Ruination of Lucifer

Аластор замычал в подушку, застряв между сном и явью. Своеобразная диссонирующая фортепианная мелодия витала в воздухе в сопровождении характерного потрескивания пластинки. Он приоткрыл один глаз, обнаружив себя уткнувшимся половиной лица в подушку. Приглушенный свет заливал левую половину кровати, где кто-то полулежал под одеялом, облокотившись спиной об изголовье кровати, и читал смутно знакомую книгу. У Аластора заняло где-то 5-10 секунд, чтобы сообразить, что он видит, и что это не его постель, а человек рядом с ним является главным источником нестерпимой головной боли в его жизни. Но когда он рассматривал мягкий изгиб его золотистых локонов, его изящные пальцы, которые легким движением переворачивают страницу, обнаженный изгиб его бледного плеча… это не было таким уж отвратительным зрелищем. Словно почувствовав вялые полусонные мысли Аластора, Люцифер повернулся к нему с мягкой улыбкой. – Хорошо вздремнул? Обычно, Аластор бы ответил на такой глупый вопрос язвительной колкостью, но он еще не достаточно проснулся, чтобы придумать хороший ответ. – Который час? Люцифер свесился с кровати, чтобы посмотреть на огромные часы с кукушкой, которые, Аластор был уверен, раньше тут не стояли. – Начало пятого. – Утра? Люцифер тихо усмехнулся: – Думаешь, я бы позволил тебе валяться в моей постели целый день? Честно говоря, Аластор понятия не имел, что Люцифер мог бы ему позволить, а что нет. – Понятно, – пробурчал Аластор, снова зарывшись лицом в подушку. – Кажется, ты очень удобно устроился, – хитро заметил Люцифер. Его улыбка была одновременно дразнящая и раздражающая в равных пропорциях. – Уверен, ты чем-то накачал подушки, – пробубнил Аластор и зарылся глубже, вдыхая тонкий аромат яблок, тот самый бесяще яркий и сладкий запах, который всегда следовал за Люцифером, куда бы он ни пошел. – Я не настолько нуждаюсь в твоей компании, – тихо засмеялся Люцифер. Аластор распахнул один глаз, кинув на него колкий взгляд. – Тогда почему бы не выкинуть меня как в прошлый раз? Люцифер на мгновение опешил и снова уставился в книгу. Какое-то время он ничего не говорил, и в тот момент, когда Аластор смирился с тем, что ответа он не получит, Люцифер прошептал: – Ты уснул. Я не собирался тебя трогать – ты вряд ли можешь выразить согласие, пока ты в отключке. – А ты чрезвычайно озабочен аспектом согласия. Люцифер выглядел слегка обиженным: – Да, знаешь ли, кто-то из нас должен. И не похоже, что этот кто-то ты. – В прошлый раз я не давал своего согласия на то, чтобы меня разложили на атомы, – ядовито отметил Аластор. Люцифер крепче вцепился в обложку книги. – Слушай… Я не хотел наносить непоправимый вред. Мне правда очень жаль. Аластор фыркнул: – Черт с ним, ничего плохого не случилось. Или, во всяком случае, непоправимого, – он сам не был уверен, верит ли своим словам. – Как скажешь, – Люцифер решил закрыть эту тему, и вернуться к книге. Может Аластор был уставшим и несобранным в столько поздний час, но даже сейчас он понимал, что дальнейшая дискуссия на эту тему не принесет ничего хорошего. Нужно было чем-то отвлечься. – Что за музыка играет? – Холодные комнаты, Эрик Сати. Снова Сати? Похоже, Люцифер его просто обожает. – Холодные… что? Люцифер хмыкнул: – Никто точно не знает. Холодные трещины? Холодные куски? Холодные комнаты, – он произнес это небрежно, но смысл его слов звучал четко, как удар гонга, – Какое-то время Сати жил в подвале. Спал на койке полностью одетым, навалив сверху всю свою одежду, чтобы хоть как-то согреться. Аластор внимательно слушал. Это та самая уязвимость, которую он хотел отыскать, открытая, как зияющая рана, в которую он сможет