Мятный табак

Минуло два месяца и жизнь текла своим чередом. Элли работала в таверне с вечера и до утра, и, если оставались силы, принимала наверху гостей, любопытствующих о своем будущем. К ее сожалению, эльфы из Лориэна наведывались в таверну также часто, однако, среди этих остроухих правильных лиц она ни разу не замечала Валаэля и Киллиана. Уилл сетовал на это, говоря о том, что парочка была самой щедрой и они потеряли некоторую часть заработка. Элли нечего было ему сказать, кроме как вежливо похлопать по плечу и затеряться в шумной хмельной толпе, разнося заказы. Хельга же, напротив, не выказала ни капли разочарования.       Ноябрь выдался холодный, пробирающий до самых костей. Выйди хоть в самой теплой шубе, замотайся в три меховых накидки и натяни сапоги из плотной кожи — не поможет. В это время гостей меньше не становилось. Все пытались найти местечко потеплее, и согреться не только телом, но и душой.       Элли только закончила работать. Повесив фартук на крючок, она собралась подняться по лестнице и пару-тройку часов отдохнуть в своей комнате. Неожиданно прозвучавший щелчок за спиной нарушил ее планы. Она обернулась и оглядела пустой зал: с кухни доносились кряхтения Уилла, который мыл посуду, Хельга вышла на улицу, не до конца закрыв заднюю дверь. Вот оно что — замок с цепью, колышащийся под напором сквозняка стучал о дверной косяк. Захлопнув дверь и посмотрев в окно, Элли отыскивала глазами хозяйку таверны, но улица и двор, покрытые тонким слоем льда, были пусты. — Эй, Уилл, где Хельга? — На заднем дворе, где же еще? Объедки собакам потащила.       Элли нахмурилась. Накинув на плечи шерстяной плащ и захватив свечу в чашке, она со вздохом вышла на улицу. Тело, окутываемое холодом и беспокойством, дрожало, отчего огонек свечи в её руке рвано подрагивал. — Хельга? Где ты? — медленно шагая, Элли оглядывалась по сторонам и прищуривала глаза. Никто не откликнулся. — Святые Валар, Хельга, где же ты?!       Прошло пять минут бесполезных поисков, когда послышалось жалобное поскуливание. Выставив свечу перед собой и положив ладонь на рукоять кинжала, Элли осторожно ступала на звук, вознося молитвы всем и сразу. Больше всего на свете хотелось дать дёру, но мысленно дав себе пощечину, она вынула кинжал из ножен и свернула за угол, туда, где стояло несколько покореженных и занесенных первым снегом собачьих будок. Все они до единой были пусты, на мерзлой земле валялись обрубленные на половину цепи. — Уилл! Быстро сюда! — она орала во всё горло, желая затмить собственный страх. — Кто-то похитил собак!       Эти пару минут длились словно вечность, и когда Элли услышала позади шаги, она поспешно обернулась и чуть не выронила чашку из рук, столкнувшись лицом к лицу с тем мальцом, которого летом вышвырнула из таверны. В синих глазах наравне с тем привычным страхом теперь плескалась злоба и явная обида. Пряди его смоляных волос были влажными, серый потрепанный кафтан пестрел бурыми пятнами на рукавах, а тонкие бледные пальцы с дрожью сжимали ржавую заточку, заляпанную кровью. Элли на секунду отвела взгляд назад к пустым будкам и сглотнула. Пазл сложился. — Где они? Зачем ты это сделал? — пальцы крепко сжимали кинжал, выставленный вперед. Она старалась говорить тихо и плавно, чтобы не спровоцировать явно спятившего подростка.       Малец хлопал губами, явно намереваясь дать дерзкий устрашающий ответ, но видимо никак не мог найти нужных слов. На миг Элли показалось, что синие глаза напротив заволокла влажная пелена сожаления. Лишь на миг. — Ты знаешь, где хозяйка таверны? Уилл, как назло, не торопился. Или вовсе не услышал её… — Не знаю, — малец отступил на шаг, и она заметила грязные клочки шерсти на его воротнике. — Может там же, где псы?       Разве мог ребенок быть настолько жестоким? Элли не могла поверить в подобное. Да — обида, да — хочется подняться в глазах окружающих, да — нужно показаться мужчиной. Но убивать невинных созданий — не вариант искупления, не тот путь, который ведет к мужеству, а напротив… Сейчас в своем замешательстве он был непредсказуем, но так жалок, что Элли никогда бы не позволила себе заколоть его даже в интересах своей безопасности. Он — ребенок, сбившийся с пути. Хельга не могла стать его жертвой, несмотря на пышную комплекцию она весьма проворна и никогда не давала себя в обиду. Он блефует. — А где псы? — В вашей выгребной яме. — Ты бы до такого не додумался. Не решился бы. Так ведь? Кто тебя послал?! — Элли видела, как широко раскрылись его веки, как брови подлетели вверх.       Он сорвался с места и помчался по узким проулкам, мимо таверны и дальше в глубину безлюдных улиц. Элли не стала его догонять, решив, что это возможная засада. Она знает его отца и ей известно, где он живет, поэтому найти мальца и заставить ответить за содеянное не составит труда. Лучше вернуться обратно в дом, но перед этим пройти к выгребной яме… — Уилл, мать твою, быстро иди сюда!

