Why Worry

      Ферма «Велвет Роуз» была дедушкиной нездоровой одержимостью, о которой в семье Вайолетт не любили говорить вслух, ограничиваясь неодобрительным покачиванием головой, закатыванием глаз или сменой темы. Мама, сердито поправляя на переносице очки, говорила: «Дедушка тратил нерациональное количество ресурсов и времени на сорняки, вместо того, чтобы строить капитал и укреплять почву под своими собственными ногами». Папа, расправляя газету перед лицом, добавлял: «У него был кризис среднего возраста, но вместо бутылки Бренди и Харлея он выбрал тяпку и лейку». Вайолетт тогда не знала, что такое Харлей и вкусный ли Бренди, но, как и всегда, в ответ кивала, презрительно морща нос. Про себя она думала, что тратить годы на выкапывание корней из грязи это действительно абсолютно «нерационально», и так тратить свои «ресурсы» нельзя. Правда, на тот момент она не знала, что означает слово «нерационально», и про какие «ресурсы» речь. А «кризис среднего возраста» в её голове представлялся чем-то вроде контуженого соседа, косящего траву в пять часов утра и кричащего на кошек, роющихся в мусорках. Щебет птиц непривычно бил по ушам, а от свежего воздуха, — особенно после почти двадцати лет в затхлом, пропахшем автомобилями и дымом заводов городе, — голова кружилась. Волоча за собой побитый жизнью рюкзак, Вайолетт брела по светлой утоптанной тропинке. Сама она, в целом, тоже была побита жизнью. Родители Вайолетт владели небольшим озеленительным бизнесом, жили по строгому тайм менеджменту, любили минимализм и кофе без кофеина со сливками без лактозы. Иногда, запивая безглютеновые хлебцы соевым смуззи, Вайолетт искренне завидовала своей глупой гипоаллергенной кошке. Даже в сухих шариках кошачьего корма питательных веществ должно было быть больше. Наручные часы — пережиток былой «роскоши» («считывание пульса, шагомер, счетчик калорий и упражнения по правильному дыханию на вашем запястье, всего за 125.99$») — показывали около восьми утра. Водрузив тяжелый рюкзак на ступеньки подгнившего крыльца, девушка плюхнулась на скрипучие доски и глубоко вздохнула. Дедушкина ферма являла собой все девять кругов ада, перемолотые в блендере. Трудно было поверить что с этого грязного захолустья началось чистое и «престижное» семейное дело: заросшая, грязная, заваленная камнями после оползней, пахнущая травой, грязью и незнакомыми растениями — ферма была живой во всех возможных смыслах. И, вдыхая прохладный воздух едва занявшейся весны, Вайолетт тоже чувствовала себя живой. — Ну, как осмотр достопримечательностей? — Робин, местная плотница, высунулась из-за наспех выставленных строительных лесов. Домик, сиротливо стоящий на самом краю необъятной территории, за годы без внимания совсем поник и истлел. Ночуя здесь впервые, Вайолетт ворочалась на запревших простынях, боясь как бы одна из перекладин не рухнула ей на голову. Только спустя неделю беспокойного сна под скрип досок и завывания ветра в щелях оконной рамы она не выдержала, робко постучавшись в горную усадьбу с вывеской «Столярная Мастерская». — Камни, ветки, бурелом. — Вайолетт улыбнулась, пиная ногой доверху забитый мусором рюкзак. — Работы тут не на один день, это точно. — Конечно! — Согласно кивнула Робин, мечтательно оглядывая расстелившуюся перед крыльцом поляну. — Ах, видела бы ты это место раньше! Вайолетт неопределенно хмыкнула, вытряхивая содержимое рюкзака в большой холщовый мешок. Мусоровоз, вроде как, останавливается чуть выше по шоссе, и если Робин согласится вывести весь этот мусор вместе с тем, что останется после стройки, Вайолетт будет спать спокойнее. — А вы тут всю жизнь прожили? — Неловко спросила она, открывая