зашиться. – Тебе холодно? – спросил Аластор голосом мягче, чем поступь ночного вора. Люцифер бросил на него взгляд, улыбаясь слабой, немного натянутой улыбкой. – Конечно, нет, я всегда держу свой номер в тепле. Это была нелепая попытка притвориться, и Аластор отмахнулся от нее. – Я говорил не о номере. Улыбка Люцифера скривилась, и он снова перевел свое внимание на книгу. – Я знаю, – произнес он и замолчал. Аластор решил не упорствовать, пока он едва может сдерживать сонливость. Если посмотреть на него сейчас, спокойно читающего книгу, укутанного по грудь в одеяло, чтобы было видно только руки, держащие книгу на весу, Люцифер не выглядел таким болезненно одиноким. Аластор скользил взглядом от кончиков черных как смоль пальцев выше, к середине тонкого плеча, где черный цвет растворялся и становился таким же бледным, как и все его тело. Если присмотреться, это похоже на пару длинных оперных перчаток. Аластор лениво размышлял, будет ли на Люцифере хорошо смотреться платье без рукавов, что-то в черном или кроваво-красном цвете, обтягивающее и облегающее, длиной до самого пола или может с небольшим шлейфом… – Ты снова на меня пялишься, – пробурчал Люцифер. – Смирись, – нагло ответил Аластор. Люцифер выглядел невероятно забавно, переполненный возмущением, приоткрыв рот от дерзости Аластора. – Я бы спросил, нравится ли тебе то, что ты видишь, но не уверен, что хочу знать ответ. – Можешь спросить. Если попридержишь свой вопрос до завтра, – спокойно сказал Аластор. – Хах, и потратить один из моих драгоценных трех вопросов? – Люцифер изогнул бровь, намекая, что задавать Аластору такой вопрос будет напрасной тратой времени. – Я не могу тебя останавливать, верно? – фыркнул Аластор в подушку. – Ты же понимаешь, что я бы не прибег к таким мерам, если бы ты был более открыт со мной? – спросил Люцифер. Что ж, это правда… но как же ужасно скучно это было бы! – Хочешь, чтобы я был с тобой честнее? – с сомнением спросил Аластор, – Ты уверен? – Да, я уверен, засранец. Аластор потянулся под одеялом (оу, Люцифер даже подоткнул ему одеялко, как же это мило) и повернулся на бок, чтобы взглянуть на него двумя глазами. – Потому что когда я последний раз сказал правду, ты совершил надо мной обряд экзорцизма. Люцифер тяжело вздохнул и захлопнул книгу, держа ее между ладоней. – Я уже извинился за это. А может, ты тоже возьмешь на себя немного ответственности за то, что довел меня? Или я слишком многого прошу? Аластор издал ворчащий звук, за сжатой улыбкой. – И не думай, что я не заметил, что ты пришел сюда с желанием попросить прощения, и так этого и не сделал. Дать мне взятку не считается за извинение. – Ладно, – вздохнул Аластор. Он будет извиняться, когда Ад замерзнет, – Хочешь правды? Люцифер переместил книгу на стол и повернулся к Аластору: – Да, я буду премного благодарен. Небольшая правда, которая толком ничего не раскрывает, не повредит. – Твои руки выглядят, как будто ты носишь оперные перчатки. Что бы Люцифер не ожидал от него услышать, это явно было не оно. – Эмм, – протянул он. – Я пытался представить тебя в обтягивающем вечернем платье в пол. Люцифер прикрыл лицо ладонью левой руки, в попытке прикрыть яркий румянец. О да, комплименты на нем прекрасно работают. – В черном цвете… Или может кроваво-красном, – продолжал описывать Аластор, – Может, с разрезом до бедра спереди? И пара туфель на высоком каблуке с завязочками. Что скажешь? Люцифер прикрыл рот и отвернулся, румянец разгорелся еще ярче. – Тебе бы понравилось? – мурлыкал Аластор, смакуя смятение Люцифера и размышлял, сможет ли тот самовоспламениться от смущения? – мы могли бы потанцевать в этой комнате – здесь