставляет бедра Сиына дрожать. Он сжимает собой член Сухо, подается вперед, затем снова выгибается, его член заметно набухает, а член Сухо внутри него напрягается… Сухо убирает руку, кладет ее обратно Сиыну на бедро и перестает двигаться, замирает. Он хотел только посмотреть. Он сосредотачивается на дыхании. Сиын дышит вместе с ним – быстро и тяжело. Сухо гладит его по бедрам, по икрам, всюду, куда может дотянуться. Как только они оба опять успокаиваются, Сухо начинает с самого начала. Он толкается по несколько сантиметров за раз и медленно, но уверенно снова затягивает Сиына в свой ритм. Они двигаются и двигаются, и Сухо перестает понимать, кто контролирует ситуацию – он двигается в Сиыне или все-таки Сиын двигается на нем – и это ощущается невероятно, напряжение и удовольствие нарастают вокруг и внутри благодаря этим небольшим движениям. Он с трудом подавляет желание толкнуться глубже и все закончить. Быстрое дыхание Сиына становится поверхностным, он начинает издавать тихие, неосознанные звуки. Его мышцы дрожат на каждом толчке, он впивается ногтями в бедра Сухо. Каждый раз, когда он опускается вниз, капля предэякулята капает с головки на живот Сухо. – Пожалуйста, – его голос низкий, хриплый от возбуждения. Его бедра напрягаются и он приподнимается на коленях. – Я хочу… Можно... – Все, что угодно, – говорит Сухо, потому что это правда. Сиын стонет и Сухо чувствует, как вокруг его члена сжимаются мышцы, а затем весь контроль Сухо летит к черту, когда Сиын обрушивается на него. Короткие стоны становятся громче, он начинает низко стонать снова и снова; его рот широко открыт, и он скачет на члене Сухо глубокими и резкими толчками. Сухо пытается держаться, но знакомый белый жар уже нарастает у основания позвоночника. Ему нельзя сейчас кончать, он не может, он должен подождать, но Сиын двигается все быстрее и быстрее – он поднимается и собирается опуститься слишком быстро, и все – еще один толчок, и Сухо кончит. Он хватает Сиына за бедра и останавливает на подъеме, удерживает его, сейчас только головка его члена окутана жаром чужого тела. – Сиын-а, – начинает Сухо, он собирается сказать «подожди», но затем… Сиын вскрикивает, словно ему очень больно – и Сухо хочет извиниться за то, что причинил ему боль, – но затем бедра Сиына начинают дрожать, и он крепко сжимает в себе головку члена Сухо. Сиын откидывает голову назад, сильно выгибается в его руках, и Сухо видит, как его член набухает, пульсирует, становится жестким, зажатый между их животами… и из него вырывается сперма, белые блестящие капли разлетаются по груди и горлу Сухо. Это слишком. В яйцах Сухо взрываются фейерверки. Член дергается, в основании позвоночника вспыхивают римские свечи, и он с силой тянет Сиына на себя, толкается глубже, выбивая из него еще одну струю спермы себе на живот, а затем еще одну. И тут же быстро, бездумно толкается в последний раз, изливаясь в Сиына в длинных, сотрясающих все основы спазмах. +++ Перед тем, как пойти в ванную и принести оттуда теплое мокрое полотенце, Сухо надевает пижамные штаны. Слава богу, бабушка еще не вернулась с игры. Когда Сухо возвращается в комнату, он решает, что впредь им надо быть более бдительными и намного тише. Он вытирает Сиыну живот и грудь, затем гениталии и между ягодиц. Сиын только вздыхает, когда Сухо нежно проводит по его телу махровой тканью, и только убедившись, что стер большую часть смазки, с трудом от него отрывается. На простыне мокрое пятно, но Сухо слишком хорошо, чтобы беспокоиться о таких мелочах, да и Сиын, похоже, тоже не обращает на беспорядок никакого внимания. Он молчаливый и податливый, едва ли не липнет к Сухо. Он гладит его руки, пока Сухо укладывается на кровати, освобождая себе место рядом с Сиыном. Как только он устраивается, Сиын прижимается вплотную и кладет голову ему на грудь. – С днем рождения, – говорит он. Он обхватывает своим теплым голым бедром бедро Сухо, и как и всегда с опозданием, Сухо озаряет. – Это был… это тот подарок, о котором ты говорил днем? Сиын не отвечает, просто прижимается еще ближе. Сухо вспоминает последние пару дней – как Сиын, наверное, планировал, готовился. Очень долгий душ перед тем, как пойти в клуб. Наверное, странно было сидеть в баре со смазанной задницей. Это лучший подарок, который когда-либо получал Сухо. Он довольно смеется и целует Сиына. – Что? – спрашивает Сиын. – Ничего. Успокоившись, они некоторое время лежат в темноте. Сухо просто наслаждается теплом чужого тела, прижимаясь к нему, пока веки не начинают тяжелеть. Он почти засыпает, когда чувствует, что Сиын начинает беспокойно ерзать. – Что? – спрашивает Сухо. Сиын вздыхает и садится. – Это так глупо, – говорит он, а затем на секунду замолкает и хмурится: – Я очень хочу суп из бычьих костей. И Сухо смеется, когда целует Сиына. Смеется, пока одевается. И смеется всю дорогу до круглосуточного ресторанчика с едой навынос.