дверь на распашку и заходя в предбанник. Очень уж хотелось выпить кофе, но дедушкину криво пристроенную к этому сараю кухню абсолютно не пощадили годы без внимания, и потому приходилось довольствоваться компактным чайником на полтора стакана воды. — Кофе хотите? — Нет, спасибо, милая. Я больше по чаю. — Боковая стена жалобно застонала под ударами молотка. — А живу тут всю жизнь, да. И родители мои, если я правильно помню, здесь родились. — Ее голос на секунду утонул в противном стоне, потом послышался сухой треск. Высунув голову из дома, Вайолетт успела заметить, как над рухнувшей балкой рассеивается облако сухой древесной пыли. Робин, свесившись с лесов, утерла лоб. — Но вообще наша долина очень молода, в сравнении с ближайшими поселениями. Электрический чайник, чудом не убивший всю проводку, вскипел, и Вайолетт, взвесив в руках пакет ржаных хлебцев и надкусанный утром сыр, со вздохом организовала подобие перекуса. — Тебе, наверное, непривычно здесь? — После недолгого молчания спросила Робин, отрываясь от бутерброда. — Что-то в этом роде. — Вайолетт прикрыла глаза, вслушиваясь в птичий щебет, шуршание травы и легкий шум ветра в ветвях деревьев. — Тут так... Спокойно, наверное. Как будто в вакууме, знаете? После большого шумного города где все куда-то спешат, гудят, кричат? Даже не знаю... Робин понимающе кивнула, залпом допивая свой чай. — У нас тут тоже криков и спешки хватает. — Она усмехнулась, со вздохом поднимаясь на ноги. — Поживешь тут месяц-другой, узнаешь всех поближе, и сразу влипнешь в какую-нибудь историю. Люди тут, как открытая книга. Откинув челку, она многозначительно пожала плечами и снова забралась на свои леса, хватая пилу. Вайолетт с раздражением взглянула на горы мусора, ждавшие ее внимания. Если люди здесь — открытые книги, то им придется смириться с тем, что Вайолетт не очень-то любит читать... * Вайолетт не любила шумные компании. Еще со времен работы, когда раз в месяц для «повышения морального духа коллектива» её вынуждали неловко топтаться на корпоративах с сиротливыми канапе из огурца и салата, дешевого пунша, отдающего химией, и бесплатной музыкой из звуковой библиотеки телекомпаний. Натянутые улыбки ее не впечатляли, как и разговоры о политике, новостях с фронта или, упаси боже, популярных фильмах. Это, в прочем, не значит, что у неё не было друзей. Просто сидеть в уютной гостиной, заваленной подушками, смотреть новый сезон про путешествия в полицейской будке и обсуждать, больше ли на главную роль подходят шотландцы, ей нравилось в разы больше. Сейчас, выкорчевывая из земли покрытые мхом камни, Вайолетт испытывала толику мрачного удовольствия от своей изоляции. Ей был чужд физический труд, но вот уже добрую треть весны она упорно вставала на рассвете, едва лишь солнечные лучи золотили густой туман за окном. С трудом разминая ноющие от непривычных нагрузок мышцы она умывалась студеной проточной водой, пила кофе в наспех обустроенном под подобие кухоньки углу и бросалась в новый бой. Первыми под ее карающий перст попались разросшиеся деревья, настолько многочисленные, что ветви и корни у них намертво сплелись друг с другом. Не без помощи участливой Робин, она резала, пилила, колола и тащила, пока ноги не перестали спотыкаться о вздыбленные дубовые корни, а небо наконец не выглянуло из-за зеленой пелены листьев. Следующими на очереди были камни, ветки, пеньки и поваленные стволы. Пришлось обзавестись сараем и поленницей, собранными наспех своими руками. От кирки все руки были в мозолях и занозах, лодыжки сияли свежими шрамами от столкновения с косой, а из волос вот уже две недели постоянно сыпались опилки. Но Вайолетт была счастлива, это