предостаточно места. – Если это одна из твоих уловок, Аластор, то прекрати немедленно, – сдавленно проговорил Люцифер сквозь пальцы, все еще отвернувшись от него. – Какие уловки! Вообще-то это была ложь, но тот факт, что Люцифер залился краской, невероятно радовал Аластора. С помощью одной лишь несуразной фразы он может так влиять на Люцифера? Возможно, изредка говорить полу-правду имеет свои плюсы. – Слушай, не заводи меня, если не собираешься продолжать – это грубо, – обиженно сказал Люцифер, зарываясь глубже под одеяло, пока не спрятался по самую шею, было видно только кончики черных пальцев, которые вцепились в мягкую ткань, натягивая ее до самого подбородка. – А ты уже? – ухмыльнулся Аластор, наслаждаясь слегка паникующим видом Люцифера, – завелся, я имею в виду? Люцифер накрылся одеялом с головой так, что виднелась только золотистая макушка, и издал громкий, частично приглушенный стон. Сладкая дрожь пробежала по позвоночнику Аластора. Он ухватился за край одеяла и потянул. Люцифер удивленно вскрикнул, не имея возможности выразить более убедительный протест, когда Аластор скинул одеяло с идеального алебастрового тела. – Оу? – довольно заметил Аластор. – Кажется, я прав. Люцифер закрыл лицо руками, разведя локти в стороны. – Я хранил целомудрие слишком долго, не льсти себе, – проскулил Люцифер, глубоко смущенный, что его поймали. – Что, стыдно, что тебя заводит жалкий грешник? – кольнул его Аластор, наслаждаясь видом безупречного тела перед ним. Люцифер зыркнул между пальцев: – Что это, блядь, должно значить? Аластор удивленно моргнул. Люцифер убрал руки от лица и уставился на него злобным взглядом. – Моя собственная жена грешница. Намекаешь, что она жалкая? На твоем месте, я бы осторожнее выбирал следующие слова. – Извиняюсь, – плоско сказал Аластор. – Я не это имел в виду. – Ты думаешь, твое происхождение имеет для меня значение? – спросил Люцифер с отвращением. Аластор прекрасно понимал, что Люцифер говорил о статусе, но его выбор слов сейчас слишком тяготил. Это вызывало образы плантаций и ранчо, и ничего хоть сколько-то приятного. – Ты всегда подразумевал, что грешники на улицах ниже тебя, – заметил Аластор. Люцифер зло сощурился: – Я подразумевал, что мне отвратительны их ПОСТУПКИ, а не то, что они когда-то были людьми! – Должно быть, я не совсем правильно понял, – моргнул Аластор. – Да уж, слабо сказано! – фыркнул Люцифер и повернулся лицом к балдахину кровати. Он забросил левую руку себе на лоб, и Аластор заметил, что пыл Люцифера заметно поугас за время их перепалки. Его пальцы дрогнули. Должен ли он прикоснуться к нему? Или сначала спросить разрешения? Решай, решай же… Он провел кончиком среднего пальца по бедру Люцифера. Это вызвало легкую дрожь и предостерегающий взгляд, хотя настоящей угрозы в нем не было. – Я разрешал меня трогать? – огрызнулся Люцифер. Неохотно Аластор убрал руку, ровно настолько, чтобы не дотрагиваться гладкой кожи. Его рука зависла в воздухе, не касаясь. – Можно мне? – Можно тебе что? – упрямо спросил Люцифер, несмотря на то, что его член снова начал проявлять заинтересованность. – Можно мне прикоснуться к тебе? – произнес Аластор низким голосом, от которого Люцифер задрожал, – Ну? – уточнил Аластор. Люцифер кинул на него недоверчивый взгляд: – Ты такой настойчивый, когда хочешь чего-то. – Лучше быть настойчивым, чем бесконечно нерешительным, – парировал Аластор. – Это камень в мою сторону? – сделал вывод Люцифер, – Ты серьезно пытаешься уломать меня на второй раунд, пока оскорбляешь меня? – Под вторым раундом ты имеешь в виду половой акт? – Представь себе, – сказал Люцифер, закатывая глаза. – Боюсь, этого я предложить