When the Fire is Low | Когда огонь ослабевает

Вечер воскресенья; Одну неделю и еще один волнующий воскресный матч по регби спустя; в шале Мэри.

      — Лили, пожалуйста, скажи мне, что ты красишь волосы в этот цвет.       Девушка тихо рассмеялась, но не повернулась, стоя перед зеркалом Мэри и пытаясь использовать щипцы для завивки, делая пляжные волны на своих длинных ярко-рыжих волосах.       — Поверь, я пыталась поймать ее с коробкой краски первые три месяца, когда мы только познакомились, — пробормотала Мэри, приблизившись к лицу Сириуса, сосредоточенно выщипывающего брови с помощью нити, — этот цвет полностью натуральный. Это совершенно несправедливо.       — Кстати, о неестественных волосах, — наконец заговорила Лили, — ты хочешь сказать, что твои волосы так блестят безо всяких усилий, Сириус?       Сириус фыркнул, заставив Мэри нахмуриться и упрекнуть его в том, что он толкнул ее.       — Я трачу на свои волосы больше, чем на продукты, — признался он, — из-за всех базовых, лечебных и укладочных средств, что у меня есть, я уверен, что только благодаря мне «Бреоджио» остается на плаву.       — Что ты используешь? — раздался голос Марлин с кровати Мэри, где она, положив голову на колени Доркас, подбирала музыку для их вечера заботы о себе.       Сириус наконец-то догадался, что между ними происходит. Как и Лили с Ремусом, Марлин и Доркас были лучшими подругами с детства. Он был на 99% уверен, что обе испытывают друг к другу чувства, но ни одна из них не проявляет их, и, хотя они были невероятно внимательны, казалось, что обе не замечали взаимную симпатию.       Он наблюдал за ними в течение второй недели пребывания в парке.       В промежутке между воскресеньем и матчем по регби он участвовал еще в нескольких природоохранных операциях, о которых Сириус в последствии вспоминал с мечтательными вздохами не менее двух раз. Он присоединился к ним, когда они отлавливали и перевозили нескольких львов обратно в парк, чтобы проконтролировать их на предмет бычьего туберкулеза. Сириус в конце концов сдался и осторожно спросил Ремуса, почему львов (которые, насколько он знал, были большими кошками) проверяют на бычий туберкулез (bovine означает «корова»). Ремус с добродушным весельем поджал губы и объяснил, что, поскольку львы часто убивают и едят буйволов, они тоже иногда заражаются этим вирусом. Он воздержался от комментариев по поводу (предположительно) алых щек Сириуса и впоследствии не упоминал об этом в разговоре с кем-либо еще, к огромной благодарности Сириуса.       За неделю он еще несколько раз выезжал на охоту. Один раз с Ремусом, а несколько других — с другими рейнджерами, включая Марлин, и тогда он узнал часть информации. Он старался быть осторожным. Не стал прямо спрашивать, нравится ли ей Доркас, но чуял, что она знает о его подозрениях. В конце концов, он никогда не отличался сдержанностью.       Ему было приятно, что Лили присоединилась к ним во время последней прогулки с Ремусом. И хотя это означало меньше возможностей заставить кудрявого Тарзана мило краснеть, зато он узнал девушку, от которой Джеймс был без ума, немного лучше. Это было потрясающе. Она была фантастической. Забавная, умная, остроумная, как и Сириус. Они гуляли с другими гостями парка, так что им пришлось вести себя прилично, но день запомнился, и Сириус добавил к списку сфотографированных им животных еще одного буйвола, несколько видов антилоп, названий которых Сириус не помнил, и ошеломляющее количество птиц.       Птицы были сильной стороной Лили. Она узнавала их по звуку, и у нее был потрепанный и очень любимый экземпляр книги «Птицы южной Африки», который она брала с собой, чтобы сверяться с ним, когда определяла редкие находки. Она обнаружила несколько особенно красивых птиц, о существовании которых Сириус даже не подозревал, пока она не указала на них. Больше всего ему понравилась сиреневогрудая сизоворонка, которую они увидели и сфотографировали во время поездки.       И вот наступило воскресенье, прошла целая неделя после его разоблачения Ремуса, а он все еще ходил на цыпочках вокруг своей небольшой (не такой уж и небольшой) одержимости этим человеком: его руками, его глубокой карамельной кожей, его золотистыми локонами, янтарными глазами и тем, как он улыбался, когда его твердая конфетная оболочка трескалась. Он не знал, что с этим делать. Поэтому он занялся собой, в том числе познакомился с Лили и девочками поближе, посетив вечер ухода за собой, на который Мэри пригласила его после воскресного матча, состоявшегося днем ранее.       — Мне нравится их серия «Superfood», — ответил он, зажмуриваясь от того, как резко Мэри выдернула волосок из его брови.       — Она пахнет потрясающе, — поддакнула Мэри, которая, находясь так близко, смогла убедиться в этом.       — Мэри, сделаешь мне маникюр потом? — спросила Доркас, поднимая диетическую колу с пола рядом с кроватью Мэри.       — Она будет занята моим уходом для лица, — вклинилась Лили, ее рука была вытянута под странным углом, когда она держала щипцы для завивки, намотанные на волосы.       — Я могу позаботиться от твоих ноготочках, Доркас. — ответил Сириус, — Я собирался заняться своими, но сначала помогу тебе.       — О, правда, милый? Это замечательно, спасибо…       Он поднял большой палец вверх и позволил Мэри закончить то, что она делала.       — Итак, Сириус.       — Доркас, — язвительно усмехнулся он мгновением позже, когда сидел перед ней и подпиливал ногти, пока Мэри и Лили устраивали сеанс массажа лица на кровати.       — Мой гей-радар сходит с ума от тебя, — тихо сказала она, чтобы не привлекать внимания к их разговору, если ему было неловко, — я права?       — Да, — подтвердил он с улыбкой.       — Би? — спросила она.       — Не-а, я только по парням.       — Справедливо, у меня то же самое с девушками, — ответила она. Он поднял на нее глаза и улыбнулся.       Она бросила взгляд в сторону Марлин, которая возилась с щипцами для завивки волос у комода, и его улыбка стала еще шире.       — Она знает? — спросил он низким голосом. Доркас внимательно посмотрела на него, но потом расслабилась, не увидев в его лице ничего враждебного.       — Она знает, что мне нравятся девушки. Но об этом нет.       — Почему? Я уверен, что у нее такие же предпочтения.       — Так и есть, — подтвердила Доркас, — но это сложно.       — Почему? — спросил Сириус, окуная маленькую кисточку с лаком во флакончик с лаком цвета электрик, который она выбрала.       — Мы оба из Кейпа, знаешь? — объяснила она, и Сириус кивнул, чтобы Доркас продолжала.       — Мы ходили в одну школу — она из цветной общины, так что- не смотри на меня так, — она прервала свой рассказ, резко взглянув на смущенное лицо Сириуса, — «цветной» в этом контексте означает другое…       — Ладно, — кивнул Сириус, — могу я спросить, что это значит для Марлин? Можешь не объяснять, я прогуглю, когда мы закончим, если не хочешь прерываться.       Она сухо улыбнулась:       — Ты, наверное, первый иностранец, который не ожидает, что все сразу же кинутся ему всё объяснять по первому зову, так что я расскажу, раз уж ты так хорошо справляешься с моими ногтями.       Он тихонько фыркнул и продолжил свою работу, пока она рассуждала.       — Ну, это правда, что термин «цветной» — пережиток апартеида и системы расовых категорий. Но когда иностранцы говорят о «цветных», они думают, что мы имеем в виду детей смешанного происхождения: один черный или небелый и один белый родитель, так? — Сириус понимающе кивнул, — Но цветная община в Кейпе состоит из поколений людей с самым разным этническим происхождением: черных, белых, малайцев, индийцев, восточноазиатских и первых народов Южной Африки — койсанов. Есть люди, которые относят себя и к смешанным, и к цветным, а есть те, что считают себя просто смешанными, но суть в том, что все не так однозначно.       — Их предки — продукт смешения рас, начиная с первых белых колонизаторов, которые прибыли и приглянулись местным жителям. А когда они привезли с собой наемных крестьян и рабов, это еще больше разбавило группу небелых. Во время апартеида они получили свой собственный расовый класс — не совсем черные, но и не белые, а цветные.       Сириус молчал, слушая, пока переходил к другой руке Доркас.       — Но дело в том, что, хотя у этого термина темная и травматичная история, он все еще обозначает сообщество людей с особым культурным наследием и собственным диалектом. Есть люди, которые считают, что цветные должны просто принять тот факт, что они не белые, что они люди с другим цветом кожи и, следовательно, должны быть под тем же зонтиком темнокожести, но есть и другие, которые считают, что это создает гегемонию, которая стирает их историю и уникальное положение в Южной Африке. Дело в том, что люди из-за рубежа в восторге от этого термина, потому что там его значение совершенно другое, особенно в Штатах, но это позволяет пренебречь уникальностью истории и культуры цветного населения. И если сообщество захочет другой ярлык, то тогда этот запрос, пожалуй, должен исходить от него самого, как считаешь?       — А Марлин — цветная? — спросил он, кивком подтверждая свое согласие.       — Да, она из этого общества, — подтвердила Доркас, когда Марлин обернулась к ним через плечо про себя.       — Вы двое выглядите очень возбужденными.       — Я просто даю Сириусу урок истории о Кейпе, — неопределенно ответила Доркас.       — О, правда? И какой же раздел истории вы рассматриваете?       — Сириус хотел узнать, в чем разница между цветным сообществом и «смешанным».        — Это несложно. — пожала плечами Марлин и подошла к Сириусу, который заканчивал работу над второй рукой Доркас, — Я — цветная, а Ремус — смешанный.       — Оу? — спросил Сириус, стараясь сохранить бесстрастный тон, но отчаянно желая получить любую крупицу информации о Ремусе.       — Мама Ремуса — зулуска, — раздался голос Лили с кровати, в то время как Мэри массировала ее щеки чем-то вроде скраба, — его отец — африканец. Они познакомились, когда мама Ремуса приехала в Джобург, чтобы устроиться на работу и посылать деньги во время апартеида, а папа Ремуса учился в университете Витс.       Сириус кивнул и взял черный флакон с лаком, пока рука Доркас сохла.       — Не хочешь объяснить Сириусу, к какой расе ты себя относишь, Марлс? — спросила Доркас, наблюдая за тем, как Сириус старается сдержать дрожь в руке, когда начинает красить.       — Без проблем, — пожала она плечами, ничуть не смутившись, — сама по себе я могу считать себя цветной, признавая, что в этой стране попадаю в каторию чернокожих. У меня есть некоторые привилегии как у человека, который при подходящих обстоятельствах может сойти за белого, но я все равно сталкиваюсь с некоторыми предрассудками институтов общества и травмами поколений, как и черное сообщество, так что это частичка меня тоже.       — Ты можешь быть светлее меня и Доркас, — добавила Мэри, — но ты все равно не белая.       — Хорошо сказано, — подтвердила Марлин.       Сириус на секунду задумался.       — Спасибо, что поделилась со мной, — с улыбкой кивнул он, и Марлин вернулась к зеркалу, чтобы продолжить работать щипцами.       — И спасибо, что так понимающе отнеслась к моему не слишком деликатному выражению лица… — добавил он, обращаясь к Доркас, когда Марлин уже не было слышно.       — Оно было озадаченным. — поправила она с еще большей утонченностью, — Ты хотя бы меня выслушал. К нам в парк приезжает много людей из-за границы, которые любят объяснять нам нашу собственную историю.       — Звучит раздражающе, — поморщился он, заканчивая со своей первой рукой.       — Особенно когда всё мимо, — кивнула Доркас.       — Ты говорила о вас с Марлин, — мягко напомнил Сириус.       — Поговорим позже. — прошептала в ответ — Но если продолжить о невыносимых гостях… — она чуть повысила голос, чтобы Мэри и Лили могли услышать, — твой дружок вернулся, Лил.       Из-под накинутого на лицо Лили влажного полотенца донесся стон отчаяния.       — Этот doos, — простонала Лили, — разве он еще не уехал?       — Боюсь, он здесь еще недели на полторы миниум, — сочувственно ответила Доркас.       