она могла сказать с уверенностью. Шаг за шагом, медленно и очень неуверенно, ее дрожащие от перенапряжения руки добирались то до одного, то другого уголка казавшейся необъятной территории «Велвет Роуз», и с каждым днем неуверенность становилась все меньше, а опьяняющая свобода чувствовалась все ярче. В середине второго весеннего месяца, когда утренняя роса наконец перестала вонзаться в кожу колючими заиндевелыми кристаллами, да и в целом впервые со дня ее переезда в Пеликан, Вайолетт недоуменно стояла перед потрепанным почтовым ящиком. Тусклый красный рычажок задорно торчал вверх, оповещая о новом письме, но Вайолетт никогда прежде не получала писем. — О, это всего лишь оповещение о Яичном Фестивале! — Робин перегнулась через свежевыстроенный деревянный каркас будущего курятника. Вайолетт с по-детски ребяческим восторгом в глазах вертела шуршащий конвертик в руках. Высокоскоростной интернет, передающий тысячи терабайт информации в каждый уголок мира сейчас казался ей чем-то блеклым и скучным в сравнении с настоящей бумажной запиской, на которой бережно выведенными от руки буквами Мэр Льюис предлагал именно ей прийти на фестиваль. — Мэр правда сам пишет записки всем жителям? — С каким-то благоговением в голосе пробормотала Вайолетт, продолжая бережно проводить пальцами по бумаге. Почему-то в ее голове это совсем не укладывалось. — Да, это здесь довольно частая процедура. — Робин лукаво ухмыльнулась, закладывая несколько маленьких гвоздей за щеку.* — Льюис пишет такие записки для общегородских событий, но абсолютно любой житель может попросить что-то, приколов записку на доску объявлений. — Ее речь звучала немного неразборчиво. — Или попросив отгрузчика* положить записку в почтовый ящик. Так что, пойдешь на фестиваль? Вайолетт, все еще осмысливающая странное теплое чувство, которое вызвала в ней простая записка, задумчиво обернулась к плотнице. — А что за фестиваль? * Солнце перешагнуло свой полуденный порог, когда Вайолетт со сдавленным визгом свалилась в водоем. Успев ухватиться за кустик осоки и ободрав все пальцы, девушка наполовину скатилась с осыпающегося бережка, обеими ногами плюхнувшись в водоросли. Сапоги мгновенно наполнились прохладной водой, а джинсы отяжелели. — Не рановато ли для водных процедур? — Смеющиеся интонации в слабо знакомом голосе заставили Вайолетт еще сильнее ссутулиться, наблюдая, как злополучная лейка медленно отплывает к противоположному берегу. Чуть позади, едва опираясь на обозначающий какую-то больно условную «южную» границу участка, довольно улыбалась девочка, кажущаяся слишком низкой для своего возраста. Очки в роговой оправе отбрасывали блики на розовые волосы, в руках она сжимала ланч-пакет, покрытый масляными пятнами. — Ох, эм, привет. — Вайолетт с усилием потянула ногу прочь из месива водорослей. Послышался громкий хлюп и сверкающие брызги полетели прямо в лицо. — Ты эээ... Мару, правильно? «Эээ... Мару» кивнула, подходя ближе и протягивая облитой с ног до головы Вайолетт руку помощи. С еще одним громким хлюп девушки вытянули из водорослей и вторую пострадавшую ногу, и Вайолетт мгновенно шлепнулась на траву, отжимая поблескивающие от влаги штанины. — Я принесла маме перекус. — Мару встряхнула свой пакет, наблюдая за тем, как Вайолетт выливает из своего сапога еще один небольшой водоем. — Вообще, этим должен был заняться Себ, но он, как обычно, дрыхнет до полудня, а Харви сегодня справится и без меня. Вайолетт, опустошившая второй сапог, и готовая поклясться, что в ее обуви побывало как минимум четыре лягушки, устало вытянула ноги, упершись локтями в жесткую траву. — Я думала, от Мастерской сюда удобнее идти по горной