Виноградный мальборо

Когда Тэхён впервые услышал от Минджуна, что им стоит поговорить, Ким думал о разном, но точно не об этом. А сейчас сидит в своём подъезде и раздумывает о сложившейся ситуации. Маленькая стрелка на наручных часах уже давно попрощалась с цифрой четыре, но алкоголя в бутылке осталось ещё около половины. Режиссёр вышел прогуляться всего на час. Купил себе то, что первым попалось под руку в алкогольном отделе круглосуточного магазина, и засел на детской площадке закрытого детсада, перелезая через забор. Вряд ли его заметят: дождь льёт такой, что никто из охраны не осмелится прогуляться по территории глубокой ночью во время ливня. Он слишком долго держал всё в себе, старался быть сильным, правильным, бороться с собой, со своими мыслями, желаниями и стремительными переменами в личной жизни, которые не поддаются ни малейшему его контролю. Он устал. Тэхён действительно устал… И ему требуется отдых. Где-то недалеко, за забором детсадовской территории, он замечает свет уличных фонарей. Переводит взгляд и сквозь пелену ливня видит, как жёлтый свет освещает влажные грязные дороги, по которым бьют агрессивные капли. Нега берёт своё. Дождь успокаивает, затягивая парня в свои противные, но отчего-то приятные объятия, и он закутывается в пальто и шарф посильнее, прикрывая слипающиеся глаза на пару минут. Тёмный зонт одиноко лежит рядом, а капли с него тихо стекают на скамью, впитываясь в покрашенное дерево. Внутри него когти, которые оставляют кровавые полосы, а рядом — холод, гнилая опалая листва и грязь, которая вскоре засохнет на его ботинках. Режиссёр делает очередной глоток вина. Рот и горло обжигает дешёвым алкоголем, а следом он кривится, лениво протирая глаза прохладными от бутылки пальцами. Вымученная улыбка сама растягивается на горьких от спирта губах. Он не думал совершенно ни о чём, попросту не было сил и желания. Наверное, именно поэтому он не заметил, как ноги в ботинках стали неприятно холодными, а зубы начали раздражающе постукивать, нарушая личную тишину. Так что уже спустя минут двадцать он всё же нехотя вернулся к многоэтажке. Голова была пустой до тех пор, пока он не переступил порог подъезда. Тогда мысли одна за другой и начали нападать на него, как рой назойливых пчёл, от которых желаешь поскорее спрятаться. Они несвязные, неозвученные, и Тэхён поймать их не в силах. Нет, парень не страдал, ему не было больно или мучительно. Скорее тоскливо, вымотано и разочарованно от собственной битвы, которую он всеми силами пытался не проиграть. Парень чувствовал себя слабо, и впервые за всю осознанную взрослую жизнь хотел рядом любимого человека с нежными, тёплыми объятиями. После того, как он проснулся от очередного сна в полной тревожности, сердце колотилось так, что ему пришлось срочно нацепить на себе первые попавшиеся тёплые вещи и сбежать из собственной крепости. Тэхён проспал лишь несколько часов перед тем, как в поту вскочить на кровати и дрожащими пальцами растереть лицо. Просыпался он трижды за ночь, но четвёртый раз добил окончательно. Хоть выпитый алкоголь и притупляет сознание, но от воспоминаний сильно саднит в горле и на сердце, а в висках привычно и ненавистно давит. Насыщенный прошедший день долбил по его организму, как бешенный, но возвращаться обратно в свою комнату он не хотел. Там уютно, атмосферно, и вкусно пахнет. А здесь никакой романтики. Лишь белый свет и голые стены, которые, хоть немного, но не дают упасть обратно, держа его в сознании. Поэтому сейчас, сидя на ступенях возле своей квартиры, он смотрит куда-то вниз, полностью погружаясь в собственные мысли. Здесь до ужаса тихо, чисто и нет ничего лишнего. Спереди него окно, которое выходит на вскоре оживлённые улицы Сеула. Но он видит в нём лишь отражение белого подъезда. За окном он оставил всё, что его тревожило, и сейчас, не имея желания допивать остатки вина, медленно и лениво размышляет, прижавшись виском к стене и выпрямив ноги. Пару минут назад он просмотрел планы на день и, подметив, что по списку пары, съёмка и тренировка, с тяжёлым вздохом и смешком опустил лицо на свою ладонь. Ему бы выспаться и привести себя в порядок, но в квартиру всё равно заходить не хочется. Пару часов назад он ответил Минджуну «хорошо», получил от того счастливую гифку с поцелуйчиком и заблокировал телефон. А сейчас прокручивает происходящее с «трезвой» головой. Тот хочет остановить абсолютно всё, что у них было. Прекратить флиртовать, обсуждать будущее и желанные свидания. Общаться, как друзья, которые знают, что нравятся друг другу. Тэхёну это кажется забавным. Что стало причиной подобного решения, он не знает, а перечитывать чат в поисках момента «что-то не так» — худшее, что он может для себя сделать. Но, наверное, Минджун полностью прав — им стоит подождать до встречи, перед тем, как признаваться в любви и строить планы на общее будущее. Минджун сделал всё так, как не осмелился бы Тэхён: рассудительно и здраво. Им стоит приостановиться слегка, ибо тогда, если всё пойдёт нехорошо, разочарование, боль и чувство вины будут затмевать всё хорошее, что у них было. Да и не дети ведь они, чтобы строить воздушные замки на расстоянии, ни разу ещё не встретившись в реальности. С этим он немного налажал и сейчас это признаёт. Только вот он зарывается в свой тёплый, но пропитанный сыростью серый шарф, не потому что Минджун сделал всё правильно, а потому что лишь сейчас понимает, что омега был единственным, кто держал нежеланное Тэхёном в узде. А сейчас, когда он этого лишился, чувствует, как будто убрали ошейник — который сам же нацепил — с шипами: делай, что пожелаешь, ничего не будет. Ведь омега чётко дал понять, что они абсолютно свободны. От этого факта теперь ком в горле душит. И не потому что младший может перестать к нему что-то чувствовать или найти другого (он, в принципе, никогда никого не ревновал), а потому что теперь попросту не будет за что зацепиться, отталкивая мысли о Чонгуке. И от понимания этого чертовски дерьмово. Ибо отвергать всё это — одно, а признаться самому себе, осознать и смириться — совершенно иное. И Тэхён до сих пор не готов и не желает этого. Данная мысль заставляет его потереть свою шею, и картина сна болезненно и моментально всплывает в голове, пуская импульс в каждый сантиметр кожи и сердца. Чонгук целовал его в очередной раз, страстно, нежно, жарко; покрывал поцелуями за ухом и спускался к ширинке горячими ладонями. А Тэхён сам сдавливал чужую шею, менял их местами, прижимая парня к себе, нажимал на тот блядский крест и царапал поясницу младшего, чувствуя, что всё внутри него сейчас просто взорвётся от эмоций и притяжения. А после он увидел Минджуна... Опять. Повернул голову, когда открыл больше доступа к своей шее для альфы, и увидел омегу. Никаких чётких черт лица и тела, никаких характерных признаков внешности, лишь адская боль в больших, невинных глазах. И как же это режет по внутренностям раскалёнными, острыми воспоминаниями. — Всё ещё хочешь к нему? — шепчет альфа ему в тонкую, чувствительную кожу, а после ладонью под кромку штанов залезает. Тэхён чувствует, как вот-вот сломается, как болезненно проиграет, предаст самого себя, близких и Минджуна. Он цепляется за Чонгука, как за чёртову спасательную шлюпку, резко хватаясь за его запястье. Его пробирает, он дёргается и кусает губу, глядя на парня в коридоре. И так отчаянно и ошарашенно, что ненависть к себе и противоречивые эмоции его просто разрывают, а в глазах застывает влага. Хочется произнести имя омеги, окликнуть его и раскаяться, но вместо нужного имени вылетает сдавленное и протяжное «Чонгук». И Тэхёна ломает... — Я здесь, — нежное в ответ, обволакивающее сердце, зарытые пальцы в блондинистых волосах и мягкий поцелуй, обволакивающий теплом всё ужасное, что есть в старшем.        Минджун в проходе исчезает... Исчезает так, словно его никогда здесь и не было. А Тэхён просыпается во всём сердцем ненавистном ему чувстве.

***

— Как вчера прошла репетиция? — бросает Хосок, глядя на пульсометр. — Чимин разве ничего не написал? — запыхавшись спрашивает младший. — Не похоже на него. — А есть что писать? — слышно старшего хуёво, но всё же Чонгук суть улавливает и хмыкает. Вчера парень остался ночевать у него, не желая тревожить маму поздним возвращением домой. Да и времени осталось немного на сон, так что принял это решение без колебаний. Всё равно Хосок на квартире недалеко от его дома, и, по идее, должен был заехать к нему утром. Только вот он никак не ожидал, что через несколько часов сна в него швырнут спортивную одежду, врубят громкие биты и заставят просыпаться раньше запланированного. Чонгук, конечно, знал, что Хосок пидорас, но не настолько же. А сейчас, прикрывая уши от какого-то переделанного в ремикс рэпа, чувствует себя словно в аду. Кажется, он напрочь забыл, что Хосок каждый день бегает по утрам. — Если сейчас пойдёшь в душ, а после на пробежку, не будешь чувствовать себя дерьмом из-за вчерашнего дня, — говорит ему парень, спокойно чистя зубы. — Я буду чувствовать себя дерьмом из-за того, что ты меня разбудил, — мученически и хрипло мычит, и, не желая сталкиваться с ярким, искусственным освещением гостиной, зарывается головой под подушку (под ту, в которую кончал однажды, но постирал ведь). Чувствует он себя, мягко говоря, уёбищно. И всё, что ему сейчас хочется — это исчезнуть в тишине и мягкости тепла постели. — Ты актёр, Чонгук. Ты в принципе со сном дружить не должен, — доносится откуда-то с коридора. Весомый аргумент, от правды не убежишь. Джин тому яркий пример. Актёр выдыхает, прикрывая глаза, и всеми силами пытается смириться со своей сегодняшней судьбой. Это получается лишь после слов: «Вставай, это полезно. Тем более, сегодня ты ещё успеешь умереть». Тогда он и садится на диван, свешивая ноги, и лицо растирает, но глаза открывать не желает. Только вот упирается ладонями в постель, ощущая холодок на оголённой спине, кривится и прощается с жизнью. Сегодня у него пар нет. Зато вместо этого он несколько часов будет проводить мастер-класс и вести тренинги от университета, а вечером его ещё ожидает первый день съёмок клипа корейского артиста. А это, как всегда, пиздец волнительно. Кажется, он опять падает на подушку… Просыпается во второй раз лишь когда Хосок выходит уже одетым на кухню, и только тогда Чонгук еле как приподнимается, плетясь в душ. Всё равно после этих треков импульс в каждой клетке отдаётся. Вряд-ли уснёт ещё раз, хоть и чувствует, как усталость предательски на него давит. Не приходит он полноценно в себя даже тогда, когда они выходят на улицу. Тогда Чонгук и вспоминает, что такое конец осени и ранний подъём. Во дворе так себе. Тихо, сыро, холодно, облачно и темно, фонари уже выключили, а солнца из-за туч не видно. Даже яркие листья уже потеряли свою краску, становясь гнилыми и тёмными. Никакой эстетики. Чонгуку хочется вернуться обратно. Но зато настроение делает энергичная музыка. Один беспроводной наушник Хосок отдал Чонгуку, а второй оставил себе. Младший концентрируется на музыке и понимает, что в голове нет лишних мыслей, как, собственно, уже и сна. — Есть ли что писать? — переспрашивает он Хосока. — Смотря, что студенты заметили, — бросает он и оббегает длинную лужу, дабы в следующую секунду побежать по большим ступеням вниз к реке. Там, на песке, давно уже понаставили уличных тренажёров, и Чонгук уверен, что сейчас они холодные и мокрые. А когда приближается к ним, то улыбается от собственной догадливости: все покрыты влагой от ночного ливня. После пробежки в горле сухо, хочется курить, а потного лба касается противный, прохладный ветер. Это бесит, и Чонгук хмурится, трепля себя по волосам, а следом ощущает, как с тренажёра на макушку падает холодная капля. — А что заметил ты? — догоняет его хён, а найдя привычное и более-менее сухое место, начинает растягивать верхнюю часть тела. — Нам нужно было сосредоточиться на спектакле, — забирает актёр бутылку у старшего и выпивает сразу половину. Хосок на это что-то отвечает, и звучит это, как комплимент, который толком-то не понять. Чонгуку он не по вкусу, так что парень скептически улыбается и пробегается языком по губам. Чувствует моментальную прохладу на них и выдыхает, ловя взглядом исходящий со рта пар. Его бесит, что все пытаются разглядеть какой-то агрессивный момент межу ними на репетициях. Друзья, актёры и студенты с Чимином во главе. Но они буквально обесценивают всё, делая из них каких-то недозрелых студентов, напрочь забывая о том, что Чонгук и Тэхён чертовски профессиональны в своих сферах. И даже если бы Чонгук не был влюблён, он бы запихнул свою ненависть на самое последнее место, дабы сыграть в спектакле настолько безупречно, насколько сможет, выкладываясь на все сто. И актёр просто уверен, что это абсолютно взаимно. Ибо, не смотря на агрессию и ненависть, они не рискнут ставить на кон мечты всей жизни мгновенные эмоции. Из-за этого он трёт глаза, ощущая холод на веках, а после переводит взгляд в противоположную от хёна сторону. Рядом совершенно никого и довольно тихо, но на противоположном берегу реки можно заметить проезжающие автомобили оживлённого Сеула. Только вот они настолько далеко, что даже ничего не слышно. Парень вздыхает, находит взглядом ближайший тренажёр и проводит по нему рукавом спортивного костюма, убирая влагу. Холодно. Но Чонгук всё равно присаживается ненадолго, глядя на хёна. А тот, кажется, даже не замечает этого: потягивается к кончикам кроссовок и не говорит ни слова. Чонгук буравит его взглядом, а после решает отвлечь хёна от этой сосредоточенности. Ну так, внимание привлечь. Так что сглатывает и серьёзно выпаливает: — После пары он прижал меня к стене и чуть не поцеловал, а на репетиции его запах часто усиливался при виде меня, — говорит он то, что первым приходит в голову. Хосок замирает, а Чонгук даёт ему несколько секунд и, не успев перевести всё в шутку, слышит мёртвое: — У него ведь... Нет запаха. В голову ударяет моментальное «а, ой», но перед собой он уже видит неожиданно побелевшее лицо старшего. Хосок перестал даже разминаться и выглядит так, как будто его жизнь в мгновение разделилась на «до» и «после». Точно... Он ведь только что буквально намекнул на то, что Тэхён с Чонгуком... Хочется истерически засмеяться в голос, но актёр лишь улыбается, подходя к старшему, и по плечу похлопывает, имея агрессивное желание просто переключить тему. О нетрадиционных отношениях они никогда в жизни, помимо косвенных шуток, не говорили, не было причин. С Чимином всё понятно, но Хосок... Чонгук понятия не имеет, как тот относится к подобному, даже предположить не мог реакцию. А сейчас, глядя на старшего, понимает, что проебался в том, что никогда не спрашивал об его отношении к геям. Теперь главное в панике не переключиться случайно на одного из своих персонажей, полностью выдавая себя. Хосок-то за секунду вычислит, если он начнёт косить под дурачка. — Я шучу, хён. Видел бы ты себя, — отличительно громче обычного выпаливает он, на что встречает резко вздёрнутую бровь от старшего. Актёр отходит на несколько метров и ступает на влажный песок, наблюдая, как на нём остаётся след от кроссовка. — После пары он прижал меня к стене и чуть не врезал, но передумал и ушёл. Целую пару сидел до этого очень странным, а на репетиции был не очень добрым. Ничего нового и необычного, — выпаливает он уже откровенную ложь. Даже думать не хочется о том, что Хосок может его осудить. Хосок, мать твою! Это даже звучит смешно. Так что лучше всего просто оставить этот момент и переключиться на иную тему. Об этой херне он подумает немного позже (или же никогда). — В столовой? — наконец спрашивает Хосок, и голос его звучит хрипло. — Что? — В столовой он начал злиться? Что хён увидел вчера, Чонгук не знает и спрашивать не собирается. Так что просто скинет злость режиссёра на то, что Тэхёна заставили сидеть на перемене с ненавистным ему альфой. Кто бы не разозлился, действительно. — Возможно, — легко пожимает плечами Чонгук. — Но я ещё на паре с омегой переписывался. — С какой? — Ну с той, эм… — а имени-то он так и не знает. Тэхёну было лень, а Чонгуку теперь как о нём рассказывать? Непродуманно. Вот он постарался. — С которой я ещё ролил. — А, эта, — невольно расслабляется Хосок (младшему это не очень нравится) и возвращается к растягиванию верхней части тела. Чонгук за ним наблюдает, играясь в кармане с пачкой сигарет. Та под пальцами шершавая. И он то открывает её, то закрывает обратно. Занимательное развлечение, нервозность убирает качественно. — И при чём здесь Тэхён? Ты сказал это просто так, или всё же думаешь, что Тэхён и есть омега? — беззаботно спрашивает старший. Чонгуку кажется, что у него сейчас начнётся истерика. Он даже дёргается, сжимая пальцами бумажную пачку. Только расслабился ведь. — Брат, как давно ты перестал понимать мои шутки? — хмыкает Чон и наклоняется, хватая в кулак мокрый песок. Тот холодный до жути, а руки после него будут грязными. Но он всё равно играется пальцами с песчинками, разглаживает и рассыпает их. Немного падает и на кроссовки, на что Чонгук лишь злорадствует, ибо они принадлежат хёну. — Если бы он был омегой, то у меня бы, во-первых, не встал на него хуй; во-вторых, меня бы вырвало; в-третьих, это было бы слишком тупо; в-четвёртых… — Как и то, что ты притворяешься Минджуном, — перебивает его Хосок. Минджун. От упоминания имени вымышленной омеги всё тело передёргивает от моментального и острого тока. Чонгук окончательно теряет улыбку, ощутив, как его горло резко сдавили, впившись в кадык острыми ногтями. Ненавистно слышать своё второе искусственное имя. И, кажется, в чём Чонгук даже не сомневается, резкое напряжение младшего было так сильно заметно, что даже Хосок понял, насколько желанная месть приобрела непредвиденные последствия. — Так что произошло на репетиции? — спрашивает Хосок, улыбаясь уголком губ. Сколько там осталось к универу? Очень хочется поучиться. Чонгук ненавидит лгать, более того, он терпеть этого не может настолько, что его передёргивает лишь от того, что часть фактов он оставляет при себе, не позволяя им быть озвученными. Но как бы он не доверял Хосоку, рисковать парень не хочет: не сейчас и не в ближайшее время. Поэтому опять говорит лишь часть правды, запихивая остальное «на потом». Хосоку ответить всё же что-то нужно, но закончить этот разговор о репетициях он хочет сильнее. Но только вот Чонгук не желает обсуждать то, чего ещё даже нет. Боится, что произнеси он вслух что-то настолько личное, как мимолётные разговоры с Тэхёном, то они прекратятся, оставляя за собой лишь призрачные воспоминания. Они и так еле-еле перекидываются несколькими нормальными фразами. И Чонгук настолько сильно ими дорожит, что боится выпустить из памяти хоть одну из них. Будь то «Ты не относишься к разряду «любой»» или «Репетиция через пять минут». — Мы нормально общались. Порой, конечно, бросали друг другу колкости, но это не удивительно, — говорит младший без доли энтузиазма. Хочется всё вывалить на друга и рассказать о своих чувствах, но лишь сжимает зубы и подходит к реке, дабы промыть руки от песка. Вода ледяная, так что следом парень вытирает и растирает ладони о штаны. Поигрался с песком, а сейчас на ладони дует, желая поскорее согреться. Вот теперь курить хочется пиздец сильно. — Меня больше заботит момент с «нормально общались». Куда подевалась ненависть? — улыбается Хосок. Может, хватит вопросов? Ну пожалуйста. — Не думаю, что она исчезла. Чонгук переступает с ноги на ногу, а после всё же вытаскивает желанную пачку сигарет и отходит в сторону, дабы дым не попадал на старшего. Он подносит огонёк к фильтру, тянет время, а после пытается сделать затяжку. Прикурить получилось не с первого раза, но после длинной крайней, он пустил едкий дым в прохладный и влажный слабый туман. Камень, который застрял в горле с упоминанием омеги, начал постепенно разбиваться, а сжавшие горло пальцы — расслаблять хватку. И только после пятой глубокой затяжки Чонгук наконец выдохнул всё напряжение от разговора и недосыпа, прикрывая глаза. А ведь последние сутки были идеальными: Тэхён рядом и милый сон с ним. Да даже почти от придуманной омеги избавился. Вчера он целый день выносил желанную идею, томил себя, прокручивал в голове реакцию старшего. Чонгук хотел избавиться от Минджуна. Но не так, чтобы навсегда, а так, чтобы переключить внимание режиссёра с вымышленного персонажа на реального человека. Да, он наделил омегу многими своими качествами, да, он вёл себя максимально естественно с ним, насколько это в принципе возможно в его случае. Но Чонгук более, чем уверен, что предстань он сейчас перед Тэхёном в истинном обличии, режиссёр просто его пошлёт. Это в лучшем случае, в худшем — разобьёт его голову о бетонную стену. Чонгук этого не хочет. Как и не хочет видеть, как тот ломается, разрываясь между двумя парнями. Чувствовать это херово, и Чонгук благодарен глупости Тэхёна, что тот не заставил его находиться в таком же положении. Младший-то ведь действительно влюблён, поэтому когда он получил неожиданное сообщение от альфы с согласием приостановиться, то чуть ли не взвыл от счастья в подушку. У него есть шанс проявить себя. И он знает, что Тэхён откроется ему после этого, что у того просто не останется сил перед самим собой. А Чонгук не планирует вести перед старшим себя, соответствуя тому образу, которого знают многие в университете и за его рамками. Напротив, хочет теперь быть с Тэхёном настоящим, а не тем парнем, который ебётся со всеми подряд и может в любую секунду врезать (нет, он может, просто сосредоточимся на хорошем). А тот, с которым альфе просто будет комфортно и хорошо. Как он это сделает, в душе не ебёт. Но просто будет тем, кем он есть в кругу близких. Это, по крайней мере, лучше, чем притворяться омегой по интернету. Актёр даже не особо заметил, что затянул со временем дольше, чем планировал. Лишь когда поймал на себе внешне незаинтересованный взгляд Хосока, понял, что от него ждут продолжение фразы. «Как бы отреагировал Хосок, если бы узнал обо всём? Интересно». — Он намекнул мне, что не хочет быть со мной друзьями, — говорит Чонгук. — Не то, чтобы я желал этого, точнее не дай Бог. Просто это то, что он мне сказал. Он не хочет быть друзьями. Поэтому я не думаю, что мы когда-нибудь с ним сблизимся даже в плане приятелей. Просто общение на репетициях и в общей компании. Не более. — Но ты не хочешь больше его бить? — кажется, все сказанные Чонгуком слова ранее кинули в игнор. — Всегда хочу, — ухмыляется младший, привычно и неосознанно начиная двигаться, повторяя элемент давнего танца. Теперь он курит, нормально общается, так что энергия само собой появляется, а её нужно куда-то девать. — Но не могу, — пожимает плечами и опять затягивается. — Если я ударю его, то мне потом пизда от Намджуна. — Тебя раньше не заботило это, — щурится тот, всё ещё делая какие-то упражнения. Это надолго. — Да. Именно. Но раньше я не был главным актёром в экзаменационном спектакле Тэхёна. — И тебе не хочется испортить этот спектакль? — насмешливо. Чонгук приподнимает брови, мол «Серьёзно?» Даже останавливается, устало глядя на того. Что за оскорбление? — Хосок... — Хён. — О Боже. Хосок-хён. Это мой шанс подзаработать и показать себя. Если я испорчу спектакль, то моей карьере пизда. Тем более, кто после захочет работать с неуравновешенным актёром? А у меня только по проектам и деньгам всё нормализовалось. — И теперь приходится терпеть высокомерного Тэхёна? — О да, — оживляется Чонгук. — Ты бы его видел. Он ещё ведёт себя так, как будто самый пиздатый там, — Чонгук не врёт, но это не значит, что он не хочет встать на колени перед ним и взять его член в свой рот. Хосок смеётся, слышит это не впервой, а младший улыбается: хён не умеет читать его мысли. — Если он самый главный, это ещё не значит, что все ему должны жопу лизать. — Думаю, есть там несколько человек, которые хотят ему не только лизать жопу, — прыскает старший. Чонгук еле сдерживает себя, чтобы согласно не закивать, ибо он буквально один из них. Где-то на первом месте из всех первых мест. Ведь истинный Тэхёна здесь он. — Блять, Хосок, ну ёп твою мать. Ты серьёзно? Мне сейчас мерзко станет. — А до этого не было? — Не так сильно! — Рад слышать прежнего Чонгука. А то я уже по нему соскучился. — Не выёбывайся, я никуда и не девался.