не могу, – объяснил Аластор, – видишь ли, моя нижняя половина не особо заинтересована в том, что происходит. Люцифер выглядел, как будто с радостью бы придушил его, и это принесло ему больше удовольствия, чем второй раунд, но Аластор не врал – его либидо все еще было где-то на уровне нуля. – Тогда что ты предлагаешь? – раздраженно спросил Люцифер. – Могу протянуть руку помощи, – Аластор кивнул на его член с наглой улыбкой. – Буквально руку? Или… не хочу никого обижать, но мне очень некомфортно от мысли, что твои зубы окажутся где-то там, – объяснил Люцифер, слегка смущенный, что ему приходится высказывать свои мысли по этому поводу. Соблазнительно. – Жаль, – протянул Аластор, – я был бы не прочь попробовать на вкус. Лицо Люцифера загорелось, сложно было сказать от смущения или от возбуждения. – Только рука? – снова спросил он, когда пришел в себя. Аластор поиграл пальцами в воздухе над молочно-белым бедром Люцифера. – Только моя рука. Пока что. Люцифер раздраженно застонал и протер глаза. – Ладно! Шаловливые пальцы Аластора опустились на тонкий изгиб его талии, поглаживая его медленными протяжными движениями. – И не пускай мне кровь ни в каком виде! Если я увижу хоть каплю крови, я выкину тебя из окна. – Угрозы смерти с утра пораньше? – засмеялся Аластор. – У меня день рождения? – Я не шучу, придурок. – Слышал тебя четко и ясно,– отмахнулся Аластор и сосредоточился на дьявольски нежной коже, которую ему не позволено портить – не в этот раз во всяком случае. Учитывая, каким всепозволяющим Люцифер был последние несколько часов, Аластор надеялся, что такая возможность скоро представится. Люцифер издал приглушенный стон, который, как Аластор надеялся, был от удовольствия. Он продолжил с жадностью водить кончиками пальцев по его бедрам. Люцифер прогнулся изящной дугой. Насколько он изголодался по прикосновениям, если довести его до такого состояния было так легко? Когда Аластор, наконец, спустился ласкающими движениями вниз к его члену, это вызвало дрожащий стон. Аластор не мог оторвать глаз от его выражения лица – каждое его движение пальцев, легкое как перышко, по плоти Люцифера, вызывало такую яркую, выразительную реакцию, что его заполняло жгучее желание увидеть больше. Его прошило неожиданной вспышкой удовольствия, совсем как когда он выслеживал и нападал на своих жертв. Было что-то несравнимое в сборе любой информации о жертве, и исполнения продуманного до каждой мелочи плана, чтобы заманить ее в последнюю ловушку. И кто мог бы быть большим достижением, чем сам Люцифер Морнингстар? Пианино продолжало наигрывать диссонирующую мелодию, ни один из аккордов не разрешался в гармоничном созвучии, пока тихие отрывистые стоны Люцифера отдавались в комнате. Несмотря на то, что он уверял, что не стыдится спать с грешниками, скорее всего это не касалось самого Аластора, с которым у него сложилась явная вражда. Аластор решил поднять ставки. Нельзя допустить, чтобы Люцифер продолжал сомневаться. К тому времени, как он закончит с ним, его комната не будет холодной ни в каком смысле. Он осторожно сжал в кулаке член Люцифера, сделав пару движений на пробу. Люцифер дернулся, рефлекторно лягнув его обнаженной коленкой. – Что я говорил? – мурчал Аластор, – Пинаешься словно ягненок. – Это довольно – ах! – иронично, учитывая… – его голос оборвался на полуслове, утонув в пошлом стоне. Аластор нахально ухмыльнулся, продолжая надрачивать член Люцифера, пока он дрожал рядом с ним, будто пробыл несколько часов в холоде. С тихим шуршащим звуком он стянул с Аластора одеяло, и кинул ткань к изножью кровати, где она осталась бесформенной кучей. – Черт, ты не шутил, – кивнул Люцифер