тропе. — Задумчиво произнесла она, скашивая взгляд на медленно тонущую посреди озерца лейку. Кажется, придется нести ее в местную кузницу на починку. — Конечно, — Мару согласно закивала, переминаясь с ноги на ногу. — Но если папа узнает, что я ходила через горы, он будет очень волноваться, поэтому пришлось идти через площадь. Вайолетт со вздохом выпрямилась, подбирая с земли изогнутую дугой ветку и присела на корточки у берега, пытаясь подцепить наполовину затонувшую лейку. — Робин, кажется, собиралась распилить что-то в сарае. — Лейка все никак не хотела цепляться за деревяшку и Вайолетт, чувствуя, как осыпается под пальцами песок, приготовилась еще раз окунуться в воду. — Там за домом есть пристройка. — Попробуй принцип рычага. — Мару легонько коснулась плеча девушки, и, не дожидаясь ответа, перехватила ветку, просовывая ее под едва торчащую ручку лейки. Оперев палку о берег, она с усилием надавила и лейка с плеском вынырнула из воды. Вдвоем они вытащили «рычаг» на берег, по пути дважды чуть не уронив лейку обратно. Вайолетт устало утерла испарину со лба и улыбнулась. — Спасибо! Мару довольно поправила очки, поднимая с мокрой травы свой шуршащий пакет. — Усилие, умноженное на его плечо, равняется произведению нагрузки на ее плечо, базовая физика. Коротко кивнув, она пошла в сторону торчащего где-то за травой покосившегося домика, вдумчиво обходя не выкорчеванные камни и мшистые кочки. Вайолетт сдавленно фыркнула, осторожно подползая обратно к краю берега и набирая наконец воду для полива своих грядок пастернака. На ее памяти еще никто так не гордился научным описанием действий веточки. * Мимо с радостным визгом промчался Винсент, едва умещая в маленьких ручонках охапку ярко расписанных вареных яиц. Вайолетт на автомате отступила поглубже в тень, надеясь, что обеспокоенно семенящая следом Джоди не обратит внимания на дымящийся могильный куст. Вайолетт могла сказать, что «Яичный Фестиваль» оказался довольно тухлым праздником, если бы кто-то спросил. По правде говоря, если бы кто-то действительно спросил, она бы вывалила свою отчаянную гору каламбуров не стесняясь, закончив чем-то вроде «выеденного яйца не стоит». Солнце приветливо выглядывало из-за пушистых кудрявых облаков, ветер трепетал в кронах деревьев, заставляя украшенные колокольчиками фасады зданий и фонарные столбы радостно звенеть в такт задорной музыке. Какая-то особо надоедливая красная ленточка, сорвавшаяся с карниза магазина, преследовала Вайолетт от площади и до этого самого удобного закутка — миниатюрной кочки между кладбищенским забором и буйным ясенем. Курить очень хотелось. — Ты сейчас на ведьму похожа. — Заметила Эбби, поправляя свою выигрышную соломенную шляпу. Вайолетт недоуменно подняла бровь, выпуская сизый дым в заросли кустарника, чтоб не привлечь лишнего внимания. — Сидишь в темноте у кладбища, вся в черном, и заставляешь кусты дымиться. — Эбби покрутила руками, изображая «магию». — Очень мрачно выглядит. Они сидели в теньке, облокотившись об узкий заборчик с двух сторон, наслаждаясь послеполуденным умиротворением. Вообще-то Вайолетт тут сидела почти с самого утра. Постояв немного возле ларька Пьера и купив жутковатого розового фламинго просто чтоб не выглядеть занудой, она попыталась поболтать с кем-то из веселящихся горожан, но вскоре поняла, что поддерживать разговоры о погоде больше трех раз за час ей физически больно. Так что, дождавшись, когда Мэр Льюис отвлечется на бодро спешащую мимо Марни, она бочком просеменила вниз по улице, в поисках тихого местечка для перекура. Несмотря на возраст, ей все еще было немного неловко курить в присутствии кого-то вроде бабули Эвелин. Эбби