***

Тэхён так и не уснул. С тяжёлым вздохом он пришёл домой, так и не допив бутылку вина, но скурив всю только купленную одноразку. Он кое-как снял обувь и уселся на диван в гостиной, врубив рандомный фильм. Помнит его очень смутно, скорее будет правильнее сказать, что не помнит даже название и сюжет. Но зато он все полтора часа смотрел в большой экран, не отвлекаясь и не анализируя. Вот только сон его затягивал с каждым разом всё сильнее, но уснуть всё равно так и не получилось: как только прикрывал глаза, расслабляясь, сразу дёргался, испытывая тревогу, учащённое сердцебиение и жжение во всём теле. Он понимал, что до выхода с дома осталось всего пара часов, а он пьяный, уставший и максимально заёбанный. Любой другой на его месте наплевал бы уже на недавний сон, на Чонгука, на всех остальных и просто бы вырубился хоть на полу в коридоре. Но помимо тревожности, Тэхён думал ещё о том, что не проснётся вовремя, если ляжет спать сейчас. Поставь он даже сто будильников, на первом же телефон улетел бы в стену. А он вещи бережёт. Так вот и сидел, пил остывший чай без сахара и грелся под одеялом, дабы не простыть. Лишь после того, как фильм закончился, парень с сильной головной болью принял душ, который алкоголю помог немного выветриться, закинул стирку и привёл себя кое-как в порядок, простояв возле зеркала около получаса. Немного взбодриться у него получилось, но всё равно чувствовал себя вялым и потерянным в пространстве. А после того, как он минут двадцать пялился в одну точку, так вовсе хотел прильнуть к подушке и не высовываться с неделю. Есть не хотелось вообще, аппетита ни капли, так что в итоге просто впихнул в себя пару ломтиков шоколада и, стоя возле большого окна на кухне, привычно считал свободное время в сутках. Сегодня по парам у него разгрузка. Всего две первые, и то короткие. До съёмок семь часов, а если учитывать час на дорогу, то у него будет три часа свободного времени. И либо он может поработать над фильмом, либо спрячется где-то и тупо выспится. Только вот спать ему хоть и дико хочется, но на съёмках себя овощем чувствовать не желает. А это значит, что сегодня тренировку он перенесёт с вечера в свободное окно, после чего поедет на фотосессию, а там уж и домой спать до победного. А завтра… Что завтра? Пары, встреча в кафе, о которой они договорились вчера, и репетиция спектакля. Только вот в график ещё нужно вписать Чимина, с которым необходимо обсудить предстоящий летний фильм Тэхёна. Он и будет его самым последним экзаменом... Что ж, начало недели у него выдалось не очень привлекательным, поэтому он уже с нетерпением ждёт того момента, когда вернётся домой и упадёт на кровать, проваливаясь в сон. А если ему опять приснится Чонгук, то он собственноручно приведёт настоящего младшего к себе в комнату и заставит читать безобидные детские сказочки, чтобы ничего лишнего его сон и близко не тревожило. А пока лишь одна из пар закончилась, после которой он сидит в тихом холле на первом этаже университета, спокойно попивая сладкий кофе. Джин на него пялится уже несколько долгих минут, на что Тэхён в очередной раз устало закатывает глаза и переводит взгляд в окно, незамысловато разглядывая иногда проходящих мимо студентов. Их немного, погода — хуйня, но Тэхёну от неё спокойно. Он несколько часов ждал утро, чтобы переключиться с ужасной ночи. Так что ему прекрасно подходит и такая слякоть за окном. Кажется, что старания привести себя в порядок и скрыть своё состояние были абсолютно тщетными. Джин всё равно сидит напротив и смотрит на него так изучающе, как будто залезает под самую кожу, царапая её ногтями. Тэхён лишь выдыхает дым с виноградным послевкусием и выдавливает мимолётную, слабую улыбку, заранее проигрышно надеясь, что она сработает и друг отвернётся. Но нет. — Ты опять не спал всю ночь? — щурится тот и лишь на мгновение отвлекается на свой молочный коктейль. Где он его отрыл, Ким понятия не имеет. Но предполагает, что в столовой Чимин опять что-то замутил к приходу гостей. — Всего лишь полночи, — хрипло отвечает, а после прокашливается. — Не пизди. Выглядишь так, как будто несколько дней не ложился, опухший и синяки под глазами. Тэхён скептически приподнимает брови: омега преувеличивает. Его состояние могут выдать лишь глаза и улыбка, которая не выглядит искренней. — Бессонница или очередной плохой сон? — догадывается тот. — Второе. — Что снилось? Тэхён машинально и слабо дёргает уголком губ, игнорируя вопрос. Говорить о наболевшем он не хочет. Не хочет произносить вслух то, что царапает внутренности уже который день подряд, ведь это будет означать одно — он принял своё желание к Чонгуку. Так что выпаливает — по его скромному мнению — самое безобидное, решая хоть чем-то поделиться с омегой. — Вчера ночью Минджун сказал, что нам не стоит спешить в романтических отношениях. Сказал, что нужно сначала встретиться, а после думать, что делать дальше, — говорит он спокойно, зарываясь пальцами в свои волосы и массируя кожу головы. — Во как, — тянет Джин и цепляет пальцами ниточки на своей кофте, сминает их и кивает. И только ему самому известно, о чём раздумывает. — Это умно, — Тэхён в удивлении ведёт головой, замирая. Разве не Джин был первым, кто так сильно желал, чтобы Ким с омегой начали общаться? — Тебе больно? Что ты ответил? Ты из-за этого не спал? Тот смеётся и хмурится — даже звучит смешно. — Нет, — произносит, — не из-за этого, — Тэхён привык к тому, что Чонгук снится ему каждый раз после их близких взаимодействий, поэтому порой вечером пьёт таблетки для улучшения сна и снятия тревожности. Только вот сегодня он забыл об этом из-за сообщения Минджуна, которое — плюсом — стало для него неприятным дополнением. — Мне должно быть больно? — Ты выглядел влюблённым. — Это так и есть. И это правда. Его чувства ни капли не ослабели, лишь притупились сегодняшней странной ночью и тяжёлыми мыслями. Но он всё ещё не понимает, как можно быть влюблённым в одного, а хотеть — другого. Тэхён даже не знает, запутался он в собственных ощущениях или просто ёбнулся. Эти мысли опять берут над ним верх и, кажется, омега чувствует это как никто иной. — Хэй, — зовёт его Джин, и Ким только сейчас понимает, что опять завис, глядя в одну точку. Они сидят в левом крыле главного корпуса, а именно, напротив столовой, и Тэхён незамысловато следит за тем, как студенты сменяют друг друга, заходя обедать. Только вот их разделяет находившаяся посередине аллея с голыми деревьями и прохладными, влажными от ночного дождя скамейками. Где-то по другую сторону от них нестихающий шум университета, в котором активно замешаны многие студенты, в особенности Чимин и Чонгук. Тэхён же появляться среди них пока не намерен, не сейчас. — Что? — Что тебе нравится в Минджуне? — неожиданно. Тэхён на этот вопрос вопросительно щурится: «Всё?» — Я имею ввиду, это буквально единственный человек, в общении с которым у тебя любовно горели глаза. Почему? Что в нём особенного? Сколько бы я не проделывал попыток тебя с кем-то познакомить, увенчался успехом какой-то рандомный бармен с Твиттера. Джин звучит слегка обиженно, и режиссёр его полностью понимает, от чего и смеётся, а следом и оживляется. — Он всё же не был барменом в том клубе, как я и говорил, но он видел меня и постеснялся познакомиться. Его подруга с нашего университета, так что дала мой аккаунт, — облизывает губы Тэхён и откидывается на спинку диванчика, расслабляясь. Вспоминать Минджуна приятно, хоть немного не по себе, но всё равно приятно. От мыслей о парне с интернета под кожей разливается желанное тепло и спокойствие, и он мечтательно проводит указательным пальцем по нижней губе. — Мне нравится в нём всё. Абсолютно. Его манера общения, вкусы, интересы… Он часто был с младшим на связи: свободное время уделял ему, разделял просмотр чего-то развлекательного, музыку, утро, день, ночь и вечер, радость, усталость и переживания. Всё это уже делилось на двоих. Он не отдавал половину своей жизни Минджуну, напротив, позволял омеге полностью погрузиться в его, позволял стать неотъемлемой частью его мыслей и каждодневной рутины. Тэхён с ним был счастлив. Привыкший к свободному одиночеству, он просто нашёл того, с кем желал разделить свою жизнь. — Ощущение, что я слышу это с параллельной Вселенной, — произносит омега. — Иногда я тоже об этом думаю. Но когда я в очередной раз слышу «стой, замри, я сделаю себе чай, я на секунду», то мне кажется, что всё же он немного реален, — слабо улыбается парень. Желание вскочить и написать младшему опять давит во всём теле, и он нехотя засовывает его поглубже. — Мне нравится, как он дерзит мне, как любит смущать и катать на эмоциях. Получается, конечно, не очень. Но попытки неплохие. Нравится, когда он покрывает что-то матами, кричит, а после спрашивает «а у тебя как дела?» Тупо шутит и сам же кринжует с этого. Нравится, когда делится со мной своими переживаниями, плохим настроением и счастливыми моментами. Нравится, когда он скидывает мне стикер белого мишки, который просится на ручки. И это происходит крайне редко, ибо после он начинает выёбываться и делать вид, как будто не он только что хотел любви. И, блять, он готов растечься лужицей в эти моменты, ибо выёбистый Минджун сплошная его слабость. Тэхён устало прикрывает глаза и в очередной раз треплет себя по волосам. Как бы он не пытался скрыть это от самого себя, но чувствует тоску не меньше, чем до сегодняшней ночи. Ему хочется к своему Минджуну. Хочется обменяться слащавыми стиками и поцелуйчиками. А ещё очень хочется ответить на утреннее пожелание доброго утра и на новость, что его вытащили бегать в самую рань на холоде. Вот только отвечать на новость, что он снился омеге, Тэхён не горит желанием. Так что его телефон разумно и заранее спрятан в сумку, дабы не сорваться. А сам режиссёр неосознанно переводит взгляд на омегу, но замечает в глазах того лишь искры долгожданного восторга и счастья. Кажется, тот уже не совсем обижен. — Воу… — беззвучно произносит Джин одними губами. И эта реакция Тэхёну очень нравится. Теперь ему хочется поделиться своими чувствами с Джином. Хочется показать того, кто занял значительную часть его жизни. Хочется, чтобы Джин понял его, одобрил и принял. Поэтому и говорит: — А ещё улыбка. Блять, клянусь, я однажды полчаса на неё смотрел, — и это очередная правда. — Хочешь покажу? Это всё ещё единственная фотография, ибо этот пиздюк не желает делиться своим лицом. Джин смеётся, а после быстро кивает, придвигаясь ближе. — Что за вопросы? Конечно! Ещё спрашиваешь. Ким ведёт по своим пересохшим губам языком, отталкивается от спинки синего дивана, вытягивает из кармашка сумки телефон, заходит в отдельную папку, открывает нужную фотографию и передаёт смартфон омеге. Он наблюдает, как тонкие, длинные пальцы с аккуратными подстриженными ногтями забирают его айфон. Всё дерьмо, которое преследовало его с вечера до сегодняшнего разговора, давно исчезло, как только он погрузился в воспоминания. И сейчас Тэхён лишь нетерпеливо ожидает, что Джин сделает омеге комплимент, а после бросит что-то о свадьбе и «пожалуйста, можно крестить ваших детей?» Может даже намекнёт, что из-за его влюблённости в Минджуна никакой Чонгук не затравит его разум. Но улыбка с лица того стремительно меркнет, и Тэхён напрягается. Он чувствует, как омега сжимается, как дыхание того стремительно учащается. И Тэхёну это не нравится. Его это пугает. Он щурится. Джин молчит десять секунд, двадцать, тридцать. И Тэхён неосознанно царапает ногтями свои пальцы.        — Ты сейчас шутишь? — спустя долгую минуту наконец произносит Джин, и его голос звучит слишком сдавленно, слишком непривычно. Его слова настолько отличаются от ожиданий Тэхёна, что как будто бьют тёмным пятном по белому листу. Альфа ловит на лице омеги растерянность вперемешку с паникой. И, видя судорожное, глубокое дыхание, искры в глазах напротив и нервные движения пальцев Джина, внутри Тэхёна начинает бить «что-то очень не ок». — Нет, — вопросительно. Тот переводит взгляд с него на телефон, и обратно. И ещё раз, и ещё. А после издаёт нервный смешок и дрожащими руками тянется к своему коктейлю, делая большие глотки. Тэхёна от этого передёргивает. — Чего ты так реагируешь? — непонимающе. Он забирает телефон, бросает взгляд на улыбку, убеждаясь в том, что показал правильное фото, и под пристальным чужим наблюдением за своими движениями растерянно суёт вещь в карман. — Нет, Тэхён, это ведь рофл, да? Клянусь, если это очередной стёб твоего сонного мозга, то он слишком шикарен. Тебе срочно нужно выспаться. — Какой, нахуй, стёб? — хмурит брови и ведёт он головой. Соображает слабо, и всё, что он хочет, это чтобы Джин объяснил свою реакцию, ибо у Тэхёна даже нет сил, чтобы злиться или докапываться. — Тэхён, это ведь… — Привет, — рядом звучит слишком знакомый хриплый голос, и у Тэхёна от этого сердце летит куда-то вниз, ломая прежнее состояние, как хрупкую палку.        Он поворачивает голову в сторону звука и ловит громкий несдержанный смех Джина. Чонгук стоит твёрдо, ровно и уверенно. Он в свободной одежде: белая майка и большая клетчатая зелёная рубашка. Снизу голубые свободные джинсы с огромными дырами в районе колен, и массивные ботинки на шнуровке. Волосы оголяют половину лба, а глаза светятся, сопровождаемые яркой улыбкой. У Тэхёна всё плывёт перед глазами, и ему приходится несколько раз проморгаться, дабы осознать, что ему не мерещится. Он знал, что Чонгук собирается сегодня принять участие в дне открытых дверей. Но вот только он не задумывался о том, как именно Чон будет это делать. А сейчас, когда тот стоит перед ним весь такой идеальный, яркий и наполненный энергией, Тэхёну хочется залезть пальцами в карман его джинсов и притянуть к себе посильнее. Тэхён понимает, что он его хочет. Более того, он максимально ярко осознаёт это. Кажется, он теряется в собственной усталости, в алкоголе, в потемневшем рассудке и в уйме нежеланных воспоминаний, перед которыми он сейчас бессилен. Ибо даже если сильно захочет, парень не сможет объяснить своё желание прикоснуться к оголённой коже коленки Чонгука. Он ловит себя на мысли, что разглядывает младшего вдоль и поперёк лишь тогда, когда видит, как тот тянется рукой к его тарелке с купленным печеньем, забрасывает одну в рот и выпрямляется. И это нехило растормаживает. «Какого хрена?» — проносится в голове, и Джин давится смехом.        — Я не очень хотел переться к вам, уж извините, — говорит тот, и абсолютно непринуждённо тянется за второй. Тэхён резко ловит его руку за запястье, крепко сжимая. А Чонгук еле заметно улыбается. Под собственной ладонью кожа неистово моментально начинает пылать, а вена — быстро пульсировать. — Но Намджун-хён просил, чтобы ты зашёл к нему, — обращается Чонгук к омеге, игнорируя режиссёра. Он так и не высвободил руку, даже не встал ровно, застыв всё так же над столом, а Тэхён не отпустил его, лишь на отсутствие реакции неосознанно впился ногтем в чужую кожу. И только один Джин, кажется, где-то не здесь: сидит, подперев подбородок ладонью, выпучив глаза на Чона, и лыбу давит. Тэхёна это бесит ровно настолько, насколько сильно он не понимает, что происходит. — Угу, — всё, что может произнести тот, но с места не сдвигается. Тэхён думает о том, что омега произнёс просто рандомный звук. — Так ты поднимешься? — легко спрашивает альфа, и не получив реакцию, а лишь улыбку в свой адрес, вопросительно переводит взгляд на режиссёра. Тэхён знает, что тот имеет ввиду Джина, но, встречаясь с большими карими глазами, всего лишь отпускает руку. Ответить на вопрос Чонгука он не может, поэтому возвращается в прежнюю позу и хватает одноразку, делая затяжку. Щёки пылают, и он в крайний раз скользит по Чонгуку взглядом, подмечая на нижней губе шоколадную крошку недавно съеденного печенья. В голове пролетает мысль, что младший может быть голоден. Но разве у него не было достаточно времени, чтобы перекусить перед университетом? В любом случае, долго он об этом не думает, отворачиваясь к окну. Парень концентрируется на виноградной сладости, что оседает на языке, и на собственной ладони, что крепко отпечатала жар младшего актёра. Несколько минут назад его мысли были полностью о Минджуне, после — в реакции Джина, и как бы он не хотел вернуться и всё это проанализировать, он не может думать ни о чём, помимо Чонгука рядом. И это, к огромному удивлению, его не напрягает, не вызывает бешенное сердцебиение, а наоборот — расслабляет так, словно тот собственноручно обволакивает режиссёра тёплым и мягким пледом. И он в этом чувстве растворяется, а поворачивается к актёрам лишь тогда, когда от младшего слышит: — Ты трубку не брал. Джин моментально срывается с места, и Тэхён проводит его пристальным взглядом. Что Чонгук ему сказал, он всё ещё не знал, но тот так быстро подорвался с места и спрятался за углом холла, что последняя фраза младшего просто затерялась для омеги в фоновом шуме университета. Альфа проводит ладонью по губам, бросает быстрый и мимолётный взгляд на оставшееся печенье, и отворачивается. Он знает, что если посмотрит на младшего, то столкнётся с ним взглядами, с чёрным крестом на шее и дёрнувшимся острым кадыком сверху него. Режиссёр думает об этом, а в памяти всплывает вчерашний шёпот Чонгука на балконе театрального зала. Тэхён всё ещё идеально помнит, как тот проводил пальцем возле его кожи, а на губах до сих пор ощущает чужое, обжигающее дыхание, которое тут же моментально слизывает. И он бы смутился от воспоминаний о собственном возбуждении и о яркой дрочке на периферии сознания в туалете университета, но парень слишком устал. И эта усталость блокирует все его яркие эмоции. Единственное, что он хочет, это чувствовать Чонгука рядом. Но это настолько же безумно, насколько и ужасно, поэтому опять прислоняется к спинке, опять выдыхает дым, забрасывает ногу на своё бедро и принимает расслабленную позу. А следом открывает свой скетчбук на нужной странице, дабы хоть чем-то демонстративно себя занять. Чонгук молчит. И эта тишина давит. Парень чувствует, как его тело ужасно ноет и горит от желания к младшему, а губы начинают пылать и чесаться от перетекающих в мыслях вчерашних воспоминаний. И то ли помутнение рассудка, то ли потерянность в собственных ощущениях, но ему кажется, что это взаимно. Кажется, что всё его существо тянется к Чонгуку, сталкиваясь с таким же подобным рвением... Это настолько срывает границы сознания, что сердце начинает просто бешено стучаться, заставляя режиссёра физически ощущать каждый чёртов удар. Это, наверное, сущий ад. Тэхён мысленно просто умоляет младшего не начинать с ним разговор, умоляет уйти, испариться, исчезнуть. И желательно навсегда. Ночной сон накатывает на него яркой вспышкой, и он сжимает карандаш между пальцев, одновременно этой же рукой делая крайнюю затяжку. Запах, как назло, еле заметно усиливается, и Тэхёну чертовски хочется кричать и материться. Его взгляд туманится, а вокруг всё плывёт. Мысли и желание поглощены тем, чтобы просто встать и разложить младшего на этом блядском столе, широко раздвинуть его ноги и провести языком от оголённой коленки к паху. Это выбивает всё здравомыслие, что есть в режиссёре, и он сильнее сжимает свою одноразку в ладони, желая истерически засмеяться. Кажется, что от гиперконтроля над собственными движениями, его тело в момент дёрнется, предательски являя настоящее состояние Тэхёна всему миру. И ему просто хочется что-то ляпнуть младшему, чтобы тот поскорее свалил, ибо испытывать это просто невыносимо. Но не проходит и половины минуты, как Чонгук хватает печенье со стола, оставляя режиссёру лишь одну штучку, и молча скрывается за поворотом, не проронив ни слова. Желанные запах и тепло отдаляются, и это заставляет его кожу противно покрываться холодными мурашками. Парень медленно выдыхает удушающее напряжение и бросает крепко сжимающий пальцами карандаш на стол, не рассчитав силу. Тот улетает на пол и с шумом приземляется возле высокого вазона. Тэхён лишь тупо смотрит на него пару секунд, осуждающе вздымает брови, а после шлёт его нахуй и подмечает для себя забрать его после. А как только расслабляется и настраивается над работой в скетчбуке, слышит знакомую вибрацию и нехотя лениво заходит в уведомления. Мама: Тэ, ты не мог бы приехать? В кафе с тобой сходим, расскажешь, как ты, как твои дела. Всего секунда осознания. И «Блять!» проносится не просто со скоростью света, оно выбивает землю из под ног Тэхёна настолько, что он резко выпрямляется на диване и в панике блокирует телефон. Депрессивная фаза. Ненависть накаляется в моменте, и он громко матерится, чувствуя, как его потряхивает. Парень лишь по дивану вниз под стол съезжает. Судорожно трёт лицо, губы, глаза, тяжело дышит. Он смотрит на свои ладони, а они непривычно трясутся. Тэхён моментально хватает телефон и вызывает такси. Ему нужно в зал. Сейчас. Прямо сейчас. Он больше не в норме.

***

Сегодня очередной день, когда Чимин весь в студсовете. Точнее, парень особенно погружён в университетские будни. День открытых дверей. Разве удивительно, что Чимин сейчас, как вишенка на торте? Классический костюм, цветные очки стёклами на затылке, и зачёсанные назад волосы. Сегодня он особенно красуется. Получил в Твиттере уйму комментариев, ещё и очень качественный комплимент утром от личного альфы. В принципе, он не просто доволен, староста чувствует себя заряженным на все сто, подпитываясь с каждой секундой яркой энергетикою суеты. Так что сейчас Чимин стоит возле одного из шведских столов с закусками. Парень что-то говорит однокурснику, разговаривая ни о чём, и наблюдает за проходящими студентами, преподавателями и школьниками. Новеньких он особо сканирует взглядом, считывая и предполагая их вайб, увлечения, мотивы и факультеты, которые бы подошли им. В рот летит очередная тарталетка с лососем, и он переводит взгляд на приятеля рядом, когда слышит его голос. — Они вообще не успевают поесть. Нагрузил ты их конкретно, — комментирует тот студентов, когда передаёт подошедшему подростку кусочки яблока в шоколаде. — На третьем этаже гостям еды не осталось. — Ты шутишь? К нам вообще никто из них не пришёл, — серьёзно добавляет, а староста на это лишь плечами пожимает. Конечно же, студенты, как и преподаватели с гостями, имеют полное право есть то, что захотят. Так что никто здесь и близко не обделён. Чимин, собственно, поэтому и парился чуть дольше недели, чтобы всё было по высшему классу. Но всё равно произносит иное. — Знают просто, что вы их нахуй пошлёте, тем более, это еда для школьников, — упирается он задницей о стол и в Твиттер заходит. Слух ласкает приятная и энергичная фоновая музыка, доносящаяся из колонок на этом этаже. Он никуда не спешит и просто наслаждается временем, когда может выдохнуть от привычной беготни. Сегодня он распределил всё идеально, и если что-то пойдёт не так, его позовут. А пока он просто займётся делом поспокойнее. Чимин репостит новые посты от университета и листает ленту дальше. Ничего примечательного, но несколько записей интересных всё же замечает. Фото Тэхёна, который сидит на первом этаже с Джином, и Хосока, который опубликовал огромную толпу на минусовом этаже. И если второй уже задействован со школьниками, то к Тэхёну черёд подойдёт лишь через три часа. И трое, как из модного журнала: невероятно красивые. Он бы залип на них, но утром уже одарил их комплиментами, поэтому сейчас заключительно публикует их фотографии, а после добавляет ещё Намджуна в смокинге.       

Новый пост от Daddy&Baby:

В следующей жизни буду их собакой.

Комментарий от ЯВТГ:

А я?

Комментарий от Daddy&Baby:

Знакомы?

В мессенджер моментально приходит сообщение, и Чимин улыбается, открывая чат. Любовь моя: он обидится. Я: Чонгук? Любовь моя: ладно, факт. Любовь моя: что делаешь? Я: ничего особенного, пока в холле стою на первом этаже. Любовь моя: людей расфасовываешь? Я: ага. Любовь моя: всё окей у вас? Я: шумно, весело. Можешь прийти, здесь есть лосось и бесплатный кофе! Любовь моя: ого, тебя так впечатлил бесплатный кофе. Я: не выёбывайся :3 жду. Я тебе скидку на него сделаю. Любовь моя: ахахаахах. Он знает, что его альфа занят. Но всё равно ждёт, ибо уверен, что тот придёт. Даже если будет на другой части планеты. И эта мысль ему чертовски нравится. Аж до замирания сердца. Настолько нравится, что он неосознанно вспоминает их жаркое и медленное утро. А после и с фантазиями мечется в университете, представляя альфу перед собой возле стены где-то в подсобке. Он так и зависает, ведя плетёной корзинкой по своим губам, и опоминается лишь, когда Хан на него вопросительно смотрит. Тогда Чимин и блокирует телефон, бросая в рот очередную тарталетку. — Я же тебя нахуй послать не могу? — кивает Хан на корзинку во рту старосты. А тот на это лишь хмыкает и головой ведёт. Сейчас конец осени, через неделю зима, поэтому университет встречает новых людей. Факультеты открывают свои врата школьникам, которые хотят узнать о вузе детальней. В эти дни преподаватели и студенты задействованы во многих проектах, демонстрируя во всей красе плюсы своей специальности. Порой в такие дни даже приходят выпустившиеся студенты, но их мало. Чимин упрашивал и Юнги прийти, но тот сказал, что вряд-ли он сможет найти свободных пару часов. Не то, чтобы парень расстроился, но поугрожать блокировкой всё же успел. В любом случае, Чимин искренне обожает эти дни, имея возможность познакомиться с новыми людьми и талантами. Его, кстати, здесь узнаёт почти каждый: подходят, фоткаются. А он с радостью отвечает, порой даже подписывается на некоторых в ответ. А ещё новенькие спрашивают о всяком, особенно «Кто твой альфа?», «А где Чонгук и Тэхён?», «А они сегодня не дрались?» и так далее. Чимин за все годы обучения слишком к этому привык. И когда в очередной раз к нему подошли фоткаться, лишь Хан не выдержал, и на вопрос: «Так кто твой альфа?», ответил: «Я». И ведь поверили! Чимин это даже не прокомментировал, с издевательско-садисткой улыбкой наблюдая за тем, как подростки начали постить данную новость в Твиттер. Он лишь взял и репостнул данный пост себе на аккаунт, а после ещё добавил фотку с Ханом и поцелуйчик сверху. Комментариев ждать долго не пришлось. Чимин аж довольно губы облизал, когда дошёл до комментария Юнги, а на Тэхёновом прищурился.       

Комментарий от Мин Юнги:

Так вот, блять, как это работает. Ребят, расходимся.

Комментарий от Это Тэхён:

Уже представляю реакцию твоего альфы.

— Хоть кто-то знает с университета, с кем ты встречаешься? — спрашивает подошедший второй одногруппник, тот самый, который всунул Чона на главную роль в спектакле Тэхёна. Парень как раз отпустил крайнего школьника в очереди, заканчивая помогать ему заполнить анкету. Чимин качает головой. Никто. И ему этот факт приносит неописуемое удовольствие. — Раскрутил ты эту херню вокруг себя настолько… — Есть такое, — подключается первый однокурсник. Чимин довольно улыбается. Он помнит, как дал своим близким друзьям три варианта, когда проебался в тот день перед встречей в квартире Хосока. И он помнит, что даже будучи пьяными, никто не догадался. Но всё же на периферии сознания осталась одна единственная фраза, сказанная на ухо, которую он вспоминает чаще, чем хотелось бы. И парень надеется, что ему показалось. Хочет верить, что пьяное воображение просто дорисовало несуществующий факт. Он думает об этом и не сразу замечает, как рядом проходит Чонгук, бросает на них безразличный взгляд, не останавливаясь, и заворачивает за стенд. Чимин даже не удивляется, пристально провожая его взглядом. Тот неосознанно струшивает с пальцев какие-то крошки, и Чимин предполагает, что младший успел отрыть где-то на этажах еду. — Он даже не поздоровался, — осуждающе выгибает бровь Хан. — Ему просто похуй, никакого уважения, — со смешком комментирует Хёншик. — Это просто Чонгук, — подытоживает староста. Чон редко здоровается, не придавая приветствию совершенно никакого значения. Говорит, что постоянное «привет» или «доброе утро» надоедает, тем более, если с человеком видишься каждый день. Чимин не осуждает, вот ему, как сказал Хёншик, действительно похуй на привычки младшего. Ну такой он, что поделаешь. Когда близко с ним общаешься, то это последнее, на что обращаешь внимание. — Порой мне кажется, что он будет тем самым «Мне чай на градус холоднее. Если не будет такого через три секунды, я сниматься в этом фильме не буду». Чимин на это пытается тихо смеяться, когда одновременно слушает вопрос подошедшего студента, а после пальцем в нужную сторону тычет, подсказывая направление. Когда тот уходит, он поворачивается к Хану и хочет возразить факт о Чоне, но Хёншик его перебивает. — Ты преувеличиваешь. Хотя… Когда я его утверждал на роль в спектакле Кима, он поставил условие, чтобы Тэхёна там не было. До Чимина доходит сказанное не сразу, а когда это происходит, он заливается смехом. — Блять, ты серьёзно? — А смысл мне врать? Он смеётся сильнее, а после заходит в Твиттер, постит об этом, и, не успев заблокировать телефон, видит лайк от Тэхёна. — Думаю, он сам был бы не против такого расклада, — показывает он экран телефона одногруппникам. Хан хмыкает, а Хёншик пожимает плечами: — Вообще не удивлён. Но Чонгук действительно не выёбистый по отношению к работе. Тот снялся в нескольких рекламах, клипах, фильмах и дорамах, не имея ни одной ситуации, когда он потребовал бы больше адекватного. Но всё же порой этот парень наглеет. И в эти моменты Чимин просто закатывает глаза. Как вот сегодня, спустя полчаса, когда он разговаривал с одним из школьников, помогая ему советом о поступлении. Теперь Чонгук к нему подбежал намеренно, при этом чуть не сбив рядом стоящего человека (а это уже случайно). — Принеси мне в сто сороковую кофе, по-братски, пожалуйста, — бросил он, а после опять исчез в толпе. Чимин успел лишь ахуеть. — Это… — отвлекаясь от телефона, начал школьник, презрительно провожая альфу взглядом. — Это Чонгук, не обращай внимания. Он просто слегка... — а вот какое слово подобрать, чтобы его не засрать? Но малой выручил крупно, перебивая старосту. — Не выглядит на «слегка». Чимин прыскает. — Он актёр. Если пойдёшь на продюсера, с такими, и даже похуже, часто будешь сталкиваться. — А можно как-нибудь без них? — Не всегда. — Понял. Уточнять, что это его близкий друг ещё со времён школы, он не хотел. Так что Чимин лишь отвёл парня на пятый этаж, попрощался с ним, пообещав если что помочь советом при поступлении, и действительно направился в сторону ближайшего автомата с напитками.