Под любопытным взглядом Сириуса Доркас рассказала побольше.       — Есть один английский хер с жирными черными волосами, который любит раздевать Лили взглядом, когда встречается с ней в отеле.       — Я рад, что ты заострила внимание на жирных волосах, иначе это могло бы быть похоже на меня или Джеймса… — Сириус немного самоуничижительно рассмеялся.       — Нет, — бросила Марлин через плечо, — вы оба хотя бы следуете базовым принципам гигиены и знаете, что нужно смотреть в глаза девушке, а не на ее сиськи.       — Высокая планка… — пробормотал он, заканчивая со второй рукой и дуя на лак.       — У вас есть и другие хорошие качества, — добродушно предложила Доркас, — ты, по крайней мере, можешь сделать охерительный маникюр, а у Джеймса классные шутки.       — И ты не творишь фигню во время поездок, — мрачно добавила Марлин.       — А Джеймс может быть и высокомерный, но он хотя бы умеет пинать мяч для регби, — приглушенно заключила Лили из-под полотенца.       — Что он вычудил на охоте, Марлс? — спросила Мэри.       — Только пытался отогнать буйвола от машины, пока мы отошли… — Марлин зарычала, ее волосы вокруг щипцов начали угрожающе дымиться. Он указал ей на это, и она, ругаясь, отцепила прядь светлых волос от раскаленного металла и дала ей остыть.       — Мы заметили несколько буйволов, пока прогуливались, — объяснила она, — и знаете же, что они иногда подходят к пикапу? — все — кроме Сириуса — кивнули, — Так вот, один из них подходит и начинает тереться рогом о покрышки. А этот идиот хватает его за рог, крича, что всем нужно убираться, и что все в машине рискуют стать пищей для львов, отчего гости впадали в панику, а буйволы перепугались.       Сириус в ужасе замер, откручивая кисточку с прозрачным покрытием от бутылки.       — Он не сделал это… — Мэри испуганно ахнула.       — Он сделал это. — Марлин уставилась на себя в зеркало, — А когда я крикнула, чтобы он залез внутрь и закрыл рот, он обозвал меня ебаной лесбухой и пригрозил, что обратно пойдет пешком.       — Надеюсь, ты ему позволила? — спросил Сириус, приподняв бровь.       — К сожалению, я не смогу доказать свою правоту, если оставлю кого-то, даже если это засаленный мудак, подвергающий опасности животных и гостей, поэтому я напомнила ему, что мы находимся в получасе езды от лагеря, и о том, что в этом районе, по слухам, обитает стадо львов, и спросила, что он предпочитает: ебаную лесбуху или львиные зубы.       — И он все еще здесь? — ошеломленно спросил Сириус, на мгновение переключившись на мышление человека, имеющего прямую связь с владельцем всего этого проклятого парка.       — Ему сделали «строгое предупреждение», — проворчала Марлин.       — Кто? — спросила Лили, сидя на своем месте, опираясь на руки и внимательно глядя на Марлин.       — Я рассказала Ремусу, и он мягко намекнул, что в дальнейшем такая херотень будет пресекаться.       — Смею предположить, что это могло напугать его, — пробормотал Сириус, вспомнив, каким угрожающим мог быть Ремус при подходящих обстоятельствах.       — Хотелось бы, чтобы он мог «намекнуть ему» на весь парк, — простонала Лили, откидываясь назад, чтобы лечь и позволить Мэри нанести маску из глины. Сириус наконец-то расправился с топом для ногтей и потянулся к руке Доркас.       — Хочешь, чтобы я поговорил с Джеймсом? — тихо спросил он, и все резко замерли.       — Как будто он сможет чем-то помочь… — проворчала Лили, и Сириус нахмурился.       — Послушай, Лили, я не знаю, что ты имеешь против Джеймса, но тебе не нужно любить его, чтобы быть уверенной в том, что он был бы очень встревожен, узнав, что его сотрудников кто-то изводит.       — Не то чтобы я имела что-то против него-       — Нет, Лили, ты имеешь, — поправила Мэри, — и он ничего не сделал, чтобы заслужить это, хотя он явно влюблен в тебя.       — Он не влюблен. Просто он…       — Веселый? — Марлин отвлеклась от зеркала, где любовалась своими уложенными волосами.       — Заинтересованный и добрый? — предложила Доркас, дуя на верхнее покрытие, когда Сириус закончил с маникюром.       — Уверенный в себе и способный подтвердить это действиями? — с ухмылкой прощебетала Мэри.       — Лучший парень, которого я встречал в своей жизни и который не раз буквально спасал мою шкуру? — Сириус ответил, не в силах скрыть стальной тон, подкрепленный теми добрыми словами, которые другие девушки говорили о его брате.       Оторвавшись от нанесения лака, он увидел, что все четверо удивленно смотрят на него. Он засунул кисть обратно в бутылек и посмотрел на всех, опираясь на руки, чтобы казаться менее угрожающим.       — Я никогда не встречал человека, который бы не любил Джеймса. Но это не значит, что это не случится впервые, и это нормально. Ты не обязана любить его. Но я не потерплю, чтобы ты говорила о нем плохо без причины. Во всяком случае, не тогда, когда я нахожусь в комнате. Он никогда не стал бы испытывать к тебе чувства — которые, кстати, у него определенно есть, — Лили, и не стал бы злоупотреблять своим положением, чтобы усложнить тебе жизнь из-за того, что ты не отвечаешь ему взаимностью. Он абсолютно точно пошел бы войной против любого, кто относился бы к кому-либо из вас, — он обвел взглядом всех присутствующих, — хоть сколько-нибудь неуважительно — включая ту сучку, о которой вы все говорите.       Он многозначительно посмотрел на Лили, которая хмуро уставилась на него, в её прекрасных чертах лица боролись что-то похожее на стыдливость, чувство вины и упрямство.       — Посмотрим, как он будет вести себя на прогулке в кустах, которую запланировал на завтра, — пробормотала Доркас.       Сириус на секунду задумался.       — А там уже все занято? — спросил он.       — Нет, — ответила Лили, — это первая самостоятельная прогулка Питера, поэтому мы позаботились о том, чтобы группа была небольшой.       — Есть место еще для одного? — спросил он.       — Наверняка. — она пожала плечами, — Уверена, Питер будет рад видеть знакомое лицо.       Сириус кивнул с благодарностью, решив, что прежде чем устраивать сцену, он хотел бы увидеть, с каким мудаком они имеют дело.