обнаружила ее во время охоты за яйцами — заглянула под все кусты на площади, наверное. Гаркнув задорное «Привет!» и вытащив синее с крапиной яичко прямо из-под корней ясеня, она побежала дальше, а спустя десять минут вернулась с бутылкой холодного яблочного сока. И, конечно, в шикарной соломенной шляпе. — Разве ведьмы колдуют на кладбищах? — Вайолетт уставилась на обветренный надгробный камень с вырезанными на нем незнакомыми знаками. — Я думала это вампиры прутся от кладбищ. Ну, или зомби. — Если бы я была ведьмой, я бы колдовала только на кладбище. — Пожала плечами Эбби, ковыряя ногтем спайку на крыле розового монстра. Фламинго пялился в небо пустыми пластмассовыми глазами, и Вайолетт подумала, что вот ему в кустах среди могил как раз самое место. — Почему? — Ну смотри. — Абигейл поворочалась, принимая более удобное положение. — Никто не приходит на кладбище просто так, а значит вряд ли кто-то помешает проведению какого-нибудь ритуала. Плюс, на кладбище наверняка можно найти кучу ингредиентов для жутких зелий. Например, засушенных тараканов, или какой-нибудь мертвяцкий гербарий. — Она отпила немного яблочного сока, а Вайолетт снова выдохнула облачко дыма в куст. — Если бы я была ведьмой, я бы не хотела хранить все эти крысиные хвостики и крылья летучих мышей у себя дома. — Поэтому ты и не ведьма. — Вайолетт усмехнулась, туша сигарету об камень и убирая окурок в один из пустующих карманов. Потом выкинет. — Я бы, наоборот, организовала целый стеллаж с мышиными глазами и засушенными розами. — Она развела руками в стороны, пытаясь представить мрачный темный шкаф, источающий потустороннее зеленоватое свечение, полный всякой гадости. — На дверцы повесила бы коренья и цветы в пучках, а перед ним поставила бы огромный котел с постоянно бурлящей водой. И насыпала бы туда порошки, чтобы дым валил! Тогда никто и близко бы не подошел к моему шкафу с ингредиентами. — Картинка перед глазами померкла, сменившись обрывками синего неба над головой, и Вайолетт уронила руки обратно на траву. — А на кладбище пусть вампиры, зомби и оборотни вместе сидят. Абигейл рассмеялась. — И что же оборотням делать на кладбище? — Во-первых там наверняка прекрасно видно луну, а во-вторых там везде кости. — Но кости же в гробах? Да и зачем вообще оборотням идти за костями на кладбище? Совсем близко раздались шаги, эхом отражающиеся где-то в большом канализационном люке чуть позади, и из-за скрывавших девушек ветвей показалось нахмуренное лицо. — Вот ты где, Эбс. Мы тебя всюду ищем! — Сын добродушной плотницы Робин, словно сошедший со страниц нуарного романа с этой его тенью задумчивости на лице, отодвинул ветки, пропуская вперед улыбающегося Сэма. Вайолетт с самого переезда перекинулась с ними обоими, наверное, парой слов, но знала о них уже чуть больше, чем достаточно. Со стороны площади все еще доносились звонкие голоса и детский смех. — Что вы тут...? Вайолетт стыдливо подхватила с травы свою пачку сигарет, пряча ее в карман, Эбби же, нисколько не смутившись, похлопала по травяной кочке рядом с собой, приглашая парней присесть. — Себ, ты как думаешь, оборотни стали бы водиться на кладбище? Вайолетт прыснула, укладывая своего жуткого фламинго на колени. Оборванная красная ленточка отлично подчеркивала пустоту его глаз, поэтому Вайолетт с чрезмерным усердием принялась завязывать атласный обрывок на излишне худой пластмассовой шее. — Чего? Сэм радостно плюхнулся возле Эбби, перехватывая у нее бутылку с остатками сока. — А что им там делать? — Там куча костей и луну видно. — Буркнула себе под нос Вайолетт, не спеша поднимать глаза от такого важного занятия, как завязывание ленточки. — Луну ото всюду