***

Сорокаминутное кардио с громкими битами в наушниках, а после ещё и час физических нагрузок. Тэхён знает, что его мышцы завтра будут гореть от сбитого расписания, но сейчас ему главное лишь избавиться от всего накопившегося напряжения, а в голову вернуть нормальные мысли. Ему нужно дотянуть до завтрашнего дня и не упасть где-то из-за усталости. Парень привык к большому количеству проблем за раз, но не к таким. Более того, он не знает, как их решить, как всё успеть и как просто окончательно не сойти с ума. А когда заходит в Твиттер, дабы проверить чат факультета режиссуры, то чувствует себя непривычно и одиноко. Видит фотографию Минджуна, непрочитанные сообщения, и блокирует телефон. Говорить с ним не хочется. Кажется, что спишись он с омегой, потеряет всё, что выстраивал на тренировке. А он к этому не готов. Поэтому телефон летит в карман пальто, а влажное полотенце — в шкафчик. Завтра заберёт, сейчас носиться с ним не будет. За стеной, в душевых кабинах спортзала бьют агрессивные капли. Тэхён к ним прислушивается и понимает, что ему действительно стало легче. Не сильно, но напряжение, накопившееся за несколько дней, всё же стихло. Так что он может существовать дальше. Есть, наконец-то, хочется просто ужасно, ибо тренировка конкретно нагнала на него аппетит. Он звонит маме после того, как выходит из здания. Погода давит, и Тэхён мысленно усмехается от того, что она — такая мерзкая и противная — сопровождает его весь день. На улице ходят люди, укутанные в пальто, куртки и шарфы. Некоторые надели на себя шапки и перчатки, не желая сталкиваться с холодом. Тэхён разглядывает их, спешащих в тёплое место, и думает о том, что эти люди схожи на массовку какого-то драматического фильма. Он их пересмотрел уйму, но какой-то один сейчас вспомнить не в состоянии. Гудки в звонке уже перешли за отметку семь, и Тэхён отпивает горячий чай с картонного стаканчика. Не успевает опомниться, как ощущает кипяток, обжигающий его язык. Он шипит и лишь сейчас осознаёт, что Чонгук вчера купил ему точно такой же обжигающий и «ядовитый»... С двумя пакетиками сахара. А ещё тот, который Тэхён постоянно берёт в кафе уже несколько лет, не изменяя своему выбору. Эта мысль въедается в подкорку сознания, оставаясь там на ещё какое-то время, а может и навсегда, заставляя режиссёра потупить свой взгляд настолько, чтобы пропустить момент, когда гудки в трубке прекращаются. — Алло? — резкое от него. А в ответ тишина. Он смотрит в свой телефон и понимает, что трубку так никто и не поднял. И он звонит ещё раз и ещё. Наблюдает, как второе число на часах телефона, приближает его ко времени, когда нужно быть в университете. Его обеспокоенность начинает накаляться, и он царапает картон коротким ногтем дрожащего пальца. Тэхён просто искренне надеется, что мама ничего с собой не сделала, как в прошлый раз. Два часа назад он сказал ей, чтобы она выпила таблетки и включила свой любимый фильм. Радости он ей вряд ли принесёт, но хотя бы не попытается опять выброситься через окно. И сейчас, слыша очередной гудок, очень сильно надеется, что женщина просто уснула. Она это и говорит, когда гудок обрывается, а на той стороне слышится тихое дыхание. — Боже, мама! Блять, ты меня напугала, — он выдыхает, ловя в своём голосе дрожь, и несколько раз моргает, благодаря Вселенную за хороший исход. — Я знаю, — слышит он уставший голос и привычную нежность. Тэхён думает о том, что будь у неё маниакальная фаза, она бы, скорее всего, подколола бы его или посмеялась. — Пожалуйста, сделай свой рингтон погромче, ибо у меня такими темпами остановится сердце, — альфа привычно делает свой голос особенно беззаботным и спокойным. Сейчас с мамой нужно именно так, а ещё её нужно отвлечь от ненавистных мыслей, которые — он уверен — сейчас заполонили всё её существо. — Не преувеличивай, — Тэхён представляет, что она закатывает глаза, и слышит, как шаркают по полу тапки. — Ты уже закончил тренировку? — Да, сразу позвонил тебе, как вышел на улицу. — Почему так рано занимался? Разве ты не по вечерам ходишь в зал? — Сегодня по графику лучше было сместить, а то ничего не успел бы, — врёт он, ибо лучше сказать, что… — У меня съёмки сегодня. Ты видела мои прошлые фотографии? Их опубликовали в твоём любимом журнале, — тянет он в голосе заинтересованность и отпивает ещё немного уже тёплого чая, направляясь в сторону университета. Как бы не было прискорбно, но родители не особо поддерживают его в режиссуре. Папа сначала был максимально агрессивно настроен, из-за чего Тэхён получил по лицу разок, когда признался, что забрал документы и перевёлся на другую специальность «не лучше». Но спустя несколько лет, когда Тэхён пригласил родителей на свой первый крупный спектакль, всё же смягчился. Иногда интересовался его новыми работами, но не сказать, что с большим энтузиазмом. Тэхён думает, что отец в тайне просто ждёт, когда Ким проебётся, и старший самоуверенно окажется правым. А вот мама была лишь дико расстроена. Она видела в единственном сыне модель мирового уровня. Всем рассказывала, что он станет всемирно известным, красуясь на обложках журналов и знаменитых подиумах. Так что сейчас, даже сквозь года, Ким старается не упоминать о своей деятельности лишний раз перед ней. Делает это лишь когда у мамы хорошее настроение, а если она сама затрагивает эту тему в ином состоянии, то тактично с неё слезает. — Видела. Я вчера купила этот журнал. Там на него завысили цену, — говорит женщина, и Тэхён слышит, как она наливает с кувшина фильтрованную воду. — Да? Почему? — конечно же, он знает. Парень ждёт несколько секунд, пока на той стороне не выпьют воду, и знает, что услышит сейчас знакомые слова. — Ты на обложке, — слышит парень спокойный голос. Он бросает «вау», и думает о том, что в маниакальной фазе она бы пищала от радости и, скорее всего, записывала бы ему короткие видео. Тэхён в очередной раз удивляется тому, как сильно БАР действует на людей, а в частности — на его маму. Он знает, что не у всех проявляется это расстройство именно таким образом: отец объяснил ему это, когда Тэхён ещё не умел читать. В принципе, он в юном возрасте о многом узнал, о чём бы предпочёл моментально забыть. О чём он сейчас предпочёл бы не думать каждый раз, когда списывается с родителями, или представляет себя хоть в каких-то романтических и сексуальных отношениях. Эта информация, которая не должна была донестись до ушей и понимания ребёнка, откликается уже во взрослом возрасте, заставляя его каждый раз покрываться подкожной испариной. — Он сегодня не ночевал дома, — спустя время разговора, мёртвым голосом произносит мама, и Тэхён останавливается возле ворот университета. Он и так прекрасно знал об этом, но не сказать, что горел желанием услышать данную фразу напрямую. Он знает, что мама не будет рассказывать детали, ибо чувствует из-за этого собственную вину перед ним. Но он так-же знает, что эти слова крутятся у неё на языке с самого утра настолько часто, что проговорив их раз, ей стало чуточку легче. По ту сторону слышится щелчок зажигалки и выдох в трубку: мама не церемонится. Тэхён не удивлён и опять переводит тему, теперь с зудом на сердце, произнося нежным и беззаботным голосом: — Кстати, я посмотрел тот ресторан, который ты мне скинула. Мягко говоря, он ебический. О да, это действительно мягко говоря. Ибо заведение новое, с современным меню, которое, если верить особенности работы шефа, гармонично совмещает в себе абсолютно несовместимые ингредиенты. — Я не уверена, что он настолько хорош. Можем просто пойти куда угодно. Да, лучше не туда… — О, нет. Он слишком прекрасен. Я узнал, что завтра ещё и презентация нового меню, так что забронировал для нас столик. Мам, мы обязаны туда пойти, пожалуйста. Мне ещё сказали, что там есть фотозона и очень вкусное мясо. Разве ты хочешь пропустить такой шанс? — Тэхён… — вздыхает она. То ли отчаянно, то ли сомневаясь. — Забронировал столик, мама, — прибавляет он к своему голосу энтузиазма. Парень знает, что она согласится. Ещё в подростковом возрасте он выучил оттенки её поведения, не смотря на то, что оно часто менялось. И он так же в то время понял, насколько мама может потерять себя, как личность, находясь в депрессивной фазе. Настолько, что когда он употребляет маты в её херовом состоянии, это не угнетает её, а наоборот, показывает, что она до сих пор «крутая и современна» мать. Но нужно отдать должное, его мама действительно прекрасная, очень интересная и молодая. Она постоянно ухаживает за собой и, в принципе, ведёт себя достойно для той, чей сын — модель с обложек журналов, а муж — владелец компании. Только вот природа ей точно решила поднакосячить. И за это Тэхёну до ужаса обидно. К самому университету он уже дошёл, и сейчас лишь возле входной двери стоит, наблюдая, как внутри метушатся люди, а на улице что-то организовывают. Тэхён бы зашёл в здание, только вот шум там заглушит и помешает разговору. А он его закончит лишь тогда, когда поймёт, что маму можно оставить ещё на несколько часов. Поэтому бездумно начинает бродить возле главного корпуса. — Хорошо, — хрипит она в трубку и кашляет. Скорее всего, из-за сигаретного дыма. Она часто невовремя вдыхает. Раньше Тэхён пытался как-то это изменить, но понял, что это вошло в её укоренённую привычку. — Вот и договорились, я вызову тебе такси. Ты что сейчас будешь делать? — спрашивает парень и неосознанно заглядывает на курилку университета. Несколько студентов и, по виду, пять школьников. Тэхён вздымает брови, глядя на них. Но обращает внимание, что Чонгука среди этой компании нет, и невольно напрягается. Теперь ему кажется, что он может стоять хоть за его спиной. — Подруга пообещала приехать. — Понял. Напиши, как она будет, хорошо? — автоматически говорит он в трубку и по сторонам глядит. Из выёбистых альф рядом никого нет, поэтому он просто забивает на это и отходит за угол. — Да. — Отлично… Он хочет добавить «я люблю тебя», но вовремя кусает себя за язык. В их семье это настолько странно, что Тэхён чувствует себя неловко каждый раз, когда говорит это родителям. Хотя, нужно отдать должное, в свою сторону от мамы он эту фразу слышит немного чаще. Отца же нет смысла комментировать. Любят они друг друга или нет, это переменчивое состояние, которое не даёт точного ответа. Так что сейчас лишь бросает «я позвоню», ещё раз напоминает сделать рингтон погромче, и слышит в ответ «мгм» сквозь стиснутые губы. Тэхён ставит ставки на то, что между ними дотлевшая сигарета. Он хмыкает, блокируя телефон и наконец полноценно выдыхает. Его руки полностью окаменели от холода, и альфа их растирает, заходя внутрь здания. До открытого занятия ещё остаётся немного времени. Так что парень в столовой берёт себе горячий и только приготовленный том ям, а после неплохого обеда направляется в другой корпус с закрытыми аудиториями. Сегодня там нет пар, а это значит, что место будет пустым. Идеально. Он находит кое-что ещё более прекрасное, когда примечает длинное окно с большим подоконником. Ему туда. После разговора с мамой ему стало значительно лучше, но мысль не покидает тот факт, что отец не ночевал дома. В очередной раз. И именно тогда, когда его маме просто отвратительно, просто уёбищно. Всю злость он вылил ещё в спортзале, поэтому сейчас в голове складывается нежеланная цепочка воспоминаний. Отец изменял маме всегда. Она всегда знала об этом. И однажды, по её словам, «не уследила» за тем, что Тэхён увидел подобное собственными глазами, когда ему было всего одиннадцать... Тогда его идеальный семейный мир вмиг обрушился с небес на землю, разбиваясь вдребезги. Его въебало. И въебало не на шутку. А после того, как мама слёзно просила прощения у сына за то, что он увидел это, Тэхён понял, что идеальностью здесь и не пахло. Лишь когда стал подростком, однажды после очень крупной ссоры и очередной измены отца, пытался докричаться, что здесь вина, как раз таки, не её, и что нужно поскорее уходить от отца, но мелкого Кима никто не услышал. Больше он никогда не затрагивал эту тему, молча всё принимая, но ни разу не смиряясь. Ночные крики, от которых мурашки по коже и влага в уголках глаз. Угрозы развода, а после «примирительный секс», из-за которого Тэхён моментально надевал наушники и — если не было поздно — сбегал на улицу. Приходил лишь, когда предполагал, что родители закончили, но ещё не начали его искать. Тогда он спускался на кухню и словно покрывался льдом, когда слышал приближающиеся шаги матери. Та куталась в атласный халат, завязывая пояс возле большой двери, а Тэхёна всего передёргивало. — Как дела? Уроки сделал? — счастливый голос, нескрываемая улыбка, румяные щёки и плохо подправленный макияж. — Да, — стальной голос сына. — Что-то случилось? Случилось ли? Тэхён бы засмеялся, если бы не ощущал, как все его внутренности собираются вылезти наружу. — Нет. Сок будешь? Только что выжал, — ставит он идеально чистые стаканы на стол. Мама смотрит на него, в глазах лёгкий прищур, но тот быстро испаряется, позволяя неге и удовлетворению брать вверх. — Да, отличная идея, — бросает она. Тэхён раньше задавался вопросом, знают ли родители о том, что он всё слышит? Приглушенно, но различить нежеланное всё же может. И это слишком мерзко. Но после того, как мама с ним начала разговаривать об отношениях, испытывая вину и предполагая, что лишь из-за громких ссор и измен отца сын не может найти себе омегу, понял, что всё же они даже не догадываются. А после очередного подобного разговора он и вовсе услышал ссору родителей, где отец порицал мать за то, что она нянчится с Тэхёном. Всё дошло до того, что отец попытался обвинить в их ссорах сына, и мама начала кричать, чтобы он этого не делал. И глухой удар… После чего громкий разговор прекратился, а ссора сошла на нет. Что произошло дальше, Тэхён не помнит… Он часто сидел в своей комнате, слышал всё, смотрел в одну точку, не замечая проходящее время, и думал лишь о том, почему это всё происходит. Но у мамы всегда был один ответ: «Он хороший, просто со своими тараканами. Я вот, знаешь, тоже не подарок». Да, он и как муж, и как отец, почти неплох... К сожалению, именно после измены, которую он увидел собственными глазами, Тэхён узнал, что родители ещё несколько десятков лет назад установили подобные правила. И кто Тэхён такой, чтобы что-то им вправлять в отношениях. Всего лишь сын, единственный их ребёнок. Так что, как только он смог сбежать, он сделал это. Выпросил у родителей пожить в общаге, объясняя это тем, что быстрее привыкнет ко взрослой жизни. А после того, как начал сам зарабатывать, снял квартиру, в которой живёт до сих пор, и отдалился от родителей. И даже если живут в одном городе, видятся лишь по важным дням или в критические моменты. Даже семейные праздники не отмечают вместе. Тэхёну так лучше, а родителям он говорит, что по учёбе и работе полный завал. С мамой он раз в несколько недель списывается, с папой реже. И даже если с отцом отношения немного наладились, он до сих пор его презирает за измены, и ненавидит, когда тот делает подобное в депрессивной фазе его матери. Знает ведь, что она может с собой что-то сделать, знает, что она чувствует себя ужасно, а после того, как тот не заночует дома, будет чувствовать себя хуже некуда. И всё равно изменяет! Меняет тех омег и бет, как перчатки, как грёбанных одноразок. Не заботится ни о ком и просто ебётся со всем подряд. Не думает о маме, о собственном сыне, а просто наслаждается жизнью. «…как Чонгук». Как Чонгук… Собственное лицо моментально сменяет эмоцию, и режиссёр сглатывает. Тэхён желает того, кто меняет сексуальных партнёров, как перчатки. Он желает того, кто ебётся со всеми подряд, не имея ни возлюбленного, ни привязанности к кому-то. И он просто уверен, что этим Чонгук разбил сердце не одной омеге. Но ведь если так подумать, Тэхён и сам не лучше: дрочил на Чонгука и чуть не поцеловал его именно тогда, когда хотел с Минджуном связать собственную жизнь. От этой мысли становится до одури мерзко. Как будто он копия собственного отца. Копия того, что пытался собственноручно искоренить. «Но это ведь не совсем так. Я хотел Минджуну делать приятно, задаривать подарками, и ни разу не причинил бы ему вред. Да я даже не ебался ни с кем. А Чонгук…» А Чонгук… Он не делает приятно. Или… Нет, он не… Он не задаривает подарками и ебётся со многими и не… Не причиняет вред. Он его не избивает, он шутит возле него, он мягок с ним. И он не ударил его вчера днём возле стены. Это не похоже на Чонгука. Тот ходит по клубам и ебётся со всеми, а Чонгук… Больше не ходит по клубам? Пишет, что потерял интерес. А сегодня вообще забрал почти всё его печенье, хотя раньше он бы в жизни никогда бы не посмотрел на него. Ибо оно принадлежало Тэхёну. У Кима расширяются глаза, а дыхание учащается. И он заходит в Твиттер, читает последние посты Чона… Но ничего подозрительного там не находит. Режиссёр хмурится, достаёт эллектронку и, не делая затяжку, держит в губах чёрный мундштук. Тонкая струя дыма тянется к экрану айфона, и Тэхён отправляет фотографию пустой тарелки с крошками в новый пост. Он смотрит в галерею, на десятки фотографий вчерашнего картонного стаканчика. Чонгук купил чай. И этот чай был куплен лишь для Тэхёна. Ким ещё вчера догадался, что он был единственным, ибо нигде больше не было стаканчиков с этой же кофейни. Чонгук купил ему его любимый чай. И он больше не шарахается от режиссёра, в его глазах нет привычного презрения и ненависти, агрессии и желания переломать все возможные кости. А когда они перебрасываются колкостями, то у Чонгука нет отвращения, а в глазах лишь искры азарта. И они ни капли не похожи на насмешку. И эти искры азарта стоят перед глазами Тэхёна уже несколько недель…

***

«Ли Ханыль. Пусан» — высвечивается на смартфоне. Лишь вибрация, никакого звука. Чонгук заметил это, когда бросил мимолётный взгляд на подоконник. Звонок длится недолго, всего несколько секунд, а после прекращается. Чонгук мысленно обещает себе перезвонить омеге, и переводит взгляд на аудиторию. Это второй треннинг, который он проводит. Дальше у него мастер-класс и конец. Тогда Чонгук будет свободен от университета. А пока перед ним двадцати три сонных школьника, которых он растормаживает от дождливой погоды, а после влечёт их веселиться, кричать, бегать и примерять роли. И им, кажется, это слишком сильно нравится. С этой группой ему поистине повезло. Общая атмосфера и энергетика полностью сливается с его, из-за чего парень лишь заряжается всё больше. Вместо какой-то энергичной поп-музыки, начинает играть Not Afraid Эминема, и теперь бит трека находит отдачу в каждой клетке тела, пуская очередные импульсы. Чонгук просто не вправе их сдерживать. Он прыгает вместе со школьниками, заряжая их всё больше и больше, заставляя смеяться, улыбаться, и даже падать. Сегодня он убирает их блоки, рамки, скованность и страх в новой среде. А неимоверно искрящиеся глаза выдают детей с потрохами — они готовы хоть сейчас отдать все свои возможные документы на поступление. Он вызывает каждого делать то, что они абсолютно не умеют, дабы избавиться — особенно перед незнакомцами — от страха опозориться. Иногда сам показательно битбоксит, нихрена не умея, высмеивает собственные странные звуки, и видит искренний смех школьников. Один из них подскакивает за ним, пытаясь вытянуть этот позор. Но получается ещё хуже. И Чонгук уже с ним исполняет какой-то странный трек, который больше похож на жалкие попытки проплевать в собственный кулак. Школьники пытаются аплодировать в такт, но о чём вообще речь? Получается хреново. Он слышит, как несколько из них уже заливаются собственным смехом. Это то, чего добивался Чонгук. А после он заставляет всех выйти на специальный коврик — импровизированную сцену — и просто двигаться так, как чувствуют собственные тела. А если кто-то скованный, то подходит к нему, берёт за руки и начинает просто громко петь звучащий трек. И вот они уже оба кричат. Чонгук заряжает, а школьники его подхватывают. И ему в кайф, ему ахуенно. Кажется, он сбился с запланированного сценария раза три или четыре, но кого это волнует? Абсолютно никого. Ему нужен процесс, энергия, результат. И он получает не меньше того, чего ожидает. Он видит, как один их подростков чуть ли не с ног валится из-за танцев, и сам падает на ковёр, позволяя повторить за собой, дабы тот не испытывал никакого смущения. И к ним подбегают остальные школьники. А Чонгук притворяется мёртвым. А после медленно начинает танцевать, лёжа на спине: двигать руками, телом, головой, щёлкать пальцами и аплодировать в такт треку. Он слышит чей-то смех и вскакивает. Парень замечает, что песня стихает, и одним движением заставляет всех замереть. Он видит, как у детей активно вздымается грудь, а их дыхание сбитое. Испарины на лбах и пересохшие губы. И альфа их успокаивает, плавно перетекая к спокойным упражнениям. А под конец вообще устраивает им красную дорожку, позволяя каждому почувствовать себя суперзвездой. Заканчивают они спустя час. Вымотавшиеся, потные, но безумно счастливые. Многие подходят, дабы сфотографироваться и перекинуться с Чонгуком несколькими фразами. Он всё ещё видит, как несколько из детей пытаются отдышаться. Особенно те, что на красной дорожке пытались делать колесо или слишком энергично дефилировали. Чонгук ими восхищался. Отдача аудитории слишком высоко ценится, и за подобное их никогда в жизни Чонгук не осудит. Актёр слышит от некоторых, что те обязательно поступят осенью на первый курс. И Чон бросает им: — Да я тогда твоим личным покровителем буду. Уделаем всех здесь. Альфа даёт всем пять, а после того, как преподаватели и студенты забирают школьников, хватает свой телефон и выходит с аудитории, направляясь в коридор. Он полон энергии и она из него льётся ручьём, поэтому желательно Чонгуку подуспокоиться. Что он, собственно, и делает, стараясь себя привести в нейтральное состояние. — Оппа, — слышит он радостное, когда девушка поднимает трубку. И Чонгуку кажется, что она не отошла от него по настроению. В прошлый раз Чонгук спас омегу от изнасилования, и насколько он понял, тот парень, который теперь носит почётное звание «не говори о нём» стал бывшим и больше не появлялся в её жизни. Да даже по фотографиям девушки в Твиттере, она, кажется, по-настоящему расцвела. У парня аж глаз радуется, когда он пишет очередной комплимент ей под постом. — Привет, солнце. Я так понимаю, у тебя всё хорошо? — сразу начинает Чон. Он подходит к шведскому столу, и просит стоящего студента налить немного воды, дабы смочить своё горло после активного и громкого треннинга. Тот сразу же приступает к делу, и актёр слегка откашливается. — Всё отлично! — Рад слышать, — нежно улыбается Чон и залпом выпивает протянутую газированную воду со стаканчика, следом выбрасывая его в мусор. — Спасибо, оппа. У меня тут к тебе вопросик. Ты не хотел бы встретиться сегодня? Альфа приподнимает брови: внезапное предложение. Он поворачивается на сто восемьдесят градусов, глядя в дальние огромные окна. Те размещены вдоль почти всей главной стены университета и охватывают все пять этажей. И судя по тому, что лампы университета уже слабо отражаются в окнах, на улице скоро начнёт темнеть. Ещё даже не вечер, но ужасная, мрачная погода подбрасывает дрова в костёр, и укорачивает длительность дня. — Чего так неожиданно? — спрашивает парень и замечает стоящего вдалеке Намджуна. Сегодня они не сталкивались и не здоровались. — Хотела с тобой в кафе пойти, поговорить. Предложить кое-что. — Ты меня на свидание зовёшь или что? — шутит он. Не помнит, когда был в последний раз там. Раньше не ходил на них, и сейчас не собирается (Ким не в счёт): теперь все его мысли, что отвечали за романтику и секс, посвящены режиссёру. Да и как иначе, если тот сидел сегодня уставшим, вымотанным, но настолько невероятно красивым, что Чонгук просто не сдержался, когда решил воспользоваться голодным положением и подразнить старшего. А тот на это схватил его за руку. Да так крепко, что у Чонгука моментально всё внутри перевернулось, а собственные сердце и член взялись за ручки в ахуе и закричали: «Здесь Тэхён? Где Тэхён? Дай нам его, умоляем!» А после того, как тот ещё ногтем по коже провёл и оглядел в крайний раз его с ног до головы, останавливаясь на острых коленях, разум сказал: «Покидаем его, ребята», и ушёл вместе с теми двумя за ручку. Как Чонгук тогда сдержался, он в душе не ебёт. Наверное, поэтому и свалил, когда у «безразличного» альфы запах усилился. Но как же сильно ему тогда хотелось к нему, как чертовски тянуло. Хотелось обнять, поцеловать, укутать одеялом, взять на руки и унести восвояси куда-то досыпать. Ибо, по его взгляду, Тэхён точно не был похож на того, у кого задалась ночь. Чонгук тогда хотел присесть возле него, уложить голову на плечо, поцеловать за ухом, в ямку на шее, в плечо, вдохнуть невероятно приятный и любимый нежный аромат. Чонгук бы прошептал ему куда-то в шею: «Как же сильно я тебя люблю», и зажмурился, понимая, что даже если сильно постарается, не сможет описать всё то, что чувствует. Старший тогда сидел в тёплой, светлой кофте, и, по сравнению с Чонгуком, выглядел намного теплее. И даже если актёр не жаловался на температуру, ему всё равно очень захотелось почувствовать то, что альфа постоянно описывал Минджуну. Это Тэхён: ты замёрз? Чёрт, прелесть. Если бы я был рядом, я бы засунул свои ладони тебе под одежду и просто согревал тебя. А ещё позволил бы занырнуть лицом куда-то себе за воротник. Поверь, он хорош и очень тёплый. Ты бы точно не жаловался после этого. Но после того, как Тэхён начал себя чем-то занимать, мол: «Чонгук, я вообще-то сейчас собираюсь рисовать. Свали ка нахуй, пожалуйста», лишь улыбнулся, чего не увидел режиссёр, и спиздив остальное печенье (оставляя старшему одно, чтобы не обижался), действительно свалил нахуй. Не «на хуй». Это важно. — Оппа, чему тебя там на актёрском учат? Поднимать себе самооценку? Точно, Ханыль. Чонгук разворачивается от окна обратно и скользит ещё раз по шведскому столу, хватая персики с пластмассового стаканчика. «Сладкие персики для малышки» — проносится в голове голос Тэхёна, и Чонгук хмыкает. Кажется, этот фрукт окончательно не ассоциируется у него с Чимином. — С хера ли? — Я не на свидание тебя зову, а просто выпить кофе. Я устала сидеть дома и зубрить эту медицину. А мне прям твоего вайба захотелось. Чонгук смеётся, вспоминая свои недавние мысли об общем настроении. — Прости, Ли. Но сегодня я учу чилипиздриков-минибро кривляться при незнакомцах, — пожимает он плечами, хотя знает, что та не заметит, и обходит какого-то школьника, аккуратно отклоняясь от него. Тот ещё встал так неудобно. Чонгук не хочет его случайно толкнуть, поэтому старается поскорее свалить от собравшейся толкучки. — В смысле? — Да треннинги всякие в университете. А после на съёмки клипа позвали. Сказали, что где-то до ночи. Короче, как-то так. Он уже почти добрался к Намджуну, но не успевает пафосно и уважительно перед ним поклониться, как тот, заметив друга, приветливо хлопает его по плечу и вручает какой-то флаер. Вот с этого Чонгук точно в шоке. Он переводит на разноцветную напечатку взгляд и понимает, что это реклама университета для потенциальных абитуриентов. — Оу, во как. Пляшешь перед школьниками, а потом будешь перед камерой? Актёр моментально закатывает глаза. И неизвестно от чего больше: от слов Ханыль или подъёба ректора. — Да. В точку. Ты отлично описала профессию актёрского мастерства, — язвит он и показательно приподнимает флаер перед Намджуном, мол: «Конечно, бро, обязательно поступлю. Идея топ. Спасибо». Те сихронизируются в улыбке, а девушка бросает «прости, я знаю, что ты хорош», разбавляя свои слова смехом. Намджун же этого не делает, поэтому Чонгук пафосно разворачивается от него и уходит, слыша в спину: «Главное, не на актёрский поступай. Не потянешь». Чонгук бы тыкнул ему фак, но люди вокруг не поймут. Вот когда тот не угрожает Чону, что исключит его за тёрки с Тэхёном, он неплохой такой мужик. Особенно, когда с ним бухать. Но сейчас не об этом. — Точно никак не получится встретиться? — грустный и тихий голос девушки возвращается к прошлой теме, и Чонгук вспоминает о чём вообще разговор. Как бы с Ханыль не было интересно, Чонгук сегодня встретиться с ней не сможет ну никак. «Лучше в следующий раз», — думает он. А после проскакивает гениальная и очень интересная мысль. — Но. Я могу тебе предложить встретиться завтра после обеда. Что думаешь? — Если только перед моей учёбой. Завтра у меня вторая смена, — загорается омега. А Чонгук улыбается от того, что встреча пройдёт идеально, как раз перед кафе с друзьями. — Звучит отлично. Тогда напиши мне место и время, когда тебе будет удобно. Она так и делает, когда Чонгук направляется в туалет. Ему срочно нужно покурить. А между холодной улицей и пиздюлями от Намджуна, он лучше выберет вторую из бед. Так что сейчас заходит в один из туалетов. Тот большой, светлый, но со сравнительно небольшим окном. Парень поворачивает ручку и открывает одну из половин, встречая прохладный воздух, который пускает мурашки по коже. Ну, по крайне мере, здесь всё же лучше встречать их, чем на улице. Он не любитель холода. В этот раз альфа поджигает сигарету сразу, отворачиваясь от окна, и поворачивается обратно, когда уже делает нормальную затяжку. Окно быстро запотевает. Парень разглядывает его, а после безымянным пальцем, который не придерживает сигарету, рисует сердечко и пишет в нём «Тэхён лох». Хмурится. А после дописывает маленькими буквами посередине слово «любимый». Отходит на шаг, достаёт телефон и фоткает своё творение несколько раз. Красота. Мог бы, запостил бы данный шедевр в Твиттер, но Тэхён увидит. А пока лишь на обои себе ставит. Думает о том, что кто-то может его запалить, и меняет обратно. Никакой свободы в этом доме. Сзади неожиданно открывается кабинка, и с неё выходит какой-то человек. Чонгук аж вздрагивает, заставшийся врасплох, и ладонью моментально своё творение прикрывает. А когда повернулся, понял, что это незнакомец, и удостоверившись, что тот ушёл, оборачивается назад. На этот раз Чонгук садится на подоконник в своей привычной позе: сгибает ноги и упирается о боковую стенку. Парень наклоняет голову вниз, окна выходят на курилку. Он наблюдает за знакомыми студентами и двумя преподавателями, которые спустя секунд десять уходят восвояси, перед этим потушив и выбросив окурки. Парень выдыхает дым в открытое окно и хмыкает, когда замечает, как несколько пиздюков заходят на курилку. Он тоже таким был. Эх, беззаботное детство. Один из парней раздаёт двум своим друзьям сигареты, а единственная девушка прикуривает каждому. Получается не с первого раза. Чонгук их понимает. Но всё же у каждого она в итоге зажжена, и они делают затяжки. Школьники толкают друг друга, смеются, кривляются, и среди них он узнаёт троих с двух разных групп сегодняшнего треннинга. Актёр думает, что это забавно, и хмыкает, выдыхая дым перед собой. Он струшивает пепел вниз открытого окна, но лёгкий ветер лишь его подхватывает и куда-то уносит. Чонгук за ним не следит, а наблюдает за тем, как к школьникам подходят студенты. Они, кажется, даже не перекидываются фразами, проходя чуть поодаль. А дальше случается то, от чего собственная сигарета чуть не падает на джинсы. Тэхён. В привычном чёрном пальто, но с новым молочным, тёплым шарфом. Он разговаривает с кем-то по телефону, и у Чонгука чуть сердце не останавливается, определённо делая кульбит. Он моментально хватает свой телефон, делает несколько фотографий режиссёра, сохраняя его в памяти надолго, и выглядывает с окна посильнее. Не так, чтобы его увидели, но так, чтобы проследить за ним, пока тот не скроется с виду. Тэхён красивый, Господи, просто невъебически. Выглядит так, как будто просто Бог этого университета. Такой спокойный, с фирменной улыбкой и длинными, замерзшими пальцами. Чонгуку кажется, что он просто пробивает пол третьего этажа, падая куда-то вниз. Актёр даже хватается за оконную рамку, дабы действительно не свалиться. Невероятный. Выглядит намного свежее того, кого Чон видел утром. И теперь ему просто не терпится найти его, поговорить, написать, обнять. Да что угодно. Режиссёр смотрит на курилку, и Чонгук думает о том, что Тэхён выглядывает его. Правда это или нет. Но кому бы не хотелось думать о том, что человек, в которого ты влюблён, ищет тебя на твоих привычных местах? Вот лично Чонгуку очень хочется так думать, ибо у старшего нет друзей, которые бы курили. По крайней мере, за всё время Чонгук почти не видел Кима на этом месте. Актёр делает неосознанные и механичные затяжки, нежно улыбается и смотрит на то, как старший заворачивает ко входу в университет, а после переводит взгляд на нарисованное сердечко, которое почти потеряло свой прежний вид. Чон счастливо улыбается, кусая себя за нижнюю губу, и думает, что этот день всё же не настолько и мерзкий. Вот-вот Тэхён зайдёт в здание, где находится Чонгук. И ему от этой мысли становится слишком тепло.

***

Кажется, не стоит даже объяснять насколько шок Джина был глобальным, насколько он выпал с жизни и переосознал её моментально. Кажется, что это просто невозможно выразить, да и совершенно нет смысла. Ибо этот человек даже не попытается всё опровергнуть и надеть на себя розовые очки. Джин видит факты. И эти факты максимально явные. Тэхён показал ему фотографию Чонгука. И это был именно он. Самый, мать его, настоящий Чонгук. Именно тот, который на два курса младше него, который учится на том же актёрском факультете, что и он. Именно тот Чонгук, которого знают во всём университете и за его границами. Это именно тот Чонгук, который на слуху у каждой омеги университета был хоть раз. Чонгук, который никогда не вступает в отношения, ибо они нахуй ему не нужны. Чонгук, за которым бегают толпы омег, бет и даже несколько альф, которые боятся к нему проявляться. И это — о да — это именно тот Чонгук, который с самого начала своего пребывания в университете пиздится с его лучшим другом, ненавидя его всеми частицами собственного существования. Это, мать его, самый настоящий Чонгук! У Джина уж точно нет ни капли сомнений, особенно после того, как он увидел эту же улыбку перед собственными глазами сразу после грёбанного осознания. И это настолько ебануться, что парень сдержать не смог смеха даже перед Намджуном. — Ты вообще меня слушаешь? — спросил тот спустя пару минут, как омега залетел к нему в кабинет. И нет, Джин его не слушает и не слышит. Ему настолько смешно, что он еле сдерживается, дабы не рассказать эту новость ректору. Ну так, чисто, чтобы жёстко поорать с этого вместе. А Тэхён! Тэхён ведь… «О Боже!» — лишь пролетает в мыслях, и он прыскает ещё раз, прикрывая свой рот ладонью. Этот взрослый мужик буквально не мог найти никого ещё со времён школы. И не то, чтобы не мог, он просто никогда этого не хотел. Он не хотел ни на кого смотреть априори, забившись в своей работе, учёбе и режиссуре настолько, что превратил свой мир в закрытый аквариум одиночки.        И — во прикол — единственный, кого он впустил в этот куб, является блядским Чон Чонгуком! И всё было бы не так угарно, если бы не одно но... Тэхён не знает, что он переписывается с Чонгуком! — Джин, всё нормально? — переспрашивает Намджун, а омега на него блестящие глаза переводит. Тот ведь так расхваливал, мечтательно рассказывал о нём. А, оказывается, это всё было о Чонгуке. И это именно мелкий актёр является тем, кто выёбывается, просит любовь и нежничает с режиссёром целыми днями и ночами напролёт. — Что за сюр? — говорит. И только сейчас понимает, что произнёс это вслух. — Да-а, — тянет ректор. — Документ о дипломе полная хуйня. Но подпиши его, пожалуйста, ибо иначе ты не выпустишься. — Что? — Документ подпиши, — тихо смеётся Намджун напротив, и глаза ладонью устало прикрывает. На столе действительно лежит папка с документами, а сверху вынутый с файлика листик бумаги с его данными. Это привычная процедура, но почему ею занимается Намджун в разгар гостей в университете — вопрос. Но подумает о нём когда-нибудь потом. А пока подписывает необходимый лист и выходит с кабинета, не слыша последнее, что ему говорит ректор. Джин лишь спешит к одногруппникам на этаже ниже, ибо нужно поскорее прийти в себя. Несмотря на угорающего над ним ректора, Джину ещё придётся весь оставшийся день и ночь провести на привычных съёмках дорамы за городом. Будет невесело, если в разгар сцены, вместо своей реплики, он выдаст: «Ребят, прикиньте, Тэхён и Чонгук…» Нет, хуйня. Но какая же нелепая хуйня! Вряд ли Джин сможет завтра без подъёбов высидеть в кафе, зная, что эти два «неисправимых» врага влюблены друг в друга. И ему абсолютно всё равно на то, что они оба альфы, ибо у них горели глаза. У Тэхёна, когда он рассказывал о Минджуне, а у Чонгука (о боже, Джину опять сейчас станет плохо), когда тот пиздил у старшего печенье. И они чертовски влюблены друг в друга! Да Джину пищать от этого хочется. Какое осуждение? Как там? Прошёл шок, остались мемы? Но шок ещё не прошёл, и вряд-ли свалит в ближайшее время.