***

      Утро выдалось мрачным. Мерзлая земля была мало податливой для лопаты, которой Элли выкапывала третью, последнюю могилку. Несмотря на холодный ветер и озябшие без рукавиц пальцы, она упорно продолжала монотонно раскапывать яму. Уилл завернул щенка в холщовый мешок и под пристальным взглядом Элли, аккуратно положил его на дно. Они постояли пару минут, не обмолвившись и словом — Уилл с явно скучающим видом с нетерпением желал вернуться в свой теплый уголок на кухне, где сейчас хозяйничала Хельга, Элли же была печальна и пребывала в недоумении.       «Бадди. Лютик. Обжора. Вы не заслужили подобной участи. Спите спокойно, малыши…» — Элли шмыгнула носом и не смотря в сторону Уилла, протянула тому лопату. — Закончи тут, пожалуйста. Я пойду помогу Хельге. — Да я бы и сам мог помочь Хе… — Пожалуйста, Уилл, — тихая мольба в её покрасневших глазах заставили его смириться со свой участью, и единственное, что ему оставалось, кивнуть и уныло смотреть вслед маленькой фигурке, вяло ковыляющей ко входу в таверну.       На удивление сегодня в таверне было мало гостей. Всего-то парочка зевак у барной стойки и три занятых стола у дальней стены вблизи камина. С кухни доносился навязчивый запах пирога с тмином и травяного чая. Элли сняла плащ, стряхнула с подола налипшую грязь и перекинула его через локоть. «Кому это было нужно?» — мысли не давали покоя.       Элли схватила поднос, заставленный чашками мятного чая, тарелками с яичницей и ломтями ржаного хлеба, и не задумываясь разнесла заказы гостям. Благо сегодня было немного работы. Стоя на кухне и дожидаясь очередной порции, она оглядывала хозяйку с ног до головы. Та была непривычно рассеяна — вместо тмина зарядила в один пирог куркумы и теперь тот годился разве что на корм курам, да и то с большой натяжкой. Волосы её были собраны в длинный хвост на затылке, а красное платье в пол с высокой горловиной забирало и без того бледные краски лица. Осунувшегося лица. Элли думала, что она одна так переживает о случившемся, но посмотрев на Хельгу убедилась в ином. Не удержавшись, она подошла ближе и положила еще холодную ладонь ей на плечо. Та лишь вздрогнула от неожиданности, слишком глубоко витая в своих мыслях, но позже накрыла ладонь девушки своей. — Мы с этим справимся, детка, не переживай. Это пройдет. Всё проходит, — она растерла между пальцами щепотку куркумы и мазнула по носу Элли, — Поднимает дух и настроение.       Кончик носа, теперь ставший оранжевого цвета, немного прижгло. Более того, захотелось чихать. Элли схватилась за переносицу и чихнула без остановки пять раз под неутихающее хихиканье Хельги. Действительно, хандрить захотелось меньше, зато желание злиться и разносить всё вокруг неожиданно возросло. — Нельзя это так оставлять. Я пойду к ним домой и поговорю с его отцом. — Элли, ну что он с ним сделает, а? Ты думаешь, его отец, падкий на самогонку и нюхательный табак, вернет мальчика на путь истинный? Наивная душа… — Но кто-то ведь должен это сделать, не так ли?! — Не кипятись. Лучше иди и работай до потери пульса. Тогда плохих делов точно не наделаешь. Ну же, иди, иди! — заметив, что Элли упирается, Хельга встряхнула её, и сунув в руки поднос с едой, развернула за плечи и подтолкнула в зал, напоследок услышав, как Элли выплюнула крепкое словцо.       Заказы были разнесены. Элли уселась за свободный столик у входа, положив пустой поднос перед собой и оперлась локтями на деревянную столешницу, уложив подбородок на ладони. Она прикрыла глаза, досчитала до десяти в попытке успокоиться, и когда желанное расслабление начало наступать кто-то грузный вошел в таверну, хлопнув дверью, и побрел в сторону кухни. Открыв глаза, Элли встретилась взглядом с Уиллом, который казался растерянным и нес в сжатой ладони смятую измокшую записку и грязную от земли лопату. Все гости на мгновение замерли и обратили взоры на вошедшего повара, однако через пару секунд каждый вернулся к своей тарелке и напрочь позабыл о странном событии. Элли подскочила и догнав Уилла, выдернула у него из рук листок. Ей хватило пары секунд, чтобы прочитать написанное и понять, что за сладкая жизнь ей уготована. «Слава Валар, что Уилл не умеет читать». — Я нашел бумажку у выгребной ямы. Дай сюда, это не для тебя, девчонка. Я отнесу это Хельге, — толстая рука потянулась вслед за запиской, но Элли ловко вывернулась из возможной хватки и чуть отскочила назад. — Там в камине дров не хватает, гости жалуются. Нужно быстро разобраться, пока и эти три калеки отсюда не ушли, — ложь без запинки слетала с бледных губ. — За записку не беспокойся. Я сейчас же отнесу ее Хельге.       Уилл раздраженно фыркнул и понурив голову, пошел в сторону кладовки. Окинув быстрым взглядом зал и удивившись тому, что среди малочисленных гостей нет ни одного эльфа из Лотлориэна, Элли позволила себе ненадолго подняться в комнату и еще раз перечитать письмо.       Крепко закрыв дверь, она уселась на тройку холодных матрасов в углу, и развернула записку дрожащими пальцами.       «Я продолжаю жить своей бесконечно скучной жизнью, красавица. Твоя же с каждым днем становится всё короче, но захватывающе. Не предавайся печали и не сетуй на судьбу, когда поймешь, что твой выбор оказался опрометчивым. Вокруг всё меньше стражников, а я не из тех, кто любит ждать».