видно! — Хмыкнула Эбби, снова поднимая голову на Себастиана. Тот все еще растерянно переводил взгляд с одной девушки на другую, засунув руки в карманы толстовки. — Эм... Наверное оборотням плевать, на кладбище они или нет? Что за вопрос такой вообще? — Думаешь, оборотням не надоедает бегать стаями среди деревьев и жрать почем зря заблудившихся деревенщин? — Хмыкнула Вайолетт, наконец, затянув красный узелок потуже. Теперь выглядело так, как будто кто-то перерезал бедному фламинго горло. — Может, для них кладбище как курорт? — Эбби снова хихикнула, перехватывая фламинго за ноги и с усилием втыкая его в рыхлую землю под корнями. Вайолетт улыбнулась. — Нет, ну, а что? Сидишь на каком-нибудь камне, который днем солнце нагрело, обгладываешь кости и воешь на луну просто от скуки. — Ты вроде говорила, что там еще зомби и вампиры? — Эбби стянула с головы свою шляпу и попыталась нахлобучить ее на многострадальную пластмассовую статую. Пучки соломы торчали во все стороны, путаясь в кусте и обламываясь о древесную кору. — Не думаю, что зомби и вампиры хорошо ладили бы друг с другом. — Бросил Себастиан, отрешенно выглядывая в сторону игравшей на площади музыки. Кажется, Пэм пронесла на детский праздник фляжку, и теперь неподалеку слышались обеспокоенные голоса Пенни и Гаса. — Зомби же без мозгов, а вампиры живут, типа, столетиями. — Зомби не обязательно должны быть без мозгов! — Абигейл настойчиво дернула друга за штанину, но Себастиан упрямо остался стоять, как караульный, бросая стройную тень на кемарящего Сэма и торчащего из земли фламинго. — Монстр Франкенштейна тоже был зомби, и я думаю, если бы сам Франкенштейн зашил в него мозг кого-то умного... — А я считаю, что и зомби, и вампиры с оборотнями могли бы найти о чем поболтать время от времени. — Осмелев, выдала Вайолетт, все еще не решаясь слишком долго смотреть кому-либо из присутствующих в глаза. Со зрительным контактом у нее, честно говоря, и без того были проблемы. — Особенно учитывая, что люди всегда боялись их всех до одури, потому что они, видите ли, мертвые. — Оборотни не мертвые! — Сэм, начавший съезжать по заборчику от накатившейся дремоты, нервно подскочил. — У них просто эээ... Проблемы с животными инстинктами. — Я имею в виду, что у них намного больше общего, чем кажется. — Вайолетт нервно взъерошила лохмы на затылке. После переезда в Долину пришлось отказаться от многого, и не в последнюю очередь — от ежедневного душа. Теперь, умываясь из наспех прилаженного к сараю шланга, не используя десять разных средств для одних только кончиков волос, ей все время казалось, что волосы недостаточно чистые. — Вампиры наверняка могли бы обсуждать с оборотнями свои перевоплощения, и давать друг другу советы, мол, где лучше охотиться, или где можно отдохнуть, не впечатавшись в толпу озлобленных крестьян с вилами и факелами. Зомби могли бы играть с маленькими оборотнятами в апорт своими конечностями! — Маленькие волчата, бегающие с оторванными руками и ногами в маленьких зубастых пастях, да? — Эбби засмеялась, снова откинувшись на поскрипывающий заборчик. Сэм улыбнулся, и даже Себастиан, вроде как, выдал что-то вроде усмешки. Вайолетт нервно хмыкнула, поправляя ленточку на шее страдальца-фламинго. * Праздник закончился несколько часов назад, но Вайолетт упрямо давила зевоту, раздиравшую ей челюсть. — Ты бы шла домой, девочка. — Марлон неодобрительно покачал головой, перешагивая оббитый порог штольни. На секунду его силуэт заслонил льющийся снаружи синеватый свет, и надшахтная пещера наполнилась бешеной пляской теней. — И вам добрый вечер. — Вайолетт снова зевнула, прикрыв рот рукой. — Я как раз и шла, просто... Из провала