***

Чимин даже не сразу замечает Тэхёна. Тот сидит в углу пустого коридора, и для всегда привычного, уверенного в себе альфы, выглядит, как настоящий котёнок. Он, как всегда, парит: разрисованными пальцами подносит к своим губам фиолетовую одноразку и делает затяжку. Его кадык дёргается, а он выпускает дым в штуку перед собой и наблюдает за ним. А после снова и снова. Поправляет свои волосы и трёт глаза. За все годы, что он знает Тэхёна, Чимин видел его таким нечасто. Эти моменты можно сосчитать на пальцах одной руки. Тот всегда смелый, порой насмешливый и имеющий ту энергетику, перед которой Чимин теряется каждый раз, не понимая, что с ним происходит. Наверное, именно поэтому омеге с ним трудно найти общий язык и поймать один вайб. Как будто два пазла, которые не должны находиться рядом, требуя связующее между собой. Тэхён действительно сильный, и это чувствуется каждый раз, когда слышишь его имя, каждый раз, когда подходишь к нему. Стебёт он, улыбается или подкалывает, Чимин всегда чувствует от него ту силу, от которой не знаешь, как себя вести. А от постоянно спокойного и расслабленного взгляда того омега часто испытывает неприятную дрожь по коже. Даже если Чимин понимал, что Тэхён действительно дружелюбный, искренний и яркий, он не мог избавиться от ощущения, что перед ним физически и морально сильный альфа. А каждый раз, как тот улыбался и презрительно смотрел на Чона, принимал удары и бил — до вздутых на руках вен — сильнее, пуская с ран младшего кровь, омеге хотелось спрятаться и приблизиться одновременно. И это восхищает. А сейчас тот сидит на подоконнике, не замечая ничего вокруг, и откидывает голову назад, упираясь затылком о стену. Возле его ног на подоконнике лежит пальто, а сверху небрежно брошен шарф. Видимо, тот только пришёл с улицы и решил не оставлять вещи в гардеробе. Тэхён сидит рядом с ними и выдыхает дым перед собой, прикрывая глаза. Чимин знает, что у того открытое занятие через пятнадцать минут. И ему нужно быть там максимально собранным, но то, что он видит перед собой, выбивает его из привычного восприятия. Наверное, именно поэтому староста подходит к нему и присаживается напротив, оставляя одежду альфы между ними. И только сейчас Тэхён его замечает, выпуская дым, отвернувшись в сторону. Его взгляд меняется за долю секунды, и Чимин опять видит на его лице привычную мимику. Тот не улыбается, но складки между бровями всё же исчезают. — Ты что здесь делаешь? — начинает он, и Чимин не отстаёт. — А ты? Тот хмыкает и демонстративно смотрит на настенные часы, хотя на его запястье возле браслетов есть собственные. — Настраиваюсь на нужный лад. — Тебе для этого нужно сидеть в пустом коридоре? Чимин специально давит. А Тэхён понимает это: дёргает бровью, смотрит пристально, щурится и уголки губ вверх тянет. Они никогда не были близкими друзьями, поэтому, если омега начнёт затрагивать личные границы Тэхёна, это будет выглядеть убого. Он замечает, как режиссёр лениво пытается найти, что ответить, но пускает эту идею восвояси и просто встаёт с подоконника, делая крайнюю затяжку и отправляя электронку в карман. — Твой друг сегодня спиздил у меня печенье. Ты знал? Чимин наблюдал за ним, не двигаясь с места, но после того, как альфа забрал свои вещи, приподнимается за ним. Он ловит в нём всё: от движений пальцев до аккуратно подобранных слов. И он чувствует что-то очень призрачное. Как будто что-то крупное витает в воздухе, но он не может ухватиться и поймать. Омега ведёт головой, смахивая мысль, и направляется с альфой на выход с небольшого коридора. — Видел твой новый пост. — Не будешь писать об этом у себя? — а в голосе усмешка. И Чимин впервые в свою сторону слышит еле заметную, безобидную, но пассивную колкость от режиссёра. Ему это не нравится. Это не то, что он хотел получить в свой адрес от Тэхёна. — Планировал. Я уверен, после него Чонгука сожрёт совесть, и он купит тебе целый ящик печенья, — лукавит, но нужную реакцию получает: Тэхён искренне и слабо улыбается. — Клянусь, если он не сделает этого, я за шиворот сам поведу его в магазин, — убирает он оставшееся нежеланное напряжение между ними. И теперь альфа искренне и громко смеётся, а прекратив, поворачивается к нему, улыбается и серьёзно произносит, смотря прямо в глаза напротив. — Спочатку розбив мені ніс, а потім почав у мене мовчки красти печиво. Цікаво, так? [Сначала разбил мне нос, а после начала у меня молча воровать печенье. Интересно, да?] Чимин зависает, услышав знакомый язык. А от смысла слов его пробивает током. Он не успевает подумать и осознать услышанное, как Тэхён переходит обратно на привычный язык: — Наверное, силы закончились. Ты лучше его за эти деньги в спортзал поведи, а то в следующий раз парня ветром снесёт, когда я руку в воздух приподниму, — шутит он, переведя тему. И этот голос. Чертовски стёбный и привычный, но такой сдержанный, что Чимин лишь сильнее напрягается. И не от Тэхёна, а от его слов. Чонгук перестал его бить не из-за угроз Намджуна. У него на это были личные причины... — Расслабься, я шучу, — произносит альфа и ободряюще омегу по плечу постукивает, одной рукой приоткрывая дверь в нужную аудиторию. Чимин же лишь сдвигает брови к переносице, и лёгкий, дружелюбный голос после нихуя не спасает: — Не желаешь посидеть на открытом занятии? Может, режиссёром стать захочешь, — улыбается парень. Омега заторможенно мотает головой, не особо понимая, что тот предлагает, но альфа бросает «как хочешь» и салютует ему, закрывая за собой дверь в нужную аудиторию. Чонгук что-то конкретно скрывает… И, кажется, Тэхён знает об этом получше омеги. Мысли просто роем его охватывают, не позволяя старосте ухватиться хоть за одну из них. А слишком знакомый голос рядом тут же жестоко рассеивает их окончательно. — Привет, — Юнги стоит в метре от него. Разодетый в тёплую коричневую кофту и классические чёрные штаны, в руках держит два стаканчика кофе, и кажется, что сейчас выбьет землю из под ног омеги. — Выглядишь так, как будто узнал, что Тэхён и Чонгук спят друг с другом, — улыбается он. Ещё глаза Чимина никогда не округлялись до такой степени.       

***

Сегодня один из череды дней, когда Намджун остаётся допоздна в университете. И несмотря на большую команду преподавательского и студенческого состава, у него тоже есть чем заняться. Что, в принципе, не удивительно. Ректор даже не заметил, когда школьников и студентов стало в здании меньше, а стрелка часов оставила за собой отметку в семь вечера. Кажется, он сегодня даже практически ничего не ел. И если бы не постоянные напоминания секретаря, мужчина бы уже давно посадил себе желудок. Сегодня было действительно много закусок и полноценных обедов, но вряд ли что-то осталось. Намджун о плохом думать не хочет, так что прямиком идёт в столовую, глядя на наручные часы. Вскоре нужно будет выгуливать Акито. Оповещения на телефоне настойчиво дают о себе знать, и среди них огромное количество постов о прошедшем дне. Среди них больше всего от Чимина, который активно заваливает его статьями от журналистов и постами от школьников. Сегодня они постарались на славу. Это правда. Намджун доволен, как никогда. Он отписывает омеге, что тому пора отдохнуть, а не зависать в интернете, и получает от старосты брошенное «ага». Он не послушается. Он никогда не слушается. Намджун на это лишь смиренно улыбается и всё же заходит почитать несколько скинутых статей. Сердце стучится просто бешено: каждый раз страшно. Даже если знает, что они постарались очень хорошо, а омега бы предупредил о плохом, всё равно переживает. Но это беспокойство проходит сразу же, как только он видит множество приятных комментариев. Ну, значит, там что-то очень неплохое. И это оказывается статья, полностью посвященная ему, с фотографиями и ответами на вопросы интервьюера. «Наверное, в этом сила молодых руководителей: создавать настолько прекрасное и современное, раскрывая таланты нового поколения» — звучит последнее предложение. Неплохо, очень неплохо. Следующей открывает вторую статью, которую в личном чате Чимин прокомментировал улыбающимся и смущённым смайликом. И там уже обо всех факультетах вместе, о проведённых треннингах, мастер-классах и остальных организованных занятиях, которые проводили студенты и преподаватели. Там и Чонгук, обучающий детей не бояться камеры; и Тэхён, который с одногруппниками и школьниками создаёт на интерактивном занятии небольшую сценку. Чимин с микрофоном на сцене, который рассказывает о культуре и особенностях студенческого коллектива; а так же Хосок, дающий интервью на фоне толпы школьников. И ещё несколько студентов, которые проводят мастер-классы из различных факультетов. Сценаристика, музыкальное продюсирование и прочее. Намджун не может сдержать улыбки, понимает, что собственные глаза искрятся гордостью за своих студентов, и перечитывает ещё раз и ещё, а следом репостит себе на аккаунт посты с данными статьями. Он не просто ими гордится. Он пиздец как сильно ими гордится!

Комментарий от ЯВТГ:

Я получился нихуёвым.

Комментарий от J.Hope:

Не зазнавайся.

Намджун смеётся, а после поднимает голову и прячет в карман брюк свой телефон. В столовой, где-то вдалеке и на кухне, горит дополнительный искусственный свет. Чистейший полумрак. Так что ректор одним движением врубает центральное освещение и заходит вглубь. В столовой чертовски тихо и пусто. Рабочий график поваров сегодня не менялся, и те уже давно ушли домой. Так что мужчина бросает быстрый взгляд на пустую витрину, где еды, к сожалению, ни грамма не осталось, и проходит на кухню. Там уже хоть что-то находит, складывая на поднос, и счастливым направляется к столам. И только когда проходит несколько рядов, замечает Хосока: вот те на. Тот сидит, залипает в свой телефон, что-то листая, и ест Шин Рамен. Кажется, очевидно, куда ректор направляется. — Ты чего домой не идёшь? — спрашивает и поднос перед собой ставит. — О, привет, — приподнимает тот на него взгляд, удивляется и оживляется моментально. Тот, кажется, настолько был поглощён информацией в своей телефоне, что даже не обратил внимание, что в столовой теперь он не один. — Та я со своими танец новый изучал, и только недавно освободился. Сейчас поем и домой. — Устал? — Есть такое. — Но потрудился ты сегодня хорошо, — улыбается Намджун, и палочками в лист мясо с рисом накладывает. — Спасибо, — смеётся танцор и следом зевает. — Я слышал, что у вас на этажах вообще пиздец был. У меня-то поспокойней. — Журналистов и школьников сегодня было действительно очень много. — Та я уже понял. Ко мне спускался лишь один и спрашивал исключительно за университет. Но такими темпами, они могли взять интервью у кого-то другого, — пожимает тот плечами, и Намджун бросает на него взгляд исподлобья. — В смысле? — возвращает его обратно к еде. — Я не студент и не преподаватель. Просто тип, который помогает с парами и ставит хорео на спектакли. — Наверное, решил, что выпустившийся студент и хореограф айдолов подойдёт больше для разговора. — Там были ребята, которые хотели поотвечать на вопросы. — Ты справился достойно, не думаю, что сейчас они тебя проклинают, — улыбается Намджун. — Спасибо, — кивает Хосок, и Ким хлопает того по плечу. Хосок действительно один из лучших хореографов, которые когда-либо обучались в этом университете. И по мнению Намджуна, он абсолютно оправдано стал сегодня лицом этого факультета. Каждый, кто представлял свой сегодня, достоит того, чтобы о нём в очередной раз заговорили. И Намджун безусловно гордится ими чертовски сильно. А Хосок, хоть и работает с айдолами, привязан к студии университета и помогает студентам на постоянной основе. Хоть Чон и просил сделать его преподавателем, Намджун наотрез отказался, чтобы не цеплять на младшего бумажную волокиту. Тот часто заменяет пары, получая адекватную плату за это. К тому же, университет платит ему ещё и за постановку танцев в спектакле, поэтому, после очередного разговора, Хосок решил, что всё таки да, ему так лучше. Намджун думает об этом и поворачивает голову в сторону окна. Уже темно. Кажется, он был настолько занят работой, что не заметил, как дни стали короче. А вот Хосок возвращается обратно к своему телефону и продолжает что-то листать, и Намджун наконец отводит взгляд от отражения и повторяет за другом. Просто бездумно листает новые посты в ленте, стараясь ни о чём не думать и просто разгрузить свой мозг. Он практически никогда не проверяет аккаунты людей, так что все важные новости узнаёт либо с ленты, либо от друзей и коллег. Старые или нет, но среди абсолютно рандомных он находит интересные.

Новый пост от Это Тэхён:

Это ад. Ещё несколько часов. Я хочу домой.

Комментарий от J'n:

Благо, Вы не на улице.

Новый пост от ЯВТГ:

Какие-то нытики, вот у меня всё пиздато. Ловите бекстейдж, ребятки.

Комментарий от Мин Юнги:

Почему ты голый?

Комментарий от ЯВТГ:

Это стиль.

Новый пост от Daddy&Baby:

Сучки, сос. У нас опять затишье перед бурей.

Тэхён и Чонгук сегодня не пиздились.

Давайте ещё раз.

Чонгук и Тэхён даже не бросили друг другу колкости, даже не унизили друг друга, даже не испепелили друг друга взглядом.

Новый пост от Daddy&Baby:

Мне кажется, нам нужно запасаться успокоительными. Кто знает аптеки с акцией на оптовые покупки?

— С каких пор Тэхён и Чонгук не дрались? — озвучивает его мысленный вопрос Хосок, и Намджун теряется. Стоп, а действительно, с каких пор? К факту, что они доёбываются друг к другу постоянно, настолько привыкаешь, что уже, кажется, воспринимаешь данное, как норму. — Я не знаю, — хмурится он. Намджун, конечно, пытается вспомнить, но на ум ничего не приходит. Когда Чонгук украл одежду и Тэхён за это ему въебал? Но, вроде бы, после этого ещё что-то было. — Перед поездкой в Пусан. Мы тогда ещё с тобой у меня сидели, и ты бомбил, что он пидрила ебанный, который съебал без предупреждения, — скользит Хосок пальцем по экрану телефона и улыбается. О, это Намджун помнит прекрасно. Он сразу сказал, что если с Чонгуком возникнут какие-то проблемы по учёбе, то пускай преподаватели обращаются к ректору или к Хосоку напрямую. Зная о проблемах с мамой младшего, Намджун ещё на первом курсе запретил преподавателям ей звонить и выяснять по поводу Чонгука, не объясняя им причину. И тот день, когда он уехал в Пусан, стал одним из тех, когда ректор хотел Чона убить на месте. К нему тогда многие преподаватели приходили, пытаясь узнать, где младший. Чонгук крайне редко пропускает учёбу, а если делает это, то всегда предупреждает. О репетициях вообще и речи не может быть. А тогда он по-тихому свалил и не отвечал долгое время. Намджун уже успел его похоронить. Во всех смыслах. В итоге, в кабинете Чонгук ответил ему лишь: «Прости, такого больше не повторится. Всё отработаю, всё закрою». Этим словам, как всегда, Намджун не поверил. — После этого они не дрались, — говорит Хосок и языком по губам скользит. — Скорее всего, они до сих пор друг друга ненавидят, но просто уже не пиздятся. В любом случае, теперь тебе не нужно никому грозить исключением, — читает он комментарий Чонгука под постом Чимина и улыбается. — Что там?

Комментарий от ЯВТГ:

Мне запретили лохов бить. Сказали, что так мерзость передаться может.

Комментарий от Это Тэхён:

Блять, это теперь тебя не исключат что ли? Ну давай я подерусь с тобой, помогу скрасить нелёгкую судьбу.

— Я же всё равно никого из них не исключил бы, — устало смеётся Намджун. — И они знают это. — Знают. Я часто думал о том, как бы поступил на твоём месте. И понял, что никак. Ты не сторонник уёбских и жестоких методов, да и Чонгук, скорее всего, ещё больше выбесился бы из-за этого. Когда его пытаются задавить, он может быть тем ещё уёбком. — Лучше пусть они ебут друг другу мозги в Твиттере, так хоть интересно наблюдать. По крайне мере, это лучше, чем когда кто-то из них сидит на паре с разбитым лицом или отдыхает в медпункте. — Модель с разбитым носом и актёр с вывихом стопы. — Они друг друга стоят, — говорит, и Хосок улыбается, а следом опять в телефоны заглядывают. Нормально поесть не дадут. У одного Джина на беззвучном всегда. J'n: здравствуйте дорогие друзья, как ваши дела? Мы завтра встречаемся во сколько и где? «Вспомнил одного из» называется. Господин Ким: тебя уже не выносит смехом? J'n: господин ректор, простите, пожалуйста, но уважаемый Ким Тэхён утром заставил меня врасплох, из-за чего я не смог отойти у Вас в кабинете. Ещё раз прошу прощения. Документы это не сюр, в отличии от состояния Ким Тэхёна во время недосыпания. Это Тэхён: да ты ахуел! J'n: попрошу, это ещё мягко сказано. ЯВТГ: хён, ты чё в образе? J'n: уважаемый… ЯВТГ: понял. Мин Юнги: ебать у вас актёрские приколы. Мин Юнги: да, Джин, встречаемся завтра. Сейчас сообщение перешлю с местом встречи и временем. J'n: благодарю. ЯВТГ: а что с уважаемым Ким Тэхёном не так? Он чё, целую ночь на кого-то дрочил? Это Тэхён: я реально тебя уебу. ЯВТГ: завтра отличное время. ЯВТГ: только выспись нормально, а то даже пылинку с меня не струсишь.

Новый пост от Это Тэхён:

Весело, задорно. Но вернусь я домой очень поздно.

Новый пост от ЯВТГ:

Соси, я уже заканчиваю.

Новый пост от Daddy&Baby:

Это пиздец.

Комментарий от Мин Юнги:

+

— А где Чонгук? — спрашивает Намджун и телефон блокирует. На тех видео в Твиттере он лишь танцевал (дурачился) с каким-то парнем в здании, по типу подвальной парковки. И, наверное, Юнги прокомментировал его «голого» из-за кофты в сетку. Хосок молчит пару секунд, переводит взгляд то на экран, то на друга, а после всё же произносит: — На съёмке клипа какого-то сольного артиста. — А в телефоне что смотришь? — Читаю старые его посты. — Зачем? Хосок на это хмыкает, а после облизывает губы. — Ищу кое-что. О, опять Чимин, — не отрываясь от телефона. — Что пишет? — «Что ж, сучки, завтра мне будет необходимо освободить вечер, ибо я хочу быть ахуительным в кафе. К тому же, бейбисы, там будет мой альфа. А я ведь хочу при нём быть красивым. Верно?» и смайлик. Намджун смеётся, а следом и лоб трёт. — Разве альфа не видел его во всех обличиях и состояниях? — По факту. — Так и напиши ему.

Комментарий от J.Hope:

Если я не ошибаюсь, то ты живёшь со своим альфой, который тебя видел больным, ненакрашенным, голым.

— Что Чимин ответил? — нетерпеливо спрашивает. — Он ничего, но Юнги в нашей коалиции, — показывает тот парню экран с «В домашней одежде, сонным, потным» и Намджун кивает: — Хорош. Кстати, если я не ошибаюсь, то ты встречался с Чимином, да? — Нет. Мутил. — Давно? — Не менее, чем четыре года назад, — говорит Хосок, и Намджун закатывает глаза. Чимин встречается со своим альфой со второго курса, сейчас он на четвёртом. Это логично. — Ладно, хорошо, — вздыхает тот. — Меня Чим убьёт, но я расскажу. Мы мутили в школе. Он был ещё тогда с волосами потемнее и самооценкой похуже. Познакомились, когда он вместе с Чонгуком ходил на дополнительные по английскому. Часто виделись, подружились и начали постоянно гулять то втроём, то с ним отдельно. Однажды, когда он у меня был дома, я признался ему в чувствах, — поджимает он губы. — Это оказалось взаимно. — И почему не начали встречаться? Мелкими были? — Я бы не сказал. Ему было семнадцать, мне восемнадцать. Просто как-то не пошло. Потом он уехал в Украину на два года, и мы с ним потеряли связь. Пытались, конечно, списываться, как и он, так и мы. Но у нас разница семь-восемь часов. К тому же, у каждого свои проблемы были. Самая крупная это смерть господина Чона. — Это я знаю… — Да, — тянет Хосок, а после трёт глаза. — А оказалось, что Чимин приехал обратно в Сеул, когда я был уже на третьем курсе. Ты помнишь, как он появился? — Не особо. Он заявил о себе перед Новым годом. — Вот, это я тоже помню. Прикол в том, что он поступил сразу же на второй курс. А так как продюсеры и хореографы не особо взаимодействуют, я и знать не знал, что он учится в этом же университете. В итоге, я был в кино, и там ко мне подбежал Чимин со словами: «Нихуя себе». Знал бы ты, насколько я удивился, когда перед собой увидел не зажатого и стеснительного шатена, а рыжеволосого уверенного в себе парня, от которого харизмой сверкает за километр. — Но вы всё равно дружите пиздец как, вы буквально неразделимая троица, — говорит Намджун, и Хосок смеётся. — Наверное. Я не знаю, как это назвать, ибо теперь наше взаимодействие втроём слишком редкое. Мы больше по-отдельности общаемся. Да и со временем появились друг от друга секреты. Это нормально, ибо все мы люди. Но это уже не подростковая дружба, когда садимся в круг и вываливаем всё, что на душе. — Хочешь сказать, что вы слишком отдалились друг от друга? — Та нет, просто подросли. — И какие вы втроём храните секреты друг от друга? — спрашивает Намджун, и Хосок улыбается. — Личную жизнь.