***

      Да чтоб она еще хоть раз связалась с эльфами?! Да черта с два! Ужасное, лицемерное, подлое создание с низкой самооценкой. Надо же, вы только посмотрите, она задела гордость белокурой принцессы, а принцесса то оказалась кровожадной, способной пойти по головам ради своей низменной цели. — Урод!       Элли была вне себя от злости. Она пронеслась по таверне словно ураган, игнорируя возгласы Хельги и свист гостя, который слишком долго ждал свой эль. Быстрым шагом она пересекала заснеженные улицы. Бордовый шерстяной плащ развевался под порывами колючего ветра, и на каждом шагу приходилось запахивать его всё сильнее.       Здесь прямо, потом свернуть в сторону дома мясника, за ним два узких проулка, которые надо не пройти, а пробежать, ибо некоторые дивные жители могут неожиданно опорожнить ночной горшок прямо из окна. Уилл так рассказывал, и она безоговорочно следовала его совету, основанном, увы, не на выдумках, а на весьма дурном опыте.       Когда впереди показался обветшалый одноэтажный домишко с прохудившейся крышей, пришлось сделать остановку, чтобы отдышаться. Мимо проходили парочки и одинокие старики. Завидев Элли, они тихонько перешептывались и старались обходить её стороной. Она провожала их строгим взглядом еще не остывшего разума и даже не силилась понять, почему вчерашние завсегдатаи «У золотого леса», с улыбкой кидающие ей в фартук чаевые, сегодня решили сменить милость на гнев. Она подумает об этом завтра, когда всё утихнет. А сейчас она рьяно стучит кулаком в дряхлую дверь дома вечно пьяного художника, чей сын поддался влиянию Валаэля, и за что тому придется дорого поплатиться.       Но ни на первый, ни на десятый стук никто не откликался. Элли прижалась к шершавой двери и прислушалась. Не услышав хоть какого-то шевеления за дверью, она насторожилась, ибо этот дом никогда не пустовал. Обойдя строение сбоку, она тихо подкралась к окну и приложив к ледяному стеклу ладони, пыталась сфокусировать взгляд на внутреннем убранстве. В дальнем углу у котелка, полного переваренной похлебки, стояло кресло. Свисающие с него костлявые ноги с кривыми пальцами были неподвижны. Подле валялось несколько разбитых кувшинов с вытекающим из них пойлом.       «Значит взрослые дома…» — Элли постучала в окошко, в надежде увидеть шевеление, но сидящий даже не вздрогнул.       Выругавшись, она уже собралась уходить, но резко остановилась, заметив идущего навстречу мальца. В руках он нёс крупный бумажный сверток, через который проступал сок свиной вырезки. Увидев Элли рядом со своим домом, он замедлил шаг и стал нервно озираться по сторонам. — Не бойся меня. Я не причиню тебе зла. Мне нужно поговорить с тобой, только и всего, — в знак своих благих намерений, Элли подняла руки вверх и слегка улыбнулась. С трудом.       По широко распахнутым векам и пристальному взгляду синих глаз, наполовину скрытых сальными прядями смоляной челки, Элли поняла, что парень ни на йоту не расслабился.       «Главное, не убегай, прошу…».       Сократив расстояние до десяти шагов, Элли остановилась. Оказавшись ближе, она смогла заметить, что на мальце новое черное пальто с выделкой из овечьей шерсти на воротнике и рукавах, предположительно обменянное на три маленьких жизни. Отчаяние вновь стало овладевать её сердцем, ладони непроизвольно сжались в кулаки. — Что те. Вам, что вам нужно? — Как тебя зовут? — Маус. — Хорошо, Маус. Я Элли, — она сделала паузу, различив как узкие плечи парня мягко расслабились. — Ты знаком с эльфом по имени Валаэль, я знаю об этом. И я знаю, что вы заключили некое соглашение, которое уже принесло и принесет немало бед мне и моим друзьям, — Элли не замечала, как в ее глазах медленно тлеет злоба, готовая в любой момент разгореться, подобно пожару, и Маус слабо, но считывал этот сигнал, а потому сглотнул и вжал голову в плечи. — Ты дитя, и спрос с тебя не так уж велик, но Валаэль — венец всего произошедшего, и я хочу знать, что еще он замышляет против меня? — Я ничего не скажу, я обещал ему. — Ты понимаешь, что могут пострадать люди? И если что-то случится, ты будешь повинен в этом ровно также, как и тот, кто всё это задумал.       Маус оторопел. Казалось, что никто не говорил ему о подобном, а он сам ни разу об этом не задумывался. Ох, каким простым всё кажется пустой голове. Крохотными шажками он начал двигаться ближе к дому, искоса поглядывая на входную дверь, смотря с надеждой. Элли не отрываясь следила за ним. — Больше никто не пострадает, если он получит желаемое. Так он сказал. — Он хочет моей смерти?       Маус отрицательно покачал головой. Явственная краснота, проступающая на его щеках, сильно контрастировала с бледной кожей. — Маус, говори же! — она потеряла терпение и не удержавшись, схватила его за грудки и хорошенько встряхнула.       