на его мягкий член. – Удивлен, что я сказал тебе правду? – усмехнулся Аластор. – Скорее разочарован, – с досадой признал Люцифер. Значит, он хочет, чтобы ему лгали, если это будет поглаживать его эго? Полезно знать. Не позволяя Люциферу утонуть в своем разочаровании (не то чтобы Аластор может заставить эту штуку стоять колом), он сильнее сжал его в руке и ускорил темп. Люцифер снова выгнулся, раздвинув пошире ноги и, к удовлетворению Аластора, вцепился в подушку, пытаясь сохранить ясность рассудка. Извращенная сторона Аластора надеялась, что он будет стонать достаточно громко, чтобы их было слышно за закрытыми дверьми, и шокировало какого-нибудь случайного прохожего. А если бы Аластор был абсолютно честен с собой, ощущение от дрочки Люциферу, если рассматривать только физический аспект, было не совсем приятным – смазка текла ему на пальцы, полутеплая и немного липкая, а его запястье уже начало уставать, но то, какую реакцию его действия вызывали у Люцифера? О, это бесконечно стоило всех усилий и неудобств. Пока он продолжает извиваться под ним, как маленькая попавшаяся на крючок рыбка… или лучше сказать змей. Было что-то определенно змеиное в его движениях, как его тело изгибалось волной, в отчаянии тянулось к Аластор в поиске наслаждения, которое тот давал крошечными порциями, словно серебряная филигранная пипетка, добавляющая смертельный яд в любимый чай. – Пожалуйста…, – просил Люцифер, почти теряя себя, – могу я поцеловать тебя? Аластор был не в восторге от предложения. Моменты, когда ему хотелось поцелуев бывали категорично редко, но что-то было в этом сладком отчаянии и ожидании отказа и отвержения… интересно, как Люцифер отреагирует, если Аластор согласится. – Даже не знаю, – протянул он, – Можешь? Люцифер рыкнул и подполз к Аластору ближе, чтобы поцеловать, осторожно, стараясь больше нигде его не касаться, и, хотя правая рука оказалась слишком близко, он не осмелился коснуться. Как очаровательно осмотрительно! Аластор позволил контакт губами и шумно выдохнул через нос в их затянувшийся поцелуй. По крайней мере его губы были мягкие и сухие в этот раз. Без вкуса ангельской крови на его губах, все это действо имело мало смысла. Он попытался заговорить, чтобы сказать Люциферу заканчивать, но в миг, когда он приоткрыл рот, язык Люцифера скользнул внутрь. Не сдержав свои рефлексы, Аластор резко отстранился со вздохом полным брезгливости – они не договаривались насчет языка. Люцифер всхлипнул от прекратившегося контакта – Аластор убрал от него руку. – Я… прости, – немного заикаясь сказал Люцифер, и когда Аластор снова взглянул на него, он олицетворял собой побитого щенка, – тебе это отвратительно. – Мне не отвратительно, – соврал Аластор сквозь сжатые зубы, – просто это было нежелательно. И неожиданно. – Это… определенно было отвращение, – сказал Люцифер, раздражающе проницательно. – Я просто был не в настроении для языка в моем рту. – Я спрошу в следующий раз, – жарко пообещал Люцифер. – Это было бы весьма любезно, – уступил Аластор, – а сейчас, мне продолжить? Люцифер молча моргал секунд десять, прежде чем выпалить: – Ты продолжишь? То есть… я думал, ты не захочешь. Аластор закатил глаза. – Прошу тебя, я не насколько брезгливый. Люцифер сощурился на него, но промолчал (и это хорошо). – А теперь ляг на спину, как до этого, чтобы я знал, куда деть руки. Люцифер снова прикусил нижнюю губу (не до крови, к сожалению) и откинулся обратно на кровать. – Мне можно будет прикоснуться к тебе в этот раз? – Хмм…. , – тяжело размышлял Аластор, – нет. – И ты все еще в корсете. Тебе удобно? Какой странный вопрос? Почему ему должно быть неудобно? И что важнее, Люциферу