***

В итоге, как Тэхён и думал, вернулся домой он мёртвым и довольно поздно. Который день подряд. Ему хочется отдохнуть, сделать паузу и вернуть прежнего себя, ибо кажется, что он попросту скоро уничтожится, забившись в собственной хуйне. Парню необходимо выбросить из мыслей всё ненужное, избавиться от постоянной, колотящей его тревожности, которая преследует уже несколько недель, и неплохо так отоспаться. А желательно тупо забыть последние пару дней. Наверное, именно поэтому он залезает в ванную, желая поскорее расслабить тело и мысли. Пару часов назад, ещё перед утомительной и насыщенной съёмкой, он сказал маме, чтобы она в обязательном порядке написала ему, когда будет ложиться спать, а отец вернётся домой. Тэхён уверен, что он сегодня придёт, и, скорее всего, принесёт ей какой-то подарок. Он делает так всегда: «вымаливает» прощение украшениями или цветами. Наверное, именно поэтому Тэхёну, привыкшему демонстрировать свою любовь в том числе и подарками, порой странно дискомфортно от собственных действий. У него до сих пор лежит пижама на тумбе в прихожей, та, которую ему прислали несколько дней назад со съёмок. Она предназначена Минджуну. Чёрная, с сеткой. Голубую он уже забрал и подарил Джину сегодня утром. А вот первый так и не сказал свой адрес, прикрываясь тем, что никому не раскрывает своё место жительство. Но это ведь глупо. Разве Тэхён давал повод сомневаться в себе? Теперь ему кажется, что он сам был в их общении активным двигателем процесса. За сегодня он пытался несколько раз подумать об омеге, проанализировать всё, погрузиться в собственные мысли, которые где-то внутри его гложут. Но так и не смог. Каждый раз, как только Тэхён начинал думать о младшем, то сразу же вспоминал Чонгука. И как бы он не был в тот момент напряжён, режиссёр моментально расслаблялся. Он расслаблялся, когда вспоминал Чонгука! Звучит настолько странно, что это ощущается, как полный пиздец. Это нелогично, но кажется, что лишь Чонгук способен разорвать все его рамки и границы. Помочь ему стать тем, кто не пытается спрятаться от реальности, забивая свой график постоянным творческим процессом. Сделать его тем, кто наконец перестанет неосознанно бежать от собственного детства. И если о Минджуне хочется заботиться, брать ответственность, наслаждаться комфортом, общими интересами и прочим. То с Чонгуком хочется отпустить себя и просто действовать так, как чувствуешь. Ударить, возбудить, разложить на столе или не контролировать себя в агрессии и подъёбах. А ещё действительно хочется прижать к себе, дабы почувствовать его тепло и запах, зарываясь носом в шею. Это не на шутку его мучает, заставляя лишь мечтать, погружаясь в собственную фантазию. Почему именно Чонгук? Серьёзно. Тэхён задаётся этим вопросом уже столько времени. Почему это не кто-то из одногруппников или работы? Он никогда в жизни не испытывал ничего подобного. Ни к омегам, ни к бетам, ни к альфам. Абсолютно никогда и ни к кому. Это пугает. Он не может быть геем, не может быть нетрадиционной ориентации, ибо он испытывает чувства к Минджуну, а об альфах вообще не думал ни разу в романтическом или сексуальном плане. По крайней мере, он не помнит ни единого случая. Потому что он часто с ним начал коммуницировать? Но ведь у него нет подобного желания ни к Намджуну, ни к Хосоку или Юнги, нет и к Хёншику, с которым он общается и видится каждый день. А что тогда? Ему понравилось то, что этот альфа — мудак, с которым можно попиздиться? Упустим этот момент: с Джихуном не сработало. Тогда почему именно этот выёбистый пиздюк, о существовании которого он забывал сразу же, как покидал границы университета? Почему именно альфа, ещё и тот, который испытывает к нему ненависть? «Не делай вид, что до сих пор так думаешь». Кажется, что это полный бред. Почему так резко Чон перестал к нему испытывать отвращение или безумную агрессию? После гона в кафе? Или после удара возле столовой? Если по хронологии, то всё началось с резкого, испуганного взгляда после удара, который вмиг убрал всю агрессию на лице младшего. Он был слишком неожиданным, слишком ярким. Тэхён не перестаёт прокручивать в мыслях то, что Чонгук поистине испугался собственной реакции и действий. Впервые. За три года. И эту неосознанную реакцию не спутать абсолютно ни с чем. Может, дошло, что он пидорас ебанный, который поднимает руку на старших? Проанализировал, понял, осознал, пообещал себе, что больше не будет? Было бы забавно. Тэхён думал об этом, но оказалось, что в университете возле окна, этих мыслей ему было недостаточно. Он потупляет взгляд, слышит оповещение на телефоне и хватает влажной рукой айфон. Мама: привет, он дома. Привёз ожерелье и доставку. Мама: сейчас будем смотреть фильм и спать. Мама: спокойной ночи, Тэхён. Альфа читает, а следом дёргается от воспоминаний и отвращения: он знал. Тэхён уверен на все сто процентов, что отец пришёл, как ни в чём не бывало, а после они... Это противно. Он знает, что у тех всё тоже началось с секса. Они не истинные, но имеют уж слишком сильную созависимость. Их с Чонгуком тоже связывает общее желание и возбуждение. Банально, он общался и ролил с младшим от лица омеги. А после одной из таких ролок встретил его на ступенях университета. Он не помнит, что сказал тому. Кажется, что-то про очки, и чтобы он ушёл с дороги. Но тот лишь рот открыл и смотрел на парня, как на восьмое чудо света. В последний раз на Кима так смотрели фанаты, когда увидели его в супермаркете. Это ведь чертовски странно! Почему Ким раньше не заметил этого? Потому что тогда всё, чего он хотел, это избавиться от Чонгука перед собой? Наверное… А после Чонгук увидел, как Тэхён целуется с Джином. Но он так и не понял реакции. Казалось, что парень неплохо так прихуел, не бросив ни единой колкости. Разве так сделал бы Чонгук, который его ненавидел? Скорее всего, он бы бросил что-то стёбное или посмеялся. Собственно, он не единожды делал это, когда Джин и Тэхён находились вместе. Впрочем, Тэхёна это никогда не задевало. Но более странно то, что у Чонгука после этого затряслись руки. Тэхён просто заметил, когда отошёл от них на метров десять. Повернулся в сторону приятелей и увидел, как младший так и не сдвинулся с места, оставаясь держаться за ручку двери, как за спасательную шлюпку. А когда отпустил руку, то она у него очень сильно задрожала. Кажется, Чонгук даже не осознавал этого, но руку в карман всё же моментально запихнул. — Ты чего? — спросил тогда Джин. — С Чонгуком всё хорошо? — отвернулся он в ту же секунду, теряя младшего с виду. — А что с ним должно быть не так? — Странный он, — заторможенно. На это Джин лишь засмеялся и скептически что-то бросил. Но Тэхёну не могло это показаться. Определённо точно нет. Он уверен, что у младшего тряслись руки, и никто с его хёнов даже не заметил этого. Почему это произошло? Почему тот выглядел так, как будто у него собственная жизнь вмиг обрушилась? А дальше что? Бомбёжка младшего в чате, что застала врасплох абсолютно всех? Это не удивительно. Но всё равно звучало так, как будто его конкретно задел поцелуй альфы с Джином. Но, на удивление, когда Тэхён признался, что они не вместе, агрессия младшего актёра вмиг прошла, и Чонгук опять смягчился. Даже согласился играть Чхвехёка. А после день икс. И какого, блять, хуя, именно Чонгук впервые услышал его запах? Почему из-за этого желание Чонгука к Тэхёну было настолько яркое и сильное, что гвоздём забивается в его память и сознание, не отпуская старшего до сих пор? Эти горящие глаза, глубокие вдохи с испариной на лбу. Даже его мама не знает запаха. Из-за этого его семья считала режиссёра бетой, но врач сказал, что данная особенность абсолютно нормальная. Редко, но бывает. И не нужно делать из этого что-то аномальное. Сказал, что либо запах Тэхёна слишком слабый, либо его априори нет, что поправимо. Но Тэхён-то знает, какой у него аромат. А ещё в тот день парень узнал, что лишь истинные могут услышать даже самые слабые ароматы своего человека. И это звучит, как дикий абсурд. Истинные встречают друг друга крайне редко. Например, та же его семья, род, друзья. Все пары не являются истинными, и для него это просто факт с кино и литературы, который в его жизни не является показательной особенностью. Да и если так подумать, как Чонгук может быть с ним истинным? Это же полный бред. Как истинными могут быть люди, которых не связывает ничего, помимо любви к театру и кино? Или как могут быть истинными те, кто пиздил друг друга на протяжении нескольких лет? К тому же, каким образом у травмированного изменами отца ребёнка, истинным является альфа (!), который ебётся со всеми подряд? «Уже нет». «Та, блять». Кажется, что это какая-то шутка-минутка, ошибка природы, взлом системы. Может, там, на фабрике Вселенной, на ответственную за его жизнь кнопку упала люстра и произошло короткое замыкание? Такое может быть? Ибо в этом приколе не существует логического объяснения. «Но ты ведь хочешь, чтобы это было правдой» — слышит он собственный голос внутри себя. И это мгновенно отрезвляет. — Нет, — хмыкает. «У тебя до сих пор перед глазами его губы, его дыхание и мимика… Ты чуешь его запах, даже если он находится в десятках метрах от тебя; и различаешь из тысячи именно его аромат. Ты же видишь его глаза, как только закрываешь собственные. Ты улыбаешься, когда замечаешь его счастливым; и хочешь притянуть к себе поближе, когда он находится рядом. А сегодня вообще желал разложить его на столе, и целую тренировку не мог убрать фантазии о нём со своей головы. И признайся, ты готов был купить ему еду, если бы не знал, что он может взять абсолютно любую закуску на этажах университета. Ибо он ведь был голоден». — Пожалуй, идёшь нахуй, — произносит он в голос, а после мученически стонет, опускается вниз и ныряет с головой под горячую воду. Ибо это ненавистная правда, которую даже нет смысла отрицать. Где-то сквозь толщу воды он слышит победный хмык собственного сознания. И, кажется, что даже оправдания о наличии Минджуна не послужат ему защитой. Он хочет избавиться от собственных мыслей, ибо кажется, что они затягивают в ужаснейший омут, с которого назад пути попросту нет. Но не может. Это Чонгук. Это альфа. Настоящий, сильный альфа. «Ты знаешь, он хотел, чтобы ты поцеловал его тогда в коридоре. Он знал, что ты был возбужден перед этим на паре, и ты прекрасно слышал, насколько он хочет тебя. Именно тебя, Тэхён. Да он даже, блять, толкнул тебя при выходе, чтобы привлечь внимание. А как он выводил на эмоции, играл тобой в столовой, купил чай…» «Прекрати». «Лишь для тебя. И твой любимый. Он знает твой любимый чай, Тэхён! Да там даже сахара было ровно столько, сколько ты всегда добавляешь». «Остановись». «А стоя тогда на балконе. Он знает, что ты ненавидишь касания, знает, что ты въебёшь ему, если он прикоснётся. Знал, что твоё тело горит к нему, но всё равно не прикоснулся. Ибо он не хотел задевать тебя. Как и сегодня, когда он ушёл в холле, понимая, что ты не хочешь чувствовать его рядом с собой». — Это полнейший бред уставшего мозга, — шепчет режиссёр, и его голос теряется в звуках текущей с крана горячей воды. Она пробивает ямку в пене и образует вокруг себя пространство. А Тэхён берёт белую лёгкость и распределяет её по сегодняшним новым рисункам на руке. Чонгук не может быть в него влюблён. Это невозможно. Это буквально последний человек, который в принципе мог бы испытать к режиссёру симпатию. Это сюр, желание поиграть, отомстить. Может даже желание поебаться с ним для эксперимента. Что угодно. Но это не может быть влюблённостью. Да он всегда был замечен исключительно с омегами! Он не гей, он чистокровный натурал, который бы в жизни, на полном серьёзе, не посмотрел на накаченного альфу, который, к тому же, его на колени во время драк ставил. «Если не веришь, поиграй с ним завтра, как делал это раньше». «Он не поведётся». «Серьёзно?» — саркастично и насмешливо. «Я потеряю контроль». «Камон, ты режиссёр!» — Тэхён, ты ебанулся, — бросает в пустоту заключительное, иронично хмыкая. Наверное, ему действительно нужно выспаться и завтра отпустить себя, посмотреть, что с этого может выйти. Поиграет Чонгуком, ибо не одному ведь младшему постоянно его выводить на эмоции и ставить в ступор. Всего лишь один день, один вечер. Кафе и театр. Думает об этом и прекрасно понимает, что Чонгук — одна из двух причин того, почему режиссёр так и не зашёл в чат к Минджуну. И не смотря на это, под вечер омега снова попытался завязать с ним разговор. Тэхён уже тогда вылез из ванной и наскоро протирался, когда увидел очередное сообщение от младшего. Тогда он конкретно напрягся: чувство собственной измены и предательства опять дали о себе знать. — Он сам выбрал быть друзьями до встречи, — говорит сам себе, и в очередной раз отбрасывает неприятное чувство, а следом опускает свою влажную руку, раскрывая окошко уведомлений. Стикеры, новые рассказы о том, как прошёл день и обратные вопросы. Тэхёну от этого внимания неприятно, на что собственная челюсть сжимается. Причину он даже не пытается найти, а винить себя и в этом попросту нет сил. Поэтому парень почти нажимает на кнопку блокировки, как его отвлекает крайнее сообщение, что появляется у него на глазах. Минджун: каким ты меня представляешь? Неожиданный вопрос. На удивление, ответ в голове всплывает сразу же. И это единственное, что не будет проигнорированным сегодня. Тэхён даже не удосуживается задуматься над вопросом, печатая в ответ лишь краткие два слова. Он не заходит в чат, не читает и не отвечает на отправленные за целый день сообщения, ибо просто не хочется. Грубо, кратко и без доли привычной нежности: Это Тэхён: тёмным нечто. Сообщение отправляется моментально, а телефон блокируется сразу же за этим. Тэхён набирает тёплую воду в свои ладони и умывается, проводя привычные вечерние процедуры. А после, когда он нагим заваливается на кровать, ставит телефон на зарядку и видит ответное сообщение. Минджун: тёмным нечто? :) От чужого игривого настроя становится тошно. Он кривится, убирает уведомление и переворачивает телефон экраном вниз. Осталось лишь выпить уже привычные таблетки для улучшения сна и впервые за долгое время вырубить подсветку в комнате до кромешной тьмы. Он укрывается, забрасывает ногу через свёрнутый рядом лежащий плед, и как только делает это, ощущает на месте тёплого и мягкого калачика Чонгука. Лениво и нежно зарывается носом в свёрнутый ворот и прикрывает глаза. Наверное, только лёжа наедине с собой, в кромешной тьме, разнеженным и нагим после горячей ванны, он может расслабиться и позволить себе ощущать младшего рядом. Не дерзкого, не агрессивного и не возбуждённого. А мягкого, счастливого и уставшего. Который томным голосом вчера в театре произносил свои реплики, а после сидел на кресле, подняв к груди ноги, укладывал голову на колени, следил за игрой актёров на сцене и просто зевал, желая поскорее вернуться домой и завалиться спать. Тогда Тэхён не раз столкнулся с ним взглядами. И несмотря на страстный и эмоциональный день, их взгляды были слишком нежными, расслабленными и откровенными. Переговариваться совершенно не хотелось. И вспоминая сейчас того Чонгука, Тэхёну хочется почувствовать его рядом. Хочется поцеловать его, зарываясь в плед посильнее, а после тихо промычать, выдыхая всё напряжение и гложущие, разрывающие ощущения и загоны. Он притягивает к себе плед посильнее и зарывается слабыми пальцами себе в волосы, медленно массируя кожу головы. И Тэхёну спокойно. Настолько тепло, комфортно и приятно, что это чувство проникает в самое сокровенное. Не проходит и минуты, как он засыпает. Без единой тревоги или мысли. Ему не снится абсолютно ничего, позволяя, наконец, действительно отдохнуть за столь длинные, изматывающие его недели.

***

ЯВТГ: зай, привет. Не то, чтобы это было неожиданно, но Чимин всё же поперхнулся, получая вопросительный взгляд от своего альфы под боком. Я: солнышко, ты что-то перепутал. Я не Тэхён. ЯВТГ: ок, понял, пока. Чимин так и зависает, держа в руках телефон, а после всё же печатает: Я: да я пошутил так-то. Я: ты же мне писал, да? Я: надеюсь. ЯВТГ: трус, ебанный, гомофоб. Я тебя блокаю. Чимин аж выдыхает, а следом и улыбается. Я: а, значит всё же мне. Что хотел, пиздюк? ЯВТГ: у меня к тебе вопрос по поводу отношений. Я: …Заблокируй меня. ЯВТГ: та ну, блять. Дай совет, тебе сложно или что? Я: я спать собирался. Чего Хосоку не напишешь? Он альфа ведь. ЯВТГ: он спит. — Спит? — шёпотом произносит омега, а после к альфе поворачивается. — Ты спишь? Под боком лишь слышится тихий хмык. Я: реально. Я: Юнги напиши. ЯВТГ: заебал. ЯВТГ: может ещё Тэхёну написать? Я: ты настолько опустился на социальное дно, что у тебя в лс только я, Тэхён и Хосок? У меня вопросы ко второму. ЯВТГ: совет дай! Я: слушаю Вас. ЯВТГ: завтра с омежкой иду гулять. На первое свидание цветочки или шоколадку надо? Я: …Я тебя блокаю.

Новый пост от ЯВТГ:

Блять. Это было жёстко.

Комментарий от Daddy&Baby:

Пошёл нахуй.

Новый пост от ЯВТГ:

:(

Комментарий от Daddy&Baby:

Не коси под грустного!

Новый пост от ЯВТГ:

:((

Комментарий от Мин Юнги:

Если ещё раз это заёбищное уведомление всплывёт у меня на экране, пока я смотрю видос, то завтра я каждого из вас выебу палочками для еды.

***

— Понял. Говорит в тишине Чонгук, и телефон блокирует. Нужно выпить чая. В итоге Чонгук не посмел даже комментарий лайкнуть. Ну так, для безопасности. Он, конечно, Юнги уважает, но свою задницу лучше для Тэхёна побережёт. Обидно лишь, что Чимин действительно его блокнул. Хоть он и добивался подобного результата, но из-за Юнги теперь придётся ждать завтрашней встречи с омегой. А он же так просто не разблокирует! Чонгук, конечно, хотел спросить про Тэхёна, а именно, что делать, когда человек говорит, что ты «тёмное и непонятное». Но после осознания, что в чате и так было слишком много упоминания старшего, всё же передумал: ответ на вопрос пришёл в голову сам. Так что идея сказать о Ханыль оказалась в моменте самой лучшей. Не свидание, конечно, но хёнам, а в особенности Чимину, знать об этом не обязательно. Актёр всё ещё помнит, как чуть не спалился сегодня перед старостой, отпихнув от себя омегу. Ту, с которой ебался пару раз, и друзья об этом прекрасно осведомлены. Этот взгляд Чимина нужно было видеть. Тот был непонимающим, осознающим, стёбным и насмешливым настолько, что Чонгуку он в страшных снах сниться будет. Короче, Чимину поебать мозг не получилось, Тэхёну тоже. Грустно, печально. К сожалению, большое социальное общение и работа на съёмках ему дают ту энергию, после которой тяжело стать нейтральным и успокоиться под конец дня. И ему просто необходимо с кем-то пообщаться. А старший устал и не настроен на привычное общение (оно и понятно, он не обижается), и хёны собираются или уже спят. Поэтому Чонгук ещё с получаса просидел в каком-то рандомном активом групповом чате давно прошедшего спектакля. Что, кстати, нихрена не помогло. К Тэхёну тянуло ужасно, адски, настолько, что сосредоточиться на чём-то адекватном он попросту не мог. Во-первых, секс у него был последний раз около месяца назад. А для того, кто привык ебаться практически на постоянной основе, отвыкнуть тяжело: молодой организм требует, что поделать. Так что теперь — каждый день при виде старшего — у него собственная мученическая пытка. Во-вторых, если раньше он с Тэхёном пиздился на словах или на кулаках ебалом об стену, то сейчас из этого нет ничего! И в организме это урезает количество дофамина аж вдвое. А в-третьих, нужно негатив, возбуждение и напряжение куда-то девать. Он, конечно, сейчас работает больше, чем раньше, вернув своё привычное расписание, но Тэхён… Да Чонгук скоро просто умрёт от недостатка флирта (не в рамках интернета), секса и переизбытка совершенно разного желания к режиссёру. Ещё немного, и это просто займёт все его мысли. Нужно срочно что-то делать, он ведь не железный. Так что Чонгук пересмотрел любимое порно, перекрутил в голове уйму ярких моментов со старшим. Возбудился, подрочил и немного подуспокоился. Уснул аж через час, перед этим ещё долго елозя на кровати в огромном желании найти нужную позу. В итоге, лучше всего оказалось на животе с заброшенной на одеяло ногой. И только наутро он нормализовался окончательно, становясь нейтральным. У него ведь ещё пары, а подниматься с теплейшей постели так не хочется. К тому же, ему и Тэхён уже что-то ответил.

***

— Сколько ещё до конца? — Ещё одна сцена, и добиваем крупные планы. Часа три-четыре, не раньше, — отвечает Джину ассистент, проходя мимо с необходимым оборудованием. — Как говорит Ли, «снимем и разбежимся», — добавляет к ответу второй, возясь с другим актёром. Ли — это один из их режиссёров, и если его не останавливать вовремя, на съёмочной площадке можно задержаться где-то навсегда. Поэтому на ответ второго Джин хмыкает и проверяет время. Половина девятого утра. На съёмках он уже шестнадцать часов. И за это время, кажется, он успел пару раз вырубиться, когда его красили, и между сценами были перерывы. Вот поначалу, когда только начинал сниматься в дорамах или кино, он боялся даже расслабиться, дабы не получить пизды от съёмочной команды. А после того, как Тэхён с него поржал и дал пизды, понял, что это абсолютно нормально. «Вряд ли кто-то одобрит, если ты уснёшь перед камерой» — сказал тогда альфа. Джин всё понял. Пригляделся к остальным актёрам и осознал, что здесь ничего страшного нет. Тем более, первая команда у него оказалась хорошей. Вот последующие две — сущий ад, да и съёмки тогда не были такими длинными. — Ты потом домой и спать? — спрашивает второй ассистент. — Не совсем. С друзьями нужно встретиться. — А я вот домой. Есть, спать и отдыхать хочу дико, — присоединяется актёр, по совместительству, ещё и его одногруппник. — Устал? — Ещё спрашиваешь! Джин тихо смеётся, зевает и грелку для рук к шее прикладывает. На улице температура скачет от нуля к минус трём. В это время хотелось бы находиться в здании с ебейшим отоплением, но сценарий и время вынуждают мёрзнуть тут. Ещё немного времени, и он приедет домой. Может, поспит пару часов, а может, примет горячую ванну. Он не знает. Но в тёплую квартиру уже нестерпимо хочется поскорее. Важных пар сегодня нет, а значит, в универ ехать он не собирается. Так что после дома сразу же к парням в кафе. — Джин! — зовёт его Ли, и тот поднимается с удобного кресла, забирая с собой тёплое пальто.

***

Что там Тэхён говорил? Нужно срочно отоспаться? Так вот, сегодня один из тех дней, когда он пропустил абсолютно всю учёбу. Будильник, который был изначально выставлен, почему-то не сработал, и альфа проспал около шестнадцати часов. Порой, конечно, просыпался, видел ночь за окном, а на телефоне — глубокое время, и просто вырубался опять. Он этого даже не вспомнит, и даже не пожалеет о том, что прогулял пары. К тому же, сегодня не те занятия, которые в обязательном порядке будут посящать абсолютно все студенты, так что да, он спокоен. Когда уже на последнем курсе с постоянными проектами, то тебя за посещаемость ебут не так, как несколько лет назад. И Тэхёну сегодня это на руку. При этом, самочувствие его очень сильно улучшилось, и он даже не знает, когда в последний раз так хорошо и долго спал. Парень практически не помнит вчерашний вечер и ночь. Знает лишь, что много думал о Чонгуке, а Минджуну так и не ответил. Поэтому переводит взгляд на прикроватную тумбу, трёт глаза, закапывает их, а после хватает контейнер для таблеток. Из двух осталась одна. Кажется, перед сном он выпил лекарство. И только после взгляда на контейнер, воспоминания о том, как он обнимал, целовал и прижимал к себе Чонгука, разливаются по коже тёплой волной. Кажется, что это был сон. Но, по сравнению с предыдущими, слишком реальный и приятный. И от этого Тэхён укладывает себе на живот и между ног лежащий рядом плед, придерживает его одной рукой, а второй проверяет Твиттер. Комментарий Чимина не особо привлекает внимание, но вот прикреплённый к нему пост Тэхён всё же читает.

Новый пост от ЯВТГ:

Ещё три пары. Я заебался нахуй. Блять, и этюд ещё.

Тяжела моя жизнь.

Тэхён смеётся с этого, ибо страдания Чона слишком милые. Режиссёр-то знает, что Чонгук лучше умрёт, чем пропустит репетицию. А ещё на ней отыграет на все сто. Он переворачивается на живот, обнимает свёрнутый плед и перекатывается с ним обратно на спину. Настроение хорошее. Он закрывает глаза, представляя предстоящий день, и выдыхает. Сегодня он будет хорошим. Тяжёлым, но прекрасным. Парень помнит свои мысли в ванной, рассуждения, анализ и, на удивление, утром он их бредом уже не считает. Как на них реагировать, Тэхён понятия не имеет. Но, кажется, уставший мозг ему подкинул очень неплохую идею: Чонгука действительно нужно проверить. Ну так, для себя. Так что, врубивши какой-то рандомный плейлист под настроение и приняв душ, заглянул в холодильник. И не смотря на большое количество еды от бабушки по маминой линии, приготовить хочется самому. Вчера вечером, придя домой, он так ничего себе в рот не закинул, а сейчас есть хочется аж до тошноты. Поэтому он сварил рис и добавил к нему всё, что было в холодильнике из закусок, мяса и овощей. Боул вышел что надо. От такой еды и Минджуну не грех ответить. Помимо приветствия, сообщений от него накопилось немало. Тэхён же ему отвечает без привычной нежности и обыденных стикеров с сердечками. Но отвечает с таким же интересом, как и ранее, при этом на все, включая те, что были отправлены со вчерашнего утра. Только вот больше флиртовать не хочется. Скорее, альфа просто переключился на дружеское общение, как омега и хотел. «Так что? Вкусно? Воу, ну я попробую». «Что я делаю? Да только проснулся, завтракаю». «Почему вчера не отвечал? Не хотел». Так просто, и так правдиво. И вот как бы он не общался, кажется, что Минджуна это ни капли не смущает. Это задевает: как будто ничего и не изменилось. Так что Тэхён берёт разговор на себя и заканчивает его на сегодня. Минджун: вечером спишемся? Это Тэхён: тогда буду занят. Лучше завтра. Минджун: какие планы? Это Тэхён: терпеть одного пиздюка ;) Раньше бы он провёл с ним целый день, сказал бы, что соскучился, рассказал бы о вчерашнем дне и планах на сегодня. Но их общение изменилось. А он не из тех, кто будет настаивать на флирте, добиваться и подстраивать позицию другого человека под себя. Ему просто это ни к чему, к тому же, он искренне уважает Минджуна и его желание. Так что после отправленного собственного сообщения, альфа больше ничего не отвечал, не писал и никак не реагировал. У него сегодня встреча с мамой, с друзьями и Чонгуком. Так что, Тэхён предпочитает к ним хорошо подготовиться, когда всё же натягивает на себя боксеры и понемногу растягивает затёкшие мышцы от долгого сна.

Новый пост от ЯВТГ:

Пидорас.

Комментарий от Это Тэхён:

Самокритично.

***

— Реально пидорас. — Что? — спрашивает одногруппник, и Чонгук на него взгляд переводит. — Тэхён пидорас, — объясняет он, как будто это — самая очевидная вещь в мире. Да здесь ему даже скрывать ничего не надо. — А, — тянет тот. — Чему я удивляюсь. Он обратно к своему телефону отворачивается, не пытаясь преподавателя даже услышать. Чонгук вот, знаете, тоже от пары не в восторге. Так что только подрывается и с аудитории вылетает. Не школа, и препод не господин Пак, поэтому спрашивать куда он и зачем, никто не будет. У актёра настроение ебейшее, так что сейчас к заёбанному Чимину спешит. Он что, зря всю пару подходящую фотографию нарядной ёлки искал? Под цвет университета выбирал, специально для омеги. Только вот Чимину он в личку скинуть не может — блокнули его, да ещё и на весь университет показали, что лучше к нему сегодня лишний раз не подходить (а староста с таким не шутит). А у Чонгука настырность, энергия и желание до пика довести, просто переполняют. Именно поэтому парень сначала к расписанию пар спешит, после — в студсовет на всякий случай, и напоследок — в нужную аудиторию. Старосту нужно срочно найти. Он лишь стучится в белую дверь, голову засовывает, искрящимися глазами с омегой встречается, и после беззвучного, всепонимающего «блять» со стороны того, невинный взгляд строит и к преподавателю обращается: — Приветствую, — кланяется. — Очень срочно, — руку на грудь даже укладывает. — Можно Чимин-хёна на пару минут? Секунда переглядывний тех двух, и вот уже парень выходит в пустой коридор, глядя на альфу убийственным взглядом. Да ещё и языком за щеку толкается. Чонгук считает, что он прелесть. Разве нет? — Смотри! — восклицает и экраном с открытой фотографией наряженной ёлки тычет в лицо. Чонгук прям чувствует от него вайб «тебе сейчас въебать, или потом», «ты меня ради этого с пары вытащил?» и коронное «сука, беги». Чонгук резко тянет широкую улыбку. Искусственную, конечно же. Но чтобы не заржать, всё же сдерживается. — Я убью тебя, — говорит и руки на груди складывает. — Не надо, — «обиженно». — Смотри лучше, какая ёлка, — воодушевлённо. — Я Тэхёну расскажу, — непробиваемо. — Он против ёлки не попрёт, — улыбается. И экраном опять тычет: — Да зацени ты уже. И Чимин взгляд на экран переводит, ну так, чтобы отъебались. Переводит, и Чонгук очень ярко видит, как мимика меняется, а глаз начинает резко дёргаться. Секунда. Две. И рука старшего так резко в воздух взлетает, что Чонгук аж пулей от него отскакивает. — Что ты имеешь против секс-игрушек? — смеётся актёр с другой стороны коридора. Чимин дёргается слишком быстро, чуть не заматерившись, а после дрожащей ладонью собственное лицо прикрывает. И факт осознания, что это было слишком громко и на весь этаж блока, пробивает Чонгука моментально. Пары. Точно. Сейчас же идут пары. Кажется, его сегодня убьют. Но парень результатом доволен.

***

Новый пост от Baby&Daddy:

К моему нервному срыву осталось два процента (спасибо тебе, ошибка природы).

Комментарий от Это Тэхён:

Мне нравится твоя новая жертва для буллинга.

Новый пост от Baby&Daddy:

… Один процент.

Комментарий от Это Тэхён:

Нихуя себе. А я чё сделал?

Я: сладость, к парковке спустись. Душу за него продам: чё там? Я: цветочки.

Новый пост от Baby&Daddy:

Отмена, пока живите.

Парню даже не нужно засекать время, ибо уже вскоре передняя дверь его машины открывается, чёрная маска с его лица снимается, а любимые губы налетают с поцелуями. И они настойчивые, раздражённые, с зубами, которые за губы альфу потягивают, а пальцы волосы на его затылке сжимают. Чимину нужно выплеснуть свою агрессию? Альфа уж точно не против: поддаётся, ладонью под куртку залезает, бок крепко сжимает, а следом бёдра, задницу, и в первенстве ни капли не уступает. Играет с омегой в доминантность и, очевидно, выигрывает. А следом и улыбается в поцелуй, когда Чимин смягчается, нежно к нему ластится и кончиком носа по губам игриво ведёт. Альфа от этого хмыкает и плавится, подставляя своё лицо под долгожданную сладость. Омегу к себе мягко за талию прижимает и уже двумя ладонями под свитер залезает. — Что за повод? — спрашивает Чимин, косясь в сторону жёлтого букета на заднем сидении, при этом весь уже светится. И альфа не заставляет его долго ждать, тянется к тому, а после омеге отдаёт. Его улыбка того стоит. С утра — что омега просто всей душой ненавидит — Чимина вытянули преподаватели в университет, и его это настолько выбесило, что он ещё около получаса, пока собирался, бомбил, что пошло это здание «нахуй и к чёрту». А после ещё в Твиттере бомбил, и альфе ныл, что его все заебали. Такой себе настрой. — Для настроения. Пришлось отлучиться ненадолго. — Работу прогуливаешь, — смеётся тот, а парень даже не в состоянии глаз от младшего отвести, лишь сильнее к себе притягивает: соскучился. А тот счастливый. Разве не прекрасно? — Она никуда не денется, а вот ты будешь больше настроен на сегодняшнюю встречу, — шепчет он ему на ухо, и в шею целует, пока тот букет нюхает. Яркие лепестки касаются кожи шеи омеги, и парень не выдерживает. Зарывается пальцами в светлые волосы возле уха и их убирает назад, прикасаясь уже к оголённому месту губами. Кожа там невероятно нежная, настолько, что хочется водить по ней губами, носом, и просто растворяться в безумно полюбившемся запахе. — Это щекотно, — улыбается Чимин на действия парня и букет на прежнее место возвращает. — Сегодня я устал безумно. А ещё даже ведь не середина дня! Ещё этот Чонгук... — вздыхает тот, и альфе кажется, что он готов сделать абсолютно всё, лишь бы Чимин качественно отдохнул. — Ты ведь освободил дела до нужного времени? — спрашивает парень, и Чимин в ответ мычит, а следом и на колени старшего залезает. Это много времени не занимает, альфа лишь на рычаг нажимает, отодвигая кресло назад, обратно пальцами под одежду лезет, вверх по оголённой спине поднимается, и к себе поближе прижимает, зарываясь лицом в живот и грудь того. Короткие ворсинки тёплого свитера щекочут нос, но его это настолько сейчас волнует в последнюю очередь, что он и думать о них не хочет. Лишь, если можно, на пару мгновений вот так остаться, ощущать тепло и нежность подушечек пальцев, массирующих кожу головы. — Я люблю тебя, — шепчет парень куда-то в живот, а под грудью учащеное сердцебиение слышит. Чимин смеётся, а следом оставляет лишь нежную улыбку. — Я знаю. И альфа, кажется, просто тает. Вроде взрослый, а чувствует себя самым мелким в этом мире. Ему просто необходим Чимин. Катастрофически жизненно и безвозвратно. И как же он благодарен, что они могут видеться по несколько раз на день, пока младший учится в университете, ибо он бы умер без его прикосновений на протяжении дня. Альфа призрачно думает об этом, а сам головой ведёт, подчиняясь пальцам омеги. Но они вмиг теряются, оставляя после себя жжение, и парень хмурится. — Верни, по-братски, пожалуйста, — шепчет альфа, и Чимин опять смеётся, обхватывая и приподнимая ладонями лицо парня. Кажется, у него всё плывёт перед глазами, ибо от удовольствия те просто слипаются. Но омега перед ним настолько красивый, что, кажется, он в жизни не видел никого идеальней. И он весь его! Принадлежит ему полностью и без остатка. У него есть личный Чимин… В единственном экземпляре. Со своей манией к серёжкам и кофе. С его пылким и строгим нравом, но чертовски безмолвной нежностью и любовными касаниями. И именно его Чимин сейчас ведёт подушечкой пальца по нижней губе альфы, улыбаясь, глядя на него. — У тебя как будто звёзды в глазах, — смеётся Чимин. — Удивительно. Почему же? — Влюбился, наверное, — говорит тот, ведя языком по своему кольцу. Парень знает: Чимин дразнит. — Нет, тебе кажется, — отвечает моментально, и омега смехом заливается. Когда уже можно пищать от любви? Он готов. Но вот только он не делает этого, а лишь волосы на затылке омеги сжимает, притягивает его к себе и целует. Глубоко, влажно, зубами за пирсинг тянет, и в ответ сладкое постанывание слышит, что порой с его именем смешивается. Он счастлив, и он готов положить весь мир перед ногами Чимина, лишь бы тот был счастлив не меньше.

***

«Серия три, сцена десять, дубль три… Нет, это херня, больше эмоций!... О, ты хорош, а ты смотри как надо… Есть! Снято!.. Встретимся завтра». — Почти пять часов, — говорит Джин, направляясь в нужный трейлер, а сам ленту Твиттера проверяет. Привычные посты Чимина, который публикует новый букет от альфы (Джин в обязательном порядке завалил его искренними комплиментами), и разные посты скучающего Чонгука, который еблует на паре (вот с него Джин прям теперь вообще прикол жёсткий тянет, не до конца понимая, как на него теперь реагировать). И один пост Тэхёна с фотографиями улиц Сеула, снятых во время поездки на такси. Но судя по тому, что тот никогда не публикует твитты в реальном времени, скорее всего, он уже давно в ресторане с мамой. — Я его подгонял, — вздымает руки вверх первый ассистент. Омега верит, но сил хватает лишь на кивок. Хочется поскорее домой, а после в кафе наедаться. — Завтра в то же время? — прячет он телефон в карман: остальную ленту по дороге домой прочитает. — Да, я уже скинул в чат геолокацию. Будем уже в помещении. — О, рад слышать. — Ты не… — тот не успевает договорить, как девушка с гримёрки выбегает с трейлера навстречу. И вся в улыбке. Джин аж брови вздымает, непонимающе косясь на омегу. — Тебя там ждёт сюрприз. Курьер привёз час назад, я не хотела тебя тревожить, поэтому он ждёт тебя на столике, — тараторит та, а Джин от слова «сюрприз» уже сам на губах улыбку ощущает. — Что там? — спрашивает ассистент, но актёр сам не знает, лишь по ступеням быстро пробирается, сразу ступая на предпоследнюю. Ручка, а затем дверь поддаются легко, открывается под натиском, и так остаётся забытой и не закрытой. Шаг, два, а глаза уже видят то, от чего сердце вмиг замирает. — Без имени отправителя, Джин, — слышит он в голосе девушки нежность, и не может шагу ступить вперёд, ощущая, как грудь, плечи и лицо пронизывает острой теплотой. Та ждёт пару секунд, а после продолжает: — Я пыталась вытянуть из курьера хоть что-то, но он молчит, как рыба. — Скорее всего кто-то либо со съёмочной команды, либо из знакомых, которым ты говорил место, — предполагает ассистент и поворачивается к гримёрше, а та согласно кивает. Те что-то ещё говорят, но он их больше не слышит. Потерянная от неожиданности улыбка вновь возвращается к губам, и он проводит по пухлой нижней, подходя к подарку ближе. На столе высокая, прозрачная ваза, а в ней букет. Аккуратный, нежный букет невероятно прекрасных белых лилий. «Так влюбляться я ещё не планировал», — гласит записка аккуратным почерком.       