За обшарпанной дверью послышалась брань и грохот, как будто что-то тяжелое упало на дощатый пол и разбилось. Увидев разрастающийся на лице парня страх и подрагивающую нижнюю губу, Элли смекнула, куда стоит давить. — Твой отец проснулся. Сейчас он доковыляет ко входу, раскроет дверь и узнает, чем по ночам занимается его дражайший отпрыск, — она тряхнула его за ворот, — И уж лучше бы тебе окончательно переметнуться к Валаэлю, ибо в противном случае, ты можешь забыть о спокойной жизни в этом городе.       Маус всхлипнул, глаза были на мокром месте, и тяжело сглатывая, он стискивал в пальцах бумажный сверток, из которого просачивался жир, стекающий по его озябшим пальцам. — Ну же, говори… — Элли цедила сквозь зубы. — Эльф подговорил не только меня… Он сказал, что вас кто-то видел вместе… И… И… — его голос дрожал, — Нам было велено пустить слух, что вы… Блудница и воровка, и что сама леди Галадриэль сегодня явится по вашу душу, — на секунду подняв глаза на Элли, он увидел ошарашенную фурию, которой с трудом удавалось сохранить молчание, — Многие поверили и сказали, что больше не явятся в таверну, пока вы там трудитесь и порочите доброе имя хозяев.       Элли слегка разжала пальцы на его воротнике и сильно нахмурилась, с шумом втягивая носом воздух. — Что еще?! — Он сказал, что вы взаправду украли что-то ценное, что принадлежит владычице. И они найдут это, когда явятся в таверну сегодня ночью, — сердце ухнуло вниз. Элли пристально посмотрела ему в глаза, пытаясь различить в них ложь, но, напротив, убедилась в истине сказанного. Маус был до жути напуган и не смог бы врать, находясь в подобном состоянии. Котелок и так варит весьма дурно, а для связной лжи ум должен быть наточен подобно острому ножу. Она разжала пальцы и оттолкнула его от себя, с трудом переваривая эти слова. — П-простите меня. Я не мог иначе. Отец он… стал хуже писать картины, их перестали покупать, нам не на что жить и… — Ты мог иначе, но легкая нажива оказалась заманчивее. Надеюсь, когда-нибудь ты научишься брать ответственность за свою жизнь, и голова на плечах будет нужна не только для того, чтобы расчесывать свои грязные патлы. Уходи и больше не попадайся мне на глаза, Маус.       Шмыгая носом, малец пронесся мимо Элли и влетел в дом, громко захлопнув за собой дверь и заперев ее на все засовы. За стеной послышалась отборная ругань, но ей было откровенно плевать. Под презрительные взгляды горожан, она неслась в таверну, на бегу решая, как ей поступить.

***

      Волосы собраны в тугой пучок, мелкие завитки на висках и у шеи небрежно выбиваются из прически, по которой она водит ногтями, в попытке расслабить из без того беспокойную голову. Плотные черные штаны, темно-зеленая куртка с меховым воротником и туго зашнурованные сапоги, в которых она забралась на матрас, вызывают тревожные вопросы у неожиданно возникшей в дверях её комнаты Хельги. Хозяйка видит испуганный взгляд своей подопечной, которая с беспокойством поглядывает в сторону маленького занавешенного окна, пропускающего синеватое свечение сумерек в бедно обставленную комнату. Элли зажгла одну свечу, покоящуюся в ее правой руке. В левой же сверкает невиданная доселе ими обеими драгоценность, похожая на тонкую витиеватую звезду из белого золота. Хельга подвинула стул ближе к Элли и уселась напротив, наклонившись к той как можно ближе. — Гляжу, дорогая, ты неплохо зарабатываешь на своих видениях, раз можешь позволить себе подобные побрякушки. Может и мне в предсказательницы податься? — Хельга посмеялась со своей шутки, но не встретив ответа, затихла. — Хельга, это не моё… — Элли не могла поднять взгляд на женщину, которая дала ей кров и работу, и которую она поставила под удар. — Мне нужно уехать, чтобы у вас не было проблем. — Как уехать? — протянула хозяйка. — Торин пожелал, чтобы ты оставалась тут, пока не заработаешь на собственное жилье, и он поручил мне приглядывать за тобой. Элли, я ничего не понимаю, почему ты… — Потому что я ввязалась в глупую авантюру, Хельга, и меня подставили.       Та смерила её хмурым взглядом. — Чьё это? — Леди Галадриэль.       Хельга ахнула и подскочила на месте, под ее грузной фигурой скрипнула ножка стула. — Ты украла её? — Ни за что в жизни. Ты же меня знаешь! — Элли могла снести подозрения в глазах гостей, Мауса, эльфов, но недоверие Хельги резало словно ножом по сердцу. — Я всегда была честна с тобой и с Торином. Я бы ни за что не позволила себе порочить ваши имена и обманывать доверие близких мне людей.       