до этого какое дело? – Снять его? Когда ты так на него смотришь? – усмехнулся Аластор. О да, он заметил, насколько он понравился Люциферу. Это будет глупо лишиться преимущества, которое ему дано. Люцифер покраснел, но ничего не ответил, скорее всего не желая еще больше себя смутить. Он попытался сказать что-то, но сдался, как только снова почувствовал руку Аластора на своем члене. Он затрясся всем телом, открыв рот в беззвучном стоне. Внимательно понаблюдав, Аластор решил, что Люциферу чего-то не хватает, чтобы занять его наглый рот. Он начал с наводящих вопросов. – Что ты пытался сделать своим змеиным языком? – Имеешь в виду… поцеловать тебя? – недоумленно уставился на него Люцифер. Нет, это было не то, что имел в виду Аластор. – Предлагаю обмен, – закинул он удочку. – А? – спросил Люцифер, слишком одурманенный, чтобы дать разумный ответ. – Другая часть моего тела тебя устроит? Люцифер уставился на него огромными глазами, словно краснеющая невеста в первую брачную ночь. Когда он взглянул на все еще незаинтересованный член Аластора, он растерялся еще больше. – Эм, а ты уверен… Что ж, Аластор бы с удовольствием посмотрел дальше, как Люцифер пытается выкрутиться, но на его возбуждение смотреть гораздо приятнее, чем на бессмысленное бормотание, так что он прервал его: – Не та часть тела, – он ухмыльнулся, – этого сегодня нет в меню. Люцифер заскулил, почувствовав себя полным идиотом, и Аластор позволил себе с наслаждением понаблюдать. – Блядь, ну почему у меня пунктик на доминирующих партнеров? – захныкал Люцифер и раздраженно плюхнулся затылком в подушки. – Сейчас речь о твоей очаровательной жене, я полагаю? – поинтересовался Аластор. – Пожалуйста, не упоминай ее сейчас, – попросил Люцифер. – Почему? – Правда хочешь, чтобы я рассказал, сколько раз она складывала меня пополам как складной стул, и трахала, пока я не отключусь? – прямолинейно спросил он. Это представлялось… крайне нецелесообразным. Хотя, честно говоря, складной стул или человеческое тело, и то и другое представляли одинаковую сексуальную ценность для Аластора. Вместо банального ответа, Аластор выпустил наружу одно из своих щупалец. Оно погладило Люцифера по щеке. – Вот, что я могу предложить, – сказал он самодовольно, позволяя темной лиане проникнуть между приоткрытых губ, – если хочешь, конечно. Люцифер кинул на него слегка паникующий взгляд. Аластор успел заметить смущение или возбуждение? Он несколько раз энергично провел по стволу Люцифера, и с возбужденной дрожью, тот открыл рот, издав несколько непристойных коротких стонов. Аластор использовал возможность, чтобы погрузить кончик щупальца в его стонущий рот, коснувшись раздвоенного языка. Люцифер прикрыл глаза, его брови были сведены к переносице, и Аластор начал сомневаться, не перешел ли он границы. Глубоко разочарованный, он начал отзывать щупальце назад, когда Люцифер распахнул глаза и облизал отстраняющийся кончик. Неосознанно, Аластор усилил свою хватку. – Покажи мне… На что способен этот язык? – спросил он с трещащей волной радиопомех. Люцифер зарычал и обвил языком конец темного щупальца. Как и несколько часов назад, со стороны это выглядело невероятно горячо. Аластор почувствовал небольшое напряжение между ног. Не совсем возбуждение, скорее… интерес? Он направлял щупальце, переплетая его со скользким языком Люцифера, и понял, что он совсем не против такого контакта, когда испытывает его вторично. В его рту было скользко и отвратительно, но на его щупальце это ощущалось… довольно приятно? Когда Аластор отодвинулся, Люцифер отчаянно выгнулся на кровати, потянувшись за его тенью с пылкой страстью. Аластор не мог отыскать в