***

Это Тэхён: у кого-то на тебя серьёзные планы :) J'n: а более подробно? Это Тэхён: кто-то в тебя втюрился настолько сильно, что практически зимой откопал дорогие белые лилии (их сезон закончился летом, Джин). А они обозначают чистейшие, искренние и трепетные чувства :) Это Тэхён: лично я использую их, когда говорю о глубокой привязанности людей, которые к признанию ещё не дошли. J'n: а записка? Это Тэхён: слащаво. J'n: Тэхён. Это Тэхён: ладно, это мило. J'n: ты бы подарил Минджуну такое? Это Тэхён: нет. J'n: ? Это Тэхён: я бы нашёл что-то для выёбистых омежек. Это Тэхён: … Джин? J'n: да? Это Тэхён: всё ок? J'n: да :) Это Тэхён: окей… Это Тэхён: что-то типа кактуса с цветами. Это Тэхён: та блять, Джин, хватит с чата выходить. J'n: я тут. Это Тэхён: кайф. Сейчас с чата выходит, а пару минут назад написал: «У меня для тебя прикол», и у парня не на шутку яйца поджались, а после и фото букета с запиской прислал, и тут уже чуть челюсть не упала. Ахуел ли Тэхён? О, ещё как. Был ли он счастлив? Уж точно да. После череды уёбищных известий о Джихуне, новость о новом поклоннике звучит чертовски привлекательно. Это Тэхён: как думаешь, кто бы мог тебе их подарить? Спрашивает. И, кажется, у него уже есть пару вариантов. J'n: понятия не имею. Фанат? Это Тэхён: даже мои фанаты не знают, где я нахожусь в данный момент. J'n: тогда он меня знает лично :_) Это Тэхён: было бы странно, если бы не знал. Это Тэхён: ты кому-то говорил, где и когда будешь на съёмках? J'n: нет. Ну если только мой одногруппник знает, потому что он тоже со мной был. Но он омега, было бы странно. J'n: … забудь, что я сказал. Это не странно :) J'n: просто это точно не он, ибо у него есть альфа. J'n: не то, чтобы я против однополых отношений, просто он занят. Тэхён хмурится. J'n: ты не подумай, в однополых отношениях нет ничего плохого. Это Тэхён: у тебя собственный диалог? J'n: да. Просто я не знаю, кто это. Понятия не имею. Абсолютно. Это Тэхён: ясно. Ну если это хороший мужик, то в тайне он долго находиться не сможет. Хорошие мужики трусами не бывают. Это Тэхён: ударение на «у». J'n: :) да тут и на «а» подойдёт. Это Тэхён: ? J'n: ты там с мамой, да? Госпоже Ким привет :3 Это Тэхён: окей… И Джин очень вовремя написал это, ибо уже через секунду парень услышал, как цокают каблуки в конце зала ресторана. А сам переключил всё своё внимание на их обладательницу. — С кем общаешься? — садится женщина напротив. Мама. И она чертовски красивая, Тэхён уже сделал ей множество аккуратных, но максимально заслуженных комплиментов. Женщина одета в чёрную кофту с золотыми пуговицами и в длинную юбку, что прикрывает почти всю голень. И Тэхён не может налюбоваться её сегодняшним образом. Действительно великолепная. Скорее всего, провела много времени в гардеробной и перед зеркалом, чтобы выглядеть хорошо. Он может представить, как это, ибо не единожды становился свидетелем того, что мама не может подолгу набраться сил, дабы собраться, а после ещё не может принять ни один свой образ. Но сегодня она особенно постаралась. И сын за это благодарен, а ещё безумно горд ею. Только вот противно думать о том, что в частности это заслуга и его отца, который пришёл домой и проделал пару отточенных манипуляций, из-за которых маме стало легче. — Джин. Рассказывает о… — Твой друг? — перебивает его мама, и он поджимает губы. Точно. Она ведь практически ничего не знает о его жизни в университете. — Да, — терпеливо улыбается режиссёр. — Он мой друг. Забавно говорить родителям лишь о том, что они хотят услышать. Забавно, что они не интересуются теми аспектами жизни, которые важны именно ему. Он не может ни обсудить своих друзей, ни увлечения, ни дело, которым он страстно живёт. И в каком бы состоянии они не были, это становится неизменной чертой старших членов его семьи. Тэхён понимал, что это не будет эмоционально насыщенная встреча, а о многих вещах попросту необходимо будет умолчать, чтобы те не сработали триггером. Но он всё равно рад видеть её. Ухоженную, красивую, сильную. Ту, которая старается с ним отвлекаться на тёмный комфортный интерьер или вкусные блюда с нового меню. Она что-то отвечает ему, а Ким лишь смотрит в её глаза. Такие уставшие, вымученные, с огромным количеством боли, загонов и самобичевания. Глаза, которые за сутки прокатались на эмоциональных созависимых качелях. Болезнь мамы её не щадит. Как порой и отец. Тэхён клянется себе в очередной раз, что никогда в жизни его любимый человек не испытает и крупицы схожих чувств.

***

Чонгук всё же на встречу едет, как и планировал, а именно, прям перед кафе. Он понятия не имеет, чем сейчас занимаются хёны. Скорее всего, Чимин бомбит, стараясь в университете всё успеть: тот всегда так делает, ибо часто опаздывает. Хосок, Намджун, Юнги и Джин постоянно заняты на работе, поэтому неудивительно, что и сейчас будут. Только о Тэхёне он совершенно ничего не знает. Даже Минджуну тот ничего не сказал, бросив бедную омежку на попечение беспощадной судьбы одиночки. И даже те посты с фотографиями Сеула ему ничего не говорят. Хоть и почему-то напрягают. Наверное, просто от незнания, чем сейчас занят старший. Он-то привык чуть ли не к каждодневному взаимному графику на день. Тяжело. «Но фотографии всё же красивые, не то, что здесь. И решила же Ханыль именно на улице прогуляться» — осуждающе глядит он в запотевшее окно. По виду там ниже нуля градусов. И в таком случае, свитшот с капюшоном и куртка не особо-то и согревают. Ему бы футболочку под низ и носочки зимние, ибо совсем проебался, когда собирался на учёбу. Порой хорошее настроение превращает его в рассеянного человека. И Чонгука это прям вот очень сильно бесит. Парень быстро трёт ладони друг о друга, пытаясь немного согреться, а следом заходит в Твиттер: Хосоку написать нужно, чтобы одежду выпросить.

Новый пост от Baby&Daddy:

Я не успеваю собраться!

Собственно, как Чонгук и думал. Кстати, староста его разблокировал. После того, как тогда, стоя в коридоре университета, в опасении подошёл к омеге, и на очень требовательную просьбу поклялся, что до конца дня не будет его заёбывать, а лишь благочестиво позволит спокойно дожить до ночи.

Комментарий от ЯВТГ:

Ты дома или что?

Комментарий от Baby&Daddy:

Пришлось заехать.

Комментарий от ЯВТГ:

Захвати мне футболку, пожалуйста.

Комментарий от Baby&Daddy:

Тебе не кажется, что она будет на тебя маловата?

Комментарий от ЯВТГ:

Ну, возьми своего альфы.

Комментарий от Baby&Daddy:

Ага. Чтоб ты сразу понял, кто он?

«Блять, точно. Это же Чимин».

Комментарий от ЯВТГ:

Им можно и пожертвовать для спасения моего тела.

Комментарий от Baby&Daddy:

Гуляй.

«Как мило» — закатывает он глаза. Чимин настолько помешан на своей тайне, что порой он делает то, что не сделал бы в ином случае. И когда это всё началось? Когда поступил в университет? Чонгук не помнит то время, когда у друга появился альфа. Он даже ничего никому не говорил, не упоминал, ни с кем не флиртовал и близко не общался. Узнал он это лишь, когда Чимин специально запостил впервые фотографию со своим альфой. Обидно ли ему было? Очень, да! Чонгук пытался очень настойчиво несколько раз выпросить имя, постоянно говорил про них с Хосоком, но Чимин молчал как рыба и с темы конкретно так сливался. А после он просто сказал, что младший его заебал и принципиально теперь не будет говорить. Да Чонгука там бомбануло! И ведь ни разу он не понял даже по самому явному признаку — по запаху. Это же должно быть настолько очевидно, но, чёрт возьми, нет. Честно признаться, Чон даже пытался нюхать его шею и портфель. На что получил насмешливое: «Ну как?», а в ответ бросил раздражённое: «Иди нахуй». Всё, чем пахнет от омеги это: первое — персики, второе — кофе, которое тот херачит литрами каждые сутки, а третье — амбра и дерево. О других нотах он даже не видит смысла упоминать. «Было бы проще, если бы каждый человек пах чем-то одним» — опять проносится раздражительное в голове. «А Тэхён?» — и Чонгук делает глубокий вдох. Запах Тэхёна настолько ахуительный, что у младшего просто каждый раз взрывается всё внутри, и мозг в том числе. Аромат Тэхёна неописуемо идеально подходит ему. Особенно, когда тот, как вчера или позавчера, злился, возбуждался и пытался сдерживаться одновременно. Чонгуку в этот момент плохо и хорошо одновременно. И ведь настолько нежный, стойкий и по-своему властный, что любовные фразы режиссёра иначе попросту не могли звучать от того, чей запах был бы крепче и жестче. Кажется, что нежась с Чо… С Минджуном, Тэхён просто плавится, находясь в своей тарелке. А если ещё к совместной мечте лежать в обнимку на кровати старшего, добавить его сладкий и чертовски приятный запах? Чонгук умрёт от такого старшего на месте. Превратится в лужицу, запихнув своего доминанта настолько глубоко, что Тэхён ещё пугаться будет и спрашивать, куда делся прежний Чон. «Но ведь с моим запахом сложно так подумать» — грустно тянет уголок губ вверх, и моментально слышит звук уведомления.

Комментарий от Это Тэхён:

Чон-и, не печалься. Я сейчас возле свалки. Могу прихватить тебе что-то с одежды. Тепло будет. Правда, запах от них не очень :(

Иронично. «И как только Тэхён не добавил: «Как и от тебя»?» — спрашивает он мысленно и хмыкает. А следом вспоминает гон в кафе, горящие глаза альфы за соседним столиком и его яркую рассеянность. И так и зависает, глядя в экран телефона. Они истинные, но нравится ли Тэхёну его запах? На совместной фотосессии он никак на него не отреагировал, а в ту субботу можно всё спереть лишь на гон. Но если они истинные, то Тэхёна аромат должен привлекать так же сильно, как и Чонгука его. Так ведь?

Комментарий от Это Тэхён:

Приму молчание за положительный ответ.

Читает сообщение и просто блокирует телефон. Он бы уделил ему время, но оставит взаимодействия и колкости на потом. Сейчас актёр слишком погружён в свои мысли. И ему кажется, что они очень даже необходимы. Многие омеги часто просто текут от Чонгука, желая парня. Но только вот они слышат лишь верхние, либо средние ноты. А альфы же воспринимают его, как соперника и равного себе, слыша только первые, как и режиссёр на фотосессии. Что, собственно, неудивительно. Но ведь в кафе Тэхён учуял и последние, мягкие и нежные, которые, судя по закрытым глазам старшего, просто заполоняли каждую его клетку, навязчиво и без приглашения проникая внутрь. Можно ли сказать, что запах актёра со своим, личным характером? Ибо это правда. Он противоречивый, агрессивный и чертовски идеально подходит самому Чонгуку. Кажется, что он поглощает тебя полностью, желая поскорее избавиться от этого аромата, либо же просто лечь под него. От коньяка с черникой, из-за которой кажется, что вот-вот тебя покатают на эмоциях и въебут с размаха; до пачули с жасмином, когда хочется раздвинуть ноги и притянуть к себе поближе или выпить пива где-нибудь на скамейке; а следом и к ванили с дубовым мхом. А они какие? С чем сравнимо? Как чувствуются? Удивительно, что о последних он сам узнал лишь в ту субботу, когда запах Тэхёна просто заполонил всё его существование. И вот вроде доминантный, но какой же неожиданно податливый и мягкий со старшим. И всё бы ничего, но Чонгук понял, что так может и умеет лишь после того, как начал переписываться с аккаунта Минджуна. Забавно, да? Чонгук и подумать не мог, что это когда-нибудь станет частью его личности. «Наверное, если он повёлся на Минджуна, то ему нравятся именно такие: нежные и слабые с ним. Но ведь я разный… Но только когда резкий и агрессивный, то воспринимаюсь, как враг народа». Действительно. Кажется, что он путается в собственных мыслях, и это ему не нравится. Хочется поскорее увидеться с Тэхёном, почувствовать старшего рядом, прикрыть глаза и сосредоточиться на таком слабом и еле заметном сладком запахе режиссёра. Прилив нежности опять на него накатывает, и теперь хочется написать режиссёру, признаться в любви… Только вот он этого сделать никак не сможет. Или стоп. Может.

Новый пост от ЯВТГ:

Я люблю тебя.

Моментальный комментарий от Хосока: «Я аж в зеркало врезался», и ретвит от Чимина.

Новый пост от Baby&Daddy:

Пу-пу-пу. Есть предложения?

Комментарии яро набирают своё количество, подключая остальных хёнов, а Чонгук смотрит на то, как люди в автобусе сменяют друг друга, растворяя свой запах в морозной воздухе. «У них даже шапки есть с собой» — вздыхает и отворачивается к окну. Скоро выходить.

***

— В итоге ты купила те холсты, что искала? — спрашивает Тэхён, отрезая половинку мясного шарика. Блюд у них сегодня десять, но порции чертовски маленькие. К счастью, если сложить все по граммовке, получится полноценный обед. Оказалось, что это один из ресторанов известного корейского повара, а именно в этом заведении шефом является его ученик. Тот даже моложе Тэхёна, лет ему, может, двадцать два или двадцать три, одногодка Чонгука. Но блюда он делает просто богические. Здесь и салат из сублимированной малины, пшеничной чёрной плесени, микса орехов и морковного масла. А так же мясо с рыбой в морковном соусе, посыпанное клюквой и лепестками ярких, лёгких цветов. И заварной крем в шоколаде из сала и мяты, украшенный в тарелке из льда и цветов. Звучит ужасно, но Тэхёну кажется, что его вкусовыми рецепторами ещё никогда в жизни так не игрались, взрывая все прежние представления о еде. Но самое интересное наблюдать за тем, с каким рвением, улыбкой и горящими глазами об этом всём рассказывает молодой шеф. Сердце творческого режиссёра просто пылает каждый раз, когда он видит того, кто буквально является олицетворением своей профессии. От таких людей чувствуется особая энергетика, и такими людьми просто невозможно насытиться. Для юного режиссёра это становится буквально одним из главных источников вдохновения. Так что он делает несколько фотографий, оставляя для дальнейшего поста, и записывает видео для себя. Режиссёр уверен на все сто, что побывает именно у этого молодого парня не один раз. А ещё снимет или поставит спектакль о чём-то схожем. Тэхён даже не осознаёт, когда начинает проводить параллели с Чонгуком, вспоминая, как актёр даже старшего не замечал, когда играл на сцене. Он часто контактирует со всеми актёрами, с творческой командой и засиживается постоянно допоздна: Тэхён расспрашивал об этом других режиссёров, что работали с младшим. А ещё Чонгук очень, очень много публикует в Твиттере об аспектах актёрского мастерства, а так же постит различную информацию о своих проектах. Наверное, именно тогда, ещё на первой репетиции, он и заметил, что Чонгук намного глубже, чем показывает себя другим. Тогда парень на своём опыте понял, почему того так сильно уважают и любят участники съёмочного и театрального процесса. И это цепляет. Ведь даже Джин не настолько горит своим делом. От этой мысли Тэхён хмыкает: забавно. — Да, пришлось в интернете через мужа подруги заказывать, — отвечает мама спокойно, а после всё же воодушевляется. Тэхён улыбается. — Но зато какие же они красивые пришли, ты не представляешь. Я тебе ведь скидывала фото? Они вживую намного красивее и приятней на ощупь. Я тебе даже передать не могу. Мама с детства рисует. И это то, что заставляет её разговаривать абсолютно всегда. Он уверен, что желание творить что-то своё появилось у него именно от того, что мама постоянно рассказывала о новых картинах, красках, кистях, холстах и художниках. А ещё он прекрасно помнит те нередкие дни, когда она позволяла ему оставаться в своей мастерской и наблюдать за процессом. Так что и этот разговор о картинках надолго. И Тэхён готов слушать столько, сколько потребуется. Особенно, если это в очередной раз поможет ей вылезти из угнетающего кокона.

***

— Дорогая, прелесть, красотка моя, ты какого хуя на улице решила прогуляться? — сразу начинает Чонгук, оставляя приветствие на потом. Они договорились встретиться возле входа в парк, но перед этим парень ещё забежал в первый попавшийся супермаркет («А тепло ведь, сука»). Взял по кофе и хот-догу. Не знает, голодна ли Ханыль, но он — безумно. На последней паре задержали, а из-за этюда на большой перемене успел вкинуть в рот лишь нарезанные фрукты, что в столовой прихватил. Но, кажется, девушка его желание поесть разделяет: обнимает, восторженно «Это мне?» бросает и свою порцию забирает. — Я устала постоянно в помещении сидеть. Так что побудем здесь, — отвечает та и кофе со стаканчика отпивает. — А ты против? Чонгук на неё взгляд переводит и брови приподнимает, одновременно откусывая хот-дог. — Не любитель зимы, — с забитым ртом отвечает альфа, и Ханыль смеётся. — Любишь цветочки? — спрашивает та и с главной на популярную тропинку сворачивает. Что делать в парке в такую пору он не знает. Не на что смотреть, голые деревья, к тому же холодно до ужаса. Но Ханыль, кажется, даже не замечает этого. — Не люблю холод. — Ты ещё в морге не был. Особенно в холодильнике не лежал. Чонгук аж закашлялся. — Чего, блять? Что ты там забыла? — Чонгук, я патологоанатом, — улыбается девушка и за реакцией следит. Где-то во Вселенной ахуел один актёр. Он тянет долгое, понимающее «А...», и следом резко выгибает бровь, переводя взгляд на девушку. — Ты серьезно? Вау! — Я пошутила. Я будущий хирург, — Чонгук аж расслабляется: мало ли она уже думала о том, как его внутренности достать. Так, стоп. — У меня вся семья хирургов. Но в морге мы тоже бываем часто, — улыбается та. Всё же внутренности она достаёт. — Ты пошла по семейным традициям? — спрашивает, допивает залпом кофе и свободную руку быстро в карман запихивает. — В года три узнала, как правильно резать человека, — Чонгук хмурится, вопросительно смотрит на девушку, а та лишь плечами пожимает. «В три года, как резать людей? Это что за сломанное детство?» Вот у Чонгука вообще лайтовое и дворовое было. — К тому же, родители часто брали на работу. Это прибыльная профессия. Ну, они работают в центральной больнице Сеула, так что у меня даже не было желания выбирать что-то иное. А ты? — Что я? — Почему актёр? — У меня всё просто. — Насколько? — Мои друзья учились в этом университете, а после смерти отца я не особо рассуждал о том, куда лучше поступить. Мне, в принципе, хотелось просто исчезнуть. К тому же, мои лучшие друзья близко общаются с ректором. Точнее сказать, один из друзей его давний приятель и практически преподаватель, второй же президент студсовета уже четыре года. А я просто с ним бухал. — Последнее добило. Элитка. — Типа того. — Можешь делать, что угодно, и тебе ничего за это не будет, — говорит девушка и садится на скамейку. Чонгук считает, что идея хуйня. Но за девушкой повторяет и откидывается на спинку, откусывая ещё хот-дога. — Меня грозились отчислить семьдесят пять раз. — Сколько?! — этот писк и округлившиеся глаза того стоили. И это удивление настолько яркое и ожидаемое, что Чонгук смеётся. Семьдесят пять. И это чистая правда. Он по приколу начал вести счёт, когда Намджун повторил это после шестой увиденной драки. И теперь каждый раз после очередной угрозы парень в заметках меняет цифру. Семьдесят пять… Пиздили же они с Тэхёном друг друга в несколько раз больше. Просто о некоторых моментах Намджун не знает. Как и Чимин. Как и кто-либо, помимо него и самого режиссёра. О, точно, в это число входит ещё Хосоковское: «Я предупреждал, тебя кикнут нахуй». Но этих фраз всего двадцать три. Чонгук любит числа и детали. Поэтому, между прочим, у господина Пака — преподавателя по экономике — актёр один из любимчиков. — Господин ректор просто слишком сильно меня любит, — смиренно прикрывает глаза актёр и замёрзшим носом шмыгает. В парке практически никого нет, к тому же темнеть уже начинает. Ко встрече с хёнами ещё около полутора часа. А ему так комфортно и хорошо, что дайте ему тепло, и он не захочет уходить. — Я в шоке. Но… Не каждый может стать актёром, тебе это вообще было интересно? — Да. Я в школьных сценках участие брал. В начальной школе. — Как показательно, «в начальной школе», — закатывает та глаза. Чонгуку реакция нравится. Он дожёвывает последний кусок хот-дога, бросает в мусор бумажку и сгибает ноги в колени, ставя их перед собой на скамью. — Ещё всегда фильмы любил. Прям фанател по некоторым. Смотрел много видосов за кадром и мечтал оказаться на месте актёров, — растирает он руки между собой и в карманы куртки засовывает. — И тяжело было поначалу? Ну там стеснительность, роли? Опыта же практически никакого. — Первый месяц первого курса вообще не особо что-то понимал и получалось у меня, мягко говоря, хуёво, как собственно почти у всех. А после у меня мотивация появилась, — и Чонгук очень хорошо запомнил какая, ибо била больно. Он бы даже посмеялся, если бы его мозг не атрофировался от минусовой температуры. — И она заставила меня пахать. Нет, не так. Чуть-чуть, немножко, очень сильно ебашить. Практически жил в университете, записывался на все допы, которые были нужны. И всё свободное время посвящал учёбе. Так скажем, поймал гиперфиксацию на университете. — Что ещё тебя там держало? — В плане? — Ну, ты сказал, что поймал гиперфиксацию на университете. — А, — опять тянет. — Ну, у меня ещё ведь там лучшие друзья и человек, в которого я влюблён. — Тот паренёк, который любит ароматические свечи? — О, ты запомнила? — это мило. — Конечно. Но ты так и не показал фотку. Покажешь сейчас? Э… Нет. Ну, если прям сильно хочешь, то развернись на сто восемьдесят градусов и увидишь в окне бутика баннер с фотографией парня. Ну, собственно, вот и он. Тот в чёрной одежде и с ужасно горячим взглядом. И впервые, когда Чонгук увидел эту фотографию в Твиттере, а это было две недели назад, сразу же сохранил себе её в отдельную — ту самую — папку. Такие дела. Поэтому в окне брендового бутика он сразу же его и заметил. Когда будет возвращаться с Ханыль обратно, то попросит сфоткать его на фоне того. Ну, фанат какой-то знаменитой модели, что поделать. — Он не особо любит фоткаться, — улыбается Чонгук. — Знаешь, прям камерофобия у него, — кажется, с ложью он вошёл во вкус. — Ахуеть... — Ага. «А ещё он альфа» — хочет добавить, но сдерживается. Хосоком научен: сначала спрашиваем, потом говорим. — Ладно. Когда случайно попадётся в камеру, то покажешь? — Конечно, — когда-нибудь это произойдёт, но факт не точный. — Кстати, вспомнила, что предложить хотела, — начинает девушка, и следующие слова заставляют Чонгука моментально протянуть непонятный звук. С ней вообще можно спокойно пообщаться? — Сколько ты зарабатываешь? — Ахиреть у тебя вопросы. — Ну пару тысяч долларов есть? — спрашивает Ханыль, поворачиваясь к альфе всем корпусом и подгибая под себя ногу. …Вот знаете, когда мартышка крышками в голове стучит? У Чонгука сейчас что-то схожее. Он в ахуе. Приподнимает брови, а что ответить не находит. О финансовом положении в принципе говорить в его кругу не ок (он даже не знает, сколько Хосок зарабатывает), а здесь ещё в его-то положении. Он же несколько месяцев без стабильного заработка был, плюс маме по здоровью тогда хуже стало. — Не совсем, я... И, кажется, он слишком долго молчал, а на его лице была откровенная растерянность, ибо иначе он объяснить последующие слова не может. — Нет-нет, Чонгук. Не пойми неправильно, — размахивает та рукой. — Просто мой отец продаёт машину, на которой любил гонять. Он новую купил просто. Я ему рассказала о том случае в Пусане, и он готов хоть так её тебе подарить. Но я сказала, что скорее всего, бесплатно будет дико некомфортно, поэтому он предложил, чтобы я с тобой поговорила об удобной сумме. — …Оу, — это на миллиард процентов определённо точно не то, что он ожидал услышать. Не думал Чонгук, что из-за того столкновения правильного времени и правильного места он получит такое предложение. Машину он хотел всегда, более того, она ему необходима. К тому же, права давно есть. Думал как-то купить старенькую, обычную и хорошую, но из-за стечений обстоятельств, это желание отошло на энный план. А здесь такое. Несколько тысяч долларов. Это большая сума. По крайне мере, для него в данный момент. Он может её накопить, если ещё немного поработает и возьмёт новые проекты. Но это будет не прям сейчас. Чонгук царапает ногтем переносицу, приподняв брови и раздумывая, а после всё же спрашивает: — А что за машина? — Чёрный Ford Mustang пятнадцатого года. Здесь комментарии излишни. — Когда я могу тебе отдать за него деньги? — он накопит. — Да, в принципе, когда тебе удобно, — улыбается и воодушевлённо с места встаёт, залезая в свой телефон: фото ищет. — Папа даже тебе её привезёт. Или ты можешь к нам приехать домой, посмотреть, попробовать. Она так вкусно рычит, ты бы знал. Папа ещё движок хороший поставил. Давал мне попробовать посидеть в машине. Честно, советую. Она должна быть у тебя. Характер дотошно твой. — Тогда я приеду к вам, но не сейчас. Неделька, полторы может. Сейчас я… — блять, стоп. — А какие у тебя родители хирурги? — Нейрохирург и онколог. А что? — Дашь номер? — Да, конечно.

***

Тэхён уже вышел из ресторана, более того, он посадил маму на такси и получил уведомление с приложения, что та доехала. Она предлагала заехать к ним, но сын наотрез отказался. Он в семейном доме не был с тех пор, как «сбежал». И возвращаться туда не намерен даже на несколько часов. Посидели они, в прочем, очень даже неплохо. Из-за того, что вчера отец приехал домой, не смотря на депрессивную фазу, маме действительно стало легче. Даже пыталась один раз завести разговор о том, появился ли у сына кто-то, но Тэхён лишь улыбнулся и ответил краткое «нет». Та что-то ещё хотела спросить, но парень мгновенно перевёл тему. Даже, если у него кто-то появится, он бы хотел, чтобы родители узнали об этом аж на свадьбе. И то, он бы предпочёл обойтись без этого. Но у журналистов и Твиттера (куда он бы сто процентов постил своего партнёра) иные взгляды на это. Но помимо личной жизни парня, у них было достаточно тем для разговора. Например, о его съёмках и коллегах, о друзьях мамы, которые пригласили её с отцом отметить новогодние праздники на лыжном курорте, или о том, что отец начал интересоваться гольфом и часто выезжать с друзьями поиграть в него. Тэхён же на лыжах кататься не умеет, а в гольф-клубе ни разу не был. Поэтому тему поддерживал слабо, но всё равно интересовался. Особенно курортом. Но зато мама искренне улыбнулась, когда он ей принёс подарок. Кажется, Джин просил фото. Ещё вчера парень заказал букет страстно любимых маминых цветов, так что его привезли ровно перед тем, как женщина должна была появиться. И судя по её реакции, это очень ей придало настроения. Он знал, что мама будет рада, так что Тэхён даже не сомневался, заказывая их. Поэтому, отправив её домой и получив видео букета в спальне, он, очевидно, счастливо улыбнулся и лайкнул. Парень пытался и свои фотографии выбрать, но его отвлёк молодой шеф, и он просто на них забил. А сейчас Тэхён откладывает их на потом и решает прогуляться к ближайшему торговому центру, привычно врубив музыку в наушниках. Кажется, играет что-то попсовое и романтичное. Какой бы она ни была, музыка всегда для него является источником вдохновения и умиротворения. Ему действительно спокойно, и кажется, что сегодняшний день просто идеальный. На улице холодно, и Тэхён удивляется этому, ибо сейчас даже не зима. Логично, что Чонгук просил у Чимина футболку. Наверное, тот хотел запихнуть её под низ надетой одежды. Но она мало чем помогла бы. Тэхён просто уверен, что Чонгук легко одет, ибо Ким не редко видел его в стенах университета в футболках оверсайз, даже зимой. Не сказать, что он удивлён или университет не отапливается, но у некоторых студентов при виде младшего всё же дёргался глаз. Он помнит это, ибо однажды жёстко младшего за это подстебнул, из-за чего абсолютно заслуженно (нет смысла даже спорить) получил по прекрасному личику за час до фотосессии. Стоит ли говорить о том, что после этого менеджер конкретно отчитал Тэхёна? Не знает Ким, Чонгук закалён или просто дебил, но даже режиссёр тепло одевается и смотрит на погоду. И синоптик говорит, что актёр скоро сдохнет, если не переоденется.

***

Чонгук, кажется, продрог до последней ниточки, но с Ханыль обо всём разговорился насколько, что априори уходить не хочется. Прыгает на одном месте, чтобы согреться, возле всё той же скамейки под ярким фонарём, и слушает её разговоры ни о чём. А на просьбы пересесть в какое-то тёплое заведение, она лишь отвечает «сейчас, сейчас». Ко встрече в кафе остаётся немного, и это как раз время, чтобы доехать до нужного места на автобусе без опозданий. И Чонгук уже отсчитывает минуты до критического времени, как хёны уже активно пишут в чате, из-за чего пиликанье уведомлений постоянно даёт о себе знать. И это раздражает. Так что альфа заходит в Твиттер и, не принимая участия в обсуждении, тихо читает сообщения. J'n: я уже в метро. Мин Юнги: +. Господин Ким: а что у тебя с машиной? Мин Юнги: в ремонте. J.Hope: мы с Чимином подъезжаем. Господин Ким: я встречу вас. Там слева за углом парковка. J.Hope: возле вывески налево? Господин Ким: да. Это Тэхён: я на такси еду. Буду через десять минут. И это единственное сообщение, которое заинтересовало актёра. Чонгук до сих не узнал, где Тэхён, что он сегодня делал и какое у того настроение. Избавился от Минджуна, называется. И даже ведь на общение с той «омегой» не перейдёшь: Тэхён ничего не вывалит. J'n: будут фотки? Ты обещал. Это Тэхён: спасибо, что напомнил. Пару минут. Какие фотографии? Это напрягает. Что там? Что он сегодня делал? Ему пришли фотографии с фотосессии? И лучше бы он тут же заблокировал телефон, ибо следующим он видит в ленте то, что сжимает всё его тело моментально во второй раз.

