You, My Everything

Год спустя.

Для Хаска азартные игры были не просто старой зависимостью. Это был способ выживания, способ накопления душ и силы, чтобы защитить себя и единственного человека во всей этой загробной клоунаде, которого он любил больше всего — Энтони. Энджел оказался великолепным партнером в преступлении при жизни и еще более впечатляющим Правителем в загробной жизни. Если он не занимался доминированием в войнах за территории, он стоял рядом с Хаском, предоставляя завораживающее отвлечение, позволяющее Хаску творить свою магию. Конфетка для глаз, как его называли некоторые, и они были правы. Власть подходила ему так же естественно, как бархатные розовые перчатки, которые он носил. Они были неразлучны, делились всем друг с другом, включая души, которые они собирали. Не прошло много времени, как они стали широко известны как парочка Правителей Гордыни, с которой не стоит связываться, если, конечно, не хочется получить грудь, усеянную пулями, и несколько конечностей, порезанных игральными картами. Энджел прозвал их район Вегасом, и с таким количеством азартных игр, наркотиков, алкоголя и стрип-клубов, имя быстро распространилось — прям как ЗППП, пошутил бы Энджел. Их ведущий клуб, «Seventh Heaven», был их наиболее частым пристанищем. Это место оживало по ночам, кишело грешниками – все они надеялись испытать свою удачу, пытаясь заполучить несколько душ. Головокружащий неоновый свет не способствовал их слабым попыткам переиграть Повелителя Азартных Игр. Запах дешёвых духов и сигаретного дыма заполнял клуб, смешиваясь с шумом вращающихся рулеток и звоном игровых автоматов. Фишки для покера крутились и грохотали по столам с сукном, расставленных по всему залу. Хотя Хаск с удовольствием делал ставки на каждую доступную игру, блэкджек был его любимым. Просто, чётко и с правильными картами, как два пальца обоссать. Хаск положил на стол две карты — туз пик и даму червей. — Смотрите и рыдайте. — Что за хуйня? — застонал один из троих грешников за столом. — Серьезно? — Ой, какая жалость! — драматично выдохнул Энджел, прежде чем на его лице появилась ухмылка. — Гоните их сюда, пупсики. — Ай, да ладно! — заныл другой. — Это же нечестно! Угрожающий, прерывистый щелчок, исходящий изо рта Энджела, достаточно вывел их из себя, чтобы они вытащили любые контракты душ, которые они имели, и бросили свитки через стол. Энджел подобрал несколько, усмехаясь. — Приятно иметь с вами дело, — весело прощебетал он. Хаск взял оставшуюся половину свитков и хлопнул ими между ладонями, заставляя контракты исчезнуть без следа. — Вы всегда можете попытаться вернуть их, — пожал плечами Хаск, многозначительно приподнял бровь в сторону грешников, поднимавшихся со своих мест. Это вызвало в одного из них сухой смех. — Ты высушил нас до последней капли, думаешь, у нас еще осталось что-нибудь, чтобы поставить на кон? — Ну, у вас осталось кое-что еще, — подбодрил Хаск, довольный блеск промелькнул в его глазах. — Ах, да? И что это? Энджел наклонился вперед, облизывая губы, соблазняя их. — У вас всегда есть свои души. Они уставились на паука. — Нахуя нам отдавать вам наши души? — Потому что мы можем сделать предложение, от которого вы не сможете отказаться, — ответил Хаск, раскладывая свои карты на столе. — Как вам идея получить вдвое больше душ, чем вы уже проиграли в азартных играх? Вся эта мощь могла бы очень пригодиться, особенно во время истреблений, согласны? Один из грешников взглянул на своих друзей, ища совета, но и они сами казались очароваными этим предложением. — Увеличь втрое, — решительно сказал он. Хаск бросил беглый взгляд на Энджела и тот ответил ему понимающим взглядом. Он снова повернулся к грешникам. — Втрое, так втрое, — усмехнулся он, перетасовывая карты. Достаточно сказать, что, как и ожидалось, Хаск обчистил их. Стоило им начать возмущаться, как вдруг все глаза Энджела распахнулись, один за другим, и из его челюсти выросла пара паучьих клыков. Он резко выбросил вперед свою когтистую руку, острую, как