своем разуме слово, которое описывало бы то, что он видел. Наиболее подходящее будет… горячий? Привлекательный? Нет… Ни одно из них не подходило. Он перелистывал страницы воображаемого словаря и после громкого всхипа удовольствия, его разум остановился на слове «эротичный». Кто угодно на его месте, исполняющий те же действия, выглядел бы как дешевая проститутка (именно поэтому Аластор терпеть не мог порнографию), но Люцифер, он был прекрасен в своей непристойности. Аластор сомневался, что Всевышний имел это в виду, когда создавал идеальных ангелов, полных божественной благодати. Он едва сопротивлялся желанию укусить тонкую талию, но ему запрещено пускать кровь, поэтому он сдержался. Рука ускорила свой темп, а щупальце заполняло сладко стонущий рот Люцифера, становясь больше. Он скользнул глубже, в скользкую глубину, и наблюдал, как Люцифер теряет остатки рассудка, шумно сглатывая и задыхаясь вокруг толстого щупальца. Все его тело напряглось, и с беспомощным жалобным всхлипом он кончил на свой обнаженный живот. Аластор убрал запачканную руку с недовольным звуком, наблюдая краем глаза, как Люцифер все еще облизывает его щупальце, несмотря на попытки Аластора убрать его. – Хватит, – предупредил Аластор, и его покрытая слюной тень скользнула ниже по губам Люцифера, подбородку, провела мокрую дорожку по его груди, пока полностью не исчезла. Люцифер смотрел на него, но он явно сейчас был не здесь, его взгляд блуждал где-то далеко. Он моргнул несколько раз, и снова плюхнулся на спину. – Тебе было так же приятно, как и мне? – поддел его Аластор. Люцифер приоткрыл один глаз и взглянул ниже. – И ты даже не возбудился. Пошел ты. – Какое это имеет значение? – искренне не понял Аластор. – Это выражение твоего желания? – объяснил Люцифер. – И это единственная мера? – Ну… наверное, нет. Аластор смотрел на перепачканный живот Люцифера, и его переполняло странное желание провести по нему пальцами, оставляя невидимые следы на его коже. – Все еще не хочешь дать мне своей крови? – попытался Аластор. – Нет, не думаю, – глубоко вздохнул Люцифер. – Хмм…, – размышлял Аластор, игриво покачивая ногами в воздухе за спиной, – а как насчет этого? – Чего этого? – Разрешишь попробовать твое семя? Люцифер подпрыгнул: – Чего?! – Ты меня слышал. – Ты хочешь… – Попробовать тебя. – Мое… – Твое семя, да. – Я совершенно тебя не понимаю. – Это значит «нет»? – Конечно это не «нет», идиот! – Не смел бы и подумать…, – протянул Аластор. – Ты когда-нибудь убьешь меня, – простонал Люцифер. О, как мило с его стороны перескочить сразу в наилучшему развитию сценария. – Тогда я угощусь? – спросил Аластор, и, не дожидаясь ответа, подполз ближе на четвереньках и склонился, пробуя самым кончиком языка последствия оргазма на животе Люцифера. Оргазма, до которого его довел Аластор. Люцифер прерывисто вздохнул, когда Аластор начал слизывать жемчужную жидкость, ее приятный терпкий мускусный вкус покалывал нёбо Аластора. На одно чудесное мгновение, он представил, как он разрывает мягкую плоть Люцифера, вгрызаясь глубже. – Подожди, – попытался сказать Люцифер, но Аластор не обращал на него никакого внимания, тщательно вылизывая его живот длинными движениями языка. Когда он закончил, он поднял на Люцифера глаза с самодовольной улыбкой. – Что ж, а теперь я, пожалуй, удалюсь, если ты не возражаешь. – Аластор! – возмущенно крикнул Люцифер, но тот уже растаял в тенях, метнулся к столу, чтобы слиться со своей брошенной одеждой, и уже на полпути к выходу, услышал крик Люцифера: – Когда ты собирался рассказать, что у тебя есть хвост?! Его тень затрещала, убегая вдаль по коридору. Всегда оставляй зрителя желать большего.