***

Понедельник

      На следующий день он был на месте сбора в пять утра, ожидая среди других пяти человек, записавшихся на утреннюю прогулку по кустарникам.       Он был уверен, что уже приметил того ублюдка, за которым должен был следить.       Он выглядел как английский утырок.       На нем была охотничья куртка цвета хаки с зеленым, брюки-карго с карманами по всей поверхности, заправленные в носки до середины голени. Пара новеньких походных ботинок, и он хмурился, читая нотации измученной женщине, которая, похоже, пришла в одиночестве. Когда Сириус подошел поближе, он услышал, как этот урод снисходительным гнусавым голосом читает ей лекцию об опасности клещей, указывая на то, что его нелепые брюки в носках — единственный способ защититься от клещевой лихорадки. Он выглядел так, словно мог стать решением западной проблемы возобновляемого источника нефти, судя только по его волосам, которые были сальными и неаккуратно уложенными на щеки.       Когда этот сальный идиот наконец заскучал и переключился на кого-то другого, Сириус подошел к ней и спросил, все ли у нее в порядке.       — Стоит ли мне беспокоиться из-за клещей? — спросила она испуганным голосом.       — Нет, — успокоил ее Сириус, — клещи активны только в теплые месяцы, — повторил он увещевание Артура, который тот дал ему в начале знакомства.       Он добродушно улыбнулся ее вздоху облегчения и повернулся, услышав короткий свист, чтобы увидеть мужественно-выглядящего Питера, который с решительным выражением лица стоял с винтовкой, перекинутой через плечо.       — Что ж. Всем доброе утро. — Пит поприветствовал всех мягким тоном, — Меня зовут Питер, и сегодня утром я буду вашим гидом. Прогулка займет три часа, включая завтрак. Мы доберемся до смотровой площадки, что займет около полутора часа, съедим наши сэндвичи с яйцом и беконом, выпьем кофе или чай из термоса, когда взойдет солнце, а затем отправимся в обратный пу-       — А кто еще пойдет с нами? — спросил засаленный мужчина скучающим, пренебрежительным тоном, который сразу же не понравился Сириусу.       — Э, никто, — ответил Пит, — мистер…       — Снейп, — надменно протянул сальная задница, скривив губы, — Северус Снейп.       — Что ж, мистер Снейп, — ответил Питер, — уверяю вас, если вы будете следовать моим указаниям, мы все вернемся в лагерь целыми и невредимыми.       Снейп бросил взгляд на Пита, и тот отвернулся, чтобы обратиться к остальным гостям.       — Теперь нам нужно обсудить некорые вопросы касательно вашей безопасности-       — Первый из них — откуда мы знаем, что у вас есть достаточная квалификация для руководства этой прогулкой, и откуда вы ее взяли…       Пит уставился на Снейпа, а Сириус шагнул вперед.       — Мистер Снейп, я не знаю, на что вы намекаете, но Пит — рейнджер в этом парке, и его обучал здешний персо-       — А ты? — раздался насмешливый назальный тон, и черные глаза-бусинки переместились с Пита, который с благодарностью смотрел на Сириуса, на Сириуса.       Сириус поднялся во весь рост и, воззвав к тени Ориона Блэка (да сгорит он в аду навеки), ответил на взгляд с не меньшей решительностью.       — Сириус Блэк, безумно рад знакомству.       Снейп фыркнул, но Сириус понял, что фамилия Блэк задела его за живое — это было интересно.       — Давайте вернемся к инструктажу по технике безопасности, если никто не против? — предложил Сириус и указал обратно на Пита.       Пока Пит раздавал простые инструкции по безопасности: всегда следовать указаниям гида, никогда не выходить из зоны его видимости и т. д., к Сириусу подошла женщина.       — Ты был очень вежлив, когда запугивал этого мужчину, Сириус, — прозвучал музыкальный голос с сильным акцентом. Сириус посмотрел в сторону, и его лицо вспыхнуло от восторга.       — Алиса?       — Я надеялась, что мы еще увидимся, — она нежно потрепала его по плечу.       — Я тоже! Что привело тебя в парк? — тихо спросил он.       — Решила немного отдохнуть и провести время с семьей. — любезно ответила она, — Я рада, что ты возразил этому уроду, — ее голос красиво перекатывался, даже когда она смотрела на Снейпа, который все еще закатывал глаза при каждом слове Пита, — Я собиралась дать ему оплеуху, если бы он заговорил снова.       — Кто знает, может, мне еще понадобятся твои таланты… — пробормотал он, когда Пит подал знак всем выстроиться в линию и указал следовать за ним.       Первую половину пути ублюдок вел себя хорошо.       Ранним утром поход на смотровую площадку был довольно приятным. Они наблюдали за пасущимися в утреннем свете импалами, а Пит обнаружил следы нескольких слонов, что несказанно их обрадовало, — они направлялись в сторону реки, протекавшей на небольшом расстоянии от смотровой площадки, к которой они двигались.       Когда они добрались до смотровой площадки, то с радостью обнаружили, что два слона действительно неторопливо пьют воду из реки, которую можно было видеть на удобном расстоянии от того места, где они сидели на своих пледах в лучах восходящего солнца.       — Обычно слоны путешествуют стадами, — объяснял группе Пит, — но эти двое, скорее всего, одиночки без стада. Вероятно, их выгнали за то, что они немного обогнали остальных.       — Всем слонам приходится выпивать от 60 до 100 литров воды каждый день, и когда уровень воды достаточно высок, они не любят ничего так же сильно, как хорошую ванну…       Со своего места они могли увидеть это наяву. Один из слонов, видимо, набрав достаточно воды, зашел в водоем поглубже, пока вода не захлестнула его по брюхо, а затем рухнул в реку и, что невероятно, начал плескаться и разбрызгивать воду вокруг себя.       Сириус переглянулся с Алисой и Питом, которые сидели на одном одеяле с ним, и увидел, что в ответ на его улыбку отразилась восторженная ухмылка.       — Фрэнк будет так завидовать, что я это видела, а он нет…       — Теперь я могу вычеркнуть слона из списка «большой пятерки», его я увидел, — счастливо ухмыльнулся Сириус, — и в какой обстановке…       — Можешь вычеркнуть еще одного, — раздался насмешливый голос сзади, и, обернувшись, Сириус увидел Снейпа, который с усмешкой смотрел в бинокль с чересчур высокими характеристиками, — там внизу еще и бегемоты есть.       Сириус поднял бинокль, одолженный у Джеймса, и присмотрелся. Действительно, на небольшом расстоянии от того места, где сейчас оба слона наслаждались тишиной раннего утра, купаясь, резвились шесть или семь бегемотов.       — Бегемоты не входят в «большую пятерку», — поправила его Элис.       — Ты ошибаешься.       — Нет, не ошибается, — мягко возразил Пит, — в «большую пятерку» входят львы, слоны, носороги, леопарды и…       — Бегемоты, — прозвучал отрывистый ответ.       — Последний представитель «большой пятерки» — это буйвол, — заметил Сириус, у которого недавно был подобный разговор с Артуром и Ремусом.       — Вы все идиоты, — Снейп огрызнулся, закатил глаза и ушел, прежде чем кто-то из них смог возразить.       — Мы такие идиоты, что он даже не может остаться подольше, чтобы ему вдруг не доказали, что он ошибается… — Пит закатил глаза и достал из рюкзака книгу с подробным описанием животных, обитающих в Макорване.       — Моя шпаргалка на случай, если голова выключится… — добавил Питер, когда Сириус взял у него книгу и нашел страницу, на которую он указал Алисе, сидящей рядом. Ему не нужно было доказательство их правоты, но было приятно видеть его, написанное черным по белому.       Не считая этой неприятности, Сириус подумал, что, возможно, он спасся от большей части снейповских выходок, когда они собрались отправиться в обратный путь к лагерю. Пит свистнул, чтобы все собирались и построились, и Сириус вместе с Алисой встал в сторонке, пока остальная группа собиралась. Они рассматривали интересную скалу сразу за смотровой площадкой, пытаясь понять, на кого она больше похожа — на слона или на носорога. Пит подошел и услышал конец их разговора.       — Если присмотреться, то можно найти несколько норок… — он указал на несколько вероятных мест, где между камнями может быть щель.       — В Макорване обитает почти 55 видов змей, и их среда обитания-       — Мне говорили, что змеи предпочитают солнце.       Сириус закатил глаза и глубоко вдохнул через нос.       — …да, но-       — Значит, ты ничего не знаешь, — Снейп торжествующе зашипел.       Сириус обернулся и уставился на него:       — Не знаю, догадываешься ли ты, но солнце светит только примерно половину из 24 часов в день…       Снейп с усмешкой повернулся к нему:       — Я полагаю, что получать уроки астрономии от человека, названного в честь собачьей звезды, — это обычное дело, но змеи не прячутся под землей, и я вам это докажу.       Он шагнул вперед, прежде чем кто-либо успел его остановить, и потянулся к углублению, которое все могли видеть между двумя камнями у основания скалы, а Пит бросился к нему одновременно с Сириусом, только, в отличие от Сириуса, он явно хотел остановить его, а не вышибить мозги за то, что он невыносимый говнюк.       Когда рука Пита сомкнулась на запястье Снейпа, тот отшатнулся назад, словно прикосновение физически обожгло его, выражение лица было презрительным, а в глазах горела ненависть.       — Убери от меня свои мерзкие, блядские, дикарские руки… — прорычал он, и Пит отступил назад с встревоженным, обиженным выражением лица.       Сириус не осознавал, что двигается, пока его руки не вцепились в идиотские лацканы идиотского долбаного пиджака, в который все еще был одет Снейп, и не прижали этого ублюдка к поверхности скалы.       — Заткни свой отвратительный расистский рот или я заткну его за тебя, — прорычал он.       — Сириус, нет… — раздался мягкий, но неожиданно авторитетный тон Пита, и он почувствовал, как руки бережно оттаскивают его в сторону.       — Он не может просто-       — Я знаю, что не может, — ответил Пит, — и я тоже этого не потерплю. Он поступил безрассудно, и это достаточное основание для того, чтобы я вызвал по рации машину и отвез нас всех обратно в лагерь. Прогулка окончена.       Сириус отступил от Снейпа, который теперь пристально смотрел на него.       — Ты в порядке? — обратился он к Питу.       — Да, все нормально, — кивнул тот, отворачиваясь от них и говоря в рацию, которую прикрепил к куртке.       