в земле, обрамленного хлипким ограждением, донесся протяжный звук, похожий на очень тяжелый вздох очень несчастного человека. — Понимаю, таинственное манит. — Старик задумчиво погладил торчащую острым клинышком бороду, серебрящуюся в свете одинокого фонаря. — Внутрь пока не решилась? Вайолетт отрицательно покачала головой, сглатывая взявшийся из ниоткуда комок, ставший поперек горла. Несмотря на то, что путь к шахте расчистили почти полный месяц назад, и что, казалось бы, никто в маленьком городке не считает иллюзорных жутких монстров из-под земли какой-то весомой проблемой, она все еще с опаской смотрела в сторону выдолбленного в голой скале прохода. Не спасал даже и поблескивающий меч, который девушка удобно закрепила на поясе, не очень понимая, что еще с ним делать. Но таинственная черная дыра, разверзнувшаяся посреди горного хребта, завораживала ее все сильнее, и все чаще девушка находила как можно больше предлогов, чтоб дойти до этой части городка. Марлон усмехнулся в пышные усы, бережно похлопывая ее по плечу. — Иди спать девочка. Приключения от тебя никуда не убегут. Вайолетт взглянула на него, чувствуя что-то, отдаленно похожее на благоговение, и устало кивнула, подбирая с теплой земли своего розового фламинго. Горный ландшафт окрасился в синий и фиолетовый, закатный, и казалось, что невозможно различить, где заканчивается тенистая листва дубов и начинается иссиня-черное небо. Только звезды, непривычно яркие, мигали откуда-то сверху, в такт шелесту речной ряби. В городе никогда таких звезд не увидишь. Спустившись по насыпи, уже покрывшейся первой вечерней росой, Вайолетт испуганно ойкнула. — Извини! Себастиан, вздрогнув от неожиданности, выронил сигарету прямо в воду. — Господи, с ума что ли сошла, так подкрадываться? — Обреченно присев на корточки, он выловил промокший насквозь окурок из поблескивающих под луной волн. — Что ты тут шляешься посреди ночи? Вайолетт переступила с ноги на ногу, прижимая к груди холодного фламинго. — В шахту ходила. Себастиан фыркнул, пряча испорченную сигарету куда-то в карман. Вайолетт почти на автомате достала из кармана пачку, виновато протягивая ее Себастиану. — Зачем же в шахты посреди ночи? — Казалось, он был не слишком заинтересован в ответе, как и во всем диалоге в целом. Но сигарету, все же, взял. — А ты там был? — Вопросом на вопрос ответила Вайолетт, пока маленький огонь теплился в его длинных пальцах. Юноша смерил ее внимательным взглядом, словно оценивая, выдыхая дым в застоявшийся ночной воздух. Белое облако расползлось вокруг, замирая на пару секунд и тут же растворяясь в темноте. — Пару раз. — Признался он наконец, придирчиво глядя на закуренную сигарету. — Недавно ходил, как только завал расчистили, но меня там почти сразу тяпнул каменный краб... — Вайолетт удивленно подняла брови и Себастиан в конец стушевался. — Я этого не говорил. — Ладно. — Девушка усмехнулась, представляя, как Себастиан задумчиво проходится по мрачной шахте, пиная камешки носком кроссовка, и как один из камушков без предупреждения решает дать ему сдачи за себя, а так же за всех покалеченных братьев. — Тогда я этого не слышала! Юноша неопределенно дернул плечами, чуть отворачиваясь. Вайолетт, несмело кивнув, нетвердым шагом пошла в сторону горной гряды, нависшей над столярной мастерской угрюмой чернильной тенью. — Ты бы обзавелась фонариком! — Ворчливо бросил ей в спину Себастиан. Его фигура торчала над беспокойной речной водой, как странное черное пугало. — А то еще кого в воду уронишь. Вайолетт хмыкнула, не оборачиваясь. Все таки, не очень понятно, как у светящейся добродушием и энтузиазмом Робин могли вырасти настолько полярные дети.