Новый пост от Это Тэхён:

Любимая и превосходная.

Первая фотография. Он в чёрном гольфе, в таких же классических штанах, с зачёсанными назад волосами, с крепкой спиной и широкими плечами. Стоит спиной к камере в коридоре дорого ресторана. С огромным букетом, кажется, из сотни бордовых роз, обвязанных одной толстой лентой. Он абсолютно не слышит, что рядом говорит ему Ханыль, теряя её голос в мгновенно оглушённом пространстве. У него в ушах вакуум, а в глазах темнота. Кажется, что он сейчас просто упадёт, упустит телефон с рук, и разобьётся вместе с ним на мельчайшие осколки об замерзший асфальт. И второй пост. Девушка. Красивая, молодая, ухоженная. С красной помадой, которую она оставляет поцелуем на щеке улыбающегося Тэхёна. А тот её обнимает за талию и выглядит настолько счастливым, что замерзшее тело Чонгука моментально покрывается разгорячённой испариной. Это больнее, чем увидеть его целующимся с Джином. Это, мать его, намного больнее. Теперь на места становится абсолютно всё. — Ханыль, — произносит он дрогнувшим голосом, и девушка резко затихает. — Ты умеешь ставить засосы? Пожалуй, Чонгук опоздает в кафе.

***

Кажется, в чате было о том, что нужно завернуть за угол в конце улицы, дабы заехать на заправку. Но Тэхён просит водителя остановить перед поворотом, рассчитывается и просто заходит через центральный вход. Намджун ещё вчера написал, что они будут сидеть в отдельной комнатке, поэтому парень сразу же подходит к официантке, просит, чтобы его провели к нужному месту, и следует за ней. А уже спустя пару секунд заворачивает с девушкой в короткий коридор и слышит за одной из дверью тихое Unforgettable Френч Монтаны и Свей Ли. Она есть у него в плейлисте, и, кажется, Тэхёну именно сюда. Он кланяется, благодарит за помощь и просто открывает дверь в комнатку. — Какие люди! — сразу же слышит хлопок ладони от Чимина и смеётся, когда тот к нему подскакивает, а следом и хёнам ладонью машет в ответ. В комнатке уже практически все собрались. Лишь Чонгука нет. Намджун с Юнги что-то обсуждают, сидя на специальных подушках, Джин смотрит меню, а Хосок залипает в телефоне, дёргая плечами и головой в бит музыки. Кажется, только Тэхён приехал в точное время, ибо те уже все расселись и занимаются своими делами. Столик в этой комнатке низкий, деревянный, как и все элементы интерьера, а вокруг него размещены семь подушек. Судя по всему, Чимин занял место по центру, ближе к стене, а все остальные расселись вокруг: Хосок с Намджуном с одной стороны омеги, спиной к двери, а Юнги с Джином — с другой, лицом к ней. Оставили места для Чонгука и Тэхёна с краю и напротив друг друга. Пиздюки. — Давно не виделись, — бросает Тэхён и похлопывает его по спине. У Чимина настроение отличное, и это видно невооружённым глазом. Тот налетел к нему с объятиями и больше не выглядит тем, кто пытается просканировать состояние и мысли альфы, как тогда в университете. Вот такой Чимин ему прям по душе. — Вчера не считается. Ебать ты красавчик, — оценивающе скользит взглядом по нему, а следом цепляется глазами за низ. — Что в пакете? В пакете? А, точно. В руках Тэхён держит коричневый пакет с логотипом какого-то магазина. Он никогда там не скуплялся, поэтому даже название не вспомнит, если не проверит надпись. А вот что в пакете? Одежда. Для Чонгука. Но приятелям лучше об этом не знать. — По мелочи, — лжёт он и получает от Чимина брошенное «понял». — Ты проходи, снимай пальто, все дела, — говорит омега и возвращается к своему месту. — Чонгук какого-то хера опаздывает и не отвечает. — Может, умер где-то от холода? — улыбается Тэхён, стягивая с себя шарф с верхней одеждой и отправляя её на вешалку. — Он никогда не смотрит прогноз погоды, — бурчит Хосок. — Я ему даже установил температуру на главный экран телефона, но видимо ему похуй. Вот теперь и мёрзнет. — Надеюсь, всё же не умер от этого, — заключает Намджун, и Тэхён машинально вздымает верхние брови в удивлении. Почему они так спокойно говорят об этом и никак ему не помогут? Это же пиздец. — Мы пока без него еду не заказываем. Если только по мелочи. Собственно, можешь брать чай, пока горячий, — предлагает старший, и Тэхён бросает «спасибо», а следом на подушку садится рядом с Джином и в приветствие похлопывает друга по бедру. — Как мама? — спрашивает Джин, и Тэхён переводит на него взгляд, наливая себе немного напитка. — Уже дома, скинула фотку цветов в спальне и больше не писала, — говорит и моментально кривится из-за напитка: горький. — Так ты был с мамой? — Юнги. Вроде с Намджуном разговаривал, но их диалог тоже услышал. — Да, встретились сегодня в ресторане. Были на презентации нового меню молодого повара. — Что за повар? — а это уже Чимин с Хосоком. — Ученик Ли Михёка, если знаете такого. Я скину ссылку на него, советую сходить, запомните на всю жизнь. Мой язык выебали, отвечаю. — От этого выражения я тебе уж точно поверю, — смеётся Юнги, и Тэхён хмыкает. — Клянусь, это полный пиздец. — Блять, стоп, — резко говорит Хосок и откладывает свой телефон на стол. — На тех фотографиях была твоя мама? Ты бы знал, как мы с Чимином ахуели. — Серьёзно? — громко смеётся Тэхён. — Почему? — Мы думали у тебя омега появилась! Ты же вообще о себе ничего не говоришь, — продолжает Чон, и Тэхён ведёт костяшкой указательного пальца по своей брови: пиздец. — Она очень молодо выглядит, — добавляет Джин. — А сколько ей? — Юнги. — Сорок два, она родила меня в восемнадцать. — Рано, — комментирует Чимин. — Да, есть такое, — на Тэхёне учились быть родителями, и получили незачёт. — Так ты свободен? — спрашивает Намджун, и Тэхён переводит на него скептический взгляд. — Он встречается со своей фантазией, — говорит Джин, и режиссёр на него резко оборачивается: «Чего, блять?», лишь Хосок жёстко прыскает со смеху. — Я о театре! — моментально восклицает. — Я так и подумал, — оправдывается старший Чон. Хотя и незачем. — Тогда правильней сказать, что он встречается со своим вдохновением или работой, — помогает Юнги, а Намджун моментально подкидывает ещё варианты. И вот уже они оба стебут старшую омегу. — Блять, идите нахуй, — в итоге закатывает глаза Джин, и Тэхён опять громко смеётся. — Чонгук будет через минуту, — невзначай говорит Чимин, глядя в телефон, и Тэхёна шандарахает током от одного имени. Улыбка с губ моментально исчезает. «Чонгук сейчас появится здесь» — гудит в голове на всю, и, кажется, Тэхёну становится жарко от понимания, что прямо сейчас в комнату зайдёт младший. Как он одет? Как выглядит? Наверное, с покрасневшими щеками, побелевшими пальцами и потрескавшимися губами. Он сильно замёрз? Ему стоит выпить горячего чая. Сердце Тэхёна уже не на шутку делает десятый кульбит, а всё тело жестоко накаляется. Он чует, как за дверью чертовски знакомый голос, которого он не слышал сутки, озвучивает: «Это здесь?» и дверь открывается. Тэхёну не хочется поднимать голову.

***

О, да, сейчас Чонгук зайдёт с красным засосом на самом видном месте своей шеи. Как раз под родинкой, но с другой стороны. Средний, красивый и очень яркий. Только вот он ему нелегко достался. — Чего, блять? — восклицает Ханыль, и Чонгук с каменным лицом приподнимает уголки губ вверх. — С хера ли? — уже спокойно, но пиздец возмущённо. — Да не матерись ты. Всего один, пожалуйста. Он смотрит в глаза девушки, а у той крутится в голове так много вопросов и оскорблений, что в итоге Чонгук лишь бросает ещё одно «пожалуйста». — Зачем? — Не спрашивай. Так умеешь? И да. Она умеет. Конечно, пиздить до и после тоже умеет, но помочь своему друга важнее. Разве нет? Вот и Чонгук так считает. Ему пиздец обидно и так же сильно больно, ибо понимает, что Минджуна больше нет, а Чонгук нахуй не всрался. Пока ехал на автобусе, вообще думал, что расплачется. Глаза жгли, а он лишь лицо тёр, одновременно губы поджимая и кусая их. Теперь его потряхивает не только от холода. Он ведь думал, что если они истинные, то всё, дело времени, а оказывается хуй тебе. Нацепил на себя в очередной раз розовые очки, и в очередной раз они разбились стёклами внутрь. На что опять понадеялся? Глаза болят ужасно, и Чонгук понятия не имеет, как он в таком состоянии появится перед хёнами и самим Тэхёном. Это же какой будет позор: посмотреть в глаза человеку, который знает, что Чон слюни пускает на него, на того, кто влюблён в другую. Не в него. В девушку! В омегу! Да, Чонгук пролетает по всем фронтам. У него ведь нет красной помады и больших сисек. Тут даже Минджун проебался. Наверное, он именно поэтому так долго не признавался омеге в любви. Но тогда почему сосался с Джином? Тренировался, чтобы пососаться с новой омегой? Или ему так ок? Сегодня лучший друг, завтра какой-то парень с интернета, а послезавтра новая омега. «Какой, блять, пиздец». Чонгук опять трёт глаза, а следом понимает, что на костяшках капли влаги остаются. Пиздец. Он ещё в автобусе не плакал. Накидывает на себя капюшон худоса и зарывается лицом в ворот куртки. Стыдно появляться перед Тэхёном, особенно в таком виде. Тот, наверное, сто процентов захочет поугорать над ним, посмотреть, как тот будет возбуждаться от него, прятать глаза, скрывать, что смотрит на него, зная, что у Кима есть тот, кому отдано его сердце. И это не актёр. В груди ужасно ноет, и Чонгук трёт её сквозь слой одежды. Ещё и цветы. Огромный, дорогой, шикарнейший букет. Наверное, если бы Тэхён узнал, что Чонгук из бедной семьи, то тем более высмеял его. Альфе уж точно такая роскошь не светит, не по карману, и вообще... Он ведь хотел чисто для Чимина поиграть, показать, что был на свиданке и гулял с омежкой. Даже планировал показать ему фотки после, что вот, он не изменился. Но теперь ему кажется, что поставить засос и появиться с ним в кафе — самое адекватное решение, чтобы не упасть лицом в грязь и не опозориться перед Тэхёном. Вот, у тебя своя омега, у меня своя. А то возбуждение и желание друг к другу — ничто, игра «Кто первый проебётся, тот проиграл». Но стоя перед входом в кафе, он просто не может настроиться. Не может решиться. Пытается прокрутить множество техник, актёрских установок, пытается нацепить на себя маску, но не может. Априори не может. Садится на корточки, упираясь спиной о забор, смотрит на идеальный асфальт и трёт лицо дрожащими пальцами. «Жизнь — это большой спектакль», «Обесцень ситуацию», «Проживи эмоции, выдохни, отстрочи их». Нихрена. Блять. Не помогает. Понятия не имеет, сколько прошло времени: он телефон не доставал с тех пор, как увидел те фотографии. Но всё ещё хуёво, пиздец. — Пацан, всё окей? — слышит он мужской голос, и Чонгук приподнимает голову. Какой-то альфа в форме. — Да, — бросает Чонгук, вскакивает на ноги и кланяется. — Простите. Кажется, он настолько загнался в мыслях и чувствах, что потерял ориентацию во времени и пространстве. Так что сразу же направляется ко входу, спрашивает у работников, где у них туалет, а там уже умывается и пишет Чимину. Он на месте решит, как действовать дальше, а сейчас ему нужно умыться, дабы перенастроиться и убрать покраснение со своего лица. Только вот пальцы щиплет от горячей воды. Смотрит на себя в зеркало, прокашливается, протирает лицо копной сухих салфеток, расстёгивает куртку, дабы был виден засос, и выходит из туалета. А уже возле двери бросает работнику: «Это здесь?» и заходит. На него смотрят все пятеро, а когда поднимает на него взгляд шестой, то его выражение лица моментально меняется.

***

— Не сдох, — сразу же комментирует Юнги, сидящий слева, и Чимин переводит на него взгляд. Старший хмыкает, опускает голову обратно к меню, так и оставляя лишь один приподнятый уголок губ. — Это кто тебя так разукрасил? — спрашивает Чимин. Намджун, сидящий вполоборота, беззвучно вытягивает губы, сканируя Чона взглядом, а Хосок от младшего отворачивается обратно спиной, опускает лицо на ладонь, прикрывает глаза и улыбается. Лишь Джин пристально хмурится, рассматривая то, как Чонгук вешает свою куртку, ерошит волосы и садится на единственное свободное место. — Угадай, — говорит Чонгук, бросая взгляд на старосту. Активный разговор моментально прекратился, когда младший зашёл в комнату, и сейчас тихое напряжение пронизывает каждый атом этого места. Чимин не раз видел засосы на шее парня, но только сейчас ему от этого почему-то нихуя не весело. Он натягивает улыбку на своё лицо, хочет бросить «та, которой шоколадку или цветочки подарил?», но, наконец, обращает внимание на Тэхёна. И вместо привычных подъёбов на засосы Чона, ранее весёлый Тэхён сидит и, кажется, не дышит. Пристально смотрит в глаза Чонгуку нечитаемым взглядом, скользит по лицу к оголённой шее и обратно, а правой рукой снимает и опять надевает краешек чехла своего телефона. Чимин чётко видит, как длинные пальцы напрягаются и нажимают на резину. Это не выглядит агрессивно, скорее чрезвычайно спокойно. И Пак понятия не имеет, его это пугает или больше удивляет. Чонгук на него не смотрит, и Чимин хочет задать очень громкий вопрос: «Какого хуя он не замечает, что в нём буквально прожигают дыру?» Но он не успевает и подумать, как Чонгук переводит на того взгляд, и Тэхён хмыкает. Дёргает уголком губ, заводит руки назад и опирается корпусом о них, глядя прямо в глаза младшему, слегка прищурившись. — Знаешь, Чонгук, — наконец говорит Хосок, и Тэхён, не поворачивая голову, обращает на него внимание. Старший Чон медленно забирает меню у Джина и улыбается. — А ты всё-таки дебил, — он бросает взгляд на сидящего рядом младшего, который открывает рот, чтобы что-то сказать и перебивает его. — Ты когда температуру начнёшь проверять? Такими темпами быстро заболеешь, — смотрит на засос Хосок и плечо Чонгука сжимает. Чиминово: «Куда ещё больше?» остаётся неозвученным, и младшего, кажется, совершенно ничего и не смутило. — Та блять, я утром спешил, проебался, — сразу начинает, а следом переводит взгляд на меню в руках старших, изгибая бровь. — Вы что, ничего ещё не заказали? — Тебя ждали, а ты опоздал, — говорит Намджун. — Прошу прощения, — улыбается Чонгук и забирает протянутое ректором меню. — Уже определились? — Почти, — говорит Юнги, а после через весь стол наклоняется к младшему. — Здесь эту херню советуют, присмотрись к ней, — тот переводит взгляд за указательным пальцем, а после с округлившимися глазами моментально возвращает его обратно, когда слышит от Юнги: — Конечно, с тем, как выебали рот Тэхёна, это не сравнится, но всё равно должно быть вкусно, я тоже попробую. Ор Хосока и Тэхёна были настолько громкими, что расслабили всё напряжение буквально за секунду. — Там был язык, — уже улыбается Тэхён, прикрывая рот ладонью. — Что? — Я говорил язык. — А, да, точно, — кивает Юнги, а следом тычет на режиссёра большим пальцем. — Был просто на презентации нового меню какого-то ебанутого шефа. В хорошем смысле, я уже его чекнул. — Окей, закажу. — Славно. — Я плачу, — сразу говорит Намджун, и Чимин переводит на него взгляд. Он знал, что Ким забронировал столик и неозвученно планировал оплатить всё и дальше. Но здесь большинство тех, кто неплохо зарабатывает, так что да, он думал, что счёт будет закрывать не один человек. Который как раз на удивление Пака лишь пожимает плечами: — Я горжусь вами, и это комплимент вашей вчерашней работе. Вы представили университет на высшем уровне, поэтому логично, если я так отблагодарю вас. — Ясно, — отмахивается Чимин, ибо чертовски смущён, вздымает руку вверх и обращается к невидимому официанту. — Несите всё в меню умноженное на три. Намджун и Тэхён смеются, и это ласкает слух, расслабляет и заставляет улыбаться до тех пор, пока всё в мгновение не становится беззвучным. Его внутренней стороны бедра касается рука альфы, крепко сжимает мягкую зону, а после так же быстро исчезает. И Чимину кажется, что он в мгновение от неожиданности переосознал всё своё существование. — Думаю, лучше выбрать что-то особенное, но от всего меню я бы тоже не отказался, — говорит Тэхён, и Чимин всеми силами пытается отмахнуть туманность в своём мозгу, опуская голову вниз с замершей на губах улыбкой. Он знает, что если посмотрит на своего альфу, то увидит нейтральный взгляд, который будет гласить, что Чимина бы не прочь увести куда-то в другую комнату. И он абсолютно совершенно теперь не против. Так что лишь выдыхает, желая совсем немного переключить свои мысли, а следом обводит каждого взглядом. И абсолютно все заняты своим: телефоном, меню или советами о блюдах. И вроде как напряжение спало, все расслабились и даже шутят, но только Джин взгляд на чайник тупит. Чимин поворачивается к удобно сидящему рядом Юнги, отвлекая того от меню, и кивает на Джина. Парень переводит взгляд на актёра, потом снова смотрит на омегу и хмурится: «Чего?» Всё ясно, никакой помощи в этом доме. — Джин? — берёт всё в свои руки Пак, и к приятелю обращается. И только после второго оклика тот всё же приподнимает голову на Чимина. — Я слышал, ты двадцать часов снимался на улице. Полный треш был, да? — Откуда знаешь? — Одногруппник. — А, точно. Замёрз, устал. Пришёл домой, сразу под тёплое одеяло залез и отопление на максимум врубил. Думал, окаменею. Да и не всё время мы были на улице. Во время крупных перерывов в трейлере отсиживались. — Это от университета? — спрашивает Намджун, и Джин отрицательно машет головой. Намджун кивает, а следом и поджимает губы. Универ заключает контракт с разными корейскими и зарубежными частыми лицами и компаниями, дабы во время учёбы и после предоставить студентам достаточно практики для усовершенствования своих навыков. В большинстве случаях это те компании, в которых Намджун и члены комиссии полностью уверены. Поэтому, если происходят нежеланные инциденты, плохое отношение к студентам и прочее, университету приходится выяснять, что за приколы, а порой и разрывать контракт. Чимин интересуется подобными деталями, ибо для продюсирования просто необходимо шарить за все моменты с различными компаниями, контрактами и взаимодействовать с представителями различных творческих профессий. Поэтому, наверное, Кима он уже заебал тем, что часто засиживается у того в кабинете, листая множество бумаг и заваливая вопросами о знакомых тому людях. — Ты целую ночь на съёмках был? — восклицает Чонгук, сразу же обращая внимание на разговор. Нахуй Хосока, тут такой пиздец. — Малыша триггернуло? Так, стоп. Ещё раз. Это Джин сказал? То есть, Юнги. Блять, Тэхён. Чимин от ахуя аж имена перепутал. И сидит же спокойно, высокомерно лыбится, на младшего глядит, нижнюю губу закусывает, а на взгляд актёра в свою сторону бровью дёргает, мол «задел?» Чимину необходим Твиттер. Он этот взгляд знает уж слишком хорошо. Кажется, Чонгук ахуел не меньше, ибо что ответить не находит, и Джин спасает ситуацию, отвечая на вопрос: — Да, Чон. Я так понял, у них по графику не сходится, и в итоге режиссёр нас ебёт по-жёсткому. Похуже Тэхёна будет. — Я не ебу своих актёров. — Попизди, — одновременно от Чонгука, Чимина (он наслышан) и Джина. Тэхён косит на них ахуевший взгляд. — Ебать вы пидоры, — деловито возмущённо, и Намджун тихо смеётся. — Так, драгоценные, — хлопает по столу менюшкой Хосок. — Мы есть-то будем? Я после работы голоден ужасно. Все выбрали? Давайте уже что-то заказывать. И да, они выбрали. А позвав официанта, полноценные заказы сделали. Им сказали ждать, и всё. Среди блюд чего только не было, но главное — это барбекю с кучей мяса. Чонгук хотел ещё пиво заказать, но после фразы напротив: «На репетицию можешь не приходить» взял себе ананасовый сок. Он его не любит, и Чимин, зная это, указал в скобках перевод (всего одно слово) — «соси». Пак в ахуе. Впрочем, пока остальные заказывали поесть, он уже поста четыре в Твиттере сделал, куда в обязательном порядке вписал и «триггер малыша». Его сучки заценили. — Короче, игнорьте Чимина, когда вы уставшие, — начинает Намджун, когда официант захлопывает за собой дверь, и Чимин ахеревше на него смотрит. — С хера ли? — Про Акито, — добавляет он, и Пак хмыкает: прощён. — Эта мелочь грызёт у меня ножку стола. Не Чимин. У Акито зубы режутся, и Чимин предложил надеть что-то скользкое, типа презерватива. Я и пошёл в аптеку. — У вас презервативов дома нет? — отрывает Юнги взгляд от телефона, оставляя работу всего на мгновение. — Закончились. — Понял, — возвращает обратно. — Так, стоп, мы не живём вместе. Я не его альфа, тихо! — вздымает тот руками. — Да я ничего и не говорил, — спокойно пожимает плечами парень. Чимин смотрит на него и думает, что это последний человек, которого волнует скрытое имя. Ибо, как писал в комментариях сам Юнги: «Если у тебя он есть, то я владелец корпорации монстров». Пиздюк. Да он хоть раз позволял сомневаться в себе?! — Хён, ты проебался, — улыбается Чонгук Намджуну, и Тэхён невзначай бросает ему: — Ты тоже. — Намджун, что там с презервативами? Ибо твой рассказ немного не в ту степь идёт, — а это уже Хосок. — Так вот. Это было вчера уже после работы и достаточно поздно. Я спать хотел ужасно. Чимин сказал купить презервативы, я и пошёл в ближайшую аптеку. Говорю кассирше: «Дайте, пожалуйста, бла-бла, презервативы, которые не рвутся от зубов». — А «бла-бла» говорить обязательно? — Чонгук. — Ну ты же на сцене говоришь, — Тэхён. — Блять, выйди нахуй отсюдова, — ещё и пальцем направление показывает. Чимин прыскает от смеха. — Так вот, — продолжает альфа, как и остальные, забивая на младших. — На меня смотрят, как на дебила, смех пытаются сдержать. Я думаю, типа, блять, что не так? Начинаю объяснять, что меня попросили купить скользкие презервативы, желательно без вкуса, а то Акито понравится и он будет их лизать. Фармацевты начинают уже откровенно угорать. Я стою, как дурак среди аптеки. Говорю: «Мне нужны презервативы на ножках, которые зубами не разорвать», а они начинают других фармацевтов с подсобки звать. Благо, очереди не было… Чимин смеётся, прекрасно понимая, что будет дальше, падает на рядом сидящего Юнги и случайно цепляет взглядом Тэхёна. И, кажется, абсолютно не зря. Тот сидит, упираясь в пол одной рукой, и смотрит лишь на Чонгука. Смотрит прямо, открыто, медленно, и очень тяжело дышит. Чимин переводит взгляд на Чонгука. Тот смотрит на всё, но только не на Тэхёна. Порой тупит на чём-то взгляд, но даже не поворачивается в сторону старшего. — Да, они мне продали, после того, как я объяснил, что говорю про собаку. Чимин тогда весь вечер с меня угорал. Это просто пиздец. Пак слышит смех парней и сам машинально улыбается. Но вот только он моментально хмурится, когда он опускает взгляд на пальцы Тэхёна. Ким их сгибает, разминает и хрустит. И Чимину кажется, что здесь, блять, определённо что-то не так.

***

Наверное, нужно начать с того, что Тэхёна в моменте триггернуло, перевернуло на качели «Солнышко» и опустило вниз, выбив землю из под ног. Он точно не ожидал увидеть перед собой опухшего Чонгука с покусанными губами и покрасневшими глазами. Точнее нет, он ожидал увидеть как раз таки такого младшего, только вот без единственной детали, что неплохо так прибавляет образу шарма. Тэхён смотрит на него и думает, что это прекраснейшая ирония, которую режиссёр видел более десятка раз. И ему от этого смеяться хочется. Он думает, что просто сейчас засмеётся в голос, но чувствует, что ни одна мышца его лица не дёргается. Забавно. Удивительно. Иронично-прекрасно. Конечно же, как у абсолютно нормального человека первая мысль это то, что Чонгук ебался перед кафе, опоздал и пришёл с засосом. Но всё, о чём сейчас думает Тэхён, это то, что актёр просто полноценный блядский дебил. Он понятия не имеет, кто поставил тому засос. Это нужно было для вчерашних съёмок, или в университете актёры прикалывались друг с другом, что бывает не редко. А может, Чонгук действительно дебил, который с кем-то был перед кафе. Но Тэхён его искренне считает просто блядским пиздюком. А ещё Ким думает о том, что к шее младшего касались чужие губы. Чужие губы, Карл. Да когда Кима это в принципе ебало? И казалось бы, вот, покусанные губы. Но на них содранный верхних замерзший слой. А глаза. Опухшие, красные и чертовски грустные, которые на хёнов чётко не смотрят, расфокусировано глядя вокруг. Он знает Чонгука, который постоянно сосался в углах университета. И сейчас он на такого даже близко не похож. А ещё он знает Чонгука, у которого паника в глазах застывала, а расфокусированный взгляд заставлял его теряться. И вот, что он видит перед собой, когда тот на него поднимает свой взгляд. За маской безразличия и безмолвного «Чего надо?» прячется что-то сродни боли и нежелания смотреть в глаза напротив. Тэхён хмыкает и упирается ладонями назад. Вряд ли его перед кафе насиловали. А Чонгук ловит мгновенную растерянность, которая в собственных глазах искрой проскальзывает, и дёргается к хёнам. Переключает своё внимание, улыбается и что-то друзьям говорит. Тэхён замечает это просто идеально. Это слишком запутанно и одновременно максимально лежит на поверхности. Режиссёр это вычислит. Тэхён скользит по нему взглядом и поднимает побелевшие пальцы, которые ещё не совсем согрелись. Тот, как и думал режиссёр, в одном худосе, а под низом абсолютно ничего. Редкостный придурок. Он правда пытается подумать о том, что Чонгук с кем-то сосался, ебался, нежился, встречался, но просто не может. В голову не лезет, а нутро отказывается это чувствовать. Даже если раньше он бы придумал множество подъёбов, которые бросили бы младшего на открытые зажимания или нескрываемые засосы, то сейчас просто не может. Ему откровенно смешно. И этот смех больше схож на истерический. Где он был? Почему пришёл в таком виде? Даже если бы он с кем-то был, то почему появился настолько грустным? Последний засос и расставание? Какой бред. Он чует его запах, и уверенностью от него совершенно не пахнет. Скорее чем-то очень лёгким, рассеянным и потерянным. Тот выглядит совершенно обычным, отвлекается на старших, но Тэхён не может отвести от него взгляда. Сначала проявляется к Тэхёну, а после кто-то оставляет ему засос, и он приходит на встречу грустным? Звучит бредово. Может, что-то случилось, или он потерял к старшему всяческий интерес? Но, блять, Тэхён даже не успевает подумать об этом, как слышит от Юнги «выебали рот» и ловит нескрываемый шок в глазах Чонгука. Тэхён смеётся так громко и резко, что его совершенно не волнует игра слов Юнги. Чонгук определённо не потерял к Киму заинтересованность. Но теперь ему просто необходимо узнать, кто поставил младшему засос. И какого хуя это вообще произошло. Он смотрит на него, разглядывает. А тот, как на зло, прям перед его глазами светится. Красный, аккуратный и совершенно обычный, ничем не отличающийся от множества, что он видел на Чонгуке. «Интересно, на нём остался запах?» — думает он. Ему необходимо узнать, понять. Ибо это схоже просто на какую-то игру. Там он покупает Чонгуку тёплые вещи, а здесь актёр приходит с засосом на шее. Вчерашний внутренний голос Тэхёна скорее всего просто бы ахуел от данной новости. И ведь Ким даже не знает, что думать. Засос на шее точно не сочетается с грустным взглядом того, с его рассеянностью и реакцией на подколы Тэхёна за столом. Он его дразнит, и Чонгук ведётся, теряется. И лишь когда тот говорит «выйди нахуй», Ким понимает, что тот наконец расслабился и принял правила игры Тэхёна. Старший улыбается, толкается языком за щеку и даже не слушает Намджуна. Лишь отпивает ещё немного горького чая и думает, что, как только сможет, загонит Чонгука в глухой угол. И вот тогда он просто поймёт по реакции младшего, что тот вообще к нему чувствует. Тэхёну нужно знать, что к нему испытывает младший. А после он уже будет разбираться, что делать дальше. Ибо, блять, он его хочет. Смотрит на придурка напротив, и понимает, что хочет вгрызться зубами в тот треклятый и слишком непонятный засос, хочет поставить собственный сверху, надавить пальцем на разодранную нижнюю губу и просто сделать младшего своим. Ибо с ним так нельзя. Нельзя покупать чай, дразнить, смотреть откровенно покорно, вдыхать его запах, а после приходить на встречу в кафе с красным засосом на шее. Это бесит. — Юнги-хён, — резко и неожиданно даже для себя произносит Тэхён. И это, кажется, прозвучало слишком громко, ибо моментально все затихли, а на него обратили внимание. Да он случайно. — А что ты здесь делаешь? — грубо, Тэхён. Но он опять случайно, и вообще, теперь он зол. А причину сам не понимает. Юнги смотрит на него, медленно приподнимает брови, мол «ахуеть доёб», а после лишь отмахивается и обратно в телефон заглядывает. — Чимин отсосал, вот и пришёл, — все мгновенно теперь переводят на старшего взгляд (настоящее киношное слоумо, Тэхён заценил эту синхронность). Секунда тишины после слов, и тот поднимает взгляд на друзей. — Та ладно. Какой парень? — потерянно и насмешливо. — Может, хватит? — а это уже Чимин, и вот он звучит действительно серьёзно. — Что? — За столом сидит мой альфа, а ты в очередной раз говоришь подобное. — Это неприятно? — Да, это неприятно! И у тебя девушка есть! — восклицает Чимин, и Тэхён чувствует, как Чонгук переводит на него взгляд. «Учись, как людей на эмоции выводить, актёр». Юнги же смотрит на Пака несколько секунд, облизывает нижнюю губу и пожимает плечом. — Ладно, прости. Это всего лишь шутки, не воспринимай серьёзно, — кивает альфа и поворачивается к Намджуну с Хосоком. — Не знаю, кто из вас его альфа, но это исключительно шутки. Больше такого не повторится. — Юмор — это прекрасно, но иногда он должен знать границы, — заступается Намджун, и Тэхён хмыкает. Обстановка опять портится, и Тэхён довольно приподнимается. Он не хочет больше здесь находиться. — Ты куда? — дёргает рукой Чонгук, но моментально прижимает её собственным бедром. А вот это неожиданно. — В туалет. Хочешь со мной? — У меня есть с кем ходить в туалет, — моментально отвечает Чонгук, и Тэхён улыбается: потом поймёт, что это звучало кринжово. — У меня сейчас башка вскипит, — бросает Джин и за голову берётся. Дальше Тэхён их оставляет и действительно направляется в туалет. Конечно же, он не хотел портить атмосферу, в принципе, он это даже сделал не специально. Ему нужно было выплеснуть куда-то свою агрессию, и он выбрал самый безобидный способ: помочь Чимину раскрыть своего альфу. И он помог. Тэхён даже понятия не имеет, почему он резко начал злиться, буквально ведь в моменте. Это напрягает. Всегда он старается контролировать себя, а тут просто в момент вспыхивает. Что ж, ладно. Он стоит в очереди и просто отбивает какой-то себе непонятный ритм. Какого вообще Чонгук с засосом? Если бы это был грим, то его смыть нехуй делать, зачем оставлять? Подразнить Тэхёна? Ну, это он уже не в ту степь думает. Что-то непонятное творится и это заставляет парня теряться. Неужели вчерашние и сегодняшние рассуждения его подвели? Но он в анализе обстоятельств практически никогда не проёбывался. «Херня какая-то» — думает, когда выходит с туалета и невзначай голову к окну поворачивает. Снег. Стоп. Реальный снег. Первый снег! Осенью. В Сеуле. Снег. Он подходит к окну поближе, смотрит на улицу и видит маленькие снежинки, что кружляют в воздухе, а после аккуратно и мягко ложатся на землю. Они не тают. Снег. Настоящий снег, невероятно белоснежный и красивый. Освещаемый лишь одним светом фонаря. Такой красивый, что у Тэхёна аж сердце замирает. Что за волшебство? По прогнозу, сегодня действительно должен быть снегопад, но он настолько отвык его видеть, что каждый раз просто не верит. И в большинстве случаев, его действительно нет, либо тот моментально тает. А сейчас не так. Он падает на землю, на промерзшую траву, и остаётся там. А после опять, опять, и Тэхёну кажется, что вскоре он покроет весь верхний слой земли. Насколько же красиво. Он бежит в комнатку, встречая на себе взгляд некоторых парней, которые заняты своими делами или что-то обсуждают, и показывает пальцем на выход. — Там первый снег, — улыбается парень с горящими глазами. — Серьёзно? — Чимин, и он ловит восторг одногодки. — Да, идите посмотрите. — Может, тогда перерыв сделаем? — предлагает Хосок, глядя на остальных, и многие с ним соглашаются.