лезвия, и его голос исказился в демонический рык. — На вашем месте я бы не слишком нарывался, — он фыркнул при виде их дрожи. — Думаете, я страшный? Зайчики, вы точно не хотите знать, что за козыри там у Хаски припрятаны. Хаск невинно наклонил голову к Энджелу. — Чего? Я что ли? — Угу. Ты что ли, — Энджел протянул руку и слегка коснулся кончика носа Хаска своим указательным пальцем. Не желая ебать мозги и выяснять это, грешники метнулись к двери. Хотя они и сбежали, их души были неизбежно связаны с Энджелом и Хаском. Энджел, изменив свою форму до обычного и изящного облика, уселся на подлокотник кресла Хаска. Энджел толкнул Хаска, надувшись. — Почему ты никогда не показываешь свою большую, злую, страшную сторону? — Потому что ты так хорошо с этим справляешься. Было бы излишне, — ответил Хаск. — Да, но это так горячо, когда ты возбуждаешься и разъяряешься. — Всегда могу учесть это на потом, — Хаск пошевелил своими длинными, пушистыми бровями с удовольствием. — Ох, ты меня балуешь, — промурлыкал Энджел, наклонившись, чтобы поцеловать Хаска в губы, наслаждаясь им. Они едва заметили усиливающееся напряжение в воздухе и тот факт, что весь клуб опустел. — Боже правый, — пробубнил знакомый голос. — Обязательно ли вам делать это на публике? Когда они разошлись, Хаск устало взглянул на вмешавшегося. — Аластор. — Вечер вам, — Аластор сел напротив них, закинув ногу на ногу. — Примешь меня в игру, старина? Хаск фыркнул. — Прошел год. Не собираешься даже спрашивать, как мы? Радио-Демон любопытно наклонил голову в сторону Хаска. — Это бы подразумевало, что меня бы волновало такое. — Ну разве ты не лучик солнца, — саркастично пробормотал Энджел. — А ты где был вообще? — Неважно, — пробурчал Аластор. — Никогда не думал, что ты играешь, — заметил Хаск, вспоминая прошлые выговоры Аластора по этому поводу. — Какие ставки? После задумчивого хмыканья, Аластор ответил: — Горстка душ. Как насчет 20? — А как насчет 100? — парировал Хаск. — Даже лучше! Как только Аластор махнул рукой, перед ним материализовалась сотня контрактов, принявших форму игральных фишек. Каждая из них была выгравирована именем и изображением души, которую она представляла, и объединилась в стопку из десяти фишек — по десять душ на каждую. Затем он сдвинул их через зеленое сукно игрового стола в ячейку для ставок. — Во прикол, — с нарастающим интересом проворковал Энджел, потянувшись за фишкой, но его запястье тут же было отведено в сторону. — Нетушки, — пропел Аластор. — Сначала надо выиграть. Хаск включил его в игру, перевернув две карты Аластора лицом вверх, в то время как на стороне Хаска лежала раскрытой только семерка треф. Аластор набрал 19 очков с десяткой пик и девяткой бубен — сильная комбинация. — Карту, — легко произнес Аластор, что застало Хаска врасплох. Аластор не был таким беспечным, тогда почему он вообще пошел на такой очевидный перебор? Может, он просто не понимал правил этой игры. Хаск подался вперед и тихо произнес: — Ты уверен- — Разве я выразился неясно? — резко возразил Аластор. — Я едва ли могу выразиться яснее, но давай-ка я попробую как следует! — он прочистил горло, вытянув шею, и его голос потерял фильтр. — Карту. Вот блин, как же Хаску этого хотелось. Хаск выпустил тихий, глухой рык, когда бросил еще одну карту на стол. Неважно, он же проиграет- Двойка червей. Хаск недоверчиво уставился, разинув рот. — Твой ход, приятель, — весело произнес Аластор, с задорным блеском в глазах. — Вперед. По какой-то причине Хаск колебался перевернуть свою нижнюю карту. Его пальцы осторожно перевернули ее, обнажая лицевую сторону. Девятка треф. 16. «Дилер должен брать при 16 или меньше и остановиться при 17 или больше». Выжженная на сукне надпись насмехалась над ним. Кто вообще придумал это дурацкое правило? Связанный правилами стола, Хаск, как дилер, был обязан взять карту, поэтому он провел рукой по колоде и положил карту лицевой стороной вверх. Король пик. Блять. Энджел заглянул сверху и незаметно прикоснулся к плечу