Нежная рука взяла его за плечо, и он посмотрел на Алису, которая с убийственным взглядом следила за Снейпом, все еще прислонившимся к скалам, словно застывшим. Затем он оглядел остальных участников прогулки и увидел, что все они так же смотрят на этого членоголового, только с разной степенью отвращения. По крайней мере, от них не будет никаких проблем.       Когда через двадцать минут подъехала машина и их твердо попросили сесть в нее, все сделали это без споров. А когда они вернулись в лагерь — на обратном пути остановки не было — Сириус остался с Питом, а Алисе пришлось отправиться на поиски Фрэнка и Невилла.       — Мы расскажем Ремусу и Джеймсу о том, что произошло сегодня, — он говорил твердо.       — У меня нет выбора, — пожал плечами Пит, — я должен подать рапорт о произошедшем.       — Окей, супер, но сначала мы расскажем лично им.       — Ремус будет патрулировать до обеда, а-       — Джеймс сегодня утром уезжает в другой лагерь… — Сириус закончил, кивнув, — Тогда мы расскажем им за ужином.       — Хорошо, — устало согласился Пит.       — Хей, — Сириус положил руку на неповрежденное плечо Пита.       — Ты молодец, — сказал он ему, — ты справился с этим так хорошо, как только мог.       — Он поднимет шум… — вздохнул Пит, и Сириус понял, что он прав, в значительной степени потому, что Блэк, вероятно, усугубил ситуацию, набросившись на него.       — Если кто и будет отвечать за то, что все так сложилось, так это мы с ним, — ответил Сириус, — тебя не будут наказывать. Я позабочусь об этом.

***

      В тот вечер Пит и Сириус уверенно спешили к Большому залу, и когда вошли, то увидели, что Лили уже сидит с Ремусом и Джеймсом за дальним столом. Подняв голову и встретившись взглядом с Сириусом, она без слов махнула им рукой.       Они подошли к очереди за едой — сегодня подавали что-то вроде карри в полых буханках хлеба под названием «банни чау» — а затем направились к компании. Лицо Джеймса расплылось в улыбке, когда он заметил Сириуса. Ремус в это время увлеченно беседовал с Лили, сидевшей напротив, и не заметил их приближения. Точнее, не заметил сначала. Когда же он обратил на них внимание, Сириус готов был поклясться, то сидел чуть прямее, ибо они уселись на скамейку напротив него, Джеймса и рядом с Лили.       — Сири, — тихонько поприветствовал Джеймс, — как прошла твоя утренняя прогулка?       — Э… Там были свои моменты, — начал Сириус, не зная, как подойти к теме. Он бросил взгляд на Ремуса, который, глядя на неловкое выражение лица Сириуса и крайне нервную позу Пита, слегка нахмурился.       — Что случилось? — спросил он низким голосом, и Сириус сразу же вспомнил ту ночь, когда они привели браконьера. В нем слышалось рычание и раскаты грома, и он подавил дрожь при этих словах. Ремус быстро оглядел их обоих, сначала Пита, а затем Сириуса.       Сириус встретил его взгляд после того, как закончил свой анализ, и задержался на минуту, прежде чем тихо произнести, обращаясь только к Ремусу.       — Мы в порядке, Ремус, — успокоил он и завороженно наблюдал за тем, как тот расслабляется.       — Что-то не так с рукой, Пит? — обеспокоенно спросил Джеймс, не обращая внимания на эту небольшую сумятицу.       — Нет… — ответил Пит, выглядя загнанным в угол и расстроенным. Он с отчаянием повернулся к Сириусу, без слов попросив объяснить, что произошло, и Сириус кивнул в знак согласия, наклонившись вперед к столу, приступая к разговору, в то время как Пит начал есть, отрывая кусочки хлеба и макая их в карри.       — Дело в том, что один из гостей с утренней прогулки довольно ужасно обошелся с Питом и в придачу был невъебически безрассуден.       — Что значит «ужасно»? — серьезно спросил Джеймс.       — Что значит «был безрассуден»? — Ремус отреагировал так же серьезно.       — Это был Снейп, не так ли? — Лили с гримасой отвращения лаконично завершила череду вопросов.       — Подожди, ты знала об этом? — спросил Ремус, обращаясь к Лили.       — Нет, не о сегодняшнем утре, но-       — Этот парень доставлял неприятности в отеле? — Джеймс вмешался, лицо его потемнело, и Лили явно опешила.       — Ладно, ладно, ладно, — вмешался Сириус, — у Лили определенно есть своя глава в этой истории, и, возможно, она захочет ее рассказать, и она никак не связана с тем, что произошло сегодня, но мы ничего не добьемся, если вы будете перебивать нас, пока мы пытаемся рассказать, что случилось.       Ремус и Джеймс откинулись на спинки стульев, Джеймс выглядел смущенным, а Ремус по-прежнему был похож на человеческое воплощение грозы. Когда ни один из них не дополнил рассказ своими замечаниями, Сириус решил рассказать историю того утра.       — Итак, во-первых, этот парень — Снейп — он сучий расистский кусок дерьма. Он начал экскурсию еще до того, как мы вышли, словно намекая, будто Пит не знает, что делает, и говорил с Питом так, будто тот его не понимает или что-то в этом роде… И тон был явно неуважительным. Как будто этот неприветливый мудила был превосходнее всех на прогулке, но к Питу он относился абсолютно неуважительно.       — О, да пошло оно все, — Джеймс вспыхнул, его лицо еще больше потемнело.       — Это даже не самое худшее, честно говоря, — покачал головой Сириус, — он вел себя как идиот в начале прогулки; после завтрака мы нашли эту скалу, и Пит объяснял, что в таких норах можно найти множество животных, а этот придурок просто нагло полез туда, чтобы доказать, что Пит не прав, и Пит (как и многие из нас) начал выходить из себя, потому что…       — Его вот-вот могла укусить ебаная шумящая гадюка, — вздохнула Лили.       — …и он попытался оттащить ублюдка, прежде чем это произошло, а потом этот засранец отшатнулся, как будто Пит ударил его, сказал, чтобы он убрал свои… — при этом он бросил извиняющийся взгляд в сторону Пита, который пожал плечами, показывая, что он может продолжать, — мерзкие, блядские, дикарские руки от него…       На этом он прервался и проследил за выражением лиц сидящих напротив него мужчин, одновременно потрясенных и разъяренных.       Джеймс был бледным и напряженным от ярости. Сириус видел его таким разъяренным лишь однажды — когда тот увидел, в каком состоянии был парень, вернувшись из Африки и обнаружив Сириуса в своей постели избитым, синим и окровавленным.       Ремус же выглядел совершенно свирепым. Его золотистые глаза горели, как печь, и неимоверно расширились так, что стали видны белки вокруг радужки.       Сириусу вспомнились уроки верховой езды, на которые он ходил в детстве. Его старый инструктор говорил ему, что признаком бешеной лошади является возможность видеть белки ее глаз, и Сириус не мог не подумать, что если бы Ремус был дикой лошадью, он бы с удовольствием катался на нем всю ночь напролет…       Сосредоточься, Сириус.       Он снова переключился и понял, что Лили рассказывает свою версию истории, описывая домогательства, которым подвергал ее этот полнейший уебок в отеле.       — Hoekom is dit die eerste dat ek daarvan hoor? — Ремус зарычал на африкаанс, что ничуть не помешало Сириусу почувствовать нарастающее возбуждение от жара, исходившего от него волнами гнева.       — Потому что если бы я рассказывала тебе о каждом госте, который высказывал отвратительное замечание о том, что занавески подходят к ковру, у нас было бы очень мало гостей, а у тебя была бы судимость длиной с мою руку, — с такой же яростью прошипела она в ответ.       — Извини, Лили, — вмешался Джеймс, его лицо мистера Серьезность было совершенно невозмутимым, — ты хочешь сказать, что регулярно подвергаешься подобным домогательствам?       — Это не такая уж большая проблема… — ответила она, выглядя смущенной и чувствуя себя неловко из-за его заботы.       — Вообще-то я считаю, что это охерительно большая проблема. — возразил Джеймс, его тон был мягким, но решительным, — Ты никогда не должна чувствовать себя неуютно на своем рабочем месте.       — Да, но я справлюсь сама, и другие девочки тоже, у нас есть групповой чат, чтобы предупреждать друг друга о жутких гостях и…       — Это совершенно лишние заботы, которые не должны лежать на тебе. — настаивал Джеймс, наклоняясь к ней, — Политика такова, что если гость ведёт себя неподобающим образом, он получает предупреждение, а если он продолжает в том же духе, мы выпроваживаем его.       — Снейп — гость Люциуса, — ответила она с горестным выражением лица, заставив Ремуса наконец-то прекратить смотреть на нее испепеляющим взглядом, который он не сводил на протяжении всей истории, и отвернуться в сторону, пытаясь собраться. Джеймс, в свою очередь, не дрогнул. Он кивнул и задумчиво пожал плечами.       — Я давно искал повод избавиться от него. — внезапно сказал Джеймс. — Его поведение на собраниях оставляет желать лучшего, а вопиющее пренебрежение охраной заповедника стало первым гвоздем в крышку гроба. Но если его гости пристают к нашему персоналу и говорят рейнджерам мерзкие расистские вещи, то он должен уйти, и я уверен, что смогу собрать достаточно доказательств того, что у него есть как минимум несколько конфликтов, чтобы это произошло.       — Это может оказаться не так просто, — начал Ремус, но его снова прервала Лили.       — А на пятницу у него назначен очередной заезд, и ты не сможешь уладить все это раньше. Если ты посягнешь на Снейпа, он побежит к Люциусу и превратит твою жизнь в ад пока ты не добьешься от администрации, чтобы вышвырнуть его.       — Мне, честно говоря, все равно, если он усложнит мне жизнь, Лили, я буквально искал повод, чтобы вытолкать его за шиворот, — настаивал Джеймс, его взгляд по-прежнему был прикован к Лили.       — Это все очень хорошо, Джеймс, — вмешался Ремус, — но Люциус имеет достаточно большое влияние на остальных членов совета. С ним нужно обращаться деликатно, если ты не хочешь нажить врагов. Это отвлечет нас от того, ради чего мы здесь собрались.       — А пока этот урод и его приспешники могут безнаказанно наслаждаться отдыхом в парке, заставляя моих людей чувствовать себя небезопасно на работе? — с досадой спросил Джеймс, — Думаю, нет.       — Давай-ка я проверю расписание, — предложил Ремус, похоже, он уже занимался мысленными подсчетами, чтобы перекроить списки и смены, — Я не позволю, чтобы рейнджеры подвергались подобной агрессии, но у меня довольно толстая кожа. Я возьму его поездки и все остальное, что у него забронировано, пока вы не разберетесь со всем остальным.       — А как же вы, ребята, в отеле? — спросил Джеймс, обернувшись к Лили.       — Я же говорила тебе, — настаивала она, но в ее тоне было что-то более спокойное, менее оборонительное и шокированное, — мы сами справимся. И если мы будем знать, что он скоро уедет, то гораздо легче справимся с этим.       — Ладно… — Джеймс все еще выглядел недовольным таким поворотом событий, но, похоже, он взял себя в руки и повернулся к Питу.       — Мне очень жаль, что так получилось, Пит, — искренне признался Джеймс, — могу ли я или парк как-то поддержать тебя? Хочешь поговорить с кем-нибудь о том, что случилось?       Пит слегка шевельнулся, выглядя неловко. Он поймал взгляд Ремуса, и высокий мужчина наклонился вперед.       — Пит? — он обратился, слегка смягчив тон.       — Могу я дать показания, чтобы Люциуса убрали из совета, и что Снейп перешел черту?       — Тебе не нужно мое разрешение, Пит, — заверил Ремус, — ты имеешь полное право подать жалобу, и как твой начальник и твой друг я надеюсь, что ты это сделаешь, но решать тебе.       — Я тоже могу дать свои показания, — снова предложил Сириус, — я все видел, и уверен, что Лонгботтомы будут рады добавить то, что видела Алиса.       — Лонгботтомы? — с любопытством спросил Джеймс.       — Ты помнишь ту семью, которая позаботилась о том, чтобы я не потерял свои пожитки, когда получал багаж в аэропорту? — Сириус взволнованно наклонился к Джеймсу.       — Да? — ответил Джеймс, его губы дрогнули.       — Так вот, они гости парка! Они здесь на две недели, и сегодня утром они были на прогулке! Ну, или Алиса, по крайней мере. Фрэнк присматривал за Невиллом, их ребенком.       — А Алиса даст свидетельские показания? — спросил Ремус.       — Если бы Сириус не опередил ее, Алиса, наверное, выбила бы из него все дерьмо, — кивнул Пит с несколько благоговейным выражением лица.       — Она нереальная, — Сириус с нежностью улыбнулся.       — Простите, мы можем вернуться к тому, как ты избил Снейпа? — спросила Лили, наклонившись к нему с широкими, полными интереса глазами.       — Я не бил, — Сириус смущенно рассмеялся, — но был близок к этому. Я не собирался оставлять такие слова без ответа, — пожал он плечами.       — Мы учились в очень шикарной школе, — объяснил Джеймс, — где было полно кретинов вроде Снейпа, которые оскорблялись из-за мальчишки-полуиндийца с состоянием гостиничного магната. Сириус ставил их на место — либо кулаками, либо розыгрышами, но все они получали по заслугам… — Сириус наклонил голову, слегка смущаясь, но и немного гордясь своими детскими выходками, — …несмотря на то, что он был коротышкой.       — Эй! — возмущенно возразил он и пнул под столом пару голеней, которые, по его мнению, принадлежали Джеймсу.       — Fok! — Ремус вскрикнул от боли, а Сириус в ужасе прикрыл рот рукой, поняв, что пнул не того человека.       — О, Боже, мне так жаль, Ремус, — он наклонился через стол к Ремусу, который корчился от боли, стиснув зубы и прикрыв глаза, в то время как Джеймс, Лили и Питер разразились приступами смеха.       — Чтоб меня… — простонал Сириус, беспомощно хихикая, не в силах сдержаться, пока не заметил, что Ремус тоже начинает смеяться.       — Я скажу Марлин, что твоя игривость предвещает футбольный сезон, — рассмеялась Лили.       — С чего это? — поинтересовался Джеймс сквозь смех.       — Похоже, Сириус играет? — спросил Питер, на лице которого тоже отразилось веселье.       — Да. — кивнул Джеймс, — И очень хорошо. Он мог бы стать профессионалом, если бы его не заинтересовала художественная школа.       — Ты ходил в художественную школу? — тихо спросил Ремус, оправившись от травмы, нанесенной ему руками (или, скорее, ногами) Сириуса. Он снова посмотрел на Сириуса прямо, его взгляд был пристальным и заинтересованным.       — Я фотографирую, — ответил Сириус, озорно улыбаясь.       — Я заметил это, — язвительно отозвался Ремус, облокотившись на стол и улыбнувшись в ответ, — Многие люди фотографируют… Но ты, значит, хорош?       — Он блядский талант, — настойчиво заявил Джеймс, прервав их маленькое сближение, — он получил несколько наград за свою последнюю фотосерию хижины на территории нашей школы. Это было жутко, мрачно и волшебно — просто бесподобно…       Ремус снова взглянул на него с интересом.       — Ремус, ты должен показать ему свои наброски Драхенбурга, — сказала Лили, и Ремус перевел взгляд на нее, его щеки покраснели.       — Что такое Драхенбург? — спросил Сириус, его язык не совсем твердо выговаривал «х» или горловой звук «г», но он пытался.       — О, Сири, — Джеймс прямо-таки застонал, — это горный хребет в КЗН — просто дух захватывает.       — КЗН? Разве твой отец не оттуда? — спросил Сириус.       — Мгм, — подтвердил он, — Квазулу-Натал. Драхенбург находится в северной части провинции, но папа вырос на побережье.       — А мама живет в горном dorp, — добавил Ремус, — она переехала туда из Рюстенбурга после того, как pa уехал.       — А этот «dorp», — попытался он, наблюдая, как уголок губ Ремуса дергается при попытке повторить его произношение, — стоит фотографировать? — спросил он, не удержавшись от слегка кокетливого тона.       — Несомненно, — ухмыльнулся Ремус, отводя взор от Сириуса, — ты даже можешь назвать его… — он снова поднял взгляд на Сириуса, его брови слегка приподнялись, а глаза засияли, — захватывающим дух…       И Сириус почувствовал, как его щеки заливает жар.