***

— Тогда я курить, — сразу хлопает себя по бёдрам Чонгук и бросает Намджуну: — Ты идёшь? Он второй, кто курит, так что без раздумий встаёт за младшим. А тому действительно необходимо покурить, ибо ещё немного и он просто полетит катушкой. О Тэхёне, который его всё время взглядом сканировал, рассматривая, он промолчит ради сохранности своей же нервной системы. За всё время, когда он сидел в кругу старших, его бросало по эмоциональной горке так, что он просто хочет взять сигарету и, мать его, блять, просто покурить. Вдох, выдох, все дела. — Тэхён что, снег любит? — спрашивает Чонгук невзначай, когда за ними закрывается дверь, а он достаёт сигарету. — Не знаю. А ты не любишь? — переводит на него взгляд Намджун и достаёт свою пачку.

***

— Чимин, у Чонгука кто-то появился, или это очередная омежка так с ним? — улыбается Тэхён, когда подходит к старосте: а у кого ещё спросить? Тот лежит на коленях Хосока, листая какой-то журнал, что нашёл в комнатке, и после вопроса переводит на режиссёра удивлённый взгляд. — Точно не второе, — смеётся Пак, и Тэхён не успевает ничего даже придумать, как тот вываливает следующее: — Вчера мы стояли с ним в холле, и к нам подошла одна из прошлых омег. — Это какая из? — спрашивает Хосок, на мгновение замирая, прекращая перебирать волосы старосты. — С которой он ещё зажимался перед тем, как Тэхён ему врезал. Подходит к нам, хочет что-то у Чонгука спросить банальное, про учёбу. А тот так дёрнулся от неё, что я ахуел. Думаю, может, просто испугался от неожиданности. Нет. Он что-то бросил, что ему надо идти, и ретировался пулей. — Он влюблён, Тэхён, — упрощает Хосок, с улыбкой глядя на режиссёра. И это точно не то, что он ожидал услышать. По крайней мере, не так прямо и не от старшего. Он замирает, чувствуя, как всё тело пробивает зарядом, и трёт спереди собственную шею. — Ахуеть. В кого? — подключается Джин, и Хосок пожимает плечами: «Не знаю». А вот, кажется, Тэхён знает.

***

На улицу выходить не хочется, а возле заднего входа, который направлен на парковку, есть небольшое окно. Удобно. Поэтому они сразу направляются к нему, открывая форточку. Опять холод. Чонгук закатывает глаза: пронизывает тот его целый день. И неважно, физически или морально. — Та всё равно. Можно поиграть в снежки. Плюсы какие-то есть, — бурчит сквозь зубы, разжигает, делает две пробные, а после затягивается нормально и отклоняет голову назад, упираясь затылком о стену. А вот сейчас ему прям становится хорошо. — Попробуй мои, — кивает Намджун на Winston. Ой, бля, не-не. — Я пробовал. — И как? — Херня, — слабо улыбается актёр. — Твои тоже, — говорит ректор, и Чонгук хмыкает, наблюдая за тем, как Намджун обхватывает фильтр губами. — Утром кашляешь? — Да. — А я после этих нет. — После этого рак. — А после этого нет? — Намджун смеётся, и Чонгук повторяет за ним: резонно. Он хочет ему что-то ответить, но слышит, как телефон ректора начинает противно звонить в кармане. Тот смотрит на экран и цокает. — Мне нужно отойти, это с университета, — говорит он, и Чонгук разочарованно поджимает губы. Так вот и прерываются интересные и интеллектуальные разговоры. Он поворачивает голову влево, к окну, когда старший всё же ретируется, и смотрит на улицу. Действительно снег, Чон бы сказал, что там целый снегопад. Неудивительно и абсолютно логично, что ему сегодня было холодно. «Там первый снег. Идите посмотрите» — прокручивает он голос режиссёра в мыслях и наблюдает за тем, как снежинки вихрем опускаются вниз. Так быстро покрыли тонким слоем землю. «Десятое января, — хмыкает парень. — Теперь понятно, почему Тэхён такой холодный. Зимний. Почти ровная середина зимы». Чонгуку кажется это забавным. Он прикрывает глаза, мысленно улыбается и опускает руки на свои плечи: холодно. Ему бы форточку закрыть, но ещё не докурил, осталось около половины сигареты, а она, между прочим, была у него так-то последней. Особенно ценная, терять так быстро не хочется. Он трёт свои глаза и думает о том, что сегодняшний день у него получился эмоционально насыщенным. Он истощён, а через пару часов ещё на репетицию идти. С Тэхёном. Чонгук хмыкает, но тут же теряет улыбку. Забавно всё-таки, как он будет с ним находиться в одной театральной зале. Те фотографии опять всплывают в голове, и он прикрывает свои глаза. У Тэхёна есть другая, и он сегодня был с ней на свидании... Хочется домой. Настроения нет никакого. Вроде хёны и отвлекают, но когда поворачиваешь голову и смотришь прямо, то абсолютно каждый раз встречаешься взглядами с самовлюблённым и ужасно насмешливым старшего. И тот… Блять, он как будто высасывает с Чонгука душу за считанные секунды. Уверенным, высокомерным и по-своему давящим взглядом. Тэхён ощущается, как самый настоящий альфа, от этих глаз хочется спрятаться. Хочется прекратить ощущать, как будто языком залезают в самую душу, под корку сознания, и устанавливают там свои правила. Как будто Чонгук не доминантный альфа, а просто мелкий паренёк, который находится полностью в чей-то власти. Так забавно. Актёр зарывается пятерней в свои волосы, массируя кожу головы, и выдыхает дым. В душе всё ещё чертовски болит. — Знаешь, — слышит он голос справа от себя, и Чонгук не хочет открывать глаза. Слишком близко! И от этого собственная кровь стынет в жилах. — Я знал, что ты дебил, но не думал, что настолько. Ибо ты просто полноценная, искусная, блядская мразь, — говорит он чётко, ровно, разделяя каждое произнесённое им слово. Чонгуку кажется, что глаза открывать всё же не стоит. Кажется, что ему это просто мерещится, и вскоре помутнение рассудка просто пройдёт. Но нет, он делает это. Открывает глаза и поворачивается к старшему. Тэхён стоит в метре от него. Весь в чёрном и с закатанными рукавами по середину предплечья. Без колец, браслетов и часов на руках. С рисунками на пальцах и с небрежно зачёсанными назад волосами. Чонгуку настолько от этого вида и расслабленного сознания плохо, что кажется, он плывёт, ни капли даже не пытаясь стоять ровно и скрывать этого. — Что? — лишь произносит, и Тэхён делает шаг к нему ближе. — Я сказал, что ты искусная, блядская мразь, — улыбается он, ведёт головой и хмурится. — Я не… Он открывает рот с лёгкой полуусмешкой, чтобы произнести то, что первым придёт в голову, но задыхается ровно в тот момент, когда его губ касаются Тэхёновы. Чонгук падает. Пробивает пол, асфальт, землю, а следом и ядро, ибо в ту же секунду его ноги сгибаются, а крепкая рука касается талии, крепко притягивая к себе. Он не замечает, как с пальцев выпадает на бетон остаток сигареты. Он зарывается пальцами в чужие волосы и просто ощущает влагу в уголках глаз. Он дрожит, чувствует язык, который проскальзывает между губ, встречается с его, и сжимает волосы сильнее. Даже если это сон, Чонгук готов умереть, так и не дождавшись рассвета. Он слышит, как позади него плотно закрывается окно, а ладони касаются длинные пальцы, переплетаются с его, и заводят за голову, прижимая к стене. Член моментально дёргается, и Чонгук давится в поцелуе. Его губы нихрена не отпускают, их обхватывают чужие, крепкие, большие и упругие. Влажные и сладкие. Сжимают, оттягивают, облизывают и опять сталкиваются с языком Чонгука. А он даже не понимает, отвечает он или нет. Ему кажется, что он просто умирает. Просто улетает и уничтожается в одно мгновение. А следом он давится смешанной слюной с виноградной горечью мальборо, давится воздухом и понимаем, что чужая крепкая рука залезает под свитшот и касается оголённой, замерзшей кожи. Сжимает бок и поднимается выше. Он чувствует, как собственный запах усиливается и смешивается с таким же желанным и сильным напротив, со сладким, цветочно-фруктовым ароматом. А живот втягивается, когда снизу, прям под пупком касаются тёплыми костяшками пальцев. Он разрывает поцелуй, приоткрывает глаза и видит напротив себя затуманенный желанием взгляд. Тэхён смотрит на него настолько откровенно, что Чонгук не верит тому, что видит. Скользит ладонью с макушки блондинистых волос, и опускается на шею; поглаживает большим пальцев скулу напротив, скользит подушечкой пальца по пухлым от поцелуев губам и ощущает горячее, тяжёлое дыхание на ней. А тот ведёт головой, наклоняет её, приливает к чонгуковому теплу ладони, и еле сдерживает слипающиеся глаза напротив. В них пелена. Перед ним Тэхён. Настоящий, живой Тэхён. Без доли доминантности, высокомерия или деловитой гордости. Лишь с огромной нежностью в глазах и томным желанием. Очень медленно, аккуратно и уверенно поглаживает оголённый бок актёра, и позволяет себя рассматривать. Чонгук не может сдержаться, хватает его двумя ладонями и просто целует сам. Проскальзывает языком в рот парня, встречается с чужим языком, скользит по нему и просто слышит еле заметный тихий стон напротив. Тэхён только что… Блять! Крышу срывает от этого просто моментально. Хочет оттолкнуться от стены, поменять их местами, но слышит собственный и уже не тихий, абсолютно неожиданный стон, когда его шеи касаются влажным языком. Тэхён глубоко вдыхает аромат прям возле вены на шее и широко мажет от основания к подбородку, прям по засосу Ханыль. Чонгук резко накрывает рот ладонью и широко раскрывает глаза. Он застонал в коридоре кафе, недалеко от хёнов, и с Тэхёном перед собой. Он застонал от того, как его шеи коснулись языком. Тэхён от этого хмыкает, ибо веселит, а после обхватывает засос своими зубами, кусает его, лижет и просто начинает бесстыдно сосать. Чонгук ощущает, как собственная грудь взрывается от того, насколько сильно, часто и глубоко он дышит. А усилившийся запах Тэхёна очень вовремя бьёт прямо в пах, и Чонгук свободной рукой хватает старшего за плечо. Он сейчас ёбнется нахуй! — Если ты боишься, что кто-то услышит, то этого не произойдёт. Заткнись! Его ноги раздвигают коленом, и Чонгук думает, что хуже просто не может быть, но колено касается паха, язык скользит по кресту к подбородку, а ладонь, что сжимает бок, опускает младшего ровно на острое колено. — Блять, ты... — «ебанутый» — хочет сказать Чон, но его губы опять целуют, и он с тихим звуком выдыхает. — Я. Но стоит-то у тебя, — улыбается Тэхён, отстранясь от губ Чонгука. — Посмотри на меня, — говорит, и он открывает глаза. Всё плывёт ужасно, он хочет просто закрыть глаза и переместиться куда-то на горизонтальную поверхность, желательно с Тэхёном сверху. Ким смотрит прямо в глаза младшему, и в них нет ни капли прежней покорности, лишь очень сильное, привычное высокомерие. Он улыбается, а Чонгук лишь ощущает до сих пор давящее на него возбуждение с острым коленом, и ногти, что царапают низ живота. Его сердце ужасно сильно стучится, и Чонгуку кажется, что он просто сейчас кончится. В голове нет ни одной мысли, ни капли осознанности и чего-либо ещё. Он просто чувствует то, насколько Тэхён перед ним сейчас открытый, насколько тот близок, насколько горят его пальцы и пульсирует колено. — Этот засос, — тычет Тэхён на двойной средним пальцем, и Чонгуку хочется просто в дурку. — Последний, который я увижу у тебя от других. Он щиплет. Засос, шея, они горят, и актёру хочется прикоснуться к ним, расчесать. Но его голова гудит, а щёки пылают. Последний. От других. Что это понимать? Как? Он не понимает, ничего не понимает. Он просто не здесь. Не существует и ничего не понимает. — Тэхён… — лишь может произнести он. Чонгук облизывает пересохшие губы и просто не может сложить слова в предложение. На его член сильнее давят, и он резко приподнимается на носки, одновременно не в состоянии сдержать резкий стон. Блять! Тэхён улыбается и приподнимает подбородок, безмолвно заставляя продолжить. Но Чонгук не может. Он больше ничего не может. Скользит ладонями по груди старшего, как будто пытается с её помощью спастись. Но даже согнуть пальцы не может. Он касается сосков, машет головой, не понимая, что вообще хочет сказать, и просто глубоко вдыхает сладкий запах. Опять зарывается двумя ладонями в волосы старшего, и только их он сжимает, массирует, как ощущает, что чужая нога опускается. «Одной проблемой меньше» — тупо шутит он у себя в голове. И это буквально всё, на что он способен. — Видел бы ты себя сейчас, — улыбается Тэхён. Чонгук не думает, что он бы в принципе хотел сейчас существовать. Он касается ладоней режиссёра, и встречает ответную реакцию, безумно медленно перебирая чужие пальцы. Тэхён наклоняется к нему, нежно ведёт носом по щеке, скуле, шее, опять скользит языком вдоль засоса, целуя его и вдыхая совместный запах. А следом отстраняется, возвращает взгляд обратно, видит, как тот смотрит в потолок, и двумя пальцами за подбородок заставляет младшего посмотреть на себя. — Такой малыш, — говорит он. — Встал бы перед тобой на колени, но ты ещё сок свой не выпил. — О боже, — тихо смеётся Чонгук, и Тэхён наблюдает за ним, облизывается, а после чмокает младшего в губы. «А хотелось бы вниз живота» — остаётся неозвученным, ибо ему, вот знаете, прям вот вообще заебись и так. — Чонгук. — Что? — он так и не отпустил его руку, не избавился от пелены в мозгу или желания во всём теле. Вторая рука Тэхёна всё так же поглаживает талию Чона, а рука младшего — массирует кожу головы старшего. — Оденься нормально. — У меня нет во что. — Я купил тебе новогодний подарок. — Сейчас осень. — Не выёбывайся, — хмыкает Тэхён и улыбается. Он протягивает Чонгуку коричневый пакет, и младший переводит на него взгляд. — Там одежда. На свалке подходящую футболку не нашёл, пришлось в торговом центре купить термокофту и тёплые носки. — Ты ебанулся, — еле слышно шепчет Чонгук. — Кто бы говорил.

***

Что ж, Тэхён проверил, насколько этот засос был любовно поставлен, а ещё проверил то, насколько Чонгук не в состоянии контролировать собственное тело и рассудок, когда перед ним Ким. И это Тэхёну нравится. Он солжёт, если не признает, что всё время, как младший сидел напротив него, не думал о том, как же было бы круто, запихни он свой язык в рот младшего. И вот, знаете, он ни капли не ошибся. Ибо та навязчивая смородина с горьким табаком ненавистного вкуса сигарет просто разбила в мгновение всё, что Тэхён выстраивал до этого. Ким изначально думал, что для начала просто подойдёт к младшему. Но после того, как увидел туманность, усталость и желание поскорее завалиться на кровать спать, вспомнил взгляд с прошлой репетиции. И перед таким Чонгуком, кажется, Тэхён больше не принадлежит себе. Режиссёр хмыкает и облизывает губы, когда заходит в комнатку к хёнам, думая об этом, и замечает, что четверых парней нет, и Джин сидит в комнате один. — Всё хорошо? — сразу спрашивает омега, и Тэхён кивает. — Да. — Вы дрались с Чонгуком? Вроде привычный вопрос, но режиссёр не сразу понимает, к чему он. А после доходит, что у него опухшие губы и растрепанные волосы, которые он так и не уложил, развернувшись от Чонгука и просто свалив. — Много чести. Я на улице был, — и это правда. Там такой кайф, что Тэхён просто не сдержался. В итоге, через час он обязательно вытащит их всех играть в снежки на улицу. А получив по лицу шариком от Чонгука, повалит того ржущего на заснеженную траву и засыпет его снегом с рядом стоящего дерева. — А где все? Ну, помимо Намджуна. Тот стоит на улице, по телефону разговаривает. — Понятия не имею. Чимин с Юнги-хёном куда-то ушли, а потом и Хосок. Я вот сижу, текст учу. — Ты грустный? — хмурится Тэхён. Джин редко бывает поникшим, но сейчас именно та ситуация. Он ещё с самого начала заметил это, когда Чонгук зашёл в комнату. И, насколько Ким знает, Джин ещё никогда так не реагировал на младшего актёра. Но, может, причина не в нём? — Тебе Джихун написал? — Нет. И я не грустный, просто задумался, — говорит Джин и тяжело вздыхает. Ну нихуя себе. — А что тогда случилось? — Откуда у Чонгука засос? Ебать. А откуда у тебя такие вопросы? С каких пор Чон реально начал интересовать Джина? Тэхён аж отстраняется от удивления и брови приподнимает, косясь на друга. — Я не знаю откуда, но вряд ли он с кем-то зажимался перед кафешкой. У Чонгука слишком слабый, и совершенно не чувственный, не страстный, и особенно, не смешанный с младшим, чужой запах на шее. Тэхён это понял ровно в тот момент, когда наклонился к неё. Это самая банальная техника, в университете актёров и режиссёров обучают подобному. И это действительно прикольно: грим — это круто, но уметь поставить качественное пятно — ещё круче. И особенность подобного засоса в том, что он сходит быстро, а запах чужого человека на коже практически не оставляет. Если он сходит быстро, значит в университете его поставить не могли. А значит, Чонгук перед кафе попросил кого-то сделать его. И Тэхён понял почему именно в тот момент, когда младший застонал, а он вспомнил слова хёнов о том, что все подумали о женщине на фотографиях, как об его омеге. И судя по горячему темпераменту Чонгука, по его вспыльчивости и — как он уже удостоверился полностью — по влюблённости, актёр поставил засос в отместку или чтобы быть наравне с ним. Тэхён так и не понял, каковы его истинные мотивы, но эта теория буквально ставит абсолютно всё на свои места, и даёт объяснение поникшему младшему с его чертовски грустными глазами и затуманенным рассудком во время поцелуя. А поцелуй ему понравился. Очень. Сильно. Понравился. Настолько, что Тэхён бы не прочь повторить его ещё несколько раз. Наверное, именно поэтому он в очередной раз облизывает свои губы и хочет Чонгука подразнить ещё больше. А хотя, нет смысла даже делать это. Младший и так сквозь землю со стыда провалится, когда поймёт, что Тэхён был не с омегой, а со своей мамой. А он сам говорить ему об этом не собирается. Пускай это лучше сделают хёны. — Почему? — спрашивает Джин и переводит взгляд на открывающуюся дверь. На пороге Чонгук. Тэхён смотрит на него и просто скользит снизу вверх. Он хорош. Настолько, что грудная клетка сильно вздымается, а после Тэхён выдыхает. Чонгук хмурится и головой ведёт, ища хёнов. А режиссёр замечает то, насколько мелкий засос на шее стал больше, заметней и ярче. Когда спросят, почему пятно изменилось, Чон просто ответит: «Расчесал». В принципе, Тэхён доволен своей работой. Он упирается локтями о стол, находясь головой ровно напротив паха младшего, и приподнимает на Чона взгляд, когда тот подходит ближе к столу. Тэхён замечает, что младший надел под низ кофту. Понимает по не до конца убранным тёмным рукавам под светлой толстовкой. — Чонгук, Джин спрашивает, зажимался ли ты с кем-то перед кафешкой, — тянет улыбку Тэхён и видит, как Чонгук спешит присесть. А Киму хочется занырнуть в эти тёмные волосы своими длинными пальцами. Наверное, на ощупь они особенно мягкие. — Чего? — Засос у тебя откуда? Чонгук смотрит на него секунды две, мол «Ты дебил? Сам же поставил», а после доходит. — В театре бесились, технику прорабатывали, — пожимает он плечами, и Джин выдыхает. Тэхён тихо смеётся и просто падает на подушки, сгибая ноги в коленях. Джин подозрительный, пиздец. Но мало ли, что у того в голове. Он узнает лучше потом, а сейчас ему просто хочется прикрыть глаза, вспомнить снегопад за окном под светом единственного фонаря, и глаза Чонгука напротив, который так сильно тянулся к нему. Он поцеловал Чонгука. А тот просто таял в его руках, как мороженое на солнце, как сладкая вата на языке и снежинки в тёплую пору. Он таял в руках Тэхёна, в его объятиях и поцелуях. Сердце Кима настолько колотится, что он понятия не имеет, как вообще себя вести. Контролировать он себя не хочет и не может, так что просто хочет полежать с закрытыми глазками возле Джина. Но он даже не успевает насладиться фантомными воспоминаниями, как дверь опять открывается, и уже заходит Намджун с официанткой, помогая ей занести блюда, и ставит на стол. Режиссёр тут же подскакивает, помогая расставить тарелки на столе, и вдыхает невероятно вкусный аромат свежеприготовленных блюд. Кажется, что с момента заказа прошла целая вечность, но часы, которые он вернул обратно на руку, подсказывают, что это было не более получаса назад. — А где остальные? — спрашивает Намджун и ладони растирает. — Позвони им, я понятия не имею, — говорит Джин. — Они ушли почти сразу после вас и не вернулись. Чонгук бросает: «Сейчас я их наберу», и в то же мгновение из-за двери слышится смех. — Так тоже нормально, — комментирует он. — Блять, это такой пиздец был, он запугал ту девочку, — смеётся Юнги, а после в ладоши хлопает и быстро за стол садится. — Оп, еда. Чего не позвали? — Я вам звонил раз десять, а вы трубку не брали, — пиздит Чонгук, и Чимин треплет его по волосам: — Верим, — говорит он и, опираясь на крепкие плечи Намджуна, перескакивает к своему месту. — И вообще, я никого не запугивал. — О чём это вы? — спрашивает Джин, а Тэхён ловит блеск в глазах Чимина, а после ищет такой же у одного из альф. И всё же находит, облизывая губы. Они ебались. Тэхён от этой мысли улыбается. Он хватает себе рис, накладывает закуски, мясо и просто бросает в рот. Следующим полетит в рот сашими. — Короче, вчера к Чимину подошла одна девочка, ибо узнала его, и начала спрашивать, мол «ты настоящий Чимин?» и все дела, — говорит Хосок уже с набитым ртом, и Чонгук переводит на него взгляд. — Хён, как некультурно. — Съеби, омежка, — бросает тот, а Тэхён прикрывает глаза и поджимает губы, лишь бы не рассмеяться. — Она не так спросила! Цитирую: «Твои рыжие волосы… Ты же тот самый Чимин, да?» Вот, что она спросила у меня! — Твои волосы популярны, — смеётся Джин, и Тэхёну нравится, что теперь он не молчит. Какая бы перед этим не была причина. Может, в Чонгука влюбился, он там знает. Только вот он действительно никогда не узнает о том, что всё это время Джин прокручивал в голове то, насколько же Чонгук пидорас, что опять ебался с какой-то омегой, одновременно переписываясь и издеваясь над Тэхёном. Уёбок, мразь и просто дебил. Он был готов уничтожить того на месте. Джин пережил это на своей шкуре, и в жизни никогда не пожелает своим друзьям подобного. Поэтому как же сильно он выдохнул, когда оказалось, что Чонгук всё же не мутил ни с кем на стороне, водя режиссёра за нос. — Благодарю. — А ты что ответил? — спрашивает Намджун, отпивая своё пиво: ему-то можно. — Он сказал, что в душе не ебёт, кто это, и хочет с ним познакомиться, — смеётся Юнги. — Блять, я ещё стою тогда такой, слышу это и просто еле сдерживаюсь. — Да что ты вообще тогда там делал? — возмущается Чимин, и Мин хватается за сердце: — Вспоминал родные бывшие студенческие углы, — Тэхён смеётся и машинально поворачивается к Чонгуку, встречаясь с ним взглядом. Тот уплетает своё мясо за обе щеки, и Тэхёна это слишком умиляет, так что он лишь шире улыбается и обратно взгляд на Пака переводит. — Стоп, ты реально притворился, что не знаешь, кто такой Чимин? — спрашивает Ким, и Пак гордовито кивает. — Говорю такой: «Впервые слышу. Это какой-то блогер или актёр? Прости, я не очень хорошо шарю в знаменитостях». А она стоит, мнётся, теряется. Это было слишком ути, Господи. — Так вот, кто вчера распугивал всех школьников, — заключает Намджун, и Чимин бросает тому возмутительное: «Неправда». — Он пугает всех школьников, ибо сам был пугливым в школе, — улыбается Чонгук, и Тэхён удивлённо округляет глаза. — Каким? — Сука, расскажешь, и в тебя эта тарелка полетит со скоростью света, — поднимает Чимин посудину с рисом. — Ага, — бросает Чонгук и моментально вскакивает, счастливо тараторя. — Чимин был закомплексованной омежкой, который боялся и слова сказать, а ещё он был серой мышкой и не умел постоять за себя. — Ах ты мразь, — шипит Чимин и к младшему встаёт, а Тэхён так от этого начинает смеяться, что падает назад и случайно ударяется об деревянный столб. Не сильно, но чувствуется. Он трёт своё место, не открывая глаз, и просто продолжает смеяться. — Тэхён-хён, ещё раз ударишься, и станешь таким, как Чимин в свои пятнадцать лет. Деградация! — восклицает и действительно получает по лицу прилетевшим сашими в соусе. Кажется, Тэхён чувствует себя счастливым.

***

— У меня к вам вопрос, — спустя какое-то время спрашивает Намджун. — Когда ёлку ставить будем в университете? Чимин слышит это уже раз седьмой и просто смеётся с него. Уже всё давно распланировано, а он повторяет вопрос снова и снова. — За моим дизайном? — интересуется Чонгук и сразу же уворачивается. — В тебя сейчас опять рыба полетит! Хёны смеются, а вот Паку нихуя не смешно. Идёт он нахуй, заёбыш! — Я уже дома поставил ёлку. Сегодня как раз, — отвечает Тэхён, и это действительно удивляет. Даже больше, чем постоянные его переглядывания и милые улыбки с Чонгуком за сегодня. — Почему так рано? — интересуется Хосок, и альфа пожимает плечами, бросая: — Скучно было. — А как же Минджун? Ты с ним не общался утром? — спрашивает Джин, и Чимин интересуется банальным «Кто это?». — Минджун? — переспрашивает режиссёр. — Странное имя такое. Минджун, — говорит Чонгук, и Хосок прыскает со смеху. — Очень странное. Омега? Вай, у Тэхёна появилась омега! — восклицает Хосок, и Юнги в таком же стиле подхватывает: — Теперь он будет не маму водить в ресторан, как сегодня, и дарить ей розочки, а омежку Минджуна. — Ура! — выкрикивает Хосок, не меняя стиль, и в ладоши хлопает. Тэхён смеётся, слышит, как подключаются другие хёны, и просто поворачивает взгляд к младшему, уже зная, что увидит там. И да, он ни капли не ошибается. Выражение лица того меняется за секунду. И с ярко улыбающегося актёра он превращается в максимально ахуевшего, намертво замершего, маленького мальчика. Как же сильно Тэхёну нравится это выражение лица. Он подмигивает ему, медленно облизывает свою нижнюю губу и открыто улыбается. А Чонгук думает, что он самый последний тупой дебил на этой планете. Юнги поворачивается к Чимину, наклоняется к нему и очень тихо шепчет лишь два кратких слова. «Они мутят». Чимин улыбается. Он знает.