Хаска. — Похоже, я выиграл! — заявил Аластор с широкой улыбкой, за которой последовали громкие аплодисменты через его микрофон. Луч зеленого света обвил шею Хаска, затем спустился к его груди, проникнув под рубашку и мех. Сияние в золотых глазах Хаска немного угасло, когда ровно сто душ были извлечены из него, связанные нитью, соединяющей их с Аластором. Махнув рукой, Аластор утащил их, поместив в свою трость. Сто душ могут быть пустяком для Повелителя, но потеря имела для Хаска большое значение, оставив горький привкус во рту. Ему редко приходилось проигрывать — еще реже, когда он настойчиво пытался победить. Единственным разумным объяснением того, как Аластор перехитрил его в его собственной игре, было бы то, что он тоже мошенничал. Но Хаск знал лучше, что не стоит бросаться с подобными обвинениями, особенно в адрес кого-то такого пугающего, как Аластор. Так он выбрал наилучший курс действий, общий подход, которым часто прибегал в общении с Аластором, как при жизни, так и после смерти — он просто смирился с этим. — Ты меня подловил, шеф, — вздохнул Хаск, сдавшись. — Хорошая работа. — Рад был иметь дело с тобой, дорогой Хаскер, — сказал Аластор, скучающе взглянув на клуб. Следя за направлениеи его взгляда, Хаск заметил телевизор VoxTek, который он установил на стену несколько недель назад, транслирующий какое-то шоу, которое его не интересовало — вероятно, ещё одна теленовелла, которые Энджел с удовольствием смотрел. Взгляд Хаска упал на красные когти, обнаруживая, как Аластор рассеянно и неустанно массировал свой левый безымянный палец. — Все в порядке? — Хм? — Аластор взглянул вниз на то, что привлекло внимание Хаска. — Уверен, это пустяки. Энджел засмеялся: — Ха! Это же Ад, Улыбашка. Здесь никогда ничего не бывает просто так. Аластор цокнул языком и, хотя его немного раздражали эти расспросы, он признался: — Есть какое-то… тянущее ощущение, так сказать. — Че? Ты типа потянул мышцу или что? — спросил Энджел. — Предполагаю, да. Как я уже сказал, это пустяки. — Может быть, ты слишком много времени сидишь в телефоне VoxTek. Если не будешь осторожен, можешь получить артрит! — подшутил Энджел, пошевеливая пальцами перед Аластором. С небольшой насмешкой в голосе Аластор ответил: — Не будь смешным. Я бы ни за что не имел дело с чем-то подобным. — Эти вещи в последнее время начали появляться как сумасшедшие. Везде, куда я ни гляну, вижу логотип Вокса. Вопрос времени, когда он присоединится к нашим рядам, — отметил Хаск, наблюдая, как изменилось поведение Аластора в- Это было… Это было беспокойство? — Скажи, босс, — Хаск дёрнулся от этого термина. Старые привычки тяжело умирают. — Что случилось с тобой и- Аластор поднял руку, смотря гневно: — Не надо. — Просто показалось, что- — Хаскер, я не буду повторяться. Хаск насупился. — Ладно, но в последнее время ты стал холоднее, и это о чем-то да говорит. Аластор поднялся со своего места, тени сплетались вокруг его ног, и Хаск был уверен, что Аластор пытается удрать. Хаск протянул руку, схватив Аластора за руку, что вызвало у демона низкое рычание. — Не убегай. — Что заставило тебя подумать, что ты можешь мной командовать? — резко ответил Аластор. — Только потому, что ты больше не работаешь под моим началом, не значит, что я не буду относиться к тебе как к непослушному питомцу. Уши Хаска опустились, глаза сузились. — Я не твой- — Но ты им был, и всегда будешь. — Твою ж мать, Аластор! — рявкнул Хаск. — Почему ты разрушаешь все свои отношения? Такими темпами ты останешься один. — Мне такое даже нравится. — Не надо мне тут этого пиздежа. Может ты и выглядишь злобным, почти ненавистным, но я знаю, что ты заботишься о людях, которых выбрал держать рядом с собой. — И ты думаешь, что я выбрал тебя? — насмешливо произнес Аластор, прежде чем повернуться к Энджелу, который напрягся под его жестким взглядом. — Или его? Какая нелепая мысль! — Иди на хуй, — плюнул Хаск. — Не втягивай Энджела в это. Аластор ухмыльнулся, светящиеся швы искажали его черты, делая их чем-то