Хельга была проницательной женщиной, хоть и весьма вспыльчивой, нетерпеливой, поэтому дав себе минуту и оценивающе разглядев Элли и вещь, которую та нервно теребила в руках, она успокоилась и внимательно посмотрела на девушку. — Расскажи мне, что случилось и мы вместе разберемся с этой неурядицей.       И Элли рассказала, то и дело смахивая слезы с кончиков ресниц. Она боялась поднимать глаза на Хельгу, пока не ощутила нежное поглаживание по тыльной стороне ладони. Прикосновение горячей, слегка шероховатой кожи хозяйки отодвигало тревогу на задний план, открывая путь расчетливому ходу мыслей и поиску решений. Когда она закончила свой рассказ, Хельга была задумчива, но нисколько не испугана. — Так вот почему сегодня так мало гостей. Мы лишились их и троих малышей из-за остроухого увольня, перед которым трепещет вся шпана этого города. Так-так… — Хельга, мне нужно уехать. Он оставит вас в покое, гости вернутся, и вы продолжите процветать. — Но он не оставит в покое тебя, детка. К тому же, что я скажу Торину? — Расскажешь ему правду, он поймет, — она уронила голову на грудь, — О, Валар, я больше никогда не буду связываться с лесными эльфами.       Обе замолчали. Молчали долго, следя за колышущимся пламенем одинокой свечи в женских руках. Внизу было непривычно тихо: ни громкого гомона, ни озорного пения скрипки и веселого хохота. Слышно было лишь, как скрипят стулья и столы, которые переставлял Уилл, чтобы собрать накопившийся под ними за неделю сор, и его мелодичное низкое мычание. — Элли, — Хельга дождалась, пока карие глаза будут устремлены на нее, — Поверь мне, я кое-что знаю про этих эльфов. И вообще, детка, неважно — человек, эльф или гном, наша сущность определяется поступками, а не расой. Этот Валаэль, он полная противоположность своего брата, с которым они разъехались добрые полсотни лет назад. А что ты так на меня смотришь? Взгляд попроще, молодая леди, я тоже не пальцем деланная и умела развлекаться, — она улыбнулась, и Элли ответила ей взаимностью, хоть и брови её, взлетевшие вверх, всё еще не собирались опускаться. — Так к чему я это всё. Договориться можно со всеми, кроме животных. А Валаэль самая что ни на есть скотина, и ему давно пора поплатиться за всё, что он сделал. Элли, ведь ты не единственная… — Не продолжай, — она дрожала, нервное напряжение поселилось в каждой клеточке тела. — Ты предлагаешь убить начальника эльфийской стражи?       Ответом ей стал взгляд, который красноречивее любых слов выдавал намерения хозяйки.

***

      Холодный свет луны лился на мощеные, покрытые тонким слоем льда улицы небольшого города, стоящего у реки Келебрант, близ золотого леса. В многочисленных аккуратных домиках в центре города и покосившихся хибарах на его окраинах царила тьма, в объятиях которой жители видели уже десятый сон. Только безлюдные улицы, вой гуляющего по проулкам ветра и яркие звезды, рассыпанные бисером по черному полотну неба были единственными зрителями событий, происходящих в таверне «У золотого леса». Когда стрелка массивных часов из светлого дуба перемахнула за полночь, три души, кивнув друг другу, вышли из таверны и разошлись в разные стороны. Элли, с двумя кинжалами в ножнах свернула в проулок и остановилась рядом с пустыми собачьими будками. Древесина, из которой они были сделаны, наполовину отсырела, и девушка, разламывая ногой доски, молилась Валар о том, чтобы они смогли разгореться. Сложив их в подобие костра, она отряхнулась, подышала на ледяные пальцы, и устремила глаза вдаль, туда, откуда должен был прийти Валаэль. Чтоб его Балрог подрал. Позади тупик, справа веревочная лестница по которой она быстро сможет забраться на второй этаж в ее комнату, а впереди узкая улица. Она была сосредоточена как никогда в жизни.       В то же время Хельга стояла у окна рядом с входной дверью, сжимая в руках звезду леди Галадриэль и ожидала гостей. В этот вечер она называла мужа полным именем, и тот, в свою очередь, беспрекословно выполнял все ее приказы. Узнав о готовящемся визите и его причинах, Уильям сделался хмурым и неприветливым, привязав на пояс свежо-заточенный топорик. Он не решился перечить своей железной женушке и вышел на передний двор колоть дрова для печи и камина.       Наконец, когда у всех нервы начали сдавать от напряжения, вдалеке показался силуэт одинокого всадника. Он ехал неспешно, вяло разглядывая полутемные улицы, одной рукой держа поводья, а другой сжимая рукоять клинка. Хельга тут же отошла от окна и встала за барную стойку, начав усердно протирать ее лоскутом. Её не покидала мысль, что здесь что-то не сходится. По словам Элли, стражников должно быть несколько, в том числе и сама владычица, но этот эльф прибыл один. Однако это не мешало им придерживаться заданного плана.       Спрыгнув с лошади, Валаэль подозвал Уилла и кинул медяк, едва не попав тому в лицо, таким образом намекая, чтобы повар отвел жеребца к стойлу. Уилл проводил его спину уничижающим взглядом и повел коня под уздцы.       Медленным шагом эльф двигался ко входу и с интересом озирался по сторонам, как будто что-то выискивая. Когда он отворил дверь в таверну, Хельга подняла на него глаза и сменила скучающее выражение лица на искреннюю радость. Поклонившись Валаэлю, она предложила ему стол, но тот отказался, усевшись на высокий табурет напротив хозяйки. Он пристально изучал её опаловыми глазами, а затем обворожительно улыбнулся и попросил стакан имбирного пива. — Однако так пусто у вас не было даже в день открытия. Что-то случилось? — его тонкие изящные пальцы стучали по деревянной столешнице. — Официантка оказалась той ещё змеёй, к тому же воровкой. Я не выношу таких, выгнала её взашей, — стоя спиной к эльфу, она наливала имбирное пиво из бочки и незаметно подсыпала в стакан белый порошок из холщового мешочка. Повернувшись к гостю, Хельга успела запечатлеть на его лице секундную растерянность, которую тот не успел скрыть. — Невероятное стечение обстоятельств, — красивое лицо приняло привычное выражение, он вальяжно откинулся на спинку стула и глотнул пива, — Как вы об этом узнали? — Рыбаки, у которых мы делаем заказы, видели ее на берегу с каким-то эльфом, вероятно один из ваших стражников, — Хельга ловко отслеживала его реакцию, и успела заметить, как губы напротив тронула самодовольная улыбка. — Я вызвала её на разговор, а она отнекивалась, и что-то прятала в руке. Вы знаете, мои методы не блещут гуманностью, я любыми средствами добьюсь своего. Поэтому вот, — хозяйка достала из-за пазухи звезду на тонкой цепочке и положила ее перед Валаэлем. Нужно быть слепой, чтобы не заметить, как округлились его глаза.       Эльф коснулся пальцами украденной им вещи своей владычицы, выглядя растерянным, как будто подставили в самом деле его. Валаэль спрятал звезду в карман плаща и благодарно кивнул Хельге. В следующий момент он осушил пиво залпом и устремил глаза на женщину. — Где она?! Я не потерплю, чтобы реликвии Лотлориэна гуляли по рукам недалеких смертных, и не позволю этим смертным остаться безнаказанными. — Надо же… Она украла такую драгоценность из-под носа эльфийской стражи. Я даже не знаю, чьим талантам восхищаться — её или вашим, — саркастичный тон Хельги породил разрастающуюся злобу в глазах Валаэля. Но помимо злобы в них плескался хмель и одурманивающий порошок, который крал точность движений и ясность мыслей. Он до хруста сжал пальцы.       Тут дверь отворилась и на пороге появился Уилл. Без толики смущения он сел на высокий стул рядом с Валаэлем, и как бы невзначай положил топорик на барную стойку. — Вы знаете где она, я вижу это по вашим лицам! Отвечайте!       Хельга и Уилл только разводили руками. Они не знают, где она, ведь вместе с вещичками они вышвырнули её на улицу еще рано утром. Наверняка, она уже далеко отсюда. Но он может проверить её комнату, если пожелает. И он пожелал. С гордо вскинутой головой, блуждающим взглядом он, пошатываясь, двигался к лестнице, упрямо игнорируя помощь Уилла, который пытался предостеречь его от болезненного падения. — Вы что-то мне подсыпали, я клянусь силой небесных Валар, вы за это поплатитесь, — его голос хрипел всё больше. Изредка оглядываясь на пару, шедшую за ним по пятам, сердце Валаэля сжималось от страха, ибо видел он не пухлую женщину с грузным мужчиной, одетого в суконный костюм, а палачей в темно-серых рясах, строящих ему жуткие гримасы. Тогда он часто моргал, встряхивая головой, и это видение испарялось.       Элли едва не околела, стоя на заднем дворе уже час кряду. Маленькая фигурка прислонилась к каменной стене, вскинув голову наверх, глядя на второй этаж, выжидая, когда троица дойдет до ее комнаты, когда она увидит его лицо в открытом окне, когда разожжет костер, на обжигающий свет которого мерзкий эльф полетит словно мотылек. Уилл успел предупредить её, что гость у них лишь один, и от того уверенности в ней прибавилось.       