откровенно зловещим. Сильные помехи сопровождали каждое его слово. — Ну-ну, дорогой. Давай не выливать свои самонанесенные разочарования на других. Это не моя вина, что ты не смог контролировать маленькую проблему Энджела с наркотиками. С этим стало слишком тяжело справляться, не так ли? Ты просто расстроен, что- — Аластор, не надо, — Энджел широко раскрыл глаза, когда щупальце заставило его замолчать. — -тебе не удалось его спасти. Глаза Хаска наполнились расплавленным золотом, его ранее расширенные зрачки теперь сменились угрожающими черными щелями. В клубе раздался жуткий грохот кубиков, когда его крылья вспорхнули. Он приготовил острые, как бритвы, карты между когтями, с нетерпением желая стереть с блядского лица Аластора это вкрадчивое выражение. Энджел укусил щупальце, и оно скользнуло прочь. Он резко подскочил вперед, встав между ними. — Черт! Хаск, детка, успокойся- Хаск прокричал мимо Энджела: — Думаешь, что ты такой великий? Тебе стоило бы увидеть бардак, который ты оставил после своей смерти. Первые несколько месяцев мы должны были останавливать Вокса от самоубийства! Что-то промелькнуло в глазах Аластора, заставив Хаска замедлиться достаточно, чтобы пара щупалец схватила его за запястья. Энджел зашипел, сопровождая свою растущую форму угрожающими щелчками. Хаск заметил, как Аластор укусил язык, прежде чем заговорить. — Ты думаешь, что все, что случилось с ним после моей смерти, имеет для меня какое-то значение? — кровь вытекала между его губ, капая по подбородку и пачкая зелёное сукно стола. Что-то не так. Быстрее пули, Энджел разрезал щупальце, удерживающее Хаска, своими когтями, капающими ядом. Пурпурное ядовитое вещество проникало по щупальцам, направляясь к Аластору, но Энджел остановил его сжатым пальцем. Хаск массировал больные запястья, глаза все еще были устремлены на рот Аластора и оставшийся кровавый след. Энджел выпустил хриплое шипение. — Послушай, я понимаю, что ты помог нам со статусом, и мы оба тебе очень обязаны- — Согласно условиям нашей сделки, — напомнил Аластор, не поддаваясь угрозе яда Энджела. — Верно, — пробормотал Энджел. — Но это не дает тебе права относиться к нам как к дерьму. Мы всегда были за тобой с самого начала! Аластор поднял бровь: — Мы? Разве ты изначально не был с Валентино? — И посмотри, как быстро я перешел на твою сторону. — Ты не «перешел» на мою сторону, — сказал Аластор, указывая своей тростью на Хаска. — Ты приполз к нему. Энджел возмутился: — И посредством, я на твоей стороне! Хаск издал усталый стон. — Это никуда не приведет, — с порывом ветра он развернул одно крыло, чтобы прервать напряжение между пауком и оленем. Энджел нахмурился, и его пальцы сжались, словно лепестки от мизинца до указательного пальца, напоминая о яде. Щупальца Аластора скользнули назад, и оба демона взяли себя в руки. Аластор отряхнул пыль с пальто. — Может быть, вам обоим лучше стать на сторону Вокса. — Что за детский сад? — фыркнул Хаск. — Это не развод, Аластор. Мы не выбираем, с кем быть. Мы просто хотим знать, что происходит с тобой. Хаск поклялся, что на долю секунды, и не больше, ему показалось, будто Аластор слегка надулся. — Тебе нужно поработать над твоим покер фейсом, — осторожно прокомментировал он. Аластор напряг челюсть при этом замечании, и внезапно его улыбка расширилась до ушей. Это должно быть больно. — Иди домой, — сказал Хаск. — Мы можем поговорить об этом, когда ты будешь готов. С таким же загадочным мастерством, как и в жизни, Аластор исчез во тьме, не оставив для Хаска ничего более для разгадки. Клуб окутало мрачное молчание, нарушаемое лишь едва уловимым шуршанием динамиков телевизора, где прокручивались титры программы, которая шла в эфире. Даже персонал поспешил уйти, когда казалось, что сражение Повелителей было неизбежно, оставив Энджела и Хаска одних размышлять о том, что только что произошло. Хаск опустил крыло и взглянул на Энджела. — Все нормально? — Просто зашибись, — буркнул Энджел. Хаск усмехнулся. — Выпить хочешь? — Блять, да.