Узнавала ли она себя сейчас? Нет. Ей казалось, что она не способна даже помыслить об убийстве, не то, чтобы его совершить. Но сейчас, услышав шум, доносящийся с верхних этажей, она ударила камень о камень, образовав яркую искру и с наслаждением смотрела, как разгорающееся пламя облизывает всё большую часть досок. План немного изменился. В ней мертвым грузом сидела мысль о том, что их поступок будет благом. Эльфы с таким начальником многого не потеряют, зато она, другие девушки, и их таверна будет в большей безопасности. Что сделает леди Галадриэль, узнав о том, что начальник ее стражи сгинул в людском городе? Она не сделает ничего, потому что Валаэль превратится в пепел, и они никогда его не найдут. А Элли покинет город и уедет, куда глаза глядят. Она уверена, что найдет себе пристанище, уж точно никто не откажется принять её у себя за хорошую плату, ибо она не зря пару лет отказывала себе в приятных удовольствиях, откладывая деньги в холщовый мешок, который прятала между матрасов. — Нужна помощь? — властный мужской голос послышался сбоку и Элли различила вырисовывающийся из темноты высокий силуэт. Вытащив кинжал, она выставила его вперед, и крепко держала до тех пор, пока мужчина не вышел из темноты и не уткнулся торсом в острие. — Убери эту зубочистку подальше, можешь пораниться, — но Элли подняла кинжал выше, обхватив его ладонью сверху и остановилась в районе сердца. — Очередной эльф, — зло процедила сквозь зубы. — Да что вас всех так тянет сюда? Мёдом не намазано. Зачем пришел?       Вместо ответа он наклонился к ней, дав рассмотреть своё лицо. Рыжие волосы, надменные черты лица, зеленые глаза. Она едва не выругалась от досады, осознав, что перед ней стоит Киллиан. Уловив её чувства, эльф сделал шаг назад и поднял ладони в примирительном жесте. Элли всё еще не спускала с него глаз, руки превратились в камень и будто срослись с оружием. Сверху послышался грохот. Она услышала голоса Хельги, Уилла и Валаэля. Они громко о чем-то спорили. — Так вы спланировали убийство моего начальника? — пристальный взгляд Киллиана никак не воздействовал на Элли. Она молчала. — Я не испытываю приязни к людским девкам — вы глупые, дерзкие и падкие на низменные удовольствия. Качества, несомненно, принадлежащие и Валаэлю, — он сделал паузу, чтобы послушать вопли, доносящиеся из таверны, и хищно улыбнулся. — Но если для людей эти качества простительны в силу вашего несовершенства, то для эльфа существует только один путь исправления. И поскольку я просто не выношу Валаэля, спрошу еще раз: помощь нужна? — И ты возьмешь на себя такой грех? Нет уж, я справлюсь сама, — она оглянулась, когда наверху резко распахнулось окно и оттуда наполовину высунулся светловолосый эльф.       Они встретились глазами. На его лице тут же расцвела злорадная ухмылка, от которой раньше у Элли бы побежали мурашки, но теперь она ощущала лишь ненависть, клокочущую в груди. Тем временем огонь разгорался всё сильнее, обдавая Элли жаром, озаряя проулок и крышу теплым светом. Валаэль, покачиваясь, вылез через окно и встал на краю крыши, оглядывая девушку туманным взором. С такого ракурса его взгляд делался еще более зловещим, если не сказать потусторонним. — Красавица Элли, я не причиню тебе вреда. Неужели ты мне не веришь? Неужели тебе недостаточно того, что я позволил тебе уйти? — тонкие губы раскрылись, обнажая ряд ровных зубов.       Неожиданно для себя Элли заливисто засмеялась, чуть ли не до слез, пораженная тем, насколько наивной она, должно быть, выглядит в его глазах. Она смахнула упругую слезинку из угла глаза и вдохнула прогретого пламенем воздуха. — О, я от всей души тебе благодарна за тот героический поступок. — Давай же я спущусь, и ты отблагодаришь меня лично, — он гордо расправил плечи, но от столько величественного жеста его повело, и он едва не оступился.       Расставив руки в стороны, Валаэль удерживал шаткое равновесие и оглядывал проулок под своими ногами. В его воспаленном сознании он зиял черной непроглядной пропастью, на дне которой его ждала Элли и… не пойми откуда взявшийся Киллиан, стоящий по ее левую руку. В видениях эльфа Элли, одетая во всё белое, манила его пальцем к себе, а подчиненный, скрестив руки на груди, прожигал в нем взглядом дыру. Отчасти это было правдой.       Его одновременная сосредоточенность на цели и потеря бдительности, позволили Хельге, крепко держащей в руках вилы, вылезти через окно, и направить острие ему в спину. Уилл напряженно замер позади в оконном проеме, готовый молниеносно подхватить супругу, если что-то пойдет не так. — Ну давай же, спустись ко мне, красавчик, — последнее слово Элли выплюнула с омерзением.       Киллиан молча наблюдал за разворачивающейся картиной, будто записывая каждый момент себе на подкорку.       Элли с замиранием сердца следила за тем, как Хельга делала осторожные шаги и отводила руку назад, чтобы сделать резкий бросок. Миг и от надменной лукавой улыбки на прекрасном лице не осталось и следа. Треск горящих досок прервался треском разрываемого дублета и плоти. Четыре острых наконечника вышли из его груди вместе с болезненным вздохом. Веки раскрылись настолько, что белки грозили выпасть из глаз, изо рта уже подтекала струйка алой крови. Удар в спину с ноги и статное тело летит вниз, в самый центр костра. Сухие головешки разлетаются в стороны под ноги Элли, делающей шаг назад и не спускающей шокированного взгляда с фигуры, визжащей словно свинья, которую живьем закинули на вертел. Элли бросает быстрый взгляд через плечо, туда, где стоит Киллиан. Она проверяет его реакцию, но видит лишь тени языков пламени, танцующих по безразличному лицу. Он не соврал. — Ты знал о том, что он делает с девушками? — Знал. — И ничего с этим не делал? — Мне было всё равно, пока это происходило за пределами наших владений, — он даже не смотрел на нее, поглощенный смертельным зрелищем.       Адреналин, всё еще кипящий в крови и гулко стучащее в ушах сердце перекрывало ход разума, и в голове Элли промелькнула мысль о том, что Киллиан ничуть не лучше своего начальника. Если тот, чьи поджаренные останки сейчас источали тошнотворно-сладковатый запах, был безумцем без каких-либо моральных принципов, то этот эльф, живущий с холодной головой, если и не потворствовал грехам начальника, как минимум не ставил жизнь девушек ни во что. — Знаешь, я даже готов сказать такой как ты спа…       Два лезвия резко взмыли вверх и с хрустом разрываемых тканей скрестились в шее рыжеволосого эльфа. Не отдавая себе отчета, Элли с влажным звуком вырвала кинжалы из его глотки, и толкнула теряющее сознание тело в огонь. Никаких визгов, только затихающие хрипы и дергающиеся в конвульсиях ноги, не объятые пламенем.       Весь мир закрутился в подобие адской карусели. Жар объял не только тело, но и разум. Элли не слышала обеспокоенных криков Хельги и Уилла, не чувствовала леденящего холода, пробирающегося за воротник, жгущих соленых дорожек на щеках, она стала недоступна этому миру. В сознании расплывалась темнота, которой не было конца и края. Тягучая, отдающая запахом сырой земли и пепла.       Видение сбылось.

***

      Гендальф погрузился в размышление, которое делало морщины меж его бровей еще более глубокими. Он не выказал ни единой эмоции на протяжении всего рассказа, сидя к Элли вполоборота и медленно раскуривая трубку. Наконец, когда солнце начало садиться, заливая эльфийскую долину лилово-оранжевым светом, рассказ был окончен. Хриплый женский голос окончательно увял, и волшебник обернулся, одарив девушку весьма неоднозначным взглядом. Элли смотрела на него в упор, глаза ее были красными, но без намека на слезы. Между пальцев она теребила корсетную ленту, что так приятно охлаждала разгоряченную кожу. Она ждала приговора, но вместо него получила новый вопрос. — Мисс Элли, надо думать, вы в ту же ночь покинули город, оставив тела, кхм. — он нервно прикурил трубку, выдохнул плотное кольцо дыма и расправил плечи, — не похороненными? И куда делась вещь, принадлежащая леди Галадриэль?       Элли кивнула. Ей хотелось сказать, что те тела не заслужили быть похороненными, как подобает, но сдержалась. — До сих пор никому не известно, куда пропал начальник стражи и его ближайший подчиненный. Что же касаемо той звезды — она утеряна, мне нет до нее дела. Гэндальф, — весь её облик кричал о мольбе, — Вы можете осуждать меня, но мне не стыдно, никогда не будет стыдно. Однако я бы не хотела пересекаться с леди… — Ни капли жалости о совершенном деянии? — старик прищурился.       Элли закусила нижнюю губу. Порой холодными ночами она вспоминает о произошедшем, ей видится, что всё можно было решить по-другому, но потом в голове возникают образы никогда не виденных ею девушек, которым пришлось гораздо хуже, чем ей. Нельзя оставаться в долгу — ни в деньгах, ни в мести. Всё это до сих пор подпитывает её спокойствие. Она лишь внесла свою лепту, не более. — Это не имеет значения. Я никогда не жалею о содеянном.       Гэндальф остался явно неудовлетворенным её ответом. Что-то в его серых проницательных глазах выдавало ранее невиданную настороженность. Он тяжело поднялся со стула и вяло пошел в сторону винтовой лестницы, оставляя после себя клубы дыма, аромат «Старого Тобби» и гнетущую недосказанность. Элли понимала, что осуждение волшебника нельзя не брать в расчет.       Почти свернув за угол, Гэндальф вдруг остановился и с сожалением посмотрел на Элли. — Леди Галадриэль надеется поговорить с тобой. Когда-нибудь. Ты должна будешь рассказать ей свою историю, девочка. Нельзя проявлять неуважение к эльфийской владычице и… носить подобный груз в душе. Он способен свести с ума даже опытный разум. Что ж, увидимся на рассвете.       Кивнув ей, он скрылся за белоснежной колонной, оставив Элли наедине с закатом. Она провожала тоскливым взглядом каждый луч, дыша глубоко, чтобы успокоиться и придать мыслям ясность. Она бы могла просидеть там всю ночь, так и не сомкнув уставших век, если бы не Фалаэль, пригласивший её на ужин в последнем безопасном пристанище к востоку от моря.